• демократия (хаотическое и бессмысленное копошение невежественной и следующей только за низменными влечениями толпы).
В отношении покоренных народов Александр проводил политику уравнивания их в правах с греками, выступая как классический властитель Империи, для которого каждые новые земли становятся не колониями (как в случае морских Империй), но провинциями, то есть территориями собственного государства, населенными такими же гражданами, что и исконные земли[341].
– в индуизме каста лебедя, хамса, हंस. Ее носителем мог являться только тот, в ком жреческие и воинские функции не просто совмещались, но возводились к (еще) нерасчлененному единству.
Последние слова послания Филофея звучат угрожающе: враги Русского государства не просто недруги или конкуренты, относящиеся к тому же плану действительности, что и сама Русь; на сей раз в силу катехонической природы Третьего Рима враги русского царя суть враги рода человеческого, враги «всего мира», то есть армия дьявола в самом прямом смысле.
Только Русь отныне – единственный мировой субъект. Павшие царства – церкви, государства и народы – подклонились чуждой воле, стали зависимыми от механической власти, лишенной сотериологического измерения, то есть от Рока, утратив связь с Провидением.
Последнее место истинного субъекта истории во времени и пространстве – Русь. Это и есть последнее царство – Третий Рим.
После Флорентийской унии и падения Константинополя между приходом Антихриста (концом света) и человечеством стояло только Русское государство, в котором и было воплощено время как таковое, время, оставшееся у мира. Поэтому снова тема Империи как меры времени выходит на первый план.
Русские становятся избранным народом, народом-богоносцем, а Московская Русь – землей обетованной, Новым Израилем, территорией Нового Адама.
Удаление, сокрытие сакральной и легитимной власти, разрыв связей с царством Грааля создает парадоксальные условия, когда того, кого не может не быть, нет. Отрицать, что его нет, что он non vivit, невозможно. Но невозможно признать и факт его необратимой смерти и исчезновения из бытия (так как он вечен и умереть не может) – отсюда vivit. Это порождает цикл образов спящих, скрытых, но не умерших царей и героев, которым суждено вернуться в критический момент мировой исто
То есть, не расходясь по сути и признавая обоюдно высший статус Царя Мира, а также особую корневую реальность его скрытого бытия, оба традиционалиста трактуют исторические феномены и процессы, а также соотношения внутри структуры самой Традиции в несколько различной перспективе.
Очевидно, что такое возможно лишь в силу признания за Императором полномочий не только в политике, но и в самых глубинных вопросах Веры.