Евгений Вермут

Когда рядом никого…

Я бы им сказал!

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Евгений Вермут, 2017

Миниатюры, или, если точнее, миниавантюры из жизни, а также заметки, статьи и другой литературный компот в ироническом обрамлении. Для широкого круга читателей.

18+

ISBN 978-5-4485-4018-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Когда рядом никого…
2. Проза в стиле «мини»
   1. Предисловие
   2. Пустота
   3. Болезнь
   4. Горшок
   5. «Связи»
   6. Человек из бетона
   7. Траур
   8. Ножик
   9. Никто
   10. Выхваченное
   11. Почему я печатаюсь в интернете, о тупых редакторах и «языческом» лицемерии, плавно переходящем в политику и обратно
   12. Пушкин отдыхает
       1. О, мой друг…
       2. И было уж давно темно…
       3. Или уйди, или умри…
   13. Записки сумасшедшего или Вопросы, на которые никогда не будет ответов
   14. Дайте мне пепельницу и я покажу, кто из нас прав!
   15. Исповедь поэта, у которого испортилась клавиатура (быль)
   16. Молчание — знак…?
   17. Бомж
   18. Рассеянность
   19. Четыре вехи, которыми можно отметить все наши «благородные» начинания
   20. Записки молчуна или Три типа болтливости
   21. Поэт и мысль
   22. Алилуйя или О сигарете с улыбкой
   23. О продажной и естественной зависимости СМИ. Реплика
   24. Притча о власти, как двигателе прогресса в 5-ти частях
   25. Кактус и…
   26. Закономерность или совпадение? Философия абстрактных определений
   27. Иронические записки немолодого мужа
   28. Ожидание
   29. О политике без политики или Издержки идеального общества
   30. Рассеянность или память?
   31. О хамстве в сетях с отступлением в большую политику
   32. Такая норма
   33. Тело
   34. Жизнь коротка?
   35. Вальсы моего детства
   36. Записки о совести
   37. Эта странная любовь…
   38. А еще был случай…
   39. За что пьем или Размышления пессимиста
   40. Спортлото «один из миллионов»
   41. Что такое автомобиль или еще раз о рассеянности
   42. Вступление к сайту «РЕ-анимация»
   43. Вступление к к сайту «Литературная свобода»
3. Литературный компот

Проза в стиле «мини»

Предисловие

Потому, как я человек, в общем-то, немногословный и, можно сказать, замкнутый, люди, которые пытаются со мной общаться, довольно быстро теряют ко мне интерес. Конечно, мне это не очень нравится, но я отношусь к таким вещам философски. У людей, ведь, тоже есть какие-то личные дела, более важные, чем стоять со мной, переминаясь с ноги на ногу. Я их понимаю и, когда они уходят по делам, я ухожу в себя. С этого момента у меня обычно начинается накапливание мыслей и… словарного запаса, а так как емкость для этого дела у меня ограниченная, то через некоторое время мысли и особенно слова просятся наружу. Не найдя в этот момент жертвы — собеседника, все накопленное выливается в небольшие, чаще иронические, рассказы

Моя, с позволения сказать, проза — это то немногое, чему удается иногда вырваться из того замкнутого пространства, которое у нормальных людей называется мозгом

Пустота

О «диалогах»

Иногда приходится поддерживать разговор, который тебе совершенно неинтересен, как неинтересен и сам собеседник, но ты улыбаешься и несешь чепуху, и говоришь вздор, и киваешь головой в ответ на такую же чепуху и такой же вздор.

Вы давно уже надоели друг другу.

Вы чувствуете натянутость в своих отношениях и все же упорно продолжаете перемешивать словесную глину.

Но кувшина не будет.

Об этом было известно заранее.

Но…

Он — гость, нанесший визит вежливости. Ты — добродушный хозяин. Ты бы с удовольствием широко зевнул и пошел бы спать, послав к чертям своего визитера. Впрочем, как и он. И снова пошло бы время, и обоим стало бы легче дышать.

Но почему-то нельзя.

Наступает очередная пауза, во время которой ты мучительно ищешь новую тему для странного разговора. Он — как ее продолжить.

Наконец, ни к селу, ни к городу, ты буквально высасываешь из пальца какую-то историю из своей или чужой жизни. Раздуваешь ее до ПРОБЛЕМЫ и чуть ли не радостно излагаешь ошалевшему от скуки гостю. Тот, философски глядя в потолок, в свою очередь достает оттуда ее решение, подкрепляя несуществующими фактами. Вы еще немного пережевываете «новую пищу для размышлений», постепенно замолкая… Некоторое время опять царит тишина.

И вдруг!

Озарение!

Вспышка!

Вы почти одновременно вскидываете руки, смотрите на часы, громко восклицая о незаметно пролетевшем времени (а ведь еще столько неотложных дел и главное — у обоих).

Сборы не долги.

Лихорадочно одевающийся гость, вероятно опасающийся просьбы остаться еще, что-то на ходу говорит о, приятно проведенном, времени и быстренько прощаясь, захлопывает дверь.

Разговор окончен.

Но это еще не все.

Каким-то чудом вы успеваете договориться на новую встречу. На этот раз вы поменяетесь ролями, не изменив, впрочем, сценария этого бесконечного спектакля, в начале которого вы были близкими друзьями, пока дороги ваши не разошлись в результате взросления или перемены работы. Это не важно. Однажды вы снова встретились, и спектакль с двумя действующими лицами начался. Ни один из вас не в силах оборвать представление. Может быть, из жалости к бывшему другу, но скорее из излишней светской вежливости.

Страшно, когда одинаково вежливы два уже ненужных друг другу человека.

Господи, до чего же мы бестолковы!

Февраль, 1997г.

Болезнь

Я заболел голодом. У меня нет денег, чтобы купить лекарства от этой болезни. Я лежу дома на разбитом диване, болею и злюсь на всех и вся. Выглянув в окно, злюсь на высокого полного мужчину с самодовольным лоснящимся лицом, деловито спешащего куда-то. Злюсь на женщину с большой хозяйственной сумкой, в которой, может, ничего и нет, но я все равно злюсь, потому что не знаю этого. Я хожу на работу, потом возвращаюсь домой и снова бросаюсь на диван, и болею, болею… Мне говорят: — Ты же работаешь, значит, что-то получаешь за свой труд? Да, я работаю. И получаю. «Что-то». Но у меня есть семья, есть дети, у которых тоже время от времени случаются приступы этой болезни. Я стараюсь, чтобы их было меньше. Поэтому предпочитаю болеть сам…

Голод.

Кто придумал такое дурацкое слово?

Голод —

Миллионы иссохших людей без еды и без крова.

Голод!

Перед ним даже Смерть отступает,

Что б не казаться смешной.

Голод —

Антарктический холод для голого

И горячих пустынь изнуряющий зной.

Голод —

Пожирание плотью своею себя же.

Голод —

Ты становишься легким, как пух,

Далеко не лебяжий.

Голод —

Унижение зеркалом

И бессилье сомкнувшихся век.

Голод —

Только кожа и кости,

Только имя

И название вида,

Если ты — Человек!

11.1999г.

Горшок

Драма

Окраина города. Небольшая запыленная улочка. По краям ряд довольно ветхих трехэтажных домиков. В одном из них, на окне третьего этажа со стороны улицы, стоял горшок и внимательно смотрел вниз. Ему было скучно. Хотелось с кем-то поговорить, поделиться, излить душу, наконец. Но никто из проходивших внизу не поднимал головы из-за яркого летнего солнца, стоящего прямо над головой.

Горшок был стар. Он достаточно долго прожил рядом с людьми, он был мудр и любил прекрасное. Это прекрасное выглядывало из него в виде давно засохшего цветка, все еще сохраняющего остатки былой красоты и пепла от сигарет хозяина.

Вот его-то горшок и дожидался…

06.2001г.

«Связи»

Рассказ в стихах

По Америке бродят индейцы — они краснокожи,

Говорят они мало и важные речи их кратки,

Светит солнце им (ну, конечно же, красное тоже)

И поэтому все у них вроде бы в полном порядке.

А в Японии даже животные узкоглазы,

Узкоглазые рыбы в Японском плавают море,

И спускаются к ним узкоглазые водолазы,

У которых глаза от акул расширяются вскоре.

Зато в Африке черные люди живут-поживают,

Не нужны им черные маски для маскарадов,

Это очень удобно, но праздники редко бывают.

(А лицо, ведь, не снимешь, как маску, а надо б…)

В Средней Азии люди вообще желтолицы,

Потому, вероятно, что любят желтые дыни.

Я уехал бы к ним навсегда, но не в силах смириться

С тем, что желтые эти места окружают пустыни.

Есть в Европе страна, называется Белою Русью,

Но народ в ней нередко впадает в тяжелую спячку,

А когда просыпается (дальше скажу уже с грустью),

Хлещет «белую» и страдает белой горячкой…

2002, 2004