1
Маленькая, размером с крохотную форточку, дверца в стене откинулась вниз, явив своей внутренней стороной потертый готический текст.
В углублении показался он — мумифицированный, с остатками усохшей, коричневато-красноватой кожи, огромными глазницами, зияющими дырами от зубов, оголенными в зловещем оскале истории, одинокий череп на маленьком постаменте; из темной ниши улыбающийся двум собеседникам. Один из которых самодовольно изучал реакцию обескураженного соседа, одновременно всем своим видом вопрошая: «ну… что я вам говорил?!».
— Поразительно! — воскликнул Второй, максимально приблизившись к черепу. — Это невероятно! Голова Саймона Садбери…
— Голова Саймона Садбери. — ответил снисходительно Первый.
— Неужели это Он?!
— Он. — Первый был безапелляционен. Желая еще больше взбудоражить Второго, Первый добавил: — Вот посмотрите, сохранились даже куски плоти на его лице и даже хрящи. Поэтому правильнее называть именно — голова, а не череп. — Последнее прозвучало гордо.
— Но как?! — лицо Второго, непроизвольно приняло выражение ребенка в цирке.
Первый, снисходительно улыбаясь, уже мягче, будто мудрец, единственный распознавший замыслы бытия, ответил:
— Когда голову отделили от туловища (по легенде не без труда), ее сразу же поместили на пику, которую в свою очередь, водрузили на Лондонском мосту. Где голова пробыла какое-то время, радуя горожан, (ведь не каждый день казнят лорда-канцлера) а лето было жаркое в прямом и переносном смысле. И превратилась в мумию.
... 
