Глава 1

– Ничего не забыла? Зарядка, паспорт, таблетки для желудка? – причитает мама.

Завязываю шнурки на кедах и выпрямляюсь, глядя на встревоженную родительницу, замершую посреди прихожей. Светло-голубой халат криво висит на хрупких плечах поверх ночной сорочки, лицо из-за отсутствия привычного макияжа кажется совсем бледным, что делает маму похожей на привидение. Все-таки косметику придумали не просто так, хоть и безопасно пользоваться ею научились не сразу.

– Все взяла, – отвечаю бодро и закидываю длинную ручку спортивной сумки на плечо. – Мамуль, сделай уже лицо попроще. Я не в экспедицию на Амазонку уезжаю.

– Как-то мне все равно неспокойно. – Она прижимает ладонь к груди и тяжело вздыхает. – Нельзя было практику здесь, в Краснодаре, пройти, что ли? Полно мест, где нужны рекламщики.

– Мам!

– Что?!

– Мы это уже обсуждали. Мне почти двадцать лет…

– Да-да, конечно… – Мама снова вздыхает и поправляет светло-русые волосы, выбившиеся из высокого пучка, собранного на скорую руку.

Мне не хочется оставлять ее так, но и проходить еще одно заседание материнского суда желания нет. Делаю порывистый шаг вперед, решив, что немного нежности ее задобрит. Мама обнимает меня так крепко, что у меня едва ли кости не трещат. Сладкий запах ее бальзама для волос забивает нос, и я слышу тихий всхлип. Кажется, она никогда не научится отпускать меня без лишней драмы.

– Ксюша, будь осторожна, ладно? Звони мне каждый день. Если что-то…

– Ничего не случится. Саша за мной присмотрит, – бросаю последний козырь.

– За ним самим глаз да глаз! – Мама с легкостью отбивается джокером и отступает, обхватывая мои щеки ладонями. То, что произошло два года назад, все еще не забыто. Она чуть не потеряла одного из детей, и страх повторения до сих пор слишком силен. Именно он делает мать почти безумной, когда речь заходит о том, чтобы выпустить меня куда-то дальше нашего двора. – Ксюша, пообещай, что не станешь ничего скрывать от меня!

– Мне нечего скрывать, – произношу уверенно. Ложь отскакивает от зубов уже по инерции. – Ну все, хватит слезных прощаний. Дэн уже ждет меня внизу. Увидимся в Новочеке через две недели. Прибереги слезы для свадьбы старшего сына, там они будут более чем уместны. Хорошо?

– Хорошо, – тихо отзывается мама и делает пару нетвердых шагов назад. – Дениске и Женечке привет передавай.

– Конечно, – киваю я и выскакиваю из квартиры, пока все не началось по новой.

Спускаюсь в лифте на первый этаж и выхожу из подъезда в жаркое летнее утро. Небо тронуто розовой дымкой, во дворе звонко поют птицы, а неподалеку урчит мотор новенькой иномарки.

– Доброе утро, красавица! – широко улыбается Дэн и бросается ко мне, чтобы забрать сумку, набитую вещами, и клюнуть в губы приветственным поцелуем.

От Матюшина привычно разит ментоловой жвачкой и древесными нотками его любимой туалетной воды. Он собирается поцеловать меня еще раз, но я отстраняюсь, от чего в его темных глазах зарождается подобие обиды.

– Мама смотрит, – оправдываюсь я и оглядываюсь, поднимая голову.

Силуэт матери виднеется в окне шестого этажа. Легонько машу ей на прощание и забираюсь на переднее сиденье машины, растекаясь по креслу. Порой родительская забота становится почти невыносимой. Собственно, это одна из причин, по которой я больше месяца так отчаянно уговаривала родителей отпустить меня на практику в Ростов-на-Дону.

– Фома проснулась? – спрашивает Дэн, занимая место водителя.

– Да. Уже в пути на вокзал.

– Тогда погнали!

Машина срывается с места, и на мое колено опускается горячая, немного влажная ладонь. Мурашки расползаются по обнаженной коже, но я продолжаю отрешенно смотреть через лобовое стекло. У меня такое чувство, что я делаю нечто ужасное, хотя это обычная поездка в соседний город. Грудь сдавливает спазм, запах автомобильного ароматизатора и туалетной воды Дениса вызывают легкий приступ тошноты. Открываю окно и втягиваю носом утренний воздух, только легче не становится.

– Шортики не коротковаты? – усмехается Дэн, поглаживая мое бедро.

– Предлагаешь мне штаны в плюс тридцать надеть? Хочешь, чтобы я сварилась?

– Не хочу, чтобы на тебя всякие придурки пялились.

– Ну давай в подвале меня запрем, – выплевываю я, ощутив пульсацию в висках.

– Ксю, я не это…

– Дэн… – Прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки, а потом ласково смотрю на своего парня. – Может, не будем ссориться перед моим отъездом? Последние дни только этим и занимались. Тебе не надоело?

– Ты права, – отвечает он и сильнее стискивает мою ногу, – извини.

Железнодорожный перрон заполнен уезжающими и провожающими. Солнце уже жарит в полную мощь, хотя на часах всего девять утра. Вглядываюсь в толпу, пытаясь выхватить знакомую темную копну волос, но не вижу ничего подходящего. До отправления электрички всего три минуты. Где ее черти носят? Сюда бы уже донесли, раз такое дело.

– Я буду по тебе скучать, – бормочет Денис, потирая носом мою щеку. – Очень. Очень-очень.

– Да, я тоже, – отвечаю, продолжая рыскать взглядом по сторонам.

– Обещай, что будешь слать мне фотки и…

– Женя! – зову я, встрепенувшись, и машу рукой над головой. – Фома! Мы здесь!

Фомушкина пробирается через толпу, одной рукой сжимая ручку небольшого желтого чемодана, а другой откидывая на спину длинные черные волосы, прилипшие к влажной коже на шее и плечах. Давление в груди уменьшается до терпимого, и я впервые за утро искренне улыбаюсь.

– Боже, Фома, – цокает Денис, – ты направление не перепутала? Вы в Ростов едете, а не в Сочи? Что за наряд?

Женька приподнимает бровь и окидывает Дэна ироничным взглядом, а я тихо хихикаю, разглядывая ее короткий топ и белые велосипедки. Зная Фомушкину, можно отметить, что это еще приличный вид.

– Зато проблема с повышенным вниманием ко мне решена, – весело говорю я. – Все придурки будут таращиться только на Фому.

– Не скажу, что мне от этого стало сильно легче.

– Не скули, Дэн. Я нашу Ксю в обиду не дам, – отмахивается Женька и выхватывает мою сумку из рук Дениса. – Все, голубки, прощайтесь! Нам пора загружаться!

Женя направляется к вагону, а Денис кричит ей в спину:

– Она моя, а не наша!

– Уверяй себя в этом! – хохочет Фомушкина, удивительно легко поднимаясь по ступеням с тяжелым чемоданом и сумкой в руках.

– Мне все еще не нравится, что вы едете с ней вдвоем, – цедит Дэн. – Она же ходячая катастрофа!

– Там будут еще девчонки.

– Которых я в глаза не видел.

– Ты опять? – Недовольно поджимаю губы, желчь пузырится в горле, но приходится терпеть. Если поссориться с ним здесь и сейчас, мои веселые каникулы превратятся в бессмысленные и бесконечные выяснения отношений по телефону.

– Ну прости, Ксю, я просто… Ты же знаешь, что…

– И я тебя, – произношу признание первой, замечая, как люди стремительно стекаются к вагонам. – Позвоню как доберемся. Ладно?

– Хорошо.

Денис хмурится, в глубине его глаз блестит боль утраты, которую он сам себе придумал. Не хочу на это смотреть, поэтому обхватываю его за шею и горячо целую. Дрожащие руки опускаются мне на спину, сбивчивое дыхание вибрирует на губах. Он любит меня. Знаю, что любит. И он тоже дорог мне, но все это уже попахивает одержимостью, а не отношениями. Вот и вторая причина, по которой я согласилась на авантюру Женьки. И она, если честно, куда весомее первой.

Забегаю в вагон в числе последних. Нахожу подругу и падаю на жесткую скамейку рядом. Фомушкина поворачивает голову и хитро щурится, а за окном мелькают здания железнодорожного комплекса и яркая зелень редких деревьев.

– Ну что, свобода? – игриво спрашивает Женя.

Делаю вдох полной грудью и отмечаю, что дышится куда легче. Мне нужны эти две недели без пристального взгляда матери, нравоучений отца и бесконечных обид Дениса. Нужны, чтобы разобраться, кто я вообще такая, и попытаться понять, что делаю со своей жизнью, потому что все происходящее сейчас кажется до жути неуютным и липким, как ладони моего парня.

Большую часть пути Фомушкина спит, положив голову мне на колени, а я слушаю музыку, глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи и перебирая в пальцах густые волосы подруги. Любимые треки не дают мыслям расшалиться, поэтому к тому времени, как мы оказываемся на железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону, я полна оптимистичного энтузиазма. И даже незнакомые лица глядящих на нас в упор парней ни капли не смущают.

– Ну здравствуй, Евгения! – Высокий бородатый парень в льняной рубашке забирает у Женьки чемодан, а взамен вручает ей букет крупных ромашек. – Вот мы и встретились.

– Привет, Ромашка, – с притворным смущением отвечает Женя, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Эта лиса кого хочешь вокруг пальца обведет, а после слопает без зазрения совести. – Спасибо, что приехали встретить. Это Ксюша – моя одногруппница и подруга, о которой я рассказывала.

– Привет, – произношу я удивленно, ведь перед моим носом тоже появляется букет, не уступающий в размере первому.

Парень, протягивающий мне лилии, дружелюбно улыбается и представляется:

– Я Костя – двоюродный брат и сосед этого полевого.

– Рада знакомству! – Говоря это, стреляю встревоженным взглядом в Женьку, и подруга берет огонь на себя.

– Костик, Ксю у нас дама занятая, поэтому… попридержи коней, ладно?

– Без проблем, – мигом отзывается он. – Это же просто знак вежливости. Вы все-таки к нам в гости приехали.

– Спасибо, – с облегчением отзываюсь я, принимая букет.

Дэн нередко дарит мне цветы, его нельзя уличить в скупости или черствости, но внимание от незнакомцев не менее приятно.

– Ну что, девчонки, показать вам город? – воодушевленно предлагает Рома.

– Нам бы поесть сначала, – говорит Женя, поглядывая на него из-под ресниц, – да и охладиться. Жарища – жуть!

– Не вопрос! – Рома приподнимает локоть, предлагая Женьке взять его под руку.

– Давай твою сумку понесу, – раздается рядом.

Поворачиваю голову. Взгляд Кости открытый и бесхитростный, чуть вьющиеся волосы и тусклые веснушки добавляют милого очарования. Думаю, мы легко подружимся.

– Это вежливость, не подкат, – объясняет он, дурашливо морщась.

– Спасибо, – киваю я и передаю ему сумку, – воспитанный мальчик. Мама наверняка тобой гордится.

– Конечно. И мама, и бабушка. В доме моих родителей целая комната отведена под алтарь, и все семейные торжества начинаются с поклонения великому мне!

Заразительный смех Кости заставляет расхохотаться и меня, а после мы вместе отправляемся следом за воркующими Женькой и Ромой.

* * *

Клокочущий в рваном сердечном ритме адреналин гонит меня вниз по лестничным пролетам. Кожа лица и шеи зудит. Вот же урод! А ведь так хорошо милашкой прикидывался, что даже не верится. Крепче стискиваю спортивную сумку и выскакиваю из подъезда, не сбавляя шага. Нужно убраться отсюда поскорее на случай, если Костя все-таки решится пойти за мной. Я, конечно, знатно врезала ему промеж ног, но кто знает, насколько это задержит.

«Они абсолютно безобидные. Всего на пару лет старше меня, милые и дружелюбные», – вспоминаю слова Женьки, которая с воодушевлением рассказывала о своем хорошем знакомом и его брате, что согласились приютить нас на время летней студенческой практики. Безобидные, как же. Фомушкина с ума сошла в край, да и я дура, что так легко согласилась! Приключений мне захотелось? Взрослой себя почувствовала? Решила испытать судьбу и удачу заодно? К черту такие приключения и такое взросление! Это Женька у нас сорвиголова, сто процентов безрассудности и ноль процентов ответственности. Она сейчас развлекается со своим теперь уже, по всей видимости, любовником, но я на такую оплату проживания не подписывалась.

Закидываю длинную ручку сумки на плечо и немного притормаживаю, чтобы перевести дух. Блуждаю взглядом по укрытому летней ночью двору многоэтажных домов и нервно стискиваю зубы. И куда теперь? У подъезда ночевать? Вряд ли это безопаснее предыдущего варианта, но стоит хотя бы присесть ненадолго и придумать план. Опускаюсь на бетонную низкую лестницу, теплый ветер несет с собой ароматы нагретой земли, травы и канализации.

Ну привет, Ростов-на-Дону. Я-то думала, мы друзья. За что ты со мной так жестоко?

В скудном свете фонаря пытаюсь отыскать в рюкзачке телефон. Помада, зеркало, расческа, билет на электричку, зажигалка. Наконец нахожу мобильный и разворачиваю список контактов, порывисто вздыхая. Денису звонить нельзя. Вряд ли он сможет как-то помочь мне из Краснодара, только паники добавит, да еще и взбесится. Родителям – тоже не вариант. Они, как, собственно, и Денис, не знают всех деталей нашего с Женькой путешествия, а если узнают, то устроят мне такую взбучку, что на ближайшие пару лет радиус разрешенных передвижений сузится до нашей квартиры. Можно, конечно, набрать брата, из Новочека ночью можно пригнать в Ростов минут за двадцать, но… Саша ведь тоже считает, что мы с Женькой остановились у подруг. Не уверена, что объяснения в стиле «Я увидела таракана и испугалась» его впечатлят, а правду рассказывать совсем не хочется. Он и без того слишком уж печется обо мне с тех пор, как ему самому голову подлечили. Воспоминания о тех ужасных временах вызывают болезненную тяжесть, и я по привычке тянусь за пачкой сигарет. Вытаскиваю одну и закуриваю, поднимая голову к небу. Сияние звезд пробивается сквозь мрак, дым развеивается по ветру.

«Надеюсь, где бы ты ни был, тебе там лучше, только нас ты оставил в полном дерьме», – мысленное обращение к тому, кого уже давно нет, возникает бездумно, но вместе с этим ведет к еще одному человеку, у которого можно попросить помощи. Это мысль, но хорошая ли?

Насколько я знаю, он сейчас живет и работает здесь, в Ростове. И в данном случае он, похоже, меньшее из зол. Я, конечно, отхвачу за безрассудство и вранье, но столько прав отчитывать меня, как у родных, у него нет. Захожу в одну из социальных сетей и быстро нахожу наш диалог, в котором одни вежливые поздравления с праздниками. Да уж, мы очень близки. Выбираю функцию «аудиозвонок», из динамика доносятся длинные гудки, и я мысленно молюсь, чтобы этот примерный мальчик еще не спал в час ночи. Проходит несколько минут в безуспешных попытках дозвониться, но я не теряю надежды, потому что соваться ночью в посуточную гостиницу – еще один вид приключений, которого хотелось бы избежать. Я не слишком хорошо знаю город, всегда была здесь гостьей.

– Ксю? – знакомый чуть хриплый голос – точно мягкий плед на продрогшие плечи.

– Привет, Дим, – выдыхаю с облегчением. – Я… я тебя разбудила?

– Кхм… Привет. Нет, я… Сейчас. Дай мне секунду. – Слышится шорох, а затем хлопок двери. – Что-то случилось?

– Можно и так сказать. Ты сильно занят?

– Хочешь поговорить? – участливо спрашивает он, и я беззвучно усмехаюсь. Зимин, как обычно, чуть что, сразу включает старшего брата, но сейчас мне это только на руку.

– Не совсем…

– Ксю, ты меня пугаешь.

– Я в Ростове…

– Да, я в курсе. Саня говорил, что ты приедешь на практику.

– Тут такое дело… так вышло, что…

– Выкладывай уже! – строго просит он.

– Мне ночевать негде, – сознаюсь обессиленно. – Можно я…

– Где ты? Адрес?

Напрягаю память и называю улицу и номер дома:

– Думенко. Один дробь четыре.

– Это недалеко от меня. Скоро буду.

– Только не звони Саше. Я…

– И не собирался. Никуда не уходи!

Звонок завершается. Сжимаю умолкнувший мобильный, а пальцы свободной руки вновь тянутся к пачке сигарет. Последний раз мы с Димой виделись около двух с половиной лет назад, и повод для встречи, если честно, был так себе: срыв Саши, подвиг Насти, мой пьяный концерт. Щелчок зажигалки эхом прокатывается по двору, и я уговариваю себя успокоиться. Я уже не та малышка, что он помнит, и у меня давно нет никаких малолетских иллюзий на его счет. Разница в четыре года теперь не должна быть так ощутима, мы почти на равных.

Минуты тянутся, уличный воздух развеивает дымку алкогольного опьянения, и я все пристальнее вглядываюсь в сторону въезда во двор. Наконец в темноте мелькают фары, точнее, всего одна. Громкий рокот мотора все ближе, но я не тороплюсь подниматься – вряд ли это Зимин. Уж кто-кто, а он никогда не отличался любовью к экстриму. Мотоциклист неторопливо движется вперед и останавливается напротив меня. Удивленно склоняю голову, наблюдая, как парень, заглушив двигатель, с легкостью слезает с байка. Под расстегнутой кожаной курткой светлая футболка, стройные длинные ноги обтянуты красными спортивными штанами. Узковаты, но вид с обратной стороны наверняка отличный. Да быть не может! Я не поверила бы, но глаза не лгут, как и внутреннее чувство спокойствия, что шумит в ушах ласковым шепотом: «Это он. Все хорошо». Пораженно разглядываю внушительного вида железного коня, а затем смотрю на темный визор. Шлем в следующее же мгновение оказывается в руках чуть повзрослевшего, но хорошо знакомого мне лучшего друга брата. В груди немеет, шум ветра затихает.

– Что с лицом? – спрашивает Дима, показательно нахмурившись.

– А с тобой что? – смеюсь я. – Мотоцикл, Зимин?! Серьезно?! А чего не вертолет?

– Не хотел слишком шокировать.

– Что ж, у тебя не получилось.

Встаю, закидываю сумку и рюкзак на плечо и подступаю ближе. Дима тут же тянется ко мне и нежно прижимает к груди.

– Ну привет, маленькая Морева, – тихо говорит он и оставляет легкий поцелуй на моем виске. – От тебя, как всегда, одни проблемы.

– Привет, большой Зимин. – Мои веки опускаются под необъяснимой тяжестью. – А ты, как всегда, примчался мне на помощь.

– Это смысл моей жизни. Поехали уже. Расскажешь дома, что случилось. – Его голос все такой же убаюкивающий и успокаивающий. Запах знакомый, но теперь уже немного иной. Более терпкий, головокружительный. А тепло кожи такое родное, что щиплет в носу. Все это возвращает меня туда, где я уже давненько не была, – в детство. В лучшие моменты, в такие ценные воспоминания. Черт! А я, кажется, соскучилась больше, чем могла предположить.

– Давно ты водишь? – спрашиваю, без особой охоты выбираясь из объятий Зимина.

– Что? – он вглядывается в мое лицо, опустив подбородок.

Иррациональные желания откуда-то из глубины, из самых тайных уголков моей души, где хранятся забытые фантазии, рвутся наружу. Зимин так близко, хочется коснуться его щеки, пересчитать родинки, чтобы убедиться – на месте ли все. Похоже, я еще не совсем протрезвела.

– Мотоцикл, – произношу вмиг севшим голосом.

– А-а-а… Так это не мой.

– В каком смысле? А чей тогда?

– Не знаю. Он во дворе стоял. Я решил, что так быстрее, чем на такси. Вот и…

Резко втягиваю носом воздух, а Дима тихо смеется, опуская мне на голову шлем.

– Шучу я, – говорит он, постукивая пальцем по визору, а затем поднимает его, позволяя снова увидеть смеющиеся карие глаза. – Весной купил. Классный, да?

– Наверное, – бурчу я, позволяя ему стянуть с моего плеча сумку и рюкзак.

– Что значит «наверное»? Это «Ямаха»!

– Мне это ни о чем не говорит.

– Тогда поверь на слово.

– Ладно…

Дима кладет на сиденье байка мои вещи, снимает куртку и протягивает мне.

– Надень-ка.

– Это не…

– Надень, – настойчиво повторяет он.

Делаю как велено. Зимин запихивает мой рюкзак в сумку, перекидывает ее длинную ручку через голову и садится на байк.

– Теперь залезай. – Смотрю на руку, протянутую для опоры, но медлю. – Что такое? Не доверяешь мне?

– Свою жизнь?

– Кому, как не мне, Ксю? – хитро улыбается Дима. – Я ведь обязан беречь будущую жену.

Злобно хлопаю его по ладони, прежде чем схватиться за пальцы, и усаживаюсь на пассажирское место.

– Какие мы воинственные, – дурашливо бубнит Дима, поправляя сумку, болтающуюся на уровне его живота, а затем оборачивает мои руки вокруг своего торса, заставляя прижаться теснее. – Ну что? Готова?

– Поехали уже, – цежу сквозь зубы. – Муженек…

Дима смеется, мотор ревет, и мы срываемся с места. Сильнее напрягаю руки и бедра, испугавшись, но уже через несколько мгновений привыкаю к ощущениям. Скорость не страшит, а виды, проносящиеся мимо, завораживают. Машины, фонарные столбы, старинные здания и жилые дома. И все-таки Зимин прав, я ему доверяю. А как иначе? Он заботился обо мне, сколько я себя помню. Защищал от родителей и Саши, баловал, даже сказки читал. Мы никогда не были друзьями, но… чужими нас назвать нельзя.

Ночной Ростов-на-Дону. Полупустые дороги, подъемы, спуски, крутые повороты. Несемся все быстрее, и снова адреналин разгоняет сердечный ритм, но сейчас это даже приятно. Спокойствие на грани удушающего восторга. Ужас вкупе с ошалевшей радостью. Крепче обнимаю Диму, ощущая под ладонями крепкие мышцы его пресса. Волнение пощипывающим жаром ползет по рукам, а фантазия на пару с ветром срывает с меня защитные оболочки. Сейчас я даже рада проколу Женьки, ведь у меня есть уважительная причина еще разок побыть занозой в заднице Зимина. Побыть с ним рядом и ненадолго стать частью его жизни, в которой пусть всегда и найдется место для меня, но совсем не в той роли, в какой хотелось бы.

«Когда-то», – мысленно исправляю сама себя, нервно засопев.

Дима останавливается на светофоре и оборачивается:

– Ты как там? Порядок?

– Да.

– Хочешь, поедем быстрее?

– А это что, было медленно?

Он поигрывает густыми темными бровями, отворачивается и выжимает ручку газа, заставляя мотор зарычать. Зажмуриваюсь, обнимая Диму крепче, и чувствую, как его живот дрожит от смеха. Да, очень смешно, Зимин. Клоун из тебя потрясающий. Рывок пробивает тело мурашками, вокруг все расплывается, и мы несемся дальше. Крик застревает где-то в горле, но Зимин вдруг гладит меня по ноге, и дыхание послушно замедляется. Открываю глаза, губы растягиваются в улыбке. Ничего нового, все как всегда. Я не могу сопротивляться, но позволю себе подобную слабость только на время поездки.

Глава 2

Звонко брякает связка ключей, но дверь, оказывается, не заперта. Зимин приглушенно цокает и входит в квартиру, взяв меня за руку. Одновременно с нами в просторной темной прихожей появляется девушка. На ней только шелковая пижамная рубашка и домашние тапочки: ей в спину бьет желтый свет из соседней комнаты, позволяя оценить соблазнительные изгибы тела, проступающие через тонкую ткань.

– Солнце, – ласково говорит Дима, – я же сказал, не нужно меня ждать.

– Подумала, вдруг еще пригожусь. – Девушка поправляет светло-русые взлохмаченные волосы до плеч и смотрит на меня. – Привет! Ты, наверное, Ксюша. А я…

– …Алена, – киваю, отыскав в памяти имя девушки Зимина, о которой мне рассказывала невеста брата Настя. – Рада знакомству.

– О нет! – заливисто смеется она и хитро косится на Диму. – Что ты, мне до нее далеко.

– Ксень, тебе пора, – обращается к ней Зимин. – Я тут сам справлюсь. Уже поздно, непослушным детям давно пора спать.

– Конечно-конечно, – весело щебечет тезка и мягкой поступью подбирается ближе. – Пиши, если что.

– Ага. И ты тоже.

Она смело касается шеи Димы и тут же получает поцелуй в губы. Дружбой здесь и не пахнет, скорее феромонами и мокрыми от пота простынями. Мне нестерпимо хочется дернуть Зимина за руку что есть силы, но я лишь расслабляю пальцы и забираю свою ладонь из его, осторожно отступая. Сцены неоправданной ревности мне не по возрасту, хотя раньше я не стеснялась заявлять подружкам Димы, что он мой. Как же давно это было.

Ксения покидает квартиру, так и оставшись в одной пижамной рубашке. Она себе ничего не застудит? Летние ночи на юге, конечно, теплые, но все-таки… Удивленно таращусь на Зимина, ожидая объяснений, только он не спешит. Спокойно кладет мои вещи на круглый серый пуфик, стоящий у высокого зеркала, стягивает с моих плеч куртку, отправляет ее на вешалку и уже после произносит:

– Это соседка.

– Милая. За солью приходила? – иронично хмыкаю я.

– Почти, – в тон мне отвечает Дима. – Ты голодная? Может, хочешь чай или…

– А где Алена?

– Не здесь.

– Вы… вы расстались?

– Ксю, по-моему, сейчас моя очередь вопросы задавать. От тебя несет как от турбазы в майские праздники. Что случилось? Напились с девочками и Тома Холланда не поделили?

– От меня плохо пахнет? – Я сконфуженно отшатываюсь и прикрываю рот рукой.

– Ну, получше, чем тогда, когда ты отравилась селедкой и…

– Не продолжай! – вскрикиваю я, а Зимин громко смеется. То, что он знает немыслимое количество постыдных историй из моего детства, жутко бесит. – Можно мне в душ?

– В мой душ, в мою душу – куда захочешь. Все твое, – шутливо кланяется Зимин. – Дверь слева. Чистые полотенца в шкафчике, красный кран – холодная вода, синий – горячая. А я, пожалуй, пойду все-таки сделаю тебе отрезвляющий чай.

– Я не пьяная!

– Да-да, – певуче отвечает он, разворачиваясь, и идет в ту комнату, где горит свет.

Смотрю ему вслед. Задница в облегающих красных штанах выглядит великолепно. Я точно пьяна, и непонятно, от чего сильнее: от вечеринки в честь приезда или от этой нечаянной встречи.

– Классные штанишки, Зимин! Для клоуна самое то! – выпаливаю бойко и, схватив сумку с вещами, запираюсь в ванной.

Отражение в зеркале оставляет желать лучшего. Тушь осыпалась крошками, осветленные волосы похожи на выжженную на солнце солому. Красавица, ничего не скажешь… Стянув одежду, забираюсь в душевую кабину и без зазрения совести пользуюсь всеми баночками, что стоят на длинной металлической полке. Шампунь с кератином, маска для сохранения цвета и блеска волос, гипоаллергенная пенка для умывания, гель для душа с маслами ши и жожоба. Судя по набору, здесь определенно живет девушка. Я не следила за жизнью Зимина, и все-таки кое-какие обрывки до меня долетали благодаря брату и его невесте. Дима начал встречаться с Аленой в конце четвертого курса. Она немного старше, живет в Ростове, поэтому год назад, после выпуска из университета, он и переехал сюда. О расставании мне никто не рассказывал, но эффектный выход тезки и их поцелуй на прощание с Зиминым заставляют сомневаться. Дима, конечно, всегда был чересчур легким по отношению к девушкам, но в роли бесчувственного изменника я могу представить его с большим трудом.

Выхожу из ванной комнаты, травянистый аромат разносится по всей квартире.

– Иди на мой голос, – доносится из-за приоткрытой двери.

Чуть сжав кулаки, захожу в светлую вытянутую комнату. Белые полупрозрачные занавески спадают от потолка до пола, закрывая балконную дверь и широкое окно, на подоконнике стоит несколько цветочных горшков. Молочный кухонный гарнитур со встроенной техникой растянулся вдоль одной стены, а у противоположной – стоит овальный стол, за которым сидит Дима. Он наливает темный чай из фарфорового заварника в большую чашку и поднимает голову, лукаво дернув уголком рта.

– Спасибо, что не в полотенце.

– На здоровье, – хмуро отзываюсь я и занимаю один из стульев.

– Классная футболка. Ты фанатка футбольного клуба «Краснодар»?

– Не я, мой парень.

– Вот как… – задумчиво отвечает Дима.

Чашка скользит по столешнице мимо небольшого горшка с растением и попадает в мои руки.

– Только подожди немного. Еще горячий.

Сглатываю вязкую слюну, щеки стянуты из-за привкуса ментоловой зубной пасты, но сильнее всего нервирует пристальный взгляд Зимина.

– А ты, – заговариваю неуверенно, – фанат комнатных растений? Кто бы мог подумать?

– Они достались мне вместе с квартирой, – усмехается Дима, и тут моей ноги касается что-то мягкое и пушистое.

Испуганно вздрагиваю и заглядываю под стол. Из темно-серого облака на меня таращатся два желтых глаза.

– Что это за монстр? – хрипло спрашиваю я, потому что животное утробно рычит, выгибая спину.

– Мытька! – прикрикивает Зимин. – А ну перестань! Она своя!

Туча шерсти пятится, а я поднимаю ноги, упираясь пятками в край стула. Что-то мне подсказывает, чудовище может цапнуть не задумываясь. Не буду упрощать ему задачу.

– Кот тоже от прошлых хозяев достался, – объясняет Зимин и встает.

Хлопает дверца холодильника, слышится шелест упаковки, а затем снова раздается совсем не кошачье рычание.

– Его зовут Мытька? В твою честь, что ли? – Искоса поглядываю на кота, активно поглощающего лакомство. Ну и зверюга. – Не очень подходит.

– Полное имя – Мытищи.

– Что за идиот это придумал?

– Я! – смеется Дима, возвращаясь за стол. – Пушок подходит ему еще меньше, и он все равно на него не отзывается.

– Ясно. – Хватаюсь за чашку и делаю несколько маленьких глотков чая с приятной горчинкой и природной сладостью трав. Пауза в разговоре неприятно затягивается, и я судорожно пытаюсь придумать еще одну отвлеченную тему. – Квартира, кстати, нефиговая. Сколько тут комнат?

– Жилых – две: гостиная и спальня. А еще раздельный санузел, кладовка, прихожая, кухня, застекленная лоджия…

– Не жирно ли? Какая у тебя зарплата?

Дима устало ухмыляется и качает головой:

– А ты выросла, Ксю. Задаешь вопросы как настоящая женщина. Я же агент по недвижимости. Ты не знала? Эта хата продается, но цену поставили немаленькую, поэтому покупать ее не торопятся. Я договорился с хозяевами, что арендую ее на время. Они врачи, недавно в столицу переехали, чтобы клинику открыть или что-то такое.

– Ммм, понятно, – киваю я и прихлебываю чай.

– Твоя очередь, – серьезно произносит Дима.

Прекрасно понимаю, о чем он, но голова слишком тяжелая, а мысли мутные, чтобы быстро придумать внятную и безопасную ложь.

– Случилась одна неприятность, – отвечаю уклончиво.

– Это я уже понял. Подруги у тебя так себе, раз дали уйти в ночи непонятно куда.

– Я сама ушла.

– Почему?

– Да там… там тараканы.

Зимин морщится, недоверие угадывается в каждой черточке его лица, и мне приходится импровизировать.

– Огромные! Коричневые такие! Просто ужас! Полчища!

– Серьезно думаешь, что я в это поверю? Ты ящериц и кузнечиков руками ловила и в банки складывала.

– Это не значит, что я готова спать в одной кровати с…

– Ксю, – перебивает Дима, застав меня врасплох. Замираю с открытым ртом, а Зимин пристально смотрит на меня. – Ну мне-то врать необязательно. Вряд ли девочки стали бы жить в такой квартире, еще и гостей приглашать.

– Это… это не совсем девочки, – сознаюсь я, крепче ухватившись за чашку.

– Та-а-ак…

– Мы с подругой остановились у ее знакомых.

– Не девочек? – уточняет Зимин.

– Не девочек, – подтверждаю я. – Одна из них хотела познакомиться поближе, вот я и свалила.

Кухня наполняется трескучим от искр молчанием, кожа на щеке и шее снова чешется. «Да ладно тебе, малышка. Чего выдрючиваешься?» – вспоминаю я слова Кости, зажавшего меня в углу.

– Он?..

– Нет, – резво мотаю головой. – Только попытался. Я сразу ушла и позвонила тебе.

– Понятно, – напряженно произносит Дима. – Молодец.

– Молодец?! И это все? Ты не станешь меня отчитывать?

– А нужно?

– Не хотелось бы.

– Значит, пока не буду. Стресса тебе на сегодня достаточно. А подружка твоя, она еще там?

Думаю о Женьке и даже не знаю, что ответить. Рома, очевидно, очарован ею, а она и рада. Фомушкина всегда была чокнутой: тусовки, случайные связи… Но до сегодняшнего дня это не слишком мешало нам дружить, даже наоборот – с нормальными я непросто схожусь.

– Она в порядке, – уверенно отвечаю я.

– Точно? Я могу съездить и забрать.

Вспоминаю рассказы Женьки и ситуации, что происходили на моих глазах. Если там и нужно кого-то спасать, то скорее парней, чем ее.

– Нет, не стоит.

– Как скажешь. – Зимин поднимается с места и ласково касается моего плеча. – Допивай чай и ложись спать. Я постелил тебе в гостиной.

– Спасибо, – отзываюсь глухо, ощутив давящую на затылок усталость, от которой трещит позвоночник.

– Ты ведь уже не боишься спать одна? – шутливо спрашивает Дима.

Вообще-то никогда не боялась. Просто выдумала это в детстве, чтобы, когда Зимин приходил к нам с ночевкой, я могла допоздна тусить с ним и Сашей. Оборачиваюсь, встречаясь с согревающими сердце карими глазами.

– А что? Хочешь взять меня в свою кровать?

Дима коротко дергает шеей и удивленно хлопает темными ресницами. Удерживаю его внимание, ожидая ответа. Я ведь и правда выросла, Зимин. Ты себе и не представляешь насколько.

– Спокойной ночи, Ксю, – наконец произносит он.

– И тебе, Дим, – бросаю я и отворачиваюсь, запивая кислый привкус желчи во рту терпким травянистым чаем.

* * *

Душно. Кожа покрыта испариной, в горле сухой ком. Жмурюсь от ярких солнечных лучей и закрываю ладонями лицо, прислушиваясь к окружающей обстановке. Городской гул раздается где-то вдалеке, но в остальном все спокойно. Вспоминаю, что случилось ночью, и облизываю губы, покрытые неприятной коркой. Я дома у Зимина, переживать не о чем. Хотя… Который час?

Переворачиваюсь на живот и шарю рукой возле дивана в поисках телефона, который вчера благоразумно поставила на зарядку. Отыскав мобильный, проверяю сообщения. Надо же, я популярна, как никогда.

9:03

Фома: Как оживешь, дай мне знать*поцелуйчик*

9:31

Дениска: Доброе утро*сердечко* Как спалось на новом месте? Какие планы на сегодня?

10:00

Дмитрий Зимин: Доброе утро. Я уехал по делам, вернусь где-то к четырем. Можешь брать и делать все, что захочешь, только не уходи никуда, пожалуйста. Нас ждет серьезный разговор.

11:05

Брательник: Привет! Ну как ты?

Набираю ответы Женьке, Денису и Саше, а вот сообщение Зимина игнорирую. Я благодарна ему за помощь, но это снисходительное отношение коробит даже больше, чем вчера. Мне хватает контроля от родителей, брата и парня. Пополнять этот список нет никакого желания, как и оправдываться, впрочем.

С трудом поднимаю себя с дивана и ковыляю в ванную. Лицо бледное, в глазах тяжелые тучи сожалений, а в голове раздается громовой залп протеста. Неужели я не имею права хотя бы несколько дней пожить только для себя, не думая о том, как это отразится на других? Я ведь не собираюсь делать ничего непоправимого, только… только расслабиться и немного повеселиться. Вчерашняя ситуация напоминает о себе жжением в желудке, и я, скривившись, прижимаю ладонь к животу. Разве что пить нужно меньше, а компанию выбирать тщательнее. Переждав вспышку боли, умываюсь и чищу зубы, а после бреду на кухню, чтобы позавтракать. За порогом меня встречает серый адский привратник, и я настороженно замираю.

– Спокойно, тучка. Я пришла с миром. Давай так, ты меня пропустишь, а я тебя покормлю.

Кот тихо фыркает, разворачивается и направляется к холодильнику. Останавливается перед ним и требовательно мяукает. Кажется, контакт есть. Нахожу запас кошачьего корма и наполняю одну из керамических мисок, что стоят на резиновом коврике у стены. Мытька толкает мою руку и зарывается приплюснутым носом в угощение, потеряв всякий интерес к чему бы то ни было, кроме еды.

– Ешь, зверюга. Приятного аппетита, – усмехаюсь я.

Ответом мне становится утробное урчание, и я торопливо отхожу в сторону. Думаю, это значит что-то вроде: «Держись от меня подальше, если жизнь дорога». Что ж, это несложно. В каком-то роде я его даже понимаю. Оставляю кота в покое и собираю себе нехитрый завтрак: чай, пара бутербродов, вафельная конфета. В холодильнике Зимина на удивление немало продуктов. Даже суп есть. Интересно, кто его варил? Он? Алена? А может, соседка Ксения? Все-таки любопытно, как сейчас живет Дима. Я знала его когда-то, но, думаю, вместе с тем как изменилась за эти годы я, изменился и он. Время не стоит на месте, каждый день происходит что-то, что заставляет корректировать себя или отвергать те части, которые больше не нужны. Проблемы становятся масштабнее, ответственность тяжелее. То, что раньше казалось фатальным, сейчас опустилось до уровня мелких неурядиц: плохие оценки, содранная коленка, сломанная игрушка – все это так далеко, но большая часть близких по сей день видят во мне лишь несмышленого ребенка. Или хотят видеть, ведь так куда проще меня контролировать.

От размышлений отвлекает звонок мобильного. Вытираю руки салфеткой и, справившись с треском в висках, принимаю вызов.

– Алло! – отвечаю как можно веселее.

– Привет, любимка! – Это обращение ощущается как песок на зубах. Аж челюсть сводит!

Мы с Денисом начали встречаться всего полгода назад. До этого год дружили как одногруппники, потом несколько месяцев Дэн упорно за мной ухаживал и нанес финальный удар в новогоднюю ночь: вечеринка, шампанское… Слишком много шампанского, стоит признать. Затем салют, неожиданный поцелуй – и вот мы уже пара.

– Привет, – мягко отвечаю я, подпирая щеку кулаком.

– Занята?

– Да нет. Завтракаю. А ты что делаешь?

– Приятного, – заботливо отзывается Денис. – Да я ничего пока, валяюсь, в телефоне залипаю. Мы с пацанами хотим сегодня в Джубгу сгонять. Ты ведь не против?

– Разрешения у меня спрашиваешь?

– Ну разумеется.

– Дэн, ты большой мальчик, сам разберешься.

– То есть ты меня отпускаешь?

– То есть я не твоя мама, чтобы давать подобные разрешения.

– Ксю… – удрученно вздыхает он, и мне нетрудно догадаться, к чему мы идем.

– Это не значит, что