Я твердо убеждена: большинство людей никогда не становятся взрослыми. Мы отыскиваем места для парковки и лелеем свои кредитные карточки. Мы выходим замуж, решаемся на рождение детей и называем это взрослением. На самом деле в большинстве своем мы просто постепенно стареем. Годы накапливаются в наших телах и на наших лицах, но, как правило, истинная наша сущность — ребенок у нас внутри — остается столь же невинным и застенчивым, как магнолия.
Мы можем прикидываться искушенными и светскими, но я твердо верю: наибольшую безопасность мы ощущаем тогда, когда уходим внутрь себя и отыскиваем там дом — одно из тех мест, где все родное и свое, а возможно, даже и единственное такое место.
наибольшую безопасность мы ощущаем тогда, когда уходим внутрь себя и отыскиваем там дом — одно из тех мест, где все родное и свое, а возможно, даже и единственное такое место
Все великие творцы черпают из одного и того же источника: из человеческого сердца, которое постоянно говорит нам о том, что общего у нас больше, чем различий.
Я твердо убеждена: большинство людей никогда не становятся взрослыми. Мы отыскиваем места для парковки и лелеем свои кредитные карточки. Мы выходим замуж, решаемся на рождение детей и называем это взрослением. На самом деле в большинстве своем мы просто постепенно стареем. Годы накапливаются в наших телах и на наших лицах, но, как правило, истинная наша сущность — ребенок у нас внутри — остается столь же невинным и застенчивым, как магнолия.
Нужно требовать, чтобы мужчины и женщины, которым доверено право вести нас за собой, сознавали истинные желания тех, кого они ведут. Не в том наш выбор, чтобы нас, как скот, загоняли в здание, охваченное пожаром ненависти, или в систему, где властвует нетерпимость.
Если случалось мне видеть боль, если становилось ясно, что неловкость моя вызвала у кого-то неудовольствие, я, приучив себя к этому, брала на себя всю ответственность, потом сперва прощала себя, а затем шла извиняться перед теми, кому мое недомыслие нанесло ущерб.
