думаю, что когда успехи легко достаются, их не особенно ценят, а когда трудно — тогда они очень и очень дороги.
Тимошка записывает в тетрадке, сколько раз он прочитал какую-нибудь особенно интересную книжку или посмотрел увлекательный фильм. Я запомнила, что «Гиперболоид инженера Гарина» он читал семь раз, а картину «Подвиг разведчика» смотрел раз одиннадцать или двенадцать. По-моему, все же двенадцать! Угадай это «на расстоянии»,
Еремкины раньше никогда не видели нашего Феликса и поэтому все время разглядывали его пустой рукав и молча удивлялись, как он быстро пишет левой рукой.
— В борьбе с хулиганами пострадал? — тихо спросил меня Еремкин.
— Миной оторвало! — ответил я. Еремкин вздрогнул и передал это на ухо своей жене. И хоть беседа еще даже не началась, они оба, как мне показалось, под напором нашей психической атаки начали уже полегоньку отступать. Лица у них были покорные, робкие…
А ведь когда мы выходили из дома, Еремкин сказал своей жене: «Сейчас мы быстренько наведем в этом деле порядок!» Достал из кармана какой-то значок и прямо на улице прикрутил его к пиджаку. Я никак не мог разобрать, что на значке изображено и написано.
И спросил у Белки:
— Это что у него?
— Значок, — ответила она.
— Сам вижу. А за что такие выдают?
— Их не выдают, их в газетном киоске покупают. Там сколько угодно таких. Я знаю: мой братишка значки собирает…
В штабе Еремкин все время нервно теребил этот свой значок, словно хотел, чтобы Феликс обратил на него внимание. Но наш Феликс был в этот раз очень не похож на себя. Ведь всегда он бывает таким внимательным, вежливым, а тут положил трубку и, даже не глядя на Еремкиных, спросил:
— Вы по какому вопросу?
— По сугубо общественному! — ответил Еремкин.
— А точнее?
— Хотим вовремя подать вам сигнал!
— О чем?
— О том, что для детской комнаты, над которой шефствует этот самый… «Отряд Правдивых»…
— «Справедливых»! — поправил его Феликс.
— Да, да… вот именно… Мы хотели сказать, что для этой самой комнаты наша квартира никак не подойдет. Просто детей жалко! Все-таки они наше будущее…
