В XVIII веке Жан-Жак Руссо объяснил, что в основе неравенства и распрей между людьми лежат как раз изобретение частной собственности и ее ненасытное накопление
чем больше капитал, тем большую роль в нем играют профессиональные и особенно финансовые активы, в случае с 1 % самых богатых (с состоянием свыше 1,8 миллиона евро на человека) занимая преобладающее положение
Помимо прочего, для нас жизненно важно принять в расчет то обстоятельство, что общий рост народонаселения Земли, промышленной продукции и доходов начиная с XVIII века осуществляется за счет нещадной эксплуатации природных ресурсов планеты, а потом задаться вопросом о том, насколько она способна выдержать этот процесс, и подумать об институциональном инструментарии, позволяющем направить его в совершенно другое русло. Здесь опять же надо задействовать целый набор индикаторов, позволяющих всем его участникам со стороны общества выработать равновесные, многосторонние представления об истинном прогрессе в экономической, социальной и экологической сферах. Если говорить об индикаторах макроэкономических, то в их отношении гораздо предпочтительнее пользоваться понятием не внутреннего валового продукта (ВВП), а национального дохода. Здесь можно выделить два основополагающих различия: национальный доход равен ВВП (сумме произведенной в стране продукции и предоставленных услуг за один год) за вычетом обесценивания капитала (иными словами, износа оборудования, машин, зданий, задействованных в процессе производства, теоретически включая и естественный, он же природный капитал), плюс-минус чистый доход от капитала или труда, затраченного за границей или с привлечением иностранной рабочей силы (в зависимости от конкретной страны этот показатель может быть положительным или отрицательным, однако на мировом уровне по определению является нулевым)[25].
Давайте обратимся к конкретному примеру. Страна, добывающая из своих недр нефти на 100 миллиардов евро в год, дополнительно производит ВВП в размере тех же 100 миллиардов. Но ее национальный доход равен нулю, потому что природный доход данного государства уменьшился точно на такую же величину. Если мы решим вычесть отсюда еще и общественные издержки от выбросов углерода при сжигании искомой нефти (что, как известно, обуславливает на планете глобальное потепление и вносит свой вклад в то, чтобы жизнь на ней со временем стала поистине адской), то национальный доход и вовсе уйдет в минус[26], хотя в действительности данный экологический фактор далеко не всегда принимается во внимание. Это демонстрирует, насколько важен выбор индикатора: одна и та же
Дабы осознать масштаб исторических трансформаций, о которых здесь идет речь, помимо прочего следует напомнить, что с XVIII века население Земли и его средний доход выросли более чем в десять раз. Если в 1700 году на Земле жило порядка 600 миллионов человек, то в 2020-м этот показатель вырос до 7,5 миллиардов. Что же касается доходов, то в свете имеющихся в нашем распоряжении исторических данных о зарплатах, продуктах и ценах, пусть даже и далеких от совершенства, можно прийти к выводу, что покупательская способность (выраженная в евро по состоянию на 2020 год) выросла с менее 100 евро на одного жителя планеты в месяц в XVIII веке до порядка 1000 евро на обитателя Земли в месяц в начале XXI века (см. График 2). Следует отметить, что в исторической перспективе рост среднего дохода получил значимый импульс лишь в последней трети XIX века и особенно в XX веке. Опираясь на имеющиеся источники, можно говорить, что в XVIII и большей части XIX века покупательская способность почти не росла, а порой даже и снижалась (что, к примеру, продемонстрировали исследования Лабрусом зарплат во Франции в земледельческом секторе накануне Великой французской революции). Если же говорить о населении всего мира, то рост его покупательской способности за последние три столетия носил более регулярный характер, но особый размах приобрел в том же XX веке.
Можно ли говорить о прогрессе человечества, глядя на этот десятикратный рост? В действительности трактовка вышеназванных трансформаций представляется гораздо более сложной, чем в случае с образованием и здравоохранением. Показательный рост населения мира, конечно, отражает подлинные улучшения жизни каждого отдельно взятого человека, в первую очередь благодаря достижениям в области сельского хозяйства и производства продуктов питания, что позволило покончить с циклами перенаселенности и голода от неурожаев. К числу других факторов можно отнести падение детской смертности и рост числа родителей, которым удается растить детей, что тоже весьма существенно.
Идею позитивной дискриминации, основанную на социальных критериях, можно спасти, только опираясь на амбициозную программу перераспределения богатств, дополняя ею такие универсальные меры, как социальное государство, гарантия рабочих мест и капитал для всех.
Очевидно одно: продолжить движение к равенству, по-видимому, можно, только выйдя из его старых рамок. Если говорить конкретно, то каждое государство, которое к этому стремится, должно избавиться от своих обязательств и создать в налоговой и социальной сфере понятные всем условия, вписывающиеся в реалии свободы торговли и свободного движения капитала. Частично этот процесс уже начался. Так, в 2010 году администрация Обамы добилась, чтобы Швейцария переписала свое банковское законодательство с тем, чтобы передавать властям США сведения о вкладчиках своих банков, подлежащих налогообложению за океаном, а отказ от выполнения этого требования автоматически влек за собой незамедлительное лишение лицензии на совершение операций в Соединенных Штатах. В 2021 году администрация Байдена объявила о намерении напрямую взимать налоги на прибыль в странах с низким уровнем налогообложения, выставляя компаниям и их филиалам счета на суммы, представляющие собой разницу между минимальным уровнем, установленным для Соединенных Штатов, и тем, который используется в названных странах (например, в Ирландии или Люксембурге). И в том, и в другом случае односторонние решения, принятые Соединенными Штатами, в открытую нарушали все прежние договоренности и в первую очередь правила, установленные в Европе: если бы на такой шаг пошла Франция или Германия, то страны, которые являлись бы их целью, без особого труда выиграли бы против них иски в европейских судах, руководствуясь теми самыми соглашениями, которые в свое время были подписаны французами и немцами[193]. Но другого пути двигаться вперед у нас попросту нет. Проблема эта носит двойственный характер. С одной стороны, этапы, которые на сегодняшний день преодолели США, в действительности просто крохотны, особенно если сравнивать их с тем, что еще только предстоит сделать, а ждать, что решение придет само собой из-за океана, было бы чистой воды иллюзией (особенно если учесть режим финансирования политической жизни в этой стране[194]).
развитие западного промышленного капитализма неразрывно связано с системами международного разделения труда, безудержной эксплуатации природных ресурсов, а также военного и колониального доминирования ведущих европейских держав, начавшегося в XV–XVI веках, а в XVIII–XIX значительно ускорившегося
Проанализировав накопления следующих 40 % населения, располагающихся в промежутке между 50 % самых бедных и 10 % самых богатых, оценивающиеся от 100 000 до 400 000 евро, мы выясним, что в основном они представлены недвижимым имуществом. Если же говорить о 10 % самых богатых, чьи состояния составляют свыше 400 000 евро на человека, то их имущество все больше диверсифицируется: чем больше капитал, тем большую роль в нем играют профессиональные и особенно финансовые активы, в случае с 1 % самых богатых (с состоянием свыше 1,8 миллиона евро на человека) занимая преобладающее положение.
Повторим еще раз: демократический социализм, описанный здесь, представляет собой лишь черновой набросок с множеством присущих ему недостатков и ограничений. Многие, например, считают, что если оставить частную собственность на средства производства, пусть даже в ограниченной форме (на уровне мелких предприятий), и жилье, то все вышеописанные перемены по факту окажутся недолговечными, а строгое ограничение разброса в имуществе и доходах продержится совсем недолго, особенно с учетом тех значительных усилий, которые некоторые затрачивают с целью изменения тарифных сеток и отмены всех ограничений. Эти опасения вполне законны, но превращать их в инструмент достижения определенных целей все же не стоит, ведь именно они в 1920-х годах сподвигли советские власти, на тот момент активно продвигавшие тему «гангрены капитализма», квалифицировать как преступление владение любой собственностью, в том числе и совсем крохотными предприятиями, в которых работали всего пара человек, и встать на авторитарный, бюрократический путь, о котором сегодня всем известно. Достойный ответ, наоборот, должен опираться на углубление демократии: наряду с перераспределением собственности следует ввести систему равного финансирования политических кампаний, средств массовой информации и всевозможных аналитических центров формирования общественного мнения с тем, чтобы самые состоятельные не могли поставить избирательную демократию исключительно на службу себе самим. В общем плане мы уже говорили, что режим перераспределения собственности и раздела власти, упоминаемый здесь, требует существенного пересмотра конституции[184]. В качестве дополнительной защиты часть средств, собираемых с помощью прогрессивного налога на имущество и наследство, можно было бы направлять в фонд формирования минимального капитала для всех подобно тому, как направляются взносы в фонд социального страхования. Исторический опыт доказал, что это усложняет задачу тем, кто хотел бы вернуться к прежним вариантам выбора (например, обещая снизить налоги или взносы), потому как им приходится недвусмысленно объяснять, с какой именно целью они собираются отменить те или иные права.
Кроме того, надо сразу уточнить, что перераспределения собственности как такового еще недостаточно для победы над капитализмом. Если бы цель состояла только в том, чтобы заменить крупных собственников мелкими и средними, но такими же жадными и совершенно не заботящимися о последствиях своих действий и поступков, это представляло бы лишь ограниченный интерес. Мы же предлагаем здесь проект совсем другого свойства. В нашем случае перераспределение собственности сопровождается введением жестких шкал налогообложения, препятствующих безудержному накоплению состояний и загрязнению окружающей среды, которые к тому же при необходимости могут быть ужесточены еще больше[177]. По идее можно ввести регулирование использования минимального капитала, к примеру, ограничив его проектами по приобретению жилья и создания предприятий для реализации социальных либо экологических программ. Подобная дискуссия представляется вполне правомерной, при том, однако, условии, что одни и те же правила будут применяться ко всем состояниям и их обладателям, а не только к неимущим, получающим минимальный капитал.
К тому же, по моему глубокому убеждению, представленный здесь принцип минимального капитала для всех имеет смысл, только если его дополняет система базового дохода и гарантированных рабочих мест (которую, на мой взгляд, следует вводить в первую очередь, еще до минимального капитала), а в более общем плане – если он является дополнительным элементом социального государства, нацеленным на постепенную декоммерциализацию экономики. В частности, фундаментальные товары и услуги в таких сферах, как образование, здравоохранение, культура, транспорт и энергетика, должны производиться за пределами коммерческого сектора, в рамках государственных, муниципальных, общественных и некоммерческих структур. Этот обширный некоммерческий сектор следует все больше расширять, а коммерческий, в который можно инвестировать минимальный капитал для всех, все больше сужать до самой ограниченной сферы вложений, например в недвижимость или мелкое предпринимательство (особенно в таких отраслях, как ремесленный промысел, торговля, гостинично-ресторанный бизнес, ремонт, консалтинг и т. д.).
