Он вспоминает, что Редько учился у художника-космиста Николая Рериха. И что маэстро наверняка рассказывал ученику о гениальном чудаке Николае Федоровиче Федорове. О его диковинной книге «Философия общего дела».
Ученик, без сомненья, хорошо запомнил, что целью проекта общего дела Федорова является воскрешение техническими средствами всех умерших на планете людей. Для чего человечеству надлежит создать научные, социальные и политические предпосылки. Да наш художник и сам с усами. И никогда не был чужд идей космизма в разных его ипостасях.
Петров-Водкин писал: если художник не испытал в своем творчестве влияния иконописи, он не русский художник. Потом добавлял: да и вовсе не художник.
Петров-Водкин считал искусство «творчеством, направленным к постижению верховных запросов бытия» и «единственным звеном, связывающим человека с тайнами мироздания» [52].
Мы знаем из воспоминаний Анненкова, какую роль играла литература в жизни Владимира Ильича: «Я, знаете, в искусстве не силен, – сказал Ленин… искусство для меня, это… что-то вроде интеллектуальной слепой кишки, и когда его пропагандная роль, необходимая нам, будет сыграна, мы его – дзык, дзык! – вырежем. За ненужностью» [47].
1926 году Кузьма Сергеевич записывает: «Конечные дни 26-го доклевывали меня… Люди невозможны между собой… подбоченились, как волки, почувствовавшие падаль. Злоба со всех сторон – беспричинная, беспартийная и сверхклассовая, путаная злоба»
«Рисовалась такая картина: навстречу Западу, подпираемые Востоком, в безудержном катаклизме надвигаются залитые ослепительным светом праистории атавистические пласты, дилювиальные ритмы, а впереди, размахивая копьем, мчится в облаке радужной пыли дикий всадник, скифский воин, обернувшись лицом назад и только полглаза скосив на Запад – полутораглазый стрелец!»
В своих полотнах Петров-Водкин, как и вышеупомянутые мастера, постоянно обращался к образу Христа и Богоматери. Однако ни в одной картине нет изображения церкви или священника.
«Нужно просмотреть сто человек, чтобы создать типаж», – утверждал художник.
мир урбанистической паранойи, не имеющий пределов
Кто бы ты ни был, тот, кто читает меня: …в тот самый момент, когда пишу, я играю с тобой.
– Жорж Батай
…я устал слушать, как искусствоведы настаивают на том, что история искусства должна быть такой или другой; я всегда считал, что должно быть много разных видов истории искусства.
– Майкл Баксандалл
