автордың кітабын онлайн тегін оқу Парадокс
В. Г. Короленко
ПАРАДОКС
«Парадокс» — удивительный рассказ знаменитого русского и украинского писателя Владимира Галактионовича Короленко (1853–1921).***
Ян Залуский — калека, который родился без обеих рук. Но несмотря на свою физическую неполноценность, он не покидает надежды стать счастливым…
Другими известными произведениями Владимира Короленко являются «Река играет», «На затмении», «В облачный день», «Необходимость», «Марусина заимка», «Приемыш», «Мгновение», «Последний луч», «Убивец».
Владимир Галактионович Короленко был необычайно популярен уже при жизни, им восхищались М. Горький, Л. Толстой, А. Чехов. Кроме того, он вел активную общественную деятельность, его называли «совестью России». В Украине существует литературная премия имени Короленко за лучшее русскоязычное произведение среди украинских литераторов.
Очерк
I
Для чего собственно создан человек, об этом мы с братом получили некоторое понятие довольно рано. Мне, если не ошибаюсь, было лет десять, брату около восьми. Сведение это было преподано нам в виде краткого афоризма, или, по обстоятельствам, его сопровождавшим, скорее парадокса. Итак, кроме назначения жизни, мы одновременно обогатили свой лексикон этими двумя греческими словами.
Было это приблизительно около полудня знойного и тихого июньского дня. В глубоком молчании сидели мы с братом на заборе под тенью густого серебристого тополя и держали в руках удочки, крючки которых были опущены в огромную бадью с загнившей водой. О назначении жизни, в то время, мы не имели еще даже отдаленного понятия, и, вероятно, по этой причине, вот уже около недели любимым нашим занятием было — сидеть на заборе, над бадьей, с опущенными в нее крючками из простых медных булавок и ждать, что вот-вот, по особой к нам милости судьбы, в этой бадье и на эти удочки клюнет у нас «настоящая», живая рыба.
Правда, уголок двора, где помещалась эта волшебная бадья, и сам по себе, даже и без живой рыбы, представлял много привлекательного и заманчивого. Среди садов, огородов, сараев, двориков, домов и флигелей, составлявших совокупность близко известного нам места, этот уголок вырезался как-то так удобно, что никому и ни на что не был нужен; поэтому мы чувствовали себя полными его обладателями, и никто не нарушал здесь нашего одиночества.
Середину этого пространства, ограниченного с двух сторон палисадником и деревьями сада, а с двух других пустыми стенами сараев, оставлявшими узкий проход, занимала большая мусорная куча. Стоптанный лапоть, кем-то перекинутый через крышу сарая, изломанное топорище, побелевший кожаный башмак с отогнувшимся кверху каблу
