автордың кітабын онлайн тегін оқу Напутствие
Олег Овсянников

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Тегін фрагмент

Олег Александрович Овсянников

Напутствие

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Пытаясь понять себя, ты рано или поздно придешь к богу.

18+

— Скажу вам братцы по секрету, нет ничего лучше гусиной охоты! — Георгич сделал паузу и с сожалением посмотрел в окно. Поезд, набирая скорость, медленно выбирался из Москвы. — Гусь, птица хитрая, — подытожил рассказчик, — можно даже сказать организованная. Прежде чем стая на поле сядет, разведчиков высылают. Те покружат над местом, каждую кочку изучат. Плюс ко всему, нюх как у собаки. Человека за версту чуют. Поэтому и выходит, ежели что не так, только вы их и видели. При таком раскладе, большим умельцем надо быть, гуся промышлять, — Георгич хитро прищурился и, почему-то шепотом, добавил, — секрет знать надо.

Сидоров, не прекращая нарезки колбасы, тут же вмешался:

— Знаем мы твои секреты, проходили! Вот так и нас в прошлом году интриговал, мол, высший пилотаж, только профессионалу по зубам. Ну, мы и попались, идиоты! Пришли вечером на поле, выкопали ямы по пояс. Вокурат могилы. После этого Георгич и открыл свой секрет. Надо навозом обложиться и залечь, а сверху тебя им же и прикроют, еще и сеном припорошат. При такой маскировке гусь не за что не догадается. И все мы на гиблую фантазию подписались. Сгоняли в лесничество, закупили телегу навоза. Георгич собственноручно отмерил дерьма на ямку, даже ружья измазали. Ну, зарыли нас под утро, одни носы торчат, лежим, ждем. А он, — Сидоров показал пальцем на притихшего Георгича, — с панталыки ведь не сантехников сбил. Среди нас банкиры, коммерсант, писатель, все в засаде. Тишина, туман над полем клубится, солнце вот-вот взойдет, где-то вдалеке курлыканье журавлиное, а тут пять уважаемых мужиков лежат в дерьме по самые уши, и ждут сраных гусей. А премудрый Георгич с лесником в кустах водку жрут спозаранку. До нас истина дошла именно в момент, когда появились птицы. Кто-то хихикнул, и тут, братцы, началось. До конца дней не забуду! Так что вы особо на инициативы не поддавайтесь.

— Ну, вот тебе благодарность за науку! — Недовольно пробурчал Георгич. — Сколько с тобой, Вовка, возился, пока охотником сделал?! Забыл, каким лопухом начинал?

— Это точно! — Согласился Сидоров, — водку дуть в три горла, вот и вся наука! По началу с охоты мышь дохлую не привозил.

— А чего, дичи не было? — Спросил Николай.

— Ну, какая дичь, подумай! — Возмутился Сидоров. — Обычно, как сейчас, вчетвером собираемся, а пойло запасаем на взвод. И пока Георгич с егерем водку не вылакают, ни какой охоты. Меня с первой попытки переломанного привезли. Если память не изменяет, в январе дело было, морозы лютые стояли. Вот это и сгубило. Сел наш славный Георгич со товарищами в избушку и принялись мы глушить сердешную, а надобность справляли не выходя из дома, прямо с крыльца. За три дня нассали следопыты пригорок, а когда я надумал потревожить природу своим присутствием, при выходе из избушки поскользнулся и упал, получив серьезную травму.

— Мрачную картину рисуешь! — Подытожил Георгич. И, подумав, предложил: — Доставай, родимую, вспрыснем за успех нашего безнадежного дела!

— Ну, вот, видели?! — Развел руками Сидоров, — как тут бороться?

Стол снарядили быстро. На секунду замерли, любуясь делом рук.

— Ну-с, приступим! — Дал команду Георгич и с хрустом свинтил пробку с бутылки.

— Чур, Митьке не наливать! — Отодвигая стакан в сторону, предупредил Сидоров.

— А чего так? — Опешил раздающий.

— А он у нас феномен. На него алкоголь перестал действовать. Он водку как воду переводит, ведрами. Только плюется от горечи.

— Да ну! — Удивился Георгич. — И давно это братан?

— Да с год, как отрубило. — Нехотя отозвался Митька. — Кайфа никакого.

— Погоди, погоди, — ставя бутылку на стол, заинтересовался Георгич. — Ты мне разъясни секрет.

— Да, все равно не поверите. — Замялся Митька. — Сон раз приснился. Мне пить запретили. Проснулся, как завороженный. Сначала думал — иллюзия. Попробовал. Такая гадость, скажу вам, это заливное!

— Ну, кому как. — Возразил Георгич.

— Точно. — Согласился Митька.

— Бедняга! — Посочувствовал Сидоров. — Вот так всего лучшего в жизни лишился. — И, дернув Георгича за рукав, попросил: — Может, все-таки, раздашь?! Нам сны не снились.

— Ну, давай! — опомнился Георгич, — приступим.

Первую осушили быстро, почти не закусывая. Воздействие алкоголя сразу проявилось на лице Георгича, разгладив морщины добродушной улыбкой.

— Вот, тебе, Митька, повезло! Такую красоту увидишь. — Изрек Георгич блаженно щурясь. — Ну и охота, конечно, дело увлекательное. Вон, Сидорова, за уши не оттащишь. Он когда на птицу идет, собаку обгоняет. А все почему? Азарт! Видимо сидит в нас звериное, все царем природы себя утвердить желаем.

— Да я не по этому делу, Георгич. — Возразил Митька. — Мне Колька рыбалку роскошную обещал. Ну и всякие изыски на плезире, за деньги собственно.

— Не приврал нисколько Николай, не сомневайся! — Успокоил Георгич. — Это же Михайловское озеро, рядом река великая — Северная Двина. Места чудные, леса вековые. Там даже на полуострове монастырь был преподобного Антония, Сийского чудотворца. Так в тихую погоду звон колокольный слышится. Тут, испокон, и зверя и рыбу добывали. Сейчас заповедник. А вот по границе его самая охота. Егеря откуда-то дебаркадер уволокли и поставили на прикол недалеко от берега. Привели в божеский вид, и вышла неплохая гостиница. За тридцать зеленых в день, ты получаешь снасти, места прикормленные, с рыбой. Жратвы от пуза, а по вечерам приезжают бедрастые дивчины Гальки. Одним словом, Европа.

— Ты смотри, прямо сервис пятизвездочный! — удивился Митька.

— А ты думал?! Там все солидно поставлено. — Подтвердил Сидоров. — Даже психологию изучали. Жор, рыбалка, охота, все в стоимость входит. А вот кайф, за отдельные деньги покупай. А там пьется как в Сахаре.

— Ну, а если уединиться в тишине захочется, возможно? — Допытывался Митька.

— Да ты что?! — Возмутился Сидоров. — До Архангельска километров 300, от Холмогор 150 озеро огромное, через него протекает река Сия. Протоков не счесть. Там чуть зазевался и гудбай, не найдут. Места дикие. Мы раз с Барановым Серегой на кабана зимой поехали. Вывели нас егеря к тропе, по которой свиньи на кормежку ломятся, подождали, ну нету зверя. Сан Саныч торопится, все мнется, а мужик обстоятельный. Вот увидишь его, мастер. А тут, ну надо куда-то. Серега его уговорил. Ты, мол, иди, а мы еще часик покараулим и вернемся. Не успел он скрыться, выходит из зарослей хряк размером с запорожец, и прет на нас. Мы, не долго думая, с двух рук дуплетом. Кабан, без звука набок. Подходим, лежит туша огромная. А у Баранова дурацкая привычка. Чего не подстрелит, обязательно запечатлеть трофей надо. Для данной цели и фотоаппарат таскает. А тут на наше счастье Сан Саныч возвращается, выстрелы услышал. Вот его Серега и просит момент увековечить. Меня, значит, на свинью усадил, сам встал, ногу на рыло, на ружье облокотился, напыжился, и кричит: «Давай, Саныч, снимай!» Тот только примерился, а свинья как хрюкнет, и давай подыматься. А у него клыки, что сабли. Мы втроем как чесанули, очнулись только в лесу. Стоим с Барановым без ружей, босяком в снегу. От страха с низкого старта из валенок выпрыгнули. Спасибо Сан Санычу, вывел. А свинью, видимо, мы в лоб жиканом оглушили, она и очнулась. Вот такие там дела творятся, Митька. — И, достав вторую бутылку из-под стола, предложил Георгичу: — Ну, приступим?!

Так и попивали до самого места назначения, пока зычный голос проводницы не возвестил: «Поезд прибывает на станцию „Узловая“, стоянка одна минута». Вагон покинули организованно и сразу на пироне были встречены кряжистым мужичком лет пятидесяти.

— Сан Саныч, родной! — Заголосил Сидоров и бросился обниматься.

Георгич продемонстрировал фронтовые объятья, крест на крест. Николай обошелся крепким рукопожатием. Митьку представил Георгич:

— Это новенький, зовут Дмитрий. Решил приобщиться к прекрасному. Правда, прибыл по мокрому делу.

— Чего?! — Не понял Саныч.

— Да рыбак он, — успокоил егеря Георгич, — пацифист. Предпочитает истреблять природу без шума и суеты.

— А, ну тогда, ладно! — Заулыбался Саныч. — Этого добра у нас завались. Ну, что ж, господа хорошие, поехали. — И, показав рукой на стоявший неподалеку УАЗик, предложил: — Прошу грузиться.

Расстояние от станции до озера преодолели за шесть часов, как один из этапов «Кемел-трофи» с буксовками в грязи. То, что в Европе воспринимают экстримальным испытанием, в России является обычной дорогой домой. Озеро чудесной жемчужиной сверкало среди дремучего леса, будто Божьей слезой проявляя свою чистоту и девственность. Митька даже на мгновение замер охваченный величием небесного творения. Противоположный берег, окаймляли невысокие горы. Мрамор, зеленью малахита, светился в лучах заходящего солнца. Голубая вода, преломляя закатные лучи, вспыхивала лазурью.

— Ну, как, прибило впечатление?! — Потревожил Митьку Георгич. — А люди тут живут с рождения, и им эта красота, что тебе Кремль. Ты лучше вот куда гляди. — И показал рукой на покачивающийся недалеко от берега, свежевыкрашенный корабль. — Люкс со всеми удобствами.

На лодке переправились на борт дебаркадера, и, разместившись, собрались все вместе в кают-компании, где за накрытым столом их встретил Сан Саныч. Подождав, когда все усядутся, объявил:

— В честь прибытия дорогих гостей, от лица всего егерского персонала, прошу принять.

Видимо этих слов ждали. Тут же открылась дверь, и две девушки в нарядных сарафанах внесли плетеную бутыль литров на двадцать с зеленоватой жидкостью.

— Рекомендую. — Многозначительно изрек Саныч. — Настояно на золотом корне. После употребления и укрепляет этот самый «корень».

Сидоров, хихикая, полюбопытствовал:

— А кто гарантию дает?

— Вот к изготовителям все претензии. Прошу любить и жаловать, Галя и Валя.

Галя, краснощекая брюнетка с добротно скроенной фигурой, игриво покачивая бедрами, заверила:

— Если что, мы ответим за качество.

— Вот это дело! — Подвигая свободный стул поближе к себе, согласился Сидоров.

В бутыли на вид не убавилось, когда за столом запели. Первым затянул Георгич. Обняв Сан Саныча, проникновенно глядя друг другу в глаза, грянули давно любимую песню: «Артиллеристам Сталин дал приказ». Даже Николай, борясь с желанием съехать под стол, поддерживаемый Валей, изо всех сил надрывался, стараясь попасть в унисон с поющими, но не выдержав напряжения, обмякнув, уронил голову в тарелку. Тут же спешно был эвакуирован в каюту и уложен спать. Убытие бойца отметили, стоя, выпив по полному стакану. Рыжеволосая Валя, переключившись на Митьку, навалилась на него большой грудью и, подпевая очередному шедевру, зашарила под столом, почему-то тиская рукой Митькино колено. Видимо «золотой корень» действовал на представителей обоих полов, или желание доказать качество напитка торопило изготовителя. Митька, без особого энтузиазма принимавший участие в празднике, все чаще стал ловить себя на мысли, что после того злополучного сна, его жизнь явно перекосило. Трезвый взгляд кардинально менял оценки и ощущения. В нем еще боролось желание вернуться к привычному состоянию, но невозможность подобного страшно пугала. За последнее время Митька перепробовал разные способы одурманивания, пил водку ведрами, но затуманить сознание так и не смог. Наверно реагировала химия тела, любые инородные вещества выталкивались с помощью поноса или рвоты. Вот и сюда приехал скорее для осознания произошедшего, а не для банальной рыбалки. И праздник песни больше тяготил, чем радовал. Оставаться сторонним наблюдателем, констатируя деградацию человеческой личности под воздействием алкоголя, было не особо приятно, а выражение неудовольствия, чревато гневной реакцией отдыхающих. И Митька терпел, подпевая очередным музыкальным шлягерам, тиская потную пьяную Валю с надеждой поглядывая на бутыль. Под утро родимая сделала свое губительное дело. После очередного стакана затихла распаленная соседка, пустив слюну и тихонько посапывая. Почувствовав границу возможного, ретировался Сидоров, с натугой потащив вяло шевелящуюся Галю. Георгич с Сан Санычем приняв на посошок, обнявшись, исполнили незабвенный куплет «Шумел камыш, деревья гнулись» и покинули помещение не прощаясь.

Оставшись один, Митя прошел на корму, решив перед сном успокоиться тишиной. Озеро просыпалось, ветерком разгоняя утреннюю дымку. Солнце еще не взошло, но темнота стремительно таяла. Солнечные лучи, бликами пробегая по воде, устремились к темнеющему лесу. Вслед за ними, из камышей, выплыла лодка, и словно в видении растаяла в тумане. Митька потер глаза, улыбнулся и пошел спать.

Разбудила песня. Военная тематика преобладала в репертуаре Георгича. На этот раз он яростно надрывался, старательно выводя: «Когда усталая подлодка из глубины идет домой». Нестройный хор поддерживал солиста. В кают-компании праздник продолжался. На середине стола красовалась виновница торжества, плетеная бутыль, и жидкости в ней не убавилось. А вот бойцы, в борьбе с посудиной, явно проигрывали. Николай, сидящий в обнимку с раскрасневшейся Валей, обреченно взирал на емкость. Сидоров тискал объемистую Галю, показывая всем видом, что добился доступа к телу. И только Георгич с Сан Санычем демонстрировали искреннюю любовь к носительнице чудесной жидкости, изредка поглаживая и нежно похлопывая бутыль. Митьку встретили веселым ревом, но, вспомнив, как выразился Георгич, что он «объект не нашего поля деятельности», позвали повариху Матрену и велели накормить. Подали гречневую кашу с мясом и кувшин кваса. Насыщаясь, Митька с ленцой поглядывал на разворачивающийся праздник. Солировал Сидоров. Скорей всего, его понесло, что иногда случается при попадании алкоголя на старые дрожжи. Результатом брожения, как правило, бывает бахвальство. В этот раз предметом гордости явились охотничьи рассказы. По утверждению Сидорова, кого он только не стрелял. А так как «спич» предназначался восхищенной Гале, размеры добычи приближались к эпохе динозавров. Хихикающий Георгич, в местах повествования, особенно ярко описывающих подвиги Сидорова, пихал локтем Сан Саныча и закатывался трубным хохотом. Однако, решив сделать паузу для наполнения стаканов, Георгич остановил спектакль.

— Сидоров, хорош трепаться! Тебя послушать, нам тут делать нечего. Ты лучше раздай порции. А для одураченной аудитории, поясню. Год назад поехали утку брать, Сидоров тогда еще средненько удар держал. Попили, как водится, дня два и на натуру. А Сан Саныч под водку домашних огурчиков принес кадку. Все один к одному, крепенькие, аккуратненькие и вкусноты необыкновенной. Ну, каждый и прихватил на закуску. Прибыли на номера, расположились. Сан Саныч ушел куда надо и шуганул утку. Стая, аккурат, над нами понеслась, только успевай валить. Сидоров с двух стволов пальнул, и, с дури, одну подранил. Она прямо перед носом у него спланировала. Крыло волочит по траве и семенит в камыш. Сидоров в припрыжку за ней. Ружье перезарядил, припал на колено, бах! осечка, вторым стволом, бах! опять осечка. Гусь нырк, и нету. Сидоров ружье об землю и матом. Мы подоспели, успокаиваем, ну надо такому случиться. Сан Саныч подобрал ружье, переломил и зашелся от смеха. Этот зверобой вместо патронов огурцы в стволы затолкал. Говорит, карманы перепутал.

— Да это я так, пошутил. — Отмахнулся Сидоров, пытаясь подвинуть бутыль. — Лучше помогите, а то уроню, не дай бог.

Николай с Сан Санычем поспешили на призыв.

Митька, воспользовавшись паузой, подсел к Георгичу:

— Мне бы как-нибудь на рыбалку попасть. У вас тут своя свадьба, а мне в тягость, на сухую.

— О чем речь?! –Отреагировал Георгич. — Саныч, экипируй любителя, и проинструктируй где тут окунь пожирней.

Егерь решил моментально исполнить просьбу друга. Митьку обули в сапоги по пояс, одели жилет с множеством карманов, и, подогнав к корме лодку с мотором, приступили к назиданию:

— Значит, поедешь туда, — показал рукой вдоль правого берега Саныч, — там будет заливчик, в него речушка впадает. Чуть подальше, у скалы, помост деревянный, вот там прикормлено. Лови, не хочу! В лодке снасти от спининга до закидушки. Вперед и с песней, студент!

Этими словами Саныч закончил напутствие и, ухватив за талию, пытающуюся втиснутся в плавсредство Валю, потащил всю компанию обратно к столу. Митька сел в лодку и, заведя мотор, направился к месту лова. Пришвартовав посудину к помосту, выгрузил снаряжение. Нацепив наживку, позабрасывал все снасти. Сел на стульчик и, оглядевшись, ахнул от окружающей красоты. Наверное, только городской житель может оценить совершенство природы, непроизвольно сопоставляя грандиозность создания с собственной никчемностью. Именно такая нетронутость поражает не искушенную душу варвара. Он на мгновение пугается греха вторжения в замысел Божий. А здесь Митька почувствовал не просто спонтанную гармонию присущую дикой природе, а идею. Все вокруг, сочетаясь в едином порыве, воздействовало на человека без его воли, растворяя в общей законченности. Не прошло и пяти минут, а уже благостная пустота разливалась внутри, выключая все тревоги и волнения. Звуковой фон медленно угасал, окутывая, словно ватой, и в приглушенной тишине нежно зазвучал колокольчик.

— Извините, у Вас клюет.

Реальный голос вернул из прострации. Митька ошалело замотал головой. Перед помостом буквально в десяти метрах в лодке стоял человек.

— Чего? — переспросил Митька.

— Клюет у Вас, подсекайте. — Повторил незнакомец.

Митька схватил удочку и, почувствовав рывок, потянул на себя. Вытащив приличного карася, принялся отцеплять крючок. Закинув в очередной раз, поблагодарил незнакомца.

— Спасибо за помощь. Может я Ваше место занял?

— Нет, нет! — Успокоил лодочник. — Здесь всем хватит. Просто хочу предупредить, закидушку на руку не наматывайте, там кольцо в помосте есть, вот за него леску и привяжите. Тут сомы килограмм на двести встречаются. — И, оттолкнувшись веслом, поплыл дальше.

Митька глядя в след советчику подумал, что буквально минуту назад собирался намотать толстую леску закидушки на руку. Почему-то послушав незнакомца, сделал, как он велел. Еще не успела скрыться лодка, как сильный толчок тряхнул помост, и леска, натянувшись, струной запела над водой. Митька, чуть не упав, попытался потянуть, но кто-то намного сильнее его, с другой стороны, дернул к себе. Около часа он совершал попытки одолеть рыбину, но могучее противодействие сводило усилия к нулю. Тогда Дмитрий плюнул на все и, прихватив единственного карася, решил вернуться на дебаркадер. Его появление было бурно отмечено компанией. Карася, как первый трофей, водворили на стол. А предприимчивый Георгич, предложил обмыть, на что все ответили дружным согласием. Правда, Сан Саныч поинтересовался:

— А что, вообще не клевало?

— Да нет, — успокоил Митька, — на закидушку так дернуло, чуть помост не снесло.

— Ну, а ты чего?! — включился в разговор Георгич.

— Да как только не тянул, а ничуть не сдвинул.

— Вот дела! На закидушке леска толстенная, поводок из стальной проволоки пол тонны выдерживает. Со всей ответственностью утверждаю. Предлагаю помочь рыболову.

Согласие ехать изъявили Сан Саныч и Георгич. Сидоров, не отрывая рук от тела изрядно распаленной Гали, предпочел остаться. А на просьбу Вали, Георгич мудро изрек:

— Рыбу ловить, не щи варить. Не бабское это дело!

Загрузившись в лодку, быстро домчались к месту предстоящего поединка. Стоило только Георгичу взять в руки вяло лежащую леску и слегка дернуть, как кто-то рывком, натянул снасть до предела.

— Серьезная чушка! — Констатировал Сан Саныч. — Придется повозиться.

Вдвоем принялись, метр за метром, вытаскивать рыбину. Длительное время продолжалось противостояние, и все же, напрягая все силы, рыболовам удалось сломить сопротивление. И когда на поверхности появилась голова, Митька от неожиданности вскрикнул. Размером с бычью, только без рогов, башка на самом деле могла напугать. А когда яростно брыкающуюся тушу подтащили к баркасу, Георгичу пришлось раза четыре со всего размаха огреть обухом топора, чтобы успокоить. Втащить в лодку так и не смогли. Подцепив багром, отбуксировали к дебаркадеру, и только лебедкой доставили на борт. Двух метровым бревном лежала рыба у ног победителей. Сан Саныч, обойдя трофей, со знание дела объявил:

— Сом убийца!

— Как это? — удивился Митька.

— Вот такие рыбины сами на рыбаков охотятся. Прикусит наживку и легонько подергивает. Неопытный рыбак подсекает, сом с нежным упрямством подается. Рыбак по натяжке определяет улов килограмма на два, от счастья леску на руку наматывает и начинает вытягивать. Вот тут и следует, со всей дури, рывок. Жертву сносит в воду, а прожорливая уродина утягивает беднягу на глубину. Ну а потом жуют потихоньку.

— Прямо пираньи какие-то! — Отступив от туши подальше, заметил Сидоров. — Ты, Митька, молодец, что закрепил леску за стальное кольцо. Профессионал!

— Да нет, — почесал голову ошарашенный Митька, — все не так было. Я как раз леску на руку намотать собирался. А тут мужик на лодке посоветовал как правильно.

— Вот за спасителя твоего стоит выпить. — Решил Георгич. — А Матрена пусть займется продуктом.

— Саныч, а кто это был, не знаешь? — Уже вслед уходящим, крикнул Митька.

— А Бог ведает. Тут многие шляются. — Успокоил егерь. — Хотя, пузырь ему поставить обязан. Сейчас лежал бы под корягой, и жевали тебя тепленького.

— Вот им праздник обломился. — Пошутил Георгич и неожиданно запел. — Дельфин и русалка, они, если честно, не пара.

Выпивать принялись азартно, благо появился повод. Приготовленную рыбу Матрена принесла в тазу. Удачливость Митьки вызвала у Георгича желание увлечь добытчика завтрашней охотой. Было обещано необыкновенное зрелище. Митька, не в состоянии противостоять соблазну, согласился. Сидоров притащил двустволку и, объясняя устройство, потребовал пристрелять оружие. Все заинтересованные лица проследовали на правый борт. Закинув пластиковую бутылку в воду, зарядили ружье. Сидоров, подталкиваемый стремлением продемонстрировать меткость перед восхищенной Галей, на вскидку, почти не целясь, саданул дуплетом.

— И, как всегда, не попал! — Констатировал Георгич. — Вот сейчас было показано, как не надо стрелять. В этом деле основное изготовка. — И, перезарядив ружье, передал Митьке. Тот, подержав в руке, приложил к плечу и выстрелом разнес мишень в клочья.

— Знатно! — Похвалил Саныч. — Где научился?

— Да в армии приходилось пользоваться, — отшутился Митька. И, передав оружие Георгичу, попросил: — Завтра разбудите, если все-таки соберетесь на охоту. Пойду посплю, а то что-то утомился.

Ночь прошла беспокойно. Компания куралесила на всю катушку. Пару раз в дверь скреблась обездоленная Валя. Но Митя, противопоставив позыв плоти ожиданию увидеть пьяную бабу с устоявшимся запахом перегара, выбрал одиночество. Утром, как не странно, разбудил на вид трезвый Георгич. Собрались желающие поохотиться на берегу. Лицо Сидорова показывало степень порока приобретенного за последние дни. Николай болезненно переживал свое вертикальное положение, стремясь прислониться к опоре или присесть. Только Сан Саныч с Георгичем по-молодецки хорохорились в ожидании развлечения. Шли долго, под предводительством егеря. Только однажды сделав привал, все же достигли небольшого озера с густо поросшими камышом берегами. Здесь Сан Саныч предупредил вести себя тихо и объяснил, что с Георгичем разведут по номерам.

— Стоять на отведенной тебе позиции следует замертво, чтобы не пересекать секторы огня. А то, перестреляете друг друга, к чертовой матери! — Закончил инструктаж Георгич.

Взяв с собой Митьку отправился по правому берегу озера. Пройдя метров сто, остановился у кряжистого дуба. Топнув ногой, приказал:

— Вот здесь замри как вкопанный. Утку погонят точно на тебя. Вали сколько сможешь. Уразумел?

— Да все будет в норме, Георгич. Только назад пойдете, про меня не забудьте. — Попросил Митька, поправляя ружье на плече.

Оставшись один, зарядил оружие и, прислонившись к дубу, прислушался. Из камыша доносилось кряканье. Птица не догадывалась, что остались минуты. Когда спасая жизнь, придется нестись сквозь тучи смертельной дроби. Это напряженное ожидание потревожил спокойный голос:

— Мужчина, можно Вас попросить, от дерева отойдите.

— Это еще почему? — Удивился Митька обернувшись к незнакомцу. Незваным благодетелем оказался недавний рыбак, так вовремя подсказавший о креплении лески. — А я Вас поблагодарить хотел! — Сразу забыв об охоте, отозвался Митька, и, не дожидаясь ответа, пошел на встречу. Не успел пройти и метра, как раздался хлопок. Вслед за этим десяток уток, отчаянно хлопая крыльями, взмыли вверх. Автоматной очередью прокатились выстрелы, прореживая стаю. Со свистом прилетевшая дробь ударила в ствол дерева, отколов кору. Митька остолбенел. Отметены свинца, расположились как раз на уровне головы, именно в том месте, где только что стоял. Он даже не испугался, просто ясно понял, секунда отделяла его жизнь от смерти, и спасителем был все тот же, неизвестно откуда взявшийся человек. Незамедлительно подошел к мужчине в длинном брезентовом плаще.

— Вы кто? — Поинтересовался Митька.

— Фрол Плиний младший. — Ответил незнакомец и протянул руку.

— Дмитрий Угрюмов. — Пробурчал растерянно Митька, обмениваясь рукопожатием.

— Дмитрий Угрюмов, если захотите меня найти, мой дом у одинокого утеса, прямо во впадине. Ваши товарищи знают место. А теперь разрешите откланяться. — И, сделав поклон головой, незнакомец скрылся в кустах.

Не далеко послышались голоса Георгича и Сидорова:

— Митька, иди помогай трофеи собирать.

К дубу вышли радостные охотники, неся по связке убитых уток.

— Ну, вот, Георгич, говорил тебе, он пустой как барабан! Тут кроме сноровки опыт немаловажную роль играет.

— Ну, ты чего, Мить, стрельнул хоть раз?! — Спросил Георгич.

— Ты сюда посмотри, — показал на дерево Митька, — за секунду до выстрела отошел! — сорвавшись на крик, заорал: — Какой мудак на утку картечью заряжает?! Это, во-первых. И какой осел палит по горизонтали?! Мне бы сейчас башку снесло!

Георгич побледнел и, подбежав к дереву, рукой провел по отметинам.

— И впрямь картечь! О Господи!

Сидоров, бросив уток, ткнул Георгича пальцем в грудь:

— Это Коля, зенитчик. Я еще обратил внимание, прямо передо мной птицу в лоскуты распустило. Вот, урод! Мы у него оружие конфискуем. Ты только, Мить, успокойся, он не со зла, поверь.

— Сам знаю, по пьяни. Только мне от этого не легче. — Почти мирно согласился Митька, и решительно постановил: — Все, больше с вами не ходок. Только рыбалка на удочку!

Вскоре собрались все участники узаконенной бойни. Убитых уток насчитали несколько десятков. Сложив тушки в единую кучу, Георгич произнес обвинительную речь в адрес пристыженного Николая. Преобладала не нормативная лексика. Аргументацией служили следы от выстрела и конфискованные патроны с картечью. Николай пытался оправдаться спешкой при сборах, особенно делая упор на добровольную помощь при упаковке боеприпасов подруги Вали. На что Георгич предложил засунуть все оружие вместе с Валей Николаю в одно место, а, распаляясь по ходу перечисления, отправил туда же всю дичь с дебаркадером и родней. Даже Сидоров побледнел, с испугом поглядывая на объемный зад Николая. Приговор объявил Сан Саныч — до окончания охоты, оружие нарушителю не выдавать. Все согласились с подобным решением и, прихватив трофеи, двинулись домой.

К их встрече готовились. В кают-компании добытчиков ждал накрытый соленьями, овощами, рыбой и хлебом стол. В центре которого, величаво красуясь, наполненная до краев, возвышалась бутыль. Прибавилось и участников. Появился небольшой мужичок с окладистой бородой по имени Трифон, и две расчудесные девушки Люся и Нюра. Матрена, приняв мясные припасы, организовала помощниц, и закипела на кухне работа. Трифон гордо похвалился, что внес свою лепту в праздник в виде оленьей ноги, добытой в утренней охоте на дальнем кордоне. Не дожидаясь основных блюд, решили размяться по маленькой, и закружило. После второй грянули «Артиллеристам», подтянулась молодежь и праздник степенно начал набирать обороты. Митька, не дожидаясь буйного разгула, решил поскорее уладить свои дела. Подсев поближе к Сан Санычу, так, между прочим, поинтересовался:

— А кто такой Фрол Плиний младший?

— О! И ты сподобился чудака узреть! — Засмеялся егерь и, перекрывая песню, закричал: — Трифон, поди сюда! Расскажи ему про чокнутого. — Затем смекнув, удивленно спросил Митьку: — А ты откуда его знаешь?

— Да сегодня встретил. — Решив не вдаваться в подробности, ответил Митька.

Подвинув стул, рядом расположился подоспевший Трифон, и слету принялся объяснять:

— Тут, года два назад, археологическая экспедиция промышляла, наскальными рисунками интересовалась. Вот он вместе с ними и прибыл. Толи орнитолог, толи практолог, но то, что кандидат наук, точно знаю. Они свое дело сделали и уехали, а этот остался. Книгу пишет, явно головой тронулся, по всему видно. По документам Фрол Таиров, а сам каким-то «плинтусом» представляется. Определенно мужчина малость не в себе. А так, безобидный. Рыбкой, грибками балуется, иногда пропадает куда-то, может чего ищет. Мы его не трогаем, блаженный.

— Сан Саныч, а никак к нему съездить нельзя? Охота древности посмотреть. — Попросил Дмитрий.

— А какие проблемы?! Он в медвежьей пади, тут не далеко. Ты все равно без дела маешься. Завтра Трифон и покажет. Хочешь, у него на пару дней оставайся, мы все равно на кабана в затон пойдем.

— Только он тебе ахинеей башку проточит. — Предупредил Трифон.

— Да не понравится, вернется! — Успокоил Сан Саныч.

Тут же выключившись из темы, все с головой окунулись в веселье. Вновь спонтанно возникший хор исполнил «Хасбулат удалой», с надрывом протяжно подвывая. Только появление съестного, поданного в огромном блюде, прервало исполнение. Приступили к трапезе с тостами и прибаутками. На этот раз чудотворная жидкость, принятая в изрядном количестве, подвигла молодежь к танцам. Сан Саныч приволок откуда-то баян и Трифон, с умением свадебного музыканта, исполнил попури из шлягеров семидесятых годов. Почему-то делая основной упор на песню Чебурашки, хрипло подпевая «Пусть бегут неуклюже, пешеходы по лужам». Девчонки, с первых аккордов ринулись в пляс, пытаясь затащить с собой кавалеров. Митьку Валя, схватив за руку рывком борца сумо, вынесла в центр и, притоптывая, закружила вокруг с дурным всхлипыванием. Дмитрий, зная, противиться бесполезно, грузно затоптался на месте, с интересом поглядывая, как захваченные животным порывом мужчины, втягиваются в ритуальный пляс, поддаваясь безудержному влечению плоти. Даже Георгич и Сан Саныч ринулись тискать девок, хихикая и охая. Напрыгавшись до пота, Митька вывалился из клубка тел и, присев в уголочке, опять с раздражением почувствовал себя лишним на празднике жизни. Радость не проникала внутрь, будто водой окатывая кожу, стекала вниз, не принося свежести и веселья. Опять захотелось одиночества, и под шумок вышел из кают-компании. На палубе остаться одному не получилось. Сюда Георгич привел пышную повариху Матрену и, для удобства прислонив к стенке, порывисто принялся мять, пытаясь путем подножки завалить на спину. Дмитрий, стараясь не испортить борьбу нанайских мальчиков, незаметно ретировался к себе в каюту и, плюхнувшись на койку, попытался заснуть. Но, видимо этот день отличался повышенным магнитным фоном или какой другой аномалией, обитателей дебаркадера потянуло на любовь. По крайней мере, так казалось по звукам, доносившимся из-за стены. И как только в дверь заскреблись, и нетрезвый голос Вали позвал, Дмитрий, не раздумывая, затащил к себе девушку.

Побудку произвел Трифон, с баяном пройдя вдоль кают, дуэтом с Георгичем исполнив в полный голос: «Нас утро встречает прохладой». День открыли купанием в обязательном порядке. Полумертвые люди, попадая в целебные объятья прохладной воды, оживали на глазах. Дмитрий, вместе со всеми принявший участие в водных процедурах, ощутил необыкновенную легкость источаемую водами волшебного озера. Будто заново родившиеся, свеженькие, все собрались в кают-компании. Георгич, прежде чем гости принялись завтракать творогом, яичницей и плюшками с чаем, огласил программу развлечений. Наступивший четверг был объявлен банным. Все мероприятия перенесли на берег, где у егерей срублена баня. Ответственными за доставку бутыли, назначили Сидорова и Николая. На попытку Дмитрия что-то сказать, Георгич отреагировал мгновенно:

— Митьку Трифон отвезет в распадок к утесу. Матрена соберет продукты на три дня. — Заметив, как заулыбался Митька, добавил: — Бытие определяет сознание. — И, постучав пальцем по бутыли башней возвышавшейся на столе, закончил: — А сознание определяет потребности. Вот и выходит, потребности определяют бытие.

Дмитрий, покачав головой, посоветовал:

— Георгич, менять тебе напиток надо. Так ты до теории относительности допьешься.

— Вот с этого и начнем. — Заявил Сан Саныч, и потянулся к бутылке.

Митьке понадобились усилия, дабы теребя то Матрену, то Трифона, отрывая от приятного занятия, добиться отплытия. Наконец, его снарядили. И, провожая всей компанией, отправили в поход. На двух лодках, под крики: «Возвращайся скорей, Одиссей!», Дмитрий с Трифоном отчалили. На приличном ходу минут сорок шли вдоль берега, затем свернули в протоку. Пристали к пологому берегу и Трифон, показывая рукой на избушку прилепленную впритык к расщелине утеса, пояснил:

— Вот там и живет Фрол. Мужик он добрый. А если надоест, дорогу домой знаешь. — И, развернув лодку, заторопился назад.

От берега к бревенчатой избушке пролегала тропа, выложенная камнями и проросшая мхом. Дмитрий, с некоторым волнением, прихватив сумки, направился к дому. У самого крыльца его остановил голос:

— Здравствуйте! — И из-за дома, на встречу вышел вчерашний незнакомец. — Вы не стесняйтесь, заходите. Мне кое-что доделать надо, так что располагайтесь.

Ожидая с первых минут проявления ненормальности, Дмитрий упрощенную встречу списал на явное нездоровье хозяина. И, решив не особо обращать внимание на нарушение этикета, воспользовался приглашением. Рубленный из бревен дом, внутри скорее напоминал баню для городского жителя. Деревянные лавки, стол, шкафы, все было сделано рукой опытного плотника, но без особых изысков. Две комнаты, кухня, прихожая, и огромная печь, сложенная из камня. «Вот и вся планировка», — отметил про себя Дмитрий, и, уже вслух, похвалил:

— Мило. Скромно, но со вкусом.

— Приятно, что Вам нравится. — Заметил появившийся из-за шкафа незнакомец, и, успокаивая опешившего Дмитрия, объяснил: — Тут еще одна дверь есть, она прямо в сарай выходит, там дрова, припасы. Ну, типа черного хода.

— А, ну, да. — Еще не совсем понимая, согласился Дмитрий, и, пытаясь поддержать разговор, решил сразу прояснить ситуацию. — Вот, воспользовался Вашим приглашением. Желаю ознакомиться с археологическими открытиями. Так сказать в гости, — замявшись, выдавил: — Фрол Плиний младший.

Хозяин радостно заулыбался:

— Вот так действуют клишированные стереотипы. Человечество выстроили в одну линейку и заставили рассчитаться на первый второй, и стоит кому-то сказать восьмой, как это вызывает панику. Лучший способ освободиться от домаганий, выйти из строя. Вы запомните Дмитрий. Если что, называйте себя, к примеру, Опавший лист, и человечество тут же оставит Вас в покое.

— Спасибо за совет. — Печально поблагодарил Дмитрий. — Но, если можно, используйте мое имя.

— Конечно, конечно! — Успокоил хозяин, и, не делая паузы, предложил: — Может быть, я покажу Вам наскальные рисунки?

— Пожалуй. — Согласился Дмитрий.

— В таком случае, прошу за мной. — И, повернувшись, Фрол проследовал к шкафу. Сразу за ним оказалась неприметная дверь. Фрол снял со стены фонарь и вышел из дома. Подойдя к расщелине, жестом поманил Дмитрия. Спускаясь вниз, все глубже уходили в пещеру. С нарастающим беспокойством Дмитрий поглядывал по сторонам.

— Извините, Фрол, а куда мы, собственно, направляемся? — Относительно ласковым голосом поинтересовался новоявленный турист. Проводник, не замедляя шага, успокоил:

— Сейчас увидите, тут не далеко осталось.

Но еще минут пять они петляли в кромешной темноте, пока Фрол не остановился. Достав из кармана зеленый камень в форме куба, пристроил в углубление стены. Медленно мерцая, она забрезжила зеленоватыми бликами. Постепенно проявилось помещение правильной круглой формы с купольным потолком. Эффект был невероятным. Светились стены, полы, источая яркость изнутри. Это выглядело так неожиданно, что Дмитрий пораженно крутил головой не находя объяснений. Фрол, желая усилить впечатление, повернул камень в нише, и невидимые лампы, поменяв цвет и мощность, преобразили помещение до неузнаваемости. Под куполом возник рисунок очень выразительной геометрической формы, а стены покрылись словно ворсом, и легкая волна побежала по ним, создавая колыхание. Не имея понятия, с чем столкнулся, Дмитрий решил пошутить: «Вот значит, как жили неандертальцы?!». Фрол засмеялся, по достоинству оценив юмор.

— Мне кажется найдено уникальное решение дизайна. Отделочные материалы преображают реальность с помощью света, меняя интерьер. Я насчитал до тридцати комбинаций. Фрол, а что это такое, в принципе?

— Вот на эту тему нам стоит поговорить. Только дома. — Фрол вынул из ниши камень и, прихватив фонарь, направился в обратный путь. В доме, все больше интригуя молчанием, завозился в прихожей. И, достав две удочки, улыбаясь, предложил Дмитрию: — Нам бы рыбки половить, а то вечером есть захочется. — Не дожидаясь согласия, вышел из дома и направился по тропинке к лодке. Дмитрий, повинуясь, вслед за хозяином залез в посудину и, оттолкнувшись от берега, медленно отплыли.

Неторопливо загребая веслами, Фрол принялся восторгаться открывшимся пейзажем волшебного озера. Делая упор на то, что подобных мест на земле существует не много. Они каким-то чудодейственным способом влияют на человека, со временем меняя характер и мировоззрение. Люди, поселившиеся здесь надолго, рано или поздно, приходили к религиозному успокоению, находя внутреннее осознание и замыкаясь от окружающих. Никто не мог понять, почему они тяготели к одиночеству, уходя в глубь, неизведанных бескрайних лесов. Случаев исцеления в этих местах не счесть. Но странное дело, стоило человеку прийти за облегчением тела, он находил смирение души, теряя всякий интерес к своим житейским страстям. А Дмитрия все подмывало спросить о таинственной пещере, но, боясь спугнуть, томительно ждал, когда рассказчик сам начнет объяснять происхождение находки.

Добравшись до заливчика, причалили к поваленному дереву. Фрол забросил удочки и, уставившись на поплавки, застыл в оцепенении. Дмитрий, не испытывая охотничьего азарта, более не желая терпеть молчание, решил на прямую выяснить ситуацию:

— Фрол, зачем было мне показывать пещеру, если ты даже не собираешься ничего объяснять! Если это глупый прикол, то классную штуку вы открыли, прими мои поздравления. Советую возвести гостиницу, возить туристов. Богатым человеком будешь. Есть на что смотреть. Вот сталактитами обвесить, прикрутить дискотеку, сюда со всего света ломиться начнут.

Фрол засмеялся:

— Хорошо, изволь! Ты знаешь, что такое Гиперборея?

Дмитрий замялся:

— Наверное из алгебры или геометрии.

Фрол посуровел:

— Так и знал! Все изначально объяснять придется. Начнем с того, ты не случайно тут оказался, и о пещере кроме нас, не знает никто.

Дмитрий даже заерзал от неожиданности, от чего лодка, накренившись, чуть не зачерпнула бортом воду.

— Вот что, Фрол! Со мной за последнее время столько неожиданностей происходит, одной больше, одной меньше, удивляться не приходится. Так что давай, выплескивай информацию.

— Хорошо, слушай. — Согласился Фрол. — В истории человечества существует тайна. О ней поминают все известные религии. Это неведомая земля. В легендах народов волшебную страну называли по-разному, но описывали одинаково. В скандинавском эпосе она располагалась на востоке. Блаженная страна Азов, со священным городом Арартом, где люди не знали смерти, где путник находил небесный свет и вечную жизнь. На Тибете существовала Шамбала, жители которой обладали бессмертием и владели абсолютным знанием. Но Геродот упоминает еще об одной цивилизации, Гипербореи. Он утверждает, страна находилась на крайнем севере. А такой гигант античности, как Плиний старший, которого все авторитеты считают самым беспристрастным ученым, так описывает гиперборейцев — «народ этот достигает весьма преклонных лет и прославлен великими достоинствами». Легенды утверждали, что именно там находятся петли мира, и крайние пределы обращения светил. Домами для жителей являлись рощи и леса, там неизвестны раздоры и болезни. Смерть приходила по желанию, от пресыщения жизнью. После вкушения старости они бросались со скалы в море, считая самым счастливым способом погребения. Плиний заканчивал словами — «нельзя сомневаться в существовании загадочного народа». Известна карта Герхарда Меркатора, одного из выдающихся картографов всех времен. Опираясь на древние знания, он изобразил Гиперборею, как Арктический материк, окружающий северный полюс. На эту тему наслоились легенды о цивилизации Титанов. Стоит вспомнить о существовании мистической страны Туле. Весь мир до сих пор спорит об Атлантиде. Со временем все переплелось до неузнаваемости, вызывая улыбки у маститых ученых. Но как ни странно, только одна составляющая всех эпосов и мифов не вызывает сомнения — везде присутствует «гора мира». О ней говорится в древних религиях как об источнике мироздания, создателе земли, будущего и прошлого. Когда мы получили сведения о наскальных рисунках, то направили археологическую экспедицию Новосибирского отделения Академии наук. Но меня лично меньше всего интересовали древние графити. Я всегда со смехом представлял, как через тысячу лет раскопают какой-нибудь подвал, и всем миром будут пытаться понять надпись «Спартак-чемпион» или «здесь был Вася». Ко всему прочему, меня влечет совсем другое и, приехал я сюда разобраться в случаях исцеления на берегах Михайловского озера. Да и некоторое упоминание о священной прародине человечества, где не было смерти и зла, а царствовала любовь и добро, указывало на эти места. А если подумать, это был золотой век, о котором мечтает христианство. Именно здесь, во сне, мне пришло откровение, и проявилась расщелина. И когда экспедиция исчерпала свой ресурс, я остался один, объявив себя сумасшедшим, вызвав подобным поступком сожаление у своих коллег. Но в наш век чужие проблемы никого не интересуют. — Фрол замолчал и внимательно посмотрел на Дмитрия. Тот сидел как завороженный. — Мне открыли и тебя. Ты — последователь. Я дважды спас тебя от смерти. В прошлой жизни ты умер, а сейчас находишься в пространственном узле перехода, не сознавая свершившегося факта.

Дмитрий ничего не понял из прослушанной лекции, но именно в этот момент поплавки бешено задергались, и Фрол принялся подсекать рыбу. Буквально за пять минут они выволокли четырех огромных карпов и, свернув снасти, направились в обратный путь. По прибытии собрались готовить уху. Фрол принялся чистить рыбу, а Дмитрия, свободного от трудов, так и распирало поговорить. Поразмыслив, неожиданно пришел к странным выводам, и, не откладывая в долгий ящик, решил поделиться сомнениями с хозяином дома:

— Фрол, а тебе не кажется, что ты великий выдумщик?! Убедил себя, что спасаешь мне жизнь, выполняя миссию, а это может быть всего лишь череда случайностей. Вон, в восьмидесятом году с товарищем хотел поехать в Сочи, билет на самолет купил. Накануне нажрались до поросячьего визга, и опоздали на самолет, а он возьми, да разбейся. Нам даже повестки о гибели прислали. Ну и какая тут миссия?! Мне что теперь на бутылку водки молиться? В пещере стены светятся и что чудного?! Может мох, какой или неизвестные науке простейшие фосфорицируют, а ты вокруг целую теорию выстроил. Позови ученых биологов, они тебе в раз растолкуют.

Рассуждения Дмитрия допекли Фрола, он, в раздражении, бросил рыбу на стол:

— Ты меня и в правду за идиота принимаешь?! Оправдываться, только доказывать свою несостоятельность. Жуль Верна, тоже считали мечтателем, а большинство его фантазий воплотилось в жизнь. Гиперболойд Беляева объявили бредом, а сейчас лазер везде, о нем даже дети знают. При всей человеческой эрудиции мы в состоянии понять о себе не более внешнего вида, все остальное догадки и предположения. Нашей очевидной памяти от силы пять тысяч лет. А возраст земли, миллиарды. И не факт, что большинство времени она была питательным бульоном. На ее поверхности разворачивались великие цивилизации, существующие совершенно на других принципах. И вполне возможно, что утилизация отходов их жизнедеятельности принципиально отличалась от нашей. А мы все кладбища ищем, по костям картину мироздания воссоздать пытаемся. Забывая, что человек анализирует факты, опираясь всего-лишь на знания, накопленные за период своего сознательного существования. А у нас они на уровне дятла. Нас как обезьян дрессируют, а мы возомнили себя создателями. В космос летаем, как собак запускали, так и нас посылают. А откуда все берется и почему, объясняем эволюцией. Я тебе, Дмитрий, наглядно продемонстрирую, не космический корабль, а нечто совершенно иное, что перевернет твое мировоззрение. Может тогда поймешь, что человечество не эволюционирует, а деградирует. — Фрол решительно направился к двери и настойчиво позвал: — Дмитрий! Попрошу за мной.

Опять темными лабиринтами проследовали в пещеру. Фрол, повозившись, зажег стены желтым светом с зелеными переливами.

— Чтобы это не было, но иллюминация явно вставляет. — Заметил Дмитрий.

Фрол, не обращая внимания на реплику, прошел в центр пещеры к круглому постаменту. Упершись руками в поверхность, бесшумно сдвинул крышку, открыв нишу в глубине. Дмитрий подошел, и удивленно заглянул в образовавшийся склеп. Внутри словно ворсом, он был покрыт мхом зеленого цвета, на ощупь словно бархат, с легким свечением.

— Что такое? — поинтересовался Дмитрий.

— Давай поговорим потом. Ты мне доверься, не пожалеешь. — Успокоил Фрол.

— Ладно, — неожиданно быстро согласился посетитель.

— Раздевайся. — Скомандовал хозяин пещеры.

— Ну вот! Начали о науке, а кончается все– гнусными предложениями. — Забубнил Дмитрий, расстегивая брюки.

Фрол, не обращая внимания на критику, ушел куда-то вглубь и вернулся, неся полное ведро воды. Осторожно вылил воду в нишу и, заметив, как свечение усилилось, заулыбался. Повернувшись к стоявшему в трусах и носках Дмитрию, вежливо попросил:

— Придется сексуальный наряд снимать.

— Извращенец! — огрызнулся испытатель, но немедленно подчинился. — А теперь что делать?

— Залезай внутрь. Ложись и просто расслабься.

Фрол помог Дмитрию расположиться. И пока тот пристраивался поудобней на мягкой подстилке, неожиданно задвинул крышку. Замурованный, попытался испугаться, но именно попытался, страха не было. Внутри ниши свет, разгораясь, поменял цвет на розовый, влажный мох стал нагреваться и появился запах. Аромат разлился необыкновенный. Слегка волнующий Легким покалыванием, словно током, пробежал по телу озноб. Дмитрий расслабился, погружаясь в приятную истому. Еще мгновение и сознание окутало туманом, выключая действительность. Но шелест песка и призывный плеск волны, разбудили спящего. Дмитрий открыл глаза и с улыбкой взглянул на изумрудное море, расстилавшееся у ног. Зачерпнув ладонью золотистый песок, ощутил теплоту и, засмеявшись, поднялся. Он чувствовал легкость, совершенно по-новому воспринимая собственное тело. И еще умел летать, и не сомневался в обретенном качестве. Сделав буквально два шага, оттолкнулся от земли, захлебываясь восторгом, полетел над морем. Берег удалялся, превращаясь в черточку на горизонте. И когда вокруг осталось только море, сложив руки, бросился в глубины, с шумом врезавшись в воду. Словно черепаха, поплыл к коралловому рифу, россыпью бриллиантов сверкающему в глубине. Стайки разноцветных рыбок принялись кружить вокруг, приглашая к игре. Словно гигантские елочные фонарики, сменяя цвета висели медузы, медленно переливаясь. Подплыв к скале, сел на выступ, с изумлением разглядывая обитателей подводного мира. Проплывая совсем рядом манта, взмахивая гигантскими плавниками, словно крыльями, накрыла своей тенью. Но больше всего удивило, за хвост рыбины уцепилась девушка, с распущенными волосами, беззаботно болтающая ногами. Они увидели друг друга. Дмитрия потянуло к ней неведомой силой. Он почувствовал, что девушка идеал, мечта всей жизни. И движением руки оттолкнувшись, вылетел из воды. Взмыв высоко, стал парить кругами словно орел, ожидая подругу. Она выпрыгнула из воды, подлетев, тряхнула головой, обдав брызгами. Он взял ее за руку, и пара в стремительном полете помчалась к берегу. Им не надо было говорить, они жили мгновением. Их вела любовь, и они были любовью. Их сердца бились в унисон, дыхание соединилось в блаженстве. Две половинки нашли друг друга, образовав целое. Их полет, был полетом мечты, воплощенной в действительность. Они стояли на высоком утесе и порыв ветра, подхватив, понес над коврами лугов с небесными цветами. Они слышали пение птиц и понимали смысл любви. Им был подвластен мир, они были частью его великолепия. Дмитрий первый раз не чувствовал бренности своего тела, обретя бессмертие. И в мгновение, когда появилось желание взлететь выше неба к звездам и там загореться новой планетой, раздался голос: «Просыпайтесь. На первый раз хватит». С трудом разомкнув губы, Дмитрий прошептал:

— Гад ты, Фрол! Ты мне всю жизнь испортил!

— Точно, я себе тоже самое говорил! — Засмеялся Фрол. — Одевайся, страдалец. Простудишься.

Тихим и смирным явился в дом Дмитрий, отрешенно наблюдая за приготовлением обеда. Он молчал опустошенный полностью. Но паузу нарушил Фрол:

— Страдалец! Картошку с грибами есть будешь?

— А куда рыба делась? — поинтересовался Дмитрий.

— Уничтожена мною вчера. Что я, голодать должен?! — доложил хозяин.

— Не понял?!

— Да все просто и ясно. Ты два дня спал в пещере.

— Как это? — привстал со своего места Дмитрий. — Минут пять прошло, не больше.

— Там, — не прекращая нарезку овощей, заговорил Фрол, — вечность. Она не определяется границами. Просто была заданность погружения, ты ее исчерпал.

— Стой, Фрол! — почесывая затылок, прервал собеседника Дмитрий. — По порядку объясни, что это было, наркота, глюки?

— Ни то и не другое. По моему мнению, геперборейцы развивали духовные качества человека, овладевая знаниями основ миропорядка. Став, по сути, творцами последующих цивилизаций. Эта «гора мира» функционирует по неведомым законам, и как устроена не дано понять. Можно только догадываться. Если мы дошли в технологиях до жидких кристаллов, то следующий шаг, построение схем молекулярным способом в едином монолите, так называемые нано-технологии. Питание автономное, статическое напряжение и геомагнитные колебания земли. То, что испытал ты, каким-то образом, возможно, проецировать многим пребывающим в подобном состоянии. Это не сон, скорее погружение в анабиоз. Время пребывания можно регулировать количеством воды, заливаемой в нишу. Картины счастья одна из функций горы, основная задача подготовка к переходу.

— А это что такое? — задал вопрос Дмитрий.

— Точно не знаю, но думаю, перевод индивидуального сознания, наделенного жизненным опытом, в иной план существования. Возможно, они сами создавали миры и уходили туда по своему желанию, аналогию с подобным можно обнаружить в пантеоне богов древней Греции и Рима. Отголоски своеобразных построений, существующих рядом с нами, легко найти в античной литературе.

— Подожди, — прервал повествование Дмитрий, — ты сам то, веришь во все сказанное?

— Не только верю, а готов уже уйти. Мне необходимо подобрать последователя. А что до фантазий, то запомни, больше на земле пророков не будет. Наступает эра вдохновителей. Кому надо, те поверят. А кто всю жизнь у корыта с жором проводят, посмеются. Им участь горькая уготована. Так что поезжай мил человек назад в охотничий стан, пока там панику не подняли. Подумай, а если что, возвращайся.

Дмитрий сразу принял предложение хозяина и без лишних сборов приготовился к отъезду. Фрол проводил до лодки и, оттолкнув посудину от берега, еще долго стоял, провожая гостя. Причалив к дебаркадеру, Дмитрий заулыбался. Над волнами притихшего озера неслись рулады хорового пения. Исполняли блатной репертуар, звучала классика жанра: «По тундре, по железной дороге». Солировал явно Георгич, выделяясь мощностью тембра. Дмитрия встретили ревом и, на перебой, ринулись обниматься. Вырвавшись из объятий, Дмитрий остолбенел, узрев на столе все ту же бутыль, наполненную под завязку. Показав на нее пальцем, спросил:

— Она чего, не кончается?! — и, не дожидаясь ответа, сам себе объяснил, — Это лампа Алладина, и вы ее превратили в посудину с вечным пойлом.

— Точно! — пьяненько хихикнул Николай, — И пока не выпьем джина до дна, никуда не уйдем. — И, икнув, добавил: — Это новое прочтение сказки по-русски.

— Ладно, трепаться! — Успокоил компанию Георгич. И, похлопав Дмитрия по плечу, предложил: — Садись, поешь. Небось, отощал там, с ботаником! — И, ухватив стакан, зычно грянул: «Бывали дни веселые». Компания тут же подхватила, и понеслось. Дмитрий, накладывая еды в тарелку, огляделся по сторонам, узнавая все те же лица, но несколько измененные за прошедшие дни. Сидоров порозовев, от трудов пастельных, сидел в обнимку уже с двумя дородными дивчинами, изредка от избытка тиская их по очереди. Николай, потрясенный алкогольной токсикацией, пребывал в состоянии постоянного опьянения средней тяжести. Георгич с Санычем, бойцы закаленные, только вошли в рабочий ритм, орлами поглядывая на окружающих. Ну а девчонки, явно не обделенные мужским вниманием, светились удовольствием. «Вот оно, простое человеческое счастье», — отметил про себя Дмитрий и, вспомнив все недавно испытанное, не выдержав, громко засмеялся. А на вопрос Саныча: «Ты чего?», сквозь смех ответил: «Небо с болотом сравнил», и, заметив удивленные глаза, успокоил: «Кайф!».

К вечеру, распаленные весельем, пошли купаться. Молодежь, раздевшись до гола, прыгала и плескалась. Только Георгич с Санычем, сидя на пригорке, умиленно поглядывали на ярмарку тел, изредка перекидываясь репликами типа: «Галька достойная девка! Да и Валька ничего!». Митька, поддавшись общему веселью, с удовольствием возился в воде с объемными женскими телами. С Сидоровым они подкидывали девок, играя в глубинные бомбы. Только однажды Дмитрий обронил никому не понятную фразу: «Если попал в болото, не пыжься и не дуйся на его обитателей».

Нарезвившись вдоволь, собрались, как выразился Георгич, на «вечерний чай». Выкатили ведерный самовар, баранки и ватрушки, с медом и вареньем, принялись очищать организм, правда, чередуя безвредную жидкость с порцией алкоголя. Пели лирическое. Особенно хорошо выходила «Сняла решительно пиджак наброшенный». Здесь уже солировали дамы. Вкладывать столько эмоций в подобный сюжет, могут только женщины пережившие подобное. Расходиться стали темной ночью. Дмитрий даже и не заметил, как к нему в номер проникла Надя, девушка со знатной грудью и великолепными бедрами. Оценив достоинства доставшегося богатства, Дмитрий счел идиотством отказываться, назвав даму персиком, обнял незваную гостью.

Утренний распорядок объявил зычный голос Трифона. Сначала завтрак, а затем запланированный поход за грибами на приз лесничества. В кают-компании Дмитрий подсел к Геогичу:

— Я тут подумал, на досуге, хочу на месяц задержаться. Мне здесь бальзам на душу. Заплачу лесникам баксов пятьсот, поживу у Фрола, ну а припасы они мне подкинут.

Георгич внимательно посмотрел на собеседника:

— Смотри, лес затянет. На моей памяти подобное бывало, срубили избу в глуши и одичали, послав к едрене фене все человечество. А хотя тебе видней! Еще вопрос, где лучше?! Дерзай, Дмитрий! Я сам, если честно, к старости сюда переберусь. Ей Богу!

— Ну и чудненько! — поблагодарил Дмитрий, подхватив под руку Саныча, что-то зашептал ему на ухо.

Лодка причалила к пристани и Дмитрий, сложив ладони рупором, зычно позвал:

— Фрол, где ты?! Встречай подопытного! — послушав эхо, Дмитрий обречено изрек: — А в ответ, тишина и не видно ни зги. — И принялся самостоятельно выгружать припасы, перетаскивая в избу. За полезным занятием не заметил появления хозяина. Фрол, стоя в стороне, подождал, когда гость затащит последний мешок, и только после этого объявил:

— Зверь ты в работе!

— Спасибо за помощь! — смеясь, подытожил Дмитрий. — Ну вот, Фрол, прибыл для дальнейших экспериментов. Времени куча, так что можешь начинать подготовку.

— Ладно, уговорил. — Сразу согласился Фрол, и скорым шагом направился в дом, позвав на ходу: — Следуй за мной. Пожалуй, преступим.

Дмитрий сорвался с места, догнав хозяина у входа в расщелину, попридержал за рукав:

— Да погоди ты! Я еще толком и не понял, что делать надо.

— Слушай, Дмитрий, — вкрадчиво начал объяснять учитель, — не знаю как, но думаю, гиперборейцы обучались познанием множественности вариантов возможного развития человеческой жизни. Им не надо было забивать голову науками, базирующимися на измерении и изучении свойств материи. Их технология могла виртуально проецировать погруженному в анабиоз человеку упущенные варианты неосуществленных жизненных путей. Учитель, находящийся в таком же состоянии, мог присутствовать при явленной проекции, корректируя, или скорее объясняя, происходящее. Память и знание, полученные в результате обучения, после пробуждения остаются. Ты способен осознать себя в различных ипостасях своего существования. В конечном итоге ты реализуешь все свои возможности, обретя единственно правильный путь, который и есть твоя сущность. — Заметив, что Дмитрий с начала лекции стоит, как истукан, не мигая, попытался успокоить: — Не бойся, мне тридцать вариантов изменения пришлось прожить, пока не понял. И не забывай, у меня советчиков не было! Я чуть от страха не крякнул. А ты не один. Так что вперед, студент!

И опять лабиринтами они проникли в пещеру. На этот раз малиновым светом с желтыми вкраплениями переливались стены, а сфера потолка пульсировала гибкой спиралью. Фрол подошел к стене и, задвинув какой-то блок, открыл нишу с углублением вроде склепа. Затем, набрав воды, аккуратно вылил в ложе, внимательно определяя уровень с черточками на дне. Дмитрий, наблюдая за манипуляциями, непременул поинтересоваться:

— А это для чего?

— Не знаю. — Искренне пожав плечами, ответил Фрол. — Только так оно действует. А ризки, фиксируют продолжительность процесса и количество вариантов. Вот сейчас, после полива, появятся растения вроде мха или грибов. Именно они ответственны за вывод из организма токсинов и обогащение наших клеток кислородом, выделяя вещества способные погрузить нас в анабиоз. А по истечению означенного времени и разбудить. В естественной флоре подобных растений не существует. Как включается механизм воздействия, понятия не имею. Я тебе уже говорил, мне кажется, он построен на молекулярно-кристаллическом уровне и аппарат сама скала.

Дмитрий, заговорщиски понизив голос, прошептал:

— А ты не боишься, что кто-нибудь найдет пещеру?

— Ах да, — спохватился хозяин, — совсем забыл! Система охраны. В пещеру не то, что посторонний человек не войдет, даже зверь. Мышь, да что там мышь, муха попасть не может. В каждом отдельном случае включается избирательный, индивидуальный метод защиты. Или ультразвуковые сигналы, или блокировка визуальных каналов, не знаю. Но только по каким-то причинам меня пустили, да и тебя выбрали тоже. Ты кто по профессии?

— Да, в основном, барменом двадцать лет отработал. — Почему-то засмущался Дмитрий.

— Вот видишь, наверно там с барменами проблема! — явно съязвил Фрол и, заглянув в нишу, заметил, что мох, плотным ковром покрыл ложе. — Ну, что?! пора! Раздевайся, познавай вечность!

— А ты? — почему-то испугался Дмитрий.

— Да не сомневайся! С тобой буду. — Показав рукой на второе ложе, объяснил: — Мы с тобой, головами соприкасаясь, вместе твою жизнь проживем.

— Ну ладно! — успокоился ученик и, раздеваясь, уже весело, спросил: — А чего мне надо делать?

— Вот главное! — Фрол на секунду задумался. — Необходимо вспомнить жизненную ситуацию, или человека, или даже предмет, который, по твоему мнению, мог изменить жизнь, развернув течение в другую сторону.

— Этого у меня сколько хочешь. Только скажи, в каком периоде копаться? — спросил Дмитрий.

— Ну, скажем, относительно сознательном, — Порекомендовал Фрол, залезая в нишу.

Дмитрий незамедлительно последовал примеру, расположившись в другом углублении. Вода была теплая, а нежное прикосновение мха слегка щекотало тело. Он хихикнул, устраиваясь по удобнее.

— Ну, давай, рассказывай, — попросил Фрол. И Дмитрий, глубоко вздохнув, принялся вспоминать историю, которая, по его мнению, могла кардинально изменить жизнь.

— Сначала стоит рассказать предысторию, а то сложно понять ход событий. Семья моя состояла из матери и двух братьев. Младшим по возрасту был я, с разницей в пять и семь лет. Ютились мы в однокомнатной квартире. Сейчас, с позиции прожитых лет, мне ясно, что особой любви между нами никогда не было. Причиной являлось наличие разных отцов у каждого из братьев. И, соответственно клан родственников, принимавших в свое окружение только близких по крови. И в семейном раскладе только у меня не было даже номинального папаши, ибо, являясь плодом безрассудной любви, даже в метрике был записан на мать. Подобный инцидент обрек меня на статус «бедного родственника» с рождения. — Дмитрий на секунду прервался, чувствуя возникновение легкого запаха, с привкусом мяты и чего-то еще очень сладкого. Голова закружилась, и время воспоминаний ожило. Растворенные в прошлом события, поглотили, выплеснув переживания и ощущения забытого времени. Заговорили действующие лица тех событий, и Дмитрий исчез, растворившись в мальчике Мите, двенадцати лет отроду.

Открывая дверь, вошел в квартиру своего детства. И, бросив портфель, забежал в комнату. За столом сидел старший брат, старательно выписывая что-то из раскрытой книги в толстую тетрадь. Не поворачивая головы, лениво приказал:

— Вымой руки, и иди на кухню. Разогрей картошку.

— Некогда. На тренировку опаздываю. — Огрызнулся Митька, в спешке переодеваясь.

— Что там, в школе? — поинтересовался брат.

— Да как всегда, тягомотина!

— Помни нашу договоренность. Учись, как хочешь, но чтобы мать в школу не дергали.

— Да знаю! — Уже из кухни отозвался Митька. — Ладно, я побежал. Валер, может дашь пятнадцать копеек на мороженное.

— А в лоб не хочешь? — моментально отреагировал старший брат. И что-то вспомнив, уже у самых дверей остановил Митьку окриком: — Подожди! Поди сюда на секунду.

Подчинившись, Митьке пришлось вернуться. Но гримасой он выразил всю гамму чувств.

— Не строй рожи! Слушай внимательно. Значит так, — замялся брат, — я на лето уеду с сестрой, ну твоей тетей Валей на Украину. Кольку забирает отец на дачу. Ты остаешься с матерью. Вот тут есть одно «но».

— Да не тяни ты, опаздываю! — поторопил Митька.

— Ладно, значит так. Мать нам всю свою жизнь отдала, горбится с утра до ночи, чтоб поставить на ноги, о себе не думает. А тут нежданно-негаданно приключилась любовь. Появился мужичок. У него там какие-то сложности в семье, ну и мать просит, пока нас не будет, чтобы здесь пожил.

— Да ради Бога! — сорвавшись с места, уже в движении прокричал Митька. И, словно показывая слайды, внимательным зрителям, включилась другая картинка.

Митька, войдя в комнату, встречает сидящего на диване мужчину в шароварах и майке. Аккуратно сложив газету, недобрым, колючим взглядом, тот посмотрел на Митьку и, специально слащавым голосом, с нотками издевательства, попросил:

— Мне необходимо с Вами поговорить, Дмитрий. Мне кажется, мы не можем найти общий язык. Нам стоит объясниться, по-мужски.

Дмитрий, всматриваясь в одутловатого человека с залысинами и выпученными глазами, опять испытал по всему телу дрожь неприязни. Это было даже не отвращение, которое человек испытывает при виде змеи или жабы, а омерзение, будто вляпался в дерьмо или рвоту. Подобное накатило на Дмитрия уже в первую встречу с сожителем матери. Льстиво-угодливый человек с короткой бородкой, и в обязательных костюмах, это сразу понял. Мальчонка, с лету, нутром, раскусил его сущность, и объявил войну. Он домогался конфликта, искусственно провоцируя мать, и та поддавалась, становясь орудием мести. По миллиметру прощупывая Митькину жизненную позицию, Владимир Александрович искал слабости, пытаясь нанести удар. Мальчик чувствовал опасность. Выросший на улице, научился определять врага сразу, как бы тот не маскировался. И то, что предстоит стычка знал, но старался оттянуть неизбежное, жалея мать, и надеясь дождаться приезда братьев. То, что ухажер заставил мать пойти в школу расспрашивать об успехах сына, ни к чему не привело. Все учителя, в один голос, твердили, он талантлив, но предпочитает спорт учебе и поэтому удовлетворен тройками. Мать подобная оценка не расстроила, даже наоборот. Встреча с инспектором по делам несовершеннолетних, также не дала «положительных» результатов. Было заявлено, с тех пор, как Дмитрий занялся спортом, он исправился, длительное время не совершал правонарушений, и вообще, стоит поднять вопрос о снятии с учета. По всему выходило, Владимиру Александровичу никак не удавалось исподволь спровоцировать конфликт чужими руками. Но, мастеру подлости и доноса, невозможно было пережить поражение. Уразумев, что краеугольным камнем положительных метаморфоз является спорт, где талант Дмитрия реализовался полностью, и в свои двенадцать лет он уже был кандидатом в сборную СССР. Сожитель решил именно туда нанести удар, рассчитывая сломить ребенка, растоптав его независимость. Но повода для наезда, как назло, не находилось. И вот сейчас, пока Дмитрий, проследовал на кухню разогревать обед, Владимир Александрович залез к нему в портфель, и, достав дневник, обнаружил годовую двойку по пению. Именно этот предмет не особенно давался мальчику. Не потому, что не хотел петь, напротив, исполнял музыкальные произведения самозабвенно. Любимая песня учителя «Вечерний звон» в исполнении Дмитрия повергала в шок не только класс, но и всю школу. Слова «Вечерний звон», он выговаривал с придыханием, с нежностью пытаясь вложить в них всю неизрасходованную детскую любовь, но вот «Бом-бом», взрывалось подобно атомной бомбе. Учитель плакал, но Дмитрий упорно твердил, что таков авторский замысел. Результатом дискуссии и явилась злосчастная двойка. Вот за нее и уцепился Владимир Александрович. Раскрыв дневник, положил на стол и, ухмыляясь садистской улыбкой, принялся ждать мальчика. Дмитрий поел, и, как всегда опаздывая, заскочил в комнату за сумкой. Слащавым голосом, сожитель попытался остановить ребенка:

— Не стоит спешить, Митя. Вы скрыли двойку, и на тренировку не пойдете!

Дмитрий сначала даже не понял о чем речь. Его занятия спортом были табу для всех, и никто в семье не имел права вторгаться в эту сферу. Запрет постороннего человека, им был воспринят как оскорбление. Ответ последовал незамедлительно:

— Да пошел ты, урод! Своих детей воспитывай!

Владимир Александрович аж подпрыгнул от удовольствия. Вот оно, святое, до чего нельзя дотрагиваться. Вскочив, бросился к входной двери и, закрыв замок, положил ключ в карман.

— Нет, Митя, решение по важному вопросу мы примем, когда придет твоя мать. — И с особой издевкой, добавил: — Необходимо хорошо учиться, чтобы заниматься физкультурой.

Поступок сожителя потряс Дмитрия. Он побледнел и, не находя выхода, растерялся. Но волна злости на холеного упыря, наполнила решительностью. Подхватив сумку, подошел к балконной двери и принялся открывать задвижку. Почувствовав, что добыча ускользает, и Дмитрий готов прыгнуть со второго этажа, Владимир Александрович враз лишился хваленого хладнокровия, и с криком кинулся на парня. Обхватив руками сзади, рывком повалил на пол. Зажав голову между коленей, подхватил лежащее у батареи удилище от спиннинга, с остервенением принялся хлестать по спине мальчика. Придавленный коленями к полу, Митя не сопротивлялся, даже не кричал, только по-звериному скрипел зубами. И жуткое молчание возбуждало палача. Он потерял рассудок, избивая ребенка изо всех сил. Только когда кровь проступила сквозь рубашку, опомнился, и отпустил мальчика. Сев на диван, Владимир Александрович, довольный собой, оскалил зубы, и опять ласково попросил:

— Ты, Дмитрий, не обижайся. Тебе отца не хватает, и доброй порки. Мы с твоей матерью, наверное, распишемся, и я займусь твоим воспитанием.

Мальчик поднялся с колен, и молча ушел на кухню. Теория дворовой драки учит бойца, если ты не в состоянии выиграть поединок в прямом столкновении, то, с атаса используя момент, всеми силами нанеси удар, ибо другого шанса у тебя не будет. Дмитрий, вступивший в поединок, действовал по правилам уличного боя, полностью сконцентрировавшись на победе. Зайдя на кухню, немного подождал, успокаиваясь и просчитывая шансы, взял утюг и решительно зашел в комнату. Довольный победой Владимир Александрович лежал на диване. Читая газету, что-то напевал себе под нос. Дмитрий подскочил к обидчику и, с размаху ударил утюгом по голове. Кровь брызнула на стену, долетев до потолка. Мальчик бросил орудие и, посмотрев на хрипящего сожителя, вышел из квартиры. На лестничной клетке остановился у соседней двери и позвонил. Вышла соседка. Митя, не здороваясь, закричал:

— Тетя Катя! Я убил ухажера матери. Вызови скорую а я пошел в милицию.

Дмитрий добежал до отделения и, заскочив в дежурную часть, выпалил милиционеру:

— Я убил человека. Адрес: улица Советская дом пятнадцать, квартира семь.

Тот, буднично записал, и, без эмоций, проводил мальчика в кабинет инспектора по делам несовершеннолетних. Женщина, выслушав сбивчивый рассказ, сочувственно заметила:

— На этот раз, Митенька, все! Будем оформлять в спец приемник. Временно находиться будешь здесь, пока мать не придет, а там решим.

Ему поставили стул в углу, он сел и затих. Уже под вечер в комнату вошел начальник милиции с папкой в руках. Подойдя к Мите, внимательно оглядел правонарушителя, и изрек:

— Ну что, доигрался, убивец?! — и, видимо от щедрот душевных, крепкой рукой похлопал по спине.

Дмитрий застонал, и упал со стула на пол, потеряв сознание. Очнулся от боли, когда стали отрывать рубашку от запекшейся кровью спины. Сразу бросилось в глаза лицо начальника, удивленное и растерянное. С каким-то страхом он смотрел на спину мальчика, лежавшего на столе, не в силах отвести взгляда от липкого месива, покрытого растрескавшейся коркой крови. Придя в себя, в голос заорал:

— Ну, гад! Еще жертвой уголовника прикидывается. Страдалец от любви! — Затем, видно что-то решив, приказал: — Парня перевязать, и ко мне в машину!

Дмитрия забинтовали, усадив в ГАЗик с мигалкой, доставили в травмпункт. Там сбежался весь персонал смотреть на дело рук изверга. А старый доктор, аж прослезился, отмывая раны от крови. Заключение написал, на трех страницах размашисто расписавшись. Начальник приобщил документ к делу, и вместе с мальчиком отбыл в больницу, где находился потерпевший. В палату зашел с Дмитрием, и, подойдя к кровати, на которой лежал Владимир Александрович, молча протянул бумаги.

— Что это? — еле слышно прошептал бедолага.

— А приговор тебе лет на девять, а то и моменто морэ, с такой статьей на зоне не живут.

— Как же так? Ведь он меня убил! — заканючил встревоженный пациент.

— Ну-ну, будет! — успокоил начальник. — Врачи утверждают, что у Вас легкое сотрясение и рассечение кожного покрова на голове. Он ведь Вас плашмя, гражданин, ударил. А вот что Вы с ребенком сделали! Гадство сплошное.

Тут в палату ворвалась мать и, окинув тревожным взглядом присутствующих решив, что пострадавшим является сожитель, подлетела к постели и заголосила:

— Володечка! Прости его неразумного! — и, переполняясь эмоциями, с криком: — Только приди домой, выпорю! — бросилась на сына.

Дмитрий отшатнулся, а начальник, перехватив безумную женщину, попридержал за плечи. Увидев, как у Дмитрия наворачиваются на глаза слезы, ласково попросил:

— Ты, сынок, иди, в машине посиди. А мы тут поговорим.

Минут через сорок начальник вышел вместе с матерью из больницы. Она, пристыженная, с опущенными глазами подошла к сыну и, как-то неловко, скомкано, попросила:

— Не обижайся на меня, я все перепутала, дура.

Начальник глубоко вздохнул и постановил:

— Значит так, заявление забрали, дела не будет. — А затем, немного стыдясь, принялся объяснять мальчику: — Понимаешь, мы его урода привлечем, но и тебя без наказания не оставим, ты же у нас на учете, с подвигами, личность. Вот и решили, лучше тебе на свободе университеты проходить.

Их отвезли домой. С этого момента что-то случилось в семье. Произошедший случай старались не обсуждать. Мать частенько не ночевала дома, продолжая встречаться с кавалером. Приехавшие братья почему-то осуждающе поглядывали на Дмитрия, заговорщески шушукаясь с матерью. По всему выходило, виноват был в крахе личного счастья, Митька. Ближе к осени, под каким-то дурацким предлогом, был отправлен жить к неизвестной тетке Таисьи, которую в глаза до встречи не видел. Да все бы не беда, но была родственница сектанткой, и в доме постоянно собирались такие же черные вороны, замотанные в платки, и бубнили каждый вечер что-то нудное и протяжное. Почему-то их вера особенно ненавидела электричество, тетка Тая выкрутила пробки, и с темнотой зажигала свечи. Но и это вынес бы Дмитрий, если не посты. Питалась вся долбанная команда какой-то гадостью, называя скоромным. Дмитрий решил, что Господь не мог заповедовать своим служителям, потреблять в пищу полусырые, тухлые продукты, и, помучившись пару месяцев, убежал на огород, где стоял сарай, сбитый из досок, с электрической лампой и летним водопроводом. Но не суждено было продлиться его мытарствам долго, за ним приехал средний брат, и торжественно объявил, что именно его родственники решили предоставить убежище отщепенцу.

И опять произошел скачок в реализации прошлых видений. Дмитрий жил на Крапоткинской, в центре Москвы, в пяти комнатной квартире. Вселению предшествовал, длительный разговор с номинальным родственником. Он представился Наумом Максимовичем, и сухо доложил, что является одним из известных адвокатов. Затем были продемонстрированы члены семьи, сын Юра, с виду озорной, веселый парень года на три старше Дмитрия, и домработница Нюра, сумрачная, немного испуганная женщина лет пятидесяти. Наум Максимович попросил Дмитрия называть его дядей, и повел к своей сестре. Правда, перед визитом заткнул кусками ваты нос, что слегка удивило Дмитрия. Юрка демонстративно достал платок и смочил одеколоном из бутылки, стоящей на столе. Закончив процедуру, по длинному коридору, проследовали в дальнюю комнату. По мере приближения Дмитрий почувствовал, как нарастает отвратительный запах мерзкого коктейля из мочи, кала и гниющего мяса. Войдя в комнату, все понял. Сестра была полностью парализована и безмолвной тушей лежала на кровати. С трудом, открыв рот, она издала бессвязное бормотание, таким образом, приветствуя вошедших. Наум Максимович с искренней жалостью посмотрел в глаза сестре и, погладив рукой по голове, ласково успокоил:

— Сонечка, сей молодой человек, родственник. Он будет помогать Юре, ухаживать за тобой. — Вернувшись в кабинет, хозяин, оставшись один на один с Дмитрием, откровенно предложил: — Я все прекрасно понимаю, и в курсе Ваших трудностей. Можете считать, что хочу воспользоваться Вашим положением, но предлагаю компромисс. Вы выполняете не вполне приятную работу по уходу за моей сестрой, а это — дважды в день переворачивать, мыть и менять белье. А так же попытаетесь стать товарищем моему аболтусу, у которого только девки на уме. Да, для начала, можете ему передать, что я знаю о его увлечении табако курением, и прошу прекратить воровать у меня сигареты. — Сделав паузу, заглянул в блокнот, и тут же продолжил: — Со своей стороны, обязуюсь прилично содержать Вас, устроить на обучение, и не препятствовать спортивным занятиям, что, по моему мнению, может плодотворно повлиять, как положительный пример, на моего сына. У Вас есть время подумать. Жить Вы будете в комнате с Юрой.

На этом официальная часть закончилась. Новый друг, не давая возможности опомниться, сразу принялся рассказывать о семье, показывая квартиру. По его словам выходило, что делать можно все, что захочешь, с условием выполнения возложенных обязанностей. Единственным запретом являлось посещение кабинета хозяина, и приставание к клиентам, часто заходящих в дом. Все остальное никого не волновало. В тот же вечер Дмитрий испытал шок, проделывая вместе с Юркой процедуру вечернего моциона с парализованной Соней. Набрав тазик теплой воды, и взяв мочалку с мылом, преодолев барьер тошнотворного запаха, вошли в комнату. Юра, не обращая внимания на мычание, привычно скинул одеяло, и, упершись руками в бок больной, попытался перекатить тело на живот. Дородная Соня только колыхалась от потуг, и тогда Юра зло закричал:

— Что стоишь? Помогай!

Дмитрий, превозмогая брезгливость, воткнулся руками в скользкое, рыхлое тело, и, что есть силы, надавил. Вдвоем они перевернули несчастную женщину. Юра, как опытный санитар, принялся губкой обмывать пролежни на спине и бедрах. А Митьку, увидевшего на клеенке желтую, вонючую жидкость, рвало, судорожно и жестоко. Подобная реакция рассмешила Юрку. Он в одиночку закончил процедуру и даже помог Митьке убрать за собой. В коридоре философски заметил:

— Человек универсальное создание, ко всему привыкает. И, как говорит мой отец, многие венценосные особы почитали святым долгом подобную заботу о ближнем.

А Дмитрий, слушая товарища, подумал: «Наверное, данное испытание не самое худшее, что предстоит пережить, пожалуй, стоит согласиться. По крайней мере, я не кому не должен».

Так пролетели два года. Он изредка посещал семью, все более отдаляясь. По истечению отпущенного срока, мученица Софья преставилась. Однако скорбное обстоятельство, не побудило Наума избавиться от Митьки. За время совместного проживания он к нему привык и даже более, разочаровавшись в беспутном сыне, все внимательней приглядывался к Митьке, часто по вечерам приглашая на беседу. Наум Максимович в юридических кругах был фигурой легендарной. Его считали основателем золотой пятерки адвокатов, способных взяться за любое гиблое дело и выиграть. Он однажды даже рассказал Дмитрию, о героическом начале своей карьеры. В Минске, после войны, году в пятидесятом, разыскали десяток полицаев, принимавших участие в уничтожении гражданского населения. Правительство решило провести показательный судебный процесс, и во исполнение всех процессуальных норм, назначило им адвокатов, из числа молодых неоперившихся недавних студентов. Формировать группу защиты поручили Науму Максимовичу, и тот, помятуя о том, что процесс приобретает международный интерес, собрал вокруг себя талантливых и одаренных юристов. Специалисты отмечали блистательную работу защиты. Зубры обвинения даже не удосужились хотя бы мало-мальски оформить доказательства вины обвиняемых, упирая на эмоциональную сторону. Защита, в пух и прах, громила сырые доказательства, пользуясь просчетами обвинения. Присутствующие в зале и на площади перед зданием суда, не понимая, тонких изысков и блистательных ходов юридической мысли, интуитивно почувствовали, что кровавых мерзавцев хотят увести от заслуженного наказания и возненавидели защитников. Их встречали ревом и шквалом оскорблений. А когда наверху поняли, что в очередной раз вляпались, и подставить молокососов, загубив их карьеру не получится, решили сменить состав защиты. Наум смеялся:

— Нас вывозили из Минска на бронетранспортере. Боялись расправы.

И здесь, впервые, Дмитрий задал вопрос, заставивший юриста потерять самообладание:

— Наум Максимович, а разве не безнравственно было защищать палачей, нелюдей?

— Не понял?! — подался вперед хозяин. — Как ты сказал? Безнравственно?! Ты хотя бы, понимаешь, смысл произнесенного слова? — и, поймав себя на том, что кричит, опять обрел ледяное спокойствие одев на лицо, маску равнодушного созерцателя. — Послушай, юноша! И запомни на всю жизнь. Безнравственно было назначать защитниками молодых неопытных ребят, ожидая от них срыва процесса, заранее готовых обвинить в провале. Ведь нас выбрали не случайно, мы были новой волной в юриспруденции. Грамотные, знающие, способные вырабатывать тактику защиты. При нашей системе доказательств, где превалирует признательно-свидетельский фактор, а не вещдоки, при грамотной работе со свидетелями, можно развалить любой процесс.

Именно с этой беседы Наум, кажется, выбрал Дмитрия продолжателем своего дела. Он стал рекомендовать ему книги для чтения, а главное, потихоньку, не напрягая, пытался приобщать к своей профессии, правда, избрав для этого не совсем разумный метод. Он давал Дмитрию дела, просил ознакомиться и высказать свое мнение. Внимательно выслушивая, равнодушно рассказывал о тактике защиты, а, выигрывая дело, несколько торжественно зачитывал оправдательный приговор суда. Стоит учесть, что занимался Наум Максимович сложнейшими уголовными процессами, как правило, связанными с убийством. Услуги его стоили баснословных денег, и нанять светилу мог только человек обеспеченный. Клиенты, доверившись ему, были откровенны, что являлось одним из условий работы адвоката. Очень скоро Дмитрий в этом убедился. По необъяснимой прихоти, Наум как-то раз попросил его спрятаться за книжный шкаф, и послушать исповедь преступника. Митьку окатили подробности убийства с оценкой переживаний и описанием сцен насилия. Разбор дела, каждый раз, становился все детальней. Наум требовал составить психологический портрет преступника, определить вменяемость и, если Митька буксовал, давал ему надлежащие книги, через некоторое время, опять возвращаясь к теме. Дмитрий даже не заметил, как втянулся. Вместо «Графа Монте Кристо» и «Трех мушкетеров» он читал дела серийных убийц, мысленно представляя место преступления, внутренне ощущая ужас жертв и восторг исполнителя. От подвижек собственной психики спасал спорт. Он остервенело занимался на тренировках, добиваясь лучших результатов. Вскоре начались поездки за границу, откуда он возвращался отдохнувшим. Но стоило попасть домой, как с необъяснимым упорством, опять включался в предложенную Наумом игру. Беседы по вечерам, с обсуждением уголовных дел, становились неотъемлемой частью жизни. А так как Наум Максимович еще и консультировал множество юристов, дел было невпроворот. Подобное погружение в смрадную сторону человеческой деятельности не могло пройти безнаказанно. Внутренний протест нарастал, грозя вылиться в нечто ужасное. Последней каплей к принятию решения послужил клиент, совершивший преднамеренное убийство своей жены и дочери. Закрепив свои отношения с богатой женщиной законным браком, и вступив в совместное владение имуществом, он долгое время вынашивал план овладения недвижимостью. Медленно, с холодным расчетом, приучал своих домашних к лесным прогулкам, рыбной ловле, и небольшим туристическим походам. А когда женщины вошли во вкус, собирая грибы и ягоды, с удовольствием пользуясь дарами природы, осуществил задуманное. Просто добавил в одно из блюд достаточное количество разнообразных ядовитых грибов. Засыпав приготовленное снадобье в кастрюлю, любящий муж отбыл в командировку, обрекая на мученическую смерть жену, дочь и к несчастью, приехавшую тещу. План сработал, за маленьким исключением. Следователи обнаружили на месте происшествия книгу «Растительные яды» с закладкой на странице, озаглавленной «Съедобные и ядовитые грибы». Это и послужило основанием к возбуждению уголовного дела. Клиент, тщедушный человечишка с внешностью обтертого интеллигента, донимал Наума Максимовича причитаниями о допущенной ошибке. Каждый раз настойчиво рекомендуя свалить все на дочь покойной, обвиняя в намерении покончить жизнь самоубийством из-за несчастной любви. Выслушивая торопливые сбивчивые рассуждения, Дмитрий, сидя в своем убежище за книжным шкафом, испытал чувство жуткого омерзения и, какой-то необыкновенной силы, злость. Это не была все затмевающая животная ярость, наоборот, холодное расчетливое стремление уничтожить. Именно в подобное состояние впадают хищники, выходя на охоту. После ухода клиента, поговорив с Наумом Максимовичем, Дмитрий ушел к себе. Засыпая, впервые не боролся с кошмарными миражами преступлений. Мир ужасов больше не преследовал, он вошел в него полновластным участником.

*****

Просыпался Дмитрий трудно, словно выныривая из бездны. И вот уже, кажется, видны солнечные лучи, но нет сил двигаться. Ужас от неминуемой смерти мутит разум, сковывая тисками безволия. Испугавшись безысходности, дернулся вперед и медленно открыл глаза. С трудом вспоминая, посмотрел вокруг себя. Все та же небольшая комната с покрашенными в салатовый цвет стенами, зарешеченное окно. Попытался встать, но не в состоянии побороть слабость, лишь слегка повернулся. Весь мокрый после пережитого кошмара, натужно застонал. В дверь вошли двое в белых халатах. Мужчина лет сорока, с залысинами и заостренными чертами лица, и женщина, статная, горделивая от осознания своей красоты. Дмитрий попытался сконцентрироваться, чтобы вспомнить, кто они и где находится, но мысли таяли, не доходя до понимания.

— А вот Ольга Викторовна, совершенно иной случай. — Заговорил мужчина. — Начну с истории болезни. По договоренности с родственниками проводим лечение шизофрении односторонними электросудорожными шоками. Мужчина тридцати пяти лет не выходит более полугода из тяжелейшего бреда. В него вплетено столько разнообразных символов, что не возможно, выделить основного ядра в потоке ассоциаций. Он утверждает, что является убийцей. Полностью уверен что совершал аморальные поступки. После правостороннего шока, когда поведением больного управляет в основном левое полушарие, доминантное по речи, он, отвечая на вопросы, описывает комплекс причин толкающих его к преступлению. Вот тут надо заметить, что защитно-психологический характер ложных убеждений, объясняет нам их бредовую форму.

Женщина жестом прервала рассказчика:

— А зачем при этом применять аминазин и препараты подавления?

Мужчина поморщился, явно вопрос был ему неприятен.

— Кое-кто не доволен длительностью лечения и подталкивает нас на крайние меры. Вот и Вас прислали заниматься конкретно этим случаем.

Ольга Викторовна сурово посмотрела на собеседника:

— Попрошу впредь прекратить медикоментозное воздействие на больного. Мне незачем общаться с идиотом. И распорядитесь провести курс релаксации. — Повернувшись, посетители вышли из палаты, оставив Дмитрия в покое.

Дня три его никто не трогал. Можно даже сказать, кормили досыта, холили и лилеили. Но, несмотря на такое обхождение, память возвращалась медленно, незаконченными отрывками. Выходя в коридор и, встречая сострадальцев, чувствовал, что знает их, но не мог вспомнить кто они и откуда. То же творилось и с собственной жизнью. Очередность и ощущение прожитого, будто кто-то нарочно перепутал. Догадываясь, что испытывает последствия воздействия таблеток, инъекций и различных терапий, особо не напрягался, понимая, что единственное лекарство — время. С трудом, к концу недели, из бессвязного бреда стали складываться хоть немного понятные построения. Даже внешне произошли изменения, из немощного сгорбленного существа с затравленным взглядом, пришел к своей прежней форме, выпрямив плечи и подняв голову. А обретение сознания, позволило проанализировать ситуацию. Дмитрий прекрасно понимал, что возвращают его к разумной жизни отнюдь не за красивые глаза, и вести себя стоит очень осторожно. Внутренняя интуиция тревожно подсказывала, что на этот раз цена ошибки, возможно смерть. Его особо не страшил подобный исход, он был готов к нему давно. А вот понять, кто стоит за всем, что с ним произошло, хотелось до безумия. И он спокойно готовился к встрече с яркой холодной женщиной со стальным цветом глаз. Он видел ее мельком, ловя на себе изучающий, внимательный взгляд. А как только здоровье позволило почувствовать себя мужчиной, оценил женские достоинства. Она манила с первого взгляда, притягивая осанкой, походкой, чуть влажными губами. И только глаза приоткрывали суть опасной красоты. Все предыдущие специалисты, работавшие с Дмитрием, показались ему просто коновалами, в сравнении с утонченной, расчетливой дамой, обладающей властью решения в последней инстанции. Дмитрий, в который раз попробовал понять, что же произошло. Внезапно скончался Наум Максимович, хотя для своих преклонных лет обладал хорошим здоровьем. Последние годы почти не практиковал, но активно консультировал. Дмитрия устраивало подобное течение дел. Они продолжали раз в неделю разбирать юридические нюансы, исследуя тонкости защиты, и вынося собственные приговоры. Как правило, оценка Наума, всегда совпадала с решением суда. Дмитрию же оставалось либо соглашаться, либо думать о пересмотре дела. То, что Наум знал о выбранной Дмитрием профессии, не сомневался, хотя за долгие годы, они не разу не говорили на эту тему. Но теперь, после странных событий, выходило, что за всем стояли еще какие-то люди. Буквально на следующий день после похорон, за ним приехали, сделали насильно укол, и очутился он в закрытой частной психиатрической клинике с необходимым диагнозом и интенсивным лечением. Его ни о чем не спрашивали, а наоборот, настойчиво убеждали, что он жертва навязчивого бреда. Попытки доказать обратное, признавались припадками, которые незамедлительно подавлялись. В результате у него не хватало даже времени подумать. Довольно быстро его сделали слабоумным идиотом. И сейчас, впервые за полгода, привели в божеский вид и, по большому счету, Дмитрия перемены пугали. К исходу второй недели впервые вызвали на беседу. Два дюжих санитара доставили к кабинету и, дождавшись разрешения, ввели в помещение. Пока усаживали в кресло и подключали датчики, спокойно смог оглядеться. Во-первых, удивило множество аппаратуры, также заметил камеру и закрепленные микрофоны. За столом напротив, спокойно наблюдая за суетой, сидела снежная королева. Пощелкав клавишами и настроив аппаратуру, жестом отпустила санитаров. Выдержав паузу, представилась:

— Меня зовут Ольга Викторовна. Некоторое время мне придется заниматься Вами. С помощью необходимых приборов, попытаюсь установить истинную степень Вашей болезни. После чего дам свои рекомендации. Правда, если Вы не возражаете?! — последние слова были сказаны таким тоном, что Дмитрий понял, его протесты не примут к сведению. Вопрос скорей был проформой от щедрот душевных. Но, все равно, он попытался убедиться в своей догадке.

— Извините, аппарат случаем не детектор правды?

— Ну, в какой то мере, в бытовом понимании, да. — Согласилась Ольга Викторовна.

— Тогда извините! А психа на нем, зачем диагностировать? Он же больной! — возмутился Дмитрий.

— Позвольте мне решать, каким методом пользоваться! — со сталью в голосе, прервала дискуссию доктор, и предложила: — Давайте, не теряя времени, начнем. — Заглянув в тетрадь, лежавшую на столе, задала заранее подготовленный вопрос: — Вот Вы утверждаете, что впервые убили человека около десяти лет назад. Как и при каких обстоятельствах, совершили преступление?

Услышанное, повергло в шок Дмитрия. «Откуда они знают? Ведь я никому никогда ничего не рассказывал!» И, желая потянуть время, возмущено заорал:

— Да что Вы ахинею несете?! Какие убийства? Сначала таблетками нашпигуют, заморочат голову, а потом, здрастьте приехали! — И, имитируя приступ ярости, истошно заорал: — Караул! Насилуют! — И забился в кресле, пытаясь избавиться от пут.

В комнату влетели санитары, и умело зафиксировали буйного, а грациозно подошедшая Ольга Викторовна, сделала укол пациенту. Дмитрий обмяк. Непомерная усталость волной накрыла тело, напрочь отбив желание буйствовать и сопротивляться. Обретенное чувство, похожее на усталость пловца плывущего длинную дистанцию, было знакомо Дмитрию, и он уцепился, решив для себя терпеть, не подавая вида, что способен справиться с безволием. Заметив разительные перемены в поведении больного, Ольга Викторовна позволила себе улыбнуться:

— Мой совет Вам, Дмитрий, отнеситесь серьезно к происходящему. Если мне не удастся наладить с Вами диалог, я буду считать свою миссию невыполнимой. В оправдание своего провала мне придется доложить, что функциональные изменения деятельности мозга, в результате электрошоков и медикаментозных блокад, не обратимы. И вернуть Вас к нормальной жизнедеятельности невозможно. — Она резко подошла к Дмитрию и, наклонившись вплотную, решительно вглядываясь в помутневшие глаза, убедительным тоном пояснила: — А во избежание раскрытия обмана, я буду вынуждена превратить тебя в идиота, в слабоумного кретина, не способного членораздельно говорить. Ты будешь мочиться под себя, и, не понимая ограничительных различий, пожирать собственные экскременты. Тебя отправят в захудалую психушку, где ты сдохнешь, гния в нечистотах.

Заметив что Дмитрий задыхаясь судорожно хватает ртом воздух, позвала санитаров и те, развязав сердешного, подхватив под руки, отволокли в палату. День понадобился отойти от последствий укола. Как только силы к нему вернулись, он вышел в коридор, пытаясь хоть немного развеяться и найти правильное решение. Все что сказала эта стерва, он воспринял серьезно. С родственниками прекратил общение уже давно. Семьи и близких людей, по существу, не было, и с этой стороны ждать помощи не имело смысла. Закончить жизнь по рецепту доктора жутко не хотелось. «Значит, необходимо узнать альтернативу!» — почему-то вслух произнес Дмитрий, и тут же к нему подлетел невысокий мужичок в больничной пижаме. Скорчив гримасу, и приглаживая всклокоченные волосы, радостно представился:

— Вася. Под этим именем зафиксирован в данном заведении. С сегодняшнего дня определен в Вашу палату. — Заметив удивление, схватил за рукав, и, настойчиво дергая, подвел к окну. — Вы, Дмитрий, не удивляйтесь. За нами наблюдают. Тут везде камеры. А я вовсе не Вася, а Фрол. Мы были с Вами знакомы, правда, в другом плане существования. Скорее всего, Вы не помните, но это не столь важно. Главная моя задача, потрясти Ваше воображение сейчас, чтобы в будущем Вы меня не забыли. А Васю приставили за Вами шпионить, очень Вы персона важная.

Дмитрий попытался освободиться от дурака, вырвав руку из цепкого захвата. Но Вася-Фрол вновь залопотал, находясь в плену бреда:

— Дмитрий, подумай, ведь происходящее не твоя жизнь! Если она приносит тебе столько несчастья. Ты не произвольно вытолкнул истинного хозяина, в небытие или, того хуже, уничтожил своим присутствием. Все испытания в твоей жизни предназначены другому и скорей всего он адаптирован к ним, и способен принять правильное решение. Дмитрий опешил от такого напора, с интересом поглядывая на суетливого Васю. Решив все же уйти, попытался воспользоваться банальным предлогом:

— Хорошо, хорошо, успокойся! Я пойду, у меня голова от таблеток болит.

Собеседник замер и, почесав за ухом, громко заявил:

— Голова не жопа, завяжи и лежи. — Затем, спохватившись, извинился: — Это не я, это Вася. — Окончательно запутавшись, кто изрек подобный перл, плюнул, и пошел по коридору.

Дмитрий, поглядывая в след странному доброходу, заметил санитара, стоящего неподалеку. Подойдя, поинтересовался Васей-Фролом. Тот засмеялся:

— Веселый пациент, пыхтелка! Тронулся умом. Раскатывает кусочки черного хлеба до состояния пластилина и ходит по улицам, предлагая прохожим покурить дури. Заинтересовавшимся лицам показывает солидный кусок, похожий на гашиш. Как не странно, всегда находились желающие. Пыхтелка не понимая разницы, частенько предлагал услуги и работникам милиции, за что неоднократно задерживался. Но, со временем заметив, что число желающих раскумариться растет, а жалоб на качество товара не поступает, решили изолировать психа. — Санитар, похлопав Дмитрия по плечу, весело спросил: — Ну, что?! Покурил черняшки! Ничего, здоровее будешь.

И все же, что-то было в словах безумного пыхтелки. Они беспокоили Дмитрия. Если допустить, что он занял чужое место в жизни, то истинным хозяином, несомненно, являлся Юрка, сын Наума. Воспоминания накатили, подмяв Дмитрия. Отношения у Юрки с отцом не складывались. Он вел веселую, беззаботную жизнь, решив для себя, что отец обязан финансировать его причуды. Все чаще и чаще между ними вспыхивали конфликты. Дмитрий, выступая буфером, пытался погасить пламя обоюдной неприязни. В конце концов, Наум купил сыну квартиру и, выделив ежемесячную ренту, разрешил таким образом ситуацию. Юрку подобные отношения вполне удовлетворяли, и, предоставленный сам себе пустился во все тяжкие. Дмитрий все чаще встречал его пьяным, или под кайфом. А затем, произошло трагическое несчастье. Дмитрий был на сборах в другом городе, готовясь к кубку Европы. Когда вернулся, Наум сообщил, что Юрка повесился, якобы от неразделенной любви. Они вместе по праздникам посещали кладбище, но внешне Наум особо не переживал, да и Дмитрий трагедию воспринял как-то буднично. Только сейчас захотелось разобраться в происшествии. Но серьезность собственного положения, доминируя, заставила отмахнуться от ненужных воспоминаний. Необходимо было сконцентрировать все внимание на собственной судьбе. По неизвестной причине, ему позволили, за прошедшие полгода, обрести ясное сознание и он отчетливо понял, что может быть испытывает последний проблеск, или того хуже, последние дни разумной жизни. И как озарение, возникло решение — лучше умереть, чем прибывать при жизни в скотском, не контролируемом, страшном бреду. Он стремительно подошел к закрепленной на стене камере, и, не сомневаясь в том, что его слышат, громко произнес:

— Ольга Викторовна! Я готов с Вами сотрудничать. — И, с облегчением, словно свалив непосильную ношу, направился к себе в палату.

В комнате его радостно встретил Вася-Фрол, предложив по поводу новоселья раскумариться, продемонстрировав две сигареты и внушительный кусочек, какой-то черной массы, ласково названной Васей «крапалик». Дмитрий попытавшись избежать процедуру курения черного хлеба, обречено заявил:

— С превеликим удовольствием. Но одна беда — меня не цепляет.

Но Вася, неоднократно встречаясь с подобной формулировкой, с увлечением принялся убеждать:

— Дорогой Вы мой человек! Это иллюзия, что план не цепляет. Если на самом деле было так, то конопля вырастала бы с клен. А так ей, выше пупка подрасти не дают, — И весело засмеявшись, заколотил руками по коленям. Но через минуту, резко оборвав смех, серьезно поинтересовался: — Гражданин, Вы случайно не в курсе, почему меня иногда каким-то Фролом называют.

— Потому что с головой не дружишь! — с раздражением пояснил Дмитрий.

— Ах да! Запамятовал, в каком заведении нахожусь. — Тут же согласился Вася. — Значит, слушай сюда, горемычный! — принялся за прежнее увещевание новоявленный сосед. — Был у нас случай, пригласили меня в одну одиозную компанию, думаю богема, не ниже. Ну, состав уважаемый, в основном люди искусства, киношники. Сидим в комнате, как водится, двинули парочку косячков, а качество отменное, чума! Все плавают в кайфе, разговор ни о чем, с улыбочкой. Хозяину перед вечеринкой сантехник унитаз починил, тот его, с дури, пригласил в коллектив отметиться. Парень молодой, здоровый бычара. Интеллект, соответственно, на уровне ЖЭКа. Он с лету цепанул косяк от начала до конца, убил в три затяжки, и заявляет что его типа, кайф не цепляет. Ему тут же водки стакан. Он принял и затих. А нас по каскадерным делам поволокло. Каждый какой-нибудь трюк рассказывает, и знаешь, по теме, в жилу. И вдруг встает долдон сантехник молча выходит на центр комнаты, подождал пока все затихли, и, так уверенно, заявляет: «Вы когда-нибудь видели, как падают настоящие каскадеры?», и, не ожидая ответа, прижимает ласты к телу и, не сгибаясь, штангой, об пол. Поверишь, нас кровью обрызгало. Девки в крик, мужики в шоке, а бычара лежит пластом без сознания. А ты говоришь, не цепляет! — и опять, неожиданно разразился неистовым хохотом.

— Да, Вася. Богатая у тебя биография! — похвалил рассказчика Дмитрий.

Тот неожиданно замолчал и, удивленно посмотрев по сторонам, с жаром зашептал:

— Я Фрол. Мне с безумным Васей справляться сложно. Ты Дмитрий запомни, я был здесь с тобой. У тебя сейчас состояние, как похмельный синдром. Это проекция нереализованного движения. Постарайся не противиться ходу событий.

— Дмитрий поморщился от раздражения:

— Фрол! Ты совсем плохой! Сидел бы там где-нибудь в темном уголке, пусть за тебя Вася говорит. С ним куда веселее. — И, с сожалением добавил: — Вот вам, дуракам с раздвоенной психикой, совсем тяжело.

Утром за Дмитрием пришли. В сопровождении двух крупных санитаров проводили в знакомый кабинет, усадив в кресло, опутали проводами и датчиками. Вошла Ольга Викторовна, горделиво поглядывая на притихшего пациента. Выдержав паузу, встряхнула головой, разметав великолепные волосы по плечам:

— Вижу, разумное начало восторжествовало. Так что Вы хотели мне сообщить?

Дмитрий любуясь величавой женщиной, на секунду забыл, где находится, очарованный образом совершенного создания.

— Поверить не могу, что красота может быть палачом!

— Давайте оставим лирику. — Не сдержав улыбку, заметила Ольга. — Хотя, в основе многих несчастий, лежит красота. Но это отступление. Если можно, поговорим по существу. Чтобы облегчить Вашу задачу, изложу свою позицию. На основании Ваших сведений, мне предстоит решить, является изложенное правдой или ложью. В случае положительного решения, в Вашей судьбе могут произойти кардинальные изменения. Отрицательный результат автоматически превращает Вас навеки в идиота. Как это делают, Вы уже знаете. Выбор за Вами.

— Я все обдумал. — Отозвался Дмитрий. — Только после всего, услышанного принимая решение, помните, ответственность за последствия ложатся на Ваши плечи. Надеюсь материалом Вы владеете, и не надо рассказывать предысторию.

— Да. — Согласилась Ольга Викторовна. — Мы в курсе известных событий Вашей биографии. Но ничего не знаем о тайном. Утверждение заказчиков, что Вы являетесь величайшим убийцей современности. Лично мне кажется фантазией. Нам предоставили справки из компетентных органов там о Вас не имеют представления. По официальным данным Вы весьма добропорядочный гражданин. Я вынуждена признать, что удивлена суровыми мерами в отношении Вашей персоны.

— Спасибо. — Искренне поблагодарил Дмитрий. — Но, в отличие от Вас, доктор те, кто затеял эту бадягу, знали что делают. Перед самой смертью Наума я стал догадываться, что не только он участвует в моей судьбе. А после кончины Наума правильно сделали, что меня изолировали. По крайней мере, я поступил бы подобным образом.

— Давайте попробуем разобраться. — Располагаясь за столом, остановила Дмитрия Ольга. — Повторяю, моя задача отделить правду от лжи. О чем идет речь, меня в известность не поставили. Я предлагаю Вам озвучивать конкретные факты, которые, как Вы считаете, интересуют моих заказчиков. Договорились?

— Хорошо. — Согласился Дмитрий. Помолчав, вздохнул, и заговорил: — Первый раз убить, мне захотелось, слушая исповедь грибника. Он упивался своей изобретательностью, временами сожалея о допущенной ошибке. Наум был мастер разводки. Он заставлял преступников в красках описывать злодеяние. Тщеславный урод, полностью доверял своему адвокату, и, не имея возможности с кем-нибудь поделиться, выплеснул на него содеянное. До этого, я неоднократно слышал излияния душегубов, с более кровавыми подробностями. Но почему именно тщедушный человечишка своим признанием взорвал мои морально-нравственные устои, не знаю. Может, суммировались все негативные посылы вызвав душевный кризис, или просто пришло время. Но сидя за книжным шкафом, и слушая писклявый голос, твердо решил — в классе хищников, существующих за счет чужих жизней, я поборюсь за царство. Моими жертвами станут они, опасные и коварные. У меня не было никаких внутренних сомнений. В одночасье я стал одним из них. Наверное, лев точно так же убивает антилопу, не сожалея о страданиях. После ухода ретивого отравителя, я взял его дело и углубился в изучение. Обладая сведениями о жертве, мне не составило труда следить за ним. Подготовка продолжалась три месяца. Я установил все маршруты, привычки грибника. Обложился книгами специального назначения. Мое решение подвигло меня на выбор профессии. Я заявил Науму, что хочу учиться на медика. И он, не обсуждая, одобрил мое решение, и за три дня устроил в медучилище. С первой жертвой, скорее всего, повезло. Он упивался содеянным, пожиная плоды преступления. Захаживал в казино, покупал проституток, особенно его тянуло на тусовки. Скорее всего, он чувствовал некоторое родство с постоянными участниками дурных празднеств, так крысы из одной стаи жмутся друг к другу. Он мог часами проводить на презентациях пива или юбилеях журналов и радиостанций. Мне даже доставляло удовольствие, стоя рядом, наблюдать за поведением объекта. Особенно повезло с квартирой, где обитал упырь. Она находилась на девятом этаже четырнадцати этажной башни, балконом, почти вплотную, выходя к площадке пожарной лестницы. Необходимо было преодолеть всего каких-то два метра, чтобы проникнуть в его логово. Я сразу понял, что трюк можно сделать, зацепившись стальным крюком за ферму перекрытия. После решения, окончательный план уничтожения созрел. Мне надо было дождаться, когда отравитель покинет лежбище, попасть туда, и действовать. Но осуществить задуманное хотелось в момент торжества душегуба, когда он выиграет суд, в чем я нисколько не сомневался. Для полного счастья оказалось убивец не оставил своей пагубной привычки, собирать грибы. Воистину любил лесной продукт. Мне пришлось внимательно изучить литературу об уникальных созданиях. Оказалось, что в руках опытного знатока, грибы являются смертельным оружием. И вот суд состоялся. Наум блестяще выиграл процесс. Вечером, торжествующий душегуб, привез премиальную часть гонорара и, счастливый в своей безнаказанности, даже порывался поцеловать Наума. Закрытая после его ухода дверь, явилась сигналом к действию. Все было давно готово. Выжимка из ядовитых грибов под кодовым названием «Коктейль грибника», стальной прут длинной в полтора метра с крюком на одном конце и петлей на другом, а главное, день охоты совпал с праздником одной крупной радиостанции. Толкучка по этому поводу намечалась в Лужниках с обильным употреблением алкоголя. Я был полностью уверен, упырь не упустит возможности побывать на тусовке. Прихватив все необходимое, без спешки прибыл к месту действия. Подождал, когда уродец, что-то напевая, отбыл на гулянье, поднялся на девятый этаж. Выйдя на балкон пожарной лестницы, крюком зацепился за металлическую балку и, подтянувшись, на секунду завис на смертельной высоте, слушая как сверху, и снизу обсуждают свои домашние дела соседи. Мне даже доставило удовольствие, закрыв глаза, висеть в пустоте, наслаждаясь адреналиновым возбуждением. Но дело, прежде всего. Перемахнув через перила, вошел в незапертую балконную дверь, и, оказавшись в квартире, прошел на кухню. Обнаружив в холодильнике кастрюлю с грибным супом, лишний раз убедился, что с первой жертвой мне везет. Тем же маршрутом покинул место преступления, и уже через час был дома. По прошествию трех дней, Наум, как бы, между прочим, за завтраком, небрежно обронил, что недавний клиент скоропостижно скончался, отравившись грибами, и назидательно предупредил, что любая страсть, пагубна изначально. Но мне это было уже не интересно.

Дмитрий замолчал, внимательно поглядывая на Ольгу Викторовну.

— Хорошо. — Первой отреагировала на паузу врач. — Приборы показывают, Вы не лжете. — Затем, впервые явно смущаясь спросила: — А сколько их всего было?

Дмитрий улыбнулся:

— После сотни, счет сбился. Но думаю, около двухсот.

Ручка выпала из рук врача и, подскочив на столе, упала на пол. Ольга, неловко наклонившись, ударилась головой о край стола и, от неожиданности ойкнув, рукой стала тереть ушибленное место. Дмитрий, сострадая, пожалел:

— Не очень больно?

Врач, на секунду потеряв самообладание, в сердцах выпалила:

— Стольких на тот свет отправили! Хотя бы не юродствуйте.

Дмитрий, как не странно, не обиделся, напротив, даже улыбнулся:

— Я уничтожал только себе подобных. И был первым среди равных.

— А не боялись ошибиться?

— Нет. Перед Вами именно тот случай, когда преступники сами признавались в содеянном. И в основе моего решения, не стояла месть. Я просто не терпел соперничества.

— Но это ужасно! Для Вас доминирующим в совершении убийства, являлось тщеславие.

Дмитрий даже удивился:

— А что в этом плохого? Вот Вы, царь-женщина, и в любой компании, почувствовав соперницу, любым путем готовы утвердиться в превосходстве. И в Вашем случае критерием победы является внимание мужчины. Признайтесь, сколько раз, просто из тщеславия, Вы доводили пары до разрыва, скандалом утверждая свое величие, а добившись результата, бросали объект, теряя к нему всякий интерес. Среди моих «клиентов» в основе победы лежала смерть. Мне первому была дана возможность состязаться в очном поединке.

— Хорошо. — Подумав, согласилась Ольга Викторовна. — Мне необходимо время проанализировать полученную информацию. Впрочем, не буду скрывать, я обязана доложить результаты. Так что отдыхайте пару дней.

Дмитрия проводили в палату. Оставшись один, он почувствовал себя легко и беззаботно. Наверное, принятое решение, освободило от сомнений. Но недолгому счастью помешало появление Васи-Фрола. Заглянув в палату, и обнаружив там вернувшегося соседа, тот радостно заулыбался и полез целоваться.

— Брателло, живой! Вовремя тебя подогнали! — Он выглянул в коридор, проверяя, что никто не слышит. Понизив голос, предложил: — Есть шанс, измену подловить колесами.

Дмитрий, не понимая о чем речь, переспросил:

— Какие колеса в дурке?

Вася подсел рядом и, заломив руки, затараторил:

— Поясню. Мной проведена огромная работа с местным контингентом. Путем хитроумных комбинаций, удалось выяснить, какому бедолаге, какие медикаменты назначены. Проще говоря, адресная работа с клиентом предполагает бартер.

Дмитрий, уже немного утомленный бурным фонтаном глупости, решил просто отмахнуться:

— Ты, Вася, намного лучше второй своей половины по имени Фрол, и нравишься мне больше. Но место накладывает свой отпечаток. Слоится у тебя в голове, явно слоится! Какой бартер?

Вася, теряя терпение, аж подпрыгнул на месте:

— Да все просто! Сейчас таблетки раздавать будут. Тебе, в неограниченном количестве, витамины есть позволено. Я с ущербными, кому горькие пилюли глотать приходится, договорился поменяться на сладенькие и кисленькие. А мы с тобой составим коктельчик, глотнем, и сорвем башню добытым ураганом.

И так Дмитрию захотелось нырнуть в бредовую аферу, что тут же пошел в процедурную палату, и затребовал дневной рацион положенных ему витаминов. Бесценный груз был передан Васе и тот, мухой, кинулся исполнять задуманное. Обмен происходил мгновенно. Сказывалась кропотливая предварительная работа. Вскоре добытый трофей был доставлен в палату. Разложив таблетки на одеяле горками по цвету, Вася принялся творить, комментируя свое искусство. Он был профи по определению наркотических свойств в окружающей среде. Вступительными словами: «Заторчать можно даже от металлического лома, если знать, как им пользоваться», он начал свою лекцию:

— На сегодняшний день мы имеем: нуксирон, паркопан, демидрол и циклодол, исходный материал предлагает нам не богатые варианты возможностей. Есть шанс вырубиться и полетать или альтернатива, летать вырубленным. Выбор за Вами, товарищ! — обратился доморощенный фармацевт к сидящему Дмитрию. Тот, находясь в сомнениях пытался рассуждать, приводя доводы «за» и «против»:

— Ну, сожрем мы эту гадость. Хуже не будет. Здесь и не такой отравой пичкали. Хотя, если подумать, организм уже адаптировался к подобным веществам, какой смысл травиться еще раз, все равно не вставит.

Вася, молча слушая умные поучения, не прекращал составлять комбинацию из таблеток по цвету и свойствам. Закончив приготовления, восхищенно посмотрел на две равные горочки, и удовлетворенно констатировал:

— Смею не согласиться с Вами по поводу сомнений о возможностях химических элементов. Но в одном Вы правы, по силе духа человеку нет равных в поднебесной. И в этом кроется, иной раз, несоответствие его восприятия. Определяя неведомое как враждебное, человек мобилизует свой организм к активной обороне, не позволяя действовать ни алкоголю, ни наркотикам. А вот с атаса, когда не ждет он подвоха, с кефира балдеет. Вот Вам пример, мы как-то раз, с бадуна глаза открыть не могли, дышали с трудом. Послали соседку, бабку полуслепую, за пивом, пообещав вознаграждение. Приволокла она с десяток бутылок. Похмелились и ожили, запрыгали, засмеялись, а когда все ушли, обнаружили мы с хозяином, что поправляли здоровье безалкогольным пивом, закупленным бабкой. Парадокс, а действует! Значит и яд, и противоядие у нас в башке, а не снаружи. Показателен случай, произошедший не так давно со мной и моим другом Серегой. Были мы на точке в компании озорных девчонок, провели бессонную ночь. Под утро, возвращаясь домой, решили снять усталость, забив косяк толщиной с большой палец. Смастерили конструкцию, а взорвать решили в такси, по дороге в родные пенаты. Ловим машину, останавливается желтенькая волга, за рулем мужик, мордастый, матерый бык, и что интересно, с фуражкой таксиста на колокольне. Ну, садимся, и в вежливой форме просим за дополнительное вознаграждение разрешить нам дунуть на заднем сидении. Тот: «Без базара!» и по газам. И едем мы по Москве в воскресенье, день солнечный, машин мало, красота. Мы закурили, а молотобоец вдруг заявляет: «Вот сколько лет вожу таких как вы, ну какой кайф в папироске? Пробовал пару раз. Ну, „Беломор“, как „Беломор“. Что вы веселитесь, как чукчи в Сочи?! Лучше, как мужики, выпейте по пузырю водки, отдохните душой и телом». При этом поворачивается к Сереге, цап у него изо рта штакетину, отгрыз мундштук, сидит курит. Мы обомлели. А он разглагольствует: «Что вы нашли в поганой траве? Вот водка, продукт полезный, организму необходимый». А сам, так, между прочим, в четыре затяжки уложил наш косячок и выбросил бычок в окно. Мы обалдевшие, слово сказать от возмущения не можем, а впереди, метров триста, стоит троллейбус на остановке. Вдруг бычара прерывает нравоучение, и серьезно заявляет: «Интересно, что будет, если я ему сейчас в жопу врежусь?». Припал к рулю и по газам. Мы от ужаса вжались в сиденье, а Гастелло со всего лету, как дал, аж стекла полопались. Что тут началось! Этот баран вылез, глазами лупит, не поймет что происходит. Водила из троллейбуса с монтировкой бежит, пассажиры высыпали, гвалт, шум! Мы тихонечко в панике выползли и деру. Вот тебе результат. Пока живоглот ждал прихода, его не было. А как только уверился в своей силе, приход и накрыл.

Дмитрий, с интересом прослушав лекцию о жизни наркоманов, неожиданно согласился с Васей и, приняв протянутую горсть химикатов, проглотил, запив водой. Через некоторое время лицо Васи изменилось, обретя совершенно незнакомые черты. Дмитрий, оглядевшись вокруг, заметил, что временами стал пропадать цвет, и он видит мир в черно-белом изображении. Вскоре и со звуком стало твориться невообразимое. Он временами исчезал или менял скорость. Люди говорили медленно или тараторили, как пулемет. Затем он просто провалился. Вот так шел, и упал в бездонную пропасть. И паря в кромешной тишине, знал, что никогда не достигнет дна. Временами приходил в себя, куда-то шел, что-то ел, сознание фиксировало все мельком. Затем опять падал в бездну, и летел к вечности, ощущая тошноту и горечь. Очнулся не понимая сколько прошло времени. В палате никого не было, и стояла мертвая тишина. Затем вошел Вася и, словно рыба в аквариуме, открывая рот, беззвучно, что-то пытался сказать. Дмитрий потряс головой, и звук, словно сквозь вату, еле-еле стал слышен. Ему приходилось напрягаться, чтобы понять смысл сказанного. На этот раз Вася был Фролом, и с упорством пытался достучаться до сознания Дмитрия.

— Не стоит проводить подобные эксперименты. Тебя глушили такими дозами химикатов, что внутри произошли необратимые процессы. Организм может неадекватно отреагировать на подобные вторжения. Ты запросто можешь умереть.

Дмитрий, еще не совсем понимая о чем идет речь, болезненно поморщился.

— Мне кажется, я уже умер. Всю сознательную жизнь имею дело с живыми мертвецами. Каждый, так или иначе, убивает себя или окружающих. Мне Фрол подобное прекрасно известно. Особенно, если учесть, что последние десять лет пришлось проработать в морге санитаром. Там последствия деятельности человека освещались заключением патологоанатома.

На этом общение было прервано появлением двух санитаров, которые настойчиво попросили Дмитрия проследовать к врачу. Ольга Викторовна встретила пациента сурово, даже не улыбнулась на восторженное: «Здрасьте!». Дмитрия, как всегда, привязали проводами к креслу и подключили к приборам. Доктор что-то отметила в журнале и, не скрывая раздражения, сразу преступила к делу.

— Все, что Вы сказали, было проверено, и оказалось правдой. По крайней мере, сходятся все детали, что не бывает в случае навязчивого бреда. Мне даже подумать страшно, что Вы сможете выйти отсюда. Но, похоже, Вами заинтересовались очень влиятельные люди. Хотя, если честно, будь моя воля, я бы передала Вас компетентным органам. — Ольга Викторовна встала из-за стола и вплотную подошла к Дмитрию. Поправив руками волосы, неотразимо красивая, застыла с ожесточением вглядываясь в его лицо. А он по-дурацки улыбался, не в силах сдержать себя или хотя бы понять серьезность момента.

— Хорошо. Приступим к работе. — Холодно приказала доктор. — Мне дали справку о Вашей трудовой деятельности. Можно поинтересоваться, почему такой необычный выбор профессии.

Дмитрий от души засмеялся:

— Самая идеальная профориентация! Я до сих пор уверен, что лучшими убийцами в мире могут быть только судмедэксперты. Это были мои университеты. Я узнавал все о ликах смерти. Более того, мне показывали процесс в картинках. Когда, через год учебы в мед училище, я заявил Науму о своем желании работать в морге, он даже не удивился. Обладая обширными знакомствами, ему не составило труда устроить меня в подобное заведение. Мы продолжали играть в придуманную Наумом игру. Моя ошибка в том, что я до последнего дня думал, нас только двое. Теперь понимаю, заблуждался. Так что мой выбор, как нельзя лучше, соответствовал обстоятельствам. Плюс ко всему я чувствовал, рано или поздно придется вплотную столкнуться с жертвой. Ведь не всегда возможно действовать на расстоянии, и к встрече надо быть готовым.

— Убедительно. — Согласилась Ольга Викторовна. — Тогда приступим ко второй жертве.

— Да Вы что?! — возмутился Дмитрий. — Я не выдумывал, говоря, что их сотни. Прошло больше десяти лет. У меня сформировалась выборная память на профессию. Это как у проститутки, она помнит первого и последнего, а также особо выдающихся клиентов. Давайте буду говорить о том, что помню.

Ольга Викторовна побледнела, внимательно смотря на приборы:

— У Вас моя просьба вызвала учащение пульса и ускорение сердцебиения. А при повествовании об убийстве, стрелки даже не шелохнулись. Вы страшный человек, Дмитрий. Говорите все, что посчитаете нужным.

— Вот сбили меня. Теперь надо напрягаться. — Задумался пациент, никак не отреагировав на реплику врача. — После первого, по-моему, был лихой водитель. Он специально задавил соседку из-за комнаты в коммуналке. Дождался, когда она в изрядном подпитии после именин переходила дорогу в неположенном месте, и нету старушки. Наум его оправдал. Хитрован отделался лишением прав на два года. С каким ликованием водила смаковал победу, особо наслаждаясь результатами преступления. Комнату усопшей, за незначительную взятку, присоединил к себе, и квартиру продал за баснословные деньги. С ним проблем не было. Жадный хомяк, в багажнике своей новенькой машины, возил канистры с бензином. Оставалось только вычислить, когда он ночью уезжает с дачи в город. Затем разбить задний фонарь. Открыть бензобак, открутить лампочки стоп сигнала и, выдернув плату с проводами, засунуть в горловину. О случившемся «несчастии» опять сообщил Наум. Так, между прочим. Правда добавив: «В руках неопытного автолюбителя, машина — смертельное оружие». Далее пошла череда душегубов. Я набирался опыта и профессионализма, стремясь, по возможности, отвечать тем же оружием, с помощью которого они добивались своей цели. И главное никогда не спешил. Мне даже доставляло удовольствие предварительная подготовка, с маскировкой и слежками. В моем распоряжении были все детали жизни клиента, вплоть до мелких слабостей и привычек. Наум являлся виртуозом своего дела, заставляя в подробностях описывать нужные детали. Затем мы вместе с ним составляли психологический портрет, проецируя возможное поведение клиента в тех или иных ситуациях. Все было просто. Но года через три мне пришлось столкнуться с достойным противником. Я почувствовал озноб сразу, как только он вошел в кабинет. Клиент был волк-убийца, доведший инстинкты и чувство самосохранения до совершенства. Первым делом живоглот подошел к книжному шкафу, прислушиваясь и поглаживая препятствие, за которым явно чувствовал опасность. Мне впервые пришлось затаиться, испытав страх от присутствия рядом смертельного соперника. Сквозь прозрачное с моей стороны зеркало, я видел перед собой кряжистого, чуть сгорбленного мужчину лет сорока, с подвижными, неестественно огромными руками. Особенно глаза, застывшие, напряженные, со змеиным взглядом, готовым сломить волю жертвы. Даже Наум лишился своего привычного хладнокровия. Он закашлялся, произнося свою дежурную фразу: «Прежде, чем я начну Вас защищать, мне необходимо знать правду». Именно невинная фраза рассмешила грозного гостя. Он отошел от шкафа, переключив внимание на адвоката. По делу выходило его задержали не далеко от места преступления, опираясь на приметы очевидцев. Он и не отрицал, что выходил из дома, где произошло убийство, но оправдывал случившееся ошибкой адреса. Были еще незначительные косвенные улики, но фундаментальной доказательной базы у следствия не существовало, что позволило обвиняемому выйти под подписку. Даже мне было ясно, что это стопроцентно выигранное дело. Тем не менее, Наум расколол клиента на откровенность. Выходило, уже долгие годы этот документально заверенный благополучный гражданин, в свободное от работы время, режет людей без зазрения совести. Когда его подпирало, он находил одинокого алконавта, покупал спиртное и предлагал выпить. А далее, в разгар застолья, зверски убивал хозяина, удовлетворяя свою кровавую похоть. Насытившись чудовищным развлечением, поджигал квартиру вместе с трупом, скрывая следы преступления. Сколько жертв на его счету не помнил, да и неважно. Каждый раз он просто удовлетворял свою потребность в охоте. Мы были с ним похожи. Только убивец промышлял среди овец заблудших, а я выслеживал ему подобных. Наум терпеливо вытягивал из злодея подробности, пытаясь нащупать жизненный ритм. Но душегуб был странный субъект. Он ненавидел людей, объявив миру войну. Жил среди врагов, готовый к бою. Я заметил это сразу, как только начал за ним следить. Он даже передвигался по улице как-то странно, на полусогнутых, подавшись вперед, в любую минуту ожидая нападения. Руки не на секунду, не прекращали движения, словно щупальца у осьминога. Жил живодер на последнем этаже в мансарде. Свою квартиру превратил в бункер, перегородив переход с лестничной клетки в коридор, решеткой. Около двух месяцев я не мог подобраться к нему близко. Временами мне казалось, что застать урода врасплох не возможно. Уже прошел суд с оправдательным приговором, и он явно готовился к очередной охоте. Неприметно одевшись, небритый, он терся возле дешевых пивных, заводя знакомства с потерянными людьми, угощая их водкой. Вот-вот мог наступить роковой миг, когда еще один страдалец будет отправлен в мир иной. Отчаяние торопило меня, подталкивая к решительным действиям. Оборудовав на чердаке засаду, я часами наблюдал за окнами его квартиры в бинокль. И одна педантичная привычка все-таки дала мне шанс на успех. Приходя домой, на лестничной клетке, перед решеткой, он всегда снимал ботинки, и босиком подходил к двери. Именно эту деталь я использовал в своем плане. Десятки раз наблюдая ритуал заметил неизменную последовательность действий. Сначала он снимал ботинки, затем, правой рукой, брался за прутья, левой включал освещение, и только после открывал дверь. Этим я и воспользовался. За два часа до его появления поднялся к нему на этаж, и, отсоединив провода от лампочки, прикрутил к решетке. Коврик перед дверью обильно смочил водой. Сам, в резиновых сапогах и в перчатках, затаился справа от решетки в нише чердачной лестницы, сжимая в руке кусок трубы перемотанный изоляционной лентой. Была поздняя осень, темнело рано. Забившись в углу, в кромешной темноте, слышал, как возвращаются люди с работы, поднимаясь в свои квартиры. Страх мелкой дрожью колотился внутри. Еще ни разу не приходилось мне вступать в очный поединок. Когда услышал осторожные шаги, напрягся, пугаясь биения собственного сердца. Темным силуэтом противник возник на лестничной клетке. Замер, настороженно прислушиваясь и с жадностью втягивая воздух. Мне казалось, он чувствует мое присутствие. А когда злыдень наклонился, снимая ботинки, я даже расслабился от облегчения, что меня чуть не сгубило. В этот самый миг, он бросился в мою сторону, и нанес удар. Я почувствовал резкую боль в плече. В голове словно вспыхнули лампочки, и, со стоном, я упал на пол. Враг, не теряя времени, метнулся к решетке. Ударил сноп искр, с характерным звуком короткого замыкания. Его отбросило на перила, и, по инерции переворачиваясь, он полетел в лестничный проем. Преодолев расстояние шестого этажа, тело гулко ударилось о кафель пола, и все затихло. Дом погрузился в мертвую тишину. Несколько минут спустя, внизу заголосили, захлопали двери. Я, преодолевая тошноту, придерживая рукой рану, через чердак проник в соседний подъезд, спустился вниз, и, уже сидя в машине, разорвал майку и перевязал плечо. Первую медицинскую помощь мне оказали на работе. Оторвавшись от исследования очередного покойника, дежурный патологоанатом промыл и зашил мне рану, констатировав, что жизненно важные органы, не задеты, не задавая никаких вопросов. На следующий день, Наум заметив мою бледность, поинтересовался здоровьем, и, опять, между прочим, сообщил, что недавний клиент, в результате хулиганской выходки, трагически погиб. — Дмитрий прервался, ожидая реакции врача.

Ольга Викторовна, не скрывая своего ужаса и раздражения, громко выкрикнула:

— Вы точно такой же, как и он! Вы тоже зверь! Умный, опасный, расчетливый! Мне становится жутко, что Вас могут выпустить!

Дмитрий искренне рассмеялся:

— Вы, что, доктор, на самом деле такая наивная? Да Вас наняли убедиться, что я тот самый, неуловимый убийца. Для них подарок мое откровение. Следующим шагом мне предложат сотрудничество. Я больше всего уверен, что Вам рекомендовали ослабить режим в отношении меня, поощряя за откровенность. — Заметив, как Ольга Викторовна покраснела, захлопал в ладоши. — Меня вытащат отсюда! Таких спецов, единицы. — И, посуровев, добавил: — И все следующие жертвы получат автограф «О и В». В Вашу честь, доктор. И пусть совесть напоминает Вам об этом.

— Не сметь! — Ольга Викторовна выскочила из-за стола. — Не позволю! Никогда!

— Дай то, Бог. — Тут же согласился Дмитрий. — Только если меня решат отпустит, прошу снотворным уколите, а то сплю последнее время плохо. — Поймав на себе внимательный взгляд врача, попросил: — А теперь распорядитесь в палату отвести, устал очень.

Из неоткуда появились санитары и проводили в основной корпус. Дмитрий в коридоре заметил Васю, стоявшего у окна с надеждой поглядывающего на свободу сквозь решетку:

— Мечтаешь о воле, каторжник?

— Да нет. Какая разница, в какой тюрьме обитать. Там, ограниченый обстоятельствами, здесь пространством.

— О, вижу ты сегодня Фрол. — Констатировал перевоплощение Дмитрий. — Хотя, если честно, с Васей веселее. Он не напрягает, а ты, грузишь сверх меры.

— Естественно. Ты в глупости забыться хочешь. Боишься даже задуматься о себе. Вломился в чужую жизнь. А понять, почему не можешь.

— А что делать? — Всерьез заинтересовался Дмитрий.

— Не привыкать к плохому. Не нравится, уходи. — Резко повернувшись, ответил Вася. И, тут же понизив голос, предупредил: — Атас! К тебе врачиха идет!

Дмитрий, улыбнувшись, пошел на встречу к Ольге Викторовне. Она не пыталась даже скрыть тревоги. Вся возбужденная, с растрепанными волосами, подхватила Дмитрия под руку и заговорила:

— Вы оказались правы! Стоило мне связаться с заказчиком и передать материалы сегодняшней беседы, как поступило распоряжение перевести Вас. Но главное, документ подписан Министром.

Они зашли в комнату. Дмитрий сел на свою кровать, а Ольга Викторовна осталась стоять у двери, заложив руки за спину.

— Вы, совершенно вменяемый, и отдаете отчет во всем происходящем. Попытайтесь успокоить меня, что не все так страшно. — Попросила доктор.

А Дмитрий, любуясь женщиной, сбросившей с себя образ сурового эскулапа, не в состоянии отвести взгляд от лица, словно в наваждении, повторял:

— Какая Вы красивая!

— Да прекратите Вы! — Окриком оборвала Ольга.

— Хорошо. — Согласился Дмитрий. — Все просто и ясно. На сегодняшний день я являюсь одним из лучших исполнителей устранения жертвы естественным образом. За весь стаж работы, по теме, у меня не было ни одного прокола. Я уникум. И мое признание трактуется, как добровольное согласие к сотрудничеству. — И, вскочив, Дмитрий сорвался на крик: — Мне предложат работу по специальности! Доктор, Вам ясно? И не факт, что мне придется устранять убийц и преступников. Наумы умерли, да здравствуют Нероны!

Эта вспышка гнева подействовала успокаивающе на Ольгу Викторовну. Она поправила волосы, и, примирительно, попросила:

— Не стоит нервничать. Завтра утром за Вами приедут. — И, уже выходя из комнаты, спросила: — Вам снотворное сделать, или передумали?

Дмитрий ухмыльнулся:

— Конечно, доктор! Очень мне спать хочется. Устал страшно.

До самого вечера он стоял у окна, наблюдая за бессмысленной сутолокой людей, веселой возней птиц на соседнем дереве, и за тучами, плывущими в своем вечном движении. Ложась в постель, Дмитрий с улыбкой слушал болтовню Васи о дневной выручке таблеток и их полезных свойствах при правильном применении. Затем в палату буднично вошла сестра и попросила Дмитрия лечь на живот. Со словами: «Вам доктор прописал снотворное», сделала укол. Дмитрий закрыл глаза и, чувствуя, как медленно стихают звуки, стал проваливаться в темноту, все быстрее и быстрее увеличивая скорость падения. Последней мыслью было понимание, что он умер, и дальше ничего не будет. Очнулся с глубоким вдохом. Открыв глаза, какое-то время лежал, вглядываясь в потолок переливающийся нежным светом.

— С прибытием! — Поздравил появившийся перед глазами Фрол. — Что-то ты мрачный.

— В таком кошмаре побывал! — Вылезая из ниши, заметил Дмитрий. — Да ты там присутствовал! Чего спрашиваешь? — Одеваясь, все допытывался у Фрола: — Все-таки это наркотик, или галлюцинагенная штука? Пока существовал виртуально, ничего о реальной жизни не помнил. Здесь, совершенно ясно, могу разделять реальность от фантазии. Скажи, сколько времени в забытьи плавал?

Фрол, внимательно наблюдая за Дмитрием, пояснил:

— От начала прошло две недели.

Они, лабиринтами, вышли из пещеры, и попали в утренний лес. Еще туман стелился по траве, весело плескалась река, и ветерок, легкими порывами игрался с кронами деревьев. Дмитрий, раскинув руки, рухнул под березу и в иступлении закричал:

— Спасибо, Господи, жуткий кошмар мне только приснился! Ведь на самом деле я и месяца не прожил у Наума. Меня устроили в общежитие института физкультуры. Я достойно выступал, отстаивая честь и славу Родины. Что там случилось с Наумом, понятия не имею. Так что все увиденное иллюзия. И никакой я не убийца. И никогда меня ножом не резали. Вот где у меня шрам? На, посмотри! — Дмитрий расстегнул рубаху и оголил плечо. Крик отчаяния разорвал тишину леса, вспугнув птиц. На плече красовался аккуратный рубец. Дмитрий поник, растеряно протягивая руки к Фролу. — Что же это? Как такое может быть?

— Давай-ка, прокатимся. — Предложил Фрол. И они, сев в лодку, поплыли к противоположному берегу. Здесь, расположившись на камне, Фрол настоял заняться рыбалкой, не обращая внимания на возражения Дмитрия. И только когда закинули снасти, принялся объяснять: — Я не знаю истинного назначения горы. Только с каждым погружением меняется твое миропонимание, а это влияет на тебя. Подумай только, пещера отголосок цивилизации, существовавшей задолго до нашей осознанной истории. Возможно, она и есть краеугольный камень человечества, и принцип действия надо искать не в механике и науке, а скорей в религиозных традициях. Буддизм, описывая продвижение человека к конечной точке существования, утверждает, что путем перерождения из жизни в жизнь необходимо очистить карму или свою сущность, утвердив закон космической справедливости. Только в этом случае исчезнет двойственность и, ты сможешь раствориться в беспредельном, познав создание и став созданием. Только столкнувшись с волшебной горой, понимаешь, что обрести истинное сознание, можно прожив сотни жизней за период существования на земле, и для этого не обязательно бесконечное число перерождений. Каждое мгновение в состоянии изменить жизнь кардинально. Достаточно обрести интуитивное восприятие, и ты полностью готов к трансформации, в награду получая вечность.

— Как это? — Удивился Дмитрий.

— Стоит поменять принцип осознания мира, и ты бессмертен.

— А для чего это нужно, Фрол?

— Мне кажется, мы столкнулись с единственным путем возврата к изначальной точке существования. По-моему, в корейской религии есть утверждение «Небо одно, земля одна и движутся они как единое тело». Конец бытия — возвращение к бесконечности. Начало и конец, одно и тоже. Поэтому существует заданность параметров. Движение ограничено принципом противоположностей. Пребывая в материальной форме, ты обречен, испытывать страдания и неизбежную смерть. Только пробуждение души позволит обрести гармонию счастья и бессмертие. Весь секрет, как этого достигнуть.

— Фрол слишком сложно! Неужели не существует более простого метода?

— Вера! Но при всей кажущейся простоте путь еще трудней. Наверное достигнув предела понимания я смогу ответить тебе, но скорее всего те кто знают не говорят, те кто говорят, не знают. Поэтому найди ответ сам.

— Хорошо. — Полностью успокоившись, согласился Дмитрий. — А сейчас что делать?

— Съезди к лесникам, развейся, потом приезжай, продолжим обучение. — по советовал Фрол.

Дмитрий, залез в лодку и вдоль берега, не спеша, поплыл к дебаркадеру. Оставшись один, никак не мог осмыслить произошедшие с ним перемены. Были очевидные переживания, словно в дурном сне. И, в тоже время, он точно знал хронологию событий с датами и адресами. Появились доселе неведомые профессиональные навыки, и что-то пока не совсем понятое, как проблеск, сродни предчувствию, только более ясное и последовательное. Дмитрий попытался определить для себя обретенное состояние и неожиданно сформулировал тревогу. Настоящее не может существовать без прошлого и будущего. Как свет без тьмы. Поэтому если хочешь узнать будущее, посмотри в прошлое. Настоящее является точкой, где информационные потоки будущего трансформируются в материальные формы прошлого. Если ты задумал ударить и ударил, реальные последствия в этот мир принесет удар, но важность имеет только замысел. Будущее наступает тенью. И, если обладаешь интуицией, понять и просчитать настоящее не составляет труда. Дмитрий затряс головой, впервые ему приходилось сталкиваться с такими сложными объяснениями, и это напрягало неимоверно.

— Вот угораздило вляпаться! — Громко прокричал мыслитель и эхо, подхватив, понесло по реке: Ляпаться, ляпаться… Что очень рассмешило Дмитрия, отпустив тиски внутреннего напряжения.

Причалив к дебаркадеру не стал подниматься по трапу, вместо этого предпочел позвать обитателей: «Саныч! Трифон!» Вскоре на зов откликнулись. К борту подошел Саныч, и, всмотревшись в незваного гостя, признал Дмитрия.

— О, кого мы видим! Ну, давай поднимайся, отшельник.

— А ты кого гуляешь? Вон, какой помятый. — Поинтересовался Дмитрий.

— Да, коммерсант один заехал, иметь его в кочерыжку. Третий день на ушах стоит.

В подтверждения слов, на палубу выкатилась компания — толстый мужичок с крепким круглым пузом, мордатенький, с коротенькими ножками, ухватисто прижимал к себе двух розовощеких, сбитых, в теле девиц. Замыкал компанию Трифон, аккуратно неся ковш, явно наполненный огненной водой. Все были изрядно пьяненькие и давно веселые. Хозяин праздника, кружась, заголосил: «Мужик! Штрафную!» Девки подпевая, завыли: «Пей до дна!» Трифон поднес ковшик и, умоляющим голосом, попросил: «Лучше выпей. Он все равно не отстанет». И Дмитрий, приняв посудину, совершенно уверенный, что противная жидкость чистая вода, мелкими глоточками осушил тару. Поступок вызвал восторг у присутствующих, особенно у толстопузика. Он, оставив барышень, подбежал к Дмитрию и, прихватив героя под локоток, потащил в кают-компанию, приговаривая: «Будем знакомы, меня зовут Вася. Восхищен поступком! Там же литр ядреной водки!» Дмитрий, попав в помещение, огляделся по сторонам. На столе также красовалась неистребимая бутыль с янтарной жидкостью. Дары леса, в изобилии, были представлены на пиршестве. Лучшие представители женского населения, под вечно модные слова Юры Шатунова «Белые розы», топтались в центре кают-компании. Заметив прибытие нового гостя, озорная девчушка с фигурой Винни-пуха, с визгом подлетела к нему и, уцепившись за руку, запрыгала словно мячик. Сраженный такой непосредственностью, Дмитрий, вымолвив: «Неужели», затопал вместе с ней. Вася, с визгом раскинув руки, колобком вкатился в общество девушек, тиская и прижимая их к добротному телу. Дурачились, как могли, пытаясь совместить твист с присядкой, и вальс с чечеткой. Наконец утомившись, расположились за столом. На правах хозяина Саныч, подняв стакан, оглядел притихшую публику и произнес: «Выпьем за раба Божия Дмитрия, странника, поселившегося на берегах славного Михайловского озера. Ура!» Все дружно подхватили клич и, опрокинув изрядную дозу, полезли целоваться. Дмитрий, от чего-то засмущался. Отпихивая не в меру ретивых поклонниц, попросил: «Саныч, мне с тобой поговорить надо» и первым вышел из кают-компании. На корме дождался егеря и без проволочек приступил к делу.

— Саныч, я здесь пожить хочу. Позвоню в Москву, тебе будут перечислять деньги. У Медвежьей пади, там, где река впадает в озеро, если можно, дом срубить надо, ну и иной раз к тебе на огонек отогреться приезжать стану. Ты, соответственно, учитывай свой интерес в материальном измерении.

Саныч крякнул, выслушав пожелание.

— Ну, что ж, решим проблему! Только хочу предупредить тебя. Мне еще дед сказывал, многие уходили в Тайгу жить, да как в воду канули. Странные тут места. Сколь живу, а сам понять не могу. — Договорить ему не дал явившийся со всей честной компанией Вася. Разгулявшийся не на шутку, он куролесил на весь объем кошелька. Оглядевшись по сторонам пьяным взглядом, телепузик нагло заявил:

— Саныч, неси ружье, мы сейчас охотиться будем!

— Вот принесла нелегкая! — Чертыхнулся егерь. — Только жрет, размножается и гадит. Такая порода развелась, живут по принципу — «за свои деньги, если не куплю, так испорчу». Как угомонить пузоглота, не знаю.

Сочувствуя, Дмитрий хлопнул Саныча по плечу:

— Ладно, пора отбывать. — И уже спускаясь по трапу, крикнул новоявленному охотнику: — Вася, ты по аккуратней. Браконьеры подумают, ты по ним стреляешь, в обратку картечью ответят. Скольких похоронили, не счесть!

Гость мгновенно оценил опасность и тут же отменил желание, заявив:

— Не хочу охотиться! Ограничимся танцами и купанием голышом.

Дмитрий, засмеявшись, на прощание помахал рукой, и, запустив мотор, отправился обратно.

Фрола нашел за домом, в огороде. Тот, неспешно окучивал грядки, что-то напевая себе под нос. Заметив вернувшегося квартиранта, сочувственно поинтересовался:

— Ну, как?! Отошел от пережитого?

— Отпустило немного. — Согласился Дмитрий. — Только вот пока ехал, все думал, а люди, с кем я общался, существуют, или нет?

— Самое интересное, что улицы, телефоны, все реально, но события, в которых ты принимал участие, явлены только тебе. Я по началу сам не мог понять, как все происходит, и кинулся проверять, что случилось с другими участниками. Механика приблизительно такая, будто кто-то снимает кино, актеры играют эпизоды, не зная сценария. Затем монтируется и проецируется полная версия одному главному герою. Все заложено в тебе, просто на определенном этапе ты делаешь поворот не влево, а вправо, и попадаешь совершенно на чужую улицу, где нет твоего дома, и где тебя не ждут. Ты и есть обладатель бесконечного множества жизненных вариантов. Ты в одном лице царь, нищий, герой и дурак, до кучи! И кажется чтобы понять и обрести гармонию необходимо прожить сотни вариантов умирая и возрождаясь. Именно «гора мира» позволила гиперборейцам при жизни обретать просветленный Дух.

— А для чего? — Спросил Дмитрий.

— Поверь мне, это единственная цель, ради которой живет человек.

— Эх, убедил Фрол Плиний-младший! Согласен на новое погружение. — Дурачась, засмеялся Дмитрий.

— Что-то ты зачастил, парень. Не все так просто. — Предупредил Фрол. — Хотя с тобой перемены происходят необычно, и надо думать, по каким-то причинам, не зря. Давай, денька два отдохни, и приступим.

Ближайшую неделю они занимались домашними делами: рубили дрова, ходили по грибы и травы, о чудесных свойствах которых Фрол много рассказывал. Жизнь без радио, электричества и прочих удобств цивилизации, угнетающе действовала на Дмитрия, вечерами он пытался занять себя чем-нибудь, пытаясь избегать пауз, когда активный мозг бунтует и взрывается от кажущегося безделья. Затем нашел себя в воспоминаниях, пытаясь анализировать события двух прожитых жизней. Но мысль о том, что их может быть сотни, и в прошлом нет ценности, без уверенности в правильном выборе, сводила на нет все попытки. Он внимательно наблюдал за поведением Фрола, тот не докучал своим присутствием, а жил мгновениями, принимая их от начала до конца. Он мог, увидев парящего коршуна, застыть и десять минут с улыбкой любоваться красотой полета. Все происходящее вокруг, захватывало его полностью, словно он не видел мир, а сам источал свет, будучи миром. Со стороны он казался сумасшедшим, потому что в каждом своем движении, был естественен, не подражая никому, и не одевая маску. Вскоре осознанность окружающего захватила Дмитрия, погружая в необычное состояние. Он, часами сидя не берегу, наблюдал за игрой мелких рыбок в воде, ловя себя на том, что знает, в какую сторону метнется та или иная. Предчувствие, интуиция, предвидение, пока мгновениями посещали его, но это было великолепное ощущение. Он поднимал голову, ожидая увидеть журавлей, и, замечая курлыкающий клин, испытывал величайшее наслаждение, словно создал сам миг счастья. Вскоре идиллия кончилась. Фрол позвал с собой, и вновь лабиринтами, они прошли в пещеру. Дмитрий, под руководством учителя приготовил нишу и, раздевшись, привычно занял место. Фрол, задвигая крышку, склонился над ним:

— Теперь попытайся уйти двадцатилетним. Помни, я буду рядом.

Дмитрий, вдыхая нахлынувший аромат мяты с кориандром, улыбнулся в предвкушении и громко заговорил:

— Я был кандидатом в сборную СССР по плаванию, когда меня забрали в армию. Распоряжением Министра обороны Гречко, персональным нарядом, был направлен в армейский клуб ЦСК ВМФ. Да еще так подло, чтобы подольше меня задержать, оформили моряком, на три года приписав к Краснознаменному Черноморскому флоту. Правда, все было на бумаге. Я остался в Москве, проведя всего один месяц, в первом флотском экипаже приняв присягу. А затем изнурительные тренировки и соревнования. Прошло два с половиной года. Служить мне оставалось совсем немного, когда меня вызвало руководство и поставило в известность. В Севастополе празднуют юбилей, круглую дату основания Черноморского флота. На празднике должны присутствовать члены Правительства, Министр. По случаю торжества намечался парад боевых кораблей и заплыв от места гибели революционного крейсера под командованием лейтенанта Шмидта до памятника, погибшим морякам. В марафоне принимали участие пловцы стран-участников Варшавского договора, но выиграть принципиально нужно русскому. Делать нечего, беру под козырек и на следующий день отбываю в город-герой Севастополь.

Дмитрий, словно шагнув в воспоминания, вышел на вокзале южного города. На такси добрался до Спорт-клуба и, разыскав начальника, доложил о прибытии. Тот, осмотрев цивильный костюм, побагровел от возмущения.

— Это что за вид?! Где форма? Распустили вас там в Москве! По документам Вы приписаны к бригаде подводных кораблей, срочно отбыть на место дислокации. Я распоряжусь, чтобы Вас экипировали. Завтра будете представлены Главнокомандующему Черноморского Флота адмиралу Горшкову. Вы понимаете важность задачи?

Дмитрий сообразил, что возражать опасно и, вспомнив как надо отвечать, рявкнул: «Так точно, товарищ командир!» Видимо до начальника дошло, что перед ним стоит сугубо штатский человек. Он почесал затылок и поинтересовался:

— В званиях хоть разбираться можешь?

— Да, если честно, не очень.

— Ох, попаду я с тобой в неприятность! — Запричитал капитан первого ранга. — Ну, хоть выиграть есть шанс?

— Смотря, кто поплывет. — Мудро заметил Дмитрий. — Месяц назад во Франции, марафон первым одолел. Но там было пятнадцать километров, а здесь три, совсем другое дело!

— Ну, ты, уж постарайся, сынок! — ласково попросил начальник.

— Отдам все силы за Родину. Только так, по другому не умею. — Заучено отбарабанил Дмитрий.

— Ну, ладно. — Успокоился военный. — Иди, утром за тобой прибудет машина.

Дмитрий, вместе с вестовым, посланным его сопровождать, прибыл на улицу матроса Кошки, в расположение бригады подводных кораблей. На контрольно-пропускном пункте их встретил дежурный офицер и проводил Дмитрия к командиру бригады. Пока ждали вызова, Дмитрий из окна строевой части наблюдал, как по плацу вышагивают матросы, подчиняясь командам офицера. Он впервые попал в расположение боевой части и внутреннее напряжение, порядок угнетающе подействовали на него. Вид грозных кораблей на рейде, звук отбиваемых склянок, романтикой окутывало, будоража воспоминания прочитанных книг о море и пиратах. Бравый офицер, нарушил идиллию, громко приказав: «Товарищ матрос, следуйте за мной!» Коридорами прошли к кабинету, постучав в дверь, офицер дождался разрешения и, посторонившись, пропустил Дмитрия. За столом сидел седой военный в кителе с орденскими планками на груди. Дмитрий замялся и, с трудом вспоминая, доложил:

— Товарищ капитан первого ранга! Матрос Угрюмов по Вашему приказанию прибыл.

— Да, лучше замолчи. — Отмахнулся комбриг. — Уже доложили. Ты у меня как бельмо в глазу. Два года старшим торпедистом в бригаде числишься, между прочим, офицерская должность. За тебя другие Родину защищают, ты понимаешь?

— Никак нет, товарищ капитан первого ранга. — Не выдержав, сдерзил Дмитрий.

— Что такое?! — Медленно поднялся из-за стола комбриг.

— За время службы мною для Отчизны добыто пятнадцать золотых, семь серебряных и девять бронзовых медалей на международных соревнованиях разного уровня. — Отчеканил Дмитрий.

— Лучше два пьяницы, чем один Москвич! — С отчаянием заметил начальник. — Ладно, говорун, завтра посмотрим, на что ты годен. А сейчас пойдешь, получишь форму и отдыхай.

Дмитрий ладненько развернулся, попытавшись щелкнуть каблуками, но поскользнулся на ковре, и, в желании не упасть, пулей вылетел из кабинета, почти головой открыв дверь. Комбриг искренне засмеялся, крикнув вдогонку: «Аккуратней, вояка! Разобьешься». Дежурный по части отвел Дмитрия к баталеру, и тот, тщательно подбирая амуницию, экипировал матроса посоветовав походить по плацу часик, привыкая к обмундированию. Утром новоиспеченного матросика, в новенькой с иголочки форме, доставили в спортивный клуб, расположенный на площади адмирала Нахимова. Сюда же привезли и зарубежных спортсменов. Погрузив всю галдящую на разных языках мира толпу на десантную баржу, отдали швартовые и, выйдя из бухты, встали на рейде, ожидая команды к началу старта. Праздник открыли парадом. Гордо прошел большой противолодочный корабль, уверенно демонстрируя мощь вооружения, для наглядности, при выходе из бухты шарахнув холостыми из всех орудий. Стремительные катера запускали ракеты, подводные лодки пулялись торпедами, жужжали вертолеты, высаживая десант. Маленькая праздничная война, веселила несметное количество зрителей, вызывая восторг и аплодисменты. На трибунах приглашенный генералитет пыжился от гордости, важно надувая щеки и грозно сдвигая брови, при этом смахивая на изрядно ожиревших орлов. Воинственный пыл витал в дыму и грохоте, не находя достойного применения. И когда по окончанию демонстрации убийственной мощи диктор объявил, что сейчас будет дан старт заплыва на приз Главнокомандующего войск Варшавского договора с участием сильнейших спортсменов зарубежных стран, распаленная толпа заревела от возбуждения. Эта эмоциональная волна накрыла трибуны с почетными гостями. Представители вооруженных сил различных стран, принялись делать ставки на победителя соревнований, а разогретые спиртным вообще забыли о рамках приличия. Главнокомандующий Черноморским Флотом не на шутку сцепился с адмиралом флота ГДР, поставив на спор свой кортик против фуражки. Адьютант срочно связался с баржой и наш представитель, с выпученными от страха глазами, расталкивая участников, пробрался к Дмитрию и, обхватив за плечи, возбужденно зашептал: «Сынок! Выиграй, хоть кровь из носа! У тебя в руках честь флота! Там на берегу, наш командир голову за тебя против немца поставил!» И не находя больше слов, в сердцах выпалил: «Проиграешь, лучше утони!» Дмитрий опешил от такого напутствия. Но, посмотрев на трясущегося представителя, понял, что он не шутит. Объявили пятиминутную готовность, ветер усилился, нагоняя волну и уже не просто рябь, а приличные барашки разгоняли волны, с силой ударяя в борт корабля. Дмитрий оглядел участников и, заметив, как представитель немецкой команды, возбужденно общается со своим спортсменом, с огорчением отметил, заплыв дружбы, где все финишируют стадом, превратился в битву. Десантная баржа открыла борт, взлетела сигнальная ракета, и все, гурьбой, прыгнули в воду. Дмитрий, наученный опытом подобных соревнований, сразу попытался выбраться из толпы, пристроившись за шлюпкой сопровождения. Плыть было трудно, начинающийся шторм, набегающими волнами накрывал пловцов с головой. Буквально с первых метров выделилась лидирующая группа из пяти человек. Немец, скорей всего заранее договорившись с польским пловцом, попытался оторваться, разорвав группу по ходу дистанции. Дмитрий понял, что если маневр им удастся, догнать будет не возможно. Бороться с волнами, и корректировать направление одному, не реально. Мощными гребками приблизился к беглецам и, пристроившись рядом, поплыл, с трудом удерживая темп. В такой позиционной борьбе они миновали километр, далеко позади, оставив остальных участников. Плыть становилось труднее, волны, бьющие в лицо, сбивали дыхание, гребнем выбрасывая наверх, и накрывая следующей волной. Дмитрий особенно страдал от болтанки, будучи намного легче своих соперников. Это изматывало, отнимая все больше и больше сил. Он прекрасно понимал, что если что-то не предпринять, на финише, более мощные соперники, прибавив, сделают его с легкостью. Злясь от возможности проигрыша, с отчаяния, решился почти на авантюру. Подумав про себя, что вместо того, чтобы плыть, периодически поднимая голову выискивая ориентир направления, следует догнать шлюпку сопровождения и, встав в кильватор из последних сил держаться за ней, надеясь, что гребцы, стараясь оторваться от преследователя, приведут его к финишу. Дмитрий рванул, включившись на полную мощь. Свернув, поплыл к шлюпке, идущей параллельно группе. Хитрость явно удалась, шлюпка пытаясь оторваться, прибавила ходу, следуя по направлению к берегу. Дмитрий, сжав зубы, из последних сил держался за ней. Метров двести продолжалась безумная гонка. Основные соперники, прозевав рывок, отстали, потеряв из виду уплывшего далеко вперед Дмитрия. Теперь оставалось главное — держать темп, не давая преследователям догнать беглеца. Дмитрий, превозмогая усталость, рвался к победе, представляя себе, что вот также плыли восставшие матросы с потопленного корабля, еще не зная, что их будут расстреливать прямо в воде у самого берега. Яростными гребками разрывая воду, твердил себе, что если первым доплывет к памятнику погибшим морякам, то сохранит честь погибших, повторив их подвиг. Находясь в исступлении, даже не слышал рева трибун, финишируя в одиночестве. Выползая на песок Дмитрий даже не смог встать, Он лежал, тяжело дыша, полностью обессиленный. Его подхватили на руки и принялись качать в порыве радости, а он, зажавшись, боялся, что его вырвет. Понадобился час, чтобы участники соревнования пришли в себя, настолько трудной была дистанция. Все это время зрители не расходились, играл оркестр, город веселился на полную. Награждали на площади Нахимова, что явилось кульминацией праздника. Стоял рев, Дмитрий даже не слышал, что ему говорил восторженный командующий, с чувством пожимая руку. Только когда заиграли гимн, и Дмитрий в форме русского моряка застыл на высшей ступени пьедестала, толпа смолкла в величии момента. После всех церемоний, победителя отвезли в офицерский клуб, где по случаю торжеств были накрыты столы. Его передавали из рук в руки, тиская, словно праздничную игрушку на елке. В окружении звездных офицеров Дмитрию было довольно не уютно, а когда он оказался за столом по правую руку от командующего, то совсем поник. Зато хозяин стола не мог нарадоваться, с гордостью поглядывая на матроса, защитившего честь русского флота. Он явно не понимал, что Дмитрий, в виду сложившихся обстоятельств, впервые надел военную форму и не служит на корабле, разделяя тяготы морской службы. Поэтому, по-флотски, решил поощрить победителя. Повернувшись к начальнику штаба, приказал: «Досрочный отпуск на родину!». А затем, переполненный эмоциями, стукнув кулаком по столу, добавил: «А сначала пусть месяц в санатории для высшего командного состава отдохнет от невзгод», и, обращаясь ко всему столу, поднимая бокал, торжественно объявил: «Товарищи офицеры! За доблесть и честь победителя! Вот так служить надо Родине! Ура!!» Все троекратно поддержали клич, выпив стоя за смущенного Дмитрия. После окончания торжеств Дмитрия отвезли в часть и он, засыпая, с облегчением подумал, что завтра отбудет в Москву, в привычную обстановку. Утром ему приказали явиться к комбригу, и он с радостью направился в штаб, ожидая получить документы. Командир встретил на пороге кабинета и, улыбаясь, пожал руку.

— Герой! Во всех флотских газета на первой странице. Не ожидал! И мне от тебя перепало, командующий настоял готовить рапорт на присвоение внеочередного звания. — Садясь за стол, с легким раздражением произнес: — Столько лет, напрягаясь Родину защищал, не поощряли, а тут, на тебе! Матрос мне адмиральскую звездочку привез — пораженный случайной рифмой, опять весело засмеялся. — Ладно, приступим к делу. Приказано доставить тебя в санаторий. Пойдем на КПП, там ждет машина. Поедешь в Балаклаву, а там катером на Фиолент. Между прочим, я за свою службу ни разу там не был. Говорят место изысканное. Все, иди, и еще раз спасибо за нечаянную радость.

Дмитрий опешил от подобного развития событий. Переминаясь с ноги на ногу стоял у двери, не находя слов для возражений.

— Ну что еще? — Посуровел комбриг.

— Товарищ командир, мне в Москву надо, тренироваться. — Испуганно заметил Дмитрий.

— Отдохнешь месяц, и поедешь в свою столицу. На тебя уже документы выписаны. Все, исполняй!

Дмитрий обречено покинул кабинет, понимая, что возражать бесполезно. В строевой части его ожидал мичман, получивший приказ доставить матроса в Балаклаву. На машине около часа, добирались к месту назначения. Открывшийся вид базы подводных лодок, своими масштабами потряс Дмитрия. Эта удивительная бухта, скрытая среди скал, провидением была предназначена для военного использования. Мичман объяснил Дмитрию, что дальше придется идти катером, другой дороги в Фиолент, где расположен санаторий, попросту не существует. На пристани нашли нужную посудину и мичман, переговорив с капитаном, сдал Дмитрия на корабль. В ожидании отхода расположился на корме, и, забыв обо всем на свете, во все глаза рассматривал боевые корабли. Даже когда катер, минуя боные заграждения, выходил из бухты, Дмитрий все еще находился под впечатлением увиденного. Катер шел вдоль берега малым ходом, слегка покачиваясь на небольшой волне. Легкий ветерок, крик чаек и громады скал на берегу с причудливыми деревьями, растущими в расщелинах, наполняли Дмитрия восторженной эйфорией. Он даже попытался запеть, а когда меж скал открылась бухта с россыпью золотого песка, радость, блаженством, взорвалась внутри, заставив закричать от восторга. Он не заметил сколько шли, но когда катер стал причаливать к одной из волшебных бухт, не дожидаясь трал, прыгнул с борта в песок, еле сдерживаясь, чтобы не броситься в ласковое море. Вместо этого Дмитрий залез на камень и огляделся вокруг. Сосны и можжевельник, вереск и магнолии, буйно росли на берегу, создавая причудливый лес, с песчаными полянками и небольшими ручьями, стремящимися к морю. Среди нетронутой девственной природы располагалось несколько десятков аккуратных деревянных домиков, соединенных между собой тропинками, мощенные галькой. Ближе к воде стояли огромные армейские палатки, и как раз от одной из них, к катеру приближался мичман, в сопровождении пяти матросов. Дмитрий поспешил на встречу и попытался по-военному представиться местному начальству. Мичман не дал рта раскрыть, с лету приказав: «Потом поговорим. А сейчас помоги катер разгрузить». И Дмитрий, вместе со всеми, впрягся в работу, таская мешки и бесчисленные коробки. По ходу дела присмотрелся к своим товарищам, и отметил про себя одну странность: все матросы были представителями среднеазиатских республик и ужасно боялись мичмана. Вскоре закончили разгрузку и, мичман отпустил матросов коротко приказав: «Свободны!». И те, словно муравьи, быстро побежали к палатке. Мичман подошел к Дмитрию и, почесав затылок, оглядел гостя, явно конфузясь.

— Значит так. Зовут меня мичман Мячиков, что с тобой делать, ума не приложу. Тут отдыхают семьи высшего командного состава флота. Мы предназначены для обслуживания отдыха. В нашу задачу входит уборка территории, организация досуга, выполнение просьб и пожеланий отдыхающих. А тут присылают матроса на лежку. В данном месте ниже вице-адмирала семьи не присутствуют. И куда прикажешь мне тебя определить?

Дмитрий, с нескрываемой радостью, выслушал жалобу местного коменданта.

— Товарищ мичман! Вы меня назад отправьте, с формулировкой «по причине невозможности выполнения данного задания».

— Отставить, матрос! — посуровел командир. И, погрозив Дмитрию пальцем, с пафосом сказал: — Мы, люди военные. Родина скажет надо — флот ответит, есть. Так вот, юнга, нам, что в бой идти, что на камбуз, все как в последний раз.

Дмитрий, не выдержав, засмеялся, с симпатией оглядев бравого вояку, круглого как бочонок, с выпирающим животом, с головой в форме котелка и синим носом, явно глубоко пьющего человека.

— Отставить! — прекратил веселье мичман. — Никаких отъездов. Приказ не обсуждать. Значится так, будем думать, как рыбку съесть. Дабы не раздражать высокопоставленный контингент, определим тебя спасателем. Поставим на пляже вышку, повесим круг, и будешь ты отдыхать, исполняя должность. Жить, определим в домике медсанчасти. Докторша приходит днем, на два часа из соседнего санатория, ты ей мешать не будешь. Ну, а питаться придется с личным составом, дополнительный паек предусмотрен. Так что располагайся, боец! — Заметив выглянувшего из-за палатки матроса, зычно приказал: — Матрос Бураев, ко мне! — Азиатский воин морей, пулей примчался на зов, и, застыв перед мичманом, пожирал глазами начальника. — Значит так, боец. Проводишь товарища в медчасть, покажешь всю дислокацию и познакомишь с личным составом. Выполняй!

Дмитрия, тропинкой вдоль берега, отвели к крайнему домику, почти у самых скал. Это был добротный бревенчатый сруб в три комнаты, одна небольшая, где располагался кабинет врача, со всеми медицинскими причиндалами, и две палаты на восемь мест, одно из которых и занял Дмитрий. Молчаливый экскурсовод продемонстрировал приютившийся за домом туалет, с надписью на двери, на морской лад «гальюн». Почти бегом, явно боясь, что их заметят, ознакомил с лагерем, по ходу тыкая пальцем: «Тута в мячик играют, тута кино крутят» и только добравшись до палатки, облегченно вздохнул: «Тута мы живем». Внутри находился весь местный гарнизон во главе с мичманом. За столом сидели семь матросов, шесть из которых были представителями моря пустынь. Седьмой — маленький, с кругленьким носиком пуговкой, глазками бусинками, одним словом красавец, бравый матросик, сразу подлетел к новенькому и, хлопнув по плечу, с южным акцентом представился:

— Одессит Вася, киномеханик! — и, показывая пальцем на остальную притихшую бригаду, посоветовал: — С этими учкудуками, аккуратней. Имена, язык сломаешь. Плюс — черпаки-первогодки, стучат по всякому поводу.

— Докладывают! — возмутился сидящий рядом мичман.

— Ну, да! — Тут же поддержал командира Вася. — Докладывают басмачи атаману. — Пытаясь аргументировать сказанное, принялся перечислять факты: — Вчера дама из пятого коттеджа попросила сопровождать на прогулку до пляжа, опасаясь постороннего домогательства. Чук и Гек, — при этом Вася показал пальцем на двух притихших участников происшествия, — донесли мичману о данном событии. И в момент, когда я поддерживал даму за талию, спускаясь с утеса, явился командир собственной персоной, нарушив идиллию.

Мичман с любовью посмотрел на Васю, явно видя в нем себя молодым, но все равно, для приличия, возмутился:

— Во-первых, здесь посторонних быть не может, пограничная зона, между прочим, и потом, Вы, Вася, были застуканы в момент гнусного приставания к Татьяне Петровне. Пользуясь моментом, бессовестно лапали женщину.

— Да! — Возмутился Вася, — что же она не пожаловалась, а даже, как мне показалось, выразила удовольствие. И потом, я за грибами был приглашен Надеждой Максимовной, а Вы, товарищ мичман, мне вдогонку шпионов сопроводили. Вон сидят пристыженные рожи, Чип и Дейл, я их сразу заметил. — И Вася кулаком погрозил двум ничего не понимающим азиатским матросам.

Дмитрий, наблюдая разборки, понял, Вася любимчик не только командования, но и всего гарнизона. И скучно ему здесь, с таким товарищем, не будет. Знакомство закончилось обедом, после чего командир поставил задачу подчиненным. Матросы были направлены на уборку пляжа, а сам мичман, вместе с Васей, перетащил с волейбольной площадки судейскую вышку к самому берегу и, водрузив на нее спасательный круг, передали рабочее место Дмитрию. Вскоре на пляже, после полуденного отдыха стали появляться жители санатория. Дмитрия удивил контингент, состоящий исключительно из женщин среднего и преклонного возраста. Одни с визгом плескались в море, другие, постелив покрывала, принимали солнечные ванны. Светило, даже свалившись с зенита, припекало нещадно. Дмитрий, не выдержав накала, слез с вышки и, разбежавшись, прыгнул в море, проплыв под водой, вынырнул, взлетев над волнами и, мощно загребая воду, поплыл. Вылезая на берег, заметил, что привлек к себе внимание почти всех находящихся на пляже, а главное, женщины оценили его, любуясь ладной фигурой и довольно импозантной внешностью. Они явно не понимали, откуда взялся молодой атлет. Дмитрий поспешил одеть повязку с надписью «Спасатель» удовлетворяя любопытство окружающих. Еще не полностью привыкнув к всеобщему вниманию, смущался откровенных взглядов, и, когда под вечер все стали расходиться, с облегчением вздохнул. В своем домике переоделся в спортивный костюм, и, не зная, куда себя деть, направился на поиски Васи, в надежде разузнать о местных развлечениях. Васю обнаружил на спортивной площадке. Он принимал участие в волейбольном состязании. Васина команда в составе четырех дородных дам, каждая не меньше центнера, играла против пяти азиатских матросов, выигрывая наглым образом. По-видимому, морякам поступил приказ — ни в коем случае не оказывать сопротивления. Что они и пытались сделать, особенно не таясь. Вася пользовался моментом с превеликим удовольствием. Всякое касание мяча он комментировал, уважительно обращаясь к женщинам: «Татьяна Петровна, я сейчас Вам пас дам, а Вы его просто на ту сторону перекиньте», и Вася исполнял задуманное, а Татьяна Петровна, просто поймав мяч, по-бабьи, словно закидывая белье на веревку, перекидывала через сетку. Азиат по кличке «Чук» пугаясь, что случайно может отбить, с трудом уворачивался, стараясь обязательно упасть. Женщины вскрикивали от восторга, вскидывая руки. Вася взрывался тирадой, почему-то сравнивая нанесенный удар с ударом Майка Тайсона, всякий раз повторяя, какого бойца потеряла сборная в лице Татьяны Петровны, не забывая при этом игриво вращать глазами, выгибая брови дугой. Дмитрий с удовольствием наблюдал спортивный спектакль, даже не заметив, что вокруг собираются местные обитатели. Затем и его затянули в игру, и он так же дурачился вместе со всеми. Уже стемнело, когда Вася громогласно заявил, что вечером будет демонстрироваться фильм «Раба любви», начало сеанса 23.00.

Только после ужина Дмитрию удалось пообщаться с Васей. Бравый морячок сразу после трапезы облачился в парадную форму: одел бескозырку, с лентами до колена, черные расклешенные штаны и начищенные до блеска ботинки со срезанными кантами, заправил поглубже тельняшку обнажив, по возможности, загорелую грудь. На прощанье грозно заявил притихшим азиатам: «Вот что, чипсы! Из палатки ни ногой, за мной не следить!», и, подхватив под руку Дмитрия, вышел на прогулку. Проходя вдоль домиков, из которых доносились звуки музыки и женские голоса, Вася, коротко и ясно, характеризовал обитателей: «В этом ничего интересного, избегай контакта. А тут Татьяна Петровна живет, царственная женщина! Объект моей слабости!». Перед следующим домом морячок даже остановился: «А здесь Нина Александровна с дочками. Конфета!», и Вася даже зажмурился от удовольствия, с придыханием добавляя: «Батончик!».

Дмитрий слушал излияния экскурсовода, оценивая объекты, заглядывая в окна коттеджей и, как правило, дамы поразившие воображение Васи, были женщины необъятные, далеко перешагнувшие стокилограммовую отметку. Вася рассказал почти обо всех обитателях санатория, ярко описав бытующие нравы. Выходило, что всю неделю семьи командиров только и делали, что купались да загорали, ели да гуляли, а по вечерам просматривали кинофильмы. В пятницу прибывали мужья, отрывались два дня по полной, а в воскресенье вечером отбывали на службу в Севастополь. По словам Васи женщины, набирая здоровья ведрами, от избытка гормонов мучались без мужского внимания. Во избежание недоразумений, гарнизон был подобран из таджиков и казахов, ребят не способных на романтические подвиги, жутко боявшихся списания на корабли, где ждала несладкая служба. Плюс ко всему, как поведал по секрету Вася, все моряки гарнизона, по какой-то тайной причине, не умели плавать, и даже к морю подходили с опаской. Выходило так, что в будни вожделенным объектом внимания для некоторых скучающих дам, становились Вася и Дмитрий. На выходные желательно было скрываться, чтобы не вызывать ненужных вопросов у прибывающих на отдых мужей. Также Вася обещал на следующий день отвезти Дмитрия в соседний дом отдыха Совета министров, куда три раза в неделю, по вечерам, все ходят на просмотр зарубежных кинофильмов. Идти туда не близко, да и дорога опасная. Горная тропинка проложена над обрывами вдоль берега. Так, за пару часов, Дмитрий был посвящен во все тайны, а главное ему объяснили правила поведения гарантирующие безопасность. За полчаса до начала сеанса обход территории был завершен и на поляне, где был расположен летний кинотеатр, Вася принялся налаживать аппаратуру. Подтягивались зрители. И здесь, в полной красе, Дмитрий узрел весь состав турбазы. Женщины, в виду массовости мероприятия, приоделись. Места занимали соответственно званиям своих мужей. Первые скамьи предназначались семьям высшего командного состава, самые дальние позволили оккупировать обслуге, именно там и расположился Дмитрий. Отсюда он прекрасно мог оценить внешние данные женского сословия. Довольно большое число составляли дамы, достигшие того возраста, когда их просто перестают замечать, а они, в отместку мужчинам, безудержно предаются чревоугодию, пытаясь размерами обратить на себя внимания. И, как не странно, это им частенько удается. Стоило посмотреть на Васю, как он облизывался, оглядывая громадьё форм. Дмитрий явно заскучал. Его не вдохновляли ни взрослеющие девицы, все в прыщах, но уже смело покачивающие попками, ни, тем более, пыхтящие матроны, своей поступью напоминающие сытого бегемота. Вася уже намеревался запустить кинофильм, объявив при этом, что сюжет рассказывать не будет, сами, мол, увидят. Но мораль фильма героиня выразила так: Люди — вы звери, или проще, — заниматься любовью на вражеской территории опасно для жизни. Комментарий вызвал смех в задних рядах, где Вася был явным кумиром. Пошли титры, и здесь появилась она. Пытаясь не мешать, присела сбоку и рукой поправила пышные волосы. Женщина в белом свитере была смертельно красива, именно той красотой, когда цветок, достигнув совершенства, распускается в полную силу. Таких как правило не видят в юности, совсем не понимают в молодости, но в зрелости они обретают идеальную красоту, воплощая в себе совершенную женщину, мать, познавшую рождение, жену, вкусившую противоречия супружества и любовницу, способную дарить блаженство. Именно о таких писал Бальзак, прославляя превыше всего на свете, именно они были идеалом юношей, являясь в их беспокойных грезах. Дмитрий не мог оторвать взгляд от голубых глаз, чудных губ, плавных линий фигуры, манящих неуловимой грацией. Он любовался женщиной, ему нравилось каждое движение ее тела. Находясь в восторженном состоянии, вдруг осознал, что околдован незнакомкой. Впервые ощущая глубину нахлынувшего чувства, и не вполне понимая природу его возникновения, тихонечко вышел, и, влекомый неведомой силой, побежал к морю. Оно, плескаясь ласковой волной, накатывало на берег. Бесконечное небо с мириадами звезд куполом накрывало бухту, и огромная луна, почти касаясь линии горизонта, проложила серебряную дорожку к ногам Дмитрия. Лунный свет изменил очертания прибрежных скал, неестественными бликами отражаясь в воде. Дмитрий испугано огляделся по сторонам, с удивлением понимая, что очень давно живет на земле и, совсем не тот, кем привык себя ощущать. Испугавшись безумия, быстро разделся и прыгнул в воду. Плавал до изнеможения, ныряя и резвясь в темной воде. С трудом вылез на берег и лежа в еще теплом песке, смотрел на небо, погружаясь в приятную истому. Он почти заснул, кода его посетило первое видение. Неожиданно ему открылось прошлое совершенно чужой жизни. Он до мельчайших подробностей помнил минуты восторга и печали, боль обид и пережитые страхи. Это была не память прочитанных книг и увиденных кинофильмов, просто присутствовала полная уверенность, что именно он уже прожил множество жизней. Знание и мудрость в мгновение открылись Дмитрию, изменив его полностью. Он закинул руки за голову приняв как должное, нахлынувшие воспоминания, с тоской всматриваясь в бездонное небо. Сколько прошло времени, не заметил, лишь чьи-то шаги и веселый смех вывели из оцепенения. Нежданные гости подошли ближе и, не замечая Дмитрия расположились у камней в самом конце пляжа. Голос и индивидуальный говор выдали неугомонного Васю, тот упорно обольщал Татьяну Петровну. Явно с помощью рук вызывая довольное хихиканье и легкие вскрикивания. Силовое давление не удавалось Васе, он никак не мог повалить Татьяну Петровну, столкнувшись с внушительными габаритами и тяжелым весом. Но, чувствуя, что противник вяло сопротивляется, отбиваясь нежными репликами: «Васенька, что ж Вы делаете?! Ну, нельзя же так сразу!», морячок, добавил усилия и все-таки повалил подругу. Брачные игры бегемотов достигли кульминации, и страстное сопение огласило окрестности. Удовлетворение всегда снимает барьер отчужденности. Партнеры находят общий язык и способны говорить на любые темы. Татьяна Петровна, в приливе нежности, запела: «Вася, Василек, миленький дружок», с чувством исполнив пару куплетов. Творческий порыв подвиг Васю к поэзии, он выдержал паузу и торжественно объявил: «Татьяне Петровне посвящаю, в знак признательности за незабываемые минуты наслаждения.

Солнце встало над рекой, травка зеленеет,

Кукарекает петух, на лугу бычок мычит,

Дуня рядышком сопит, свинка хрюкает в хлеву,

Я от счастия помру».

Татьяну Петровну пробрало, она всхлипнула и не найдя слов благодарности звонко чмокнула Васю в щеку. Дмитрий проникся идиллией. Утром, после завтрака, отыскал Васю у дороги на пляж. Тот, словно часовой, встречал отдыхающих, перебрасываясь с ними шутками и нежно здороваясь со знакомыми дамами. Вася, слету, доложил Дмитрию об одержанной победе, объявив:

— Вчера завалил Татьяну Петровну! — и, зажмурившись, словно сытый кот, произнес: — Конфетка! — и, выдержав паузу, добавил: — Батончик! — Неожиданно встрепенулся, приняв стойку охотничьей собаки, расплывшись в сладчайшей улыбке.

Дмитрий проследил движение посыла, и даже слегка оторопел. По тропинке, переваливаясь с ноги на ногу, в летнем сарафане, пыхтя, передвигался с виду слоненок. Женские формы поражали воображение. Васю пробила мелкая дрожь, он в нетерпении затопал ногой и от волнения проблеял:

— С добрым утром, несравненная Нина Васильевна!

— Тебя так же, Васенька! — с легкой одышкой ответила дама сердца.

Вася не раз облизнул пересохшие губы, с вожделением наблюдая, как, достигнув пляжа, раздевается объект желания, оголяя величавые формы.

— Умру, а овладею персиком. — Упрямо заявил Вася, и тут же поинтересовался: — Как она тебе?

— Знаешь, на любителя. Но впечатляет! — Одобрил выбор товарища Дмитрий. — Да, ты не можешь сказать, что за дама в белом свитере, вчера на сеансе присутствовала? — Вася хитро сощурил глаза, — Красоты неземной.

— Ну, да, — отчего-то засмущался Дмитрий.

— Значит, слушай сюда. Зовут Мила, по профессии психолог. Я как-то подсел к ней и минут тридцать убалтывал. Весь арсенал в ход пустил, пел, плясал, она все молча выслушала и, знаешь, что сказала, — заметив нетерпение Дмитрия, Вася, как талантливый актер, выдержал паузу и с выражением произнес, — «Не дам». Ты понял, всего одно слово «не дам». Встала и ушла, так что забудь надежду всяк о ней дрочащий.

— Ну что ж, видно, не судьба, — согласился с убедительными доводами Дмитрий и направился к своей спасательной вышке.

Следить за безопасностью водных процедур отдыхающих не составляло большого труда. Правда, Дмитрий иногда сам, нарушая правила, заплывал довольно далеко, подолгу обследуя прибрежную линию с бесчисленными бухточками и таинственными гротами. Возвращаясь вместе со всеми, лежал на песке, греясь под лучами благодатного крымского солнца. Дня за два загорел, приобретя бронзовый отлив, и все чаще ловил на себе призывные взгляды изнывающих от скуки дам.

Но присутствие Милы просто вычеркивало всех остальных как объект домогательств. Дмитрий, обретя не свойственную молодости мудрость, научился ждать звездного часа, прекрасно понимая, что недоступность только повышает цену. Он уже обозначил свое желание взглядом и чувствовал, что Мила оценила посыл. Ее холодность и равнодушие поражали. Он не стремился обратить на себя внимание, принимая проигрыш как победу и оставаясь просто самим собой. Обычно Дмитрий ждал ночи, когда, прихватив одеяло, шел на пляж, и, оставшись один, переживал свалившуюся на него любовь. Это была необыкновенная возможность познать себя в ином качестве, не пугаясь силы чувства. Грандиозное переживание полностью захватило, заставляя по-новому воспринимать реальность. Он даже не удивился, когда однажды рядом села Мила. Просто пошел, принес лежак и постелил одеяло, чтобы гостье было удобней. Они долго сидели молча смотря на далекие звезды.

Прекрасная женщина первая нарушила безмолвие.

— Молодой человек, почему вы не оказываете мне знаков внимания, ведь поначалу вы демонстрировали безумный интерес?

Дмитрий уловил легкую иронию в голосе.

— Мне кажется, я глазами сказал все, что хотел, женщины умеют читать такие послания.

Мила искренне засмеялась.

— Позвольте юноша, вы не скажете, сколько вам лет.

— Календарных — двадцать, истинных — вечность, а если определять возраст памятью прожитых лет, то мне, наверно, шестьдесят.

Женщина встала.

— Вы забавный, мне хочется с вами общаться, давайте знакомиться, меня зовут Милена.

Дмитрий, соблюдая приличие, поднялся и, подойдя ближе, протянул руку.

— Дмитрий, и огромное спасибо, что вы есть.

— С ума не сходите, — тут же парировала Милена, — лучше расскажите о себе, а то от скуки умираю.

— Хорошо, — согласился Дмитрий. — Хотите узнать, что со мной произошло на днях?

Женщина села в шезлонг и укуталась в одеяло.

— Слушаю вас внимательно.

Дмитрий прилег рядом у ног, ощущая изумительный аромат тела и не в силах сдержать нахлынувшую волну восторга, выпалил:

— Какое счастье, когда избранный тобой человек создан по образу твоему и подобию. Тогда тебе нравится, как он ходит, дышит, смеется, словно нет углов, и вы сливаетесь воедино. Главное — не испугаться нахлынувшего чувства.

— И не ошибиться в выборе, — заметила Милена.

— Это очень важно, — задумчиво согласился Дмитрий. Еще до рождения создатель готовит человеку дом, где ждут искренне любящие обитатели. Но с момента появления на свет забываем адрес. А, вламываясь в чужую квартиру, до конца своих дней воюем с жильцами. И проникновение карается не только уголовными законами, но, как не странно, и Божественными.

— А почему человек забывает? — вполне серьезно поинтересовалась женщина.

— С первых минут его заставляют заучивать сотни фальшивых адресов и маршрутов, вбивают информацию, формируя ложную память, она наслаивается, закрывая истинные знания. Поэтому Спаситель уповал на детей, помнящих дорогу в рай. Лао-Цзы призывал отбросить ненужные знания для обретения Дао — основного пути. Ведь самые главные события жизни –рождение и смерть. С чем человек появился, с тем и уйдет.

Милена поднялась с шезлонга и пошла к морю, зачерпнув ладонью воду. Затем вернулась к нему и почему-то шепотом сказала: «Я жалею, что мне тридцать пять лет, а тебе, мальчик, двадцать, но ты на самом деле необыкновенный».

Дмитрий взял руку Милены и нежно поцеловал.

— А насчет возраста, Магомед был моложе своей жены Хадиджи, но любил до конца жизни. В исламском мире она считается святой, первой признавшей пророка.

Милена засмеялась.

— Нет, я лучше пойду. Не могу представить, что говорю с мальчиком. Я очарована вами Дмитрий, спокойной ночи.

Женщина шагнула в темноту, и только шелест песка еще слышался в тишине.

На следующий день Вася сразу заметил перемену в отношениях Дмитрия и первой красавицы. Перед обедом попридержал товарища и, хитро сощурив глазки, ехидно поинтересовался.

— Это как же тебе удалось подобраться, я видел, как она на тебя поглядывает?

— Вася, неужели ты думаешь, я могу заинтересовать такую женщину?

— А то. — Удивился морячок. — Да они здесь все с ума посходили, климат располагает к озорству. Вон мы вчера с Татьяной Петровной за грибами прогулку приняли, так она на меня набросилась. Чуть ежика не раздавили, чудом избежал увечий, в метре от Дикобраза рухнули. Вот ты скажи на черта мне любовь на минном поле?

Дмитрий посочувствовал Васе и, во избежание дальнейших расспросов, потащил в столовую. Вечером играли в волейбол.

Одна из женщин неудачно прыгнула и подвернула ногу, получив серьезное растяжение. Она лежала на земле, корчась от боли. Все растерялись, не зная, как помочь бедняге. Дмитрий, сам не понимая почему, сбегал в медпункт, принес аптечку, сделал новокаиновую блокаду, снимая боль, и профессионально наложил тугую повязку, зафиксировав стопу. Он проделал операцию так быстро, как будто за плечами у него были годы практики. Никто не обратил на это внимание, только Милена сосредоточенно наблюдала за его действиями. Вечером все собрались пойти в соседний санаторий посмотреть кино. Двинулись организованной толпой. Во главе шествовал Вася, замыкал процессию Дмитрий. Так распорядился мичман, приказав охранять отдыхающих и доставить обратно, в темноте освещая дорогу выданными фонарями. Шли неширокой тропой, серпантином петляющей между скал. Дорога была неопасна, только в одном месте выходила на утес, нависший над морем. Женщины картинно вскрикивали от страха, хотя сложная часть рельефа была огорожена металлической решеткой. Вася рыцарем встал на изгибе, демонстрируя бесстрашие, а на испуганные возгласы уверенно отвечал: «Не бойтесь, дамочки, матрос ребенка не обидит», высказанное насмешило женщин, разредив обстановку. Дмитрий, последним минуя коварный изгиб, перегнулся через ограду и посмотрел вниз. Метрах в десяти внизу плескалось море черным дегтем. Про себя отметил, если прыгнуть, разобъешся. Затем догнал основную группу и вместе со всеми проследовал дальше.

Фильм демонстрировали в летнем кинотеатре на территории санатория. Давали французскую комедию. Зрители, увлеченные действием, смеялись до упаду. Дмитрий, расположившись на последнем ряду, искал Милену. А она сама пришла и села рядом.

— Мне очень хочется с вами пообщаться, приходите на пляж.

Она говорила, наклонившись к нему вплотную, чтобы он слышал в шуме и хохоте. А он, чувствуя прикосновение тела, трепетал от нежности, вдыхая полной грудью волнующий аромат дорогой косметики. Назад возвращались весело, Вася с Дмитрием высвечивали фонарями дорогу, перекликаясь и подбадривая женщин. Добрались до лагеря, и Дмитрий поспешил на пляж, прихватив одеяло и полотенце. Он купался в ночном море, радуясь молодости, обретенной мудрости еще до конца не понятой, но диктующей свою правоту. Затем, укутавшись в одеяло, смотрел на пятнистую луну, наслаждаясь минутами ожидания. И опять не заметил, как подошла Милена. Она просто возникла из темноты, села в шезлонг и серьезно попросила — Дмитрий, ты в курсе, что я психиатр, кандидат наук, мне не дает покоя твой феномен. Я вижу в тебе зрелого мужчину, умного, прожившего нелегкую жизнь. Это особенно заметно, когда ты помогал страждующей. Но с виду ты безалаберный юнец. Парадокс настолько привлекает, что голова кругом идет. Ты для меня загадка.

Дмитрий отчего-то тяжело вздохнул.

— Сам сначала растерялся. Я вдруг стал помнить прожитые жизни со всеми приобретенными навыками и коллизиями.

Милена, проявляя профессиональный интерес, попыталась разобраться.

— Ты когда-нибудь слышал о реинкарнации, череде рождений в прошлом. Это один из основополагающих постулатов буддизма.

— Чудесная моя Милена, конечно знаю. Но в иных проявлениях я живу сейчас и, мне столько же лет. Знания и опыт суммируются во мне, вызывая необыкновенное чувство.

— А кто ты? — с некоторым страхом спросила Милена.

Дмитрий уловил смутную тревогу.

— Доктор, я не сумасшедший и у меня нет раздвоения личности, никто не доминирует ни по-очереди, ни все вместе. Мое Я не подвергает сомнению свое существование. Это подобно тому, как читаете чужую биографию. Можно выучить досконально. Но она не станет вашей жизнью. Необходимо заполнить события и время собой. Женщина подошла к Дмитрию и, опустившись на колени, обняла его голову.

— Не пугайся, такое, наверное, бывает. — И, видимо, желая приободрить, засмеялась. — Лучше расскажи что-нибудь забавное из жизни твоих двойников.

— Ты правда хочешь? — удивился Дмитрий

— Еще бы! — садясь к нему ближе, подтвердила Милена.

— Ладно, — оживился Дмитрий и принялся увлеченно излагать этапы пути прожитых лет.

Милена долго молчала, обдумывая услышанное отметив про себя, что психика Дмитрия явно не здорова. Уже голосом врача поставила диагноз.

— Похоже на навязчивый бред, наверно ты испытал сильнейшее потрясение, результатом чего и явились спонтанные галлюцинации.

— Может быть, — согласился Дмитрий. — Все произошло здесь ночью, словно шок, но затем затихло и не причиняет беспокойство. Просто в одночасье я почувствовал себя другим. Скорей всего, виноваты в случившемся Вы. Мне с вами, Милена, так хорошо, что даже мысль о вас приносит счастье. Мне хочется поделиться с вами всем, что у меня есть и, ваше право принять дар или отвергнуть. В любом случае ваш выбор — огромная радость для меня. Буду я забыт, как сумасшедший или останусь другом. Спасибо, что вы есть. Спасибо что снизошли до меня одним присутствием. На мгновение, сделав счастливым. И какая мне разница, что там было в прошлом, если ваше прикосновение важней, чем вся моя жизнь. Я люблю вас.

Дмитрий высказал накипевшее спокойно, но с таким внутренним напряжением, что Милена опешила, не вполне понимая, что происходит.

Но именно так случается, когда потрясенное сознание выключает логику. Любовь яростным потоком врывается, сметая барьеры здравого смысла. Неожиданное признание юноши застало врасплох признанную красавицу, слышавшую десятки клятв, но, скорей всего, не испытавшую истинного чувства. И дремавшее сердце неожиданно распустилось прекрасным цветком по имени «любовь». Радость обретения божественного дара была настолько сильна, что Милена, не выдержав, разрыдалась. Она плакала, как маленькая девочка, незаслуженно обиженная. Слезы текли градом, она стеснялась порыва, всхлипывала, пытаясь закрыть лицо руками. Дмитрий обнял Милену за плечи и нежно прижал к себе, и ласковый жест переполнил чувства. Она открылась, слившись с ним в поцелуе. Только любовь способна соединить воедино двоих, остановив время и изменив пространство. Рассвет вернул к реальности, но они уже были счастливы, и встающее солнце открыло новый мир, наполненный иными красками и необыкновенной музыкой. Утром после завтрака Дмитрий с нетерпением ждал на пляже появления Милены. Рядом крутился Вася, подтаскивая прибывающим женщинам шезлонги и лежаки. При этом стройным и худеньким дамам оказывал услугу сухо, почти аскетически, зато объемных женщин встречал улыбкой и кучей комплиментов. Дмитрий, заметив разительное отличие, поинтересовался, — Вася, тебя обычные девушки принципиально не интересуют?

Одесский Дон Жуан вразвалочку подошел поближе и на полном серьезе ответил:

— Красивыми женщины становятся после ста килограмм, советую обратить на это внимание.

— Провозгласил вождь племени каннибалов на общем собрании, — передразнил Дмитрий Васю и, заметив вдалеке Милену, поспешил отойти.

Они встретились только глазами, с трудом сдерживая радость. Дабы чем-то занять Дмитрия, умница Милена подговорила скучающих жен обратиться к мичману с просьбой, организовать курсы по обучению плаванию. На пребывающего в эйфории Дмитрия приказ свалился, как гром с ясного неба. Он до самого вечера, стоя в воде, поддерживал за живот бултыхающихся бегемотов визжащих дурным голосом. Главное, по окончании сеанса они, уходя, томно подмигивали бычьими глазами, ужасно пугая Дмитрия. Со страхом он наблюдал за увеличивающимся количеством желающих правильно поплавать и, только заметив, как Милена, не сдерживаясь, заливается смехом, понял, чьих рук дело. Поразмыслив, сообразил, необходимо взять помощника и не успел позвать, как Вася стремительно вылетел из кустов, готовый в одежде броситься в море. В радостный смех женщин влился задорный хохот инструктора Васи, готового весь день поддерживать перезревших русалок.

Дмитрий, на время избавившись от нудных обязанностей учителя, решил доплыть до таинственной бухты с грозным утесом. Обогнув скалу минут за пять, ему удалось добраться до чудного места. Он выбрался на берег, где приютился крошечный пляж с золотистым песком. Гряда камней, поросших мхом и водорослями, отделяла бухту от моря, связываясь с ним узким коридором. Солнце, отражаясь от неподвижной поверхности воды бесчисленными зайчиками, освещало потаенные уголки между скал. Место было сказочно волшебное, словно созданное в награду герою. Дмитрий, с избытком переполненный счастьем, бросился в воду и поплыл, изо всех сил стремясь выплеснуть энергию, порожденную молодостью. Уставший, вернулся опоздав на ужин. За столом его ждал Вася, охраняя остывшую картошку с мясом. Наблюдая, как Дмитрий с безразличием поедает пайку, посоветовал:

— Тебе отдохнуть надо, давай я за тебя позанимаюсь с начинающими. Притом завтра пятница, мужья прибывают, обстановка накалится до предела, тебе с непривычки лучше подальше держаться.

— Неужто так серьезно? — поинтересовался Дмитрий.

— Ну, как тебе сказать? — задумался киномеханик. — Пьют они сильно, можно даже сказать, некоторые до скотского состояния доходят. Вот тут им лучше не попадаться.

— Издеваются, — насторожился Дмитрий.

— Нет, — обреченно ответил Вася. — Вместе пить заставляют, а это немереное количество, так подорвать здоровье недолго.

— Приму к сведению, — поблагодарил Дмитрий.

Вечер закончили спортивными играми и просмотром очередного кинофильма. Дождавшись, когда отдыхающие отойдут ко сну, Дмитрий отправился на пляж. Милена уже ждала, сидя в шезлонге, укрывшись одеялом. Он лег у ног, и как при первой встрече они долго молчали, слушая дыхание моря. Нарушая идиллию счастья, с трудом произнося слова, Милена спросила:

— Ты знаешь, завтра приезжает мой муж?

— Конечно. Не переживай, мне известно как себя вести, — попытался успокоить Дмитрий.

— Дело не в тебе, а во мне. Я скучаю без тебя, — Милена еле прошептала, но Дмитрий от счастья ткнулся лицом в песок, принимая сказанное как объяснение в любви.

Справившись с волной безумного восторга, встал на колени перед Миленой:

— Ты удивительная. Ты открыла новый мир, где все, как в сказке. В шелесте куста я слышу «Милена». В плеске волны я слышу «Милена». Ветер поет песню о тебе «Милена». Солнце, пробиваясь сквозь листву, рисует твой портрет Милена. Тень от скалы напоминает твой силуэт Милена. Стоит мне закрыть глаза, и вижу тебя, твои волосы, улыбку. Ты забрала меня в страну, где даже цветы пахнут тобой, Милена. Тоска по тебе — награда. Не бойся любви, я благодарен даже за боль расставания.

— Мне так легко здесь, что я боюсь. — Милена обняла Дмитрия, привлекла к себе, нежно целуя.

Рано утром мичман пригнал команду встречать катер. Среди прибывающих Дмитрий попытался узнать мужа Милены. Офицеры в форме вальяжно сходили на берег, матросы, подхватывая сумки, провожали к коттеджам.

Одним из последних по трапу спустился контр-адмирал, поддерживая под руку молодую девушку в розовом сарафане. На берегу надменно взглянул на стоящих в стороне матросов и даже не жестом, а, скорей, глазами поторопил. Вася первым выскочил навстречу и, выпятив грудь, проревел:

— Здравие желаю.

Офицер молча отмахнулся и, сняв фуражку, поправил седеющие волосы, уложенные в аккуратную прическу. Стройная выправка, элегантная форма и скучающий презрительный взгляд позволили предположить Дмитрию, что светский лев в военном мундире и есть муж Милены. А, присмотревшись внимательней к спутнице, ахнул, заметив знакомые черты в лице девушки. Пшеничные волосы, голубые глаза — дочь была даже красивей матери, но поджатые губы, колючий взгляд с напряженными бровями делали красоту холодной.

— Снежная королева. — Прошептал Дмитрий, и неожиданно мурашки пробежали по телу, вызвав дрожь. Какое-то неясное предчувствие омрачило спокойствие, и он глубоко вздохнул, пытаясь прогнать безотчетный страх.

После прибытия отцов семейств лагерь ожил, наполнившись гомоном и суетой. Вскоре пляж напоминал растревоженный улей. Все угощали друг друга привезенными фруктами и сухим вином. В полдень на волейбольной площадке поставили столы, и встреча переросла в большой семейный обед. Мичман носился, как загнанный зверь, покрикивая на матросов. Наличие большого количества звезд на погонах действовало на него возбуждающе. Вася, привыкший к подобной ситуации, на все приказы отвечал: «Слушаюсь, товарищ командир», но делал только то, что считал нужным.

Праздник набирал обороты и был именно в той стадии, когда алкоголь действовал благодушно, несмотря на особенности характера. Все улыбались, оказывая друг другу почтение и уважение. В небе витал лозунг «Миру мир», что всегда, как правило, предшествует войне. И в наступившей паузе обретенного спокойствия кто-то из прибывших, вспомнил о недавнем геройском поступке, проявленном в дни празднования юбилея города Севастополя. Срочно потребовали явиться виновнику торжества, и мичман стремглав бросился исполнять приказ. Найдя Дмитрия, с какими-то бредовыми объяснениями потащил на потеху почтенной публики. Дмитрий, смущаясь, встал перед огромным столом и старший по званию поднял рюмку и произнес тост. Главком подписал представление о награждении героя медалью за Воинскую доблесть:

— Попрошу офицеров выпить стоя за русского матроса.

Мужчины поднялись и пригубили спиртное. Растерянный Дмитрий искал среди окружающих Милену и, встретившись с ней взглядом, облегченно вздохнул. Женщина не скрывала своих чувств, с гордостью поглядывая на Дмитрия. И тут же он заметил, с каким изумление смотрит на мать дочь, очевидно прочитав молчаливый диалог. Дмитрий поблагодарил присутствующих и, отклонив предложение присоединиться, под надуманным предлогом удалился.

Праздник продолжался. Утомленные в битве с алкоголем покидали строй бойцы, и только самые стойкие не оставляли поле брани. Именно по их просьбе был показан фильм «Мы из Кронштадта». И только глубоко за полночь лагерь затих, погрузившись в тишину.

Дмитрий дождался счастливой минуты и, не боясь встреч, пришел на пляж. Море штормило, порывы ветра срывали пену с гребней, яростно накатывая волны на берег. Тучи затянули звездное небо, и луна тусклым фонарем светила в темноте. Вокруг разлилось уныние. В ожидании буйства море тревожно навевало печаль. Дмитрий закутался в одеяло и, прислонившись спиной к еще теплому камню, просто слушал грозный рокот, чувствуя всем телом необузданную мощь просыпающегося великана.

Утром после завтрака со всей командой убирали территорию, собирая пустые бутылки, уничтожая следы праздника. Многие обитатели еще почивали, отдыхая от трудов праведных. Ну а те, кто пробудился, составляли компании, обсуждая способы избавления от похмельного синдрома. Готовили чай, завтракали, большинство пришло к выводу, что лечиться надо тем же, от чего заболел. И опять веселье и смех закружились у моря.

В этой веселой сумятице главным действующим персонажем выступал Вася. Именно с утра он почему-то понадобился всем. Наверно феномен бравого солдата Швейка действует в армиях мира после потребления высшим командным составом горячительных напитков. Васю звали в каждый коттедж с просьбами отнести кому-то, что-то а от него тоже самое. Но, как подозревал Дмитрий, истинной причиной такой популярности являлась внешность гордого матроса Васи. Когда утром жизнь после немереного количества спиртного кажется ядовито-зеленой, лицо с доброй улыбкой и лучистые глаза дают надежду, что не все так плохо. Скорей всего, Вася своим видом подталкивал к желанию вернуться к людям. За все утро Дмитрий даже издалека не смог увидеть Милену, зато почти в упор столкнулся с дочерью и, растерявшись, не сразу уступил дорогу. За что сухим командирским голосом получил от нее отповедь:

— Товарищ матрос, вы здесь находитесь для обслуживания отдыхающих. Будьте впредь внимательны, или мне придется обратиться к вашему командиру, с просьбой отправить вас в часть, где вы приписаны.

Все было сказано на одном дыхании, с какой-то внутренней ненавистью. Дмитрия словно окатили холодной водой, с ним никогда так не разговаривали. Он просто опешил и, не найдя ничего лучшего, просто извинился покраснев, как нашкодивший школьник. Случившийся инцидент на мгновение разрушил идиллию счастья, в которой пребывал Дмитрий последние дни. Опустившись из страны грез на грешную землю, ушел к себе в медпункт и пролежал до обеда на постели, читая Чехова. Только когда пробила рында, возвещая время приема пищи, отправился в палатку команды.

За столом сидели молчаливые азиатские подводники в ожидании раздачи, пугаясь и вздрагивая при каждом громком звуке. Дмитрий присел на краешек скамьи и, посолив краюху хлеба, медленно принялся жевать. Он даже не понял, когда в палатку с криком «Полундра!» влетел Вася.

— Братан, срочно на берег, там Хуторенко тонет, тебя мичманюга требует!

— Кто тонет? Объясни! — Выбегая вместе с Васей, спросил Дмитрий.

— Да капитан первого ранга Хуторенко спьяну на надувном матрасе купаться полез, а там шторм, волны метра три, его в море относит, а он, оказывается, плавает, как топор.

Они бегом прибежали на пляж, где уже собрались почти все обитатели санатория. Мужики пытались спустить лодку. Но налетевшая волна с легкостью переворачивала корыто словно детскую игрушку. Военные не оставляли надежду, снова по песку подтаскивая лодку к воде, а очередная волна опять выбрасывала посудину на берег. Женщины запричитали, показывая руками в море. Дмитрий увидел, как на вздыбленном гребне метрах в сорока показался человек, судорожно вцепившись в надувной матрас. Он уже не кричал, нахлебавшись по горло. К Дмитрию подлетел мичман с безумными глазами и, в страхе за собственную карьеру, во все горло заорал:

— Приказываю спасти, сейчас же в воду! Под трибунал пойдешь!

Истошный крик вывел из себя матроса, и он, наступая на мичмана с побелевшими от ярости губами, выдавил в ответ:

— Да вы соображаете, на смерь посылать?

Конфликт заинтересовал окружающих. К ним подбежал заместитель командующего и, отодвинув рукой остолбеневшего мичмана, неожиданно просто попросил:

— Сынок, если можешь, помоги!

Это простое «сынок» и усталый надтреснутый голос подействовали на Дмитрия. Он еще раз оценил ситуацию и неожиданно для себя, решился.

— Значит так. В палатке есть целая бухта синтетической веревки, на ней транспаранты и флаги вывешивают, надо доставить сюда.

Адмирал обернулся к мичману и грозно приказал:

— Выполнять!

И тот, словно посыльный, с места сорвался в карьер. А Дмитрий уже звал Васю и, положив ему руку на плечо, спокойно инструктировал.

— Мне главное найти утопленника, его сейчас с берега не видно, а в воде — шанса нет. Встань на камень, возьми белую тряпку, если он левей от меня, показывай левой рукой, правей — правой, если впереди — подними тряпку над головой. Понял?

И Вася, почему-то виновато улыбнувшись, заверил:

— Обижаешь.

Доставили трос, и Дмитрий, раздевшись, повязал на поясе. Кто-то из женщин крикнул, что вы не имеете права посылать матроса на верную гибель, но на нее прикрикнули, и наступила тишина. Дмитрий в последний раз посмотрел на провожающих, видя испуг на женских лицах и суровые взгляды мужчин, по достоинству оценивающих поступок. А, заметив Милену, стоящую вдалеке у их камня, заломившую руки со слезами на глазах и рядом дочь, так и не сменившую брезгливого выражения лица, улыбнулся и пошел в море.

Дождавшись, когда волна схлынет, нырнул под набегавшую следом и, что есть сил поплыл под водой, чувствуя, как его мотает. Вынырнув, его накрыло с головой, и он хлебнул изрядную порцию. Плыть в шторме было намного тяжелей чем он представлял, и враз испугавшись, как могут пугаться только профессиональные пловцы, ощутил смертельную опасность.

Прекрасно понимая, что в основном гибнут от паники, попытался успокоиться и поймать ритм волн, выныривая в промежутках и погружаясь под набегавшую. А главное следует подтягивать трос, не давая ему провиснуть. И конечно желательно найти морехода быстрее, пока есть силы. И не стоит думать, что произойдет, если спасения не получится. Все промелькнуло в голове Дмитрия мгновенно, мобилизовав до крайности.

Он поднырнул под волну и, специально взлетев на гребень, посмотрел не берег. Вася стоял на камне, отчаянно жестикулировал налево и вперед. И Дмитрий, корректируя направление, борясь с волнами, плыл к намеченной цели. Он чувствовал, как силы тают. Ему казалось, борьба продолжается вечно. А когда, взлетев на волне, увидел совсем рядом побелевшее лицо с затравленным взглядом, словно камень свалился с плеч.

Подплыв, попытался заговорить, но Хуторенко пребывал в шоке. Он вцепился в матрас, подчинив себя полностью инстинкту самосохранения. Когда Дмитрий ухватился за него, и плавсредство под тяжестью двух тел немного погрузилось в воду, Хуторенко жутко завыл и отчаянно принялся барахтаться, пытаясь вырваться. Вася со своего постамента смотрящего заметил битву и дал команду тащить потенциальных утопленников. Дмитрий ощутил рывок бечевки и понял, что вопрос жизни и смерти — не отпускать Хуторенко. Но никто, не испытавший подобного, не может себе представить, что значит в одиночку удержать безумного мужика, решившего, что его хотят утопить. Он бился в объятиях Дмитрия, пытаясь скинуть врага, не имея возможности пустить в ход руки, колотил головой, разбив в кровь лицо спасителя. Он рычал, пинаясь и пытаясь укусить. Но Дмитрий, понимал, что если отпустит, у него не будет сил плыть, и жажда жизни также наполняла неистребимой яростью. Он, словно клещ, вцепился в Хуторенко. Задыхаясь и теряя сознание, даже не почувствовал, как его подхватили заботливые руки и вынесли на берег.

Лежа на песке, его жутко рвало, он пытался подняться, но падал, утыкаясь залитым кровью лицом в землю. Его накрыли одеялом, и он затих, вздрагивая и всхлипывая, переживая припадок бешенства. Вася принес мокрое полотенце и, встав на колени, протер ему глаза от налипшего песка. Дмитрий попытался что-то спросить, но не было даже сил открыть рот, и он оставил попытку, просто отвалившись назад. Принесли носилки и мужчины доставили его в медсанчасть, где прибывшая сестра, обработав раны, сделала укол снотворного. Сопровождающим сестра сообщила, у него полная потеря сил, подозрение на сотрясение мозга и очень глубокие раны на голове.

Проспал почти сутки, а когда открыл глаза, первым увидел Васю. Тот, только заметив пробуждение, подлетел поближе, и, не откладывая в долгий ящик, принялся сообщать новости.

— Значит так, Дмитрий, ты в обществе признанный герой. Даже Наталья Петровна громогласно заявила, ты ее идеал. Мое личное мнение — ты не просто человека спас, ты в борьбе медведя на берег выволок, в нем живого веса — килограмм сто двадцать, четверо с трудом матрас из рук вырвали. Командование постановило не давать хода печальному инциденту, но мичману приказали относиться к тебе с величайшим почтением. — Вася сделал паузу и, приняв позу Наполеона, торжественно объявил:

— Мужской состав рано утром отбыл на катере на службу, женская половина желает посетить спасителя.

Дмитрий засмеялся, а Вася, поправив ему подушку, достал расческу и причесал товарища. Огляделся по сторонам и, приняв решение, что все соответствует моменту, постановил:

— Лежи спокойно, слегка постанывая, начинаю церемонию. — И, развернувшись, выбежал из помещения.

Вернулся буквально через три минуты в сопровождении Натальи Петровны и такой же тучной подруги Эллочки. Подвинув стулья к кровати, усадил гостей и, приняв из рук пакеты, стал раскладывать на столе подарки.

Наталья Петровна, поохав для приличия, выразила благодарность нежной фразой:

— Вы, молодой человек, идеальный образец современного поколения.

Дмитрий, не зная, что отвечать, просто закрыл глаза и неожиданно тихонечко застонал. Этим воспользовался Василий, серьезным тоном постановив:

— Пациент слишком слаб, не стоит его утомлять.

И, правда, вид Дмитрия с перевязанной головой и проступившей сквозь бинты кровью мог растрогать и менее чувствительных дам. Они покидали больного, всхлипывая и вытирая слезы.

Не успела закрыться дверь, как вернулся Вася и, сложив все подарки в пакеты, спрятал в шкафу. Посещение больного продолжалось еще пару часов. Вася профессионально отбирал подарки, позволяя сказать пару обнадеживающих слов. Дмитрий терпеливо стонал и Вася, подхватив под руки растроганных дам, настойчиво уводил из помещения.

Вскоре поток иссяк, и Вася, закрыв дверь, принялся сортировать добычу. Внушало количество принесенных от щедрот душевных. Здесь был шоколад, фрукты, колбасы, сок. Вася радостно потирал руки, понимая, что на смену скудному рациону питания пришло изобилие. Они славно перекусили деликатесами, и Вася отправился по своим делам, оставив Дмитрия отдыхать.

Под вечер, тихонько приоткрыв дверь, к нему вошла Милена и, заметив, как он радостно приподнялся на постели, осторожно, пальцем показала на открытое окно, тихонечко прошептав:

— Там ждет моя дочь, мне кажется, она о чем-то догадывается и ни на минуту не оставляет меня одну. — Она села рядом и, взяла Дмитрия за руку, нежно поглаживая. — Я вчера чуть не умерла. Это самое сильное потрясение за всю мою жизнь. Ты прости, что не могу уделять тебе больше времени, но я думаю о тебе постоянно.

Все было сказано шепотом, но с такой нежностью, что сердце Дмитрия зашлось, и почему-то хотелось плакать. Молча поцеловал Милене руку, и она, еле сдерживая слезы, быстро ушла.

Он дождался ночи и, прихватив одеяло, отправился на пляж, к своему камню. Море успокоилось, слегка играясь отражением звезд в лунном свете. Дмитрий сел в шезлонг. Он растворился в настоящем, растекаясь в шуме волны, будучи полностью счастлив и ничего не желая. Он даже испугался внутренней тишины. Он закрыл глаза, погружаясь в сладкую истому, но чье-то присутствие помешало покою.

От неожиданности вздрогнул. Перед ним вплотную стояла дочь Милены, молча в упор, разглядывая Дмитрия. Он сразу решил уйти и сделал движение, приподнимаясь, но она остановила заговорив:

— Мне просто хочется понять, что в тебе нашла моя мать. Лично меня оскорбляет ее выбор. Ты даже не можешь представить, какие мужчины ухаживали за ней. Не говоря уже о моем отце, которого ты не достоин. — И с особой язвительностью коверкая слова, добавила, — ты ей не ровня, мальчик.

Дмитрий даже не понял, что особо задело, но ярость всколыхнулась внутри.

Он поднялся и ушел, понимая, что иллюзорный мир счастья разрушен вторжением злого человека.

Спал беспокойно и утром даже не пошел завтракать. Чай и хлеб с маслом ему принес Вася. А, доставая припасы, принялся рассказывать о чудном сне, приснившемся нынче ночью. Вася на полном серьезе утверждал, что к нему явился мужичина средних лет по имени Фрол Плиний младший и просил передать Дмитрию следующее. Вася надул щеки и, с трудом вспоминая, процитировал:

— Дмитрий, очень прошу тебя, не бери грех на душу, человек не знает что творит. — Повторив еще раз, Вася засмеялся. — Представляешь, он меня заставил диалог полночи заучивать. У тебя есть знакомый по имени Фрол?

— Нет, и в школе, и в детском саду не было, может сон последствия волнения.

— Может и так, — согласился Вася. — Ладно, побегу, а ты давай не залеживайся, гуляй больше. И опять умчался по неотложным делам.

Дмитрий, не придав значения услышанному, но слегка расстроенный, оделся и решил пойти в лес. Он бродил вдоль скал, залезая на утесы. Ему хотелось забыться, избавившись от беспокойства. Но тревожное предчувствие будоражило, заставляя нервничать. Вернулся под вечер совершенно утомленный. Сославшись на неважное самочувствие, отказался от ужина. И опять весь вечер пролежал, читая книгу в ожидании ночи.

Иногда ему казалось, кто-то смотрит в окна, наблюдая за ним из кустов. Но сердце подсказывало, не Милена, а остальные его не интересовали. Уже почти стемнело, когда заскочил Вася и предложил пойти вместе со всеми в санаторий на просмотр фильма. Дмитрий отказался, а, дождавшись, когда большинство покинуло лагерь, спустился к морю.

Тревога была не напрасной, опять штормило. А по яростным порывам ветра создавалось впечатление, надвигается настоящая буря. С пляжа заранее убрали все лежаки, и Дмитрий сел прямо на песок. Ему необходимо было побыть одному, постараться справиться с раздражением. Но именно этому не суждено было сбыться. Из-за камня, как тень, появилась дочь Милены. Ветер развевал волосы, порывом обтягивал платье, демонстрируя идеальную фигуру. Она решительно подошла к Дмитрию и пунцово красная от возбуждения с горящими, почти безумными глазами, не сдерживаясь, закричала:

— Я требую, чтобы ты завтра убрался отсюда, я ненавижу тебя, чтобы близко не подходил к моей матери. Еще не хватало нам поссориться из-за урода!

Дмитрий, видя неконтролируемую вспышку ярости, просто встал и, не отвечая на похабщину, медленно пошел в лагерь. А вдогонку ему неслось:

— Если ты не уберешься, мой отец убьет тебя, сгноит в казематах, солдафон, матросня чумазая!

Все до такой степени было по-хамски хабалисто, что Дмитрий испытал чувство брезгливости, словно неожиданно проглотил навозного жука. Понимая, что потерянная в ненависти девочка, не оставит его в покое, не осознавая почему, решил пойти навстречу возвращающимся из кино зрителям. Зашел в палатку, взял фонарь, и не спеша, по серпантинной дорожке пошел к санаторию. Ветер, налетая с моря, врывался в лес, раскачивая деревья и пригибая кустарник. Волны яростно набрасывались на скалы, разливаясь гулом больших барабанов. Шторм набирал силу, напоминая о себе шквалистыми порывами. Уже по всем признакам чувствовалось приближение бури, но небо еще не заволокло тучами, сияли россыпи звезд, и висела огромная луна. Дмитрий, идущий по дороге между скал в бледном мареве ночного светила был захвачен необычным явлением природы. Он забыл обо всем, радуясь ветру, шуму волн, а когда дорога вывела на утес, нависший над морем, остолбенел от буйства стихии. Под ним вздымалось в тяжком вздохе, словно ворочаясь, растревоженное море. И все притихло вокруг, в страхе ожидая последствий пробуждения. Эта неимоверная сила притягивала Дмитрия. И не в состоянии противиться влечению подошел к самому краю. Перегнувшись через перила, заглянул в темноту. И вспомнив, что там, внизу находится маленький райский пляж, решил посмотреть на него, осветив сверху фонариком. Лучик света выхватил гребень волны. Они, перекатываясь через гряду, с ревом разбивались о скалы. Мелькнула мысль о смерти, стоит сорваться и, спасения нет. Именно в этот момент почувствовал кого-то рядом. Дмитрий не успел даже повернуться, как его толкнули в спину с криком «Ненавижу!» и падая, увидел мельком дочь Милены, затем удар — и темнота.

Дмитрий открыл глаза и огляделся, пещера пульсировала зеленым светом. На сводах периодически возникали изумрудные круги. К нему подошел Фрол и, помог подняться. Все произошедшее Дмитрий воспринимал, как сон, но, дотронувшись до головы рукой, почувствовал боль. И вот тогда на него навалилось такое отчаяние, такая обида на несправедливость, что просто сел на пол и заплакал. Ревел по-мужски, не в голос, а просто всхлипывая и размазывая по щекам слезы. Фрол стоял рядом, тактично выдерживая паузу. Дмитрий поборол слабость, глубоко вдохнул, поднялся и принялся одеваться. Лабиринтами вышли на свет и, лишь увидев родное озеро, Дмитрий улыбнулся.

— В первое погружение не догнал, что происходит. Воспринимал, как наркотический бред. Но теперь, Фрол, у меня больше вопросов, чем ответов. Ведь в реальной жизни я подвернул ногу и не поехал в Севастополь, за меня отправили Панфила. Он приплыл четвертым и через два дня вернулся. Скажи Фрол, на самом деле есть такое место Фиолент? Милена существует?

Присев на пенек, Фрол подумал и ответил:

— Да. Скорей всего, была похожая ситуация, но кончилась легкой интрижкой. А вот с тобой возникла настоящая любовь и, как водится, люди убили счастье. Мне пришлось пережить подобное. Когда вернулся, то понял, не жителей выгнал Создатель из рая, а сам ушел. И мы за короткое время превратили чудо-сад в величайшую помойку, да и до сих пор добиваем остатки величия. Давай Дмитрий, пойдем в лес, погуляем, поспим в шалаше, ни о чем не думая.

Дмитрий согласился, и они отправились собираться. Прихватив необходимое, не торопясь, углубились в лес. Дмитрий шел за Фролом, даже не спрашивая, куда следуют. Шли долго с непривычки даже устали и, когда Фрол вывел на чудесную полянку с ручейком, расположились на ночлег. Развели костер и принялись готовить ужин. Вот за этим нехитрым занятием Дмитрий почувствовал, что стал совершенно другим человеком. Он сразу поделился с Фролом открытием. Тот ухмыльнулся.

— С каждой новой жизнью ты будешь меняться. Французы правы утверждая, характер — это судьба. Человека формируют обстоятельства, и он костенеет до конца своих дней. Ребенок рождается с интуитивным пониманием хорошего и, плохого. Он спокойно подходит к доброму и, бежит от злого. Но его заставляют, забыть приобретенные качества, приказывая: «Иди к дяде Пете, он твой родственник», а тот педофил, маньяк и развратник. Вот так формируется ложное мировоззрение. Человек теряет свое истинное предназначение. Ведь по легенде, Господь все, что творил, приводил к Адаму, и тот определял конечную форму. Переводя замысел в материю. Человек с рождения получает сотни вариантов движения подчиненных только одному закону: «Действие равно противодействию». Именно за свою жизнь он в состоянии познать многообразие творения, обретя мудрость и истинное предопределение жизни. Гиперборейцы не только достигали бессмертия, они становились творцами, передавая допустимые знания людям. Именно гиперборейцы обучили греческих богов музыке и творчеству.

Дмитрий, внимательно слушая, все-таки не выдержал.

— Фрол, а почему именно мы, и что от нас конкретно хотят?

— Мне кажется, гора жизни будет работать, пока существует человек. Но по каким критериям идет отбор, мне не ведомо. Знаю только одно — ты в состоянии обрести интуитивное сознание и вернуться к истинной памяти. Дальше твой выбор или уйти в мир бессмертных или пойти к людям пытаясь помочь.

Дмитрий, подкидывая дрова в костер, задал вопрос:

— Фрол, а ты, что решил?

И тот надолго замолчал. И когда уже, казалось, ответа не будет, Фрол заговорил.

— Наверно, уйду в свою страну счастья. Все что мог, сделал. Вот тебя привел.

И Дмитрий, понимая, какими муками далось решение, только и смог попросить.

— Фрол, а покажи мне страну счастья.

— Ладно, — неожиданно быстро согласился товарищ. — Вот вернемся, и прошу в гости.

Беседа закончилась и, весь вечер они провели молча, каждый со своими мыслями. Тяжелей всего приходилось Дмитрию, он мучительно возвращался к воспоминаниям, переживая потерю любимой. А когда уже ложились спать, неожиданно засмеялся:

— Вот сопли распустил, словно кошелек потерял. Ведь любовь во мне, ее никто не отнимет. И не надо чувство олицетворять с личностью, оно само по себе прекрасно.

И Фрол просто улыбнулся в ответ.

Проснулся Дмитрий с легким беспокойством. Рядом сидел Фрол, внимательно посматривая на товарища. Дмитрий поспешно поднялся.

— Тебе не кажется, нам надо поскорей залезть на дерево?

— Как скажешь, — согласился Фрол и последовал за Дмитрием. Они подошли к кряжистому дубу росшему на краю поляны карабкаясь по ветвям, забрались повыше, удобно устроившись на мощном суку.

— И что произойдет? — поинтересовался Фрол.

— Точно не знаю, но здесь нам будет безопасней.

— Это раненный лось? — уточнил Фрол.

— Ты знал и ничего не сказал? — удивился Дмитрий.

— Мне хотелось проверить, на сколько ты продвинулся вперед, — Фрол не успел закончить фразу как на поляну, ломясь сквозь кусты, вылетел огромный сохатый. Остановившись у ручья, он в бешенстве бил копытом, вырывая клочья земли. Поводя налитыми кровью глазами, затряс огромной головой, украшенной могучими рогами. Весь бок был залит кровью. Раненное животное обезумело от боли и яростно искало обидчика, желая разорвать в клочья. Заметив яркие спальные мешки, лось наклонив голову, бросился на них. Он топтал тряпки пропахшие человеком. Не в состоянии удовлетворить ненависть, ринулся в кусты, выдергивая с корнем. Животное буйствовало минут десять, наконец, посчитав, что враг уничтожен, издав победный рев, бросилось дальше в поисках жертвы. Дмитрий затаив дыхание, наблюдал за всплеском смертельной ярости. Ему даже стало страшно, когда представил, что могло случиться.

Выдержав небольшую паузу, они спустились и принялись собирать остатки своего снаряжения. Дмитрия развеселил вид погрома.

— Вот Фрол, если не я, то сейчас наши остатки служили чудным банкетом для барсуков и сусликов. И какую радость могли доставить лесным обитателям. Жалко не удался праздник в лесу. И все благодаря предвидению.

— Ты зря радуешься — отозвался Фрол, отбрасывая в сторону раздавленный котелок. — Предсказание будущего и то чем ты обладаешь — разные вещи. Воспроизведенная Создателем энергия жизни едина для всего сущего. Человек в силу своего значения способен положительными или отрицательными эмоциями влиять на течения жизненной энергии.

— И здесь вступает в силу закон противоречия. С момента рождения приобретенный опыт закрывает реальность, заставляя подстраиваться под обстоятельства. Эти знания не нужны истинному духу, и после смерти не имеют реального значения. Более того, опираясь на них, человек подчиняет себя материальным формам, забывая истинное предназначение. Чистый дух абстрагирован от социальной жизни, его основная задача — обретение самосознания, понятие формы, как воплощенного знания.

— Минуточку, — остановил Фрола Дмитрий, — нельзя монолог перевести на русский.

— Ну, хорошо. Предвидеть можно событийный ряд, и в этом нет ничего необычного, но самое важное — знать, как формируется событие.

— Еще проще нельзя, с упором на образование средней школы. — Попросил задумчиво Дмитрий.

— Ну, хорошо. Ты хочешь меня ударить, и для меня реален твой кулак, он результат действия. А духовному человеку важен механизм формирования твоего замысла, тогда он в состоянии менять реальность. И эту возможность дает интуитивное сознание. Оно не рождается, не знает ни будущего, ни настоящего, ни прошлого. Оно вечно, а вечность является бессмертием.

— Фрол, ты хочешь сказать, гиперборейцы могли читать мысли?

— Ты не понял. Замысел — не мысль. Его возникновение порождает идеи и цели, и, по сути, самое сложное явление. Способность определять замысел дает неограниченные возможности. Ты возвращается к первородному значению.

— Фрол, слишком сложно. — Явно не понимая, о чем идет речь, заинтересовался Дмитрий.

— Интуитивное сознание прерогатива души и никак не связано с личностью. Прошлое формирует привязанности. Тебе необходима решимость при неблагоприятных обстоятельствах в любую минуту, изменить жизненную ситуацию. Многие люди с рождения до смерти двигаются по наезженной колее, где все остановки известны заранее: улица, фонарь, аптека, и все события происходят только по маршруту, что заставляет воспринимать тяготы, как удары судьбы. Подобное прекрасно знали пророки. Понимая, остановиться — значит закостенеть, подчинить себя течению времени. Иисус, Будда, Лао-Цзы, Махавира, Моисей постоянно двигались вперед, не создавая маршрута. — Фрол замолчал и внимательно посмотрел на Дмитрия. — Поэтому, проживая все возможные варианты собственной жизни, ты в конечном итоге обретешь мир, участвуя в замысле его создания.

— Все гладко, — согласился Дмитрий, — а вот на примере было бы убедительней.

— Пожалуйста, — изъявил желание Фрол. — Скоро сюда пожалуют охотники, ранившие лося. Мы можем показать правильное направление, куда убежало животное, они найдут его и убьют. А можем послать вон туда, — и Фрол показал рукой на густую чащу леса у дальних скал. — И там они, напоровшись на медведя, благополучно обделавшись от страха, побросают свои причиндалы и, три дня голодные будут бродить по окрестным лесам. После чего двое из них дадут зарок до конца жизни на охоту не ездить, чем спасут от погибели многих представителей фауны.

— Чудны дела твои, Господи, а откуда ты знаешь, что так будет? — возмутился Дмитрий.

— Ты приходишь на остановку трамвая и уверен, что он доставит до места назначения. Течение жизни — маршруты, и они уже даются, мы только можем во временных стыках делать переходы. И вскоре ты научишся, понимать налаженную событийную сеть, которую наматывает на себя земля. Люди с подобными знаниями неоднократно обращались к человечеству, но их не хотели слушать. Самое главное — ощутить в себе бога и довериться ему.

И опять дискуссия была прервана появлением незнакомцев. На поляну вышли трое в современной охотничьей экипировке. Один из них, небольшого роста, толстенький, в жилете с множеством карманов и кожаным патронташем через плечо, держал в руках многозарядный ремингтон. Осмотрев поляну со следами побоища, пискляво засмеялся. Это наш лось буйствовал. И, обратившись к товарищам, одетым в камуфляж, с ружьями наперевес, похвалился:

— Ну, кто там сомневался, что попал? — Затем, вспомнив, зачем пришел, поинтересовался у незнакомцев. — Уважаемые, в какую сторону наш бычок подался?

Дмитрий, опережая Фрола, вскочил и, изображая добродушного идиота, замахал руками в сторону скал:

— Сначала здесь безумствовал, а потом на последнем издыхании по большаку вон туда ломанулся.

— Премного благодарен. — Приподнимая шляпу, поклонился толстячок и заспешил в указанном направлении, покрикивая на спутников.

— Интересно, а почему ты именно такое продолжение выбрал? — Спросил Фрол, хитро щурясь.

— Жутко ненавижу, кто природу губит, мяса им не хватает, иди в лавку да купи. Свиней для них тоннами производят. — Парировал Дмитрий.

Они упаковали, что осталось и двинулись дорогой к дому. К вечеру вышли на берег озера прямо к избушке и изрядно утомленные решили просто отдохнуть. Но не успели расслабиться, к берегу причалила лодка, и Дмитрия окликнул Георгич, по дорожке поднимаясь к домику.

— Ну, как ты тут обосновался?

Отшельник Фрол при первом появлении посторонних демонстративно ушел в огород и принялся ковыряться, делая вид, что пропалывает грядки.

Дмитрий радушно встретил гостей, предложив чаю:

— Угощайтесь, чем Бог послал. — Не делая правда попытки подкрепить угощение реальными продуктами.

— Да нам не до застолья, — отмахнулся Георгич. — Тут такое дело, привез банкира на охоту, тому подавай крупняк, не меньше мамонта, еле уговорили на лося согласиться. Трифон повел на дальний кордон, предполагаем, они подранили зверя и, пошли по следу. Чего там случилось — не разберешь, только одни ружья Трифон нашел, а банкир с товарищами растворился. Вы их, случаем, не встречали.

Дмитрий, выслушав рассказ, положил руку на плечо встревоженному Георгичу и, попытался успокоить старшего товарища. Вам повезло, еще утром мы имели счастье столкнуться с безумным лосем и его преследователями. И пошли они в кедровник, где ранее мы слышали рев медведя.

— Все так, — согласился Георгич, — там-то и нашел Трифон ружья, а вот куда сквозанули столичные охотники — вопрос.

— А знаете, что, — подумав, заметил Саныч, — надо вверх по реке подняться, если они, сломя голову попытались избежать встречи с медведем то, наверняка, к скалам побежали, а значит, и на реку выйдут.

— А что, вполне возможно, — согласился Георгич, и слегка повеселев, подмигнул Дмитрию. — Ну, ты тут, смотрю, обжился, давай дня через два приезжай, хоть отдохнем по-человечески.

— Как скажешь, — согласился Дмитрий и пошел провожать гостей к лодке.

Вскоре стук мотора затих, и опять тишина воцарилась в округе. Дмитрий дождался, когда Фрол закончит свое полезное занятие, и предложил сварить уху прямо на берегу озера. Развели костер и, расположившись возле котелка, смотрели, как закат багровыми тонами подкрашивает лес и озерную гладь.

Утром Дмитрий напомнил Фролу, что он обещал ему показать свой мир, куда собирался уйти. Фрол как-то странно отреагировал на просьбу. Он очень внимательно посмотрел в глаза Дмитрию и затем, не говоря ни слова, просто жестом пригласил следовать за собой.

Они проследовали в пещеру, где Фрол включил голубое свечение и, что было новым, легкий шум ветра с еле слышным журчанием ручья. Он сам приготовил ложе, очень тщательно отмеряя воду. А когда мох, впитав влагу, обрел шелковистость, раздевшись, первым лег, беззвучно задвинув крышку.

Дмитрий, испытывая робость, последовал за учителем. Почувствовав запах мяты, погрузился в клубы тумана. Он открыл глаза, с удивлением обнаружив избушку и тропинку, ведущую к озеру, откуда только что ушел. Рядом на поляне стоял Фрол по пояс в траве и полевых цветах. Дмитрий побежал к нему, решив окликнуть товарища. Но движение подхватило и, налетев на Фрола ветром, растрепал ему волосы.

Дмитрий испугался — в новом мире он не имел формы, существуя в виде ветра. Подобное бывает только во сне, когда воспринимаешь реальность от третьего лица, ощущая себя со стороны. Дмитрий был зачарован необычным состоянием, от полноты восторга взмыл вверх и с высоты птичьего полета осмотрелся.

Все как будто было таким же. И все же сомнения заставляли внимательней воспринимать реальность. Он чувствовал мир иным, как частицу себя или, скорей, себя, как часть грандиозного. И принимая глубинный призыв, порывом ветра, резвясь, влетел в кроны деревьев, шурша листвой и покачивая ветвями. В стихийном танце неожиданно Дмитрий понял, что может стать деревом, и стоило возникнуть желанию, как сквозь листья по стволовым капиллярам перетек, заполнив собой гигантский кедр до последней иголочки. Сразу изменилось сознание, он словно находился в медитации, ощущая священную звенящую пустоту. Сквозь него дышала земля, наполняя благодатной живительной влагой. Он счастливо посмеивался, изредка вздрагивая, заставляя листья трепетать на ветру. Время перестало бежать, существовал цикл и Дмитрий, понимая вечность, будучи корнями, связанным с самой жизнью. Ему захотелось дождаться цветения, опасть на землю семенами, прорасти и опять возродиться.

Но возможность преобразовать себя в любую стихию побороло желание. И он вспомнил о воде и, словно летним дождем пролился над ближайшим ручьем. Это было чудо, нестись между камней, веселясь и брызгая на цветы, росшие вдоль берега. Ему хотелось быстрей достичь реки, слиться в океан и обрести могущество. Именно тут Дмитрий впервые понял, обретая замысел, все знания становятся просто мусорной свалкой, и с этим открытием он поспешил к Фролу.

Фрол стоял на поляне, умиленно посматривая в небо. До Дмитрия дошло: над миром царили два солнца, и кроме Фрола не было ни одного живого существа. Насладившись двойным закатом, Фрол по тропинке спустился к озеру и, не останавливаясь, по воде, словно по асфальту, пошел к другому берегу. Пройдя метров двадцать, зачерпнул руками воду и также не спеша вернулся назад. На поляне из ладоней вылил воду в вырытую яму и руками перемешал образовавшуюся грязь. Слепил комок влажной глины и положил на траву. Вытер руки и, сосредоточившись, дотронулся пальцем до своего творения. Затем отошел в сторону и принялся ждать. Дмитрий все видел, находясь рядом и понимая, что Фрол знает о его присутствии. Ему так хотелось спросить. Но, будучи бесплотным духом, был лишен голоса.

И каково было удивление, когда комок грязи зашевелился, затем сжался, и прямо на глазах образовалась шерстка. Не прошло и минуты, как из травы к Фролу подбежала белка. Она залезла к нему на руку и, свернувшись на ладони, заснула в руках создателя. Фрол бережно отнес зверька к ближайшему дереву и уложил в приготовленное дупло.

Сентиментальная сцена подействовала на Дмитрия. Наблюдая со стороны, он понял грандиозность замысла. Фрол создавал свой мир с нуля, обладая опытом неудачной попытки. Теперь было ясно, почему он не хотел остаться среди людей.

— Каково было величие подвига пророков, решивших протянуть руку помощи уже обреченным на гибель, — подумал Дмитрий, наблюдая за идиллией нового мира.

Желание остаться родилось внезапно. Ему захотелось шаг за шагом увидеть развитие событий. Пережить рождение цивилизаций, их гибель, оставаясь бессмертным. Быть беспрестрастным зрителем величайшей трагедии мирозданья. Заранее зная, какой шаг приведет героев к краю пропасти. Более того, периодически давать им шанс на спасение, с удивлением наблюдая, с каким остервенением они уничтожают ниспосланную помощь. Дмитрий захотел быть скалой, великой скалой нового мира, способной миллионы лет наблюдать происходящее.

В миг обретения формы что-то властно вытолкнуло его и, пролетев сквозь туман, он очутился в пульсирующей красным светом пещере и, потянувшись, поднялся из ложа.

Заметив стоявшего рядом недовольного Фрола, сразу принялся извиняться.

— Виноват, у тебя там прямо волшебный Эдем. Вот бы такой мир на земле построить.

Фрол усмехнулся.

— А он таким был, пока мы не вмешались. Забыли люди, что невозможно соединиться с Создателем, не обретя души.

— Почему? — немного подумав, спросил Дмитрий.

— Все гениальное просто, как говорил Пифагор, если понять значение единицы и нуля, то можно разобрать мир на атомы. При создании Земли информационная составляющая была определена от начала до конца. Гиперборейцы обладали секретом трансформации, имея полный контроль над материей. Ты подобное уже испытал в моем мире. Твоя составляющая — миллиарды атомов с полным повторением оригинала. Истинный дух в состоянии существовать от малого, до великого, в полном объеме сохраняя сознание. А если учесть, что в твоем теле вся таблица Менделеева, ты можешь преобразиться во что угодно. С условием, что информационная заданность процесса, контролируется тобой. Мы уже можем создавать программы компьютеров, которые управляют спутниками. Но при этом никакие ученые степени не спасут профессора от смерти, научные знания не значат ничего для обретения души. Поэтому, Дмитрий, отнесись достаточно серьезно к тому, что с тобой происходит. Я свой выбор сделал, твой — еще впереди.

Они оделись и направились к выходу. Дмитрий следовал за Фролом, чувствуя, что многое не понимает. Но по каким-то неведомым причинам именно ему открывается истина, без всяких объяснений. И что произойдет дальше покрыто тайной.

Пришли в избушку, и здесь Фрол задумчиво посмотрев по сторонам, неожиданно постановил:

— Надо тебе ехать к лесникам, заказать на зиму крупы, сахару, соли. Затем дров заготовить. Да, и вообще лучше ты к ним, чем они к нам зачастят.

— Как скажешь, — согласился Дмитрий и, что-то напевая, пошел к берегу и принялся готовить лодку.

Во второй половине дня причалил к дебаркадеру и по трапу поднялся на палубу. Постоял, прислушиваясь к тишине, царившей на корабле. Обескураженный странным обстоятельством, проследовал в кают-компанию и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь.

За столом сидели четыре человека, трое горе охотников и Трифон, похожий на истукана. Дмитрий извинился за вторжение и поинтересовался, где находится Георгич. Не успел Трифон ответить, как один из охотников вежливо пригласил Дмитрия к столу. Чувствуя себя хозяином, не спрашивая, налил в чашку приличную дозу коньяка и протянул Дмитрию.

— Мы, кажется, недавно встречались?

— Ну да, с вами и безумным лосем, — понюхав содержимое посудины, ответил Дмитрий. Поставив на стол пойло, посмотрел на самовар. — Можно, лучше чайком побалуюсь, что-то не хочется выпивать в данное время суток.

— Удивительно. — Картинно изумился толстенький охотник и, повернувшись к своим спутникам, сидящим за столом, засмеялся. — Учитесь, от французского коньяка человек с легкостью отказывается, — и, уже не скрывая раздражения, принялся допытываться: — Уважаемый, если не секрет, чем вы в здешних краях промышляете, по виду явно не местный?

Дмитрий, делая вид, что не замечает язвительности в тоне собеседника, выдержав паузу, налил себе чая и, выбрав бублик по больше, ответил.

— Приехал на рыбалку и остался. Живу в избушке на берегу озера, по мере возможности пытаюсь никому не мешать.

Неспешность ответа чем-то обидела собеседника. Он вскочил и принялся ходить по кают-компании, заложив руки за спину. Дмитрий, продолжая чаепитие, уже давно почувствовал внутреннее раздражение богатенького Винни-пуха. Решив про себя, что банкир, получив колоссальный удар по самолюбию, просто распался на части. Возомнив себя чуть ли не гением финансов. Сделавший капитал за последние десять лет, олигарх уверовал в свою правоту и бесподобие, а два дня назад на глазах у собственных охранников обильно обделался, лицезрев банального медведя. Его нашли по запаху, забившимся от страха в барсучью норку. И сей прискорбный акт явно будет известен московскому бомонду. Где он пытался создать репутацию бесстрашного охотника, посещая сафари и обвешивая стены кабинета охотничьими трофеями. Поэтому, замечая насмешливые взгляды охранников, не торопился уезжать, судорожно обдумывая сложившуюся ситуацию.

Мытарства Дмитрий понял, как ясный сон, в душе жалея поруганную честь банкира.

— Позвольте поинтересоваться, — остановился напротив Дмитрия охотник, — почему Вы такой здоровый, явно умный не собираетесь работать на благо Родины, предпочитая отсидеться в глуши?

Дмитрий, отхлебнув чая, улыбнулся.

— Да вы и без меня Россию растащите.

Подобного ответа явно никто не ожидал. Обескураженный банкир сначала икнул, а затем расхохотался. Успокоившись, поближе подсел к остроумному собеседнику.

— Да, с таким настроением, страну великой не сделаешь.

Дмитрий на секунду задумался. — А государство не может быть лучше людей, его составляющих. И не желая продолжать дискуссию, еще раз спросил молчаливого Трифона,

— Где можно найти Георгича?

— В бане, — выдавил из себя лесник.

— Ну, тогда честь имею, спасибо за угощение, — поблагодарил Дмитрий, направляясь к двери.

— И все же выходит, беда России в неудачниках. — Торжественно изрек банкир.

Дмитрий уже у самой двери обернулся.

— Человек, считающий себя удачным, закован самомнением и не способен к движению. Он раб работы, семьи, недвижимости и, по большому счету, от него толку, как от покойника. Мир преобразуют неудачники. — И не дожидаясь ответа, покинул мрачную компанию.

Отплывая на лодке, про себя подумал, как мучительно больно принимать банкиру решение, сколько заплатить свидетелям его позора за молчание.

То, что в бане гуляет Георгич, услышал метров за триста. Женское трио во весь голос исполняло незабвенный хит «Я беременна, но это временно». Георгич вместе с Санычем басовито вторили: «Ух, ты, ах ты!», видимо, этими словами выражая свое отношение к тягостному положению героини песни. Ближе к бане потянуло березовым дымком, смешанным с настоем мяты и эвкалипта. Дверь в предбанник была широко открыта, являя миру чудную компанию. Георгич, завернутый в простыню с войлочной шапкой на макушке, восседая во главе стола, напоминал лешего на привале. По правую руку, любовно поглядывая на заветную бутыль, расположился Саныч, пунцовый после парилки. И у стены на лавках, едва прикрытые полотенцами, полулежали в весьма фривольных позах три чудные девицы.

Первым заметил гостя Георгич и, дурачась, закричал:

— Галька, Машка, хватай Дмитрия и тащи в баню, чтоб с него стружка сошла!

И девки, соскучившись по озорству, с визгом напали на гостя и почти на руках втащили в парилку. Дмитрий не сопротивлялся, пока его раздевали и, уложив на лавку, плеснули на каменку душистого настоя. Пар клубами ударил в потолок, плавно опускаясь жарким дыханием, коснулся тела. Девчата умело принялись массировать, легонько похлопывая ладонями по спине. И только Дмитрий взмок, как в ход были пущены веники в три руки. За пять минут ему вернули состояние младенчества. Затем почти насильно отвели к берегу и бросили в живительные воды озера. Процедуру повторяли до тех пор, пока на лице Дмитрия не застыла идиотская улыбка. Только после этого спеленали и усадили за стол. Дмитрий тупо посмотрел на огромную бутыль с золотистой жидкостью и про себя решил:

— Точно лампа Аладдина, и в ней живет джин-алкоголик, заключенный в посудину за систематическое пьянство, и все, кто находятся рядом, попадают под влияние нетрезвого волшебника.

Георгич поднял стакан и поблагодарил личный состав за выполнение приказа. Все немедленно выпили и принялись целоваться. Дмитрий, невольно обнимая смеющихся девушек, чувствуя под рукой крепкие тела, упругую грудь, поймал себя на мысли: «Насколько желанней природные нимфы городских, изможденных стерв, ведущих беспощадную войну со своим телом, насилуя его и пичкая химикатами».

Прекратил баловство Георгич. Подвигая тарелку с рыбой ближе к Дмитрию, поинтересовался:

— Ты на корабле был, видел засранца? Пеной исходит от злости, не знает к чему привязаться.

— Да не утруждай ты себя, Георгич, — успокоил Дмитрий. Банкир больше огня боится, что о подвиге в столице узнают. Помяни мое слово, он вам еще денег отвалит, за забытое приключение.

— А чего, резонно, — согласился Георгич. — Да бог с ним, с пустышкой, ты лучше о себе расскажи, как ты с отшельником живешь, уже, почитай, третий месяц пошел?

Дмитрий засмеялся.

— Не поверишь, как на курорте, вот и к вам пришел, чтобы на зиму продуктов запасли.

— Никаких проблем, — подал голос Саныч, — мне для тебя штуку баксов передали, так что заказывай — хоть икру черную доставим.

— Чудненько. — Подытожил Георгич и, вздохнув поглубже, затянул: «На тебе сошелся клином белый свет».

Девчонки, вмиг погрустнев, подхватили, вкладывая в песню всю свою неистраченную любовь. Минуты грусти сменялись весельем и опять зазвенели бокалы. И в накатившем празднике Дмитрий просто растворился, не задумываясь ни о чем, принимая жизнь, как великий дар.

Ближе к полуночи Георгич с компанией отбыли на отдых, а Дмитрий, пребывая в расслабухе, решил заночевать в бане. Спал, как младенец и утром проснулся, словно заново родился. Вместо зарядки поплавал в озере, перекусил и, запустив мотор лодки, направился к Фролу.

Фрола застал за колкой дров, тот монотонно выполнял работу, не тратя лишних сил на ненужные движения. Расколов очередное полено, Фрол положил топор и, взглянув на сияющее лицо Дмитрия, заметил:

— Ну, что, сподобился погулять.

— Вот интересно, — садясь на бревно, спросил Дмитрий, — праздник — это грех?

— Да как радость от сердца грехом может быть. — Засмеялся Фрол. — Ведь ты в веселье искренен. Тебе для счастья водка или наркотики не нужны. Значит, радость от Бога.

— Очень правильно. — Согласился Дмитрий и, косо посматривая на скалу, предложил, — давай-ка, Фрол, займемся моим дальнейшим образованием.

— Э, нет, — засмеялся наставник, — сначала дров на зиму запасем.

И два дня они пилили и кололи, пока не складировали огромную поленицу рядом с домом. Только после законченного дела Фрол отвел Дмитрия в пещеру и, установив подсветку небесной лазури, принялся готовить ложе.

Мох, впитав воду, загустел и ароматом предупредил о готовности. Дмитрий быстро разделся и застыл в ожидании инструкций. Фрол внимательно посмотрел в глаза ученику и предложил:

— Сам выбирай, где переход делать, твоя жизнь.

Дмитрий в нетерпении замотал головой и полез в нишу. Закрыл крышку и удобней расположился на теплой траве. Почувствовав запах мяты, почему-то вспомнил жаркий летний день на Пироговском водохранилище. В Подмосковный санаторий его привез Шмелев, институтский приятель. После окончания высшего учебного заведения он уехал в свой родной Ростов и в течение десятка лет хранил молчание. А сегодня утром объявился в Москве и сразу потребовал встречи.

Дмитрию нравился двухметровый гигант необъятных размеров. Особенно забавляла манера одеваться. С первого курса он носил темные костюмы, исключительно тройки, белые рубашки с обязательными запонками. Аккуратно уложенные волосы, тщательно подстриженные усы делали его похожим на чиновника высшего разряда. Он был единственным студентом, к кому преподаватели обращались по имени и отчеству. Шмелев был положителен во всех отношениях. Создавалось впечатление, он готовит себя для государственной службы с рождения, по кирпичику выстраивая репутацию без изъяна и темных пятен. Только близкие друзья знали о единственной слабости титана. Шмелев безумно любил пиво. Наверное, природа создала Шмелева для пенного напитка, одарив животом–бочкой, огромной головой и луженой глоткой. Он мог в два глотка высасывать кружку, потребляя немереное количество напитка.

Встречу назначили на ВДНХ у гостиницы «Космос». Шмелев, опоздав минут на десять, по-хозяйски вышел из холла гостиницы. Несмотря на летнюю жару, был в черной тройке и белоснежной рубашке, правда, климат внес некоторые коррективы в одеяние: на нем были темные солнцезащитные очки, в руке огромный белый платок. Он постоянно величественным жестом промокал лоб и шею, походя в эти мгновения на Барри Вайта. Заметив Дмитрия, важно подошел к нему и с высоты своего роста повелительно похлопал по плечу.

— Ну ты как, друг, поживаешь?

Дмитрий не разочаровал товарища:

— Да, все нормально.

— Вот и хорошо. — Закончил содержательную беседу Шмелев и еще раз похлопал Дмитрия по плечу. — Мне товарищи по службе доложили, на Пироговском водохранилище открыли чудный пивной бар. Предлагаю посетить заведение.

— Дело хорошее, — согласился Дмитрий, заранее зная, что Шмелев точно разведал местоположение и уже заказал машину.

На такси отправились в поездку, наблюдая в окно за беззаботными гражданами, гуляющими в выходной день. Надо признать, что именно при социализме выходные дни были особенными в рабочей неделе. Замедляя ритм жизни, люди одевали праздничную одежду и обязательно предпринимали прогулку, пытаясь себя показать и других посмотреть. Именно в такой день Шмелев привез Дмитрия в пивной бар санатория «Пирогово».

Само строение располагалось в лесу, являя собой небольшой деревянный домик, вокруг которого стояли грубые деревянные столы и бревна вместо стульев. По правде говоря, в интерьере питейного заведения ничего интересного не было. Но в те времена воспринималось романтично. Да и меню выглядело внушительно: сосиски с капустой; раки; креветки; вобла и сухарики; сыр Сулугуни; брынза и, конечно, пиво Московское и Жигулевское.

Шмелев сразу заказал десять кружек и сопутствующие закуски. Пока Дмитрий расправлялся с одной, он залпом осушил пять и только после разминки, небольшими глоточками попробовал качество.

— Ну что ж, пиво свежее, не разбавленное. — Заключил Шмелев тоном, не терпящим возражения.

Затем опять залпом добил еще четыре кружки и жестом поманил официанта.

— Вы нам, товарищ, еще дюжину принесите, — озадачил он работника, с почтением взиравшего на гигантского посетителя. В паузе, пока не доставили напиток, он проинформировал Дмитрия о занимаемой должности на одном крупном заводе. Но здесь появилось пиво, и Шмелев вступил с ним в единоборство. Дмитрий неоднократно присутствовал при подобных процедурах и не удивлялся поведению товарища.

Его, скорей, заботило другое: он догадывался, что в Москве существует тайный орден по борьбе с любителями пива. Члены подпольной организации явно пробрались в структуру власти, ответственную за открытие пивных заведений. В основу борьбы был заложен садистский принцип: пивные ларьки, палатки, пивнушки строились без туалетов или на значительном удалении от заведения. Вот и здесь, оглядевшись по сторонам, Дмитрий понял, враги приложили свою руку. Некоторые посетители переминались, поджимали ноги, затем что-то пробурчав нечленораздельное, стремительно бежали к виднеющимся вдалеке корпусам. Ближайший лес охранялся двумя пожилыми женщинами в серых служебных халатах с красной повязкой на рукаве. Дмитрий знал, перед ним особо отличившиеся активистки тайного ордена, награжденные за выдающиеся заслуги правом лично наблюдать за мучениями и агонией ненавистных любителей пива.

Поэтому, не дожидаясь первых признаков недержания, Дмитрий предложил Шмелеву прогуляться до спасительных корпусов. Шмелев на подобное предложение возразил научными доводами. Что в такую жару его организм теряет столько жидкости, что пиво только возмещает естественную убыль.

Когда Дмитрий вернулся, Шмелев уже расправился с напитком, пребывая в игривом расположении духа, предложил прогуляться к воде и, быть может, даже искупаться. Они вышли из леса прямо к пляжу. Прибрежный песок был забит лежащими телами. Приходилось аккуратно пробираться, стараясь не наступить на человека. Близость воды, скорей всего, подействовала на организм Шмелева. Так ручей стремится влиться в реку, а река в море, так и существенное количество жидкости внутри Шмелева настойчиво пробивалось наружу. Давление нарастало, что было заметно по пунцовому лицу и выпученным глазам. Добежать до спасительного леса с такими симптомами явно было невозможно. Дмитрий все понял и судорожно принялся искать выход. Подойдя поближе, тихо предложил:

— Раздевайся и — в воду будто купаешься.

Шмелев сквозь стиснутые зубы пробурчал:

— Не успею.

И здесь Дмитрия осенило, заметив кабинку для переодевания, сбитую из досок. Глазами показал на сооружение и настойчиво посоветовал:

— Действуй!

И гигант, собрав волю в кулак вразвалочку не спеша с милой улыбкой, проследовал в раздевалку. Аккуратно снял пиджак и, повернув голову, к товарищу, как ему казалось, маскируя коварный замысел, затеял разговор.

— Ну, как там вода? Может, совершим заплыв подальше.

Сам, расстегнув брюки, вплотную придвинулся к стенке и приоткрыл крантик. Все бы хорошо, но струя попала между досок. А если учесть, что давление двадцати кружек удержать невозможно, брызнуло, как из брансбойда. Площадь пяти квадратных метров была накрыта с первых потугов. Лежащие люди верещали, словно их обдали кипятком. Женщины спасали детей, вынося из опасного сектора. Мужчины выволакивали старушек и вещи. Шмелев, не замечая происшествия, по давно углубившейся мужской привычке слегка покачивал крантик, поливая все большую территорию. Дмитрий, давясь от смеха, будучи не в состоянии предупредить товарища, пытался рукой указать на трагедию. Но Шмелев, расценив жест как вызов, делая последние усилия по избавлению от жидкости и чувствуя облегчение, довольный крякнул и предложил:

— А может, лучше по пиву, ну его к черту купание.

Дмитрий упал, задыхаясь от хохота. И только здесь до Шмелева дошло, что не все так гладко прошло, как кажется. Он обернулся и воочию оценил результаты собственного труда. Плакали дети, возмущались мокрые люди. Не дожидаясь, пока народ выйдет из шока, Шмелев бросился бежать, сметая все на своем пути. Дмитрия спасли сердобольные старушки, облив водой и прекратив припадок смеха. Он, от греха подальше, покинул место преступления и в поисках Шмелева опять пришел в пивной бар. Виновника событий здесь не было, и Дмитрий решил выпить кружку пива и ехать домой. Не успел он отпить и половины, как к нему за столик подсел незнакомец, вежливо спросив разрешения.

— Вы позволите к вам присоединиться, а то мне немного грустно.

Дмитрий обратил внимание на акцент.

— Вы эстонец?

— Нет, немец.

— Тоже хорошо, — констатировал Дмитрий. — Значит, пиво любите.

Сидели часа два, разговаривая о пустяках, затем решили поехать вместе в Москву на катере до Речного вокзала.

Нового знакомого звали Фриц Маер. Он был худой, высокий, но слегка сутулый, лицом, скорей, походил на рязанского парня, чем на истинного арийца. С Фрицем было спокойно. Тактичен и вежлив, держал дистанцию. Расставаясь у Речного вокзала, Дмитрий дал ему домашний телефон и даже пригласил к себе на работу в бар гостиницы «Международная». Но уже вечером, закружив с друзьями, забыл о нем, как о случайном попутчике.

На следующий день уже из Ростова позвонил Шмелев с какими-то глупыми извинениями. Дмитрий, как мог, успокоил приятеля, с трудом сдерживая смех. Вечером отправился на работу.

Не успел открыть бар, как первым клиентом явился Фриц Маер. Дмитрий налил ему пиво и, присев за столик, поговорил, вспоминая вчерашний день. Вскоре стали подтягиваться постоянные посетители. Работа закружила Дмитрия. С каждым надо было перемолвиться словом, выслушать какую-нибудь ерунду или бородатый анекдот столетней давности. Особо приближенные пытались выплеснуть семейные неурядицы и будни занудливой службы.

Уже несколько лет Дмитрий изо дня в день проживал подобную карусель, научившись с первого взгляда определять по внешнему виду и по манере поведения социальный статус клиента, его настроение. Бар совершенно особый мир. Здесь люди начинают подчиняться несуразным законам, действующим на его территории. К примеру, идет такая серя мышь по улице, и никто не обращает на него внимания, но стоит зайти в заведение, как меняется походка, громче становится голос. Он на глазах преображается в мушкетера и борца тяжелого веса. Правда ему перемена только кажется. Со стороны он больше похож на пьяного утенка. Дмитрий всегда с улыбкой воспринимал подобных типов, желающих поговорить с барменом, находясь в образе. Обычно у таких клиентов сносило крышу в присутствии привлекательных девушек. Пытаясь обратить на себя внимание, они не воспринимали реальность, начиная жить присущими им фантазиями. Громко окликали бармена, фамильярно тыча или, еще глупее, подзывая криком «Эй, ты!», делая заказ.

Дмитрий любил общаться с дутыми пузырями. Изображал испуганное лицо, вжимал голову в плечи и робко отвечал: «Слушаю Вас, что желаете?» Пузырь, радуясь, что его воспринимают крутым бандитом, начинал пыжиться от важности, теряя последние остатки здравого смысла. Чувствуя, на себе взгляды местных красавиц, произносил очень мужественную фразу: «Налей выпить». И вот именно после подобного, Дмитрий решал про себя — хлопнуть пузыря по ушам или пожалеть. Принятие того или иного варианта зависело от очень многих составляющих. Внешность пузыря, настроение Дмитрия и, как правило, погода. Если в совокупности все перетягивало в худшую сторону, брал стакан и наливал пузырю грамм пятьдесят виски «Блю Лейбл» по сорок долларов за порцию. И дождавшись, когда тот залпом, словно никчемную водку, опрокидывал напиток, тихонька называл цену. Заранее зная, что у пижона максимум пять долларов в кармане. Далее события развивались однотипно. Пузырь, бледнея, понимал, что попал. Пытался хорохориться, требуя меню. Но удостоверившись в правдивости слов бармена, начинал переминаться с ноги на ногу. Именно в такой момент голос Дмитрия твердел, и он озабоченно интересовался, намерен ли клиент оплачивать удовольствие. Сделав паузу, наблюдая за потугами пузыря, уже тихо добавлял:

— Любезный, обратите внимание, в углу сидят трое спортивного вида ребят, пьют сок, им на работе спиртное не положено именно они занимаются нежелающими платить клиентами. И у них очень действенные методы убеждения.

Пузырь, кося глазами, замечал суровых людей бойцовской наружности и сразу сдувался. Всхлипывая, вспоминал о детях и старенькой матери, уважительно обращаясь к Дмитрию:

— Будьте так любезны. Да хранит вас бог. Если только возможно…

Чувствуя, что профилактические занятия закончены, и урок пузырем усвоен, Дмитрий брал в счет погашения пятерку и отпускал бедолагу.

Бывали исключения, когда пузырь пер буром, потеряв всякий контроль, и тогда приходилось пользоваться помощью добрых молодцев, что бывало крайне редко. Чаще Дмитрий жалел ошалелых, подсовывал меню и показывал пальцем цены. В таком случае пузырь делал паузу и высокопарно произносил: «Пойду, встречу товарищей, и мы выпьем французского коньяка или виски». После чего растворялся навеки.

Конечно, Дмитрию повезло, он застал публику, посещающую питейные заведения на переломе систем. Еще во всю, гуляла элита социалистической экономики, но уже заявляли о себе кооператоры, бандиты и взяточники. И еще неизвестно, кто полыхал деньгами круче. По крайней мере проститутки, предпочитали последних, а они к делу подходили только с позиций реализма. Да и иностранцы как-то поутихли, с меньшей важностью доставая свои кредитные карточки. А чем можно гордиться, если рядом Вася вываливал из кармана крупную котлету зеленых и, протягивая бармену, просил:

— Братан, отщипни, сколько с меня положено и себя не забудь.

После таких сцен разве может удивить пластиковая карта, будь даже платиновая «Дайнерс кард». С новой волной в бар потянулась совершенно иная публика, удивляя Дмитрия. Мог влететь какой-то увалень, чуть не в телогрейке, и купить бутылку французского коньяка «Людовик XIII» за тысячу долларов, ввергнув подобным поступком иностранцев в смертельный ужас. И таких гонцов становилось все больше и больше.

И в этот день у Дмитрия хватало забот. То кто-то, перепив, начинал качать права, и его надо было успокоить. С кем-то поговорить о жизни и посидеть, видете ли, один он пить не может. Уже под закрытие. Изрядно набравшийся генерал. Благо одетый в цивильное, скорей всего накануне продавший на сторону ракету. Десять раз подряд заказывал музыкантам одну и ту же песню «Когда усталая подлодка из глубины идет домой». При этом навзрыд рыдал и, доставая очередные сто долларов, требовал повторить исполнение. Руководитель музыкального коллектива Юра, обезумев от счастья, каждый раз подлетал к Дмитрию, раболепно заглядывая в глаза, канючил:

— Умоляю, ну потерпи, потерпи, такое раз в столетие бывает.

И Дмитрий, махнув рукой на происходящее, переключил внимание на двух девушек.

Одну из них, жгучую брюнетку Лену с прекрасной грудью и осиной талией, ему почти уже удалось уговорить. Дело оставалось за малым, она упорно твердила, что без своей подруги Вали никуда не поедет. И Дмитрий, в недоумении поглядывая на подругу, ростом не более метра тридцати, в белых кудряшках, похожую на пуделя, так и не мог придумать, куда ее деть.

Заботы прошедшего дня вконец достали Дмитрия, он с тоской окинул зал с редкими посетителями, пьяным генералом, плачущим над усталой подлодкой и бардаком на столах.

— Как после Мамая, — качая головой, произнес Дмитрий.

И только тут заметил в углу просидевшего весь вечер Фрица Маера, тихонечко попивающего свое пиво с рюмочкой водки. И как-то непроизвольно показав Лене товарища, предложил,

— Вот настоящий немец, по-русски трет замечательно, хочешь, для твоей Вали приглашу.

Подружки пошушукались, и Лена объявила решение.

— Если так, то они согласны поехать.

Дмитрий, не откладывая дело в ящик, с ходу озадачил Фрица, и тот не долго сопротивляясь изъявил желание.

Уже под утро приехали к Дмитрию в квартиру. Скорей, это можно было назвать домом. Дмитрий снимал мастерскую у художника. Сам творец отбыл на заработки в район Крайнего Севера. Представив рабочую площадь для проживания всего за двести долларов по тем временам деньгам немалым. Мастерская находилась рядом с кинотеатром Ударник и располагалась на первом этаже старинного особняка. Войдя в помещение, гости могли лицезреть в центре огромного холла внушительный диван, заваленный разноцветными подушками. Рядом стоял стол и два нелепых разномастных кресла. Все стены были завешаны картинами раннего социалистического реализма. Художник изображал группы рабочих то на фоне огромных механизмов или рядом с подъемным краном и бетономешалкой. А то, одев их в белые халаты и подрисовав одному из них очки, заставлял разглядывать логарифмическую линейку. Пугала одна деталь во всех картинах — три мужчины и две женщины во всех ипостасях были одни и те же, и неискушенный зритель мог подумать, что эта пятерка и есть основа социалистических пятилеток. Но, присмотревшись к интерьеру, можно было заметить в углу могильную плиту с носатым мужиком и без всяких надписей. Гипсовый конь высотой с пони с отломанным ухом и неимоверных размеров мужским достоинством, показывал, что мастеру и другие жанры по плечу. Но самым замечательным была деревянная лестница, ведущая на бельэтаж, где гостей ожидала чудесная кровать, составленная из трех двуспальных матрасов.

Девчонок подобная квартира воодушевила, пока мужчины накрывали на стол, они облазили все уголки, охая и ахая от восторга. Дмитрий, не ожидая пока все усядутся за стол, налил себе и Маеру французского коньяку и, не говоря ни слова, медленными глоточками выпил. Немец сначала понюхал напиток и, буквально пригубив, замлел от удовольствия. Выдержав паузу, поинтересовался,

— Дмитрий, у тебя на работе лучшие напитки мира, как удается не спиться?

— У меня в баре иммунитет на спиртное.

— Как это? — Не понял Маер.

— Случай один произошел. Бывают клиенты, мы их называем бешеные. Вот испортят ему настроение, или жена рога наставит, а по-моему, вообще импотенты конченные. И вломится животное в бар с одним желанием — поделиться своим горем или на ком-нибудь отвязаться. Вмажет грамм сто для храбрости и понесло родимого. К клиентам привязывться опасно, могут по рогам настучать, а вот бармен на рабочем месте ответить не в состоянии. Да если еще с халдейской слабинкой, такой слащавый: «Что изволите?», то вообще труба. Вот и мне повезло, заходит в бар кабан под два центнера, мрачнее тучи, возраст под полтинник, да к тому же австриец. Берет водки сотку, пиво, все залпом заливает. Заказывает для приличия кофе и сидит, сопли жует. Глаза кровью налились, я ему с первого взгляда не понравился, как ни пройду мимо, он тихонечко, чтобы только мне слышно было: «Шайзе, русиш швайн». А мне, только ты, Маер, не обижайся, подобное как серпом по достоинству. У меня вся родня по материнской линии на войне погибла. Работаю, еле сдерживаясь, а он, собака бешеная, попросил стакан воды, наберет в рот и, когда я рядом, меня сквозь зубы поливает, да так ловко, не придерешься. А по роже его противной вижу, что по-русски лопочет и только ждет, чтобы скандал затеять. А наше руководство в период развитого социализма придерживалось идиотского принципа — клиент всегда прав, особенно, если иностранец. И понимаю, что гад о дурацком законе тоже знает. Вот так полвечера терпел, пока не осенило. Подхожу к нему с милой улыбкой и говорю: «Послушайте, господин, я так понимаю, что вы испытываете ко мне патологическую ненависть». Он так сыто: «Яволь». И заржал. Я ему вежливо втираю: «Драться с вами ну никак не могу, а вот на дуэль попробую вызвать». Он даже поначалу не все понял. Спасибо, рядом с ним Валька Спица сидела. Худющая проститутка с отличным знанием немецкого языка. Она ему популярно растолковала. Вижу, бугая зацепило. Я ему и предлагаю, давай по стакану водки треснем, кто первый упадет, тот и проиграл. Он подумал, прикинул, посчитал и заулыбался. Я достаю из холодильника бутылку водки, да не простой. Есть водка Особая 52^о, а есть водка крепкая — 56 ^о. Смертельный напиток. Подлетает напарник ко мне, Жора: «Ты чего делаешь, с ума сошел?» А я уже завелся, весь бар притих. Ставлю два стакана, раздаю по полному. А сам от злости внутри стальной, смотрю на его наглую сытую рожу, еще и кино вспомнил, «Судьбу человека», ну, думаю, умру, но не упаду. И залпом заглотил дозу. Немец ухмыльнулся и тоже, не дрогнув, опрокинул стакан. Правда, ухмылочка мгновенно слетела. Я по второму накатываю. Также молча, словно в бой идти добиваю. А его явно пробило — испарина на лбу, щеки пунцовые. Но не отступает, давится, а пьет, с трудом осилил. Сидит, дышит, как жаба, я только за бутылку — он руками машет: «Найн, найн», типа «Них шисен, Гитлер капут». Ну и мне уже не сладко. Раз так — Мир, дружба, прекратить огонь. Тихонечко отхожу на слабых ногах, а сам жду. Тот, кто не пил подобным образом, не знает, что такое коматозное опьянение. Даже среди глубоко пьющих ничтожно малое число любителей экстремального кайфа. Как правило, они прощаются перед жуткой процедурой, произнося великую фразу «Ну, друзья, до завтра», и быстро заглатывают пол-литра, затем следует удар, сравнимый с ломом или лопатой по голове. И кромешная темнота с полной потерей памяти. Вот подобного я и ждал, отойдя от немца, из последних сил держась на ногах. Он бедолага даже не подозревал, что случится. Попытался встать. Глубоко вздохнул и, словно сраженный пулей, рухнул на пол. Вызвав своим падением визг и суету окружающих. Я с достоинством прошел в подсобку, лег на диван и благополучно канул в бездну. Очнулся утром, надо мной склонилась испуганная уборщица Надя, снимая с моей головы влажное полотенце. Увидев, что подаю признаки жизни, радостно закричала: «Жора, он очнулся!» Прибежал мой напарник и с лету выпалил новость. За немцем приезжала скорая, меня никто не выдал. Звонили в больницу, с ним все в порядке, но делали промывание желудка. Вот с тех пор, — закончил рассказ Дмитрий, — любое спиртное мне в баре в горло не лезет.

— Да, отчаянный ты человек. — Заметил Маер.

— А я тоже хочу попробовать. — Заявила Валя и потянулась к бутылке Мартини.

— В следующий раз, деточка, и на другой территории, — отодвигая емкость подальше от решительной девушки, постановил Дмитрий.

— Если тебе скучно, мучай Маера. — поддержала хозяина Лена.

И Валя, послушавшись подругу тут же залезла немцу на колени. Дмитрий включил музыку, притушив свет до интимного, пригласил Лену танцевать. Чувствуя под руками волнующее тело девушки, крепкие бедра, покачивающиеся в такт мелодии, Дмитрий подумал: «Как обкрадывает себя человечество, вычеркнув медленный танец из интимной прелюдии. Ведь все эти буги-вуги, твист — просто физические упражнения и к танцу никакого отношения не имеют. Ведь какая фантастика, ощущать тело женщины, вдыхать ее аромат, видеть близко прекрасные бездонные глаза». Хотя, кому — как и Дмитрий внимательно посмотрел на не совсем трезвую партнершу, мужчин можно понять, кому охота прижимать к себе урну, полную окурков, да еще с запахом кислого протухшего пива. Мне хоть в малом повезло — моя дама не курит» успокоил себя Дмитрий и в ритме танца направил партнершу к лестнице, ведущей к знаменитой кровати.

Маер объявился через неделю под вечер, посетив бар. В зале сидело человек пять, пили кофе, некоторые разминались пивом, готовясь к встрече с более тяжелыми напитками. Особой работы еще не предвиделось пару часов. Дмитрий сварил большую кружку капучино и присел за столик к Маеру. Немец искренне обрадовался встрече с Дмитрием. Более того, достал футляр с авторучкой, сделанной под Паркер и, преподнеся в подарок, пояснил, что на ней логотип его фирмы. Недолго поговорив о достоинствах немецкого пива, Маер как-то вскользь упомянул, что у него есть серьезное коммерческое предложение, надо встретиться и обсудить. Дмитрий, не придавая особого значения просьбе, пообещал Маеру уделить внимание и отошел обслужить очередного клиента.

В когорту постоянных посетителей бара входят так называемые Барбосы. Это мелкие клерки министерств, обслуживающий персонал правительственных учреждений. Одним словом, все те, кто может состряпать визитную карточку с грозным названием учреждения указав настоящий контактный телефон организации. Будучи никем, на самом деле, они придумывают себе легенду, достойную пера великого романиста. Они обещают всем все, и делают аферу так талантливо, что большинство людей верят. Одеваясь в стиле «лицо, приближенное к императору», копируя манеры и походку значимых чинов, Барбосы выглядят довольно убедительно. В бар они приводят просителей и с порога разыгрывают спектакль. Подойдя к стойке, демонстративно достают из объемного портмоне кредитную карточку и протягивают бармену со словами: «Дмитрий, запишите на мой счет, а мне, как всегда, французского коньяка и дольку лимона, только не забудьте посыпать сахаром». К персоналу Барбосы обращаются только по имени и всегда на Вы, иногда делая мелкие подарочки в виде зажигалок и брелоков. Подобные сцены действуют на сопровождающих Барбоса убийственно, внушая великий трепет его персоне. А выслушивая просьбы, Барбос не забывает заказывать самые дорогие напитки. Каждые пять минут ему необходимо позвонить, и он вежливо прерывает просителя: «Извините, работа». Ему приносят телефон, и он всегда заканчивает разговор загадочной фразой: «Василий Георгиевич сейчас готовит доклад, и спорную тему будет обсуждать на правительстве». Дмитрий подозревал, что все Барбосы Москвы договорились между собой периодически звонить друг другу, создавая фон деловой активности. Неискушенные просители попадали в сеть посредников первого звена, хорошо осведомленных, знающих имена и фамилии многих руководителей. Способных внушить, что разрешение проблемы не такое простое дело, а главное — не бесплатное. К концу вечера Барбос своими звонками, должностями знакомых так засорял голову просителю, что когда подходил к стойке и усталым голосом просил приговор, сопровождающие протеже наперегонки изъявляли желание расплатиться. Барбос при этом еще куражился, надувал щеки, делал серьезное лицо и грозно спрашивал: «как изволите понимать», но не перегибал палки, насладившись испуганными лицами, улыбался и сдавал назад. «Хотя вы правы, мне приходится решать ваши проблемы, а не подмажешь — не поедешь».

У Дмитрия был забит целый ящик визитками Барбосов. А после того как по молодости лет целый месяц поил подобного типа в надежде получить мифический земельный участок в Дарьино от министерства финансов. Он научился вычислять их после минуты общения.

К десяти часам вечера бар ожил, заиграла музыка, пошли солидные заказы и, Дмитрий опять погрузился в атмосферу разгула. Особенно интересно наблюдать, как меняется человек под воздействием алкоголя, а бармену необходимо принимать непосредственное участие в подобной трансформации.

Приходит, к примеру, мужчина с дамой. Скромный, вежливый, шаркает ножкой, подвигает стул, помогая сесть подруге. И начинает потреблять спиртное. Если он человек, не искушенный по части разнообразия горячительных напитков, воспитанный с детства на портвейне и водочке, то почему-то его тянет на коктейли. То ли это китч, разрекламированный телевидением, олицетворяющий буржуазную сытость, то ли природная глупость, толкающая человека на самоубийство. Но любой профессиональный бармен скажет, что более вредного и опасного для жизни напитка, как коктейли, не существует. Во-первых, смешиваются спиртные напитки, не сочетаемые друг с другом, а изготовленное пойло представляет значительную угрозу многим жизненно важным органам. Во-вторых, сахар. От его концентрации трепещет поджелудочная железа и печень. В-третьих, настойки трав и экзотических фруктов в определенных количествах выводят из строя почки. Теперь представьте, отравитель бармен с образованием двухнедельных курсов берется намешать коктейль, красиво обозвав гадость Утренней росой. Бухает в стакан все, что ему взбредет в голову и падает доверчивому клиенту. А тот употребляет внутрь. Обманутый организм, ожидая привычной водочки не готов к прибытию неизвестного яда. После доставки гадости на всякий случай включаются все системы очистки на полную мощность. Органы работают на износ, пытаясь победить незнакомую отраву. И, как правило, все кончается огромным позывом исторгнуть из себя принятые напитки, а если человек сопротивляется, не желая расставаться с дорого оплаченной жидкостью, организм уменьшает подачу крови к особо ценным системам, не желая разносить яд по организму. Что отражается на мысленном процессе и двигательной ориентации. В результате чего утром потребитель испытывает жуткие боли и ломоту во всех частях тела. Сами бармены, как правило, употребляют спиртное только в чистом виде или разбавляют.

Если брать в целом историю создания спиртных напитков, то заслуживает внимания одна легенда, где некий аптекарь, случайно смешав два лекарства, получил самый знаменитый результат — джин с тоником. Джином лечили импотенцию, тоником с добавлением хинина убивали малярию. Но разве догадывается обо всем простой посетитель бара, решивший удивить свою даму экзотическим пойлом. Уже после двух-трех коктейлей он пускает слюну, масляным взглядом провожает любую прошедшую мимо проститутку, меняет смех на ржанье, не чувствуя, что выглядит нелепо и мерзко. Стоит ему добавить еще пару доз, и он пытается исполнить танец, внешне похожий на боевую поступь бегемота. Дама, если сама не находится в той же кондиции, делает попытку утихомирить кавалера, но, как правило, нарывается на грубость. Заключительная стадия деградации наступает в момент желания клиента помочиться в углу бара. Он уже не соображает, где находится, и все морально нравственные устои выключаются, полностью превращая человека в животное. Дмитрий за свою многолетнюю практику наблюдал такие дикие поступки, совершенные с помощью алкоголя, что только диву даешься.

Дмитрий критически оценил присутствующую публику, наметанным глазом определяя, кто к концу вечера способен выкинуть фортель. И, словно накликал, в бар вошла жгучая брюнетка в короткой юбочке, подчеркивающей длинные стройные ноги, в белоснежной блузке с глубоким декольте и невероятно большими голубыми глазами. Ее красивое лицо со слегка вздернутым носиком поражало своей чистотой и невинностью. Появление дамы напрягло Дмитрия и, слегка испортило настроение.

В обычной жизни девушку называли просто Таня, но завсегдатаи бара между собой обзывали красотку Федоткой. Она обладала уникальной способностью, после двухсот грамм выпитого из милой застенчивой девушки превращалась в настоящую фурию. Всех мужиков начинала называть Федотами, по любому поводу лезла драться, невзирая на лица. Общалась только ненормативной лексикой. Но самая изюминка была в том, что все это она исполняла, раздевшись догола. И главное было — не упустить момент, когда дама сбрасывала одежду. Даже вызванная милиция отказывалась забирать дебоширку, пока тело не оденут. Федотка на подсознательном уровне догадывалась об этом, разбрасывая одежду по всему бару. Сделать с ней ничего не могли, ко всем бедам девушка находилась замужем за финном и имела иностранный паспорт. Муж являлся на выручку по первому требованию и отбивался деньгами по полной программе. В накладе не оставались ни милиционеры, ни обслуживающий персонал. Только Дмитрию экстремальный стриптиз был совершенно не в жилу, потому что Федотка явно питала к нему слабость, исполняя свои трюки только в его присутствии. Правда с эстетической точки зрения, смотреть на Федоткино тело было приятно, она обладала отменной фигурой и удивительной по красоте грудью. Но ловить и успокаивать безумную бестию, а особенно одевать, было мало приятно.

Дмитрий жестом подозвал Федотку к стойке и сурово попросил:

— Таня, взываю к твоей совести, веди себя прилично.

Девушка, сделав удивленные глаза, приложила руку к сердцу.

— Димочка, любимый, как ты можешь обо мне так думать. Я же обещала тебе. Всхлипнув с придыханием, произнесла. — А ты для меня очень много значишь.

— Хорошо, — согласился Дмитрий. — Пей сок, кофе за мой счет, только не спиртное.

— Знаю, знаю, — заулыбалась Таня и присела за стойку.

Ну что такое красивая, сексуальная девушка, одна сидящая в баре. Не прошло и секунды, как рядом тормознул кабелирующий мужчина. Поджав живот, втянув дряблые щеки, голосом Челентано мило заворковал.

— извините, вы своим видом поразили меня, я буду счастлив, если вы составите мне компанию.

Федотка потупила глаза и, зардевшись, словно школьница, еле слышно выдохнула:

— Наверно, это не удобно, что скажет мама.

Дмитрий, наблюдая за развитием флирта, с сожалением покачал головой. Кавалер, сраженный всеми признаками невинности, аж зашелся на месте. Затем, исполнив обязательный жест готового к подвигу мужчины, засунул руку в карман брюк, проверяя наличие орудия труда, произнес:

— Согласие вас ни к чему не обязывает, — подразумевая, конечно, совершенно иное.

Федотка с хитрым прищуром посмотрела на Дмитиря и последовала за своим ухажером. Буквально через минуту он вернулся с горящими глазами и заказал два коньяка. Подавая напитки, Дмитрий еле слышно прошептал:

— Наслаждайся, дорогой, такой кайф редко бывает.

После чего обреченно оглядел публику, сочувствуя и жалея бедных людей. Пошел звонить в милицию узнать, кто дежурит, и поставить в известность о приближающемся несчастье.

Центр Международной Торговли наряду со службой безопасности имеет собственную милицию, способную гасить мелкие конфликты, не вынося сор из избы, оберегая имидж гостиницы. Выполнив предварительную часть. Дмитрий подошел к Маеру, спокойно пьющему пиво и, подсев к нему, предупредил:

— Здесь намечается грандиозный аттракцион, не вздумай вмешиваться, а лучше пересядь вон за тот крайний столик, в самом углу.

Немец забеспокоился:

— А что будет?

— Увидишь, — печально ответил Дмитрий.

Находиться в постоянном напряжении довольно сложно. Даже звонок заведенного будильника пугает смотрящего на часы человека. Дмитрий считал выпитое. Когда стареющий мачо понес четвертую рюмку, был где-то час ночи, приближался момент истины. Посетители, знающие об особенностях Федотки, с надеждой смотрели на Дмитрия в ожидании предупреждающего жеста. Дмитрий дал отмашку, и они резко снялись с места, не желая испытывать судьбу. Дмитрий украдкой наблюдал за столиком, где в позе самой невинности пребывала Федотка, несмелыми движениями отодвигая руку кавалера со своего колена. Все на первый взгляд было чинно и благородно и не предвещало бури, более того, перед Федоткой стояла полная рюмка коньяка. Дмитрий, на сей раз, поверив в благоприятный исход, даже сказал помощнице Наде:

— Ну, сегодня, кажется, повезло.

И, словно подтверждая истину его слов, Федотка, попытавшись уйти, стала прощаться со своим кавалером. Он, очарованный прекрасной дамой, держал ее за руку и что-то страстно говорил. Затем произошло худшее, ему удалось убедить даму выпить на посошок. И когда уже Дмитрий решил, что пронесло, раздался истерический крик:

— Ну, что, Федя, потанцуем?

Он в страхе посмотрел на Федотку, но та уже стояла голой перед остолбеневшим кавалером и изо рта ее неслась площадная брань, на зависть любому грузчику. Потом, отвесив обалдевшему поклоннику приличную оплеуху, Федотка полезла на стойку исполнять свой любимый танец.

Юра не прекращал играть, зная, что в противном случае Федотка ринется к нему, это чревато поломкой дорогостоящей аппаратуры. Надя, не дожидаясь команды, пошла звонить в милицию, а Дмитрий в ожидании стражей порядка со всеми вместе наблюдал искрометный стриптиз.

Надо отдать должное, Федотка полностью владела искусством обольщения. Народ ревел, криками подбадривая исполнителя. Привлеченные шумом, появлялись зеваки, пытаясь протиснуться поближе к обнаженной натуре. Вскоре прибыла долгожданная милиция. Дежурный по части майор Кузнецов и молодой опер Ваня, еще не привыкший к подобным представлениям. Майор поговорил с Дмитрием, вырабатывая тактику захвата преступницы. Договорились напасть с трех сторон. Дмитрий попытается столкнуть Федотку со стойки, а Кузнецов вместе с Ваней накрыть специально принесенным одеялом. Главное в плане было — не позволить пуститься Федотке в бега, распугивая своим видом постояльцев гостиницы. В подобном случае инцидент выходил за границы бара и мог дойти до ушей вышестоящего начальства. А это не прельщало ни Дмитрия, ни работников милиции. Поэтому прежде чем начать заключительную часть операции, закрыли входную дверь, лишая Федотку оперативного простора. Затем Дмитрий, не привлекая к себе внимания, сзади подкрался к Федотке и просто тихонечко подтолкнул в момент исполнения очередного сложного движения танца.

Федотка, потеряв равновесие, оступилась и благополучно упала прямо в заботливые руки милиционеров. Дальнейшее было делом техники. Федотку спеленали одеялом и без лишнего шума вывели из бара. Дмитрий облегченно вздохнул и попросил помощницу Надю:

— Составь опись нанесенного ущерба где-то долларов на триста. Часа через два прилетит Федоткин муж Пека и во избежание скандала оплатит происшествие.

Вскоре народ в баре успокоился, но еще долго присутствующие в первый раз на представлении обсуждали увиденное. После двух часов ночи остались особо стойкие без лишнего энтузиазма употребляющие алкоголь. Музыкант Юра вяло давил на клавиши, исполняя тягомотные итальянские песни. Ночная жизнь бара медленно угасала. Дмитрий подсел к Маеру с большой кружкой кофе.

— Не боишься, что спать не будешь? — спросил немец. — А мне еще часов до семи бодрствовать. Послушай, Дмитрий, если тебе не сложно, объясни мне, как можно работать в такой обстановке и оставаться спокойным. Я второй вечер наблюдаю за тобой и удивляюсь. Ты со всеми разный, с кем-то смеешься, кого-то внимательно слушаешь, но они все пытаются выплеснуть на тебя свои эмоции.

Дмитрий утомленно улыбнулся.

— Маер, настоящий бармен — не профессия, а образ жизни. Особенно это касается ночных барменов и не надо их путать с буфетчиками или наливалами в ресторанах и кафе. Как ни странно в моей профессии есть что-то мистическое, бар выбирает работника. Случайные люди, попадая сюда, или долго не задерживаются или долго не живут. Кто-то мне говорил, что по статистике ЮНЕСКО в списке опасных профессий с самой короткой продолжительностью жизни бармены стоят на втором месте после шахтеров. Я могу подтвердить только одно — мне не приходилось встречать бармена, проработавшего более тридцати лет и дожившего до пенсии. Наверно, это связано с тем, что я подношу людям не лекарство, а отраву. За что мне приоткрывают темную сторону, обнажая скрытое, но забирают радость общения. В баре человек волей-неволей раскрывается, он виден мне таким, каким есть на самом деле. Этому способствует и обстановка и, конечно, спиртное. После десяти лет работы начинаешь чувствовать клиента на расстоянии. И если бы тебе пришлось, Маер, услышать, что многие говорят доверительно, ты бы ужаснулся. Ночной бар с постоянной клиентурой, место особое, скорее маленький мирок, где происходят свои драмы и комедии. Но все события спрессованы во времени. И создателем мира является опытный бармен.

— Подожди, — остановил Дмитрия Маер, — я всегда думал, бар место, где можно посидеть, выпить и не более того.

— Потому что ты посторонний и бар не показывает тебе своих особенностей. Ты не знаешь его обитателей и сам им не являешься. В основе построения маленького сообщества, конечно, лежит желание заработать. Неопытные бармены пытаются добиться результата несколькими способами. Ну самый известный, обсчитать — метод по-хамски тупой и наглый, сопоставимый по циничности с ударом дубиной по голове. Более изысканный недолив, тут идут, на всякие ухищрения, вплоть до изготовления индивидуальной мерной посуды с измененным объемом. На глазах клиента отмеривают пятьдесят граммов, на самом деле выливают только сорок. Многие пользуются пересортицей, но здесь надо иметь хоть какие-то знания о спиртных напитках. Хотя присутствие большого ума не обязательно, не так уж сложно вместо дорогого коньяка налить дешевый. Особо изощренный способ забодяжить, к примеру, дорогое виски разбавить обычным, во французское шампанское долить сухого вина. Я знал химиков, которые изготавливали коньяк с помощью портвейна. Самый, конечно, тупой способ — приносить с собой, покупая в магазине, и продавать в баре. Таких работников хозяева очень быстро вычисляют, несмотря на все ухищрения, доставка спиртного в грелках или занос через знакомых под видом клиентов. Многие идут еще дальше, не гнушаясь ничем, предлагают девочек, получая процент с проституток, и вообще готовы оказать массу мерзких услуг. Но, как — ни странно, бар очень быстро расправляется с подобной публикой. Самое легкое, если бармен начинает пить и спивается. Чаще, влюбляется в гнусную стерву, и она его потрошит под нуль. Если не это, то обязательно криминал или что-нибудь со здоровьем. Прирожденный бармен зарабатывает тем, что создает собственную клиентуру. Почему с его уходом, как правило, бар умирает. Он выискивает клиентов везде, выбирая из серой массы особенно интересных индивидуумов. Он формирует общество близких по духу людей, но в своем многообразии дополняющих друг друга. Бармен знает, как создать для них благоприятную атмосферу, их идеалы женщин, музыкальные привязанности. И этот мир мне ясен. Приходит знакомый в промозглую погоду, и что стоит сказать: «Вася, ты можешь простудиться, давай я тебе сделаю добрый старый глинтвейн или выпей горячего грога». Маер, обрати внимание, большинство рассчитывается со мной в конце вечера, доверяя и не требуя счет. Они у меня на записи. Вот ты сегодня весь вечер проговорил с милой девушкой студенткой МГУ в очках. В баре она сидела за чашкой кофе и писала курсовую. Ты угостил ликером, купил коробку конфет и счастливый получил номер телефона, договорившись завтра встретиться.

— Да, — удивился Маер, — а откуда ты знаешь?

— Да потому что нимфетка проститутка, со стажем в образе студентки с неприглядной кличкой «Щелка», уже пятый год работает в баре. Маер, здешний праздник жизни для меня — рутина, мне посчастливилось работать в лучших барах Москвы. И в профессии ничего тайного для меня не существует.

В конце разговора к столу подошел несколько полноватый мужчина лет под сорок, в очках, с неряшливо торчащими волосами. Остановившись поодаль, он топтался на месте, молитвенно заламывая руки. Заметив, что Дмитрий обратил на него внимание, на ломаном русском с явным финским акцентом попросил:

— Дмитрий, моя жена хулиганила, сколько нужно платить?

— Пекка, сегодня она уложилась в триста долларов.

— Хорошо, хорошо, — удовлетворенно согласился Пека. — Дмитрий, звони милиции, что претензий нет, попросил финн, доставая деньги.

Маер, внимательно слушая разговор, дождавшись, когда финн уйдет, спросил у Дмитрия.

— Интересно, почему он терпит такие чудачества?

— А вдруг, это единственный изъян у его жены.

— Тоже верно, — согласился немец.

Посидев еще немного, Маер простился, предупредив, что уезжает на два месяца в Германию. По такому случаю поступило предложение выпить прощальную, что и было исполнено с большим удовольствием.

Утром Дмитрий вернулся домой. Зашторив окна тяжелыми портьерами, отключил телефон и лег спать. Проснулся в полной темноте и, не включая свет, остался лежать в постели, прислушиваясь к тишине.

Было удивительно, никакие посторонние звуки не тревожили, взрывая сознание. Сразу захотелось вспомнить, что сейчас — день или ночь, какое число.

Странно, — подумал Дмитрий, — с момента пробуждения необходимо определить точку координат, без чего человек впадает в панику. Необходим план мероприятий или надо придумать, чем себя занять. Такое ощущение, что ты задействован в вечно идущей пьесе и жутко боишься провала. А если, перестать все отмерять временем, тогда не нужны часы. — Дмитрий засмеялся. — Только влюбленные часов не замечают. Поэтому путь к вечности, любовь.

Дмитрию просто не хотелось ничего делать, такое бывает, когда свобода от обязательств отключает на время желания. Странно, — подумал Дмитрий, — а как же все эти «надо».

И словно из глубины сознания пришел ответ. В подобном повинно творчество. Потенциал человека так велик, что однажды придуманный сюжет обязательно воплощается. Мысленно созданные фантомы обретают реальные черты в материи и реализуют придуманный сюжет. Материя является строительным фундаментом, но без замысла остается энтропией. Поэтому Князю Тьмы важна в человеке душа. Дмитрий вскочил с кровати, потрясенный и испуганный. Подобные рассуждения ранее не посещали голову, и первый опыт показался опасным своей четкостью и ясностью. Включив свет, воспользовался телефоном, и только услышал голос приятеля Валеры, сразу успокоился.

Чего тут мудрить, подумал про себя Дмитрий, весь мир держится на трех китах и зовут их «Хочу, хочу и еще раз, Хочу», все остальное — от невозможности удовлетворить свои желания. Он оделся и поехал на встречу к друзьям.

Досуг был спланирован давным-давно и включал обязательное посещение ресторана или бара. Скорей всего, пьяные деньги должны тратиться весело, однажды решил для себя Дмитрий и больше не задумывался по поводу содержательности отдыха. В свои выходные обзванивал знакомых, выясняя, где намечается тусовка. Самое интересное, что безумно ненавидел бомонд, гадкую публику, людей злобных, завистливых, а главное, прогнивших до мозга костей. Лживо улыбаясь, приветствуют тебя, за глаза отчаянно матеря. Это был редкий пример, когда сообщество негодяев могло существовать, убеждая всех в своей исключительности. На каждом углу они кричали, что являются носителями передовых идей и новаторств. Но именно там, где появлялся бомонд, культура погибала, отравленная смрадным образованием. Только больная интеллигенция способна породить недоношенное мерзкое общество «Бомонд». Дмитрий все понимал, оправдывая посещения фразой «По крайней мере, я знаю, на что способны эти люди». Плюс ко всему, в помойной среде практиковались свободные нравы, что особенно устраивало Дмитрия.

В этот раз встречались в «Космосе», кто оплачивал тусовку, было не суть важно. Дмитрий немного опоздал и вошел в ресторан, уже плотно набитый народом. Большинство публики было узнаваемо и принадлежало шоу или кинобизнесу.

Дмитрий нашел своего приятеля Валеру в дальнем углу, сидевшего за столом в компании с двумя девушками, происхождением из дальних уголков Российской империи, прибывшие в Москву с целью любым путем добиться успеха. Именно такой контингент обожал Валера, утверждая, что если их удастся убедить в своей значимости, девушки отдаются, как в последний раз, стараясь изо всех сил. Для этого изобрел уникальный способ. Знакомясь, скромно умалчивал, кто он такой, избегая прямых ответов. Привозил на тусовку, по ходу здороваясь и перебрасываясь парой слов с постоянными посетителями, известными по телеэкрану. Мог тихо, в полголоса проговориться: «Надо же, мы с Дмитрием столько в него денег вложили и, кажется, зря». Подобные замечания действовали на девушек завораживающе. В своих мечтах они представляли Валеру великим открывателем молодых звезд. С нетерпением дожидаясь, когда можно будет показать свои таланты. Особенно эффект усиливался с появлением Дмитрия. Того вообще знали почти все, благодаря профессии и работе в лучших барах. Дмитрий здоровался с певцами, киноактерами, подолгу говорил с депутатами. К нему за стол мог бесцеремонно присесть знакомый всей стране кооператор и рассказать анекдот. Вот именно это сражало наповал ищущих чуда девушек. Они уже заранее решали отдаться, только ожидая предложения.

И Валера с Дмитрием не заставляли себя ждать. На этот раз все уже было на клюшке, оставалось только довести дам до кондиции с помощью коктейлей, внимательно контролируя дозу. Но дело неожиданно буксануло.

На тусовку в компании начинающих банкиров прибыла Лиля, уже известная писательница, несмотря на свой почти юный возраст. У Дмитрия с Лилей сложились особые отношения. Он приметил юную девочку в баре, когда она только приехала в Москву из Перми. Остановившись у тетки, бедолага, мыкалась по городу в надежде найти работу. Все накопления быстро растаяли, и Лиля, погрузившись в безнадегу, спасаясь от нищеты, решилась на отчаянный поступок — пойти в бар и попытаться заработать проституцией. Где ей было знать, что и в падшем деле существует жестокая конкуренция. Не успела Лиля войти, как через пять минут к ней подошла Валька Слон и попросила вежливо, но с грубыми интонациями, убираться отсюда.

Сцену заметил Дмитрий и вступился за бедную, но безумно красивую девушку. Вечером отвез к себе домой и лежа в постели с уснувшей красавицей решил про себя, помочь Лиле. Через неделю позвонил своему знакомому директору гостиницы и попросил взять девушку на работу. Тот недовольно что-то пробурчал, но согласился посмотреть. Он был уверен в неотразимом эффекте внешности девушки. Так оно и вышло, Лиля приехала довольная и радостная. Ей предложили место администратора в подмосковном филиале гостиницы для особо важных клиентов. Там она познакомилась с холостым бароном, сталелитейным королем. И вскоре миру явилась баронесса покровительница искусств. Дама, не лишенная талантов в музыке и писательском ремесле. Она вспыхнула звездой на небосклоне московского бомонда. Но при всем своем величии, испытывала необыкновенную признательность к Дмитрию, решив, что обязана по жизни простому бармену. Правда, благодарность Лиля выражала по-особенному. Она просто в любом месте, где встречала Дмитрия, занималась с ним сексом. Причем делала это в каком-то диком порыве, не обращая внимания на окружающих. Поначалу затея Дмитрию нравилась, потом стала пугать. По наивности надеялся, что влечение когда-нибудь кончится. Но шли годы, и у Лили этот ритуал вошел в жизненную необходимость. Попытки Дмитрия убегать вызывали у Лили приступы обиды и длительные выяснения отношений. В конце концов, Дмитрий смирился, принимая как данность, испытывая иногда изумительное наслаждение.

Они встретились у самого выхода, Лиля в сопровождении свиты прибыла на праздник, а Дмитрий с Валерой и двумя дамами покидали злачное место в надежде продолжить общение в интимном порядке. Лиля с ходу подхватила Дмитрия под руку и со словами «Извините нас, нам надо пошептаться», потащила кавалера в сторону технических помещений. С годами опробовав множество вариантов любовных утех, Лиля стала обладателем уникального опыта определения с первого взгляда помещения, пригодного для подобных занятий. Даже теперь, оглядевшись по сторонам, сразу поволокла Дмитрия к пожарному выходу. Но именно в тусовке огромное количество любителей экстремального секса. Пожарная лестница была забита парочками. Они тяжело дышали в темноте, предварительно выкрутив аварийную лампочку. Лиля в мгновение оценив обстановку, направилась в сторону кухни. Поймав за рукав пробегавшего мимо официанта, строгим хозяйским голосом спросила:

— Извините, где кабинет директора или шеф-повара?

— В административном корпусе, — испуганно ответил молодой человек.

Лиля задумалась, Дмитрий облегченно вздохнул, предчувствуя свободу. Но баронесса царственным жестом достала сто долларов и, показав официанту, цинично заявила:

— Миленький мальчик, я жутко хочу этого мужчину, и если ты нам поможешь, получишь бумагу.

Официант, опешивший поначалу от откровений величавой красавицы, вскоре сообразил, как заработать деньги.

— Одну минуту, у нас есть комната для переговоров, но она маленькая.

Лиля удивленно посмотрела на официанта и, показав на него своим отточенным пальцем, заметила Дмитрию:

— Перспективный молодой человек.

Польщенный официант зарделся от смущения и попросил подойти ближе к сцене, а он слетает за ключами.

Комната переговоров представляла собой помещение с длинным дубовым столом и стульями, поставленными у стен. Не успел щелкнуть замок в двери, как Лиля набросилась на Дмитрия, не в состоянии сдерживать возбуждение.

На улицу Дмитрий вышел, слегка покачиваясь от усталости. Валера высказал свое возмущение, раздраженный длительным отсутствием приятеля. Зато девушки таинственно улыбались, понимая причину задержки. Подобный инцидент в их глазах прибавил Дмитрию загадочности, возвысив до высот Казановы. А Дмитрий, удовлетворенный встречей с Лилей, садясь в машину, задумался.

Как все-таки странно складываются у меня отношения с женщинами. Я не обладаю яркой внешностью, мне даже в юности не удавалось покорить сердца красавиц. Скорей всего, горечь неразделенной любви заставила попытаться понять женщину. И в поиске помогли признанные сердцееды. Талеран, создавший о себе миф загадочности; Людовик XIV, воспламеняющий дам своим появлением; Пушкин, признанный гением совершенно доступный женщинам. Наполеон, император в жизни и постели. Именно они четко определили одну закономерность.

При всем многообразии индивидуальностей всем женщинам присуща единая особенность — максимализм. Именно он заставляет действовать по принципу: отличное — враг хорошему, в конечном итоге разрушая отношения, основанные на доверии и уважении. Женщинам необходимы острые ощущения, бурные чувства, в противном случае, они теряют стимул, медленно угасая. Женщины воспринимают мир совершенно по-иному, опираясь на ветхозаветное начало. Им необходимо все определять. Значимым становится только «мое», мой ребенок, мой дом, мой муж. В этом кроется тайна великих любовников. Поклонник, способный добиться собственного определения — победитель.

Мужчина должен решить для себя, что хочет от женщины. Помня, постель и глубокие чувства не совместимы. Женщины с антагонизмом воспринимают любовника и потенциального мужа. И горе тем отношениям, где взгляды партнеров на их роли не совпадают.

Дмитрий весело улыбнулся. Валера, сидя за рулем, увлеченно травил очередные байки пораженным девушкам.

«Все-таки здорово, что бар позволил проверить на деле теорию», — еле слышно прошептал Дмитрий и опять предался размышлениям. Наблюдая со стороны за поведением женщин, он испытал огромное разочарование. Часто алкоголь способствовал откровениям, и тогда сами дамы утверждали, что все женщины, без исключения, продаются и имеют свою цену. Одна за бутылку водки, другая за миллион долларов, третья за миллиард. Подобное правило корежило внутреннее представление о чистоте и верности. Злило, заставляя подумать, «а как ты сам поведешь себя в данной ситуации?» только со временем пришел ответ, все решения всегда принимает женщина. И Дмитрия осенило, если хочешь добиться взаимности, необходимо заявить о своих намерениях и периодически напоминать о своем существовании. Рано или поздно наступает звездный час, когда дама захочет для себя определить твой статус. Являясь максималистом, женщина не упустит возможности хоть раз попробовать узнать, что ты значишь в ее жизни.

Именно с откровения Дмитрий избрал беспроигрышную стратегию. Приглянувшейся девушке сразу высказывал свое восхищение тонко намекая на интимные желания. И даже, несмотря на явный отказ, ненавязчиво начинал поздравлять со всеми праздниками, именинами, напоминая о своем существовании. Проходило время, и он обязательно попадал в момент душевной скорби. Приходилось часами выслушивать накопившиеся обиды, несбывшиеся мечты, пытаясь ободрить и обнадежить. И вскоре, как правило, объект желаний, спровоцированный алкоголем или небольшой ссорой с возлюбленным, пытался найти утешение в тихой гавани с близким человеком. И Дмитрий встречал свою даму с шампанским и свечами. Благодаря подобному подходу ему удалось переспать с лучшими представителями женского пола, оставаясь в последующем близким другом, добиваясь абсолютного определения между другом и любовником.

С возрастом веселая карусель вытолкнула Дмитрия на иной уровень восприятия женщин. Он перешел от количества к качеству, став истинным гурманом постели. И все произошло до банального просто. Однажды попытался вспомнить лучших женщин своей жизни. И из всего многолюдья ясно представил единицы. Они оказались особо одаренные сексуальные натуры с интеллектом и собственным взглядом на жизнь. И, как ни странно, не являлись представителями элиты, а были простыми библиотекаршами и продавщицами, на первый взгляд даже не обладающими эффектной внешностью. Именно после подобного прозрения стал внимательно присматриваться к каждой женщине, открывая для себя Золушек в простых девчонках.

Дмитрия окликнул Валера, разрушив размышления.

— Батенька, приехали, ухаживайте за дамами, а то всю дорогу молчал.

Дмитрий помог выйти девушкам. Открывая дверь в студию, пропустил вперед. Когда включили свет, интерьер мастерской очаровал гостей, они восхищались предметами искусства, восторженно поглядывая на Дмитрия. Потом были танцы в полумраке, шампанское и нежные поцелуи.

Проснулись в полдень, и вместе с гостями Дмитрий вышел на улицу, направляясь на работу. Бар еще спал, когда Дмитрий вошел в родной дом. Именно так он воспринимал рабочее место, чувствуя дух, живущий в стенах. И не удивительно, что здесь присутствовали все атрибуты жизни. Шумели холодильники, потрескивал ледогенератор, создавая полную иллюзию дыхания взрослого человека. А главное — запах, специфический аромат, присущий только старым барам. Он состоял из коньяка, молотого кофе, дорогих сигар и трубочного табака. Именно этот неповторимый букет чувствовали завсегдатаи, посещая бар. Дмитрий обожал приторный вкус, и только немногие знали, что именно он был составителем запаха.

Каждый раз, приходя на работу, сбрызнув дорогим коньяком портьеры и стены. Набивал трубку табаком «Амфора» пуская густые клубы, окуривал помещение. Зерна кофе, прежде чем молоть, относил на кухню и просил немного поджарить на раскаленном противне. Только после огня кофе источал волнующий аромат. Бар ценил такую заботу о себе, добавляя в сложный букет запахов что-то свое, неуловимое, но придающее пикантность и неповторимую особенность. Дмитрий испытывал сложное чувство к своей работе. С одной стороны был благодарен за финансовую независимость и знания о самой тайной стороне жизни. С другой, прекрасно понимал, что бога в злачном месте нет, впрочем, как и в казино. Скорей, веселый предбанник перед началом падения. Он воочию видел, как бар корежил судьбы, изменяя человека. Нормальные люди спивались до скотского состояния, теряя свои достоинства. Бар рушил семьи, толкал людей на преступления. Особенно его утвердила в подобном суждении одна история.

Кто-то из друзей, Дмитрий даже не помнил, кто именно, попросил устроить на работу уборщицей свою знакомую студентку. Она была иногородней и с трудом могла существовать на стипендию. Дмитрий согласился, но пожалел об одолжении, когда вечером в бар вошла высокая девушка с очень броской внешностью. Пепельные волосы, голубые глаза, влажные припухшие губы и фигура в стиле секси. Дмитрий, сам обладая черным поясом по Камасутре, в совершенстве владея смертельным французским поцелуем, и долго изучая японскую борьбу бархатных пальчиков, понял, что перед ним достойный соперник, и он наживет головную боль. Но данное слово не воротишь, и Наташа приступила к работе.

На дворе стояли времена социализма, когда валютные проститутки являлись законодателями мод. В бар подобные дамы приходили в норковых шубах, увешанные бриллиантами и ювелирными украшениями. Дмитрий тогда уже понимал, что так привлекало иностранцев в необразованных жрицах любви. Ведь на его глазах зарождалась проституция в Москве как профессия. До этого существовали женщины, предлагающие свои услуги за ресторан или недорогой подарок. Но брать именно деньги и ходить в бар, как на работу, начали с 70-х годов. Толчком послужила высылка нескольких спекулянтов на поселение в Ульяновскую область. Поразмыслив, что работать на свиноферме тяжело и не лицеприятно, они создали вокально-инструментальный ансамбль под названием то ли «Сирень», то ли «Гудок». И с разрешения руководства с циклом патриотических песен принялись чесать по местным деревням. Из поселковых красавиц сколотили подтанцовку и бэк-вокал. Надо признать, что вкус у ребят был отменный, когда они вернулись в Москву, доставив с собой десяток барышень, город присел.

Вот эта зондер-команда, составленная из представительниц славной профессии операторов машинного доения, и положила начало профессиональной проституции. На первых порах, тесно сотрудничая с секретными службами, девушки на удивление своих покровителей смело вступили в контакт, с представителями западного мира. Дмитрию было смешно, когда красавицы, не зная языка, притаскивали к стойке за рукав смущенного японца и просили бармена: «Дима, ну скажи ему, бестолковому, мне сто долларов нужно, я его деньги с домиками не понимаю». И Дмитрий с улыбкой растолковывал, что это Йены, и он дает по курсу, больше, чем она просит. Но очень скоро дамы оперились, заговорили на языках мира, а в деньгах разбирались не хуже банкира. Но при всех атрибутах светской жизни в быту остались обычными деревенскими Дуньками, больше всего любящими кашеварить и ходить друг другу в гости. Вот именно быт подламывал иностранцев на глушняк, срывая крышу напрочь. Он снимал проститутку, ехал к ней домой с полной уверенностью, что поставит пистон и отвалит в гостиницу. Но не все так просто, дома его сажали за стол, и начиналось: борщи, салаты, пельмени, потом водочка с огурчиком, тут до кучи, являлись гости с блинами, затем песни с танцами. Только после концерта изумленного Билла купали в ванне собственноручно, по окончании процедуры с полной отдачей одаривали любовью, не хныча и не причитая, что устала, И когда френч или джапан почти счастливые просыпались и видели выстиранную рубашку, трусы и носки, плюс ко всему — поглаженные со стрелочкой, их основательно клинило. Добивало всех процедура расставания. Галька искренне плакала и обнимала, словно провожала на войну. Им, людям черствым, рожденным в бесчувственном мире, было невдомек, что всякое прощание на Руси — вселенская трагедия. Вот именно эти дамы составляли основной контингент посетительниц валютного бара.

И Наташа, образованная, воспитанная на классике, обомлела, не понимая, что происходит. Она в первый вечер пристала к Дмитрию с просьбой объяснить, откуда у девушек столько денег. Дмитрий сначала посмотрел на нее недоверчиво, подозревая подвох или шутку. А потом понял, девочка правда не знает, каким способом можно зарабатывать. Дальше — больше, клиенты оценили красоту и предложения посыпались со всех сторон. Девушка внутренне сопротивлялась, не в состоянии перешагнуть через заложенные с детства принципы. Это было ясно по вопросам. Она все чаще интересовалась только одним, как можно переспать с первым встречным, если он тебе не нравится. Дмитрий смеялся, отвечая: «За деньги». Затем от слов она перешла к делу, решив испытать силу своего влияния на мужчин.

Наташа избрала объектом эксперимента Дмитрия. Уже после закрытия бара, начиная убирать зал, переодевалась в коротенький шелковый халатик и маленьким веничком в глубоком поклоне подметала пол. Дмитрий, составляя отчет, волей-неволей имел возможность обозревать прелести великолепного тела. Он с трудом сдерживался, понимая, что ни в коем случае нельзя допустить близкого контакта, иначе работа превратится в кошмар. Отсутствие реакции на возбудитель, бесили Наталью, и она пошла ва-банк. Однажды она вообще сняла одежду, оставив только халат. За всю свою жизнь Дмитрий больше ни разу не видел, чтобы так подметали пол. Это была самая эротическая уборка. Дмитрий обливался потом, с трудом сдерживая себя в сознании. Наталья, оценив стоические усилия и силу собственного величия, решила пожалеть Дмитрия. Она подошла к нему и, вытирая платком ему лицо, нежно прошептала: «В баре мне нравишься только ты, но это тебя, ни к чему не обязывает». И как мужчина не старается, но есть одна штучка, перед которой он бессилен. Дмитрий сдался, потеряв голову, по крайней мере, до утра. Но как ни странно, Наталья не воспользовалась плодами победы. Просто именно так она перешла барьер нравственности. Вскоре с улыбкой брала визитные карточки, и Дмитрий наметанным глазом отметил изменения в одежде и поведении. Вот тогда и заработал синдром благодарности. Наталья с удовольствием одаривала Дмитрия своим шикарным телом, стоило ей заметить желание в его глазах.

А где — то через полгода, придя на работу, он застал у дверей двоих в штатском. В довольно вежливой форме его попросили проехать на Петровку. Чего он только не передумал по дороге в уважаемое заведение. Его промариновали полчаса в коридоре, затем попросили зайти в кабинет с интерьером, знакомым до боли каждому советскому человеку. За столом сидел типаж всех военных фильмов про разведчиков. Нахмурив брови домиком, следователь кольнул глазками лицо Дмитрия и произнес: «Ну-с, слушаю вас». Сколько после этих слов людей кололось, Дмитрий не знал, но желание признаться в убийстве Кеннеди испытал сильнейшее. Все-таки неизвестность способна сокрушить любого неискушенного человека. Но Дмитрий выдержал, закаленный всевозможными проверками по месту работы и усвоивший навеки: не сознавайся ни в чем, пока не доказали. Поэтому, удивленно разведя руками, парировал:

— Не понимаю, о чем речь.

— Ах да, — заулыбался следователь и, открыв ящик стола, достал стопку фотографий. — Кто вам знаком? — официальным тоном поинтересовался следователь.

И Дмитрий, медленно вглядываясь в снимки, увидел Наташино лицо. Ткнув пальцем, не скрывая волнения, спросил:

— Это моя работница Наташа. Извините, что с ней случилось?

— А когда вы ее видели в последний раз?

— Два дня назад на работе.

Следователь задумался о чем-то и, подписывая Дмитрию пропуск, скороговоркой выпалил:

— Ваша уборщица задержана по подозрению в убийстве. Вы свободны, о дальнейшем вас проинформируют.

До суда над Натальей Дмитрий находился в неведении. Только там узнал, что вместе с подругой они убили богатого коллекционера, любившего проводить время с красивыми девочками. И на двенадцать лет сгинула Наталья в места, не столь отдаленные.

Бар любил ломать людей, умело подбрасывая наживку и выискивая слабые места. Разница заключалась только во времени и подходе. Но единым для всех было — на первом этапе сокрушение моральных и этических ценностей. Перед тобой в лицах разыгрывались самые гнусные сцены, приземляя твою романтику и втаптывая совесть в грязь. К тебе мог подойти плачущий человек с трясущимися руками и поделиться душещипательной историей о смерти любимой девушки. Пить дорогой коньяк, пытаясь облегчить сердечные муки, вспоминая первое свидание, робкий поцелуй. Вытирая рукой слезы, показать фотографию почившей мечты. И когда ты сам еле сдерживаешь слезы, воспользоваться моментом, незаметно раствориться, прихватив бутылку, кинув бармена долларов на пятьсот. А потом ты узнаешь, что таким образом пострадали твои коллеги во многих заведениях. Жулики и мошенники вьются стаей, выбивая из тебя последние крохи доверия. Через несколько лет перестаешь верить любым рассказам, только делая вид, что тебя волнует эта история.

Бар каким-то неведомым образом обезличивает персонал в глазах клиентов. Посетители не воспринимают их как свидетелей своих неблаговидных поступков. Могут появится супружеская пара с другом семьи и только бармен заметит, как товарищ, обнимая друга одной рукой, другой залезает его жене под юбку. Совершенно спокойно солидная женщина за спиной собственного мужа способна попросить бармена передать свой телефон молодому хлыщу.

Бар перемалывает людей, создавая холодных прагматиков, жадных и циничных до бесчувствия.

От дальнейших воспоминаний Дмитрия отвлекла Надя. Она уже расставила пепельницы, протерла посуду и включила кофеварку. Пора открывать, и Дмитрий с неохотой пошел к двери.

Не успел он вернуться к стойке, как в бар влетел мужчина неопределенного возраста в не совсем свежем коричневом костюме. Дмитрий с сожаление посмотрел на клиента, отметив строгую прическу и турецкий галстук. В баре находился типичный классический гвоздь. В градации посетителей они занимают четвертое место после бешеных, ублюдков и отморозков. Это сборные люди, слепившие себя из того, что было, как в одежде, так и в мировоззрении. Их никогда нельзя понять, кто они, а главное — зачем приходят в бар.

Как правило, гвозди заказывают чай или кофе. Появляясь с момента открытия, высиживают с чашкой часа два. Как филины, молча наблюдая за передвижением персонала. Сами они подразделяются на две категории: скрытые гады и храбрые зайцы. Скрытые гады отбывают номер молча, но затем пишут жалобы в дирекцию, в налоговую, подмечая недостатки: холодный чай, не так подали счет или бармен громко разговаривал, мешая гостю. Эти доносы не так опасны, но портят кровь и настроение на долгое время. Храбрые кролики, медленно набираясь смелости, взрываются в конце по тем же причинам. Но иногда выкидывают особый фортель, рассчитанный на неопытных барменов. В момент подачи чая гвоздь сразу расплачивается, затем, отпив, оставляет немного на донышке и, не предупредив, уходит. Уборщица соответственно убирает посуду, а минут через пять является гвоздь и, сделав удивленные глаза, включает ревун. «Какое вы имели право, за чай уплочено, я будут жаловаться, где ваша администрация». И, набирая скорость, ломится в дирекцию в поисках правды. История может принять такой оборот, что мама дорогая! А учитывая, бар — место хлебное и конкуренция неимоверная, подобные инциденты имеют дурные последствия.

По молодости Дмитрий жутко боялся гвоздей и терялся в их присутствии. Потом почему-то решил, что они инопланетяне с погибшей планеты Глубокая задница. Таким образом, борющиеся с коренным населением Земли. И сразу нашел противоядие. Стоило гвоздю встать в позу и высказывать нелепые претензии, перемешанные с угрозами, Дмитрий подходил к нему близко и, понизив голос, вежливо говорил:

— Уважаемый, у меня семья и пятеро детей и если в результате вашей жалобы меня уволят, я найду вас из-под земли, и целью моей жизни станет месть.

Грозная тирада действовала на них, как ушат холодной воды, но и, конечно, стальные безразличные глаза Дмитрия. Что в них видел гвоздь, остается загадкой, но он сразу прекращал бухтеть и быстренько покидал помещение, передумав портить кровь и настроение.

Влетевший гвоздь, явно уже сталкивался с Дмитрием. Он как-то странно встрепенулся, увидев его за стойкой. И даже, когда Надя принесла ему чай, вежливо поблагодарил.

Пока не было работы, Дмитрий сел на стул рядом с кофеваркой и задумался. После десяти лет работы ночным барменом в профессии не осталось тайн. Он подошел к незримой черте, за которой существовала мистика бара. Бары живут, как люди, рождаются и умирают и не каждому открывают свои секреты. Дмитрий был выбран собеседником или, скорей учеником. Бар обучал его методом жизненных примеров. Он показывал определенную категорию людей до принятия спиртного в придуманном образе и после в натуральном виде. И стоило Дмитрию утвердиться в мысли, что он разбирается в типажах, посылался индивидуум, кто рушил стройную систему.

Так было с многочисленной когортой тихих пьяниц. Это люди, постоянно и давно пьющие, но тщательно скрывающие свою слабость. Единственное лекарство, способное утром убрать явные признаки вечерних возлияний — алкоголь. Они с утра являются в бар принять «соточку», делают подобное по шпионски скрытно с виноватой улыбкой, стыдясь трясущихся рук. Затем плаксивым голосом просят кофейные зерна для уничтожения запаха. Почему именно их при таком обилии жвачек и других причиндалов, Дмитрий не знает, списывая на народные лекарства. И уже годами наблюдая тихих людей, Дмитрий для себя решил, что они глубоко несчастные, несмотря на должности и положение в обществе.

Правда, одному из них, Косте, мужчине лет тридцати пяти, худому, вечно небритому, с всклокоченными волосами и обгрызанными ногтями, Дмитрий симпатизировал. Тот часто приходил в бар, заказывал чашку чая и сто грамм кубинского рома, все смешивал и пил медленными глотками, не торопясь. При этом, обложившись иностранными газетами, затягивал процедуру надолго. Наблюдая за ним, Дмитрий определил его переводчиком, работающим на фирме. А если учесть, что шел 1981 год и не всякий имел возможность читать зарубежные издания, все сходилось. Костя часто подходил к стойке и рассказывал новости о спорте и кино, чем особенно интересовался Дмитрий. И так случилось, что Костя присутствовал при разговоре Дмитрия с приятелем и краем уха услышал о желании Дмитрия поехать в Сочи в новый комплекс Дагомыс, являющийся несбыточной мечтой всех отдыхающих. Попасть в него простому смертному было невозможно, а именно в тот месяц он вообще частично был закрыт по причине проведения правительственной встречи на высшем уровне. Дмитрия печальная новость расстроила и он объявил, что придется довольствоваться чем-то попроще. Дня через два, приняв порцию горячительного, Костя подошел к стойке и робко предложил:

— У меня есть возможность помочь вам устроиться в Дагомысе.

Дмитрий с серьезным лицом, сдерживая улыбку, поблагодарил:

— Спасибо, Костя, за заботу, буду очень признателен.

Костя повеселел и, спросив на какое число заказывать номер, ушел. Перед самым отпуском Дмитрия забежал в бар и на клочке бумаги написал номер заказа, произнеся загадочную фразу: «Кодовое слово «Аврора». Дмитрий даже поперхнулся от смеха, но, пытаясь не обидеть Костю, взял бумагу и демонстративно положил в карман, громко повторив название славного крейсера.

Приехав в Сочи, просто для проформы ломанулся в Дагомыс на авось, попытать счастья. На ресепции, несмотря на предложенную крупную сумму, отказали в категорической форме, мотивируя, гостиница заказана под размещение почетных гостей. С сожалением покидая комплекс, Дмитрий совершенно случайно вспомнил про бумажку Кости.

С глубокими сомнениями вернулся к портье, ожидая публичного издевательства, почти шепотом назвал номер заказа. Дама, ответственная за размещение, рыбина лет сорока, ехидно оскалилась и небрежно посмотрела в свои бумаги, готовясь с наслаждением послать Дмитрия в частный сектор. И, о чудо, что-то эта матрешка узрела, схватила трубку телефона и, прикрыв рукой, возбужденно забурчала. Дмитрий поначалу даже испугался, но дама с выпученными от страха глазами перегнулась через барьер и спросила:

— Извините, пожалуйста, назовите кодовое слово.

Дмитрий только произнес «Аврора», как началось невообразимое. Появилась девушка с голливудской улыбкой, его проводили в трехкомнатный номер люкс, подобострастно заглядывая в глаза. Показали столик в ресторане, где его ожидает полный пансион. Дмитрий, ничего не понимая, сидел в царском номере, когда зазвонил телефон и, кто-то попросил записать номер машины, закрепленной за ним с восьми утра до двенадцати ночи. Дальше — больше. Вскоре принесли пропуска на закрытый пляж и варьете, объявился директор гостиницы, с дрожью в голосе интересуясь, все ли хорошо и нет ли каких пожеланий. Дмитрий терялся в догадках и решил обратиться за разъяснением к собратьям по профессии. Зашел в бар, заказал фужер шампанского и, протянув бармену полтинник, попросил:

— Узнай, пожалуйста, кто остановился в номере, — и назвал свои апартаменты.

Бармен куда-то позвонил, а затем спокойно объявил:

— Личный референт Громыко, а номер записан на самого члена ЦК.

И присел Дмитрий в полной непонятке, вот тебе и Костя, тихий пьяница, первый помощник всесильного члена.

Тот отпуск запомнил Дмитрий на всю жизнь. Побывать в шкуре гоголевского ревизора удается не каждому. В номер каждое утро подавали корзину фруктов, Клинское Шампанское и пару бутылок сухого вина. Постояльцы, имеющие доступ к информации были осведомлены о высокой должности Дмитрия. Пытаясь завязать знакомство, его приглашали то на дни рождения, то на именины. Дамы, пораженные молодостью, по-своему пытались добиться расположения. Впервые домогались Дмитрия с момента рукопожатия, что было несколько необычно. Дмитрий даже терялся от смущения. Подобное испытывают эстрадные звезды и кумиры кино. Дмитрий млел, когда после минуты разговора красивая женщина, слегка наклонившись к нему, шептала: «Можно в восемь часов к вам зайду». А главное — они стремились соответствовать сексуальным эталонам. Правда, при этом одни считали, что подобное выражается в невероятно громких криках, другие — в судорожных конвульсиях. Вот тогда Дмитрий понял, женщина, подражающая созданному образу, лжива и неестественна.

По возвращении Дмитрий долго поил Костю бесплатно, удивляясь, что внешность совершенно не соответствует содержанию. Вот такое удивительное свойство старых баров — поражать. Они полны историй, и в большинстве своем, правдивых. Бар — уникальное место. Здесь сплетаются воедино правда и ложь, радость и горе, и все происходит под веселую музыку в безудержном веселье.

Дмитрий вырос в баре, вместе с ним возмужал и, видимо, не заметил, что сам стал душой бара. Он мог по своему желанию дозировать веселье, управлять радостью и создавать праздник. Он был прирожденным барменом, сам толком не понимая этого.

С наступлением вечера в бар потянулись завсегдатаи. Кто-то опять рассказывал анекдот, кто-то делился новостями, но каждый подходил к Дмитрию засвидетельствовать свое почтение. Для многих подобное происходило непроизвольно, в силу привычки или, скорей, неосознанного понимания значимости Дмитрия в атмосфере бара. Музыкант Юра, разогреваясь, заиграл джазовые мелодии. Еще трезвые гости только примерялись к начальным дозам, формируя компании и женское окружение. Вот тут в бар и заглянул мистер Дортман. Он остановился на пороге и внимательно оглядел публику. Было заметно, что гость не принял окончательного решения. Дмитрий поспешил навстречу и, пожимая протянутую руку, произнес:

— Давненько вы нас не радовали своим посещением, — и, показывая рукой на свободный стол, предложил. — Ваше место ждет, присаживайтесь.

Это был определенный ритуал, длившийся долгие годы, но без разыгранной прелюдии мистер Дортман не начинал праздник. А если Дмитрий не замечал прихода и долго не обращал внимание на важную персону, Дортман просто уходил. Потому что принадлежал к высшему разряду гостей — Солидолу.

Солидол — настоящие миллионеры, кутилы с характером русских купцов. Солидол не считает денег, ему важен праздник по полной программе. Иногда одного такого посетителя хватает на неделю по выручке и прибыли. Солидол знает цену денег и за бумажки покупает максимум удовольствия. Мелкие прихлебатели при одном появлении такого кита собираются в стаи в надежде набиться на халяву. И бывает, перепадает с пьяной руки баснословный куш. Дортман — история особая, старый немец, сколотивший огромное состояние на торговле с Россией. При этом сам отсидевший в советских лагерях как участник гитлерюгенда, подбивший русский танк. Но вместо ненависти в нем возникла невероятная любовь к России. Он прекрасно говорил по-русски, яростно болел, за Спартак. А главное — в суровых снегах Сибири переродился в исконно русского человека, любителя пить, гулять, с широкой щедрой душой, сентиментального до слез и ранимого, как ребенок. Все рестораторы и бармены наперечет знают подобных людей и ждут их посещения, как манны небесной.

На этот раз Дортман решил загаситься в баре Дмитрия. Он сел за стол и первым делом продиктовал секретарю, молодому парню, вышколенному до немецкой педантичности: «Звони в Ромен, пусть пришлют цыган, гуляем до утра. Охране стол накрыть при входе, проследи, чтобы не напились. И распорядись, пусть девок пришлют, штук десять хороших, только не худых, как в прошлый раз, мне их все время кормить хочется, болезных». Секретарь, молча встал и вышел, а к Дортману подсел Дмитрий.

— С чего начнем, мистер?

Дортман обнял Дмитрия и принялся перечислять:

— Икры, рыбы пусть несут на каждый стол, а мне лично картошечку отварят и селедочку с лучком. Пить, как всегда, будем водку, всем девкам, что в баре — французского шампанского, мужиков коньяком побалуй.

— Будет сделано. — Согласился Дмитрий и пошел выполнять.

И закружилось гульбище. Уже через час сдвинули столы. Вокруг Дортмана вились все, кому ни лень. Он пил на брудершафт, плясал с цыганами. В баре стоял кавардак, девки визжали, мужики смеялись, как ненормальные. Только изредка кто-то, не выдерживая дозы, падал под стол, но его заботливо подхватывали и отправляли на такси домой. Думается, что Дортман таким образом гасил конфликт между своим рациональным немецким умом и огромным русским сердцем. Праздник с его участием всегда получался веселым и совершенно беззлобным. Дмитрий точно знал, что весь Солидол рано или поздно приходит к кризису жанра в своем понимании смысла жизни. И вполне возможно, таким способом пытался избежать жутких депрессий. Многие зажигают за крепкими стенами и семью замками, прячась от окружающих. Но есть открытые натуры, кому праздник без свидетелей, что секс без партнера.

В подобном Дмитрия бар убедил очень основательно. В начале 80-х в Советский Союз приехали тридцать самых богатых людей Америки на встречу с Брежневым с целью помирить державы. Для них зарезервировали Хамеровский центр, а для проведения вечернего досуга по их просьбе организовали закрытый клуб. Под это дело комитетчики прислали собственных сотрудников под видом обслуги. Но, как оказалось, в ремесле они — ни ухом, ни рылом. А публика экстра, избалованная лучшим сервисом мира. Кто может удовлетворить их изощренные потребности в сфере питейных удовольствий?

К тому же, именно в тот год, Дмитрий выиграл первенство в Паланге, став лучшим барменом Союза. Он потряс всех участников, а их без малого было сто человек и жюри. Все изгалялись в составлении всевозможных коктейлей, а Дмитрий предложил на суд алкогольное мороженое. Точнее, замороженное шампанское с коньяком и ликером, измельченное и поданное, как фрапе. Блюдо ели ложками, задыхаясь от удовольствия. Никто так и не понял, секрета приготовления, но молва об умельце облетела всех специалистов. Благодаря славе Дмитрий и попал в поле зрения компетентных органов. И, конечно, был затребован на обслуживание важных гостей.

Дмитрий решил сделать клуб в стиле масонской ложи. Темно-красными портьерами задрапировали стены и стеклянные витражи, доставили мебель викторианского стиля, и пару карточных столов. И началась неделя знакомства с самыми богатыми людьми мира, собранными в одном месте. Вот здесь бар показал себя, как быстро он ставит все на свои места, сбивая спесь и обнажая сущность.

Первый день они просто терзали Дмитрия в своем высокомерии, пытаясь сломать и раздавить. В ход были пущены самые подлые приемы, способные вывести из себя любого бармена. Заказ произносился почти шепотом, приходилось жутко напрягаться, чтобы понять, желание гостя. В состав знаменитого коктейля просили добавить такой компонент, что при его наличии напиток превращается в мочу. И будь на месте Дмитрия молодой неопытный мальчик, его бы заставили выпить пойло, а затем с треском выгнали. А Дмитрий мило улыбаясь кивал, но делал по-своему, вызывая восхищение у клиента вкусом классического Дайквери. Они просили выпить вместе с ними залпом за дружбу, с хитрым прищуром поглядывая, как он выкрутится из положения. Но он смело наливал из бутылки коньяка полную рюмку и, не моргнув, залпом опрокидывал. Они нюхали рюмку, не в состоянии понять, как можно выпить с каждым и спокойно работать без всякого признака опьянения. Разве могли буржуи догадаться, что в России бармен — химик, способный сделать коньяк из виноградного сока, сухого вина, портвейна и малой толики настоящего коньяка для запаха. Напиток по вкусу не отличался от коньяка, а градусами был не крепче кефира.

Пройдя испытание, его признали, а на третий день половина рассказала истории своей жизни. А один случай возвысил Дмитрия в глазах присутствующих до собственной важности. Скорей всего, опасный номер они подготовили заранее.

Берегли лучших людей Америки морские пехотинцы из охраны посольства. Два огромных парня, стоя у дверей с преданностью собак смотрели на богоизбранных людей, готовые исполнить любое пожелание. И вот вечером кто-то из младших то ли Рокфеллеров или Ротшильдов заводит невинный разговор с Дмитрием о крепости спиртных напитков и, между прочим спрашивает:

— Бытует мнение, что русские способны выпить большое количество водки, но и шотландцы пьют виски, а англичане — джинн. А вот какой напиток спокойно выпьет русский, но не сможет осилить представитель другой нации?

Дмитрий задумался, замечая, что за разговором наблюдают все присутствующие. Выдержав паузу, пояснил:

— Есть такой напиток, называется «Ерш».

Собеседник попытался выговорить название, но не смог. Затем спросил, сколько обычно выпивают знаменитого зелья.

— Грамм триста пятьдесят. — уточнил Дмитрий.

Американцы о чем-то пошептались, собравшись в уголке. После чего Дмитрию предложили пари: он готовит состав, представитель гостей употребляет напиток, и если после приема остается на ногах, Дмитрий проиграл спор. На кон задумали поставить часы. Дмитрий с нескрываемой гордостью посмотрел на недавно приобретенную Сейку и совершенно равнодушно отнесся к американским простым, по его мнению, плоским часикам, на кожаном ремешке, с трудом прочитав название «Брегет». Он тогда совершенно не разбирался в часах и даже не мог оценить истинную стоимость пари. По нынешним меркам против него выставили последнюю модель Мерседеса. Но Дмитрий воспринял спор, как продолжение столкновения двух супер держав. И, скорей всего, был прав в своем понимании. Вот здесь и сказалась национальная гордость и глубокое знание собственной профессии.

Дмитрий придумал более жесткие правила, чем вызвал восторг и аплодисменты. Если гость залпом выпивает стакан, после чего выкуривает сигарету и доходит до дверей бара — он победил. При свидетелях пожали руки и, миллионеры затихли, внимательно наблюдая за технологией приготовления термоядерной смеси. В большом стакане Дмитрий на глазах у зрителей смешал водку, портвейн и пиво, добавив немного вермута, закончив процедуру, перемешал и попросил:

— Можем начинать.

Представители другой стороны очень внимательно осмотрели напиток, не понимая, в чем подвох. Каждый из них отдельно мог потребить составляющие коктейля и прекрасно себя чувствовать. И все-таки, решив подстраховаться, они вытолкнули вперед охранника, двухметрового качка с испуганными глазами от свалившейся на него миссии. С него сняли рубашку и принялись массировать мышцы рук и шеи. Кто видел, как готовят профессиональных боксеров к бою, может представить происходящее. Секунданты нашептывали советы, даже здесь расходясь во мнениях. Кто-то предлагал выпить напиток сразу, но многие склонялись к постепенному потреблению мелкими глотками. В конечном итоге выработали единую тактику, и боец с жутким сомнением подошел к снаряду. Дмитрий, пытаясь усугубить волнение, прибегнул к небольшой хитрости. Он открыл пачку французских сигарет «Житан», очень крепких, без фильтра и, достав одну, положил вместе с зажигалкой к пепельнице. Все это он проделал в полной тишине, медленно, словно выполняя последнее желание осужденного на смерть. И приготовление было воспринято именно так всеми, кто находился в баре, а у охранника, застывшего в ожидании, на лбу выступили капли пота.

После продолжительной паузы Дмитрий рукой показал на стакан, наполненный почти до краев жидкостью зловеще рубинового цвета. Американец сделал шаг к стойке, решительно подхватил емкость и, запрокинув голову, медленными глотками выпил. Затем замер в напряжении, ожидая немедленного воздействия, но, не почувствовав ничего, облегченно расслабился и заулыбался. Бар взорвался аплодисментами и криками восторга, а боец, присев на стул у стойки, закурил сигарету и принялся балагурить, отпуская злые шутки по поводу русского термоядерного оружия. Все сводилось к тому, что по вкусу жидкость напоминает мочу, и по крепости — тоже. Особенно всех рассмешило замечание, такое пойло может выпить ребенок, как слабительное средство. Но некоторые из присутствующих внимательно наблюдали за реакцией Дмитрия. А тот стоял в сторонке, с легкой ухмылкой слушая браваду мнимого победителя. И вот эта уверенность породила сомнение в миллионерах, они стали торопить своего бойца быстрее закончить спор и дойти до двери. Охранник, подгоняемый криками, в две затяжки докурил сигарету и, затушив в пепельнице, попытался встать с барного стула. Именно с этого движения морпех почувствовал себя неуверенно, словно бар тряхнуло, и он напрочь потерял способность двигаться и сохранять равновесие. Неуклюжие шаги и широко расставленные ноги в сочетании с дурацким выражением лица потрясли окружающих, резко затих смех и даже кто-то охнул.

Все кардинально поменялось в мгновение ока. Гигант пытался идти, словно ребенок, впервые вставший на ноги. Он раскинул руки и собрал всю волю в кулак, из последних сил пытаясь осмыслить происходящее. Но сознание таяло, что было видно по его бараньим глазам и взгляду Дауна. Зал взревел, пытаясь вдохнуть в него уверенность, и гигант сделал два шага, шатаясь из стороны в сторону. Но это уже были конвульсии уходящего в небытие человека. Боец остановился, бессмысленно оглядел окружающих, не понимая реальности, пустил слюну, громко икнул и рухнул на пол, словно мешок с картошкой.

Произошедшее сильно поразило присутствующих, многие подходили к лежащему, пытаясь щупать пульс и прислушиваясь к глубокому дыханию спящего. Товарищи по охране с трудом оттащили тело в угол бара и положили на диван. А Дмитрий испытал такой прилив гордости к неизвестному русскому изобретателю второго после атомной бомбы смертоносного оружия, что в порыве великодушия отказался принять честно выигранные часы. Заявив, что безвозмездно демонстрировал силу русского духа, заметив, что ершиком иной раз и женщины в России балуются.

Американцы после показательного случая признали Дмитрия равным, здороваясь с ним за руку и дав великолепные отзывы о его работе. Соответственно стукачи доложили об инциденте, кому следует, но там подобную информацию восприняли, как патриотический порыв и по окончании мероприятия даже вынесли благодарность.

Все промелькнуло в голове у Дмитрия, в разгар праздника, немного обеспокоив. Последнее время все чаще прошлые воспоминания возвращаются в мельчайших подробностях. Он отогнал сомнения и вернулся в реальность, где Дортман зажигал вместе с цыганами что-то вроде лезгинки.

Только под утро праздник иссяк, и наступил час расплаты. Вот это время в общении с Солидолом Дмитрий любил больше всего. Дортман сел за большой стол, рядом расположился молодой секретарь с пухлым портфелем на коленях. Желающие получить вознаграждение за свой труд выстроились в небольшую очередь. Именно такую форму оплаты культивировал Дортман, не в пример другим представителям Солидола. К столу подходил музыкант и хозяин сам определял сумму выплаты, а секретарь доставал деньги и, отсчитав купюры, передавал просителю. Занося расходы в толстую тетрадь золотой Паркеровской ручкой. В очередь мог встать кто угодно: от проститутки до грузчика на винном складе, и если Дортман узнавал человека, вознаграждение гарантировалось. Этим пользовались все уборщицы и официанты ближайших ресторанов, внимательно следя за временем закрытия бара. Дмитрию даже приходилось блокировать двери, не пуская посторонних людей. Последним после всех являлся Дмитрий, предъявляя счета к оплате. Секретарь громко зачитывал внушительную сумму, а Дортман после некоторой паузы прибавлял к ней достойные вознаграждения.

Последним штрихом перед отъездом был особый ритуал. Подносилась рюмка на посошок, Дортман ловко с ней расправлялся и, умиленно глядя на Дмитрия, предлагал:

— Вот люблю тебя, мерзавца, пить в твоем присутствии — одно удовольствие, не откажи в любезности, прими пару девок. За все уплочено, а мне со всеми не справиться.

Дмитрий обреченной вздыхал и, пряча улыбку, недовольно соглашался, правда, ставя условие:

— Возьму, но тех, кто сами со мной поедут.

Дортмана игра бодрила, и он громко спрашивал:

— Кто желает продолжить праздник, едут к Дмитрию, остальных отправляю по домам.

Бывали случаи, когда подвыпившие и разгоряченные праздником дамы соглашались. Вот тогда Дмитрию приходилось выкручиваться, если их было много. Он звонил друзьям в пять утра, и те мчались к нему, окрыленные подарком судьбы.

На этот раз обломилась великолепная блондинка с уникальной фигурой и представительной грудью. Она дождалась, когда Дмитрий закончит свои дела и, садясь к нему в машину, томно произнесла:

— Я так хочу, что не вздумай меня разочаровать.

И Дмитрий к своей радости отметил, бар в какой уже раз показывает, что недоступных женщин нет, надо только оказаться в нужное время в нужном месте, и знатный час называется звездным.

Бар притягивает к себе людей с авантюрным складом характера. Здесь присутствуют музыка, вино, женщины и деньги, а главное — все переплетено и сконцентрировано в невероятный сгусток удовольствий. Люди робкие испытывают трепет от витающей в воздухе опасности. Их можно сразу распознать по испуганным взглядам и школьной манере сидеть за столиком. Совершенно по-другому ведет себя народ отчаянный. Уверенные в своей силе, они по-хозяйски заходят в заведение. Во времена порядка даже виртуальное присутствие милиции дисциплинировало клиентов, но и тогда периодически возникали стычки между подвыпившими мужчинами. Хотя и женщины не далеко ушли в своей первобытной агрессии. А драки женщин по своей кровавой жестокости намного превосходят выяснение отношений особей мужского пола. Дамы, не задумываясь, пускают вход любые предметы, попавшие под руку, виртуозно используют когти и зубы, данные человеку для защиты природой. Сразу пытаются нанести серьезные увечья, выцарапать глаза, лишить волосяного покрова, откусить ухо, а главное — они звереют при виде крови. Это все лицемерие, что в обычной жизни они теряют сознание при малейшей царапине. Просто придуманные сказки, способ сохранения окружающих от необузданной агрессии.

Но самое убийственное орудие в руках женщины — туфли на высоких каблуках. В критический момент драки они скидывают с ног обувь и шпильками пытаются проломить череп. За всю свою практику Дмитрий многократно являлся свидетелем женских побоищ, но привыкнуть к кровавому зрелищу так и не сумел. По молодости лет даже пытался разнимать, но, получив несколько серьезных травм, все понял и больше подобных попыток не предпринимал. Особенно ему запомнилась массовая бойня в Международный женский праздник 8 Марта.

В тот день в бар пришли две многочисленные компании. Притом почти в одинаковом составе. По семь женщин и пары мужчин. Дмитрий замучился расставлять букеты по вазам. Дамы сразу потребовали шампанское и сухое вино. Дальше — больше. В ход пошли коварные коктейли, способные быстро превращать человека в животное. Публика попросила музыку и, разгоряченные женщины, переполненные эмоциями, ринулись танцевать. Как на грех, в баре мужиков — единицы, да и те — с подругами. А кавалеры в компаниях попались никудышные, то ли утомленные жизнью, то ли перебрали с радости, но танцоры из них просто никакие. И тут на беду влетает в заведение парень-картинка, высокий, статный, одет, словно денди и загоревший, в придачу.

Не успел он сказать «мяу», как его затискали. В силу своей вежливости парень отказать не в состоянии, пытается танцевать, а его лапают, как девку в притоне. Ну и в скопление тел, переполненных желанием, достаточно было искры. Кто-то кому-то наступил на ногу или сказал что не так, но с диким визгом тощая девка вцепилась в волосы сопернице и принялась рвать их клочьями. Драка разрослась в мгновение, некоторые мужики попытались разнять, но, получив по морде когтями, обливаясь кровью, покинули поле битвы. Дмитрий срочно вызвал милицию. Не надеясь на скорую помощь, принялся убирать бутылки с дорогими напитками под стойку. Кто никогда не видел, как дерутся женщины, даже не может представить себе подобное. Аналогов в известных человечеству единоборствах не существует. Это душераздирающий визг, клочья волос и море крови. Причем дамы, даже поверженные на землю, не прекращают борьбы, пуская в ход зубы, кусают все, что им подвернется. Растаскивать фурий надо точно так же, как дерущихся собак. Что и сделал Дмитрий, заметив появление стражей порядка. Он набрал в ведро воды, накидал туда льда и, забравшись на стойку, окатил клубок тел. Женщины с визгом разбежались, чем сразу же воспользовалась милиция. Инцидент был погашен и стороны, понеся чувствительные потери, были выдворены из бара. Особенно пострадал предмет раздора. Парню подпортили внешность и полностью лишили одежды. Дмитрий даже заулыбался, вспоминая инцидент.

И все же, какими безобидными казались смешные драки на фоне сегодняшнего дня. Когда на смену лозунгу «Грабь награбленное» пришел «Грабь все» и социализм сменил воровской капитализм, разборки в баре стали намного опасней для жизни. Лихолетье Дмитрий почувствовал сначала интуитивно, а затем и воочию. Когда милиционеры стали здороваться с ворами за руку и пить вместе, Дмитрий задумался. Он сразу решил, грядут перемены, и в не лучшую сторону.

Бар всегда являлся местом повышенного интереса, как государственных людей, так и криминальных. Дмитрий усвоил закон с самого начала своей работы. Необходимо было платить, дабы обезопасить себя и свою должность. Во-первых, львиную долю получал директор, и желательно деньги передавать лично, таким образом, становясь особо приближенным. Некоторые суммы переводились в фонд прикрытия от проверяющих организаций, этим заведовала бухгалтерия. Ну и, конечно, не забывать поощрять силовые структуры. Все расходы, стоили почти половины выручки бара и, последнее время Дмитрию приходилось несладко. Он с ностальгией вспоминал добрые прошлые времена, когда все поборы ограничивались бутылками коньяка и коробками конфет. И незначительными подарками на праздники и дни рождения.

Но все уже кануло в Лету, надвигались времена перемен, и Дмитрий понимал, что необходимо пересматривать систему безопасности. Он судорожно перебирал в уме варианты, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Комитет рассыпется вместе с государством в первую очередь. Это было ясно. Милиция будет растеряна и дезорганизована, а главное, систему развалят, как единственный барьер на пути необузданного грабежа. Самой действующей силой в период безпредела станут криминальные авторитеты, сплоченные железными законами зоны. Именно к подобному решению пришел Дмитрий, глядя, как на экранах телевизоров квакал женоподобный лидер, призывая к консенсусу. Еще государство крутилось по инерции, не предвещая скорого краха, а в баре происходили изменения, опережая время на порядок.

Тон стали задавать авторитеты, подвинув государственных взяточников и работников внешторга. Они открыто пришли в бар вместе с кооператорами и иностранцами совладельцами предприятий. Перемену первыми почувствовали дорогие проститутки. Раньше они чурались подобной публики, считая ее некредитоспособной.

И как все резко поменялось. Люди новой волны расставались с деньгами с легкостью и оперировали гораздо более внушительными суммами. А Дмитрий по собственной практике знал, у кого деньги, тому и служит государственный аппарат, потерявший идею. А идея умерла давно вместе с престарелыми вождями, замыленная дураками и подкаблучниками. Надо было искать защиту, пока волчата еще подрастают.

И тут Дмитрий вспомнил одного странного клиента. Он очень редко приходил в бар и всегда почему-то днем, явно избегая толпы. Дмитрий сразу обратил на него внимание, когда в бар зашел седой мужчина за сорок, худощавый с мужественным лицом и очень проницательными глазами. Одетый в шерстяные брюки, рубашку и пуловер толстой деревенской вязки, он явно не гонялся за модой, но выдерживал свой собственный стиль. Говорил незнакомец немного осипшим голосом, поэтому приходилось прислушиваться. Дмитрий подошел поближе, и мужчина попросил коньяка, подробно объяснив, как его следует подать. Опытные бармены с уважением относятся к клиентам, знающим, что они хотят и с особым пиететом к тем, кто ценит достоинство напитков. Клиент попросил налить французский коньяк в стакан для виски и наполнить до краев кубиками льда.

На первый взгляд звучит кощунственно, коньяк подают подогретым, подчеркивая аромат и букет. Охлажденный напиток теряет качества, но приобретает во вкусе некоторую изморозь и необыкновенный привкус. Так принимают коньяк люди, не переносящие специфического запаха, но обожающие вкус. Тоже самое делают любители шампанского, не терпящие в напитке газов. Они не опускаются до лоховского помешивания шампанского ложкой, а просто замораживают до состояния снега и едят. Подобные мелочи подчеркивают людей сильных, стремящихся к своей цели любым путем. И это сразу отметил Дмитрий, обслуживая посетителя.

Бар был пустой, а гость пребывал в благодушном настроении. Он предложил Дмитрию выпить вместе с ним, и тот согласился, правда, предпочтя вместо алкоголя хороший чай. Они познакомились. Клиент назвался Михаилом и почему-то задал странный вопрос:

— Дмитрий, у тебя много друзей или хотя бы товарищей?

Дмитрий даже растерялся.

— Нет, я довольно трудно схожусь с посторонними.

— Ты сам не хочешь? — допытывался Михаил.

— Да, нет, скорей не получается, иногда разводят обстоятельства, часто не сходимся характерами.

— А у меня их вообще нет. — задумчиво сказал Михаил. — Просто по жизни так выходит, кто умер, а новые не задерживаются. Не могу понять, почему.

Дмитрий не нашел, что ответить и просто пожал плечами. И тогда Михаил заговорил о странных вещах, которые Дмитрий до сих пор осознать не мог.

— Если верить восточным учителям, то мы встречаемся только сами с собой, в разных лицах из прожитых реинкарнаций. Душа не имеет пола она андрогинна, и мужчина и женщина одновременно. Она как кристалл хрусталя, преломляет луч света на тысячи отблесков. Так проецируется единая душа в миллиарды форм. Адам был создан богом из грязи и получил от него в дар частицу Создателя — жизнь. Мы плодимся и живем только благодаря отражению от единой души. Ведь не зря Спаситель ответил на просьбу выйти к матери и сестре: «Вы мои мать, сестры и братья». Обращаясь к многочисленной пастве, он знал, что душа едина и другой не будет. Даосские мудрецы, встречаясь, приветствовали друг друга собственными именами. Если все, кто меня окружают, это я, как же мне относиться к их поступкам. Неужели только в любви спасение, принять их, как ты любишь самого себя. Если это так, то одиночество святых — обретение истинной души. Просто надо познать жизнь как возвращение к первоисточнику.

Дмитрий растерянно слушал, по-дурацки хлопая глазами. Михаил решил наглядным примером продемонстрировать истину.

— Ну вот представь, у тебя бутылки со всего света. Что произойдет если смешать эту бодягу?

— Вселенский коктейль, — нерешительно ответил Дмитрий.

— Правильно, а что будет единым в пойле?

— Не знаю.

— Это все равно будет вода. — Улыбаясь, пояснил Михаил. — Ладно, брат, извини, что нагрузил. — И, расплатившись, покинул бар.

Затем он периодически появлялся, правда, больше не вдаваясь в заумные изыски. Дмитрий про себя определил, что Михаил, человек засекреченный и имеет отношение к разведке.

Потом было лето, когда они встретились в Сочи на пляже гостиницы Жемчужная при весьма интересных обстоятельствах. Именно там Дмитрий на ровном месте нарвался на серьезную проблему. Рядом с лежаком, где он загорал, присели два невзрачных с виду мужичка и принялись играть в карты. Дмитрий сначала от скуки посмотрел на всю эту канитель, а затем решил пойти купаться. Он снял солнцезащитные очки с зеркальными стеклами и положил их рядом с соседями, попросив посмотреть за ними. Мужички пообещали, и даже один из них подвинул их к себе поближе. Дмитрий убежал и долго плескался в море. Когда вернулся, его ждал один из игроков и с ним два крепких парня с явно уголовной внешностью. Не успел он присесть, как уголовник принялся орать:

— Ты что, баклан, думал нас, как лохов развести? На очки купил, фраер? Значит так, Сева, пятерку денег слил, к вечеру вернешь.

Дима открыл рот от изумления, а грозные пугалы встали и, удалились. Дмитрий не сразу понял, что нарвался и его окучивают по полной программе. Сначала попытался прояснить недоразумение. Найдя в баре одного из катал, подсел к нему и попросил разложить ситуацию. Сева не особо дружелюбным тоном обрисовал претензии. Он проиграл в деберц пять тысяч рублей. Закомые думают, что его развели с помощью зеркал. Кладутся очки с зеркальными стеклами рядом с игроком под определенным углом, и при сдаче карт в них отражается достоинство масти. Вот таким образом мужика обули и он считает, Дмитрий был в доле. Поэтому попросил помощи у своей крыши. Так что лучше заплатить деньги. Кто такой Дмитрий и где живет, уже установили. Вот тогда до Дмитрия дошло, его просто терзают опытные волки. Но предъява составлена грамотно и он сам влез в петлю, людишки воспользовались ситуацией.

Вот тут Дмитрий затосковал и, как всякий русский человек, решил утопить горе в вине. Пошел в бар и с порога заметил Михаила, сидевшего в компании с двумя по виду очень солидными людьми. Поздоровавшись издалека кивком головы, Дмитрий сел за дальний столик и заказал коньяка. Но, видимо, выражение лица красноречиво говорило о его состоянии. Михаил нашел время и подсел к Дмитрию. Пристально глядя в глаза, сразу спросил:

— Что-то случилось?

И Дмитрий, не желая втягивать Михаила в неприятности, ответил:

— Попал под жуткий каток с блатными. Но, поверьте мне, сам разберусь, вы, Михаил, пока держитесь от меня подальше.

И все-таки Михаил настоял на подробностях, а услышав, громко рассмеялся.

— Где у вас вечером встреча?

— Они будут в ресторане в банкетном зале.

— Вот и хорошо, вместе и сходим.

— Да зачем, — удивился Дмитрий, — там, на самом деле, опасные отморозки.

— А мы с ними ласково поговорим.

В девять часов вечера Дмитрий вместе с Михаилом вошли в ресторан и прямиком проследовали в банкетный зал. За столом сидело человек пятнадцать, преимущественно мужчины. При виде Дмитрия кто-то громко засмеялся и выкрикнул:

— Ну что, гусь, деньги приволок?

И вот тогда из-за спины Дмитрия вышел Михаил. И в зале повисла мертвая тишина. Он подошел к столу и внимательно оглядел присутствующих, затем повернулся к невзрачному лысому мужику с золотой фиксой во рту и спокойно попросил:

— Вова, пойдем, потолкуем.

И тот молча встал, и они вышли из зала. Дмитрий остался стоять один напротив многочисленной оравы, не зная, что делать. Но точно также растеряны были и сидящие, только одну фразу услышал Дмитрий:

— Вот это, да. Самого Доде подтянул.

Через пару минут Михаил вернулся и поинтересовался у Дмитрия:

— У тебя претензии к ним есть? Может, ты хочешь получить компенсацию?

— Нет, все нормально, — заверил Дмитрий.

— Ну, вот и хорошо под итожил Михаил, и они покинули ресторан.

Правда, все равно пришлось срочно сократить время пребывания на черноморском побережье во избежание случайных курьезов. Но в результате несчастья прояснилась загадочная личность Михаила. Он оказался третейским судьей, разводящим спорные моменты между авторитетами.

Самое удивительное, что во избежание ненужного кровопролития в криминальной среде существовали особо уважаемые люди, способные погасить любые конфликты. Это были, как правило, кристально честные и одаренные личности. Их статус позволял принимать решение на любом уровне. Приговор третейского судьи мог оспорить только воровской сходняк, и он же мог наказать подобного человека.

Михаил отсидел двенадцать лет за вооруженное ограбление банка, часть от срока провел в крытой тюрьме Владимира, остаток отбывал в Соликамске. За время посадки выучил два иностранных языка и освоил филологический курс факультета МГУ. Написав по ходу дела с десяток научных статей, удостоенных хвалебных рецензий. Особый склад характера и целеустремленность, почти полный аскетизм вызвали уважение у воротил криминального мира. Ему доверили право судить, и он стал непререкаемым авторитетом в сумрачной обители. Дмитрий был ошарашен подобной информацией и поначалу даже испугался. Ожидая по наивности просьбы об оплате за оказанную услугу. Но Михаил словно забыл о происшествии. Редко посещая бар, больше говорил об искусстве, совершенно не вспоминая о неприятностях жизни. Скорей всего, он испытывал к Дмитрию обычную человеческую симпатию или что-то разглядел в нем такое, о чем сам Дмитрий не догадывался.

Только однажды, когда уже государство шаталось, и из щелей повылезала всякая мразь, еще испуганно оглядываясь, но уже готовая рвать всех подряд, Михаил попросил записать Дмитрия свои телефоны на всякий случай. При этом, печально улыбнувшись, сказал:

— Ужасно, что роды великой империи окончатся выкидышем, и на свет появится новое поколение, и имя ему ЧМО. Человек мелкооптовый — класс грызунов, способный ради своей выгоды сожрать все вокруг. И противостоять им можно только грубой силой. Тоскливо, но факт. У России был золотой, серебряный и стальной век. Теперь предстоит пережить мясной, со всеми его атрибутами.

И, как всегда, Дмитрий не понял смысла сказанного, списав на ностальгию о прошлых славных днях. Но сейчас, по прошествии времени очень ясно вспомнил предупреждение. Особенно, когда в панике уволились напарники, два безобидных толстых бармена, прирожденных халдея из породы трактирных людей. Меж собой их беззлобно называли Лелик и Болик. Они бежали от первой же угрозы нового времени.

В их смену в бар вломился обмороженный бычара и с лету объявил, что они будут платить отступного, а для убедительности продемонстрировал разделочный нож. Это так подействовало на Лелика и Болика, что один слег в больницу, а напарник скрылся.

Дмитрию самому пришлось столкнуться с тем же дебилом. С открытия чумовой влетел в бар и, подскочив к Дмитрию, грозно раздувая ноздри, зарычал:

— Где здесь два пузана, они мне денег должны?

Но, заметив, что наскок не произвел никакого эффекта, слегка поостыл и завел канитель с другой стороны:

— Слышь, фуцер, тебе не говорили, что платить теперь будете мне.

А Дмитрий, глядя на это набыченное пугало с бегающими глазками и запашком алкоголя, принятого для храбрости, уже понял, с кем имеет дело. Перед ним стоял быдляк, запущенный кем-то для пробы. С подобными людьми нужно вести себя жестко и очень уверенно.

— Послушай, уважаемый, ты кто по жизни и от кого объявляешь?

Ледяной тон и правильный вопрос взбесили жлоба, он аж заревел, брызгая слюной.

— Ты что дерзишь, урод, удавлю, — и потянулся рукой к Дмитрию.

Именно такую психическую атаку надо пережить стойко, не показывая даже намека на испуг. Дмитрий не отпрянул, и бык замер от неожиданности. Вот тут взорвался Дмитрий, резко подавшись вперед, почти вплотную подлетел к сопернику и глядя ему в глаза, заорал.

— Ты провоцируешь! Ты правда денег хочешь? Стой здесь, сейчас приедут! Тебя второй день ищут! Ты думаешь, первый такой, да у меня банка с отрезанными яйцами в холодильнике стоит. Я что, по-твоему, обычного хулигана от авторитета отличить не в состоянии?

И повернувшись, подошел к телефону. Сняв трубку, набрал первый попавшийся номер, выдержав паузу, спокойно попросил:

— Приезжайте, пожаловал баклан на стрелку, да пару людей хватит, обычный убогий шпуцер.

И не успел Дмитрий закончить диалог, бандючок сорвался с места и пулей вылетел из бара. Вот тогда Дмитрий понял, далее последуют серьезные люди, которых на дурака не возьмешь. А на милицию надеяться бесполезно, глядя в их испуганные глаза, решил Дмитрий и позвонил Михаилу, попросив о встрече.

Дня через два Михаил появился в баре и внимательно выслушал сомнения Дмитрия. Долго о чем-то думал и только после того, как допил свой любимый коньяк, поинтересовался:

— О какой сумме денег идет речь? И, будь добр, искренне расскажи мне о доходах бара.

Дмитрий почему-то покраснел, но, глубоко вздохнув, заговорил.

— В зависимости от месяца выручка колеблется от пятидесяти до двухсот тысяч долларов. Если не считать сумму, которую забирает обслуживающий персонал.

— Хорошо, — согласился Михаил, — сколько на круг вы платите администрации и всем остальным?

— Около двадцати тысяч.

— Прилично, — удивился Михаил. — Значит, о такой фиксированной сумме идет речь.

— В том случае, если перестать подкармливать дирекцию, — уточнил Дмитрий.

— Это само собой, и пусть тебя не волнует.

Михаил встал и, подойдя к телефону, кому-то позвонил. Затем попросил Дмитрия налить еще коньяка и, сделав глоток, подытожил.

— Выходит, обратился ты вовремя. Вашу гостиницу подмяли чехи, с ними никто бодаться не будет. Единственное, что могу для тебя сделать, — и он выдержал паузу, заставив Дмитрия заерзать от беспокойства, прокинуть всех по понятиям. Мне по статусу не положено крышевать, даже деньги брать в долг. Но мы поступим так: сейчас приедет человек, и ты сам напрямую предложишь подогрев самой авторитетной зоны России, и запомни, не через общаг, а напрямую представителю зоны.

Дмитрий разволновался, как школьник, пока ожидал гостя. Михаил пошел встречать и вскоре вернулся с мужичком преклонных лет, небольшого роста, слегка прихрамывающего. Впечатляло лицо человека, покрытое сетью морщин и бесчисленными шрамами и еще — он не улыбался, многие годы или вообще не умел этого делать.

Взгляд его выдержать было очень сложно. Гость наотрез отказался пить спиртное и попросил крепкого чая. Отломив табак у папиросы, вставил в мундштук и закурил, окутав собеседников едким дымом. Дмитрий дрожащим голосом повторил все, о чем они договорились с Михаилом. Странный гость подумал и поинтересовался:

— А ты, сынок, знаешь, что такое «Белый лебедь»?

— Толком нет.

— тогда слушай. Там обитают значимые авторитеты, кого не удается сломать администрации. И почему именно туда ты собираешься засылать дачки? — Мужчина пристально посмотрел в глаза Дмитрию и тот, как на духу, выпалил правду.

Дмитрий откровенно признался, что хотел предложить деньги Михаилу, а далее все произошло по его совету. Вот после этих слов на лице незнакомца промелькнуло что-то наподобие улыбки. Одним словом, постановили так: всех известят, за кем закреплен бар. А со всякой поганью будут разбираться представители зоны, каждый день находящиеся в баре. Дмитрию передали номер для экстренной связи.

После договоренности в баре появились два очень странных персонажа. Небольшого роста мужчина лет сорока со странной погонялкой Муха и монолит под двести килограмм с ласковым именем Ванечка. Руководил парой Муха, являясь неземным авторитетом для Вани. Он на самом деле был уникальным явлением, даже в криминальной среде. Муха знал лично почти всех воров России. В места не столь отдаленные Муха попал вместо первого класса. Где и с кем познакомился, не разберется даже опытный следователь. Но только все значимые авторитеты слышали о Мухе. Он был одарен сверх меры, и если бы не криминальный уклон, добился мировой славы. Он сам научился играть на рояле и, тяготея к классике, исполнял симфонии Шостаковича так, что публика рыдала.

Это было сродни чуду, когда Муха в первый же день увидев рояль, стоявший в холле гостиницы, спросил у Дмитрия.

— А кто на нем играет?

— В лучшие времена, — пояснил Дмитрий приходил пианист во фраке и развлекал посетителей Шопеном и Листом.

— А можно мне попробовать? — робко поинтересовался Муха.

— Да иди, — удивился Дмитрий, подозревая, что Муха хочет приколоться, отбарабанив одним пальцем собачий вальс. Он даже отвернулся, привыкший к подобным выходкам, но первые аккорды Блокадной симфонии, словно молнией, поразили Дмитрия. Муха сыграл особенно вдохновенно, выбив слезу у слушателей и бурю аплодисментов.

И при всем романтизме был отчаянный боец, закаленный в бесчисленных драках. Дмитрий неоднократно видел, как малыш клал одним ударом не в меру разбушевавшихся жлобов, раза в три больше самого Мухи. Но рукоприкладство применялось в исключительных случаях, все решало слово. Кто бы ни залетал, растопырив пальцы веером, по понятиям, без понятий, Муха присаживался, жужжал минут пять почти на ухо, после чего гости, присмиревшие покидали поляну. На отморозков удручающе действовал Ваня, его габариты внушали ужас, а бой с тенью поражал зрителей, хотя Ваня убеждал всех, что просто танцует.

И, как ни странно, именно эти люди принесли спокойствие и безопасность в бар. С их появлением выросла и посещаемость. Многие в Москве знали, что в данном месте им гарантируют неприкосновенность и оградят от чрезмерного внимания агрессивных ублюдков. Каждую ночь в бар ломились уважаемые люди, кто просто потусоваться, а кому необходимо было снять девочку. Перед глазами Дмитрия прошли многие публичные люди России, как правило, в неприглядном виде. Бар умел очень быстро обнажать гадкие стороны личности, выставляя на прилюдное обозрение. И беспристрастным свидетелем безобразия являлся Дмитрий.

Он видел в своем баре звезд экрана в обнимку со смазливыми мальчиками, тискающихся в темном углу. Или маститого режиссера, спаивающего малолетку и вульгарно шарившего у нее под юбкой. Дмитрий читал все интрижки, зарождающиеся на глазах. Он мгновенно понимал расклад: кто с кем и кого собирается валить. И действующие лица любовных треугольников чувствовали особое внимание и, встречаясь с Дмитрием в иных местах, стыдливо прятали глаза.

Но иногда бар напрочь убирал барьер порядочности, обостряя похоть и желание авантюры. Чаще всего подобное случалось из-за ревности. Чем выше самомнение у женщины, тем мерзостней способ мести. Признанная красавица, приревновав мужа или почитателя к даме, которую она считает ниже своей особы, стремится отомстить вульгарным образом, обязательно усугубив свое желание алкоголем. И вообще Дмитрий был уверен, что за все обиды женщины платят только одной монетой — изменой. А скорей всего, пытаются прикрыть свою похоть любым оправданием. Сотни раз наблюдал, как, изрядно выпив и полаявшись со своим спутником, дама обводила бар мутным взглядом в поиске предмета мести.

Есть даже категория людей, которая объезжает бары под закрытие. Дмитрий называл их шакалами. Как правило, подобная публика работники рынка цветочных и овощных отделов. Прекрасно зная, что при дневном свете многие женщины откажут даже во взгляде, они пользуются покровом темноты. Подбирая при случае пьяных и обиженных женщин, пользуясь их невменяемостью. И бывает, в грязные руки попадают изумительные экземпляры. Вся процедура происходит до банальности просто. Под закрытие в бар заглядывают лучшие представители шакалов, почему-то всегда одетые в черные турецкие рубашки с блестящими рисунками. Оценив публику и заметив жертву, присаживаются в углу и начинают пасти бедолагу. Заметив, что дама прилично выпила и неестественно возбуждена, самый бойкий из них подсаживается и предлагает алкоголь. Женщина, потеряв контроль, соглашается, и новоиспеченный кавалер подлетает к стойке и, как всегда, заводит одну и ту же байду:

— Слушай, брат, сделай водку вместе с джином, добавь сок и ликер, чтобы сладенький был.

И вот этим пойлом шакал травит жертву, и когда она уже теряет сознание, ее подхватывают под руки и везут на какую-нибудь вонючую съемную квартиру. Где ждут халявного тела еще с десяток гиен.

Даму пользуют всем рыночным братством, заражая всевозможными болезнями и иногда даже пытаясь оставить потомство. После таких приключений при встрече женщины не смотрят в глаза Дмитрию, жутко краснея и вызывая недоуменные вопросы у мужей и сопровождающих. Правда особо выдающихся представителей женского пола Дмитрий спасал, вырывая из коварных лап стаи шакалов.

При первом появлении представителей рыночного племени Дмитрий под разным предлогом уводил даму из бара или, понимая, что подобное сделать невозможно, звонил своим друзьям. Те мгновенно прилетами, зная, что их беспокоят не по пустякам.

Но чаще всего сам становился объектом домогательства и почему-то сексом с ним хотели заниматься только в баре. Женщины упорно ждали конца работы, и когда персонал уходил, зажигали на полную катушку. Дмитрий со временем даже научился вычислять женщин, пребывающих в желании близости. Они беспокойно ощупывают глазами всех мужчин, находящихся рядом, при этом обязательно дотрагиваясь до своего тела. Им необходимо очень часто вставать и медленно дефилировать рядом с объектом, поправляя руками волосы или оборачиваться, принимая вычурные позы. Они томятся, и опытный ловелас чувствует, делая единственно правильный ход. Он, определяет свое отношение к даме, подчеркивая желание. Дмитрий решал подобную задачу просто и элегантно. Он выбирал момент и бархатным голосом ворковал:

— Вы самая лучшая, вы — женщина моей мечты, если я вам понадоблюсь, только позовите, и мы пойдем на край света.

Слова вызывали улыбку у дамы и легкую остроту в виде:

— Вам не повезло, я уже не одна.

Но главное происходило, Дмитрий был отмечен вниманием. Все остальное делал бар, окутывая своей атмосферой, убаюкивая легкой музыкой. И даже если в первый раз ничего не получалось, наступало время, и предоставлялась возможность.

Дмитрий как кот заулыбался, вспомнив лучшую свою победу. Частенько в бар к нему заглядывала одна из ведущих артисток Большого театра с почтенным мужем, подданным Европы. Лена была до одури хороша. Бриллиант в достойной оправе, именно из тех женщин, кто не оставляет равнодушным никого из мужчин. Величавая походка, царские стати в движении тела, грация рук, лебединая плавность в повороте головы и что-то такое сексуальное во всем, что даже дух захватывало. Она была очень мила с Дмитрием, невинно улыбалась, но неуловимо показывала дистанцию, разделяющую их на века. Дмитрий на первых порах дергался, строя глазки и корча любвеобильные гримасы, но, осознав недостижимость желанного, только глубоко вздыхал при ее появлении. И вся тягомотина продолжалась около года. И вот однажды в бар вошла явно возбужденная Лена в сопровождении сумрачного мужа. Они ссорились и уже довольно давно. Лена что-то ему выговаривала, яростно жестикулируя руками, муж отвечал короткими репликами, морщась и отворачиваясь. Дмитрий принес им коньяк и не успел отойти к стойке, как Лена демонстративно встала и выплеснула содержимое рюмки в лицо супруга. После чего схватила сумочку и стремительно выбежала из бара. Что произошло между ними, Дмитрий не знал, но понял, конфликт серьезный. Но самое удивительное произошло позже. Бар уже закрывался, в зале оставалось буквально человека три. Юра лениво доигрывал программу, когда в баре появилась Лена и Дмитрий заулыбался. Лена была в приличном подпитии и с явным желанием отомстить мужу. Она и не скрывала намерений, взяв Дмитрия за руку, жалостливо попросила:

— Вы не могли бы со мной напиться, мне так одиноко.

— Слушаюсь и повинуюсь, — щелкнув каблуками, почему-то съехидничал Дмитрий.

Быстренько проводив гостей, закрыл бар и, они до утра пили коньяк при свечах, танцевали танго с поцелуями. И затем, расстелив Ленину шубу, занимались любовью, задыхаясь от страсти. На следующий день они расстались, но иногда Лена вспоминала о нем, одаривая своим телом.

Бар и ресторан — место событий, спокойный день такая же редкость, как тишина на войне. Не успел Дмитрий выпить кофе, как зашел Виктор, давнишний друг и соратник по профессии. Он трудился в соседнем ресторане в буфете, миленьком и уютном. Заведение располагалось прямо при входе в ресторан, обслуживая посетителей, ожидающих свободного столика. Это совершенно иная специфика работы, напрямую связанная с деятельностью ресторана. Но и в таком баре кипела жизнь, подбрасывая необыкновенные фортели.

Плюс ко всему, Виктор слыл великим жизнелюбом и отменным ценителем женщин. Единственный недостаток, предпочитал дам простых, приземленных, без всяких изысков, любителей скорей водки, чем шампанского. Но главное, ценил, веселье и шутки. Жил с улыбкой, определяя горе, как унынье. Если ему попадался озорной анекдот, ему было не лень обойти товарищей и порадовать новостью. Вот и сейчас он прибыл не просто так. Виктора распирало от избытка счастья. Он с трудом сдерживался, вовлекая Дмитрия в какую-то игру.

Сделав по возможности серьезное лицо, задал невинный вопрос:

— Ты знаешь, что с нашим метрдотелем Екатериной Николаевной случилось?

— Нет, — удивился Дмитрий. — Я ее сегодня днем в холле встретил, как всегда, красивая, нарядная.

— Так вот, приняв позу прокурора, заявил Виктор. — Катьку покусали клиенты, и она находится в больнице на излечении.

— Да ладно, — опешил Дмитрий.

Наливай сока, — смеясь, попросил Виктор. И садясь на барный стул поудобней в предвкушении кайфа, заулыбался. — Значит так, днем в пустой ресторан заплывают две дамы. По комплекции явно торгашки, не из челноков, а рангом повыше, но тех же кровей. Садятся за столик и делают чумовой заказ. Пару салатиков, рыбки, а главное — бутылку коньяка и огромный пузырь кубинского ликера. Он у нас в баре со времен Карибского кризиса пылился. Фидель его готовил, как бактериологическое оружие против Америки. Состав, но не тебе мне говорить, чистая сахарная патока, 48 градусов крепостью. Достаточно двух рюмок для летального исхода. Одним словом, Гаванна клаб. Это из той серии ядов, что Солнцедар и Вермут московский. А какого рожна он им сдался, не пойму. Правда, есть смутные подозрения, что одна из матрешек благодаря подобному напитку лишилась девственности. И приятные ностальгические воспоминания повлияли на выбор. Одним словом, сидят две женщины — символы перестройки и глушат алкоголь в смертельном сочетании. Коньяк мешают с ликером и потребляют заразу, не запивая. Благодаря солидному весу, дамы обе за центнер, им удалось осилить емкости до донышка буквально за час. Ну и все на этом, время остановилось, одна из женщин рухнула объемным лицом в салат, другая решила дойти до туалета, бросив вызов, ликеру Гавана клаб. Иностранный напиток победил, сорвав крышу у торгашки напрочь. Она, шатаясь, дошла до центра зала, и тут ликер заменил реальность виртуальным туалетом. Этот бегемот задирает юбку, стягивает портки и садится по нужде прямо посередке лучшего ресторана Союза. Все присутствующие онемели от изумления, раскрыв рот наблюдая за огромной лужей, растекающейся по мраморному полу. А пьяное животное крякало и тужилось, угрожая окружающим более серьезными последствиями. Спасать честь ресторана бросилась метрдотель Катя. С криком подлетела к туше и в гневе пихнула нахалку ногой. Потеряв равновесие, славный коммерческий представитель свалилась в лужу и тут же захрапела. Подобной омерзительной выходки Екатерина снести не могла. С воем: «Как вы смеете, пьяница бессовестная!» она пыталась ногой разбудить хулиганку. Беспокойные толчки вывели из себя спящую женщину. Она пробудилась, схватила Катькину ногу и железными зубами с позолотой прокусила икроножные мышцы до кости, отомстив обидчице. Катя взвизгнула от боли и, оставляя кровавый след, заковыляла к выходу. — Виктор уже не мог сдержаться от хохота. — Поверишь, зрелище произошло на моих глазах, при всем трагизме весь персонал с гостями попадали от смеха.

Дмитрий на секунду представил классическую сцену банальной пьянки и согнулся пополам от приступа хохота. Виктор, пытаясь успокоить, продолжил:

— Катьку увезла «скорая», а двух чушек — в вытрезвитель. Вот тебе и ресторан пять звезд, только для правящей элиты, подытожил Виктор. — Ладно, побегу, а то там такой бедлам, обязательно надо присутствовать.

Дмитрий остался один, с трудом пытаясь успокоиться. Затем опять промелькнула мысль, а что здесь странного. Он, обслуживая богему, видел сцены и похлеще. Человек жаден до удовольствия, особенно, если за все уплочено и меры не знает, стремясь хапнуть, сколько можно. Но еще хлеще ведет себя, если кайф обламывается на халяву.

И если оценивать прошлое по совести, то устои государства подточили родственники правителей. Именно дочки, зятья, братья растащили авторитет правящего класса, как стая крыс кусок сыра. Дмитрию как доверенному лицу часто приходилось обслуживать закрытые мероприятия, связанные с торжествами по случаю именин дней рождений родственников сильных мира. И столько напыщенного чванства, как у бездарных отпрысков, он не видел даже, среди салонных шлюх. Они лезли во все щели, затаскивая имя великих родителей. Пускались в тяжкие аферы, порождая коррупцию и банальную уголовщину, но в большинстве своем были растленные типы, пораженные извращениями и сексуальными расстройствами. Так было испокон веков. Дмитрия удивляло подобное, он не находил объяснения феномену списывая на пагубную силу власти.

Только со временем, когда бар стал открывать свои секреты, протащив самого Дмитрия через все тяжкие искушения, стал понимать истину. За удовольствия надо платить собственной жизнью и душой. Понадобилось с десяток лет, прежде чем бар явил свое истинное лицо. Дмитрий увидел воплощение идеального дома, созданного для человека. Но дома совершенно странного живущего неведомыми законами. Везде граждане, создавая государства, определяют устои. Бар только на начальной стадии подчиняется законам, но очень скоро сам строит всех, переламывая недовольных и уничтожая инакомыслящих. Человек, втянутый в ночную жизнь уже с трудом способен жить нормальной семьей, считая быт серыми буднями. Бар открывает весь спектр удовольствий, сильно и властно заставляя испробовать их рано или поздно. Именно поэтому во многих странах в престижные заведения нанимают барменов, людей солидных, за сорок. Понимая, что если человек прожил в баре с десяток лет и остался живым и нормальным, значит он адепт бара, способный принять и оценить искус. Именно таким человекам стал Дмитрий. Но ему все чаще хотелось что-то поменять в своей жизни, но добровольно отказаться от денег и налаженного конвейера желаний было не так просто. И все же решимость зрела, хотя он цеплялся за воспоминания, лакируя их до состояния легенд.

Вечер встретил приятной новостью: приехал Маер принес пакет подарков. На улице лил дождь, посетителей было мало, многие заказывали теплый грог или пили разогретое саке, впадая в сонливое состояние. Веселье не получалось, и ближе к полуночи бар опустел. Дмитрий подсел к Маеру, ожидая услышать новости, но немец, отставив лирику предупредил, что у него есть деловое предложение. Вот еще одна особенность бара — здесь каждый второй после сотки водки разрешается коммерческим проектом. Чего только Дмитрию не предлагали, но он прекрасно понимал, в большинстве своем это обычный пьяный бред. Так и слова Маера ввергли Дмитрия в уныние, но затем произошло удивительное.

На этот раз в предложении было что-то грандиозное, на что немцы обычно не способны. Маер поведал, что его родной брат возглавляет коммерческий отдел в Дрезден банке, одном из крупнейших финансовых институтов Германии. Далее вообще последовала фантастика. Маер утверждал, что все аналитические центры Европы уверены, грядут великие перемены. Социалистический лагерь разваливается. Восточная и Западная Германия объединятся. Все трагическое произойдет с подачи Горбачева, которому уже заплатили за подобную перестройку. Сказанное звучало настолько дико, учитывая, что на дворе стоял конец 80-х. Из выше сказанного вытекало следующее предложение. Правительство Германии поручило Дрезден банку выкупать долги ГДР и некоторых соцстран по договорному курсу. Заметив, что Дмитрий не понял, в чем прикол, Маер попытался объяснить подробней.

— Раньше многие предприятия, торгуя между странами Варшавского договора напрямую рассчитывались национальными валютами через рублевый эквивалент. На счетах заводов находятся немецкие марки, венгерские форинты, чешские кроны, польские злотые, поменять их на доллары администрация не может без разрешения Внешэкономбанка. Дрезден банк в состоянии скупать национальные валюты по договорной цене.

— А зачем это немцам нужно, — удивился Дмитрий.

— В случае присоединения ГДР Западная Германия возьмет все долги на себя и будет обязана погасить их по курсу на момент зачисления. А СССР обменивала деньги из расчета, что рубль равен 1,5 доллара, ты представляешь, какие потери, сотни миллиардов. Сейчас — полная неразбериха, обмен денег в странах социализма, крах банковской системы в СССР, невыплата задолженностей. А тут мы предлагаем зачет, но по заниженному курсу, плюс, учитывая наши интересы.

— Да, заманчиво, — согласился Дмитрий. — Только подобную фирму открыть мы не можем, запрещено законом.

— Правильно, — заулыбался Маер, — нужна торговая компания, предлагающая универсальный продукт, способный заинтересовать многопрофильные предприятия. И именно под закупку перегонять деньги.

— Мудро, — задумался Дмитрий и даже почесал затылок. — Ладно, Маер, а почему ко мне обратился?

— Все очень просто, ты уникально умеешь общаться с различными людьми, и у тебя обширные знакомства. — Маер замолчал, с надеждой поглядывая на собеседника.

— Хорошо, — согласился Дмитрий, — прозондирую тему, и дня через два давай встретимся.

На том и порешили. Утром лежа в постели, Дмитрий вспомнил разговор и принялся ломать голову, пытаясь придумать, кого побеспокоить подобным предложением. И из всего многообразия знакомых всплывало только одно лицо, добродушное, в меру упитанное и очень веселое.

— Да, — согласился Дмитрий, — задача под силу только Таразини.

Виктор Васильевич Новиков. В быту, среди своих проходивший под звучным именем Таразини, являлся криминальным адвокатом, обслуживающим влиятельных авторитетов. Дмитрия с ним познакомил Муха, приведя в бар и представив с пафосом:

— Великий адвокат современности Таразини.

На что Виктор Васильевич без смущения возразил:

— Один из великих и засмеялся.

Дмитрию он понравился сразу, особенно после первого тоста. Накатив полную рюмку французского коньяка, Таразини встал, обвел стол серьезным взглядом и заявил:

— Халява не спорт, это призвание. — И двумя глотками принял внутрь дорогой напиток.

Он обладал уникальной способностью вселять беззаботную радость даже в самого мрачного человека. Его девиз был — работать надо не с делом, а с судьями. И он великолепно демонстрировал метод, выигрывая почти безнадежные процессы. Затем прогуливал гонорары, почему-то предпочитая в компании с Дмитрием. У них сложились прекрасные отношения, спаянные единым интересом. Таразини обожал слабый пол, при всех клятвенно заверяя, что любит только жену. С его умением попасть в любой кабинет он был незаменимым компаньоном в предполагаемом деле.

Дмитрий дозвонился до Таразини и предложил встретиться в Национале в зеркальном зале. В рестораны и на свидания с дамами Таразини не опаздывал. Не успел Дмитрий сесть за стол, как появился Таразини. Попивая кофе с коньяком, на удивление серьезно выслушал предложение Дмитрия и, поразмыслив недолго, заявил:

— Гениально, мы будем с тобой миллионерами. Значит вечером окажись дома, я к тебе приеду. Не допив коньяк, что крайне удивило Дмитрия, сорвался с места.

Часов в десять к Дмитрию приехал Таразини с товарищем лет тридцати пяти, щеголевато одетым в костюм а^-ля мафия, синий в белую крупную полосу с неизменным дипломатом.

— Значит так, — не успев присесть, принялся излагать Таразини. — нашел помещение на старом Арбате, двухэтажный особняк в приличном состоянии. Создаем совместное предприятие с Министерством связи, будем поставлять компактные телефонные станции, их можно присобачить на любом предприятии. Все делаем под крылом замминистра Арсения Михайловича, он просит десять процентов и, Таразини, сделав паузу, посмотрел на Дмитрия.

— Согласен, — прочитав посыл, отреагировал хозяин квартиры.

— Значит твой немец должен достать бумаги что является представителем компании Сименс, у нашего министерства с ними льготное соглашение о партнерстве, — продолжил Таразини.

Дмитрий, не перебивая, достал ручку и принялся записывать ценные указания стратега.

— Значит, весь пакет документов нам обойдется, — Таразини на мгновение задумался, — под пять тысяч денег. Это расходы немецкой стороны, — сразу успокоил друзей докладчик. — Пару образцов продукции предоставит компания Сименс по письму министерства в рекламных целях. Продавать их будем по баснословной цене. Да, вот еще что, предлагаю включить в наш деловой союз Станислава Леонтьевича Левицкого, бывшего работника отдела расчетов Внешэкономбанка.

А на немой вопрос Дмитрия: «Зачем?» тут же объяснил:

— Стас снимет все данные о предприятиях, на счетах которых находятся крупные суммы интересующих нас стран.

— И не только это, — подал голос Стас. — Я лично знаю многих директоров и особенно тех, с кем вполне можно договориться.

— Ну, что же, согласен, — пожимая руку Стасу, констатировал Дмитрий.

Таразини достал заготовленный договор и, раздав каждому по экземпляру, попросил ознакомиться. В документе шла речь о разделе прибыли.

Все на удивление быстро осуществилось в деле о совместном предприятии. Маер точно понял, что от него требуется и сразу улетел в Германию решать проблемы. Через неделю поступили бумаги от представителей Сименса. Перевели пятьдесят тысяч марок на счет фирмы, а главное — Дрезден банк дал гарантию кредита. Машина закрутилась с места на полную катушку, и уже через месяц на Арбате возник офис совместного предприятия под звучным названием «Маертек». На открытии присутствовали работники министерств и многие известные люди, даже представители посольства Германии.

На фуршете речь произнес замминистра связи, назвав новое предприятие флагманом будущей экономической модели. Публике представили соучредителей и председателя правления. Замминистра поднял руку Дмитрия и громогласно заявил:

— Убедительное требование немецкой стороны избрать главой предприятия молодого подающего надежды человека. После официальной части уже более тесной компанией отправились в ресторан. И только сидя в банкетном зале, Дмитрий вдруг осознал, что произошло нечто грандиозное, и его жизнь круто изменилась.

Все время, пока шла подготовка, продолжал работать в баре, в душе ожидая, что все лопнет, как мыльный пузырь. Более того, пока в помещении шел ремонт, Таразини таскал пачками в бар к Дмитрию нужных людей. И здесь уже Дмитрий в зависимости от ситуации включал в ход всю мощь бара. Кому-то делался коктейль и клиент плыл, теряя всякую способность спорить и сопротивляться. Особо стойких добивали девочки, окружая лаской и мурлыкая мелодии военной юности. Почти ни с кем не было проблем и, многочисленные подписи сыпались, как снег в метель. Бар показал свои возможности, незримо помогая Дмитрию.

И вот наступила минута расставания, и Дмитрий почувствовал страх и панику. Вокруг буйствовал праздник, а Дмитрию необходимо было остаться одному. Ведь он так и не принял решение, вовлеченный во все стечением обстоятельств. Нашел Таразини и, оторвав от дородной официантки, заявил, что болит голова и поедет домой спать.

— Давай приводи себя в порядок, — посочувствовал Таразини, — и завтра приезжай в офис, пора капусту рубить.

— Да, пора, — отмахнулся Дмитрий и, не прощаясь, покинул банкет.

Уже сидя в машине, тупо уставившись на приборную доску, силился понять, чего хочет. А затем просто поехал, куда глаза глядят. Дмитрий часто практиковал подобное. Он даже сам не знал, откуда у него дурная привычка, но иногда, в момент сильной усталости или сомнения, не думая, мчался куда выведет кривая. Иногда дорога приводила к церкви или просто в загородный лес, чаще всего на смотровую площадку перед Университетом. Но самое удивительное — мог подъехать к дому своих знакомых девушек, и они всегда были на месте и словно ждали.

Таким образом, прибыл в Сокольники и долго вспоминал, кто здесь живет. И, наконец, ахнул от удивления. Он остановил машину прямо у дома, где обитала старая приятельница Катя, с которой не общался уже пару лет.

Катя не обладала яркой внешностью, но ее присутствие всегда успокаивало Дмитрия. Он даже точно не помнил, когда познакомился с девушкой, так давно это было. Но всегда случалось, что они встречались в моменты расставания с очередными любимыми и, печальные события по неизвестной причине совпадали. Дмитрий был уверен, что Катя одна.

Она открыла дверь и просто сказала:

— Привет, так как будто вчера расстались.

Они пили вино, и Дмитрий делился своими сомнениями. Катя внимательно слушала и только в конце рассказа спросила:

— А ты не можешь бар оставить за собой?

И Дмитрий замолчал, пораженный гениальностью решения.

Уже утром прилетел на работу и первым делом зашел в соседнее заведение, где готовился к трудовому дню друг Виктор.

— Витя, слушай сюда, — обратился к нему Дмитрий. — Мне надо за свой счет взять пару месяцев, замутил кое-какое дело. Встань на мое место, не хочется чужакам отдавать.

— Да с удовольствием, — тут же согласился Виктор, — только с дирекцией надо решить.

— Не беспокойся, — улыбаясь, заверил Дмитрий.

С администрацией у Дмитрия всегда отношения были сложные. Он не терпел быть чьей-то пешкой и всегда искал подходы к людям, от кого зависела работа. Во времена социализма иногда возникали сложные комбинации. К каждому новому директору надо было подбирать ключи, выясняя слабости и привязанности. И неоценимые услуги здесь оказывали секретарши, являясь, как правило, любовницами директоров. Они обладали уникальной информацией и доступ к ним был намного проще, чем к хозяину. Вычислялись подруги и окружение, затем следовало приглашение в бар на кофе. Ну а далее — все по схеме. Алкоголь, танцы и интимный разговор в постели. Именно через подруг приглашалась секретарша на организованные вечеринки и здесь сам Дмитрий или его друзья пытались обольстить, создавая видимость глубокой влюбленности. На интимном поприще почему-то Дмитрию везло, он всегда попадал в цвет, становясь тайным объектом боевой подруги начальства. И тогда все было проще. Он или выходил на хозяина, заручаясь рекомендацией, что с ним можно вести дела или заранее знал о всех опасных телодвижениях начальства, вовремя принимая меры.

Только однажды система дала сбой. Дмитрий уже пережил порядка шести директоров, когда назначили молодого и жадного Игоря Владимировича. Дорвавшись до кормушки, тот захотел все и сразу. Но будучи жутким трусом, испугался брать у старой гвардии, решив сменить состав, поставив на денежные должности своих людей. Наступающие перемены повергли в шок сплоченный коллектив.

Основной костяк собрался на тайное совещание, и все единогласно решили, ему мало, и надо пересмотреть тарифы отчислений. Задумали запустить приличную сумму авансом в виде подъемных, причем пример подала администрация, прямо с лету презентовав новому директору трехкомнатную квартиру. Подарок изъявил желание преподнести шеф-повар. Коллектив вздохнул с облечение, директор взял, но через неделю сменил кладовщиков на винном и продуктовом складе. Поступок всеми был классифицирован как беспредел, и тут же провозглашен лозунг: «Спасайтесь, кто может». Это естественное состояние всех работников питания.

Более подлых людей, жадных, завистливых и внутренне убогих, собранных в одном месте, найти невозможно. Только ресторан способен удерживать злобную массу, как труп слона примиряет шакалов и гиен, пока всем хватает мяса. Но стоит только возникнуть тревоге, первым делом они начинают топить друг друга, добивая доносами и кляузами. Уже через неделю новый директор знал всю подноготную о каждом работнике. И только Дмитрий выпадал из ряда в виду особых обстоятельств. И главное — из них он работал ночью, не общаясь с основной массой, ни от кого не зависел. Видимо, это заинтересовало директора, и он вызвал Дмитрия на ковер.

Встретил, сидя в кресле, надменным взглядом, даже не здороваясь. Оценив посетителя, с раздражением заметил:

— Одеваться скромней надо, с зарплатой в сто рублей, а то вон — часы японские, костюм итальянский, да и машина присутствует. Дмитрий аж задохнулся от изумления. Паршивец, неделю назад проглотил, не глядя четыре тысячи рублей, по тем временам — стоимость новой машины, и сидит, завидует часам.

— Да, тут патология, — задумчиво прошептал Дмитрий, еще раз, с особой тщательностью вглядываясь в нового директора.

Худощавый, выше среднего с ранними залысинами, он представлялся мужественным борцом за справедливость. Но вот глаза, бегающие, на выкате, и немного перекошенный рот, выдавали подлую натуру и скрытого труса.

А тот разошелся, встал в полный рост и давай цитировать выдержки из докладов:

— Мы трудовой народ, должны бороться за честную копейку, я наведу порядок, хватит хапать в темноте. — Именно на этих словах прервал монолог и уставился на Дмитрия. И тот, не зная, что ответить на несусветную глупость, тоже молча стоял и смотрел на дурака. Пауза затянулась, и директор, не выдержав, отпустил Дмитрия грозной фразой:

— Ну, идите пока, а там посмотрим.

И выходя из кабинета, Дмитрий понял, с жуликоватым хлыщом придется серьезно столкнуться. В приемной, одевая плащ обратил внимание, на новую секретаршу. За пишущей машинкой сидела красавица, белая блузка обтягивала тугую грудь, а тонкие длинные пальцы, словно у пианиста, скользили по клавишам. Она прекратила печатать и, ласково посмотрев на Дмитрия, поинтересовалась:

— Вас тоже ругал, вы не переживайте, он так со всеми.

И Дмитрий, очарованный голосом, забыл обо всем и, подойдя ближе, спросил:

— Вас как зовут?

— Марина, — тихо ответило чудо.

— Марина, а приходите ко мне в бар.

— А нам нельзя. — растерялась девушка.

— А мы никому не скажем и завтра суббота, выходной день.

— Не знаю, — покраснела Марина.

Дмитрий даже забыл о неприятностях, покидая администрацию. Придя домой, организовал звонок одному из своих клиентов, чиновнику высокого ранга и попросил защиты от беспредельщика. Дмитрия заверили, что поставят на место директора и пусть зря не волнуется. Вечером на работу неожиданно пришла Марина, она и впрямь была удивительно хороша. В этот вечер Дмитрий разрывался между клиентами и столиком, за которым сидела Марина, отгоняя поклонников, слетевшихся, словно пчелы на мед.

Их любвеобильное внимание, романтическая музыка в сочетании с хитрыми коктейлями поразили Марину. Она растаяла, полностью поддавшись очарованию. На счастье в бар пожаловала целая компания знакомых. Друзья детства, многие из которых уже приподнялись в финансовом плане. Наверстывая упущенное, пытались взять от жизни все, что можно. Они каждый день объезжали значимые тусовки, нигде не задерживаясь надолго. Затем, сформировав по ходу хороший коллектив, под утро уезжали в Нахабино, где снимали целый двухэтажный особняк. Там праздник продолжался с банями, гулянием в лесу и неизменной любовью. Дмитрий попросил своего хорошего товарища Андрея взять с собой Марину и тщательно опекать до его приезда. Объяснив, что человек неимоверно важен и любая нанесенная обида тут же скажется на его работе. Андрюха серьезно отнесся к просьбе и успокоил Дмитрия, рассеяв сомнения. Дмитрий подошел к Марине и предложил присоединиться к компании, заверив в полной безопасности данного предприятия. В подтверждение своих слов представил Андрея, рекомендуя как защитника интересов Марины. Пояснив, что в любой момент по ее желанию будет организована доставка домой.

Марина, послушавшись совета, отправилась с ребятами в путешествие по ночной Москве. А Дмитрий спокойно закончил работу и уже собирался домой, когда позвонил Андрей и сообщил приятную новость. Марина решила продолжить праздник и желает ехать со всеми вместе в Нахабино и требует обязательного присутствия Дмитрия. Марина, перехватив трубку, лично в интимных тонах продублировала просьбу, добавив, что очень ждет. Уже светало, когда Дмитрий прибыл в Нахабино. Компания рассосалась по комнатам, образовав пары по интересам. Кто пил, а кто, наслаждаясь музыкой, танцевал в полумраке. Марину соблазнили баней, и Дмитрия встретила очаровательная девушка, раскрасневшаяся, закутанная в полотенце. Два дня они провели вместе. Марина рассказала много интересного о своей жизни и, что немаловажно, о директоре. Как и предполагал Дмитрий, Марина являлась любовницей нового хозяина бара, но не питала к нему нежных чувств, за время знакомства разочаровавшись в ухажере. По ее словам, директор был неимоверно жаден и завистлив, фантастически эгоистичен с искаженным самомнением. Он с трудом мог вытерпеть превосходства над собой в любой сфере. Не дай бог, если подчиненный, хоть в чем-то мог превзойти хозяина. Этот человек становился кровным врагом. И он тратил все силы на уничтожение противника. Дмитрий не мог поверить, что внешность, успех у женщин могли вызвать смертельную ненависть директора. Подобная мерзость не укладывалась в голове у Дмитрия.

В понедельник завез Марину на работу, и они расстались с нежностью, договорившись не афишировать свои отношения. Но не известно по какой причине, Марина искренне влюбилась в Дмитрия. И как всякая потерявшая голову женщина, напрочь лишилась осторожности. Даже со стороны было заметно, что Дмитрий далеко не безразличен девушке. Она десятки раз в течение дня заглядывала в бар то выпить кофе или просто перемолвиться. Ну и соответственно директору донесли.

Он, как гнусный мерзавец направил всех своих соглядатаев на слежку за любовницей. Вокруг бара стали крутиться все жополизы, подслушивая и подглядывая. В желании угодить они приукрасили правду, вплетая в донос жуткие подробности. По их словам выходило, что любовью Дмитрий с секретаршей занимаются, чуть ли не в баре. Директор неоднократно влетал в помещение с явной целью застукать любовников с поличным. От прямой расправы Дмитрия спасало покровительство высшего начальства, и тогда директор осуществил коварный план.

К тому времени он уже устроил на работу пару своих людей. Одного — молодого чернявого прощелыгу с нервным глазным тиком поставил буфетчиком в кафе при киноконцертном зале. Основной контингент посетителей — были студенты, способные разориться на бутылку сухого вина и бутерброды. Но проходимость была колоссальная, и по деньгам кафе котировалось.

Директор, зайдя в бар к Дмитрию, распорядился помочь новому сотруднику, поработав вместе с ним пару дней. Дмитрий, не заподозрив никакого подвоха, согласился. Он попросил Надю отнести форму в кафе, объяснив, что придется выйти туда на работу. А ночью раздался таинственный звонок. До сих пор Дмитрий не знает, кто неизвестный доброжелатель. Просто мужской голос произнес: «Завтра вас хотят подставить, подложив наркотики. Мой вам совет — потеряйтесь, а лучше ложитесь в больницу», и в трубке раздались длинные гудки. И Дмитрий, оставшись один, принялся размышлять. Что это, прикол или спасительное предупреждение. И все же послушал собственное предчувствие и рано утром позвонил своей знакомой Ирине Сергеевне, главврачу больницы, попросил госпитализацию на недельку. Через час за ним приехала машина скорой помощи, и вскоре он уже лежал в отдельной палате с диагнозом сердечного спазма. А днем в больницу приехал следователь и с разрешения врача допросил Дмитрия. Получалась странная картина: в пиджаке рабочей формы Дмитрия был обнаружен наркотик, который якобы Дмитрий должен был продать сегодня известному милиции наркодилеру. Сам следователь пребывал в растерянности, понимая, что дело явно не чисто, плюс ко всему — Надя по ошибке отнесла в кафе чужую форму на пять размеров больше, чем носит Дмитрий. Все нестыковки выглядели, по крайней мере, чудовищной ошибкой, но Дмитрий понял все сразу, особенно, чьих рук дело. Через неделю вышел из больницы, но еще в течение месяца его терзали, вызывая на бесчисленные допросы. Ему пришлось побеспокоить всех своих важных знакомых, чтобы остановить маховик. Но вся серьезность ситуации открылась в заключительном разговоре со следователем. Отправляя дело в архив, он откровенно сказал: «Тебе просто повезло, кто-то очень хотел тебя посадить надолго. Если бы ты присутствовал на рабочем месте, точно не отвертелся. Слишком хитер и коварен твой напарник Миша».

Вот тогда впервые Дмитрий понял механизм продвижения подлости. Он осознал, как мерзавцы добиваются власти. Они при любой обиде готовы убить, уверенные в своей безнаказанности. Столкнувшись с подобным отношением, порядочные люди спешат уйти, расчищая козлодоям путь. Иные пытаются заключить договор, надеясь, что их пощадят, глубоко ошибаясь. Подлецы добивают раненых при первой возможности, считая жестокость волевым характером.

Дмитрию еще в детстве втолковали, в уличных драках существует одно важное правило. Если не хочешь быть битым, умей за себя постоять и никогда не позволяй никому покушаться на свое благополучие.

И Дмитрий принял вызов. Первым делом узнал, где обитает директор. Приехав ночью, для начала проколол все четыре колеса его машины. Предупреждение директор оценил. Он примчался на работу, опоздав и пребывая в жуткой ярости. И сразу вызвал Дмитрия к себе в кабинет. Переполненный злобой не выдержал и, потеряв осторожность, принялся орать нецензурными словами. Смысл речи заключался в угрозах, а главное — он требовал, чтобы Дмитрий ушел по своему желанию, так как уволить его не может из-за высоких покровителей. Дмитрий молча наблюдал за истерикой подмечая, что козел смел только по одной причине — его давно не били. И он оборзел от своего могущества. Тогда Дмитрий медленно начал наступать на директора, демонстративно по-лоховски закатывая рукав пиджака. Открытые намерения сковали липким страхом подонка. Он отскочил в глубь кабинета и по-бабьи плаксивым голосом заголосил:

— Помогите, помогите!

Но ужас подавил волю, и вместо крика хмырь запищал. Дмитрий вплотную подошел к начальнику и, глядя в упор в жалкие потерянные глаза, шепотом произнес:

— Еще раз меня тронешь, я тебя покалечу.

После гневных слов Дмитрий развернулся и спокойно покинул кабинет. Но, если честно, не знал, чем откликнется ему вызов. И почти целый день пребывал в жутком волнении. Под вечер в бар зашла заместитель директора Елена Владимировна, женщина изумительной доброты. К тому же питающую явную симпатию к Дмитрию. Она шепотом сообщила, что директор после ухода Дмитрия бушевал жутко, но вскоре успокоился и, вызвав ее попросил уладить конфликт. Елена Владимировна заверила Дмитрия, что бар не затронут реорганизации и, никакой кадровой чистки не будет.

Дмитрий довольно спокойно принял новые правила игры, но в душе прекрасно понимал, директор только ждет момента отомстить. Подлые трусы никогда не прощают обиды, воспринимая великодушие, как слабость. И Дмитрий ни на секунду не расслаблялся, внимательно наблюдая за противником.

Бар научил его терпению и открыл законы, по которым живут подлецы и мерзавцы, как бы они не маскировались. К тому же Дмитрий был твердо уверен, что самые коварные планы формируются в питейных заведениях. К власти в Германии Гитлер пришел через пивнушку, а для борьбы с преступностью просто оснастил прослушками кафе и рестораны. Дмитрий усвоил подобный феномен. Бар был способен разложить нормального человека буквально за месяцы до положения гнусного мерзавца. Особенно в сочетании с казино.

Эти два дьявольских изобретения порождают мерзавцев со скоростью конвейеров Форда. Чтобы оценить воздействие, необходимо окунуться в ночную жизнь, став завсегдатаем заведений. Долго общаться с подлецами могут только подлецы. А рестораны, как правило, кишат подобной публикой, предлагая им работу.

Не успела начаться в стране советов очередная чистка, как директора сдали все его прихлебатели, завалив органы доносами и анонимками. Дмитрию даже было жалко арестованного трусливого начальника. Все совершенно изменилось с момента провозглашения правительством этапа начального накопления капитала. Директора потерялись, еще толком не зная, как можно хапнуть собственные предприятия. Всем распоряжалось право сильного, и на этом фоне бар Дмитрия был, как утес в бушующем море. Уже Дмитрий защищал директоров, благодаря своей крыше и было от кого.

По Москве прокатилась волна заказных убийств, представителей начальственного корпуса. Администрации почти всех предприятий сидели тихо, жутко напуганные и ни о чем не думали, кроме собственной безопасности. Дмитрий взял под крыло очередного директора, попросив Муху поучаствовать в его судьбе. И браткам приходилось почти каждую неделю выезжать на стрелки и тереть со всякой шпаной. За помощь очередной хозяин ресторанного комплекса отдал все полномочия по управлению заведением благодетелю. Дмитрий по своему усмотрению решал все вопросы, заранее предвидя дальнейший ход событий. Он подписал договор с дирекцией, закрепив свои полномочия юридически.

Поэтому назначить Виктора на собственное место ему не составило особого труда. А главное было в том, что Муха категорически отказался иметь дела с кем либо, кроме Дмитрия. Бар явно не спешил отпускать своего воспитанника в свободное плавание. Да и Дмитрий был не готов к расставанию. Об этом он не собирался говорить Таразини, предпочитая иметь запасной выход на всякий случай.

Уладив свои дела, отправился на новое поприще. Поспел как раз вовремя, Таразини занимался подбором кадров в секретариат предприятия. Соответственно все внимание Таразини сфокусировал на внешности и доступности конкурсанток. Его меньше всего интересовали профессиональные качества, и Дмитрий сомневался, что многие отобранные кадры даже умеют печатать. Поэтому под шумок, заприметив неказистую, немного угловатую девушку, подсел к ней и серьезно стал интересоваться стажем работы.

Оказалось, что претендентка в совершенстве знает два иностранных языка, печатает, как автомат. Накоротке с компьютером, и в довершение ко всему, имеет солидный опыт. Дмитрий заверил девушку Таню, что вопрос с трудоустройством решен положительно и настойчиво рекомендовал приходить через неделю с документами. Затем, проводив новоиспеченную секретаршу, присоединился к Таразини.

Тот из всего многообразия выбрал два великолепных тела. Одна с большой грудью, узкой талией и ртом, как у Буратино, но с глазами объевшейся коровы, и звучным именем Виолетта. И другая, с крутыми бедрами и со следами всех известных пороков на лице. Объявив окончание конкурса на вакантные должности, поглядывая на дам, облизнулся, как мартовский кот и заявил:

— Основное требование к нашим работникам я расскажу сегодня вечером в ресторане Украина, куда вам необходимо прибыть к двадцати одному нуль-нуль.

Девушки с полным пониманием требований переглянулись и, изъявив готовность к дальнейшему сотрудничеству, отбыли для приведения себя в надлежащий вид. Таразини нетерпеливо потер руки и, не отрывая взгляд от удаляющихся дам, в предвкушении вечера застонал. Дмитрий даже засмеялся:

— Таразини, мы еще не заработали ни копейки, а уже занимаемся формированием гарема.

— Э, нет, — возразил адвокат, — женщины, половина успеха любого дела. К тому же у нас уже очередь на конфиденциальные переговоры. Стас с утра землю роет. Нам желательно в два дня сформировать все кадры, и начнем бизнес. Но перед каждым важным делом необходимо хорошенько оттянуться. И мы с тобой займемся процедурой.

Вечер и впрямь выдался на славу, правда девушки как-то по-особенному представляли работу секретарш. Встретившись под утро в душе с Таразини и, плотно закрыв дверь, Дмитрий, с трудом передвигаясь, поинтересовался:

— Тебе не кажется, они хотят нас замучить насмерть.

Таразини, с сожалением рассматривая свое вяло болтающееся достоинство, грустно заметил:

— Уже не получится. Но какие изумительные кадры.

Вот так и началась новая жизнь. Дмитрий вместе со всеми с утра до позднего вечера налаживал работу фирмы. Особенно огромный вклад внес в процесс Маер своей педантичностью, а главное — знанием дела. Самым ценным приобретением оказалась некрасивая Таня, она была гением секретариата, человекам с множеством достоинств.

К концу недели офис почти функционировал, готовый принимать посетителей. На первом этаже располагался демонстрационный зал, где экспонировались три модели телефонных станций, в срочном порядке предоставленных фирмой Сименс. Тут же находился компьютерный зал, секретариат и помещение, предназначенное для службы охраны. На втором этаже разместили кабинеты руководства, бар и зал переговоров.

Особую гордость у Таразини вызывала служба охраны. Возглавлял подразделение бывший майор десантник Андрей Николаевич Кругляк, фронтовик, имевший ранение и контузию, что частенько замечалось в поведении. К организации безопасности фирмы Кругляк подошел со всем своим боевым опытом. Нанятые бойцы, скорее годились для прямого боя, а в гражданских костюмах чувствовали себя скованно и неудобно. Почему-то все меры предосторожности с энтузиазмом поддерживал Маер, выполняя требования Кругляка.

Весь периметр здания был оборудован камерами наружного наблюдения, а при входе смонтировали металлоискатель. Дмитрий поначалу даже пугался, когда каждое утро к нему в кабинет являлся начальник охраны и зычным голосом четко по-военному докладывал.

— За время дежурства на данном объекте происшествий не зафиксировано, — доложил Кругляк.

Дмитрий не знал, что ответить и молча жал руку, всем своим видом показывая серьезность момента. Правда, при первой возможности поручил прием доклада Таразини, и тот с удовольствием выслушивал отчет, вставая по стойке смирно, выкатывая глаза и втягивая по возможности живот. К концу второй недели офис заработал, полностью готовый к приему важных персон.

Первым клиентом оказался директор фабрики по изготовлению игрушек. Он сам чем-то напоминал Чебурашку, а нерешительностью Пятачка. Он долго и муторно, вникал в схему обналичивания виртуальных денег. Все время вытирая платком вспотевший лоб, неоднократно интересовался:

— А это законная операция, не могут последовать репрессии компетентных органов?

Он так надоел своим нытьем, что Дмитрий, отлично понимая, кто сидит перед ним, предпринял последний и решающий шаг. Он демонстративно встал и громко сказал Таразини:

— Я не знаю, что происходит. Стас целый день уговаривал помочь своему хорошему знакомому, я отменил все встречи и что получается. Вместо того, чтобы сделать человека богатым, мы теряем свои деньги и время.

Таразини, подхватив игру, принялся собирать бумаги, недовольно бурча:

— Все деньги социалистических стран давно заморожены во Внешэкономбанке, и вы это прекрасно знаете, мы предлагаем помощь, а нам не верят.

Чебурашка заерзал, чувствуя, что сделка срывается, и почему-то шепотом спросил:

— А сколько мне лично можно получить?

Таразини поднял голову и радостно заулыбался:

— Уважаемый, сколько унесете. — И тут же, нажав кнопку внутренней связи, распорядился, — Виолета, нам коньяк, кофе и что-нибудь на десерт.

Окончание сделки отпраздновали в ресторане. Чебурашка от радости набрался так, что пришлось выносить и в бессознательном состоянии доставить домой.

Но результат превзошел все ожидания. Уже первый контракт принес фирме двести тысяч марок. Разделив на троих, Дмитрий почувствовал себя богатым. Деньги аккумулировались на специальном счете в Дрезден банке и, чтобы забрать их, надо было посетить Германию. Но времени не было, поток желающих урвать кусок от разваливающихся социалистических стран возрастал с каждым днем. Правда стоило учесть одно обстоятельство, если человек перешагивает барьер нравственности, то он проваливается в низменные желания с головой.

Дмитрий хорошо знал золотое правило, неоднократно наблюдая подобное в баре. Поэтому потуги директоров в желании хапнуть, ему были смешны. Он с издевательским спокойствием выслушивал сомнения брать или не брать, в конечном счете, сколько брать, и даже искушал, убеждая, что никто не узнает, каким образом начальник украдет свою половину. И как только очередной директор решался, то почему-то нырял во все тяжкие. Сразу возникал ресторан и, конечно, девочки и кончалось бардаком в бане.

Дмитрий устал каждый день пить и посещать особые заведения. Но Таразини настойчиво требовал продолжать, искушая крупной суммой, заработанной в результате сделок. Дмитрий в угаре и не заметил, как пролетели два месяца. Конвейер остановили праздники. Немного очухавшись, собрались компаньоны и посчитали прибыль. Со всеми выплатами заработали по пол-лимона марок. И это, не считая денег, отложенных на покупку трех представительских Мерседесов для фирмы.

Дмитрий с трудом верил, что за все это время к ним не сунулись ни бандиты, ни милиция. То ли за фасадом скромной фирмы по переоборудованию телефонной связи не смогли рассмотреть финансового монстра, то ли просто случайно проскочили. Таразини на все страхи отреагировал просто и ясно:

— Мы исполняем главное правило дикого капитализма: делиться, делиться и еще раз делиться. Подумайте, сколько народа вокруг нас кормится. Но рано или поздно появятся те, кто захочет отнять у нас готовое дело.

— Может быть, — задумчиво произнес Стас, но не сейчас, у меня такое ощущение, что нас оберегают, словно мы выполняем важную государственную задачу. Мне в банке по секрету шепнули, что на подобную деятельность закрыли глаза, и не мы одни растаскиваем миллиарды. Вы в курсе дела, что готовится грандиозная амнистия. В основном выпустят мошенников и экономических преступников. Вот кто Россию терзать будет по полной программе. Так что мы выполняем чей-то заказ, и не стоит забивать голову. Лучше поедем в Германию, обналичим деньжат.

Скоро и просто оформили заграничные паспорта, и все трое отбыли на чужбину. Вот где оторвались по полной. Совки, кто за границей жил на консервах, пытаясь всеми правдами сэкономить на джинсы, вдруг в одночасье стали ВИП персонами. Ну и соответственно со всей пролетарской удалью тряхнули мошной.

Во-первых, оделись в самых престижных магазинах и затем отобедали в лучших ресторанах и упросили Маера отвезти в элитный публичный дом. Дмитрий свое первое посещение заграницы провел, как в угаре, с трудом вспоминая последовательность посещений различных заведений. Уже в самолете по дороге на родину заявил Таразини, что никакой разницы в похмелье он не ощутил. Таразини согласился и добавил:

— А их женщины, нашим в подметки не годятся.

По прибытии опять окунулись в круговорот, но такого спокойствия, как поначалу уже не было. Доставили Мерседесы, и они стояли перед офисом, как символ нового времени, вызывая восторг и зависть зевак, толпившихся у машин. На эту приманку потянулись и бандючки разных мастей.

Кругляку приходилось все сложней сдерживать голодную стаю. Дмитрий срочно собрал экстренное совещание. На повестке был единственный вопрос: кто в состоянии обеспечить безопасность. Кругляк не очень уверенно предложил: «Комитет государственной безопасности». Маер поморщился, словно надкусил лимон и безапелляционно заявил, комитет уже бессилен и вскоре развалится вместе с СССР. Все пришли к выводу, в наступившем хаосе помочь могут только солидные авторитеты.

Дмитрий с согласия компаньонов позвонил своим знакомым и пригласил на встречу. Вечером к офису подкатила вереница дорогих иномарок. Словно подражая героям гангстерских боевиков, из машин выскочили квадратные мальчики в черных костюмах и солнцезащитных очках. Повертев по сторонам головами, бычась и демонстративно шаря руками под мышками, они своим видом навели ужас на окружающих, пугая мирных старушек и вызывая неподдельный интерес у местной ребятни. Только после разыгранной прелюдии на свет соизволили показаться главные действующие лица. Муха и Вовочка, бережно поддерживая под руки, вынесли древнего деда, облаченного в элегантный белый костюм. Делегация проследовала в помещение, оставив на улице многочисленную охрану.

Дмитрий первым встречая дорогих гостей, представил товарищей и пригласил присутствующих пройти в кабинет. Он и открыл встречу вступительной речью. Слегка смущаясь, Дмитрий обрисовал сложившееся положение.

— Последнее время на фирму пытаются наехать, это касается, как власти, так и братков. Отбиваться становится все труднее, в ход пошли реальные угрозы. Наше плодотворное сотрудничество дает мне надежду на разрешение возникших трудностей.

Он закончил речь и сел за стол, внимательно поглядывая на соратников. Дед, самый колоритный персонаж, поднял руку, призывая к особому вниманию. Все почтительно притихли. А как иначе, если рядом с вами находится живой мумифицированный человек в возрасте от ста лет до бесконечности. Одетый изысканно с явным криминальным шиком, золотая гайка на пальце с вкрапленным бриллиантом под десять карат. Плюс бригада бойцов за плечами, с восхищением взирающая на своего вождя. И глаза цвета безоблачного неба, видевшие муки и конвульсии всех самых страшных зон России. Он выдержал паузу и тихим надтреснутым голосом произнес:

— Я Жора Бессарабский и что-то значу в этом мире. Мне глубоко наплевать на коммерсантские потуги. И по уму, контору стоит растерзать, если вы не в состоянии отбиться от хулиганов, что рано или поздно произойдет. Но Муха, — и дед пальцем показал на притихшего товарища, рассказал удивительную историю. Дед замолчал и медленно, не обращая ни на кого внимания, достал золотой портсигар, и, вынув папиросу, закурил. Выдержав довольно длительную паузу, повернулся к Дмитрию, и, обращаясь только к нему, продолжил. — В трудную минуту ты поддержал очень обездоленных людей. Много было базара, а по делу пайку засылали единицы, а по правде, нам там жрать нечего было. Так что слушай сюда внимательно. При любом беспределе власть все равно окажется сильней. Бери в компаньоны, кого покруче, формируй собственную охрану, отсылай по мере возможности дачку по тем же каналам и старайся с криминалом не связываться. Это все, что мы можем для тебя сделать, а там решай. Надумаешь по-другому, мы впряжемся, и разговор будет по теме.

На этом встреча закончилась и, гости торжественно отбыли. Муха на прощание шепнул Дмитрию:

— За тебя готовы бодаться, так что банкуй.

После значимой встречи произошли разительные перемены. Таразини, используя связи, привлек в фирму влиятельных людей. Их участие обозначилось приемом на работу близких родственников. Для чего были выдуманы совершенно несущественные должности с громким и звучным названием. Теперь любые наезды заканчивались звонком, а для особо непонятливых в спешном порядке прибывали представители власти в силовом сопровождении. Собственная служба охраны была значительно укреплена и вооружена по последнему слову техники. Все стоило немалых денег, но окупалось многократно. Фирма раскрутилась и желающих заработать, обналичив несуществующие деньги, с каждым днем становилось немерено.

Таразини по такому случаю заготовил множество различных контрактов, и в зависимости от индивидуальных особенностей клиентов и степени их жадности предлагались различные варианты сотрудничества. Директоров предприятий записывали на прием с утра до позднего вечера. Дмитрий и Таразини с трудом успевали окучивать всех желающих. Деньги текли рекой, но даже богатство не приносило удовольствия, превратившись в обычную рутинную работу.

Любые попытки уехать отдохнуть на длительный срок в корне прекращал Стас. Он каждый день проводил беседу, настойчиво убеждая, что ни на секунду нельзя расслабляться, халява может закончиться в момент. И к подобному были явные предпосылки. Только слепой, мог не заметит, что говорливый вождь оказался глупым и тщеславным павлином. Это очень быстро поняли на Западе. Окружив лопуха сладкой лестью, неторопливо вели к намеченной цели. И он, раздувшись от важности, так и пыжился, стремясь доказать свое величие. В ряду всех правителей России пятнышко оказался самым болванистым уродом. И развал империи был не за горами.

Доводы Стаса убеждали, и Дмитрий с Таразини, засучив рукава, стригли дивиденды. О фирме заговорили в определенных кругах, а догадываясь об истинном объеме капитала, потянулись и просители. Вот эта вереница так называемых деловых людей внесла веселую струю в мрачные будни финансовых воротил.

Первым юмор оценил Таразини, пообщавшись со случайно прорвавшимся к нему на прием гениальным прожектером. Таразини влетел в кабинет к Дмитрию и, с усилием сдерживая смех, схватив за руку, потащил за собой. В зале для переговоров их ожидал необыкновенный типаж. У стола стоял сутулый мужчина неопределенного возраста, одетый в прилично потертый костюм не первой свежести. Не особо выбритый, давно не мытый. Но главное — со всеми признаками глубоко пьющего человека. Он трясущимися руками разворачивал какие-то плакаты, пытаясь повесить их на стену. Таразини, усадив непонимающего Дмитрия, торжественно попросил посетителя:

— Уважаемый, не могли бы вы еще раз изложить суть вашего открытия в присутствии директора фирмы.

Клиента не пришлось долго уговаривать, он для важности почесал за ухом, откашлялся и слегка простуженным голосом затянул:

— Цель моего коммерческого предложения в следующем. Затратная часть проекта составит незначительную сумму и окупится в течение одного летнего сезона. — Замолчав, он слезящимися глазами внимательно посмотрел на Дмитрия.

А тот, в растерянности не зная о чем речь, просто толкнул локтем Таразини. Великий адвокат, хихикая, задал вопрос:

— Вы не будете так любезны, по существу осветить весь спектр проблемы.

— Конечно, конечно, — заложив руки за спину, согласился докладчик. — Все гениальное — просто, и деньги, если можно так сказать, лежат под ногами. — Он сделал паузу и посмотрел на пол, видимо, искренне желая увидеть эти самые деньги, а затем, повысив голос, воскликнул. — Простые одуванчики, товарищи, принимают в аптеку по шестнадцать копеек за килограмм. Господа, вдумайтесь, подобная дрянь растет повсюду. Что бы вы ни делали, а желтая мразь так и лезет. Бороться с ней бесполезно, скорей на всей земле не останется ни травинки, но одуванчик вечен. Эту тварь не берут никакие химикаты, а как ловко подобная пакость размножается. Вдумайтесь, легкий ветерок в состоянии засеять десятки километров без всякого усилия. — Все было сказано с таким неподдельным пафосом, что Дмитрий с изумлением внимал докладчику. А тот, присев на любимого конька, вошел в раж. — Вся ценность растения в соке, в грязной липкой жидкости. — Видимо, реально вспомнив строение одуванчика, изобретатель гадко поморщился. — Молочко, попав на чистые детские руки, пачкает их каким-то черным мазутом, который не берет даже хозяйственное мыло. Какая же дрянь ваши одуванчики, господа. — С выражением закончил свою речь странный проситель.

Таразини бился в конвульсиях, громко хлопая ладонью по колену. Дмитрий просто плакал, тихонечко подвывая. Докладчик, оценив степень воздействия своей речи, понял, что переборщил. Пристыжено присел на краешек кресла глубоко вздыхая. Таразини первым справился с приступом и, вытирая глаза платком, почему-то заикаясь, попросил:

— Вы, уважаемый, продолжайте убеждать нас в коммерческой выгоде. Откуда прибыль?

— Ах, да, — спохватился доморощенный Кулибин и, подбежав к столу принялся разворачивать внушительный плакат.

На бумаге был изображен маленький асфальто укладчик в простонародье ласково называемый «Каток». С гордостью взглянув на свое детище, конструктор с прежним эмоциональным подъемом, продолжил доклад.

— Авторский коллектив разработал комбайн для решения проблемы одуванчиков на бескрайних просторах нашей Родины. — И опять, забывшись, почти криком возвестил. — Мы эту тварь истребим беспощадно, сначала в России, а там, глядишь, и по всему миру. — Взмахнув головой, от избытка чувств со всей силой трахнул кулаком по столу. — И прославятся наши имена, как величайших борцов с живучей гадиной, последние слова добили слушателей.

Дмитрий вместе с Таразини медленно сползали на пол, уже не смеясь, а просто рыдая. Деловая встреча закончилась длительным торгом и вся спонсорская помощь сократилась до трех бутылок водки и пожеланием творческих успехов. Дмитрий, вытирая слезы, еще долго стоял у окна, провожая взглядом сутулую фигуру уходящего в никуда изобретателя.

Сколько перед его взором прошло странных людей за время работы в баре. Он никогда не глумился над безумными, скорей, внимательно оценивал результаты немереного потребления водки. А то, что именно национальный напиток виноват в последствиях изменения сознания был абсолютно уверен. Бар наглядно показал, как меняет менталитет тот или иной алкогольный суррогат. Поэтому каждая страна родила свой особенный кайф.

Джин — неотъемлемая часть национальной культуры Англии. Иностранцы, присевшие на славный напиток, даже спиваются, как англосаксы. Становясь буйными, шумными и ужасно агрессивными. Под воздействием джина люди деградируют почти до скотского состояния.

Французское шампанское и коньяк при длительном употреблении превращают человека в психопата, раздражительного и мелочного, с явными замашками помойного эстета. Этакого ощипанного индюка с единственным мнением: ах отстаньте, ах уймитесь.

Мексиканская текила быстренько расправляется со своими любителями, выпрямляя все мозговые извилины в одну прямую линию. И человек обретает статус кактуса в прямом и переносном смысле.

Но самый примитивный кайф по последствию и воздействию — это пиво. Более быстрого превращения в животное невозможно добиться даже клонированием. Длительное употребление подобного пойла даже внешне делает человека похожим на свинью. Но самое удивительное — у него просыпаются все инстинкты, присущие хрюкающему животному. Он жрет и пьет без меры, рыгает и портит воздух. Слава всевышнему, что пиво напрочь отбивает сексуальные желания. А не то на земле появится новая порода свинолюдей.

И только водка способна, уничтожив все человеческое в людях, оставить творческий потенциал. Сколько взращенных гениев лежит по помойкам с величайшими открытиями.

Дмитрий улыбнулся и громко сказал:

— Человечество сделает огромную ошибку, если откажется от индивидуальности.

— Это ты к чему, — переспросил Таразини.

— О безумии. Несчастный ненавидит одуванчики и борьбе с ними посвятил свою жизнь, а мы бьемся за деньги по сути такие же, как и он.

— Ну, не скажи, — возразил Таразини. — он в плену своей идеи, а деньги дадут нам свободу.

— Посмотрим, посмотрим, — прошептал Дмитрий. И как в воду глядел.

Денежная масса, заработанная из воздуха, требовала удовольствий и веселья, а не абстракции. Деньги при определенном количестве превращаются из стимула в живое материальное существо. Они могут говорить на каком-то ментальном уровне, и совсем не как советчики, а скорее как хозяин. С Дмитрием подобное произошло, когда личное состояние достигло миллиона. Кто-то настойчиво требовал хриплым голосом: давай полыхнем, чего ты трясешься, ради чего такие усилия, товарищ, не отказывай себе ни в чем, пока можешь, наслаждайся. И Дмитрий сорвался в блудную яму.

Все началось с банкира Андрюши. Таразини уговорил компаньонов поучаствовать в создании Е-банка. Вложились и, фактически, банк стал ручным. Во главе предприятия оказался знакомый Стаса, родственник министра финансов по имени просто Андрюша. Где-то, через месяц по необъяснимым причинам в молодом банке расположили свои активы крупнейшие государственные предприятия, и деньги потекли, словно реки. Андрюша вмиг оперился и, не смущаясь, купил у какого-то генерала на Рублевском шоссе огромную дачу. Она была выстроена немецкими пленными в стиле баварского домика, утопая в сосновом лесу. Андрюша своим спутником в нелегких буднях удовольствий почему-то выбрал Дмитрия, постоянно зазывая в различные тусовки.

Индустрия развлечений на начальной стадии перестройки выглядела просто убого. Несколько частных клубов с интерьером скотного двора и такие же примитивные рестораны. Основные места посещения принадлежали системе Интуриста и были немногочисленны. Нарождающийся класс хозяев жизни вынужден был толпиться вперемешку с бандитами, ментами и государственными ворами. А это не доставляло яркого удовольствия. Поэтому веселье организовывали на дачах, но чаще выезжали за границу.

Дмитрий с Андрюшей прошерстили всю Европу, с жадностью пытаясь вобрать в себя все новые и новые впечатления. Это была какая-то сумасшедшая гонка. На один-два дня слетать в Италию, вернуться и с самолета мчаться на переговоры, а вечером — дача с девочками и выпивкой. На выходные ломануться во Францию, все в жутком темпе, словно голодный, дорвавшийся до шведского стола. И при этом не забывать делать деньги.

Время было лихое, только успевай хапать, что плохо лежит. Народ, приученный к порядку, явно ждал инструкций. По руководству к действию. И только рыночный люд, воспитанный по принципу «хватай, что попало, там разберемся», не дожидался команды. Таразини, чувствующий себя в подобном бедламе, как рыба в воде, подтаскивал нужных людей, покупая целые министерства на корню. Фирма вкладывалась в какие-то заводы, порты, пароходы. Дмитрий дурел от бурной деятельности, ожидая, что сейчас постучатся и войдут люди в строгих костюмах. Но все пролезало, левые кредиты, перегонка денег за рубеж, государственные займы.

По большому счету Дмитрий толком не знал, сколько в конторе денег. Эту нудную работу выполнял Стас, он постоянно считал, не вылезая из-за компьютера. А Таразини с Дмитрием понесло в разнос, и виноваты в разгоне были наркотики.

При развитом социализме употребление наркотиков, а особенно распространение, приравнивалось к измене Родине. Еще снисходительно смотрели на марихуану. Колющаяся братия была изгоями, людьми никчемными, достойными уничтожения. Подобные экзотические вещи, как клей «Момент» или «Дихлофос» вообще не культивировались. Самым экстремальным, вызывающим улыбку, считалось поглощение лечебных настоек, и то оценивалось, как падение нравственности до уровня бомжа. И вот кто-то особо заботливый о здоровье нации, скорей всего из бывших полицаев, пропихнул под шумок закон о не наказании за хранение и употребление.

И вот тут замело: Пожалуйте в гости к нам, от экстази до клизмы с мышьяком. Дмитрий присел на благородное дерьмо под названием кокаин. При этом его никто особо не заставлял, сработал манок: попробуй, вдруг понравится. Все случилось на даче у Андрюши. В разгар буйного праздника Дмитрий зашел в спальню и застал стайку девушек, толпившихся у журнального столика. Заглянув, увидел тарелку полную белой пудры, а по периметру стола, словно нарезанные полоски порошка. А свернутая трубочкой банкнота в сто долларов придали процедуре употребления особую пикантность. Он без страха вдохнул довольно жирную дорогу и попал надолго.

Кокаин — кайф интеллектуалов, в дореволюционной России считался салонным наркотиком, модным, а главное — с подачи пресловутого Фрейда, разрекламированным, как лечебное средство. Фрейд сам сидел на нем плотно, порождая бредовые идеи, а заодно и подсадил всю творческую элиту Европы. Кокаин медитативен по своему воздействию, он изменяет прошлое и настоящее, заставляя забыть о времени. На мгновение человек чувствует себя бессмертным, способным творить. Кокаин выключает почти все человеческие потребности. Ты не хочешь есть, спать, спиртное перестает действовать. Значимо только одно желание, чтобы тебя слушали и видели, потому что ты бесподобен. Поддерживать иллюзорное состояние можно, потребляя все больше и больше гадости. Но так продолжается не долго. Вскоре эйфория счастья превращается в жуткую депрессию. Ты в натуре понимаешь, что существует рай и ад. Рай показали на мгновение, и то из-под полы, а в ад ты влез по самое небалуй. Вот тогда в ход идут таблетки, ты не можешь жить без антидепрессантов, спать без снотворных и еще куча сопутствующей фармакологии.

Дмитрий нырнул в липкую бодягу почти на все лето. Он даже умудрился вместе с Андрюшей слетать в Колумбию, где белая зараза дешевле сахара. И вместе со всеми наркотуристами, подчиняясь закону о запрете на вывоз кокаина из страны, в туалете аэропорта в спешке вдыхал отраву двумя ноздрями сразу. И когда казалось, что дошел до последней черты, Дмитрий нашел в себе силы отказаться от кокаина раз и навсегда. И толчком для подобного решения послужила довольно неприятная история.

В Таразини стреляли, по машине выпустили очередь из автомата. Благодаря простой случайности никто не пострадал. Покушение произошло утром и, до Дмитрия сквозь воспаленное сознание не сразу достучалась вся серьезность ситуации. Он не понимая, смотрел на бледное лицо Таразини, почему-то глупо улыбаясь. Но когда собрались все основные руководители, вышел в туалет и, приняв горсть таблеток, врубился в ситуацию. Стас и Маер требовали срочно вызвать Муху, и Дмитрий выполнил просьбу.

Когда приехали смотрящие по криминальной теме и Кругляк изложил суть инцидента. Дмитрия осенило, он уже три месяца находится в анабиозе и ничего не понимает. Оказывается, за прошедшее время Кругляк отбивал многочисленные наезды, иногда по своему усмотрению подключая официальную крышу.

Но, надо признать, именно в этот период Москву наводнили банды отморозков из глубокой провинции. Обобрав до нитки родные пенаты, ринулись в столицу, полностью уверовав в свою силу и безнаказанность. А самое главное уроды перешли черту, решая все проблемы только кровью. Люди при деньгах пытались найти укрытие у бандитов или, создавали собственную армию, действующую точно такими же методами.

Дмитрий сквозь дурман только сейчас понял, что их фирма тоже обладает вооруженным потенциалом. Он даже попытался удивиться узнав, что компания успела создать боеспособное подразделение. Но Таразини дернул за рукав и прошептал:

— Молчи, я тебе потом все расскажу.

И Дмитрий, послушав совета, принялся вникать в происходящее. Выходила жуткая история, на них наехали беспредельщики, подмявшие под себя пол-Москвы. Эти отморозки напрямую договорились с кавказскими группировками и на все стрелки выезжали совместным составом. Местные бандиты противостоять им даже не пытались. По словам Мухи, криминальным авторитетам добазариться с уродами не удалось. И как выразился уважаемый Муха, было принято решение в случае конфликта забивать стрелку и приглашать для разборки братьев Бубукиных.

— А кто это? — мрачно поинтересовался Маер.

— Братья, коротко ответил Муха.

Дождались звонка агрессоров, и когда вбежавшая бледная секретарша в ужасе доложила: «Они требуют главного и все время матерятся», трубочку поднял Муха, включив громкую связь. Если переводить на литературный язык, получалось следующее. Требовали сразу баснословную сумму плюс ежемесячные выплаты в несоизмеримых размерах. А далее — угрозы, вычитанные из книг святой инквизиции.

Муха спокойно выслушал словесный понос, затем представился и произнес короткую фразу:

— В пятницу в двадцать нуль-нуль на сороковом километре Каширского шоссе и положил трубку. Спокойно поднялся и, проходя мимо Дмитрия, сурово произнес, — завязывай с марафетом, сдохнешь.

В тот же день Дмитрий впервые за три месяца не принял дозы. Он всю ночь просидел в бане, выпивая огромное количество воды и периодически ныряя в парилку. Под утро позвонил Таразини и сказал, что Муха попросил слинять на недельку из страны, желательно сегодня до обеда. Таразини уже заказал билеты и они летят на Кубу. Отбыли полным составом. Стас даже прихватил главного бухгалтера Наталью Сергеевну, женщину дородную, немного за сорок.

Куба удивительная страна. Наглядный пример достижений такой науки как евгеника. Именно там испанская аристократия была перемешана с мускулистыми африканскими народностями. Породив великолепных людей креолов. Если мужчины, то через одного мачо, нацеленные на женщину с рождения. О девушках просто надо молчать, их необходимо видеть. Западному человеку с привитым гомокомплексом. Ориентированному на женщину-подростка с короткой стрижкой и торчащими ребрами на Кубе делать нечего. Это остров для натуралов, где дамы идеальны в своем проявлении. Именно гармония талия — бедра там возвышена до симфонии.

Скорей всего, Куба вылечила изможденного Дмитрия. Надо заметить, кокаин обладает удивительной способностью очень быстро мужчину делать импотентом. Возврат к сексуальной активности после отказа от белого дерьма происходит через длительное время. На Кубе все вернулось мгновенно. Буквально на второй день они пошли в кафе на берегу океана. В вечерних сумерках под пальмами заиграли самбу, и танец медленно захватил Дмитрия.

Кубинцы танцуют, словно исполняют бесконтактный сексуальный акт на глазах окружающих. Находясь рядом, ты чувствуешь экстаз, испытывая наслаждение, сродни оргазму. Только мертвый может не реагировать на посыл. Для нормального человека, приглашение в любовь очевидна. Даже бухгалтер Наталья Сергеевна пришла в гостиницу под утро с безумными глазами, застывшей улыбкой и как-то странно одетым бюстгальтером.

При всех достоинствах тела, кубинка — женщина в высшем смысле этого слова. Она не может заниматься сексом, если не любит своего партнера. А если даже обстоятельства вынуждают, способна влюбиться в течение десяти минут. И это отнюдь не лукавство и притворство. Можно в упор смотреть в глаза, пытаясь заметить хоть искорку обмана, но кроме струящегося счастья вы там не найдете ничего. Особенно впечатляет, если вам когда-нибудь приходилось общаться с так называемыми бизнес леди.

Это мутированный человек, помесь продавца с дворником. Как правило, возомнившая о себе посредственность, почему-то глубоко уверенная, что она мужчина, только без яиц. Бизнесменша знает ответы и имеет суждение на все темы, правда на уровне олигофрена. Заниматься с подобной фурией сексом жалкое подобие онанизма. Хотя они мнят себя супер сексуальными, напяливая на тело фашистскую форму. Одним словом, это еще те твари. И именно после подобных экземпляров, Дмитрий попал в руки настоящих женщин.

Дмитрий ожил под волшебными ладонями смуглых красавиц, а когда прижимал необъятные бедра подруг, то рыдал от восторга.

И две недели пронеслись, как одна ночь. Он даже не вспомнил про кокаин, хотя достать дозу не составляло большого труда. Обнимая прекрасное тело, испытал откровение. Тайна наркотика в том, что он способен отключить осознание собственного «Я». Ты словно сбрасываешь с плеч вселенную и испытываешь облегчение, сравнимое с радостью Атланта, избавившегося от своей ноши. Видимо, неподъемен для человека груз собственного Эго, если секунда его отсутствия воспринимается счастьем.

Но все недолговечно в мире. Простой звонок Мухи вернул Дмитрия в реальность, потребовав возвращения в Москву. В аэропорту их встретил Кругляк в сопровождении охраны. Он толком не смог ничего объяснить, успокоив одной фразой:

— Кажется, все улеглось.

Прибыли в офис, где застали улыбающегося Муху с неразлучным Ванечкой. Все с нескрываемым волнением ожидали подробностей криминальной бойни. Но Муха разочаровал буднично провозгласив:

— Дорогие товарищи, конфликт урегулирован, можете смело продолжать работу во благо вашего капиталистического будущего.

Скупость информации явно не удовлетворила Дмитрия и он пустился на хитрость. Пригласив Муху посетить свой бар, вспомнть старые добрые времена.

Сказать, что Дмитрий испытал ностальгию, переступив порог родного заведения, скорее слукавить. Он просто вернулся, как рыба, выпущенная из аквариума в родные пенаты. Бар встретил весельем и улыбками. Заказали коньяку и Виктор, исполняя номер, блеснул мастерством, продемонстрировав классическую процедуру подачи благородного напитка. Это целая церемония, изобретенная скучающими гурманами. Только перенасыщенные удовольствиями люди, посвятившие свою жизнь миру желаний способны ощущать радость от ожидания удовольствия. В большинстве своем разбогатевшие торговцы не врубаются в подобные процедуры, но обязательно требуют их исполнения, возомнив себя небожителями. В данном случае Виктор просто выказывал свое уважение, прекрасно понимая, как Дмитрий относится к древнему пафосу.

Муха специально тянул время, делая вид, что не замечает беспокойного ерзанья. И Дмитрий не выдержал.

— Ладно, Муха, не терзай душу. Чем закончилась стрелка и кто такие братья Бубукины?

— Бомбисты.

— Кто, — не понимая, переспросил Дмитрий.

Муха засмеялся,

— Ребята со ста метров, гранатой в форточку попадают. Уникумы в своем роде.

Дмитрий померк в растерянности. Муха, насладившись сверх меры, проявил снисхождение.

— Ладно, слушай сюда. Знаю, что присылают их на крайняк. Криминальный спецназ для беспредела. Правда, у них есть свой фортель в работе. На стрелку, обязательно на каком-нибудь ржавом рыдване прибывают. Или Запорожец или Москвич времен царя Хрущева — самая радость. Эстеты, одним словом. — Муха замолчал и, глотнув коньяка, зажмурился от удовольствия.

Дмитрий в нетерпении дернул товарища за рукав,

— Ну, а дальше.

— Сам не видел, но очевидцы рассказывают, — продолжил Муха, — забивается серьезными авторитетами стрелка где-нибудь на пустыре. Прилетают всем составом обморозки в полном боевом раскрасе. Поглядывают на дорогу, ожидая прибытия противоборствующей стороны. Нетерпение нарастает, все клацают затворами, с трудом сдерживая понос и рвоту. Вдруг с грохотом подъезжает ржавая Волга, окутанная дымом. Из нее вываливаются два лоха в китайских спортивных костюмах, достают хозяйственную сумку — гордость челноков — и неторопливо в две руки начинают метать гранаты с точностью Робина Гуда. После них останки собирают совковыми лопатами. Зрелище ужасно, как правило, в живых остаются единицы.

— Господи, — только и смог произнести Дмитрий, представив подобную картину. — И сколько убитых?

— Много, — равнодушно ответил Муха, — а самое главное — они еще будут добивать страдальцев, выискивая по всем норам. Не позавидуешь отморозкам, ведь кроме гранат братья Бубукины другого оружия не признают. Так что, Дмитрий, взорвали твою проблему.

— Но это бесчеловечно, — расчувствовался явно под воздействием коньяка Дмитрий.

— Отнюдь, — возразил Муха. — даже волчья стая убивает бешеных собратьев, а нам сам создатель велел, если жить по канонам Ветхого завета.

— Да, — глубокомысленно заметил Дмитрий. — Что-то неправильно в современном мире, и ожидая мнения Мухи, замолчал.

Тот медленно поднял фужер и, сделав приличный глоток, серьезным тоном произнес:

— «И все-таки она вертится», крикнул сантехник Егорыч, с натугой переворачивая в постели дородную буфетчицу Галю.

До Дмитрия не сразу дошел смысл сказанного, но когда это произошло, парня просто прорвало.

Бар в состоянии усугублять как радость, так и печаль. Стоило Дмитрию сесть на волну веселья, как его понесло. Вскоре за столом сидел взвод доступных женщин. Пьяный Юра играл тонко лирическую песню «Моя любовь не струйка дыма», а Виктор, по такому случаю закрыв бар, сам в томном танце тискал свою партнершу.

Очнулся Дмитрий дома в постели с двумя явно неизвестными женщинами. Надрывался телефон и Таразини потребовал присутствия на рабочем месте.

И опять закрутился конвейер под общим названием «бизнес». Дмитрия всегда коробило при этом странном слове. Он внутренне чувствовал, что все человечество давно договорилось изобрести единственное унифицированное матерное понятие, разрешенное для употребления на всех языках планеты. И это слово «бизнес». Оно вобрало в себя все худшее, что есть на земле. Это антипод десяти заповедей. Это единая мера разложения и извращения, а главное признание полной бездуховности. Никто не задумался, что в мире появился отвратительный язык с набором отрицательных понятий. И возглавляет его слово «бизнес» как клеймо, выжигаемое на лбу у воров. Стоит человеку произнести: «Я бизнесмен», все интуитивно понимают, что перед вами гаденыш, способный ради денег на любую подлость.

Вся беда Дмитрия была в том, что попал он в мир коммерции, изучив его обитателей со стороны. А, почувствовав на своей шкуре все правила и законы жадного сообщества, ощутил непомерную тяжесть. Он не заметил, как стал воспринимать окружающих через призму потребления. Он поделил людей на хозяев и слуг, сам не понимая перемены. Женщины вошли в раздел товара, обретя бирки стоимости и цены. Собственное мнение незаметно было подменено модой, за него думали, что смотреть, читать и одевать, демонстрируя на страницах глянцевых журналов уровня детской азбуки, как все круто. Он стал встречаться с подобными особями, белыми и гладкими, кучкуясь, словно опарыши, жиреющие на гниющем трупе сдохнувшей лошади. Ему внутренне было жутко, потому что бар давным-давно открыл ему секрет коммерции. Но чувство сытости и довольства, словно толстым слоем жира, затягивало совесть, превращая его в «бизнесмена». Но, видимо, бар вдохнул в него что-то особенное. Превратив в отчаянного циника по отношению к самому себе. Ему нравилось слушать других и это оказалось противоядием от чванливой самонадеянности. Дмитрий с удовольствием принимал доморощенных изобретателей и иных просителей денежной помощи. Он получал наслеждение от общения с талантливыми мошенниками, с удивлением разглядывая различные удостоверения, подписанные чуть ли не Папой Римским. Со спокойствием выслушивая дифирамбы в свой адрес, всхлипывал, воспринимая рассказы о трагической судьбе племен в чаще Амазонки, умирающих без одноразовых шприцев. Но денег не давал, спокойно объясняя, кто и как пытался развести их фирму с момента создания. И все-таки однажды нарвался и, как показалось Дмитрию, именно с этого случая начались перемены.

Очередным просителем оказался седой, как лунь, старик в потертой рясе. Он с лету отказался от предложенного чая и булок, просто представившись Прохором. Необычность его просьбы и манера изложения поразили Дмитрия. Дед ласковым голосом попросил пять минут внимания и неторопливо заговорил:

— У России существует хронология славных дат и побед. Ученые мужи подробно описали события прошедших лет. Мы знаем поименно великих деятелей отечества. О них пишут книги, изучая героическую жизнь день за днем. Они достойны славы, являясь истинными сынами святой Руси. Но это поросль, а главными являлись те, кто подготовил плодородную почву для их роста. На Руси всегда незаметными тружениками были монахи, а точнее, иноки. И их готовило православие, с благословением пуская в мир во спасение и возвеличивание России. Во все времена монашество было той платформой, на которую могли опереться мудрые строители державы. На самом деле Русь прирастала не войнами, а схимой святых иноков, направленной волей Всевышнего и пресвятой Богородицы. С помощью духовных подвигов обретала Русь земли и побеждала иноземных захватчиков. Иноческие обители — основа духовной силы русского человека и единственная возможность спасения в будущем. Если нам удастся восстановить монастыри и сохранить православное монашество, мы непобедимы. По воле Божьей шли в дикие места иноки. Претерпев жуткие мучения, выполняли возложенную схиму, обретя святость и прославив великую Русь. Ведь задолго до основания крупных городов на этих местах возникали скиты и закладывались монастыри. И шли люди к святости, тянулись к местам молитвы. Так обрела Россия и Русский Север, и Сибирь, принеся культуру и слово Божье отсталым народам, не барином выступая, а братом. Сколько больниц и приютов от щедрот духовных возникло на монастырских землях. Но и полем брани не гнушались иноки. В великие смуты беря оружие, не щадили живота своего во имя Родины и Веры. Нет монастыря на земле Русской, не претерпевшего погрома и пожарища. И нет погоста, где не лежат кости мучеников за святое дело. В мрачную смуту погружается народ православный и лампадкой с искрой божьей воссияют монастыри, освещая путь в ночи и зарождая надежду в гибнущих душах. И налетит бесовским ураганом князь разврата, но не сможет одолеть святых старцев, и не погибнет народ русский, обретя приют в чертогах божьих. И прорастет сквозь чертополох новое племя людей чистых, с душами открытыми, не подверженные тлению стяжательства. И восстанет Россия из грязи великой державой. И ты, сын мой, стоя на краю пропасти способен возложить малую толику на алтарь спасения. И рухнув под тяжестью денег в бездну адскую, возможно, подхватят тебя ангелы в последнее мгновение, и прольется слезой чистой сей поступок на суде последнем, страшном. — Дед замолчал и перекрестился. Он словно выплеснул скорбь, не ожидая положительного результата, поник головой.

А Дмитрий, обескураженный и растерянный не знал что сказать, впервые не находя слов для отказа. У него было сложное восприятие религии. Бар и здесь умудрился приоткрыть завесу. Дмитрию пришлось обслуживать торжественные мероприятия по случаю тысячелетия крещения Руси. А стоя за стойкой бара, слышал чаяние и пожелания многих отцов церкви, возглавляющих православие. И водочку попивали, и пеклись больше о своем благополучии, а не паствы. Бар развеял иллюзию, раз и навсегда отторгнув посредников между Господом и Дмитрием. Это никак не повлияло на веру, Дмитрий чувствовал присутствие создателя во всем многообразии. Но церковь перестала его интересовать.

И вот впервые он воочию увидел святого, а то, что перед ним сидит старец, отмеченный божьей благодатью, почувствовал с первой минуты. Ему было стыдно. Он ощущал себя ребенком, застигнутым взрослым за каким-нибудь мерзким занятием. Его никто не бранил, но Дмитрий мучительно хотел рассказать о постыдных поступках, совершенных в жизни. Он попытался разозлиться из-за слабости и даже, набравшись смелости, выпалил:

— А вы, милейший, видели, на каких машинах на службу батюшки подъезжают:

— Знаю, сын мой, — глубоко вздохнул дед. — Пеной родники святые затянуло, и воздастся им по делам и заслугам. Забыли правители страны нашей и мужи церковные. Если враг хвалит твое здоровье, срочно беги к врачам. Иродам поверили. Нет у России друзей, кроме народа русского и веры святой. И пришел я к тебе, сын мой, только по одной причине — видение было мне восстановить монастырь и спасутся многие обездоленные.

И словно что-то оборвалось внутри Дмитрия, он почувствовал такой невыносимый стыд за свою никчемную желудочную жизнь, что стремительно нажал кнопку вызова секретарши.

В кабинет вошла дама в мини-юбке, чуть прикрывающей низ живота, огромная грудь в декольте до пупка еще долго колыхалась даже после остановки шикарного тела. А лицо с неимоверно огромным ртом излучало многообещающую улыбку. Дмитрий аж покраснел, лицезрев новое кадровое приобретение Таразини.

— Вы кто? А где Света? — заикаясь, спросил он диву.

— Она в отпуске, ее временно буду заменять я, — грудным басом пояснила секретарша.

— Ну ладно, — махнул рукой Дмитрий. — Найдите мне начальника отдела технического развития и срочно пригласите ко мне.

— Слушаюсь, — томно выдохнула дама и, манерно развернувшись, медленно выплыла из кабинета, продемонстрировав великолепие бедер.

— Ну, где здесь о душе думать, — решил поддержать беседу Дмитрий.

— А ты тут о ней и не думай, уходи отсюда, коль вспомнил о святом, — мрачно ответил старец.

— А кто же благосостояние Родины увеличивать будет?

— Да от вас больше беды, чем пользы, — буркнул дед. — В капитал истинно верующие идти должны. Вон в прежние времена промышленность подняли купцы. Миллионами ворочали, все себе позволить могли, а просвирками питались и блуду не подвержены были. А во избежание искуса женилки себе отрезали, скопцами были. Православие осуждало, да, видимо, напрасно. Нельзя о народе не тем местом думать.

Дмитрий озабоченно почесал голову, почему-то вспомнив Таразини.

Во время в кабинет пожаловал хозяйственник, рассеяв зловредные мысли. Быстро договорились съездить на место и составить смету ремонта. Прощаясь, старец внимательно посмотрел в глаза Дмитрию и тихонько прошептал:

— Беги отсюда, сынок, не себя спасай, а душу.

Странным образом жест благотворительности вызвал приступ раздражения у Стаса. Дня через два он влетел в кабинет к Дмитрию и с порога заявил:

— Тебе чего, делать нечего, тратишь деньги на какие-то монастыри!

Дмитрий задохнулся от негодования.

— Ты Стас, с ума сошел, сам финансируешь бесчисленные фестивали «Песни мяса», конкурсы «Потного тела», а стоило мне на святое дело денег дать, тебя взбесило.

Стас замялся, понимая, что явно перешел черту дозволенного, пытаясь скрасить неловкость, все перевел в шутку.

— Да мы за тебя боимся, так недолго и самому рясу одеть.

За недолгое время знакомства это был первый случай недовольства, высказанные Стасом в открытом диалоге. Но Дмитрий насторожился. Бар научил, что как бы ни маскировался чертила, рядясь в одежду Снегурочки, рано или поздно рожки прорежутся. И, скорей всего, сущность проявится на краеугольных понятиях добра и зла. Дмитрий всегда серьезно относился к подобным вещам, понимая, что за малым недовольством могут последовать куда серьезные претензии. Оставшись один даже решил повнимательней присмотреться к Стасу.

Но события в стране перевернули все планы и пожелания. Годами выпестованная политика кухонных сплетен выплеснулась на улицу, будоража массы и подогревая народное недовольство. Задуманный спектакль партийной демократии обернулся полным бардаком. Вместо одобрительных аплодисментов власть получила стихийное вече со всеми атрибутами народного действа. Будучи неграмотными, партийцы не знали, что всякое вече в Новгороде кончалось кулачным боем. Так произошло и на этот раз. Дмитрий особо не вдавался в политику, больше интересуясь экономическими подвигами. В беседах с Таразини о будущем они пришли к выводу, что власть проводит повторный эксперимент НЭПа, задуманный и осуществленный Лениным еще в двадцатые годы. Главное в подобных играх — вовремя слинять, заранее подготовив пути к отступлению.

И они об этом позаботились, совершив фиктивные браки с иностранками. Инициатором выступал банкир Андрюша, взвалив на себя организацию дела. Многие во времена тотального большевизма мечтали о зарубежной подруге, скрепляя взаимоотношения законным браком. Это давало массу преимуществ, а главное — в большей мере, чем другим, гарантировало безопасность. Редкие примеры удачных союзов с иностранными подданными были на слуху у всей Москвы. И Дмитрий с момента половой зрелости частенько задумывался о подобном исходе и, как ни странно, бар предоставил ему массу возможностей.

Впервые серьезные отношения возникли с иностранкой в начале карьеры. Рядом с заведением открылся японский ресторан и на время презентации вся обслуга прибыли из страны Восходящего Солнца передавать секреты мастерства. Одним из мастеров чайной церемонии была миниатюрная японская девушка, к удивлению многих сносно владеющая русским языком. Для удобства общения японцы выбрали русские имена, и живая кукла назвалась Катей. По молодости, еще не нагулявшись, даже свободное время Дмитрий предпочитал проводить в родном баре. И счастливый случай соединил молодые сердца. Катя праздновала свой день рождения и всей компанией зашла в бар к Дмитрию. И вот тут японская церемония сдержанности, где много шума, но мало водки, столкнулась с русской традицией. Когда алкоголь заменяет все, даже таблетки от сердечной боли. Катя впервые в своей жизни набралась, будучи абсолютно пьяной, чем не преминул воспользоваться решительный Дмитрий, потерявший осторожность по тем же причинам. Под утро Катя попала к Дмитрию домой и, свершилось необратимое. При этом Дмитрий, переполненный ответственностью за честь мужского населения великой России, постарался так знатно, что с постели Катя поднялась, искренне влюбленной. Ее понимание взаимоотношений между мужчиной и женщиной было низвергнуто простым советским парнем.

Восточное построение пары, где мужчина доминирует во всем, а близость определяется понятием: не успела получить удовольствие — твои проблемы, натолкнулось на совершенно иной принцип. Дмитрий испытывал наслаждение в момент оргазма женщины. Она была главным объектом внимания в постели. И для Кати подобное явилось шоком.

Дмитрий по молодости лет не смог оценить всей прелести любви восточной красавицы. Японские женщины растворяются в мужчине. Это редкий дар, принимать любимого таким, каким он есть, полностью без изъянов. Но люди определяют ценность только в сравнении. По истечению многих лет Дмитрий осознал, что имел счастье прожить полгода с одной из лучших женщин. С окончанием контракта Катя уехала в Японию, а он долгие годы получал открытки с поздравлением в канун своего дня рождения.

Затем возник роман с француженкой Мадлен. Женщины, воспитанные любовным жанром в стране, где амурные похождения возведены в ранг национального подвига, берут в свои руки развитие отношений с мужчиной с первых мгновений. А если к тому же он очень нравится, нет преград, способных остановить их на пути к постели. А уж там демонстрируются знания, накопленные человечеством в сексуальной области. Правда, стоит признать, делается все с особым шармом, словно впервые и только для тебя.

По мере развития романа Мадлен настаивала на отъезде Дмитрия во Францию. И, скорей всего, эмиграция случилась, но Дмитрий влюбился в скромную девочку Лилю. Любовь победила расчет и, Франция растаяла в мечтах.

В дальнейшем разовых контактов с представительницами иностранных государств было множество, но как ни странно, они не перерастали в глубокие отношения. Наверное, бар просто удовлетворял любопытство Дмитрия, доказывая, что лучше русских женщин не существует на свете. Но сейчас все складывалось так, что брак с иностранкой давал возможность бежать от нежданных радостей.

Жену для Дмитрия нашли в Австрии. Он прилетел туда на свадьбу и познакомился с суженой за день до официальной церемонии. Они сидели в кафе и с переводчиком разбирались в брачном контракте. Уже в самолете по дороге домой Дмитрий с сожалением отметил, как банально просто свершилось задуманное. Правда, на второй день забыл о помолвке, поручив оформлять документы на получение гражданства Тане из секретариата.

А Москва кипела, как котелок с борщом, поставленный на огонь заботливой рукой. Многотысячные митинги, призывы к топору со всех телевизионных каналов сделали свое черное дело. Отгуляв очередную ночь в питейном заведении, Дмитрий, проснувшись дома, выглянул в окно и увидел на улице танки. Он даже не испугался, настолько было ожидаемое событие. Сразу позвонил Таразини и попросил приехать. Они сидели на кухне и соображали, как поступить, пытаясь предугадать дальнейший ход революции. Не забывая соответственно принимать напиток храбрости. И коньяк поднял тонус, подтолкнув к действию.

Дмитрий, Таразини и друг Серега отправились в белый дом посмотреть, благо он находился в километре. К двум часам прибыли к правительственному зданию и, не встречая сопротивления, спокойно вошли внутрь. Они стояли в холле, с удивлением наблюдая, как мимо них пробегали испуганные люди, перетаскивая папки. Вскоре подошла неказистая с кривыми ногами женщина в сером костюме внешне очень страшная с сиплым прокуренным голосом. Сунув в руки Таразини пачку бумаг, безапелляционно заявила:

— Первоочередная задача: формирование ополчения, необходимо привлечь к Белому дому большие массы народа, только многочисленные жертвы среди мирного населения могут остановить штурм здания. — Затем, почему-то погладив Серегу по руке, добавила — Мы будем здесь до последней капли крови, уже уходя, приказала — Звоните своим родственникам, друзьям и знакомым. Все на защиту демократии.

Стоило ей скрыться, Таразини удивленно спросил:

— Что это было?

— Свобода, — ответил Дмитрий.

— Не понял, — удивился Таразини.

— Ну, помнишь, на полотне Делакруа французскую революцию олицетворяла девушка обалденной красоты с изумительной грудью и флагом в руке? А это наш символ доморощенный.

— А, — согласился Таразини, затем, подумав, добавил — ну и страшна родная свобода.

Покрутившись еще минут пять уже решили покинуть место намечавшегося сражения, когда Дмитрий заметил у лестницы знакомую фигуру. Подталкиваемый любопытство, подошел поближе и ахнул, перед ним стоял одетый в неизменную тройку, старинный друг Шмелев.

Он искренне обрадовался Дмитрию и, подхватив под руку, потащил на второй этаж. Даже в моменты смертельной опасности в Белом доме работали буфеты. Если Сталин для поднятия боевого духа решил остаться в осажденной Москве, то подобный подвиг повторили отважные буфетчицы, своим примером поддерживая решимость защитников демократии. Шмелев, прихватив бутылку коньяка и шоколадку, расположился за угловым столиком, и, разливая напиток, все торопливо спрашивал:

— Ну, ты как, где, рассказывай!

Дмитрий в двух словах описал свое положение и замолчал в ожидании ответного хода. Шмелев залпом выпил полстакана и только после этого заговорил.

— Я покруче буду. У самого Борис Николаевича в советниках. Так что если победим, готовься, замутим бизнес.

— Понятно, — оценив пафос, согласился Дмитрий. — Ты мне Шмель, как старому товарищу скажи правду, кто он на самом деле?

Шмелев молча степенно по-купечески долил стакан до краев, отпил изрядно и пригасив громкость, почти шепотом произнес:

— Бугор на стройке, понял? — подмигнул Дмитрию Шмелев, — Он нам наслесарит.

Они посидели еще недолго и, обменявшись координатами, расстались. Дмитрий пошел на улицу искать своих товарищей. Народу прибывало. С большим трудом удалось разыскать Таразини и Сергея. Не в состоянии сдерживать неуемную энергию организатора, Таразини на низовом уровне возглавил сопротивление. По его инициативе принялись городить баррикаду, в самом неудобном месте отрезая защитникам путь к отступлению. Серега, нацепив повязку, командовал сотней ополченцев из числа учителей и кандидатов наук. Не долго думая, он спровоцировал бухгалтеров на подвиг Геракла, приказав перегородить Кутузовский проспект троллейбусами. И немощные работники интеллектуального труда, наживая грыжи и смещение позвоночных дисков, из последних сил передвигали пассажирский транспорт. Даже не догадываясь, что он не представляет никакого препятствия для современного танка. Только проголодавшись от трудов праведных, решили устроить перерыв.

Дома у Дмитрия накрыли праздничный стол и принялись обзванивать знакомых, рассказывая новости. Дмитрий поделился с Таразини информацией, полученной от Шмелева. И это вызвало восторг у компаньона. Он объявил, что в случае успеха можно сделать не миллионы, а миллиарды долларов.

— Главные деньги у государства, и если тебе предлагают их взять, не стоит отказываться. Он даже зажмурился, от удовольствия потирая руки. — Ты только подумай, о нас первые красавицы мечтать будут.

А Дмитрий, слушая излияния, неожиданно рассмеялся, вспомнив, как просто доказал ему бар, что мечты сбываются.

Завсегдатаем ночного заведения был необычный персонаж — Валера с незатейливым прозвищем Челентано. Единственным, что его сближало с великим актером, была одежда. Он копировал стиль и моду после очередного просмотра кинофильма. Где и как умудрялся доставать весь накрученный клоуз, было загадкой, но если честно, ему подобный прикид был к лицу. К тому же и вел он себя достойно, не позволяя хамских выходок.

Он постоянно появлялся в компании бывших звезд эстрады шестидесятых годов и популярных актрис того времени. Почувствовав интерес Дмитрия, представлял ему пожилых женщин, перечисляя забытые заслуги. Все это можно было списать на бескорыстную любовь к искусству, если бы не одно но.

Валера ухаживал за бабушками, как мужчина, пытающийся добиться близости, и подобное не ускользало от опытных глаз Дмитрия. Он их слегка подпаивал, заказывал мелодии юности, вальсируя проводил обязательную пальцовочку в области поясницы. А главное — на испуганные возгласы перезревших дам сердца «Ах Валерий, какой вы шалун», делая томный взгляд, с придыханием шептал: «Позвольте, в дальнейшем нас ждут райские мгновения счастья». Надо заметить, он явно пользовался успехом у молодых девушек. Они с изумлением наблюдали за подобными сценами, не понимая, что происходит.

И не удивительно, идеалы мечтаний любого мужчины годам к шестидесяти часто превращаются в анатомическую тушку с едва уловимыми признаками женской фигуры. И понять, чем продиктован выбор Валеры, было невозможно. Удовлетворить любопытство Дмитрию помог случай.

Валера, пребывая в благодушном состоянии, принялся перечислять красавиц прошлого, кто для него — мальчика казался недосягаемым идеалом. И тут Дмитрия озарило, он все понял и задал единственно правильный вопрос:

— Валера, ты себе доказал, что мечты сбываются?

И тот, засмеявшись, подтвердил:

— Если очень хочется, и тебе не важно в каком качестве ты получишь, нет предела мечтаний.

Все конечно так, но может быть, он был обычный геронтофил, помешанный на знаменитостях, подумал Дмитрий.

Как бы то ни было, но поучительный случай напрочь отбил привычку, разглядывая модные журналы, запускать руку в карман брюк. Для кого-то идеал несбыточная мечта, а кому-то поперек горла. Вот почему восторги Таразини вызвали невольный смех Дмитрия.

Все волнения революции закончились в три дня громкой победой. Рухнул прогнивший режим под собственной тяжестью. Не оказалось на Руси героя, подхватившего знамя империи, и оно упало в грязь и, было разорвано в клочья. Возникла вереница государств, созданных в пьяной спешке. Экономика рухнула и, над руинами возник единственный символ перестройки — доллар.

Дмитрий и компания, подкрепленные законной властью в лице Шмелева, оказались в привилегированном положении. Им дали зеленый свет в любом виде деятельности. Они купили в Бельгии винно-водочный завод и наладили беспошлинную поставку водки. Сигареты ввозились составами, принося баснословную прибыль. Дмитрию поток колоссальных денег не сорвал крышу, он реально оценивал ситуацию, придерживаясь великого лозунга: делиться, делиться и еще раз делиться.

Это жутко не нравилось Стасу, он неоднократно предпринимал попытки передела долей. Но, сталкиваясь с жесткой позицией Дмитрия, нехотя отступал, понимая, что за ним стоит реальная сила. И только на секунду стоило Дмитрию ослабить внимание, забыв пройденные университеты, он чуть не поплатился.

Удар был нанесен с расчетом, в самое слабое место. И это опять оказались женщины. Заскочив с Таразини в Националь, Дмитрий с лету был атакован жгучей брюнеткой с яркой сексуальной внешностью. Необыкновенных размеров грудь и идеальной формы бедра сразили Дмитрия наповал. Он не в состоянии оторвать рук от желанного тела, бросился в блудный гон. За ночь они объездили множество дискотек и ресторанов. Пили от вольного, и уже с рассветом прибыли домой. Дмитрий под впечатлением тела в ожидании наслаждения даже не обратил внимания, что дама пьет немеренно как конь, почти не пьянея.

И уже голым лежа в постели, ожидая подругу, принимающую душ по какой-то дурацкой привычке, укорененной еще со времен бесшабашной юности, решил заглянуть в женскую сумку, оставленную у изголовья. И обомлел, при полном отсутствии документов и всяческих ключей в ридикюле находился новенький браунинг. И, скорей, из озорства или на всякий случай вынул обойму и забросил под кровать.

Привычка при удобном случае обыскивать вещи подруги присуща всем мужчинам и женщинам, ведущим кобелирующий образ жизни. И с позиции здравого смысла, совершенно оправданное действие. Ты знаешь человека час, приводишь домой, и понять, кто он, чем живет, невозможно. А по личным вещам опытный бабслеист моментально определяет истинное лицо и намерение дамы.

Наименьшая опасность — присутствие антибиотиков в сумке, что грозит легкими венерическими заболеваниями. Нахождение клофелина, оружия и ножей грозит серьезными последствиями. Но всегда настораживает всякое отсутствие документов. В подобном случае возникает умысел. Нормальная девушка неспособна выйти на улицу, не имея хотя бы записной книжки или сотового телефона. Всегда возможно найти в карманах или сумке какие-то магазинные чеки, старые билеты в театр или кино. Идеальная чистота просто пугает.

Но Дмитрий, воспаленный похотью и залитый под завязку алкоголем, напрочь забыл истины. И стоило появиться объекту домогательства, бросился навстречу. Постанывая от удовольствия сначала не понял что произошло, услышав металлический щелчок.

Открыв глаза, увидел жуткую картину: сидевшая на нем дама судорожно нажимала спусковой крючок пистолета, целясь ему в голову. Заметив, что клиент очухался, она отбросила бесполезное оружие и в отчаянии вцепилась ему в горло. Дмитрию удалось вывернуться и с правой полукрюком въехать киллеру в челюсть. И, как всякому пьяному, повезло, он попал так точно, что дама рухнула, погрузившись в глубокий нокаут. Ему хватило ума связать ей руки и позвонить Таразини.

Когда прибыл друг с начальником охраны, Дмитрий встретил их бесчувственным, не в состоянии проронить и слова. На просьбу объяснить, что здесь произошло, промычал и рухнул замертво.

Очнулся днем, с трудом вспоминая прошлое и с жуткой головной болью. Таразини, наливая крепкий чай в чашку, смеясь, заявил:

— Ты, дорогой мой, уже до глюков допиваешься, девку испугал насмерть. Она говорит, показала тебе пистолет без патронов и обоймы, что носит для самозащиты, ты зверем набросился, чуть жизни не лишил. Мы, от греха подальше, ее домой отправили. Я Стасу рассказал, он минут пять смеялся.

— Ну да, — с трудом выговаривая, — выдавил Дмитрий, потирая голову. — Ты под кроватью посмотри.

Начальник охраны пулей нырнул под спальное место и с потерянным видом принес и положил на стол снаряженную обойму. Стоило Дмитрию рассказать все, как было, Таразини взорвало от возмущения:

— Да мы ее найдем, она, дура, даже телефон домашний оставила.

Он достал бумажку и спешно набрал номер. Несколько секунд послушал и положил трубку.

— Вот тварь — с юмором, в бюро ритуальных услуг отослала.

Приехали в офис, собрали всех близких, кто был в теме и с удивлением обнаружили отсутствие Стаса. Мелькнула мысль, что параллельно наехали и на него, но Муха авторитетно заявил:

— Надо подождать или тело найдем.

Два дня офис жил на осадном положении. Задействовали все связи, напрягая, как криминал, так и правоохранительные органы. А все разрядил простой звонок из Германии. Маер интересовался, зачем Стас снял деньги из Дрезден банка. Вот так, а ларчик просто открывался.

После неудачной попытки убийства, воспользовавшись дремучим лоховством, он отбыл в ФРГ и спер наши личные деньги. Таким образом мы лишились с Таразини миллионов и, учитывая изощренный ум и подлость Стаса, вернуть их не надеялись.

Дмитрий пережил потерю денег спокойно, но стресс не прошел даром. Без алкоголя спать больше не мог. Сложней воспринял беду Таразини. Он буквально похудел на глазах, занимаясь самоедством. Дмитрий пытался успокоить, доказывая, что ничего страшного. В обороте полно денег, а личную кубышку набить всегда успеем.

Но Таразини понесло, на собрании дольщиков потребовал от бухгалтерши полный финансовый отчет. И через неделю они сидели в кабинете и изучали деятельность фирмы за последние годы. Выходило, что Маертек стал финансовым спрутом. Все, что фирма зарабатывала, вкладывалось в предприятия и всевозможные организации. По документам фирме были должны крупные суммы банки, порты, железные дороги, не говоря уже о мелкоте, всяких фондах и министерствах. Дмитрий, попав под влияние Таразини, не задумываясь о последствиях, согласился с необходимостью срочных возвратов кредита.

Первым они решили востребовать задолженность с Е-банка. К тому времени банкир Андрюша покинул сладкое заведение, продав долю. Ни звонки, ни факсы не принесли желаемого результата. И тогда, потерявший терпение Дмитрий вместе с Таразини решили лично побеседовать с банкирами. В сопровождении начальника охраны прибыли на объект и вежливо были препровождены в кабинет управляющего банка.

Их встретили трое мужчин средних лет, одинаковых с лица, явно бывших главбухов. Они не отказывались от долга, утверждая, что часть денег выплатили месяца два назад. Стали разбираться в бумагах, кое как нашли платежку, оказалось перепутали реквизиты. Явно деньги зависли и банкиры обещали исправить ситуацию. Вся волокита заняла не один час и каким-то образом воздействовала на психику начальника охраны Андрея.

Уже прощались, покидая кабинет, когда он, задержавшись, достал внушительный нож и со словами: «Чтобы знали, с кем дело имеете» дважды полоснул себя по груди. Кровь хлынула потоком. Бледные банкиры оцепенели в полной непонятке. Лишь один, полностью одуревший, еле слышно мямлил:

— Так и до греха недалеко. Помилуйте, ради Христа.

А Дмитрий с Таразини нашли полотенце в туалете и, укутав Андрея, поволокли раненого в машину, отвезли в больницу, а возвращаясь, Таразини невинно произнес:

— Бывает, контуженный.

А Дмитрия, всерьез потрясло происшествие. Он вечером собрался и уехал в подмосковный санаторий.

Сидя в парилке, почему-то подумал: вот и наступает момент истины, большие деньги всегда требуют кровь, будь то конкуренты или обманутые вкладчики. Он прекрасно понял, что завяз в гнилой канители основательно. А остановить процесс разборок с должниками уже не возможно. Так и произошло. Через неделю собрались дольщики, намереваясь обсудить сложившееся положение.

Первым взял слово Таразини, а с учетом опыта выступлений в суде и явных ораторских способностей, доклад прозвучал убедительно и грозно. Все сводилось к тому, что в данный исторический момент необходимо вернуть кредиты, аккумулировать средства и, пользуясь приватизацией, скупать по дешевке предприятия добывающей отрасли. Закончил докладчик речь спичем:

— Сидя всю жизнь в публичном доме, можно дождаться момента, когда идеалом сексуальности станет бублик.

К чему последнее было сказано, никто не понял, но аплодировали восторженно. Стратегию приняли единогласно, споры возникли в методах возврата. Дмитрий пытался убедить решать проблемы мирным путем, через суд, доказывая правоту исков. Слушая весь этот бред, заговорил сидевший молча Муха:

— Дмитрий, с кем ты хочешь договориться? Все нынешние коммерсанты — бывшие спекулянты, чалившие срок по тюрьмам. А известно тебе, что в большинстве своем они зонные шныри? Этакая прослойка между криминалом и администрацией, и нашим, и вашим, люди без совести и морали. Да просто подумай, для чего женщины используют прокладки, и шныри — такая же помойка. О чем с ними можно договариваться? Помяни мое слово, они такой личный капитализм построят, что остальные сдохнут. Шнырь-коммерсант то же самое, что педофил-воспитатель.

После выступления за столом воцарилась тишина. Все присутствующие выжидательно смотрели на Дмитрия. И он внезапно понял, от его решения зависят десятки жизней. А с такими орлами, как начальник охраны Андрей и братья Бубукины и поболее.

И затосковал Дмитрий, чувствуя, что пролитая кровь проклятьем падет на него, утопив в своей полноте. И душевную муку заметил опытный Муха и, попытался помочь.

— Не все так просто подумал слоненок, пытаясь изнасиловать хомячка. –Шутка вызвала смех у присутствующих, разрядив обстановку, а Муха продолжил, взяв инициативу в свои руки. — Дело сложное, решение принимать необходимо взвешенно. Недели на консультацию хватит.

На мажоре собрание закончили. Прощаясь, Дмитрий отметил про себя, что многие компаньоны вели себя настороженно, по революционному шушукаясь. Пытаясь развеять сомнения, задумал посоветоваться с Мухой. Решили поехать пообедать в ресторан Дома Кино. Муха после полной легализации своего положения в светском обществе взял за привычку посещать рестораны всяческих союзов. Чувствуя внутреннюю потребность в общении с элитой.

Дмитрий приобретенную странность понял по-своему. Раньше кастовая принадлежность к уголовной верхушке определялась на сходняке в малинах и притонах. Точно так же подчеркивали свою значимость среди ботаников и книголюбов члены многочисленных союзов, собираясь в закрытых ресторанах. Слияние подобных организаций. Принадлежащих к единой кастовой группе и произошло в момент перестройки.

Муха чувствовал себя своим среди актеров и писателей, воспринимая последних равными. Правда, со многими исключениями. Градация — правильный мужик или чмо — происходила по законам уголовного мира. Поэтому актеры с повадками дешевых шлюх презирались публично. Они и сами понимали угрозу, исходящую от Мухи стараясь поскорее исчезнуть из его поля зрения. Муху встретили в ресторане Дома Кино, как почетного и народного деятеля искусств. Он небрежной походкой прошел через зал, вежливо, но с достоинством отвечая на приветствия. Не успели они сесть, как товарищ ошарашил Дмитрия, заявив:

— Жалко, что большинство в творческих союзах — обычные ремесленники, в силу серости нетерпящие в своей среде таланты и творцов. При всех мучительных потугах они в состоянии видеть мир, максимум, глазами блудливого пьяницы. Но не это противно, страшно, что они навязывают слепоту окружающим, объявляя плотские потребности искусством.

Дмитрий внимательно выслушал и предложил:

— Ну, а если тебе дадут рулить, что изменится?

— Да все просто, — не задумываясь, ответил Муха. — Самые сильные инстинкты — низменные. Блокировать активность примитивного желания можно только банальным страхом. Необходимо заставить властителей дум показывать возникновения подлости от начала до конца с неотвратимым наказанием, возведенным до абсолюта. Не надо мудрствовать лукаво по поводу добра и зла, с подлостью шутки плохи.

— Убедительно, — согласился Дмитрий. — А теперь, если можно, подумай о моей судьбе.

— Вот что, Дмитрий, — в раз посуровел Муха. — Ты сам все понимаешь и, как ни прискорбно, дело твое — дрянь. Если хочешь живым остаться, тебе всех компаньонов валить надо. Неужели ты не понял, они твою судьбу решили. Им выгодно тебя закопать и разбежаться по норкам. Деньги благодаря Стасу уже растащили, осталось поделить. При любом раскладе ты им не нужен. Решать тебе.

И на Дмитрия накатило. Обреченность всегда неожиданна. Бар показал ему две крайности: испуг и отрешенность. Человек, узнавший, что смертельно болен, вмиг остается один. В трагическое мгновение не существует ни привязанностей, ни родственных связей. Одно дыхание смерти оставляет тебя единственным жителем на всей земле. Это и есть момент истины, что бы ты ни делал в прошлом, ты сам по себе в рождении и смерти. Провидение ставит точку, и ты остаешься наедине с итогом. Нет больше времени что-либо исправить. Дмитрий видел, как люди начинали пить, пускаясь во все тяжкие, пытаясь нажиться напоследок. Но подобное не затмевало страх и отчаяние. Многие кидались к богу, пытаясь отмолить грехи, ожидая чуда от создателя. Забывая, что невозможно обрести веру в страхе. Остается только покаяние и неотвратимое наказание за содеянное. Но это состояние обреченных, чувствующих близость смерти.

Дмитрию было намного сложней. Он мог сам выбрать судьбу. Стоило попросить Муху, и уже вечером машина закрутится, придумывая, каким способом лишить жизни многих. И коварный барьер Дмитрий ни как не мог перейти, словно сделав шаг растворится, исчезнув навеки.

— Муха, у меня есть хотя бы дня три-четыре? — спросил Дмитрий.

— Если честно, поступок надо делать уже вчера, но попробуй подумать. Меня, знаешь, где найти. Мы по своим каналам попытаемся попридержать исполнение. Но, думаю, закажут тебя спецслужбам, слишком ты много знаешь.

— Ну, да ладно, может, пронесет, — с надеждой заявил Дмитрий

— Кого пронесут, а кого понесут, — съязвил Муха. — Зря надеешься. Ты сам знал, куда перся. Есть критическая масса денег, как в ядерной реакции, после которой обязательно льется кровь. И заметь, сволочное правило без исключений. Если в основу накопления капитала заложено преступление, воровство, мошенничество, обман, то деньги и будут служить преступникам. Мы блатные закон еще до Маркса знали, поэтому все наворованное прогуливали до копейки. Бесполезно пытаться на грязные деньги построить благополучие, кроме ублюдков и подонков никого не воспитаешь.

— Хорошо, Муха, убедил, — согласился Дмитрий, — поеду домой подумаю.

Он встал и медленно направился к выходу.

— Не тяни и не жалей, — вслед крикнул Муха.

Дома Дмитрий первым делом позвонил Таразини и обомлел, ему сообщили, что адвокат уехал во Львов. Это было настолько серьезно, что он почувствовал холодный озноб. Он понял, что обречен, а сил сопротивляться, отбросив мораль, не было. И горе слабостью окутало Дмитрия. Он достал бутылку и накатил стакан. И понеслось тело по накатанной в распыл.

Вечером позвонил Валера и предложил поехать на охоту. Пьяный Дмитрий уцепился за возникшую возможность, предполагая скрыться хотя бы на время. Утром за ним заехала машина, и еще не совсем трезвым прибыл на вокзал. Только в купе поинтересовался куда едут. Валера, открывая бутылку коньяка, пояснил.

— Архангельская область, Михайловское озеро, там у нас егеря прикормленные. Остановимся в избушке, попьем вволю, постреляем, лепота!

— Ладно, — согласился Дмитрий и, отгоняя нахлынувший страх, опять потянулся к стакану.

Он с трудом помнил, как добрались до лесничества, но очнувшись под утро, вышел на берег озера и ахнул. Все, что увидел, было знакомо до боли. С удивлением смотрел на скалы, на вековые сосны и ели, словно вспоминая давно забытые родные места. Влетев в избушку и, растолкав спящего Валеру, торопливо заговорил:

— Я здесь был, мне все знакомо.

— Хорошо, — успокоил товарища Валера, — может, ты сюда на охоту приезжал?

— Да нет, — задумался Дмитрий, не могу объяснить, это что-то внутри.

— Ты вот что, давай, завязывай с водкой, — предложил Валера, — если все вокруг знакомо, жди прихода белой горячки.

— Да ну тебя, — отмахнулся Дмитрий и пошел искать егеря Саныча, надеясь с его помощью решить недоразумение.

Саныч внимательно выслушал Дмитрия, почесав бороду, согласился. Странное, ей богу, явление, названия ты правильные вспоминаешь: «Медвежья падь», «затон». Может, где прочитал или кто рассказывал?

— Вполне возможно, — согласился Дмитрий и, задумавшись, отошел.

Именно здесь родились неясные образы незнакомой жизни. Он смутно видел картины; страх смерти, переплетаясь с видениями, вызывал полную уверенность в потусторонней жизни. Его словно кто-то настойчиво убеждал сделать выбор в пользу жертвы. Реальность дальнейшего существования вдохнула уверенность в правильности пути. Именно здесь он окончательно решил никого не убивать, предоставив себя провидению.

Дмитрий безболезненно отказался от алкоголя, безмерно удивив друга Валеру. Единственное, что могло показаться окружающим странно — настойчивые просьбы съездить в затон. Дмитрий убеждал Саныча в наличии необыкновенной пещеры в здешних местах, явленной ему во сне. Желая скорей отвязаться от назойливого просителя, Саныч совершил с Дмитрием совместную прогулку по указанному адресу. Но, кроме монолитного утеса, твердого, как мрамор, без намека даже на трещину, ничего найдено не было.

Подобный факт расстроил Дмитрия, но вскоре он забыл об ошибке, увлеченный природой и необыкновенной красотой леса. Буквально за два-три дня он изменился совершенно. Более того, его явно тяготило присутствие товарищей. Он отрешенно сидел в компании егерей, не принимая участия в попойках. Только однажды на вопрос Саныча: «Ну как тебе здешние пейзажи?» загадочно ответил:

— Именно здесь понятен процесс творения Господом. Все многообразие — всего лишь эскизы в поиске идеальной формы. Только совершенный гений даже наброски делает законченными.

— Вот за это и выпьем, — не найдя ничего лучшего, предложил Саныч.

К концу охоты Дмитрий без видимого волнения позвонил к себе в офис, и, не вдаваясь в подробности, куда исчез, попросил встретить на вокзале, сообщив номер поезда.

Последнюю ночь до приезда в Москву просидел в купе, молча уставившись в стену. Как ни пытался Валера расшевелить друга, ничего не получалось. Плюнув, он ушел в вагон-ресторан и вернулся в дым, заявив, что пьян, как фортепьян и завалился спать. А Дмитрий в тишине искал ответ на самый главный вопрос: почему решил отказаться от борьбы. И уже перед самой столицей, словно кто-то четко выговаривая слова, произнес:

— Просто при всей твой безалаберности, ты оказался искренне верующим в Господа и выбор в пользу создателя победил силу денег.

На вокзале их встретил шофер Игорь. Пока шли к машине, в красках описал какой переполох вызвало исчезновение Дмитрия, удивленно сообщив, что все руководство просто попряталось, разбежавшись, словно тараканы при виде дихлофоса. Дмитрий улыбался, слушая рассказ водителя.

Они подъехали к дому и, выходя из машины, Дмитрий простился с Игорем, произнеся загадочную фразу: «Жизнь просто вспышка в вечности», сделал шаг к дому и, словно кто-то кувалдой ударил по голове. Свет погас, и издалека донесся крик водителя: «Помогите, человека убили!»

Дмитрий открыл глаза. Свет волнами, подобно ветру по траве, проносился вдоль стен, вызывая полную иллюзию живого ковра. Купол, расцвеченный глазурью, являл летнее небо. Дмитрий с трудом выбрался из ниши и неспешно вошел в лабиринт. В доме никого не было. Дмитрий присел у окна, с тоской вглядываясь в знакомый пейзаж. Он даже не повернул голову при появлении Фрола, просто кивнул, отвечая на приветствие.

— Да, видимо, допекло, — констатировал хозяин, усаживаясь за стол. — Ни восторга тебе, ни возмущения.

Дмитрий ухмыльнулся:

— На этот раз разобрали меня на клетки. Все персонажи — мои знакомые, но жизнь выстроили калейдоскопом противоречий. Друзья меня убили, враги пытались спасти. Я внутренне опустошен, мне даже не интересно, какими методами все достигнуто. — Дмитрий заглянул Фролу в глаза. — Я здесь был до тебя и искал пещеру. Понимаешь, вместе с Санычем.

Фрол заулыбался, потирая ладони.

— А ты уверен?

— На сто процентов, даже зарубку на дереве сделал в виде ласточки. Смотри, вон она, — и Дмитрий пальцем показал на растущую неподалеку сосну.

И правда, на коре зарубцевавшись, залитая смолой и почерневшая выделялась отметина.

— Серьезное дело. — Согласился Фрол. — Я бы на твоем месте с Санычем повидался, интересно, что он тебе расскажет, сердечному, а там разбирайся.

— И поговорю, — поднимаясь из-за стола, упрямо заявил Дмитрий. Не собираясь, вышел из дома и направился к лодке. Запустив мотор, с места рванул в сторону дебаркадера.

Подлетев к кораблю, ловко пришвартовался к борту и по трапу решительно поднялся на корму. И тут же столкнулся с плачущей Матреной. Вид женских слез подействовал, словно ушат холодной воды. Дмитрий мгновенно присмирел и успокоился.

— Матрена, что случилось, кто посмел обидеть кормилицу? — с нежностью спросил Дмитрий.

Добродушная пышечка, вытирая слезы руками, жалобно улыбнулась.

— Новых гостей черт прислал. Саныч с Трифоном повезли всех на рыбалку, а мне дурака непутевого оставили. Все нервы вымотал. Жрет за троих и от бутылки оторваться не может. Только и знает, что орет: «за все уплочено!» — обиженно пожаловалась повариха.

— Ладно, разберемся, — посуровев, пообещал Дмитрий и направился в кают-компанию.

И сразу остановился, поймав себя на забавной мысли: как ловко простая обыденность гасит любые душевные порывы. Наверно, вот так можно простоять в храме вечернюю службу, возвышенно внимая словам псалтыря, испытывая трепетное волнение, слушая церковное пение. А выходя на улицу, умиленно вытирая слезы, почувствовать, как грузная баба наступила на любимый мозоль. И, забыв о всякой святости, разразиться грязной бранью. Дмитрий не смог сдержать смех, входя в знакомое помещение.

За столом, уставленным лесными деликатесами рядом со знаменитой бутылью сидел мордатый под два метра мужик лет тридцати демонстрируя на лице следы неравной борьбы с зеленым змеем. Осоловелые глаза и нездоровый румянец в сочетании с сивушным запахом явно не красили заезжего гостя. Очумело вглядываясь в незнакомца, он презрительно заревел:

— Слышь, чухонец, где эта баба, пусть несет горячее, и давай девок с песнями. За все уплочено.

И Дмитрий, глядя в выпученные глаза урода, испытал такой прилив ненависти, что еле сдержал желание с лету вмазать быку по бубну. Но вдохнув поглубже, изобразил улыбку и мгновенно прочитал сидящего пред ним бугая.

Жалкая порода трусливых жлобов, мечтающая накопить денег для своей значительности. Иногда в результате мутации женщины способны порождать подобные генетические выкидыши. Эти дегеники любые человеческие эмоции переводят в денежный эквивалент, воспринимая жизнь, как лавку с ценниками и кассой. Подобные люди, если дарят подарок, то пытаются съесть и выпить в два раза больше стоимости. Их внутренний мир базируется на двух понятиях: где дешевле купить, и кому дороже впарить.

Дмитрий, пряча раздражение за дурацкой улыбкой, голосом трактирного полового произнес совершенно идиотскую фразу:

— Барин, там рыбу вам прислали, не соизволите выбрать для ушицы.

Дылда, растягивая толстые губы в ухмылке, крякнул от удовольствия, и с натугой вставая, пошутил:

— Ну пойдем, карлик, посмотрим на подарки, — и, пыхтя, пошел на палубу. Дмитрий, следуя позади гиганта, с интересом рассматривал попавшийся экземпляр, мысленно оценивая противника.

Уличные бойцы особая каста среди представителей единоборств. В уличной драке выбирать не приходится. Там нет весовых категорий и тем более правил. Времена побоищ до первой крови и только кулаками канули в Лету. Если ты не воспользуешься единственным шансом и не завалишь противника, в ход могут пойти различные предметы от ножа до булыжника. А, оказавшись на земле, скорей всего, тебя забьют ногами, то же самое сделаешь ты, не давая поверженному врагу подняться. Закаленные в драках уличные бойцы, как правило, обладают единственным ударом, доведенным до совершенства. И весь талант заключается в том, чтобы расслабить быка, выставив тело на удобную дистанцию, а там с атаса свалить на глушняк. Точнее, усыпить бдительность, отвлечь под любым предлогом и в самый неожиданный момент нанести удар.

Дмитрий, следуя за человекоподобным носорогом, почему-то знал это досконально. А при выходе на корму первым подлетел к поручням и, перегнувшись, словно заглядывая в лодку, до краев наполненную рыбой, жестом пригласил быка последовать примеру. Осоловелый дылда, расставив ноги, руками уцепился за ограждения и попытался перегнуться, с усилием наклонившись вперед. Дмитрий молниеносно вложившись, всем телом нанес сокрушительный удар в область печени. И клиент, громко икнув, выпучил глаза. Выдержав театральную паузу, побагровел и попытался вздохнуть. Затем, захрипев, упал на колени и изверг из себя всю требуху, принятую внутрь за последние сутки. Беднягу рвало жутко, с утробным неприятным стоном.

Дмитрий, сожалея о содеянном, все же предпочел покинуть корабль. Уже отвязывая лодку, услышал, как Матрена, понизив голос до шепота, поблагодарила:

— Поделом ему, ироду, может, перестанет над людьми измываться. А ты не беспокойся, если что, скажу, незнакомый охотник приезжал, егерей разыскивал. Мало ли их тут шастает.

Дмитрий, заводя мотор, махнул в ответ рукой и, прибавив газу, помчался домой.

К избушке причалил опустошенный и совершенно потерянный. Выбравшись из лодки у самого берега сел в траву и обхватив колени руками, застыл, словно изваяние. Вскоре подошел Фрол и присел рядом.

Дмитрий, не поворачивая головы, попросил:

— Ты можешь мне помочь, кажется, я умираю, моя жизнь растворилась в придуманных историях, у меня нет прошлого, я потерял себя, раздваиваясь в личностях.

Фрол вместо сочувствия радостно засмеялся.

— Пора прочитать тебе Сваргию.

— Это еще что такое? — Заинтересовался Дмитрий.

— Прощальное слово для умирающего, по крайней мере, так объясняют индусы, правда, если ты способен услышать напутствие. Попробуй понять, возможно, тебе поможет. Жизнь человека определяют два события — рождение и смерть. Первого человек не помнить, второго ждет со страхом, и все по одной причине. Рождается душа, а умирает созданная личность. И тебе необходимо разобраться, кто вечен. Ведь по сравнению со всеми неприятностями и страданиями смерть потрясает своей грандиозностью. А все началось со слова, и слово было у бога. И это слово было отдано сотворенному человеку и стало жизнью. Только слово бога обретало форму, а человек форму определял словом. И до сей поры пользуется подобной привилегией. Посмотри вокруг, человечество создало мир этикеток, погубив изначальный замысел. Любое определение формы невозможно без оценки параметров и эмоционального содержания. Но именно по этой формуле работает механизм времени. Человек с момента сознательного восприятия мира собственноручно запускает часы жизни. Вместо того, чтобы принять мир как единое гармоничное пространство, каждый пытается построить индивидуальный дом, заполненный множеством выдуманных понятий. В духе нет имен. Перед богом мы безличностны по человеческим меркам. Он принимает назад душу данную нам. Личность учитывается, как штрих-код в магазине. Название вещи еще не вещь на самом деле. Мы значимы для творца как одно из многочисленных творений в череде бесконечного создания. Но мы упорно принимаем выдуманную личность за истину. Нас придумали родители, назвав по своему усмотрению. А событийный ряд, в котором мы принимаем непосредственное участие, становится нашей биографией. Нами правит иллюзорная личность. Для нас значимо прошлое, возраст, неудачи, обязанности. Это все — мир мертвых. Мы тащим за собой телегу прожитых лет, наполненную гниющими фантомами, и чем дольше мы пребываем в этой юдоли, тем тяжелей груз. На самом деле мир чудесен, но только душа в состоянии оценить праздник. Однажды почувствовав в себе бессмертную частицу создателя, возможно его глазами взглянуть на творение. Мир откроется в полном многообразии, изумляя красотой и совершенством.

Фрол внезапно замолчал, прислушиваясь к далекому звуку лодочного мотора.

— Скорей всего гости к тебе, — доложил он Дмитрию. — Пойду по дому хозяйничать.

И неторопливо ушел, насвистывая несложный мотивчик. А Дмитрий, недовольный прерванной беседой, остался дожидаться визитеров.

Из причалившей лодки вылезли Саныч с Трифоном, с трудом вытаскивая полную корзину с рыбой.

— Мы к тебе, Дмитрий, с благодарностью. Избавил ты нас от нечисти, — доложил Саныч.

— Сколько проклятая мотыга над нами измывалась. Взяли на свою голову денег и получили сполна. — Добавил Трифон.

— А тут возвращаемся с рыбалки, а скотина трясется от страха. Только нас увидел, и давай молить, чтобы на станцию отвезли. Мы в полном недоумении. Ладно, Матрена рассказала. Она, родимая, как ты уехал ему еще жути нагнала. На все расспросы возьми да ляпни, в здешних лесах бандитские киллеры отсиживаются, кто в розыске. Жуткие люди, если что не так, жизни лишить могут.

Трифон засмеялся:

— Мыльный пузырь вмиг сдулся. Вместе с приятелем рванул отсюда, даже рыбу не взял. Знатно ты его образумил.

— Да ладно, дело житейское, — сконфузился от похвалы Дмитрий. — А за рыбу спасибо.

— А где твой напарник? — поинтересовался Саныч

— Да в лес ушел, все ищет следы древних поселений, — ответил Дмитрий, стараясь прекратить расспросы.

— Может, к нам поедем, праздник организуем, — предложил Саныч.

— Как-нибудь в другой раз.

— Ну ладно, — согласился Трифон, и лесники направились к лодке.

— Саныч! — окликнул егеря Дмитрий, — ты лучше мне скажи честно, в начале девяностых я приезжал в лесничество, искал пещеру?

— А с чего ты придумал подобное? — удивился Саныч. — У меня память, как алмаз, если хоть раз в жизни увижу, сразу признаю. Не был ты тут, братец. В мою бытность, по крайней мере. А я на хозяйстве без малого четверть века, — на секунду задумавшись добавил, — правда, в первый год царствования Бориса прибыл богатый клиент, все о какой-то пещере допытывал, но ко всему выпивал крепко, скорей на больной почве видения и начались. Так он на тебя ну нисколько не похож. И для полной убедительности Саныч попросил Трифона. — Ты же его помнишь?

— Ну да. — согласился товарищ.– Ты, Дмитрий, аккуратней здесь. У городских, часто от тишины и благолепия голову клинит, если что, сразу к нам, поможем, — предупредил Трифон.

— Да ладно, все нормально, — успокоил лесников Дмитрий. — В ближайшие дни загляну.

На том и распрощались. Дмитрий дождался, когда скроется лодка и громко позвал Фрола.

— Мне одному подаренную рыбу ну никак не донести. Учитель ваша помощь необходима.

Пришел Фрол и, заглянув в корзину, удивился:

— Царский жест, наверно сетью ловили. Давай для начала уху сварим.

Разожгли костер и, повесив котелок, быстро приготовили похлебку. Отужинав, так и остались у костра, с восхищением наблюдая заход солнца. Сумерки накрыли озеро, а наступившая ночь высыпала звезды и полную луну. Дмитрий в какой уже раз испытывал волнение при виде подобного великолепия. Не выдержав, поинтересовался:

— Неужели со временем ко всему можно привыкнуть?

— Конечно, ведь ты оцениваешь мир эмоционально, как зритель, и с каждым разом восприятие будет притупляться, — пояснил Фрол.

Дмитрий, расстроенный подобным ответом, вспылил.

— Фрол, почему ты всегда изъясняешься так сложно, неужели нельзя растолковать по-человечески, для начинающих.

— А почему я должен опускаться до идиотов? Все, что дается без усилия, не принимается и, тем боле, не ценится. Пусть единицы захотят понять, поднявшись до моего уровня. Поэтому пророки говорили сложно, ничего не объясняя. Истина открывается с неимоверным усилием. А мне, между прочим, понятно твое недовольство. Ты во всем хочешь разобраться, опираясь на знания и житейский опыт. Дмитрий, пойми вся твоя жизнь — всего лишь информационная составляющая, как страница в справочнике. Твоя личность не может существовать в вечности. Бессмертна душа. Поэтому воскресших учителей не могли узнать близкие и ученики. Все религиозные практики стремятся только к одному, разбудить души и дать возможность понять замысел бога. Душа должна познать мир как совершенное творение. На земле есть все составляющие для этого: материя, сила и энергия. Гиперборейцы знали секрет, создав идеальный механизм пробуждения. Они выключают личность, давая возможность душе править телом и познавать мир, используя интуитивное сознание.

— Фрол подожди, — остановил Дмитрий. — Неужели у всех душа спит?

— Представь себе, — грустно согласился Фрол. — Возможность называть созданную форму — тоже дар создателя, и люди с момента рождения тут же конструируют фантом. Поначалу они существуют параллельно с душой. Фантом обладает только возможностью называть, но именно так он пеленает душу, окутывая смирительной рубашкой. К трем годам, как только ребенок обретает слово, начинает принимать мир через этикетки и название. Придуманные пустышки душа понять не может, не находя в них замысла. Душу загоняют внутрь, укутывая ложью. Личность начинает править телом, потакая инстинктам и желаниям. И душа выключается. Поэтому мы ничего не помним о первых годах жизни. Правда, бывают случаи спонтанного пробуждения и на свет появляются святые старцы с глазами младенцев. Душа берет управление в собственные руки переводя жизнедеятельность в суточную цикличность, отрицая прошлое и будущее, каждый день, открывая мир заново. Только избавившись от личности, можно понять предназначение. Для пробуждения необходимо отбросить свою биографию, забыть о заслугах и прекратить скулить о неудачах. Душа определяет вектор движения. И однажды ты поймешь, что получил возможность творить миры, обретя бессмертие. Никто не призывает стать сумасшедшим. Просто необходимо перевести жизненные знания в прикладные, такие как например езда на велосипеде и умение плавать. Перестать познавать мир через определение его как сумму вещей. Направить все усилия. На восприятие частицы вечного. Существующей в каждом из нас, и мир приоткроет тайну замысла. Невозможно оценить целое, разобрав на части. Лучше не помнить, что было вчера и не думать, что будет завтра. Ведь все люди знают, что они хотят, но мало кто догадывается, что на самом деле ему нужно. — Фрол замолчал, ожидая вопроса Дмитрия, и тот не заставил себя ждать.

— Но большинство даже не подозревает о наличии души и живет себе припеваючи. Фрол засмеялся. Поэтому учителя называли их живыми трупами. Мир населяют в своем большинстве некрофилы. Люди, постоянно копаются в чужих гробах, как будто им не хватает собственных, они остаются некрофилами во всех своих проявлениях. Потребляя в пищу умершие тела, искренне влюбляясь в неодушевленные предметы, мечтая о трупах больше, чем о живых. Желание поменять свое бессмертие на деньги, успех, славу, просто обретение нарядного погоста. Стоит проснуться человеку, он забывает свой возраст, принимая жизнь как дар божий. Его особо не интересует внешность и отношение других к собственной персоне. Понятие моды, стиля исчезают. Ведь их выдумывают, как правило, довольно мерзкие личности. — Фрол дотронулся рукой до онемевшего Дмитрия. — Ну, теперь полегче умирать?

— Да как тебе сказать? — оживился Дмитрий. — Хотелось бы попробовать проснуться, не поможешь страннику?

Фрол засмеялся:

— Есть у меня один метод, можем использовать, но результат не гарантирую. Он заключается в следующем. Личность всегда пытается понять, построив логическую схему. Если ты присмотришься, то заметишь, что люди заключены в жесткие социальные рамки, закрепленные в иерархическом порядке. Даже символом семьи стал пресловутый стакан воды. Иллюзорный мир определил цель жизни благополучием последующих поколений. Истинный путь человека — обретение вечности. Это хорошо понимали индусы, сохранив в своих религиозных книгах основные откровения древних цивилизаций. Человек должен закончить свои счеты с материальным миром до сорока пяти лет, выполнив основные каноны. До начала перемен необходимо создать семью, родить ребенка и по возможности обеспечить свое существование в пределах разумной достаточности. Необходимо также обуздать тело, полностью исчерпав свои желания. Затем наступает главный этап — разрушить выдуманную личность и проснуться. Религия в подобных случаях поступает просто. В монастырях тебе дают новое имя и пытаются заставить забыть прошлое с помощью молитв или медитаций, добиваясь восприятия мира с новой точки существования. Гиперборейцы это делали с помощью совершенно нам непонятной технологии. Их метод — спонтанное пробуждение, позволяющий обретать бессмертие при жизни. Они уходили из мира по собственному желанию. Я могу предложить тебе Абстракцию Абсолютной Бесконечности, которая может привести к положительным результатам. Мы пойдем в пещеру, и ты попытаешься прожить жизнь, не задавая вектора движения, окунувшись в помойку, царившую в твоей голове. Погружаясь в сон, тебе не надо ни о чем думать. Просто понаблюдай за обрывками памяти внутри себя. Помни, никакой судьбы нет, господь даровал нам свободный выбор движения.

— Ну что, готов? — спросил Фрол у обескураженного Дмитрия.

— В принципе, да, мне терять нечего, — согласился Дмитрий, поднимаясь во весь рост.

Он с тоской огляделся глубоко вздыхая. Фрол решительно направился в пещеру, за ним обреченно зашагал Дмитрий. На этот раз Фрол включил багряные сполохи, и пещера, словно залитая огнем, выглядела жутковато. Фрол приготовил ложе и дождавшись, когда Дмитрий раздевшись, поудобней ляжет, предупредил:

— Не вздумай вспоминать, просто растворись в себе.

Последние слова Дмитрий понял с трудом, погружаясь в сон и, словно минуя темную комнату, открыл дверь и, прежде чем выйти во двор, громко крикнул:

— Сорок один никому не дадим!

Он выскочил на залитые солнцем ступеньки крыльца и радостно огляделся. У сарая на лавочке сидели друзья Колька и Сашка, о чем-то беседуя с дедом Пипеткиным. Так его прозвали мужики за вечную присказку, что всякая пипетка мечтает стать клизмой. Дед был небольшого роста, неопределенного возраста, несмотря на погоду всегда в валенках. Для местной детворы он был кладезь шуток и прибауток. Если пребывал в хорошем настроении духа, рассмешить мог даже покойника. Вот и сейчас, заметив Дмитрия, ласково позвал:

— Подь сюда, щусенок.

Дмитрий подбежал к деду, пряча за спиной горбушку черного хлеба, обильно политую подсолнечным маслом и посыпанную солью. Дед Пипеткин, сощурив глаза, ехидно спросил:

— Это кто же такое правило придумал: заранее орать, что не поделишься с друзьями. Небось, сынки недобитых буржуев, чтобы сподручней было одному под подушкой жрать бутерброды?

Дмитрий покраснел от стыда и, вытянув вперед руку с краюхой хлеба, предложил:

— Кто-нибудь хочет?

Пипеткин поправил:

— Ты не говори, сам отломи и дай.

Дмитрий ловко разделил пайку и угостил друзей. Дед вместе с ребятами прожевал хлеб и, умиленно щурясь, похвалил Дмитрия:

— Вкусный, как в войну.

Сашка, пытаясь поддержать тему, попросил:

— Дед, расскажи о партизанах.

Пипеткин оглядел детвору и, посуровев лицом, серьезно спросил:

— А знаете, о чем я думал, сидя в засаде?

Колька, ожидая подробности кровавых боев, почему-то шепотом поинтересовался:

— О чем, дедушка?

Пипеткин, прокашлялся и с выражением продекламировал:

— Сижу я в засаде, а пукнуть нельзя — услышат фашисты, погибнут друзья.

На секунду воцарилась гробовая тишина, затем Сашка, схватившись за живот, согнулся от хохота. В этом и был Пипеткин, никогда нельзя понять, когда он говорит правду, а когда шутит. Ребята веселились от души, повторяя стихи доморощенного поэта. И, может быть, еще какие великие строки родил дед Пипеткин, но из-за угла дома, грузно переваливаясь, показалась его сестра Дуся, приехавшая из деревни.

Раз в месяц она посещала братца, приволакивая мешок харчей и бидон самогона. Женщина отцветающей поры и очень тучной комплекции с трудом перла припасы, сипя при ходьбе и поскрипывая, словно старая телега. Дед Пипеткин подхватился при виде сестренки и поспешил навстречу, от радости похлопывая себя по бокам.

Ребята знали, что явление деревенского ходока означает начало грандиозной пьянки с песнями и танцами. И словно почувствовав приближение праздника, на балконы вылезли вечные собутыльники деда Пипеткина. Народ срочно организовал компанию и веселою толпой направились на квартиру к деду.

Пипеткин жил на первом этаже, и если забраться на крышу рядом стоящего сарая, то открывалась истинная картина гулянки. Самым интересным во всем спектакле было поведение тети Дуси.

Утомившись от долгой дороги и растратив остатки сил на приготовление праздничного стола, сестра Пипеткина предпочитала оригинальный способ отдыха. Стоило компании расположиться за столом, Пипеткин накатывал сестре стакан самогонки, и Дуся, словно чай, выцеживала емкость до донышка. Затем, не прикасаясь к еде, принимала на грудь второй и заглотив дозу, благополучно теряла сознание. Немощные мужики всем скопом подхватывали необъятное тело. Кряхтя, вытаскивали из квартиры. Относили в сарай и укладывали на полку. Сами возвращались в квартиру и продолжали неспешную пьянку. И в этот раз все произошло по сценарию.

Ребята понаблюдали за перемещением тела и, не зная, чем заняться, далее заскучали. Тут Колька предложил:

— А пойдем с Дуньки портки снимем.

И Сашка с удовольствием подхватил почин. Дмитрия, как ни странно, тоже заинтересовала перспектива ознакомиться с анатомией женского тела. Они осторожно вошли в сарай и остановились у полки, с ужасом оглядывая огромную бабу, лежащую на спине и громко храпевшую. Боязнь показать друг перед другом страх подтолкнул ребят к решительным действиям. Колька, проверяя, насколько крепко спит тетка, сильно толкнул в плечо и заорал в самое ухо:

— Дуся!

В ответ — никакой реакции, только еще громче захрапело тело. Тогда Сашка приподнял юбку и Дмитрий был ошарашен увиденным: тетя Дуся лежала без штанов, в пьяном угаре раскинув ноги. Дмитрий, ошалев от стыда, выскочил из сарая. Забежал за угол, где его утробно вырвало. Дети не стали делиться впечатлениями, а какие-то пришибленные разошлись по домам.

Дмитрий толком не понимал, что увидел, но чувствовал жуткий стыд. И даже засыпая, никак не мог забыть мерзкий поступок.

Утром проснулся, подойдя к окну, выглянул во двор. Никого из друзей и знакомых не было. Только дед Пипеткин ковырялся у своего сарая. Любопытства ради Дмитрий решил пойти на улицу и пообщаться с забавным стариком.

Пипеткин пытался приладить ручку к двери сарая, для чего-то вымеряя расстояние угломером. Он был жутко сосредоточен, пыхтя от усердия. А на совет Дмитрия «да прибей ты железяку гвоздями», почесал затылок и серьезно ответил:

— Просто детей делать, а здесь наука нужна.

Дмитрий понял намек и, томясь от безделья, решил вернуться домой и посмотреть телевизор. Вскоре с работы вернулась мать вместе с родственником дядей Юрой.

Они расположились на кухне, обсуждая взрослые проблемы. Но, как только начался кинофильм «Лимонадный Джо», перебазировались в большую комнату.

Где-то на середине картины Дмитрий пошел на кухню попить воды и сразу обратил внимание на бутылку с красочной этикеткой «Спотыкач». Что его толкнуло на поступок, понять не мог. Но только хладнокровно налил полный стакан тягучей рубиновой жидкости и, копируя взрослых, потребляющих портвейн во дворе, маленькими глоточками выпил сладковатое пойло. Затем вошел в комнату и мир медленно поплыл, раскачиваясь и кренясь в сторону. Очнулся через день с мутной головной болью и сушняком во рту. Его даже не ругали, во всем обвиняя дядю Юру. Бедолага, пока Дмитрий метался в пьяном бреду, не отходил от него ни на минуту. В дальнейшем был отлучен от дома и долгое время не получал прощения. А Дмитрий подхватив удобную версию на все расспросы валил вину на дядьку.

Дмитрий улыбнулся вспоминая детство и щурясь, словно мартовский кот, потянулся от удовольствия. Ему ужасно нравилось ранним летним утром на велосипеде приезжать в Суханово и, искупавшись в очаровательном озере сидеть на скамейке любуясь фантастическими пейзажами. Но во всей воздушной идиллии существовал один изъян. Пытаясь вспомнить дни прошедшие, он наталкивался на фрагменты не особо приглядные с нравственной точки зрения. Картин счастья при всем старании воскресить не удавалось. Сочетание волшебной природы одного из лучших уголков Подмосковья, и полного негатива собственной жизни, постоянно раздражали Дмитрия. Суханово появилось в его жизни совершенно случайно. Как-то нехотя был приобретен участок с древней полуразвалившейся хижиной. Затем возвели сруб, и вырос чудный домик. Дмитрий поначалу определил для себя дачу как нечто необходимое в дополнение к городской квартире. Но однажды, завис на недельку, и город удалился. С высоты бревенчатого домика Дмитрий увидел, как Москва расцветает роскошью, источая запах зловония. И находиться в помойке стало до безумия противно. Неспешный ритм позволяет остановиться и подумать. А если у тебя есть возможность в один прекрасный момент отказаться от всего, включая обязанности, тогда деревенский уклад жизни откроет очень много интересного. Дмитрий до сих пор не понимал, почему сделал такой выбор. Но просто без причины перестал бороться с естественным течением жизни. Ушел с работы, не сопротивляясь и не пытаясь более цепляться за благополучие. Все само собой утряслось. Ему выпали небольшие деньги за пакет акций, позволяющие жить не ниже среднего достатка. Дмитрий в одночасье стал провинциалом, с интересом ожидая последующих метаморфоз. Казалось подобная пауза продлиться от силы месяца три и, не выдержав, опять нырнет до боли знакомый мир стяжательства. Но все произошло иначе. Рухнул привычный распорядок и Дмитрий остался один на один с собственной памятью. Стремление любого человека заключается в поступательном движении к материальному благополучию. Необходимо набить закрома до приближения зловещей старости, ну а далее без остановок до могилы. Все судорожно стремятся обеспечить себя на «черный день» не ведая, что живут в нем с рождения. Редким людям удавалось сознательно остановить безумный бег и, находясь в полном здравии выйти из системы. Дмитрий сделал подобный шаг, оказавшись на обочине. По началу, пауза жутко напрягала своим однообразием. Он, то маялся от безделья, то судорожно пытался звонить друзьям, ожидая от них оправдания своего поступка. Но наталкиваясь на отрицание, замыкался, впадая в истерику. И когда казалось, эксперимент провалился и, он радостно встанет в ряды серых тружеников, наступил коллапс, просто тишина в голове и в сердце. Лежа в гамаке, проникся величием создания, почувствовав жизнь во всем объеме. И память прожитых лет, стремительно раскручиваясь, выплеснула фрагменты в совершенно сумбурном порядке. Эпизоды детства переплетались с недавними событиями, обрываясь на половине. Стоило увидеть ребенка, как моментально всплывали образы школьных друзей. Это было удивительно. И вот именно тогда столкнулся с загадочным явлением. Выключив событийный ряд, ты погружаешься в мир теней, становясь сам живым трупом. По началу Дмитрий списывал странный эффект на плохую экологию Суханово. Утопленное в крови безвинных жертв, наполненное вечными стонами тысяч загубленных. Поместье вызывало томящее чувство душевной боли, заставляя память отрыгивать спрятанные в потаенных уголках нелицеприятные поступки. И хотя по преданию Сухановские места являлись излюбленными охотничьими угодьями царя Алексея Михайловича (Тишайшего), где ему явился образ святой великомученицы Екатерины возвестившей царю о рождении дочери. И было в благодарность отмечено закладкой обители во имя святой Екатерины. Его тянула сюда неведомая сила. Проходя по аллеям среди вековых дубов и лип, с трудом сдерживал желание помолиться во спасение невинно убиенных. Но именно Сухановское одиночество вскрывало внутренне томление.

В прошлом одна из самых страшных тюрем современности, расположенная на территории Екатерининского монастыря, напрочь убивала любые посылы направленные в будущее. Сколько здесь было положено жизней на расстрельном полигоне, не знает никто. Но огороды вскапывать вблизи монастыря не рекомендовалось из-за обилия костей и черепов. И полное погружение в прошлое изменило восприятие жизни Дмитрия. Оказалось, что идеальным счастьем является возможность не общаться с подонками и мерзавцами. Хотя бы короткое время не притворяться, одевая личину восторга, когда тебе хочется плюнуть в гадкую рожу. Жить по правде высшее проявление добродетели, как правило, недостижимая мечта обычного обывателя.

Звонок телефона прервал поток мыслей и Дмитрий очнувшись, вернулся в реальность. Общения требовал Мишаня старый товарищ медленно звереющий от скуки в загородном коттедже. Не успел он сказать слово, как Дмитрий моментально вспомнил все подробности знакомства.

В конце 80, когда поездки за границу были в диковинку, деловой партнер предложил срочно посетить Таиланд в составе делегации банковских служащих. Дмитрий не заставил себя долго уговаривать и, собравшись, ринулся в Шереметьево. Знакомясь с коллегами по путешествию, внешне скрывая досаду, испытал разочарование. Команда состояла из ботаников с математическим уклоном. Этакие пухлые бухгалтеры, одетые в пионерскую форму с неизменным фотоаппаратом на шее и еле заметным блеском в глазах. Максимум на что можно было рассчитывать с подобным коллективом, семейный отдых с бесконечными посещениями музеев и поиском достопримечательностей. Дмитрий называл подобную касту людей Феликсами, в честь счетной машинки с приятным дзиньканьем в момент поворота ручки. Он прекрасно знал, что для них уже подвиг выезд на природу в ближайшее Подмосковье. А поездка в Тайланд событие всей жизни, и протекать она будет прогулками по городу сбитым стадом. Перезнакомившись ради приличия с персоналом дождался погрузки в самолет, усевшись удобней, решил заснуть. Но на соседнее кресло запыхавшись, плюхнулся парень небольшого роста. Крепко скроенный, с массивной золотой цепью на шее, он восторженно улыбался, оглядывая пассажиров. Затем протянул руку Дмитрию, и ни сколько не смущаясь, громко заявил:

— Я смотрю Ты единственный нормальный пацан среди ботвы. Давай вместе бодаться, а то помрем от тоски. Мне эти фунтики в банке надоели с дебетами-кренделями, оглядевшись по сторонам, будто собираясь открыть секрет, прошептал, — братан, они инопланетяне, все считают, врубаешься. Вот таким образом Дмитрий обрел товарища. Как понял Дмитрий, Мишаня являлся представителем крышы и торчал в банке как напоминание о существовании тайной, но грозной силы. Заведение свое Мишаня ненавидел люто со всеми его обитателями. Он не упускал ни единого случая подколоть или пнуть будущих олигархов. Всю финансовую элиту ласково называл бубльгумами, а чувствуя их страх на генетическом уровне, часто проводил воспитательные беседы. Выглядело подобное действо примерно так. Он неожиданно ловил пробегающего банкира, приперал к стенке и, похлопывая по плечу, доверительно шептал:

— Слышь братан, вчера стрелку забили с отморозками. Такая терка вышла с кровавой пеной. Нас бригада столбов двадцать и их немерено. Сначала чес по понятиям, а потом началась мокруха. Помнишь ко мне приезжал друган Фима, так ему кишки вспороли. Но он кремень поднял с земли, требуху держит двумя руками и мне говорит: — Мишаня, ты пацан правильный. Мне за тебя и умереть в полный кайф. Именно в этом месте повествования банкир начинал медленно сползать по стенке, бледнея и тяжело всхлипывая. Мишаня делал вид, что не замечает прединфарктного состояния, добивал фразой:

— Слышь братан, на следующую стрелку обязательно тебя с собой возьму. В банке его боялись похлеще налоговых инспекторов. Да и в этой поездке при его появлении, финансисты замолкали и втягивали головы.

Проживать Мишаня решил с Дмитрием в полулюксе роскошного отеля. Но не успели они разложить вещи, как неугомонному товарищу стало скучно. Поглядывая с балкона на окружающий пейзаж, безапелляционно заявил:

— Пойду поищу где здесь дурь продается, в таком климате она раза три в год цвести обязана. В соответствии с погодой Мишаня оделся в ляповатую рубашку с короткими рукавами и шорты непременно ниже колена. В сочетании с золотой цепью с палец толщиной, голдовыми часами и тремя гайками на пальцах из благородного металла, он выглядел а ля рус бандито в натуре. Покрутившись у зеркала и явно понравившись самому себе, бурей вылетел из номера, хлопнув на прощанье дверью. Вернулся где-то, через час с целлофановым пакетом полным травы и стеклянными глазами. Присев в кресло, с трудом вспоминая слова, медленно произнес:

— Ты не знаешь, где здесь просят политическое убежище. Это рай, у них килограмм зелья сто долларов стоит. Да еще пробовать дают немеренно, пока не упадешь. Единственное препятствие, никто по-русски не чешет, темнота сплошная. Вот в таком состоянии не просыхая, Мишаня познавал Тайланд. Его особо не интересовали туристические маршруты. Он презрительно называл их лоховскими тропами для чушков. И предложил пойти другим путем. И повел. В первый же вечер свернув в какой-то переулок минут двадцать пробирались узкими улочками среди грязи, собак, чумазых детей и непотребной вони. И все в полумраке, наталкиваясь на группы местного населения, замирающих при нашем появлении. Патая четко поделена не две части, одна как центральная улица для туристов в огнях неона и бесчисленных развлечений и другая, куда словно в канализационные стоки опускаются отработанные люди, перемолотые жерновами страстей и низменных удовольствий. Это не только Тайские женщины, измочаленные в публичных домах, но и наркоманы дошедшие до последней черты. Здесь обитали тысячи надломленных извращенцев со всего мира потерявших себя в бредовом сознании. Дно всегда лишено красочной обертки, оказываясь на деле последней чертой, куда непременно приводит неуемная похоть. Здесь больные беззубые шлюхи с трясущимися руками и гнойными глазами, озлобленные на весь мир. Компанию им составляли конченые наркоманы, перевалившие давно на дозу XXXL и потребляющие только опиаты в первичной обработке. Эти «кайфуши» реально находились на грани жизни и смерти, в натуре, одним глазом оглядывая мир живых, а другим с ужасом посматривая в ад их ожидающий. Поведение подобных людей особое. Кроме внешнего вида мумии с землистым цветом кожи их отличает паузное бодрствование. В какое-то мгновение они закатывают глаза и погружаются в небытие, судорожно хрипя и испуская пену изо рта. Конвульсия длится довольно долго и, уже кажется, что клиент отъехал, но неожиданно он судорожно вздрагивает и оживает с безумным взглядом в припадке буйства. Нарколыга вскакивает, пытаясь куда-то пойти, громко кричит, размахивая руками. При всем непотребстве рабов иглы можно терпеть, а вот мутанты созданные человеческим гением, ужасают дикой неестественностью. Таиланд — мировой центр по смене пола. Со всего мира сюда съезжаются клиенты, желающие избавиться от мужского достоинства.

Операция стоит довольно дорого и ко всем бедам процедуре предшествует длительная химиотерапия. Необходимо пройти гормональный курс, пытаясь изменить в организме мужской баланс на женский. И неприятная волокита оказывается главней хирургического вмешательства. Все поставлено на поток и трансвеститов в Паттайе как грязи. Но как во всяком производстве существует процент брака. Когда по каким-либо причинам дело не доводится, до конца, в мир выбрасывают полуфабрикат. Вот именно подобные клиенты и есть тихий ужас. Сидит лысый бородатый мужик с пятым номером бюста, обвисшей отвратительной формы, к тому же не симметричной, с бритыми костлявыми ногами, одетый в женское платье. Подобного мутанта не принимают в свое сообщество трансы как урода и люто ненавидят женщины, считая злой насмешкой. Он изгой даже среди мерзости. И определяя свое место они кучкуются демонстрируя уродство, готовые к яростному отпору. Они вроде особо ядовитых животных, в природе имеющих предупреждающе яркий окрас. Подобные уроды подчеркивают свою извращенность, размалевывая лица не естественными красками, наклеивая длиннющие ногти, одеваясь в шмотки безумных расцветок.

Эта донная богема и обитает в трущобах Паттаи из темноты с отчаянной злобой, наблюдая за сытыми европейцами. Они в состоянии принять в свою среду только падших, умиляясь несчастьем бедолаг. В такие притоны, совершенно спокойно вламывался Мишаня, убивая на повал местную публику своей наглостью и безрассудной отвагой. Он являлся им словно мифический герой, весь в золоте, шикарно одетый и без тени смущения и страха. Мишаня громко обсуждал замеченных персонажей, пугая Дмитрия откровенностью. Он тыкал пальцем в особо колоритную фигуру и громко кричал:

— Смотри, братан, во чума, всех петухов такими сделать надо, что бы дети с рождения боялись, — и ломился к стойке, заказывать местной сивухи.

Попутно пытая хозяина заведения на предмет продажи ему дури и как не странно неведомым образом подламывал владельцев и ему выкатывали особый кайф термоядерной силы. Дмитрий страшно боялся, что погружения в бездну рано или поздно кончится трагически и спровоцирует нападение, но к своему удивлению неожиданно понял. Местные воспринимают Мишаню как неизбежное вторжение льва, и связываться с ним не спешили. Скорее всего не могли понять цель визита, пугаясь таинственного. Мишаня шерстил мирскую помойку, врываясь в самые неприглядные места словно хозяин.

Дмитрий был очарован товарищем, его восприятием мира и отношением к собственной персоне. Дмитрий решил, что он бандит с рождения и криминальная среда, жизненное пространство. Он даже как-то вечером затеял разговор с Мишаней, выясняя тему:

— Мишаня, ты наверно с первого класса всю школу терроризировал? — задал на первый взгляд безобидный вопрос Дмитрий.

— Да ладно, — почему-то удивился Мишаня, — Слушай сюда. Значит так, учился в математической школе, посещал изостудию, цветочки рисовал. Вот тебе пример моей юности. Мама по окончанию десятого класса подарила дедовскую машину. Я решил на ней денег заработать на подарок маме к 8 марта. Подлетаю на Тверскую, только тормознул, ко мне дама на крыльях и воркует:

— Юноша, как на счет минета за четвертак?

Я аж онемел от прухи, слету клиента зацепил. С трудом сдерживаясь интересуюсь:

— Далеко ехать? — а она плюхнулась на сиденье и отвечает:

— Да нет, тут в переулке. Я по газам, она дорогу показывает. Заезжаем во дворик. Я жду, сейчас мне купюры отломят. А она достает из сумочки влажную салфетку, смотрит на меня как на барана и говорит:

— Ну, доставай, приступим.

— Я ей, слышь, ты давай плоти за доставку. Вот тогда мне дама объяснила, что минет не адрес, а способ секса.

— Вот такой я бандит был, — закончил Мишаня. Мой выбор дерзкого пути от безысходности, поверь мне. Дмитрий улыбнулся.

— Мишаня, а почему ты из всей толпы меня в партнеры предпочел?

— Не знаю, одним словом ты свой, я почувствовал. Такой выбор для общения представителями агрессивного класса постоянно ставил в тупик Дмитрия. К нему могли подойти в ресторане, на улице и доверительно вести беседу криминальные элементы, словно определяя родство по крови. Долгое время Дмитрий не мог понять, в чем секрет отбора. Только здесь, в Таиланде, посещая с Мишаней запредельные притоны, готовый в любую минуту биться на смерть — понял. Они интуитивно понимают, он перешел предел и давно вступил в сумрачную зону. И Дмитрий вспомнил роковой поступок. До армии занимался подводным плаванием, даже более сложной разновидностью подводным ориентированием. В общем, цель прикладного вида спорта простая, с помощью компаса и лага (прибор для измерения расстояния) находить под водой предметы и выплывать в заданные зоны. Современные дайверы в сравнении с профессиональными пловцами, что пингвин на коньках для спринтера-конькобежца. В военкомате долго шушукались, разглядывая документы, и оказался Дмитрий в подразделении специального назначения «Равелин» в славном городе Севастополе. Задача отряда заключалась в охране боного заграждения, служащего преградой для проникновения в бухту вражеских лазутчиков. После взрыва крейсера «Новороссийск» итальянскими диверсантами, командование уделяло особое внимание борьбе с подводными пловцами. Для этого и был создан отряд «Равелин» укомплектованный профессиональными спортсменами. На первый взгляд ничего сложного в ежедневном осмотре заградительной сети, перегораживающей вход в бухту, не было. И Дмитрию даже нравилось свою вахту проводить под водой, разглядывая дивных обитателей морского дна. По крайней мере намного легче, чем подготовка на суше к встрече с врагом. Как говорил их любимый мичман Колобков, глядя на изможденных от тренировок матросов: «Вздремнуть не грех, проспать преступление». В период неопытности Дмитрию доверяли только дневное несение вахты. Если срабатывали датчики обнаружения неопознанного объекта, дежурная смена обязана была погружаться для визуального контакта. Как правило, нарушителями являлись дельфины или любопытные отдыхающие, заплывающие к бонному заграждению со стороны яхт клуба, расположенного напротив самого «Равелина». Эти вальяжные купальщики даже не подозревали, что из глубины за ними внимательно наблюдают диверсанты. Вот такие задания нравились Дмитрию. Подплывая к яхт клубу, любовался на парящих над ним, словно в невесомости людей. Они искрились в воде пронизанной лучами солнца. Только ценители могут понять насколько сексуально женское тело в момент движения при плавании. Даже безобразные фигуры тюленеподобных дам в воде, грациозны и привлекательны. Любой желающий может увидеть в банальном городском бассейне гурмана-эротомана часами плавающего в ластах с маской и трубкой в гуще женских тел.

Каникулы кончились, как только Дмитрий приобрел опыт несения службы. Ему стали доверять ночное дежурство. Как только буксир закрывал бонное заграждение, запечатывая бухту, вступало правило запрещающее приближение к важному объекту. Время было тревожное, вовсю бушевала война во Вьетнаме, и противостояние достигло апогея. Конечно, командование не допускало прямой диверсии со стороны противника, но то, что каждая из сторон всеми силами стремилась разведать военные секреты, было очевидно. Но самое основное в противоборстве флотов определение подводных лодок в акватории мирового океана. На какие только ухищрения не пускались военные и радиобуи и перехват сообщений в эфире. Но более эффективным являлась маркировка самой лодки.

Подплывал незаметно гад ползучий к субмарине и прикреплял к корпусу малюсенький маячок и маршрут лодки как на ладони. А раз знаешь, где она родимая, уничтожить труда не составляет. Все это Дмитрий выучил наизусть, но поверить, что кто-то осмелится полезть в бухту, напичканную боевыми кораблями под завязку, ну никак не мог. Поэтому считал свою миссию детской забавой, скорее для очистки совести. И все таки на боевое дежурство выходил в полном вооружении. Боекомплект составлял по тем временам не богатый наборчик. Нож и подводное ружье вот и весь арсенал воина. Хотя как не экипируй подводного пловца, основное оружие — голова. Чего стоит только одно погружение ночью в кромешной темноте. Через минуту ты совершенно перестаешь ориентироваться, не понимая где верх, а где низ. Определится можно только по пузырям, выпущенным из-под загубника. Конечно, есть возможность подвсплывать и осматриваться в свете прожекторов, медленно перебирая ластами, двигаться вдоль бонного заграждения. Так и в тот раз, около двух часов ночи, сработала тревога в районе четвертого сектора. Дежурный офицер приказал проверить целостность сети и Дмитрий, бодро отрапортовав «Есть» принялся готовиться к погружению. Ему помогли надеть гидрокостюм и нацепили на плечи тяжеленные баллоны со сжатым воздухом. С трудом доковыляв до воды, мешком плюхнулся в черное как деготь море. Прогулочным темпом поплыл вдоль сетки, разминая затекшие мышцы. Прожектора световыми столбами месили район поиска. И Дмитрий, не желая ослепнуть в бешеных вспышках света, решил уйти на глубину. Не успел погрузиться, как кожей почувствовал, на дне кто-то есть и точно не животное.

Сам бой с противником в воде совершенно особое упражнение. Весь смысл нелепых телодвижений заключается в стремлении зайти за спину врагу. Первый, кому удается замысловатый крендель, побеждает элементарно. Поединок с применением подводных ружей более сложен по своему исполнению. Выигрывает тот, кто первый заметит врага. Но все бесполезно в кромешной темноте. Здесь ты не в состоянии видеть. Любое неосторожное движение запутывает в первую очередь тебя самого. Главное правило в ночном бою оказаться ниже противника и его услышать. Если ты правильно определишь место нахождения врага, у тебя есть шанс удачного нападения.

Дмитрий, достигнув дна, замер и пытаясь перебороть волнение, задержал дыхание. Сердце колотилось, как молот по наковальне, заглушая посторонние звуки.

Дмитрий вспомнил, как учили. Продулся, очистив заложенные уши от быстрого погружения, и подводный мир ожил. Он услышал далекий звук работающего двигателя, скрежет металлической сетки и еле различимый характерный хрип дыхания подводного пловца. Враг находился совсем рядом и тоже слушал, пытаясь делать вдох через длительные промежутки. Вот здесь пригодились изнурительные тренировки.

Дмитрий определил цель и, приготовив оружие, поплыл к врагу. Противник, явно почувствовав угрозу, сделал задержку дыхания. И два пловца в кромешной темноте, находясь в паре метров, друг от друга замерли, в ожидании, кто первый нарушит тишину. Здоровый образ жизни и русский героический характер победили. Враг, не выдержав, судорожно вдохнул, и Дмитрий выпустил все четыре гарпуна в хрипящий звук. Он сразу понял, что попал, услышав рев от боли. Диверсант, пытаясь спастись, резко пошел на всплытие, судорожно молотя ластами. Дмитрий вынырнул рядом с ним и запустил сигнальную ракету. Поверженный противник не пытался оказывать сопротивление и скрыться бегством. Он сбросил тяжелый акваланг и, уцепившись за буй бонного заграждения, тяжело дышал, издавая хрип булькающей крови. На сигнал тревоги подошел катер с вооруженными матросами. Диверсанта выловили и вместе с Дмитрием доставили на берег. Водолаз оказался тяжело раненым и умер по дороге в госпиталь.

Как только рассвело, на месте поединка было найдено оружие и шпионское снаряжение лазутчика. Особенно серьезную опасность представлял прибор, замаскированный под камень и способный перехватывать секретную информацию. Дмитрия командование, с перепугу, наградило медалью за отвагу, приравняв поступок к подвигу военного времени, а в знак особого доверия перевели в отряд боевых пловцов. Это не просто элита в рядах вооруженных сил. Настоящее отделение буйно помешанных, среди спецподразделений. К чему их готовили, Дмитрий толком не понял, но то, что они способны убить врага в любую минуту, являлось неоспоримым фактом.

Диапазон действий боевого пловца не ограничивался никакими рамками. Он был сапер, снайпер, диверсант, а главное еще и аналитик собственных операций. Ему просто ставили задачу, как и какими средствами, она будет выполнена, решал сам боевой пловец. Подобное достигалось изнурительными тренировками, доводя до совершенства науку боя. Основным требованием являлось правило «Вступил в поединок, иди до конца». И Дмитрий успешно усвоил безжалостный закон.

Выйдя на гражданку, всеми силами стремился не попадать в переплеты, связанные с драками и выяснением отношений. Дмитрий отдавал себе отчет, что контролировать столкновение иногда не удается, а в пылу борьбы есть возможность покалечить противника и страх приобретенных знаний сковывал общение с людьми. Вот подобную решимость идти до конца и чувствовали романтики ножа и топора.

Он совершенно спокойно мог общаться с отморозками, вызывая у них настороженный страх, и если по неопытности пытались рычать, огрызаясь, блатной мулькой, в ответ мило улыбался, и ярость гасла. С обычными гражданами было намного сложней. В отношениях всегда превалирует закон. К тебе относятся так, как ты позволяешь, к себе относится. Если ты ради достижения цели опускаешь планку собственного достоинства ниже колена, поднять уже не возможно. Этим и опасен путь компромисса. Бывает какой-то мерзавец, обещая райские кущи, согнул тебя, а еще хлещи, повернул задом, таким ты и останешься на всю жизнь, проделывая не сложную операцию с своими близкими. С Дмитрием подобного пируэта сделать было нельзя. По определению, он с легкостью переходил грань от внутренней ненависти к рукоприкладству, а, обладая навыками воина, очень грамотно планировал выяснения отношений. Умея ждать, анализируя противника, был очень опасен. И конечно с таким характером рассчитывать на благополучную карьеру, сталкиваясь с несправедливостью, полное безумие.

Дмитрий вынужден был искать успокоение в одиночестве. Он, было, окунулся в церковь, пытаясь найти ответы. Но понимая религию как знание, запутался, не находя смысла в изречении: «Нельзя познать Господа без веры». Обладая пытливым умом и склонностью к анализу попытался по иному осмыслить жизнь. Стал внимательно приглядываться к людям, выискивая в них секрет веры. Открытие повергло в шок, и виной всему стала игра.

На территории поместья «Суханово» располагались тенистые корты. Дмитрий, наблюдая за беготней игроков, отметил привлекательность подобного занятия, а имея склонность к активному отдыху, стал потихоньку и сам помахивать ракеткой. Так и не заметил, как втянулся. Теннис высоко техничный вид спорта, а по внутреннему напряжению и эмоциональной отдачи не уступает боксу. Теннисный поединок очень похож на дуэль, причем не на пистолетах, где пуля дура, а на шпагах, где чем богаче арсенал технических приемов, тем легче одолеть даже физически сильного противника. Именно это поразило Дмитрия в увиденном однажды противоборстве. На корте сошлись совершено не равные противники. Дед могильного возраста, с трудом стоящий горизонтально и юноша атлетического телосложения. Опытному глазу Дмитрия было заметно, качек бьется в полную силу, пытаясь одолеть старика. Плюс ко всему явно умел играть, но за обретенную мускулатуру пожертвовал извилинами в голове, опираясь на чистую силу. Он лупил со всей дури, но дедушка медленно семеня негнущимися ногами, успевал еще до замаха культуриста оказаться в том месте, куда упадет мячик и, подставив ракеточку перебрасывал желтенький на сторону противника, попадая в самое не удобное место. Качек носился разъяренным быком, обливаясь потом, а дедуля под бурный восторг зрителей то укорачивал, то пробивал мячик, по длине изматывая юношу.

Дмитрий догадался, старик читает игру, заранее угадывая, куда ударит Геракл. Подобная демонстрация поразила Дмитрия, и он решил в кратчайшие сроки овладеть искусством теннисного боя. Как всегда, серьезно подходя к поставленной задаче, обложился книгами. Ему никто не подсказывал, а тренером стал телевизор, демонстрирующий теннисные турниры. Он все лето провел на корте, играя с любым, кто согласиться уделить внимание. По началу, проигрывал под ноль, даже бабушкам в нелепых коротких юбках, обтягивающих необъятные задницы. Какую внутреннюю ярость вызывает поражение в теннисе нельзя сравнить с проигрышем в карты или падением в кулачном бою. Тут нет прямого контакта, но бессилие в борьбе с противником разрывает твое нутро на мелкие части. Подобный феномен завораживал Дмитрия. Ему не однократно приходилось вступать в бой со смертельным исходом, и он контролировал поединок с холодной головой, а здесь бешенство затмевало разум от невозможности забить маленький мячик. И как понял в дальнейшем Дмитрий все по одной простой причине — теннис не просто схватка ума и мускулов, скорей столкновение характеров, борьба мировоззрений. Здесь тебе способен противостоять жлоб с манерой игры скупердяя, выигрывая у тебя подрезочками или тухлыми подкруточками мяча и если ты натура открытая, щедрая от природы, подобное поражение воспринимается как унижение. Особую ярость вызывают жесты и поведение противника. В обычной жизни за показанный кому-то палец можно получить по морде бейсбольной битой, а тут плюгавый ботаник, тщедушный словно мумия, после удачного удара корчит морду, жестикулирует, словно только что настучал по бубну самому Тайсону и ты терпеливо глотаешь, пытаясь не показать обиду. Ибо если убогий библиотекарь заметит, что достал за больное, он обнаглеет до неприличия пытаясь вывести тебя из равновесия. А стоит потерять голову — выиграть не возможно, даже у явно слабейшего. Ты начинаешь молотить, что есть силы, теряя контроль.

Дмитрий неоднократно ловился на провокации. Он срывался, начинал громогласно комментировать манеру игры противника, с надеждой ожидая ответной реакции. Он мысленно представлял, как сломает сопернику палец и засунет в то самое место, куда рыжему Толику население страны желало запихнуть ваучеры. И самое странное, Дмитрий никак не мог понять, почему столько лет пытаясь превратиться в садовода за считанные минуты опять обретает дух безжалостного бойца. Правда, ему попытался объяснить один из друзей Мишани, недавно вышедший из тюрьмы. Очень крепкий авторитет, отмотавший очередной срок, пообщавшись с Дмитрием, предупредил:

— Сколько ты не шифруйся под мирного, но если тебя кто серьезно зацепит, ты способен выждав момент завалить беднягу. И Дмитрий промолчал, внутренне соглашаясь с подобной оценкой. Он давно заметил, что потерял к человечеству уважение несмотря ни на личности и заслуги. Пытаясь обрести веру, понял. Краеугольный камень всех религий банальная справедливость и уже потом, опираясь на этот монолит, возникают заветы и наставления. Но в сообществе людей справедливость не существует как понятие. Человечество не стремится осуществить основной постулат. Напротив, возникла цивилизация, основанная на лжи. Лучшие люди мира соседствуют рядом с подонками и мерзавцами, успокаивая себя мыслью, о своей толерантности. Мир не меняется. Всей своей историей, опровергая теорию эволюции Дарвина. Какая разница если тебе проломят башку каменным топором или разнесут на куски ракетой с лазерным наведением. Если в начале пути возникли империи, то и через тысячелетия занимаются тем же строительством. По крайней мере, первые сверх люди не скрывали, что живут за счет рабов, называя все своими именами.

В настоящее время врут, прикрываясь хитрым словоблюдством, но все так же, основная масса с рождения до смерти мечтает о жратве, засыпая с мыслью о пузе. И более того, подражая Богу, извращенный разум пытается сконструировать человека по своему подобию. Получая слепленный из силикона манекен с приклеенной улыбкой и перетянутой кожей от задницы до затылка. Доброхоты пошли дальше, грозя смастерить человека на генном уровне. А если в мире все продается, можно себе представить, кого закажет мазохист извращенец. Под стать гомункулусу и уровень мышления. Поэзия, типа «Люся, Люся я дуплюся, ты нагнись, а я упруся» и есть основа культуры поколения Некст.

Дмитрий как не старался избегать общения, но благодаря теннису вынужден был окунуться в житейскую суету. За годы экономического погрома вокруг Суханова выросли элитные поселки, застроенные дворцами скромных чиновников. Хапнув и спрятавшись, они томились от скуки, боясь выходить в свет и лишний раз напоминать о своем существовании. Но, поигрывая в теннис, пытались заполучить Дмитрия как партнера, имитируя дружбу. Дмитрий с рукопожатия понимал кто перед ним, но сам, скрывая брезгливость, подыгрывал лживому спектаклю. В среде новоявленных богачей царили совершенно жлобские нравы. Каждый из них, соорудив собственные корты в силу непомерного тщеславия, никак не мог найти партнера. Приглашать за деньги профессионала душила жаба, и гордыня не позволяла. Хотелось настоящей борьбы, а не имитации поединка, вот и формировались пары по интересам.

Дмитрий выглядел на этом фоне идеальным товарищем, всегда свободен, прилично играет и пребывает в прекрасном настроении, не обремененный заботами. Его приглашали в дом, демонстрируя хоромы, комментировали чудеса постройки, особенно упирая на стоимость материалов. Даже в саду каждый кустик имел ценник. Затем перечислялись магазины, посещаемые хозяином и непременные терки о жратве. Заканчивалось все тягомотными рассказами о дорогих курортах, где побывала богемная семья. Выплеснув, до конца дежурные помои с некоторой паузой начинали обсуждать общих знакомых, измазывая дерьмом по самые уши. Дмитрий с удивлением слушал подобный бред, как правило, зная точку зрения противной стороны. Его даже трясло от омерзения, при виде объятий на следующий день фигурантов поклепа. Но бунтовать не стоило, прекрасно понимая, что не намного лучше сельских персонажей. Ведь лгут везде, повсеместно с поводом и без повода. С подобной карусели существует только одна возможность сойти — встать в сторонке, поглядывая на проносящиеся мимо тебя события. Вот тогда начнут происходить странные вещи. Твоя личность станет настойчиво требовать вернуться в строй, очень испугавшись поступка. Внутри до максимума обострятся противоречия. Ты неожиданно примешься сравнивать себя со всеми и однажды осознаешь, что твоя жизнь сплошное соревнование с окружающими за мифический приз. А в конечном итоге, награда простая могила и какой смысл кому-то доказывать свою состоятельность. А самое важное, кто заставляет это делать.

Дмитрий мучился, замечая в окружающих лживость в мельчайших проявлениях. Ему иступлено хотелось познать человека. Он как классический логик с головой погрузился в трудную задачу и столкнулся с непреодолимыми трудностями. Оказалось, самые засекреченные материалы на земле относятся к исследованиям святой инквизиции. Триста лет умнейшие люди своей эпохи пытались разобраться в человеческом феномене. Если отбросить жестокие перегибы, то смею вас заверить, это единственная попытка за всю историю цивилизации классифицировать личность, опираясь на внешние данные и моральные ценности. Но видимо были получены такие результаты, что, иерархи церкви поспешили замуровать документы. Дмитрий ездил в Ватикан, ломился в Лондонскую Королевскую библиотеку, бесполезно. Не за какие деньги ему не позволили приблизиться к источникам, пичкая суррогатами, отсылая к умно написанной беллетристики. Но даже из тех скудных сведений, до которых удалось дотянуться Дмитрию, складывалась странная картина. Личность человека не является даром Создателя, скорей в противовес душе выкроенная сущность с характером и приобретенными привычками наверняка собственность рогатого. Проще говоря, личность не изменяемая форма, существующая на земле с создания человека. В данный момент мы в корне отличаемся от эталонного Адама не только внешним видом, но и внутренним содержанием. Дмитрий попытался на конкретных людях проверить догадки и выводы средневековых ученых. И вдруг оказалось, все присущие личности пороки проявляются во внешности и манере поведения. Можно на короткое время гримасой скрывать истинную личину, но стоит на секунду расслабиться и выступает настоящий оскал. Даже после пластических операций в период сна проявляются черты оригинала. Дмитрию было смешно наблюдать как очередной знакомый пытается доказать окружающим свое благородство, являясь по сути конченым подонком. Но констатация, фактов о грехах других подтолкнула к размышлению о собственной персоне. Ведь куда бы ты ни шел, в конечном итоге прибудешь к себе и уповать на то, что Господь оставил нам землю, напутствуя — плодитесь и размножайтесь. Совершенно глупо. Для этой цели достаточно населить планету кроликами. Значит, присутствовал иной замысел в создании человека.

И Дмитрий посмотрел на себя, не пытаясь оправдывать изъяны. В нем существовали все мыслимые грехи от зависти до чревоугодия. Единственное что конкретно не мог почувствовать только душу. Он воспринимал окружающее головой, подсознательно понимая неправильность подхода. И тогда, словно разгребая помойку, Дмитрий попытался разобраться. Методом исключения стал растаскивать внутренние барьеры и странное дело, при малейшей попытке продвинуться в собственном познании столкнулся с главным препятствием, структурированным жизненным циклом. В нем присутствовало знание времени. Он сам добровольно отмеряет часы собственной жизни, подчиняясь ритму созданной системы. Он по часам встает, по правилам ест и спит. Подобная заданность убивает медленно, но верно.

Дмитрий решил остановиться, попытавшись взять паузу, благо Суханово располагало к подобному решению. Но очередной наглядный пример продемонстрировал бесполезность хитрого подхода. Осенью, когда в Сухановском парке начинают опадать листья клена, покрывая землю сплошным красным ковром. Дмитрий, в одиночестве прохаживаясь по аллеям, заприметил сидящего на лавочке странного человека. Мужчина преклонных лет совершенно седой, дворянской внешности, одетый со вкусом в стиле модерн. Курил трубку, выпуская изо рта струи дыма. Ничего странного в действиях обывателя не было, кроме одного. Старичок, попирая законы в наглую курил дурь, а заметив интерес прохожего ласково предложил:

— Благородие не желает раскумариться? — и Дмитрий, растерявшись от проявленной щедрости, замычал дежурную байду:

— Типа меня не цепляет. На что папаша, сразу изменив стиль общения, по свойски попросил:

— Не гони. Дмитрий по безобидной фразе понял, что человек не понаслышке знает места не столь отдаленные. Познакомились, и оказалось, дедушка в общей сложности более двух десятков лет отдал принудительным работам. Под старость устав изрядно вышел на пенсию и благодаря уважению коллег приобрел знатный домик в районе Суханова. Маясь от безысходности, совершал дневной моцион по аллеям парка. Новый знакомый представился с выдумкой — Макарек и Дмитрий многозначительно повторил странное прозвище. При всей сложности натуры — Макарек выстроил свою жизнь потрясающе просто. За сравнительно небольшие деньги к нему приходила женщина, выполняя обязанности поварихи и уборщицы, а сам хозяин, приобретя домашний кинотеатр с огромным телевизором, с утра усаживался в кресло и, переключая пультом, множество каналов выискивал интересные передачи. Братва подгоняла ему дурь и он с рассвета нырял в кайф. Под боком ждала вкусная еда, мир останавливался и Макарек погружался в путешествие глазами очевидцев. Такая тыквенная жизнь сначала очень испугала Дмитрия, затем наступило прояснение. По всей вероятности это и есть эталонный способ будущей старости. Человечество добивается именно такого скупого счастья, где нет угрызений совести и сомнений бесцельной жизни. Государства вынуждены будут выпускать какой-то химический наркотик, погружая стариков в тихую эйфорию, а в сочетании с воздействием телевизионного мира подобное накрепко пришпилит протестный ректорат к потертым диванам. А если грамотно организовать службу доставки пайков, то треть населения пребывающего в пенсионном возрасте выпадет в осадок последнего приюта. И как не прискорбно было признать, это и есть лучший удел человека на последнем пути. Однако, именно Макарек совершил революцию в понимании Дмитрием собственного Я. Опираясь на свой богатый тюремный опыт, дед с первого взгляда определял людей, давая им весьма едкие, но очень точные характеристики. При этом, как понял Дмитрий, дед совершенно не принимал в расчет внешность оппонента. Дмитрия очень заинтересовал метод дедуктивного мышления авторитетного уголовника, и он ненавязчиво спросил:

— Дед, а как ты умудряешься понять кто перед тобой, пообщавшись не более минуты? Макарек хитро улыбнулся:

— Просто народ мудрей всех твоих философов, всяких там Фрейдов и Гегелей. Человек с детства до старости не меняется, кем был тем и помер. Дмитрий, дома, сидя в беседочки, не спеша, принялся рассуждать на интересную тему. Оказалось дед прав. Народ давно подметил особенности характера, присущие определенным личностям. Спецификой поведения, формируя группы родственные по понятиям. Для Дмитрия подтверждением человеческой мудрости явились женщины. Он их любил до беспамятства, не в силах отказаться от общения. Он знал женщин, но ради обладания старался скорей подстраиваться, не пытаясь изучать. И только сейчас натолкнулся на странную мысль. За прошедшие годы, избавившись от обязанностей, в награду обретя уйму свободного времени. Дмитрий целиком посвятил себя любимому занятию. К тому же Суханово позволяло развернуться таланту, открыв необозримое поле деятельности. Многочисленные элитные поселки населяли люди состоятельные, получившие с богатством сопутствующие фобии. Проклятие мошны первыми почувствовали жены финансовых новоделов. Депрессия и скука явились вместе с потерей сексуальной активности мужей, и ожидаемое счастье обернулось тоской замешанной страхом за собственное благополучие. В подобной ситуации возникает культ тела. Деньги всегда обслуживают только тело, напрочь выключая другие потребности и вот тогда, обремененные желанием женщины выходят на поиск приключений. Замечая достойный объект, даже не маскируют своей заинтересованности. Иной раз не знаешь, как реагировать, когда разноцветная матрешка откровенно оценивает взглядом, а в процессе выясняется, от тебя ждут только постельного единоборства. Зрелые женщины, достигнувшие материального благополучия, с любовниками пытаются материализовать свои сексуальные фантазии. Дмитрий рассматривался как партнер для осуществления подобных желаний. Правда необходимо было пройти фэйс контроль и доказать свою благонадежность. Искушенному ловеласу подобный экзамен не помеха, он как опытный обольститель научился общаться с женщинами, отлично понимая особенности поведения. Самой многочисленной кастой женского сословия являются хабалки. Они появились в результате миграции деревенских жителей, вытесненных нищетой, в предместья больших городов. Сохранив связи с сельскими общинами, стали посредниками в продаже продуктов питания городским жителям. Перемешавшись с люмпенами, они мутировали, выплеснув на свет многочисленных особей с женским строением тела и немыслимым коктейлем в башке. Это элита рыночной среды, где женскую половину народ окрестил хабалками, а мужскую жлобами. Жлоб диагноз окончательный и неизлечимый. Легче победить в себе Шварцевского дракона, чем жлоба, а вот хабалки уникальное явление человечества. Они составляют огромную армию продавщиц, оккупируя отделы кадров и расчетные части предприятий. Хабалки отлично себя чувствуют в ЖЭКах и многочисленных комитетах государственной службы, редко поднимаясь до уровня среднего звена. Они сформировали даже собственную моду. Составляя наряд из разных вещей, доводят костюм до дурацкого абсурда. Предпочитая почему-то тяжелые ткани типа бархат или блестящую парчу. Хабалку легко узнать по огромному количеству золотых украшений. Предпочтение отдается не изысканным изделиям, а массивным предметам приличного веса. Раньше особым шиком являлись зубы из драгоценного метала, предавая улыбке ослепительность и особый шарм. Мировоззрение хабалки редкостно примитивное. Формируется из сплетен и вычитанных статей желтой прессы, но удивительно, что однажды укоренное мнение непоколебимо до конца жизни. Хабалка агрессивно навязывает его всем окружающим, вступая в дискуссию с любым авторитетом. Основной метод общения визг, стремление на каждое слово отвечать двумя и, как правило, приправляя нецензурной бранью. Как бы хабалки не маскировались, их натура моментально проявляется с момента принятия спиртного. Процесс романтического свидания они превращают в банальную жрачку, после первой рюмки заявляя, что очень любят покушать. По началу Дмитрий искренне верил, что среди хабалок встречаются исключения, однажды натолкнувшись на редкий экземпляр, цитирующий наизусть Шекспира. Она страстно прижимала руку к сердцу, упоминая поэзию Цветаевой, но какое разочарование постигло Дмитрия, когда на третьем свидании после томных разговоров о литературе, совершенно случайно подслушал разговор интеллектуальной особы со своей подругой. Уверенная в одиночестве, дама позвонила напарнице и изменившимся голосом заявила:

— Вчера всю ночь с бугаями кувыркалась, драли меня как собаку Павлова. Хабалка есть хабалка и стоит ей сорваться с тормозов, все возвращается на круги свои. Взбодрив себя алкоголем она прется танцевать, изображая жуткие движения пьяных животных и, скорее всего на секунду забывшись, хабалка сорвется на родные частушки, выкрикивая дурным голосом:

Сиськи найн,

Попка кляйн,

Вот такая я фроляйн.

В большинстве своем с юного возраста хабалки добиваются крупных габаритов, в конечном итоге доведя себя до безобразия. Даже секс хабалка умудряется испортить изначально. Прежде чем отправиться в постель, она обязательно расскажет в подробностях, какими женскими болезнями болела, и как сложно их лечить. Совместно проживать хабалка может только с быками, мужчинами примитивными, но способными остановить завравшуюся подругу или пинком или приличным подзатыльником. Хабалка подобное проявление внимания ценит, утверждая, раз бьет, значит любит.

На современном этапе хабалки котируются как коммерсанты средней руки. Возглавляя палатки и мелкие магазинчики. Они ловко умудряются делать деньги, впаривая народу всякую дрянь. Купив машину иностранного производства и построив домик, хабалка мнит себя солью земли, все, равно оставаясь всего лишь хабалкой. Дмитрия они примечали сразу, оказывая знаки внимания, и он, дабы жизнь не казалась медом, нырял в отношения с очередностью раз в пол года. Надо признать, что в голодный год хабалка вариант терпимый, куда опасней связаться со стервой — это самая зловредная каста женского мира. Стервы, потомки древних племен амазонок, так ярко описанных Гомером. Они генетически ненавидят мужчин, определив их как извечных врагов своего рода. Стервы с рождения воюют, вырастая яростными и безжалостными бойцами. Любой мужчина, встретившийся на пути стервы, должен быть повержен и уничтожен. Стерва получает удовольствие от прямого столкновения, по возможности пытаясь спровоцировать конфликт. Не находя способа физически уничтожить противника, стерва изощрено портит жизнь мужчины мелкими придирками и вечным брюзжанием. В своем арсенале она имеет множество приемов превратить совместное проживание в сущий ад. Стерву невозможно удовлетворить не материально, не физически. Любое проявление ласки она воспринимает как слабость и моментально усиливает лавину издевательств, пытаясь окончательно растоптать противника. Иногда кажется, что стерва даже не понимает, откуда у нее патологическая ненависть к мужчине. Но не при каких обстоятельствах не пытайтесь образумить стерву, это бесполезно. Она рождена для борьбы и считает войну основной миссией жизни. Единственная возможность совместного существования, редкие встречи. Стоит признать, многие стервы очень эффектные женщины, и секс они воспринимают как единоборство, устраивая в постели феерию, но не стоит подаваться очарованию влечения. В следующее мгновение в тебя мертвой хваткой вцепится безжалостная тварь, пытаясь скомкать твою жизнь как ненужную салфетку. И если ей удастся сломить тебя, растоптав твое достоинство, ты превратишься в рохлю, жалкое подобие мужчины и уже никогда тебе не выбраться из цепких лап стервы, став орудием для достижения мерзких целей. Сколько подобных супружеских пар видел Дмитрий, но горе народу, если стерва ворвется во властные структуры, прикрываясь телом управляемого мужа.

Стерву довольно легко распознать среди женского разнообразия. Это, как правило, худые поджарые всадницы, как всякие воины до безумия любящие свое тело. Будучи активными, от природы, везде пытаются доминировать. Вознося культ тела до небес, стерва во всем подражает мужчинам. Она перегружает себя физическими упражнениями, проводя уйму времени в спорт залах, часто курит и пьет крепкие спиртные напитки, даже речь у стервы натужная, с вызывающими нотками в голосе. Самым заметным отличием является неодолимое желание разукрасить свое тело татуировками и проколоть в многочисленных местах, понавешав кольца и всякую дребедень. По большому счету, стервы дуры, как и все солдафоны. Вся их хитрость скорей воинская тактика боя, но стоит вам избежать прямого столкновения, как стерва теряется. А если вы в состоянии противостоять сексуальной атаке, стерва кидается в панику. Дмитрий знал главный секрет стервы: они не получают кайф от мужчин, рассматривая их только как продолжателей рода. Стервы, любят себе подобных. Предпочитая женское общество. В современном мире стервы добиваются заметных высот, являясь менеджерами люкс класса. Для хозяев нет лучше ценного пса, держащего в страхе персонал компаний. Стерву не стоит науськивать. Обладая минимальной властью она с удовольствием рвет провинившихся. Не придумаешь худшей пытки для подчиненного, чем разговор со стервой. Такого изощренного издевательства трудно представить. Бороться со стервой нужно решительно и мужественно, будучи готовым, к любым последствиям. Стервы не терпят публичного унижения собственного достоинства, сразу теряя голову и совершая кучу ошибок. Имея интеллект бешеного быка, стерва не представляет никакой опасности для умного мужчины, но это не значит, что в женском племени не существует достойных противников. Народная молва окрестила смертельно опасных представителей волчицами. Вот уж воистину с кем не стоит связываться. Это не оголтелые стервы и не тупые хабалки. Волчица на пути мужчины — труба в бездну и мрак растления. Женщина волчица многолика как богиня смерти Кали. Она словно львица долго присматривается к своей жертве, прежде чем совершить роковой бросок. Волчица обладает интеллектом мужчины, прекрасно понимая, что она женщина. Все прелести женского тела она возводит до абсолюта. Волчица использует одежду, подчеркивая достоинства фигуры и скрывая незначительные дефекты. Парфюмерия существует, в отличие от других, не как приятный запах для собственной персоны, а средство обратить внимание мужчины на свое присутствие. Волчицы уникальны в своем рационализме. У них изначально отсутствует привязанность. Мужчин они рассматривают как жертву, бросая выпотрошенного партнера. Волчицы идеальные исследователи мужского сословия. Свою питательную среду изучают досконально, не придавая особого значения поражениям и победам. Обладая звериной интуицией, они из сотни особей моментально определяют слабейших. Надо признать, эти женщины любят секс и умеют им заниматься. Но не в коем случае не надо думать, что коренастые мачо с горящими глазами что-нибудь значат для волчицы. Скорей она воспринимает их как жирный кусок мяса, не более того. Для этих женщин имеет значение только интеллект, поэтому рядом с ними, как правило, оказываются худосочные ботаники.

Дмитрий встречался с подобным типом женщин. Некоторое время присматриваясь, они понимали друг друга и мило раскланиваясь, удалялись в разные стороны. Дмитрий по молодости лет однажды обжегся, вступив в общение с хищником в женском обличии. Понадобились годы, чтобы залечить нанесенные раны, но урок не прошел даром. В дальнейшем он просто решил не допускать близко подобных фурий. Для волчицы в жизни значимо только потомство. Такой заботы о собственных детях редко увидишь даже в образцовых кинофильмах. Но если по странному стечению обстоятельств у волчицы нет детей, она бросает все силы на самореализацию. Амбиции, как правило, выше крыши и волчица стремится добиться заоблачных высот, как в бизнесе, так и в политике. Не надо верить лживым улыбкам и бархатному голосу партнера. Волчица, если понадобится, способна на любые поступки в борьбе с противником.

Дмитрий долго не мог поверить, когда открыл для себя, что человеком правит натура, реализующая комплекс поведенческих правил. Это не привычки, способные меняться в зависимости от обстоятельств. Натура человека скорей серый кардинал, дающий оценку любым вызовам жизни. Натуры вечны. Жлоб римской империи ничем не отличается от жлоба современности. Каким образом человек цепляет определенную разновидность натуры остается загадкой. Как по началу удивлялся Дмитрий, встречая девушек с лицом Мальвины. Робкая и застенчивая, долго ломаясь, заливала внутрь приличную дозу алкоголя, а затем, обводила окружающих мутным взглядом и голосом профессиональной бомжихи заявляла:

— Ну, кто здесь грозный ебака? — и перед глазами Дмитрия, сбросив шелуху лживого образа, представала банальная блатная жучка с манерами подзаборной девки. Жучки — истинная мерзость женского рода. Вроде геммороя, с виду болезнь серьезная, а говорить о ней и лечить до ужаса неприятно. Мировоззрение Жучки обычная блатная романтика, замешанная с примитивным хулиганством. Эти непромытые девки, получают удовольствие от возможности тереться рядом с отморозками. Они как суки в период течки, провоцируют вокруг себя сплошные конфликты, частенько принимающие кровавый оборот. Складывается впечатление, что Жучкам с детства отшибли мозги, оставив только низменные инстинкты. Они ужасно любят одеваться в кожу, обвешиваясь цепями и кучей блестящих предметов. Разговаривают на немыслимом сленге блатной мульки и рокерского базара. Бесполезный труд пытаться наставить Жучку на путь истинный. Если даже отмыть и одеть красивую дуру, пытаясь приобщить к высшему стилю, рано или поздно она сорвется в блатную помойку и сидя, среди себе подобных, будет искренне счастлива. Нормальным людям не стоит покупаться на внешность Жучки. Это как скунсы, привыкнуть к гадкому запаху невозможно, лучшее решение отойти, оставив их в покое. Странное дело, существуют миллиарды людей с бесчисленным многообразием судеб, но стоит внимательно присмотреться, все выстроены в немногочисленные касты, словно в гигантском муравейнике. Каждый как заведенная игрушка с рождения до смерти делает работу, не понимая цели и задачи. Все ради мифической цивилизации, успехи которой по барабану человеку. Все что строит человечество, прикрываясь глобальными задачами к самому человеку, не имеет ни какого отношения. Мы как муравьи, всю свою жизнь бьемся только за муравейник, даже не понимая о его назначении.

Выведенный, средне статистический человек является рабочей лошадкой цивилизации. Он не изменен в поколениях, оставаясь обычным мужиком. Подобных представителей женского пола народ почему-то ласково окрестил овцами или телками, хотя между овцой и телкой есть существенное различие. Овца в корне безвольное существо, живет по принципу «Наше дело маленькое». Она ищет собственного барана, способного привести к жратве. Все помыслы овцы скорей выйти замуж. Невзгоды она принимает стоически, опираясь на выработанную веками овечью мудрость. Потерпи, все перемелется, мука будет и вот с этими уродливыми принципами овца тихо живет с потухшими глазами и редким счастьем сытого желудка. Овцы составляют огромную армию бедолаг, тружениц, мечтающих о пенсии как о даре.

Телки немного лучше, но не достоинствами, а жертвенностью. Она в состоянии привязаться к совершенному подонку и волочиться рядом с ним до конца своих дней, объявив во всеуслышанье, что это мой крест, вынося издевательства любимого стоически. Обрекать на страдания себя решает каждый в меру своей испорченности, но телки взваливают подобную ношу на собственных детей, превращая их жизнь в кошмар. Не надо обольщаться, возводя их до подвига жен декабристов. Телка совершено спокойно может поменять привязанность, если партнер надолго исчезнет, но при подобной рокировке, как правило, они опять вляпываются в тоже дерьмо.

В сексе телки никакие, но это не их вина. Уроды ухажеры с молодости отбивают у них охоту до подобных занятий, превращая в бесчувственное тело. Телки даже изменяют странно. Заглотив дозу алкоголя, она, шатаясь, добирается до постели и, прошептав «Наслаждайся» благополучно теряет сознание. Наверно этот фокус кому-то нравится, если учесть, что некрофилия нынче модное течение.

Дмитрий всегда удивлялся многообразию природы, приходя в восторг от множественности форм, существующих на земле. Так и люди, похожие в общем, различны кардинально. Но инквизиция не купилась на веселый калейдоскоп. Именно так была приоткрыта самая страшная тайна земли, вызвавшая ужас у олигархов церкви.

Личность неизменна в веках, и после смерти остается, заселяя нового носителя. Память прожитых лет стирается в период первого года после смерти, что констатирует тибетская книга Мертвых и индусская Сварга. Все пророки постоянно напоминали об этом, убеждая о значимости души. Дмитрию понадобилось время принять подобные утверждения. Трудно даже представить, что рядом с тобой находиться личность Нерона, путешествующая по миру три десятка поколений с неизменным характером и собственной натурой. Выходит кастовость первых религий есть отголоски древнейших знаний, не до конца понятых современным человеком. И высшее сословие жрецов, олицетворяет лучшие качества человечества. Идеал женской половины венчают просто женщины. В устах настоящих мужчин это высшая похвала. Захлебываясь от радости, не находя слов благодарности спутник называет свою подругу женщиной. Причем комплемента заслуживают, не только матроны или бальзаковские красавицы, но и молодые девушки, понимающие ценность похвалы. Истиная женщина с рождения чувствует свое различие с мужским полом. Она не стремится познавать противоположный мир или менять. Настоящая женщина яркий представитель какой-то не земной, но очень красивой цивилизации. Именно они принесли на землю чувства, красоту и любовь, облагородив животное начало. Настоящая женщина никогда не будет имитировать мужчину, не пытаясь даже понять его чудовищные привычки. Она обладатель собственного изумительного мира. Настоящая женщина просто нас терпит, по воле создателя, оказавшись продолжателем рода. Это почти духовные личности, скорей всего посылаемые в награду. Общение с настоящей женщиной идиллия во всех смыслах, но удержать ее рядом с собой огромное искусство. При всей мягкости она не способна выносить подлость и материальные блага для нее, не много значат. Она появляется в твоей жизни неожиданно, как летний ветер и не понятая стремительно пропадает, и до конца дней помнят только их, тоскуя до слез.

С чего пробило простого парня на поиск смысла жизни, Дмитрий не догонял, но случайно попавший в руки ветхий документик сразу прояснил ситуацию. Бумага являлась справкой выданной КГБ на запрос ЦК КПСС. В ней утверждалось, что с конца 20-х годов, вплоть до 50-х, на территории Сухановской тюрьмы и Бутовского полигона лишились жизни десятки тысяч священно — служителей и монашествующей паствы. Со всей России в Сухановские казематы свозили при жизни признанных святых и после тяжких глумлений зверски убивали. Дмитрий сразу осознал, что еще живы свидетели и вполне возможно палачи кровавых преступлений. Предприняв собственное расследование, законно предположил. Многие из карателей проживали не далеко от работы, являясь местными жителями. Дмитрий объездил окрестные деревни, посещая винные магазины и подпаивая древних алкашей. Таким путем и выискал деда Силыча, доживающего свой век на окраине села Большие Каменки. Познакомиться с ним не составило труда. Дед с удовольствием потреблял водочку, особенно дармовую, а вот заставить вспомнить дела минувших дней оказалось почти невозможно. Старый вертухай моментально замыкался, сдвигая брови и злобно поджимая дряблые губенки. Вот тут и пригодились секретные знания, полученные в спецподразделении «Равелин». Дмитрий с отличием окончил курс «Дознание и ведение допроса», заслужив прекрасную оценку преподавателей, и на деде Силыче был применен научный метод индивидуального подхода. Самое интересное, что никто даже не догадывается о существовании сыворотки правды в свободной продаже. Это, на первый взгляд, невинное лекарство употребляется детьми, но в определенной пропорции натрия-оксибитурат, смешанный с алкоголем творит чудеса. С таким сильным желанием потрепаться, употребивший снадобье, справиться не в состоянии. Силыч, заглотив стакан, не долго пыжился в молчанке. Добавив раствора для храбрости, его прорвало. Дмитрию повезло, он попал в самую точку. Безобидный с виду седой старикан в молодости являлся суровым надзирателем в Сухановской тюрьме. Он с упоением предавался воспоминаниям, описывая в подробностях тайные события. Кряхтя, и почему-то подмигивая Дмитрию, скоренько молотил. Лаврентий лично любил со святыми общаться. К нему арестантов прямо по прибытию в кабинет доставляли. Старик разразился смехом, словно залаяла простуженная собака. Они, как только входили и лицезрели бесстыжую рожу, сразу крестились и шептали «Изыды нечистый, сгинь сатана». Ну, все как один, от него отмахивались. Лаврентия подобное в бешенство вгоняло. Он на смиренных, вороном налетал и давай стращать наорется вдоволь, а потом с улыбочкой напутствует:

— Чуждый вы нам класс и подлежите уничтожению, — а они тихие кроткие смотрят на него с сожалением, словно на больного, блаженные, что ты хочешь.

Силыч всхлипнул, толи от жалости к себе, а может, пробило чувство вины, старого негодяя. Расстреливали почитаемых в самой тюрьме, а хоронили не на Бутовском полигоне, а рядом с усадьбой Суханово, недалеко от деревни Федюково, закапывая в землю березовой рощи. Дмитрий внимательно посмотрел в глаза старика и налив знатную дозу коктейля правды подвинул стакан поближе к объекту дознания. Что-то мне дядя с трудом верится, столько лет изживали признанных праведников и никаких следов. Силыч для начала медленно осушил посудину и крякнув, от удовольствия ответил:

— Ты, мил человек, не в состоянии оценить всего величия НКВД. Старцев по бумагам в разных тюрьмах и лагерях России в расход пускали, а к нам тайно свозили. Лаврентий с ними пообщается, а как с десяток наберется, к стенке. Почитай сотни положили.

— Ну, просто чудеса! — с трудом прервал Силыча Дмитрий, — никто из персонала ни словом, ни духом не обмолвился?

— А некому, — развел в стороны руки вертухай, — в начале войны всех, кто знал, в землю положили, вот так секрет сохранили.

— Ну а ты как живой остался? — удивился Дмитрий.

— Повезло, — захихикал пьяный Силыч, — перед войной поехал к родственникам, в Минск, в отпуск. Там, в плен замели, ну и того, ядрена кочерыжка. Силыч ударил кулаком по колену, видимо как не крепился, сыворотка правды была сильнее.

— Полицаем пошел служить, загнали на Украину. После победы отсидел за предательство весь календарный срок. Хорошо под чужим именем, уберег видать Господь, — и, расчувствовавшись, заплакал. Силыч за деньги показал покаянное место, лично испугавшись подойти к нему близко. И дошло до Дмитрия, что причиной творящихся в нем перемен является само Суханово. Нет на свете более святого погоста, чем крошечный кусок земли, залитый кровью тысяч праведников. Только Иерусалим с Гробом господнем способен встать в один ряд с русской Голгофой. Церковь признала святыми более трехсот человек покоившихся в Бутовских могилах, а, сколько их лежит безымянных не знает никто. Человечество за всю предыдущую историю не додумалось до подобного эксперимента. Не злодей Нерон, не Гитлер не сподобились воплотить в жизнь дьявольский замысел. До сих пор не ясно, чего добивались большевики, пытаясь положить святых России на территорию, не больше Красной площади. Погасить светильник праведности не удалось, а вот земля, обильно впитавшая в себя последнее благословение убиенных святых, заискрила чудотворной энергией.

Дмитрий не однократно наблюдал, как пробивало простых людей на нечаянное покаяние. Черти и злодеи исходили пеной ненависти, не догадываясь, с чего их так корежит, а, сколько чудаков тянулось к святыне, в поисках избавления от тягостных страданий. Дмитрий сам столкнулся с подобным. Летним утром, сидя на лавочке, с улыбкой наблюдал за игрой белок. Неожиданно его побеспокоил легким покашливанием присевший рядом человек. Добивался общения худой мужчина, в веселой, желтой маячке и шортиках в красный горошек. Массивные очки и всклокоченные волосы выдавали творческого гуманитария, что он мгновенно подтвердил, заметив к себе интерес Дмитрия.

— Моя фамилия Миловидов, я известный детский писатель.

— Сожалею, но не читал, — решил подыграть Дмитрий.

— А хотите ознакомиться с моим творчеством, — предложил писатель. Дмитрий огляделся по сторонам и равнодушно согласился. Миловидов достал из пакета папку, аккуратно перевязанную тесемками и многозначительно улыбнувшись, пояснил:

— Я работаю в совершенно новом жанре, так сказать модернизм в переосмыслении классики. За основу берутся известные произведения и адаптируются к современным условиям. Он открыл папку и, прокашлявшись с выражением, произнес:

— Дерьмовочка!

— Не понял? — остановил рассказчика смущенный Дмитрий. Сказочник поправил очки и попытался объяснить:

— Классическая «Дюймовочка» — анахронизм для продвинутой молодежи. В моем представлении героиню называли Дерьмовочка. Следуя сюжету сказки, она принимает ухаживания сына жабы, затем кидает муженька и крутит роман со старым слепым кротом. Погасив природную подозрительность, обкрадывает бедолагу и вместе с ласточкой валит в южные края, населенную мускулистыми мачо.

— Мне кажется, подобное переосмысление более точно отражает нравственность нынешнего поколения.

— Пожалуй, — удивленно согласился Дмитрий, про себя отметив, — не так прост писатель, как кажется.

— А вот до боли знакомый нам персонаж, любимый детворой, — сказочник засмеялся и, интригуя, сделал паузу, — Мальчик сральчик. Дмитрий сдержался, изображая не поддельный интерес.

— Значит так, — продолжил рассказчик, — поселился в доме мальчик и принялся похабными надписями украшать подъезды и ближайшие дома, но этого ему показалось мало. Задумал он гадить на лестничных клетках и мочиться в лифтах. Как не пытались поймать его жильцы, устраивая засады, всякий раз ускользал мальчик, будучи маленьким и недоношенным. Так появился первый художник граффити.

Дмитрий не смеялся, он просто беззвучно плакал, вытирая слезы рукой, а писатель, словно не замечал реакцию на свое творчество, вдохновенно продолжил:

— Некоторые изменения мне пришлось внести в основу классики, небезызвестную «Золотую рыбку». У меня она приобрела более звучное название «Золотая пипка», — писатель встал и продекларировал, — Пуще прежнего взъелась старуха. Ах ты пень дряблый, ни на что не годен, не в постели, не по хозяйству. Иди, налови мне рыбки, хоть какая польза. И пошел старик на речку. Закинул невод и вытащил пакет, а в нем новенький вибратор гигантских размеров с чеком из магазина «Sех шоп», не пригодился кому-то агрегат. Поплелся дед домой и трясущимися руками протянул кулек старухе. Удалилась злая баба в соседнюю комнату, а на следующий день поменялась жизнь старика кардинально. Расцвела баба улыбкой и ушли из дома печаль, и раздоры и зажил старик с блинами и водочкой. Писатель закончил повествование и выжидательно посмотрел на Дмитрия.

— Вы надеетесь на издание при жизни? — поинтересовался Дмитрий.

— Что вы, от почитателей отбоя нет, — удивился сказочник, вот ищу художника сделать иллюстрации, — и, понизив голос, спросил:

— Не знаете, Церетели сейчас не очень занят?

Всякий люд появлялся в Суханово, интуитивно ощущая живительные свойства старинной усадьбы. Самого Дмитрия раздражала бездейственность церкви в отношении забытых мест. Словно кто-то нарочно умалчивал о значении святыни, с надеждой ожидая приватизации усадьбы. Вот тогда чертилы, понастроив казино с публичными домами, закончат гадкое дело, заложенное большевиками. Но пока не случилось трагедии, Дмитрий каждый день приходил в Суханово. Испытывая еще больший интерес к изысканиям святой инквизиции. По крошечным отрывкам, просочившимся в литературу, Дмитрий открывал для себя значение личности. Человечество, попавшись на обман рогатого, сотни лет искало смысл жизни, по винтикам разбирая тело, искренне веря в его исключительность. По ложному пути пошла и инквизиция, квалифицируя изменения и изъяны внешнего вида. Утверждая, что так возможно определять сущность человека. Вершиной изысканий стала книга «Молот ведьм». Не известно кто первый, догадался, что личность неизменная величина, населяющая с рождения тело очередного носителя. Но выходило, что Иван Грозный прибил рыжего мерзавца, поймав на обмане, а Петр Первый хлестал по морде рыжего прощелыгу за лож и лукавство. И в наше время рыжий Толик пакостит, ожидая, когда ему заедут веслом по фейсу и все единая личность, проявленная во времени и пространстве.

Подобное открытие окончательно изменило отношение Дмитрия к людям. Он отчетливо понял, почему пророки избегали контактов, временами юродствуя или ограждаясь клишированными ответами. Святые знали истину. Если нет души при распаде личности, наступает каматозка, а из всех удовольствий остается вместительная клизма.

Теперь понятен уход благодатных в одиночество. Если учесть, что окружающая среда формирует только пристрастия. Сколько не эволюционировалось биологическое тело, сущность остается стагнированной, меняя носителей по мере убывания. Инквизиция, понимая бесполезность борьбы за совершенствование, осознав губительность количественного подхода над качеством, свернула изыскания, засекретив результаты. Не находя действенного метода пробуждения души, инквизиция не смогла призвать человечество вступить в непосредственную борьбу с личностью. По сему выходит, что клонирование просто воспроизводство мяса и повторить сущность невозможно. Дмитрий, как и многие, не знал, что делать дальше. Найти в себе силы принять схиму не получалось. С легкостью отказавшись от водки, мяса и сигарет, только в плотную подошел к стене, за которой существовало неведомое, но чего именно не хватало для преодоления последнего препятствия не мог понять, а сосредоточиться на решении глобальной проблемы мешали женщины и искреннее жизнелюбие. Он не испытывал безысходности, будучи совершенно уверенным в себе. С момента возникновения смутного времени научился выживать, чувствуя себя не плохо в крайне опасных ситуациях. Все началось с первого крупного коммерческого успеха, и способствовал гешефту друг Мишаня. Месяца через три после знакомства объявился с предложением заработать. По словам Мишани стоило слетать в Малайзию и привезти пару необработанных изумрудов, как деньги станут нежно оттопыривать карман. Дмитрий, очарованный милой непосредственностью друга, просто забыл, с кем имеет дело. Поразмыслив, и оценив опасность как минимальную, согласился, вдобавок, сраженный доводом — на таможне наш человек. До Малайзии добрались без особых приключений. Далее, следуя указаниям Мишани, взяли на прокат машину с открытым верхом. Мишаня, сверяя маршрут по карте, принялся куролесить по местным джунглям. Вот где экстрим. Когда влетаешь в ветхие поселения с домами из бамбука, покрытых пальмовыми листьями и среди собак и галдящих жителей пытаешься узнать дорогу. Сколько открытий чудесных сделано в этот период. Оказывается, ананас это не пальма, и экзотические фрукты не только мандарины, а еще сотня всякой гадости с шипами и колючками, иной раз очень дурно пахнущие, а главное, местные полицейские любят деньги не хуже наших гаишников. В подобном Дмитрий убедился, добравшись до границы. Здесь с трудом понял, опираясь на свой небогатый английский, что дальше расположены спорные территории, за которые уже сотни лет идет вооруженная борьба между Малайзией, Таиландом и Кампучией. По сути, там нет никакой власти, кроме бандитских отрядов. Так пришло прозрение. Мишаня затеял не путешествие натуралистов, а прогулку по минным полям, под прицелом пьяных снайперов. Дмитрий подхватил друга под руку и оттащил в сторону.

— Ты уверен, что нам надо именно туда? Там отмороженные головорезы, нас из-за часов на ремни порежут. Мишаня сдвинул брови и, изобразив обиду, возразил:

— Да ладно, братва уже полгода ныряет, тропу уверенную протоптали. Неужели я тебя в блудную затяну, ты мне близкий пацан, — и героическая речь успокоила Дмитрия. Они отстегнули военным три бумаги по сто долларов и медленно вкатились в девственный лес джунглей. Кто никогда не бывал в тропиках, даже не представляет, как быстро способна природа стереть все следы пребывания человека на своем теле. Здесь любой пенек через неделю конкретно прорастает здоровенной пальмой. Бетонное полотно дороги, цветочки типа ромашки, проламывают, словно отбойным молотком. Зелень в сочетании с буйством красок тропических цветов, наполняет все вокруг тягучим фруктовым ароматом и вдобавок ко всему, гармонию озвучивает дикая какофония. Это не пение весенних соловьев в подмосковных лесах, скорей сводный хор буйно помешанных, исполняющих попурри горлового пения. Дмитрий вместе с Мишаней притихли, настороженно озираясь. Они ехали медленно по разухабистой дороге, осторожно объезжая поваленные деревья и разбитые железки, отдаленно напоминающие останки машин. Они проехали километров десять, когда навстречу вышел подросток в синей бейсболке и светло зеленом костюмчике, цвета хаки. Единственное, что нарушало идиллию, автомат в руках пионера. Мишаня, не желая провоцировать обстановку, остановил машину и, задрав обе руки вверх, заорал:

— Гитлер капут!

Дмитрий не поддерживая шутки, по-английски принялся громко повторять:

— Stoun, stoun!

Малыш воспринял крик как пароль и весело засмеялся. Затем залез в машину и, показывая дорогу, залопотал на своем каркающем языке. Обходными тропами они выехали к реке. Оставив машину, пешком пришли в деревню. Стоило им показаться среди домов, как словно из-под земли повылезала куча народа. В основном старики и женщины с маленькими детьми. Вслед за людьми из кустов с визгом и лаем повыпрыгивала живность, неизменный антураж тайской деревни, а вскоре показались хозяева местных джунглей. В подавляющем большинстве дети, не старше начальных классов, но к ужасу туристов с автоматами в руках. Они словно на школьной перемене резвились, смеясь и толкаясь, но Дмитрия не умиляла подобная сцена. Он прекрасно понимал, перед ним красные кхмеры, способные вот так с улыбкой озорно тяпкой проломить голову и побежать доигрывать в салочки. Из соседнего домика вышел с виду старшеклассник, с красной повязкой на рукаве и резко пролаяв, успокоил малышню. Спешно, с чувством собственного достоинства, подошел к европейцам и скороговоркой выпалил:

— Гоу хау!

Мишаня не понимая вежливости приема, пнул ногой, лежащий на земле камень и, показывая руками известный всему миру жест, заорал:

— Мани, много мани! — и чудо свершилось благодаря тарабарщине, командир свирепых кхмеров ожил. На лице его расцвела улыбка и, подбежав к Мишане, принялся похлопывать по плечу, повторяя:

— О'кей, О’кей.

Все происходящее подействовало странно на Дмитрия. Он испугался так сильно, что страх пропал от собственного страха. Он наблюдал за происходящим с ледяным спокойствием, не понимая, почему их не убьют и не отнимут деньги. Чья воля заставляет беспредельщиков следовать законам, а главное, только двинутые русские способны без оружия вломиться к обмороженным дикарям, забившими палками три миллиона соотечественников и спокойно торговаться, пытаясь дешевле, купить необработанные изумруды, добываемые в местных лесах. До кучи — древний старик с гнилыми зубами, приволок Дмитрию кружку с коричневой жидкостью. Молча поставив на стол, кряхтя, удалился. Дмитрий не понимая, зачем отпил приличный глоток и словно воск горящей свечи, медленно опал на землю. Он сквозь туман сознания увидел, как его отнесли и уложили в гамак, затем, забравшись на облако, он медленно поплыл по голубому небу. Очнулся под вечер, на заднем сиденье машины. Мишаня, как только заметил признаки жизни у товарища, весело заголосил:

— Вот ты оторвался, они чумовое пойло готовят. Пацаны говорили, дня три тащит, словно в бассейне с шампанским купаешься. Стоит воды попить и опять на глушняк отъезжаеш.

Дмитрий медленно, на распев спросил:

— Камни купил?

— А как же, — успокоил Мишаня, — вон на заднем сиденье стоят.

Дмитрий повернул голову и обомлел, рядом лежали два крупных мешка, перевязанных белой веревкой.

— Да, здесь килограмм пятьдесят, ну а чего мелочиться, — подытожил Мишаня. Самое удивительное. Мишаня спокойно, в нагляк, раздавая взятки, оформил багаж. И без проблем получил обратно в Шереметьево. Начало девяностых было уникальное время, деньги делали все, начиная от сантехника и кончая президентом. Диву даешься, как мы умудрились не продать Сахалин и Калининград. Если ГДР Горбачев сподобился слить всего за миллион долларов, упрятав барыш в Нобелевскую премию. Мишаня честно поделил прибыль, отломив Дмитрию пятьдесят тысяч зеленью и машину Тойоту. Но с того раза Дмитрий окончательно решил планировать коммерческие операции самому, а врубившись в тему коммерции, достиг определенных успехов. Он интуитивно чувствовал, куда подует ветер перемен. Как только наметилось валютное послабление, Дмитрий открыл обменный пункт и неплохо заработал с пацанами. Стоило государству отвернуться от алкогольной проблемы, Дмитрий нажил приличную сумму на осетинской водке, но при всей изворотливости подойти к настоящим деньгам было невозможно. Создавалось впечатление, что одна многодетная семейка хапнула огромные богатства великой страны и, давясь от жадности, пытается сожрать. Только близкие по крови получали жирные куски собственности, в одночасье, становясь олигархами. Дмитрий сразу понял, что общаться с подобными типами мерзко. Олигарх с первого мгновения знакомства показывает всем своим видом, что поимел тебя в самой извращенной форме. Люди отчаянные испытывают неодолимое желание придавить гадину до поросячьего визга. Дмитрию пришлось поработать с парочкой клиентов из разряда олигарх, на выборах в государственную думу. Они каким-то шестым чувством угадывали из толпы отчаянных, пытаясь приблизить к собственной персоне. Дмитрий понимал, подобные люди обладают обостренным чувством самосохранения. Интуитивно притягивают к себе сильнейших. Пытаясь скрыться за их спинами. Близкое общение позволило утвердиться в главном. Деньги не способны изменить человека в лучшую сторону. Они многократно усиливают худшее обнажая пороки, о которых даже не догадываешься. По сути своей, мир богатых — гнилое болото, основанное на самых низменных инстинктах. Дмитрия ненадолго хватило вкушать изыски богемной жизни. Все, что дается с излишеством превращает желаемое в кошмар. Может быть, благодаря этому, Дмитрий сравнительно легко отказался от алкоголя. На юбилеи очередного банка познакомился с женщиной коммерсантом. Под воздействием спиртного и разухабистой обстановки, позволил затащить себя в постель. С перепугу, выдал ночь безумных страстей и был зачислен в любовники миллионерши. При всей своей звериной хватке, банкирша Наташа оказалась человеком пьющим, а по-простому, конченым алконавтом. Это почти то же самое, что наркоман, сидящий на системе. Алконафт пьет постоянно и не первый год. Начинается процесс с утра, и понемногу увеличивая дозу, к вечеру набирает кондицию. Дмитрий лично знал опытных пьяниц, записывающих объем и подсчитывающих количество выпитого. Как правило, средняя доза опытного алконавта около литра или немного более крепких напитков. Наташа к своим сорока годам преодолела рубеж и спокойно заглатывала за сутки пару бутылок французского коньяка, что не мешало ей зарабатывать миллионы. Правда к концу недели, она обязательно устраивала бросок в бездну, напиваясь до потери пульса, но все происходило или у близких знакомых, или за крепкими стенами. Если пьющий мужчина кошмар в семье, то пьющая женщина, наказание.

Алкоголь выключает женское начало, поднимая из самых потаенных уголков памяти чудовищные манеры поведения. Пьяная женщина копирует худших представителей человечества, наводя ужас на окружающих. Находится рядом, может только нетрезвый человек и желательно с равным уровнем потребления. Дмитрий попил недельки две с Натальей и впал в комотозку. Он плохо понимал, где находится и что с ним происходит. Такого длительного запоя у него не было всю предыдущую жизнь и, доверившись подруге, медленно погружался в пьяную нирвану. Сознание все реже и реже посещало Дмитрия, пробиваясь сквозь хмельной туман. Сколько, длился медовый месяц, Дмитрий не помнил, но однажды ночью проснулся в кромешной темноте, совершенно трезвый. Такое случается в момент длительного запоя. Пьющие люди знают, наступил коллапс, когда алкоголь не цепляет.

Опытные алконавты разгоняют подобное состояние, перепрыгивая на легкие напитки, пиво или вино. Неискушенный Дмитрий очнулся совершенно трезвый с нулевой памятью. Обнаружив, что лежит на постели одетым, нашел в кармане зажигалку и, вытянув руку, в страхе запалил огонек. Большего ужаса не испытывал с рождения. Вокруг него по всем стенам комнаты от пола до потолка стояли пивные кружки различных форм и оттенков. Именно это мирное зрелище вызвало шок и душераздирающий крик. Дмитрий орал как кастрированный Кинг-Конг, до тех пор, пока в комнату не влетела испуганная Наталья. Оказалось все просто. Они заехали в гости к подруге, муж которой коллекционировал пивные кружки, приспособив под экземпляры специальную комнату, куда и был помещен бесчувственный Дмитрий. Никакой Фредди Крюгер и Дракула не смогли воздействовать на Дмитрия, так как простые кружки, напрочь зачеркнув желание принимать в дальнейшем спиртные напитки.

Трезвым терпеть сытую публику, услужливо улыбаясь, невыносимо, особенно человеку, знавшему большинство миллионеров в бедной юности. Кошмарно лицезреть перед собой освиневшего модного ресторатора, вспоминая его молодым поэтом, сентиментально рассуждающим о любви. Искренне конфузясь от грубого слова и вульгарной фразы, сказанной о женщине. Не прошло десятка лет, как милый парень, заработав кучу денег, превратился в похотливого упыря, самовлюбленного в собственный успех и презирающего окружающих. Романтическое отношение к женщинам кануло в лету, оставив вместо себя низменное плотское желание. Дмитрий никогда не мог понять, почем

...

Ұқсас кітаптар

Олег ОвсянниковВозмездие

18+

автордың кітабын онлайн тегін оқу НапутствиеОлег Овсянников

Олег Александрович Овсянников

Напутствие

Оглавление

*****

Ұқсас кітаптар

автордың кітабын онлайн тегін оқу Напутствие
Олег Овсянников