У Станиславского для театра выведен закон - если в начале пьесы на стене висит ружьё, то до конца пьесы оно должно выстрелить. У автора этих ружей по ходу дела понавешено целая стена, но ружья так и не выстрелили. В конце у меня сложилось впечатление как у пассажира, слушающего интересный рассказ соседа по купе. И вот когда рассказчик нагнал интриги, он вдруг встаёт с места, говорит "О, моя станция, пока!" и выскакивает из поезда. И ты остаёшься во всём этом непереваренном. Обидно. Зачем читал?
