Оглавление

ПЕРВОБЫТНЫЕ

Первобытные

Мистерия

в стихах, прозе и заклинаниях

Живопись и графика — Владимир Фуфачев

Посвящается всем любящим и любимым

Восходит Солнце, и заходит Солнце,

и, на место свое поспешая, восходит оно там.

Идет к югу и поворачивает к северу,

кружится, кружится на ходу своем ветер,

и на круги своя возвращается ветер.

Все реки текут в море, но море не переполняется;

к тому месту, куда реки текут,

они текут вечно.

Что было, то и будет;

и что делалось, то и будет делаться:

и нет ничего нового под Солнцем.

Нет памяти о прежних людях;

да и о грядущих, которые будут,

не останется памяти у тех, что придут после.

Экклезиаст, или Проповедник, глава 1, ст. 5, 6, 7, 9, 11

ГОЛОСА:

Анеле, по прозванию Рыжая Лисица — молодая женщина Племени.

Черная Лисица — двойник Анеле.

Хэш — вождь Племени.

Арэхт — старый охотник, впоследствии новый вождь Племени.

Горбун — лекарь и певец Племени.

Юм, Огненный Шар, слетающий к Анеле с небес.

Огненный Мальчик — сын Анеле.

Волк Рэо — первая собака Племени.

Старая Фанио.

Молодая мать Гэ.

Огненный Вестник, нарисованный Фанио на стене пещеры.

Синие Нелюди.

Каменная Трехлапая Черепаха — жертвенник Племени.

Старая Волчица, мать Рэо.

Голый Мальчик-Волчонок на берегу Сапфир-Озера — последний ребенок Земли.

Лазоревый Дракон, Пурпурный Фазан, Белый Тигр и другие звери — друзья Анеле.

Первая жизнь

Они — рисунком улыбки

полной хищных зубов

Младенцем в пещерной зыбке

орет от страха любовь

Мне страшно но чтобы не сойти с ума

иду по следу твоему туда где тьма

Трехлапая Черепаха

пожрет жемчужную Звезду

Вот топор вот плаха

я голову кладу

***

…Это только гул сердца, не больше. Группа крови? Кардиограмма? Струенье горячих токов? Прапамять, осевшая трилистниками тайных аминокислот в хитрых спиралях наследственных кодов? Темный гул. Грозный гул. Слепой гул. Сгущение мрака, не больше. Не бойся. Не бойся, это не сон. И ты даже не человек теперь. Вот она — на замшелом пещерном амазоните — крестовидная голограмма твоей голой души. И ты не убережешься сейчас от копья, летящего в тебя. Оно — без промаха. О, тебе уже рассказывали сказок без счета про смещение времен! Ты тонко улыбался — до той поры, пока сам не очутился перед густоискрящимся черным прогалом.

Гул идет, поднимается, ширится, затопляя тебя. Ты кричишь — только воздух миров клубится близ немого рта. Ты распахиваешь глаза — взрыв за взрывом слоятся, сливаясь в безумные радужные фосфены. Ты жаждешь пасть на колени — Время поднимает тебя под мышки, дышит в лицо, смеется: не склоняйся передо Мною, властвуй, цари.

И ты понимаешь — не сознаньем, а кровью, — что Древний Час, Нынешний Час и Грядущий Час — уже не твое достоянье. Что архантроп — не предок твой, не родоначальник, не полузверь, лижущий след твоей пятки, а Вершина, к коей ты — идешь и вернешься.

Черный гул настигает, красно клубится, сыплет тысячью искр.

Не бойся.

ВЕРНИСЬ.

Ход Звезд

***

…Страшно перевоплощенье. Крутит суставы тоска. Тяжко перекрещенье двух ипостасей. А если — не двух? А если — множество живых — прежде — тогда — всегда бегущих по пустым просторам дикой планеты — вселяется в помраченное вселенской любовью тело?

Кто разделил Бытие на тело и душу? Вот камень — у него есть душа: он гордый кристалл. Вот черепаха — у нее есть душа: ее медленное время тянется медовою лентой. Вот мы двое — вот твоя рука, вот моя рука: о, как крепко пожатье, как беспощадно, как неостановимо.

Озираюсь. Холод простора пронзает! Не знакомые глазу папоротники дрожат на утреннем морозе. Ощупываю глазами длинные красные косы, круглые валунные плечи. Ты! Обнимаю взором низкий лоб, скулы — панцирем броненосца, зрачки — два наконечника ледяных копий, летящих навылет. Ты!

Я — сразу в двоих?!

Перевоплощенье страшно.

Небытие — страшней.

Сплетайтесь, лианы. Схлестывайтесь, ласты и клювы. Сливайтесь горячею смолою, шеи. И вы, первые руки! — не разжимайтесь.

Я приму участие в твоем пире, Земля, продевшая кровавую серьгу месяца в белую мочку снежной горы.