Автопортрет
Я нищий музыкант, меня никто не любит,
Лишь музыка одна зовет меня к себе,
Она меня накормит, уложит спать, разбудит.
Я нищий музыкант, играю на судьбе.
Я нищий музыкант, в карманах ветер свищет,
Я нищий музыкант, непризнанный поэт,
Но среди многих звезд моя намного чище.
Средь купленных наград моей награды нет.
Я нищий музыкант и мне цветов не дарят,
Я нищий музыкант, брожу я по дворам,
Вот здесь мне улыбнуться, а там меня ударят…
Но счастлив я вполне, чего желаю вам.
Ангел плачет…
Ангел плачет заметая
Снегом цепь воспоминаний,
Время вьюгой обнимает кадры прошлых лет.
О былом грустить нет смысла:
Не исправить, не домыслить
В сердце памяти мыслишка ищет новый свет.
А на ладонь падает снег,
Тая от теплоты.
Наша любовь не растает вовек
Пока есть я и ты.
Всё пройдет, пройдёт и это,
Будет вновь весна и лето,
Птицы с юга из рассвета прилетят в рассвет.
Всё проснётся, всё воскреснет,
Зазвучат над небом песни,
Ангел нам из поднебесья вновь подарит свет.
Антиллопа
Солнце жгло их любовь, говорила она:
«Я люблю тебя, милый, до самого гроба!»
Любовались они ночью, шорохом дня,
Молод был антилоп, молода антилопа.
А-а-антилопа — нежный и кроткий взгляд,
Анти-антилопа — и как уста горят!
Антило-антилопа — легкий, звенящий смех!
И на всем, на белом свете, антилопа лучше всех.
Дни-недели прошли, он, как прежде, влюблен,
Но дорога зовет, накопились дела,
Уезжает на день, приезжает на год,
И всегда его ждет молодая жена.
А-а-антилоп — резкий и точный ум,
Анти-антилоп — сила ног, сила рук,
Антило-антилоп — стройный, как атлет!
И рога у антилопа, не дай Бог, такие мне.
Будто горный ручей, прожурчали года,
Озорной антилопик у них подрастает.
Антилопа свежа, молода, как тогда,
Антипапа, то есть, то опять уезжает.
А-а-антилопа — нежный и кроткий взгляд,
Анти-антилопа — и как уста горят!
Антило-антилопа — легкий, звенящий смех!
И на всем, на белом свете, антилопа лучше всех.
Антимолитва
Ветер свободы треплет нам волосы,
Треплет умы наши знаменем черным,
Черные кудри сеченые, с чертом
Нас породнили школьные глобусы.
К черту послать бы черные мантии,
Счистить бы плесень с душ наших, черную,
Черные флаги бы с черепами бы,
Черную ненависть, зависть никчемную.
Сунуть кинжалы за пояс, как раньше,
И прокатиться по душам мертвым,
С черными перьями и с черным флагом,
И с черепами, и с Богом и с чертом.
Бабочки
Всё приходящее — уходит,
Всё уходящее — невозвратимо,
Солнце встает, лучи бросит,
Лучи бросит на Землю мирно.
Мы, как бабочки во вселенной,
Мы прекрасны, но мы ничтожны, —
Мы горим, но душа нетленна,
Всё сгорает у нас под кожей.
Всё сгорает: радость, месть ли,
Печень, легкие, муза, лира,
Наши нервы сгорают, мысли, —
Всё уходящее невозвратимо.
Что останется после Веры?
Что же мы в конце дней подытожим?..
Мы, как бабочки во вселенной,
Мы прекрасны, но мы ничтожны.
Были разлуки прежде…
Были разлуки прежде,
И никакой надежды,
И непонятно, где ж ты
Нежная, милая.
Я обошел полмира,
Понял, мир не единый,
Что же сулит отныне
Смысл моего бытия.
Солнце палит нещадно,
А мне в тени прохладно,
В рюмку плесну, и ладно,
Можно теперь и спеть
То, что мир безобразный,
И не хочу напрасно
К солнцу идти опасно —
Можно ведь и сгореть.
Мокрое полотенце,
И никакого дельца,
Может пойти одеться,
Ополоснувши рот.
Встретить помаду, шпильки
В платьице-паутинке,
Поглядеть на картинку,
Поглядел, на неё б.
Водки налить и пить — вот весь смысл,
Ничего не решит моя мысль:
«Мир разделен, кем-то, на лагеря».
В тени я под тентом — смысл бытия.
Вариация на цыганскую тему
Фейерверк, фейерверк: бал, друзья, фейерверк.
Бог придумал весну, музыкантов, любовь.
Платья, ножки, глаза, веер вниз, веер вверх…
Фейерверк, фейерверк: бал, друзья, фейерверк.
Фейерверк, фейерверк: в окружении всех
Фея Ах, фея Ох, фея Ух, фея Эх!
С губ слетают слова, но играют словами
Музыканты, поэты, любовь! Фейерверк!
Ах, какие глазоньки, ох, какие губоньки,
Холмики да ямочки, нежный голосок,
Плечики да пальчики, платьица да туфельки,
Доберусь, доберусь, дайте только срок.
Весёлый человек
Я скажу вам откровенно,
Это истинная правда,
Жизнь течёт попеременно:
То налево, то направо
Не поймёшь, где оказался:
На вершине иль во вне
Когда трудно, посмеялся:
Я — весёлый человек.
Я сменил профессий массу:
Мыл посуду в ресторанах,
Торговал из бочки квасом,
Был подручным сталевара.
Мне не раз сжимали клапан
И, казалось, свет померк,
Но ни разу я не плакал:
Я — весёлый человек.
Никогда грустить не надо, даже если сел на колья
Даже если денег нету — чего нет, того не жалко.
Все печали и напасти растворятся, если только
Вам споёт Алёша Галкин.
Ветер ли в море…
Водки в гортань плесни,
Загорлопань песни,
Про то, что мил ли он,
В портмоне миллион.
И подползёт тоска
Ливер вытаскивать,
А на дворе весна,
Как не подмасливай.
А на дворе кобель
Злобно грызёт кабель,
Куксится воробей
На бестолковый день.
В глубь заползла тоска
Ливер вытаскивать.
А на дворе весна,
Как не подмасливай.
Ветер ли в море, слёзы ли в горе,
Сердце ли с кровью соприкасаются.
Враги по духу, но друг без друга,
В замкнутом круге, не получается.
Вифлеемская звезда
Хочешь знать веры, истины суть,
А душа изваялась в камне.
Слушай, что тихо шепчет Иисус:
«Встань и иди ко мне!»
Труден путь: за бедой беда,
И к спине прилип тяжкий крест.
Вифлеемская в небе звезда
Говорит, что он есть.
Гвозди есть, молоток, палач,
И с горы в небо — плач и стон,
Если веришь в Него не плач
Та звезда — это Он.
И вода с небес, как слеза,
По неверующим на Земле,
Вифлеемская вторит звезда:
«Встань и иди ко мне!»
Возьми в поход гитару
Возьми в поход гитару, капитан!
Давай споем о нашем эскадроне,
О журавлях и о родимом доме,
Где землю обнимает утренний туман.
Возьми с собой гитару, капитан!
Мы, помолившись, встанем на колени,
И поцелуем знамя всех империй
Орла Российского, что Господом нам дан.
Возьми в поход гитару, капитан!
И пусть подхватят песню внуки наши,
Не запятнают чести в рукопашной
Орла Российского, что Господом нам дан!
Веселей! Никому не скучать!
Наш Георгий еще с копьём!
Нальём! Споём!
Орлята учатся летать!
Война закончилась
Война закончилась, и нет уже Россеи,
Война проиграна, но есть один патрон,
Кресты сорвите, аксельбанты, портупеи,
Сведите счёты, наконец, с самим собой.
Мы присягали, мы клялись и не нарушим
Священной клятвы Руси данной и Богам,
Упал Орёл, и наши с вами души
Вслед за Орлом пусть упадут во мрак.
Один патрон, и все былые грёзы,
Как журавли, отбудут в мир иной,
Нет выхода и входа нет, но всё же,
Сведутся счёты, наконец, с самим собой.
Но опять, как нежность,
Возвратятся вновь:
Вечная Надежда,
Первая любовь,
Старые картины,
Карие глаза,
Прежние кумиры,
Дамы, господа.
Встреча
Встреча была недолгой,
Солнце служило фонариком,
Море было постелью,
Подушкой была скала.
Вдруг всё на милейшем шарике
Стало каким-то мелким,
Стало каким-то глупым,
Когда ты сказала: «Да!»
День, а потом будни,
Шепот осенних листьев,
И заводские трубы —
Вечный пейзаж городской.
Понял я в это утро
Какой же я был мелкий,
Когда разрешил тебе, глупый,
Взять сердце мое с собой.
Где-то теперь в другой местности,
Где-то в других окрестностях,
Где петухи бесятся,
И нет там, совсем, такси,
В домишке на видном месте,
На стенке в память о встрече,
На гвоздике, искалеченное
Сердце мое висит.
Голова моя
Голова моя сбежала в полнолуние
Просыпаюсь: безголовый и печальный,
Взял гитару, разрыдалась шестиструнная
Я подвыть хотел, да нечем изначально.
Носа нет, рота нет, я не вижу и не слышу,
Не шучу, не пою и не чую ничего.
Подползают ко мне, щекоча хвостами, мыши,
Откусить норовя кое-где и кое-что.
Так сижу, а день уже к закату клонится,
Только в сердце об Отечестве свободном
Кто-то шепчет хохоча, не церемонится,
Головы-то нет — крадётся в преисподней.
Носа нет, рота нет, я не вижу и не слышу,
Не шучу, не пою и не чую ничего.
Подползают ко мне, щекоча хвостами, мыши,
Откусить норовя кое-где и кое-что.
Голова нашлась: зарылась за подушками,
Поиграла в прятки, зубки поточила.
Только в пятках про свободу стонет душки лик
Про могучесть воли и великость силы.
Нос торчит, рот прикрыт, но не вижу и не слышу,
Не шучу, не пою и не чую ничего.
Облепили меня те же твари: злые мыши
И уже подползли, где таится кое-что.
Девять дней
Я в понедельник сам не свой
Ходил, до вечера ревел,
К тебе пришел совсем другой,
А я другую не имел.
Во вторник день ненастный был,
Но ночь прекрасная была,
Тебя я снова полюбил,
Любил тебя я до утра.
А в среду поняли с тобой,
Что мы на поезд опоздали,
К тебе пришел совсем другой,
Ко мне пришла совсем другая.
В четверг же, мы опять сошлись,
И жизнь нам показалась Раем,
На завтра снова, снова вниз,
Ко мне пришла опять другая.
В субботу, праздник, в Храм пошел,
И про тебя совсем забыл,
А в воскресенье выходной,
Я в воскресенье только пил,
А в понедельник в руках дрожь,
И голова, как медный таз,
Во вторник, решено уж всё ж…
Погиб! Ты тащишь меня в ЗАГС.
День поминовения
День поминовения усопших
Раз в году, и вся Россия взяв
Свои жизни, будто свои ноши,
К тем идет, кто превратился в прах.
И в цветах пластмассовых утонут
Звезды и кресты, и будет в том
Наша память, потому что помнит
Каждый город их и каждый дом.
Вспомним наших дальних, наших близких,
Кто создал нас, в нас себя вложил,
Травы, птицы, словно обелиски,
Превратятся в тех, кто раньше жил,
Превратятся купола в знамена,
Русь предстанет славою побед,
И тот самый «добрый» залп «Авроры»
Превратится в тех, кого уж нет.
Скорбный, светлый день пускай пробудет
Души их и вечный им покой,
Пусть земля им пухом вечно будет,
Как и нам, по-прежнему, Землей.
Облаками жизнь плывет, но всё же,
Облако растает в лунный час.
День поминовения усопших
Будет и для каждого из нас.
Колокольный плач, колокольный крик,
Возвеличит нас, обессмертит их,
Колокольный звон, колокольный свет,
Но не слышен он… Музыкантов нет.
День рождения
Будь он хмурый или ясный
Этот день раз в год приходит
Может, это и не праздник,
Только чудо происходит:
Кто-то близкий иль далёкий
Позвонит и скажет: «Будем!»
Кто-то ахнет, кто-то охнет,
Кто-то вспомнит иль забудет.
Буду верить в день чудесный,
Пусть журавлик в небе синем
Мне крылом помашет сильным
И растает в поднебесье.
В день полёта над Землёю
В синеве с Мечтой летаю,
Вновь рождаясь, прорастаю,
Обнимаясь с высотою!
Кто-то близкий иль далёкий
Позвонит и скажет: «Будем!»
Кто-то ахнет, кто-то охнет,
Кто-то вспомнит, не забудет.
Джоконда
Ах, эта прекрасная Дама,
Что так улыбнулась Давинчи!
Мне кажется, что в этой раме
Находишься именно ты.
Я был и в Брюсселе, и в Польше,
В Стамбуле, но не был в Париже,
Но мне и не надо быть в Лувре,
Не надо смотреть на неё,
Ах, эта прекрасная Дама,
Что так улыбнулась Давинчи,
Мне кажется, ты ею стала,
Я вижу твое лицо.
Купил бы я только раму,
Привёз бы ее в Россию,
Но, правда, не хватит денег,
А хватит лишь только мечты.
Не надо прекрасной Дамы,
Улыбки её красивой,
В сегодняшнем мирозданье
Я знаю, что это ты!
Жизнь усложняется…
Жизнь усложняется, мозгами раскинь-ка,
Мир раздвоился на каску и джинсы,
Ты каждое утро в сердце России
Едешь в вагоне зелено-синем.
Я каждое утро с тобою вместе
В мыслях ездил, и буду ездить,
Но сил моих не хватает, песен,
Чтоб сесть с тобой рядом в вагоне тесном.
Запах волос ощутить хочу ближе,
К губам твоим прикоснуться медленно,
Но мир раздвоился на каску и джинсы,
На джинсы и форму зеленого цвета.
Ремень затянул на пупке потуже,
Как шар земной затянул экватор,
Я сердце свое затянул и душу,
Но ты, будто камень, в душе моей спрятана.
Года всё проходят, скажи-ка на милость:
«Что думали Боги, когда мы сближались?»
Но мир раздвоился, и мы раздвоились,
Хочу быть с тобою, да форма мешает.
Мешают сомненья, и время мешает,
И Вера уже притупилась немного,
Была ли любовь или просто мечтанье
О жизни прекрасной с рожденья до гроба.
Заповедь
Возлюби, возлюби ближнего,
Не суди, не суди нищего,
Дай ночлег и еды страннику,
От души теплоты — старику.
Не ругай молодёжь, бренны мы,
Подрастет, и поймёшь — гении,
И пока ты в пути надо всем
Веры свет подарить насовсем.
Зачем, скажите…
Зачем, скажите, светите вы,
Солнце и звёзды, на эту планету?
Я закрываю глаза, и увы,
Не вижу вашего света.
Зачем, скажите, нам ваши лучи?
Не досягаемы! Сил не хватает
Солнечный зайчик, чтобы схватить:
Нежность в моих руках тает.
Зачем, скажите мне, вы видны,
Мизинцем закрою и солнце и звёзды.
И что из того, что вы голубы:
Закрытый глаз не увидит космос.
Я закрываю глаза — темнота
Не лживая и не фальшивая,
Дороже мне этого миража
Оранжего-синего.
Но когда я уйду из мира сего
В мрак могильный, болотисто-чёрный,
Ваша ложь не угаснет, светить всё-равно
Будет верующим в вашу гордость.
Закричать бы мне…
Закричать бы мне, да не услышат,
Ни столица, ни древний Торжок,
Ни в Америке и ни в Париже,
Хоть выбрасывай белый флажок.
Как пророк, я брожу по пустыне:
Ни плохих, ни хороших людей,
Где Синай, где теперь Палестина?
Хочешь петь — рой колодец и пей.
Вот так бывает, одиночество пришло,
Ушли: гордыня и лицемерье,
И распахнул я настежь сердца двери,
Но в них вошло, увы, не то.
Когда врата откроет Иордан,
Увижу уголок я райский этот,
Который, словно рифма для поэта,
Меня спасёт, и я в лучах рассвета
Увижу небо, солнце, город Света.
Лишь только разойдётся Иордан.
Мне судьба нашептала балладу
О любви, что сгорела дотла,
Подышу на нее, как на ладан,
Разгуляюсь, была-не-была.
Вот так бывает, что сгорает и фата,
Ушли: гордыня и лицемерье,
И распахнул я настежь свои двери,
Но в них вошла, увы, не та.
Когда врата откроет Иордан,
Увижу уголок я райский этот,
Который, словно рифма для поэта,
Меня спасёт, и я в лучах рассвета
Увижу небо, солнце, город Света.
Лишь только разойдётся Иордан.
Когда врата свои откроет Иордан
Увижу град я солнцем освещённый,
Услышу весть, распятых и сожжённых:
«Тебя зовёт и пропускает Иордан!»
Золотое перо
Разнесла ль молва словцо горькое,
Разнесла ль молва мысль несладкую, —
Стали мы с тобой очень гордыми,
Но, конечно же, стали старыми.
Говорили всё то, что думали,
Не хватались за псевдонимы мы.
Но остались мы всё же юными,
Всё же дерзкими и счастливыми.
Золотое перо, выводи нас на свет,
И молва разнесёт, и тебя всё же кто-то услышит.
Золотое перо, живи тысячи лет
В ненаглядном, единственном, тихом, любимом Затишье.
Разнесла молва слово лестное, —
Потускнело вдруг злато-кружево.
Разнесла молва слово честное, —
Свет горит в глазах, жизнь и мужество.
И пускай судьба скрипит, корчится,
И собаки лают, кусаются,
Золотое перо не испортится,
Золотое перо не сломается.
Золотое перо, выводи нас на свет,
И молва разнесёт, и услышат в Москве и Париже.
Золотое перо, живи тысячи лет
В ненаглядном, единственном, тихом, любимом Затишье.
Или?!
Мчатся кони в чистом поле,
Мир, почти, сошёл с ума:
Или воля иль неволя,
Иль корона, иль сума.
Влево шаг — пучина страсти,
Вправо шаг — бессрочный сон:
И гоню коней Удачи
Только прямо, в горизонт.
Мчатся кони в чистом поле,
Мир, почти, сошёл с ума:
Или с песней или с воем,
Или радость, иль петля.
Шаг назад — смерть без причастья,
Вправо, вправо — всё равно:
И гоню коней Удачи
Только прямо, в горизонт.
Из-под колёс…
Из-под колёс рука схватила звёзды,
Кровавой капле солнце расплылось,
Глаза смотрели в небо, словно в пропасть
Из-под колёс, из-под колёс.
И горизонт упал
Букетом чёрных роз…
А ветер сердце догонял,
Как пыль из-под колёс.
Хрустальным звоном отразилось эхо,
И дико засмеялись тормоза,
Всё обернулось против человека:
Любовь и ум, талант и красота.
И горизонт упал
Букетом чёрных роз…
А ветер мысли разгонял,
Как пыль из-под колёс.
Зачем ты жил, о чём мечтал ты,
Дом карточный разрушен и забыт.
Последний марш играют музыканты,
Последний гимн, последний миф.
И горизонт упал
Букетом чёрных роз…
А ветер душу распылял,
Как пыль из-под колёс.
Или, Или! Лама савахфани?
Господи, ты спаси имя моё,
Господи, грешника просвети,
Имя твоё постоянно зовёт
Только в полёт.
Поднимаюсь по каменным глыбам
Так легко, но ведь ты не так шёл,
И опять слышу я в твоём крике,
Слышу я стон:
«Или, Или! лама савахфани?»
Опускаюсь в твою гробницу,
Налетает со всех сторон
Крик предсмертный, Божественной птицы,
Будто твой стон:
«Или, Или! лама савахфани?»
Господи, ты спаси имя моё,
Не давай закричать так, не дай.
Имя твоё, пусть меня позовёт
В светлую даль.
К сведению отъезжающих
Ресторанчик полон, официант на взводе,
Пароход последний отошел вчера,
Кто успел уехать, тот сейчас свободен,
Мне же не уехать больше никогда.
Ожидают там их золотые горы,
Ожидает там их счастье и покой,
А меня заждались судьи, прокуроры,
А меня заждался «чистенький» конвой.
Нет! Россию-родину я не променяю,
Красный или белый, всё равно террор,
Что там ожидает, к счастью, я не знаю,
Что здесь ожидает — плаха и топор.
Раз конец известен, нечего бояться,
Пароход отчалил к дальним берегам,
Мне теперь осталось только рассмеяться,
И идти сдавать себя большевикам.
Колыбельная
Появилась, будто во сне,
Бросив властный взгляд, нежно, плавно
Обняла, подняла с дивана,
Прикоснувшись к холодной стене.
Мне сказала: «Пойдёмте со мной
И, возможно, мы выйдем в поле
Где зелёное, голубое,
Свеже-жёлтое с красной каймой».
Я мотаюсь от дома к дому,
Ты летаешь от ада к Раю,
А зачем, я не понимаю,
От железного к неземному
В облака, в облака, в облака
Мы взметнёмся, я знаю, точно,
Иль проверка лучше на прочность, —
Запах водки, глоток табака?
Навсегда ты единственная,
Мне других никого не надо.
Бог послал мне тебя в награду
За исход из греха Бытия.
Боги могут смеяться теперь
Над моими клочками планов,
Я ожил! Ты, Любовь, устала
Поднимать меня каждый день.
Вытри пыль со стола — печаль всю,
Покорятся нам небо, воля,
Выйдем мы, я надеюсь, в поле,
Там зелёное, голубое,
Ярко-красное, золотое…
Я не сплю. Веришь мне? Я не сплю.
Как жаль…
Как жаль, что раньше я тебя не встретил,
Как жаль, что пролетело четверть века,
Я понял вдруг, как мало было солнца, много снега…
Как жаль, что раньше я тебя не встретил.
Как жаль, что раньше я тебя не обнял,
Как жаль, что глаз твоих не видел раньше,
Осталось ждать теперь, чего же будет дальше…
Как жаль, что раньше я тебя не обнял.
Как жаль, что вдруг опять наступит осень,
Когда уйдёшь, померкнет свет и разум,
Но я назло, не вспомню о тебе ни разу…
Боюсь, что вдруг опять наступит осень.
Я не хочу от тебя уходить,
Я не хочу, повторю тебе вновь,
Только не рви тонкую нить
Нашей любви, если это любовь.
Как приятно…
Как приятно, когда от тебя отвернулись — до омерзения,
Как приятно, когда вдруг мечты вернулись — до отупения…
Как прекрасна земля наша русская — до приземления,
Как потом всё противно и грустно до омерзения.
И взлететь я хотел над всеми лишь до вчерашнего,
И упал я, как все хотели, в день послезавтрашний,…
Что же будет со мной послезавтра при приземлении?…
Как прекрасен наш мир прекрасный — до омерзения.
Конец печален…
Я ждал тебя сегодня целый час,
Но платья цвета «хаки»,
Пурпурных губ твоих,
Прозрачных глаз,
Я так и не увидел.
Скажи, я чем-нибудь тебя обидел?
Ты не пришла, ты опоздала, я предвидел
Конец печальный
Временных свиданий
С тобой у нас.
Я ждал тебя сегодня целый час,
Но время, отведённое судьбой
Прошло, растаяло вдали,
Огонь погас.
И разочарованье
В тебе, в любви, которая печальна,
В моей душе, в моей мечте, которая летальна
Пришло мгновенно,
Ведь было всё неверно
С тобой у нас.
Я ждал тебя сегодня целый час,
А впрочем, пустяки какие…
Тебе уж всё равно…
Фальшивых фраз
Клубок распутан весь к финалу,
А может, ты сочла обманом
Мои слова и клятвы,
Всё пропало…
Конец печален,
Временных свиданий
С тобой у нас.
Копи левак
Копи левак, непросто так,
Монетку кинь на стойку ты, мой золотой.
Кофе попьёшь и обретёшь
Любовь, Надежду, Веру, Счастье и покой.
Копи левак: поток иссяк,
Пусть дождь в стекло, нам всё равно, мой золотой.
Кофе попил и ощутил:
Вошли Любовь, Надежда, Вера и покой.
И так всегда: радость ль, беда
Вхожу, смотрю и говорю: «Мой золотой!
Копи левак!» Всегда аншлаг,
Любовь, Надежда, Вера, Счастье и покой.
Лень
Прилипилась ко мне моя лень,
Как жевачка на джинсы,
Навела, будто тень на плетень:
«Спи, малыш, крепко спи», —
А под утро ко мне прилетел
В сладкие, джин, сны;
Оказалось, не джин разбудил —
Просто апрель.
И привидилась мне моя лень
В белом шёлковом платье,
Навела, будто тень на плетень, —
Повела к Алтарю.
На меня джин с усмешкой смотрел,
И в его взгляде
Прочитал я печальный упрёк:
«Спи, а я посмотрю».
Ты не моя, лень, ты не моя!
В сердце как-будто вонзили иглу,
Стоит проснуться, и дверь отворя
Вижу лишь лень
В том углу,
в том углу,
в том углу,
в том углу.
Прилипилась ко мне моя лень,
Как простуда весною,
Навела, будто тень на плетень, —
Оторвать нету сил.
Джин с Востока зовёт новый день.
Лень, прощай, Бог с тобою,
Когда рядом находишься ты, —
Светлый мир мне не мил.
Ты не моя, лень, ты не моя!
Из сердца джин резко вырвал иглу.
Но я проснулся, и дверь отворя
Вижу лишь лень
В том углу,
в том углу,
в том углу,
в том углу.
Липа цветёт
Закрываю дверь на замок,
Для людей меня больше нет,
Отправляюсь в чужой замок,
Ухожу всего на сто лет,
Но деревья кричат мне вслед:
«Возвращайся!»
И звезда в ночи не моя,
Но зато в руках Златой Ключ.
Сколько было в любви тепла,
В холоде стало много туч,
Но кричит мне солнца луч:
«Возвращайся!»
Липа, липа, липа цветёт,
Значит, скоро придет Август.
Что же осень нам принесёт?
Не веселье поёт, а грусть.
Можно…
Можно украсть невесту, можно казну и волю,
Можно украсть икону и Мерседес украсть,
Можно украсть корону дерзко и даже ловко,
Можно украсть всё вместе: надо украсть лишь власть.
Имя возьми чужое — тело останется прежним,
Мозг останется прежним — голову как не крась,
Но хорошенько прежде надо подумать, если
Хочешь испачкать кровью женщину с именем Власть.
Ты не художник в нимбе и не маляр ты даже,
Землю закрасить трудно кровью, попробуй, закрась!
Красть — это тоже труд, но он не такой уж важный,
Можно украсть и чудо, если войти во власть.
Молимся…
Молимся, молимся во искупление
Наших грехов и побед,
Лбом бьёмся, лбом бьёмся, встав на колени мы,
Вот уж две тысячи лет.
Грешник ли, праведник в мыслях ли, в слове ли,
В страхе ль, что всё суета,
Правы, не правы, но ставят условие:
«Не покидай же креста!»
Не сходи с креста, ведь крушение
Ожидает всех, стоит лишь сойти!
Не введи ты нас в искушение,
Не сходи с креста, не сходи.
Мы — электростальцы
На планете Земля, где цветы и поля,
Есть один городок, где живу, именно, я.
В самом центре Земли, в ожиданье Весны,
Есть один городок, где живём, именно мы.
В городке, близь Москвы, есть дома и Мечты,
В этих самых домах и живём, именно мы.
Но скажу вам, друзья: «Есть Мечта у меня,
С этой самой Мечтой и живу, именно, я!»
На Восточной улице
Или на «Семи ветрах» ли,
Все мы — электростальцы,
Все живём в Электростали мы!
Мысли вслух
Управляет мыслями кто-то,
Для кого-то — это работа
Для забавы, бодро, добротно
Забираться в чужую жизнь.
Обошёл я дальние дали,
Мне вопросов по задавали:
«Как успешнее жить вначале?
Чем грозит всем нам фетишизм?»
Я смеялся вопросам глупым,
Отвечать на них очень трудно:
Уставал, спорил, злился пусть, но
Я усвоил простую мысль.
В тёплом море, в горах Тибета,
В Антарктиде, в пустыне где-то
Пропитался я истиной этой:
Есть Любовь, значит, будет Жизнь.
Вера, Надежда, Любовь правят миром
Нежно, надёжно, незримо и мило.
Награда
Дотянуться хотел до тебя.
Видно слабая вышла попытка,
Лишь печали осталась улыбка —
Звон разбитого хрусталя.
Я забуду твои шаги,
И глаза я забуду, но всё же
Самой нежной и самой хорошей
Господь Бог меня наградил.
И за что мне такая честь,
Год, как день, день, как миг — прекрасны!
И счастливый я, и несчастный
Зная то, что была ты и есть.
Будешь в сердце моем всегда, —
Лучик света в жизни убогой,
Так иди же своею дорогой!
Если только она твоя.
О, женщина! Тебя воспели и в романах, и в поэмах.
Что я добавить к этому хочу?
Я не люблю ни лгать, ни лицемерить,
Поэтому я лучше помолчу.
Не надо играть
Лето, утро, талая вода,
Снова жду я, жду я сентября.
Мы с тобою встретились
Лишь на миг один.
Верила, надеялась
Любовь впереди.
Бог мой, часть ли, жизнь ли ты моя,
Птицей счастья прилетай сюда,
Улетел на Юг ли ты
После слов моих,
Самый нежный, друг ты мой,
Я забыла их.
Не надо со мной играть, не надо,
Как гроздь винограда, упала слеза,
Ты знаешь, мой милый, как я тебе рада,
Ты знаешь, мой милый, забыла я слово: «Нельзя!»
Немного о королях
Я верю сказке, добрым королям,
Я верю милым карликам и феям,
Они, как фон, и в сказке и на сцене,
Но этот фон, он не подвластен нам.
Король, король — незавидная роль,
Он просто дикорация к финалу.
Спектакль окончен и корону снял он,
Но ведь король — попрежнему король.
Что сказка есть, когда нет добрых фей?
И что за жизнь, когда конец известен?
Ах, как хотелось, чтобы интересней
Жилось, чтоб было больше королей.
Хвали за короля!
Люби за короля!
Умри за короля!
Ля-ля-ля-ля.
Но…
Боль остается в душе человеческой,
Плотно закрыто шторой окно,
Нет больше солнца, и мысли не светятся.
Но…
Песню хотел я допеть недопетую,
Всё изменилось, будто в кино,
Лопнули струны пред мрачным рассветом.
Но…
Зло остается в душе человеческой
Дольше, чем остается добро.
Хочется верить, что это лишь версия,
Но…
Памяти живых
Труба трубит отбой,
Тишина наступает над миром:
Ведь кончился кровавый бой,
Ведь кончился кровавый бой —
Кто жив остался, тот счастливый.
И после передышки снова в бой,
А отдохнуть нам не мешало б,
Но ты, пока, ещё живой,
Но ты, пока, ещё живой,
Ведь — это чудо, а чудес так мало.
И соловьи поют не так,
И тишина наступает над миром:
Ведь кончился кровавый бой,
Ведь кончился кровавый бой —
Кто жив остался, тот счастливый.
Война была, и нет,
Война вошла в истории архив.
Давайте, вспомним тех,
Давайте, вспомним их,
Кто остался жив.
Парижский вальс
Когда-то, в двадцатом, покинув Одессу,
Мы мчались к чужим берегам,
Плыл штабс-капитан со своею невестой,
Не зная, что ждет его там.
Хотелось слезами залить это море,
Казался спасеньем наган,
И чтобы ни плакать, ни лгать и ни спорить
Сквозь слезы запел капитан:
«Ни за ломаный грош, ни за тыщи, а лишь
За свободой я еду в Париж»
Париж, о Париж, он не бредил тобою,
А просто сошел с корабля,
Он не бал поэтом и не был героем,
Он был дворянин — voil`a,
И мир развернулся: то паперть, как плаха,
То грязный ночной ресторан,
И чтобы ни спорить, ни лгать и ни плакать,
Сквозь слезы пел штабс-капитан:
«Не за ломаный грош не за тыщи, а лишь
За свободой я ехал в Париж»
Забылось немногое, многое — скрылось,
Но время «всегда на коне»,
И выросли дети и внуки влюбились
На улице {Ла вакьюре},
Ах, всё хорошо, но вдруг трудно бывает,
И сердце болит, как от ран,
И дети, и внуки всегда напевают
Ту песню, что пел капитан:
«Не за ломаный грош, не за тыщи, а лишь
За свободой мы мчались в Париж»
Партиты Баха
Вы играете «Партиты» Баха,
Мой учитель, мой наставник верный.
Самый искренний и самый первый…
Вы играете «Партиты» Баха.
Вы играете «Партиты» Баха,
Вы так восхищённо грациозны,
Толи хризантема, толи роза…
Вы играете «Партиты» Баха.
Вы играете «Партиты» Баха,
И рука взлетает, словно птица.
Мой учитель, мне б так научиться…
Вы играете «Партиты» Баха.
Вы играете «Партиты» Баха,
И рояль, как трепетный любовник…
Что краснеет даже подоконник…
Вы играете «Партиты» Баха.
Помню, говорили мне: «Пальчик, пальчик, пальчик…
Ты его так рьяно не бросай на клавишу,
Фортепьяно, милая — мальчик-одуванчик:
Будешь нежной, ласковой — обнажит он душу всю.
Иногда, конечно, надо быть пожестче с ним,
Стукнула фортиссимо — сразу же погладь.
Фортепьяно, милая — это не машина «ЗИЛ»:
Можешь не настроить больше — надо понимать! …..»
Вы играете «Партиты» Баха…
Как же мы ругались и дружили…
Время никого не пощадило…
Вы играете «Партиты» Баха!!!
Паташон
Вы хотите смеяться, смейтесь,
Если плакать хотите, плачьте,
Я прекрасен и в этом весь я,
В драгоценных камнях и платьях,
В туфлях длинных, смотрящих в небо,
В гольфах, как у папаши Карло.
В сказке той я, конечно, не был,
Но ведь сказок други не мало.
На голове моей атласный капюшон,
Я так хочу. Я — паташон.
Вы хотите смеяться, смейтесь,
Веселить вас — работа, пусть, но
Наполняйтесь моею песней,
Наслаждайтесь моим искусством.
Сейчас увидите, я все-таки смешён,
Я так хочу. Я — паташон.
Если плакать хотите, плачьте,
И из глаз моих слезы брызнут,
Раздражён я немного, значит,
Раздражаетесь вы, мой зритель.
Я управляю залом, зал опусташён,
Я так хочу. Я — паташон.
Управляю людьми и миром,
Арлекин я, паяц и клоун!
Хорошо, что я очень милый,
Хорошо, паташон я добрый.
На голове моей атласный капюшон,
Я так хочу! Я — паташон!
Песенка войск ПВО
Снежинки падают на чёрные погоны,
Что с жёлтенькими буквами «СА».
И не страшны нам ни война, ни полигон
ы, Ни полигоны не страшны нам, ни война.
У нас в петлицах наша сила и оружье,
Как у Богов — кресты, у нас надёжный щит,
И наше знамя, наше знамя революций,
И наша честь, и наша молодость, и жизнь.
Лишь полчаса отпущены на сборы,
Один лишь миг — и цель поражена:
И не страшны нам ни война, ни полигоны,
Ни полигоны не страшны нам, ни война.
Снежинки падают на чёрные погоны,
Что с жёлтенькими буквами «СА»,
И скоро встретят нас свои аэродромы,
Свои вокзалы, свои улицы, дома.
Песенка о добром слонике
В Африке солнечной, очень далекой,
Там, где жара круглый год,
Жил сероглазенький и одинокий
Слоник по имени Жмот.
Был он застенчивый, был очень робкий,
Добрый был, но не везёт,
Звери, за то, что он был одинокий
Хором сказали: «Слон — жмот!»
Слоник смеялся над глупою шуткой,
Плакал, но стойко твердил,
Что он не жмот, что отзывчивый, чуткий,
Но почему-то один.
Можно на тигра сказать, что он слабый,
А на змею, что добра,
Скромный бывает и честным, и славным.
Главное не имена.
Но стал печальным мир, однобоким,
Имя житья не даёт.
Так и остался совсем одиноким
Слоник по имени Жмот.
Песенка про нас
Утро наступает поздно,
Вечер наступает рано,
Мы хотим купаться в звёздах,
Но зовёт с балкона мама.
А нам хочется войти в автобус,
Мчаться в нём зимой и летом
И считать на небе звёзды,
И, конечно, без билета.
Электросталь — это Родина наша,
Электросталь — будем помнить всегда!
Вылетим мы из гнезда,
Но никогда не забудем тебя мы, Электросталь.
Нас разбудит шум заводов,
Что стоят здесь очень долго,
Как рябинам и берёзам,
Нравиться им этот город.
Да-да! Может, где-то жизнь получше,
Мы об этом часто спорим,
В наших школах нас научат,
Вот тогда мы и посмотрим.
Песенка разбойников
Опасная судьба, опасен древний труд,
Опасные друзья и судьи строги.
По лезвию ножа они всегда идут,
Известно, вора кормят только ноги.
С заката до зари все время на ногах,
В какой-нибудь зажиточной берлоге.
Рассеялся туман и понял: «Дело — швах!»
Коль, не успел взять в руки свои ноги.
Нет шансов у тебя, поймают все равно,
Когда? Об этом знают одни Боги.
Не сделать денег всех! Запомни лишь одно:
Быстрее можно сделать только ноги.
И если вдруг опять тебе не повезло,
Опять этапы, камеры, остроги,
С учебой завяжи, ведь это ремесло
Не для тебя и надо делать ноги.
Не верь,
не бойся,
не проси…
Растает жизнь, как сладкий сон,
Всех прибывших на небеси
Встречает колокольный звон.
Пиратский гимн
Кидают за борт наши паруса,
И ветер дует в спины нам,
Подбадривает небо, смеются Образа,
И приговор не изменить Богам.
Последний раз гляжу на этот мир —
Пробил мой час, свершится казнь,
Последний раз сейчас споем Пиратский Гимн,
Последний вспомним бой, в последний раз.
Моря прощайте, помните меня,
Я был свободным, верьте мне,
Мой час пробил и вот затянута петля
На шее, парус как на корабле.
Время придёт, я знаю,
В трудный час раскидает,
По морю раскидает,
Как корабли нас.
Встретимся мы, возможно,
И улыбнётся Роджер,
Самый Весёлый Роджер,
Представьте у нас.
Письмо к А. Ахматовой
Обручальную сбросив листву,
Белый саван надела природа,
Свадьбы кончились, мир у порога,
Всё готовится к долгому сну.
Я тебя приглашаю в иной
Мир загадочный, мир не жестокий,
Мир безоблачный, чистый, высокий,
Где царит лишь Любовь и Покой.
Я тебя приглашаю в дома,
Где нет зависти, злобы и сплетен,
Где лампады, где Лик икон светел,
Где поют, как горят купола.
После дивного, знойного лета,
Фейерверков и праздничных дней,
Были в звездах мы и еще где-то
Средь вина, средь бокалов друзей.
Обручальную сбросив листву,
Белый саван надела природа,
Свадьбы кончились, мир у порога,
Всё готовится к долгому сну.
Письмо к А. Солженицыну
Первый крик, скоро будет весна, первый плач,
Первый шаг, и дорогу размыло назад,
Мир заполнят цветы от побед, неудач,
На пути Вечный Свет, Вечный Дом, Вечный Сад.
Вечный Сад, облака все в цвету, Вечный Свет,
Вечный Дом, и дорога к нему вечный сон,
Всё течет, и на свете бессмертия нет,
Только есть Вечный Сад, Вечный Свет, Вечный Дом.
Светлый путь, а вокруг горизонт, ясный взгляд,
На пути — грязь и дождь, а в лицо — ветер, снег,
Крик и вздох, а меж ними один только шаг,
И всегда Вечный Сад, Вечный Дом, Вечный Свет.
И когда нет больше сил, идти,
И когда слезы текут вместо слов, Вырывается из груди
Крик рожденья, последний вздох:
«Да поможет нам Бог!»
Письмо к В. Ерофееву
День катится за днем, за часом час,
Колеса сердцу в такт стучат, стучат.
И поезд новенький
На стыках ровненько,
Поёт проворненько
Встречай, встречай.
Раскурит трубочку матрос Нечай,
И скажет весело: «Прощай печаль,
Прощай коварная,
Москва товарная,
Моя желанная, Встречай, встречай!»
Любовь и верность мне не обещай,
Привет, любимая, а не прощай,
В Москве пироженной
Проел все гроши я,
Моя хорошая,
Встречай, встречай.
Окно светится, ночка мается,
Меня милая дожидается.
Свечка тонкая догорает вся,
Дожидается, дожидается.
Письмо к Вс. Мейерхольду
Звёздный дождь —
Счастье в дом,
Мы вдвоём —
Я и Ложь.
Звёздный дождь,
«Жизнь в звезде», —
Пела мне
Песни Ложь.
«Загадай желанье, — загадал, —
Тихо жди», — сказала. Долго ждал:
Ждал боёв последних,
Ждал венков победных,
Ждал души спасенья,
Славу и любовь,
Ждал врагов я умных,
Ждал друзей я верных,
И от пораженья,
Чтоб спасал лишь Бог.
Долго ждал и верил, что должно всё сбыться:
Плакал и молился, пел и вновь рыдал.
Ждал прекрасной жизни,
Правды воскресенья,
И не мог поверить, что напрасно ждал.
Солнца нет
Среди льдин,
Я один,
Где мой герб?
Солнца нет,
Одни льды,
От звезды
Только след.
Загадал желанье — просто всё,
Понял, что обманут, и поверил, что:
Нет боёв последних,
Нет венков победных,
Нет души спасенья,
Славы и любви,
Нет врагов достойных,
И друзей нет верных,
И от пораженья
Боги не спасли.
Понял, что напрасно верил и смеялся,
Плакал и молился, пел и вновь рыдал.
Нет прекрасной жизни,
Правды воскресенья,
Но поверить трудно, что напрасно ждал.
Письмо к любимой
Алых тюльпанов, подснежников праздник,
И миражей, и чудесных явлений,
Мир это вечный и в жизни прекрасной
Столько раздумий и столько сомнений.
Так разреши, припаду я губами
К этим цветам, словно к клавишам белым,
Праздник цветов не завянет, пока мы
За руки взявшись, смеёмся и верим.
Эти цветы, будто в нимбовой раме,
Как догорят, значит, кончилось время
Красных тюльпанов, подснежников ранних,
И миражей, и чудесных явлений.
Я земной шар забросаю цветами,
Воздух земной — ароматом и пеньем,
Мир этот вечный, немножечко странный,
Любит цветенье и грезит цветеньем.
Мне поместить бы в цветущую раму
Мир миражей и чудесных явлений
Праздник цветов не завянет, пока мы
За руки взявшись, смеёмся и верим.
Эти цветы, будто в нимбовой раме,
Как догорят, значит, кончилось время.
Можно сейчас припаду я губами
К этим цветам, словно к клавишам белым.
Письмо к И. Северянину
(Обними)
В ярком солнце бокала ананасы в шампанском,
И ажурная пена, плача бьёт о причал.
Как же Вы целовали ручку Маленькой Тайны,
И читали устало ей стихи о любви.
Неувядшая роза, в косах розовый бантик,
Всё как-будто бы также: в пене вечный прибой,
Но амурная лира заблудилась над морем,
И стихов не читают юных лет господа.
Обречённый скиталец, пилигрим одинокий,
Гений Розы и Неба, вечно юный поэт.
В леденящей пустыне ручка Маленькой Тайны,
В ярком солнце бокала, лишь Любовь и Печаль.
Обнимает Море Землю,
Обнимает Солнце Море,
Обнимают Звёзды Солнце,
Обними Меня.
Письмо к М. Булгакову
Время пришло уходить,
Комиссарская пуля достала,
Некому похоронить
Предпоследнего генерала.
А земля принимает ещё
Самых лучших и верных сынов.
Не последний с нами расчёт
Входит в планы большевиков.
Бесы хотят растоптать
Память о нашей России,
Но и Христос был распят
Бесами Иерусалима.
Сколько же нас в ней уснуло,
Белая Гвардия, Белая.
Голова белая-белая,
Как метель, белая-белая,
Тронулся лёд, встрепенулось
Зарево смертное.
Письмо к М. Цветаевой
Я хочу познать мир, в который пришла я,
Закоулки забытых сердец, лабиринты любви,
Не хочу уставать, мне не надо покоя,
Я найду свет далекой звезды, — своей судьбы.
Я хочу отыграть мир, в котором живу я,
Чтобы музыка скрипок и труб завлекла,
Дробь устала звучать, но в аккордах и струнах
Прозвучала бы трель соловья, — пусть не моя.
Я хочу, чтоб звучал мир, который покину,
В звонких зайчиках солнца души, Моцарт пел,
Чтоб не плакал Шопен, флейты лишь переливы
Опоясали шарик земной, — только со мной.
Не уставай, душа. Не отдыхай, душа.
Тонкая нить — это судьба наша.
Лабиринты души открывать не спеши,
Только в пути счастье найдёшь, если идёшь.
Письмо к Н. Гумилёву
Пять коней, пять коней — приговор Люцифера,
Нет ни траурных маршей, ни траурных лент.
Роковая судьба ждёт Поэта и ждёт Офицера…
Ах, зачем опустевшее тело кладут на лафет.
А на озере Чад изысканный бродит жираф,
Лёгкий трепет магнолий, в Божественных звуках весна,
И никто, никогда не захочет вернуться назад
В мрак, из Царских ворот, навсегда, навсегда.
Труден путь к Алтарю колокольного неба,
Где всезнающий Лик и спокойный изысканый взгляд.
А у Царских ворот те, кто там ещё не был,
Но уже никогда не захочет вернуться назад.
Письмо к О. Мандельштаму
Пожелтевшие строфы посылаешь мне с фронта,
А войны уже нет, мир давно на дворе.
Только красным песком, сухим ветром холодного солнца
С самой Красной Планеты ты приходишь ко мне.
Я, как Деймос! Я, как Фобос!
И к планете твоей не приблизиться мне.
Так вращается красный глобус
Нашей жизни с тобой на Земле.
Письмо к Ф. Раневской
Сошла с небес Луна, как юная Принцесса,
Откинув облака забытых полуснов.
И пыль, смахнув с кулис, на сцену вышла Пьеса —
Не сыгранная роль, не спетая любовь.
И флейты нежный звук разбрызгивает злато,
И на подмостках Жизнь, и рукоплещет зал.
И все вокруг поют, нет злых и виноватых,
Беспечные глаза глядят со всех зеркал.
Мгновение, продлись. Не будь ко мне жестоко,
Не отравляй вина, налитого Судьбой.
Все суета сует, лишь смотрят одиноко
На этот мир глаза Принцессы молодой.
И если вдруг Театр устанет представляться,
И снегом занесёт златые купола,
Принцессы голосок не станет притворяться:
«Закончился спектакль! Завесьте зеркала!»
Письмо из…
Здравствуй, Мойша, рад тебя я видеть,
Лицезреть я рад тебя в Париже.
Приготовлю, Мойша, ванну,
Арманьяк тебе достану,
Где ж ты, Мойша, Рабинович Миша.
Жду тебя я, Миша, жду тебя я,
С каждым днём свиданье наше ближе.
Как в старинном водевиле,
Может, ты уж в Израиле,
Я же всё же жду тебя в Париже.
Взгляд ловлю надменный и суровый,
Солнечный Париж во мраке тает.
Я приехал из России,
Лучше быть мне в Израиле,
Здесь у них своих таких хватает.
Здравствуй, Мойша, рад тебя я видеть,
Рад, что дали визу тебе Миша.
Как в старинном водевиле,
Надо бы назад в Россию,
Пропадём с тобою мы в Париже.
Под музыку, под пенье и под пляс…
Под музыку, под пенье и под пляс,
Я говорю тебе, в который раз,
Бутылку откупоривая вновь,
Что по уши влюбился и увяз.
А ты смеёшься, и краснею я,
Краснея, выхожу я из себя:
«О, Господи, чем грешен пред Тобой,
И почему не понимаешь ты меня!»
И переспрашиваю я:
«Как веселить тебя?
Как показать тебе достоинства свои?..»
Но, снова шум веселья, снова плеск вина…
«Постой! Куда же ты? Куда же ты! Куда!!!»
Ах, что б тебя разорвало в куски!
Я унижаюсь пред тобой: «Пусти!»
Но, ты меня хватаешь за рукав,
Я, как во сне, молю опять: «Приди!»
А ты смеёшься, и краснею я,
Краснея, выхожу я из себя:
«О, Господи, чем грешен пред Тобой,
И почему не понимаешь ты меня!»
Вновь переспрашиваю я:
«Как веселить тебя?
Как показать тебе достоинства свои?..»
Но, снова шум веселья, снова плеск вина…
«Постой! Куда же ты? Куда же ты! Куда!!!»
Любовный завертел водоворот:
Вино, касанье губ, фокстрот, но, вот,
Ты шепчешь мне безумные слова…
А я шепчу, что всё наоборот…
Мгновение и мы наедине,
Целуя, я прижал тебя к себе…
Теперь не отпущу, ты так и знай,
И что-то нежно бормочу тебе.
Ты от любви совсем пьяна,
Да и, наверно, от вина,
И счастлив я, что ты смеёшься вновь…
Но, снова шум веселья, снова плеск вина:
«Постой! Куда же ты? Куда же ты! Куда!!!»
Посвящение Марии
Майской ночью лунной, как любовь и верность,
С купола вселенной падала стрела,
Вырастали крылья, и летать хотелось,
Если б не под сердце та стрела легла.
Я её сломаю, я расправлю крылья,
Я взлечу над миром, над своей звездой,
И губами нежно прошепчу я имя,
Имя, что с надеждой я возьму с собой.
Там, над небом синим мир намного лучше,
Чище и красивей в отблесках зари,
С именем Мария я очищу душу,
Именем Надежды, Веры и Любви.
Прыг-скок
Стоп степ, стоп свинг — пляшем рок-н-ролл,
Стрелки циферблата гонят ровно такт,
Танцы-шманцы, обжиманцы,
фраки, платья в пол —
На танцполе зажигает молодняк.
Прыг-скок, прыг-скок — полдень,
Хвост по ветру, головой в песок.
Прыг-скок, прыг-скок — полночь
Пляшет время, отбивая срок.
Стоп свист, стоп визг — дай передохнуть
Барышне, танцующей невдалеке.
Предложите красотульке
выпить что-нибудь —
Протанцуем до рассвета кабаке.
Рулетка
Думал, я вошёл в чужой дом,
Оказалось, там моя жизнь,
Я вошёл один, а потом
Появилось множество лиц.
Смеха звон, притворств пелена,
А глаза и губы, как мел,
Дом чужой, чужая стена,
И тогда я тихо запел:
«Колесо удачи вертись,
Отдал я тебе всё сполна,
На Зеро стоит моя жизнь,
Говорят, что жизнь, что игра».
Выиграл я, забрал всё что смог,
Дверь открыл и вышел во двор,
Только мне кричали в лицо,
Что я жулик, шулер и вор.
Я назло оставил в лесу
Выигрыш свой, и спела луна:
«Раз стояла жизнь на кону,
Значит, ей иная цена!»
Ах, рулетка, крутится рулетка,
Толи выиграл, толи проиграл,
Ах, рулетка, крутится рулетка,
Скоро ль, скоро ль близится финал
Статья 58 п.10 УК РСФСР
Ты была красивой, озорной, крылатой,
И мальчишки бегали за тобой гурьбой,
Но из всех мальчишек выбрала меня ты,
И сказала: «Будешь ли ты моей судьбой?»
Я был парень шумный, ловкий и смышленый,
Умным, хитрым, ушлым я стал уже потом,
А тогда наивный, молодой, зелёный,
С трепетом у сердца я входил в твой дом.
Папа твой сначала вел себя достойно:
Пил коньяк французский, ложкой ел икру,
А кода мы выпили, он сказал спокойно,
Что он самый главный в нашем ГПУ.
Есть шофёр и дача прямо в Коктебеле,
Спецпаек шикарный, звезды на плечах,
И с речей таких, вдруг, просто онемел я,
Плах не выбирают — выбрал палача.
Приговор прочитан, слезы и досада,
Ведь тогда, по-пьянке, в шутку ляпнул я,
Что у нас игрушек не было в детсаде,
И поиграть мечтали мы в звёздочки с Кремля.
Алка, Алочка, ёлка-палочка,
Лес рубить — не звёзды воровать.
Алка, Алочка — хохоталочка,
Раз гуляем, два — не погулять.
Стена
Вперёд смотрю на жизни путь,
Рука дрожит и в сердце грусть,
Мой сломан меч, и щит пробит,
И конь убит.
На жизни даль вперёд смотрю,
Один, как перст, над пропастью,
Нет выхода, нет истины,
Я у стены.
Пробить бы мрак, достать коня,
Увы, виной всему стена,
Святая Русь и вороны
Всё у стены.
Такая наша жизнь
Грустную немного сказку я вам расскажу, ребята.
Про огонь и про солдата, солдата, солдата.
Не боялся бить врага он от зари и до заката.
Вот и сказка про солдата, солдата, солдата.
С огнём дружить приятно,
Огонь тепло и сытость,
Так думали ребята,
Пока не обожглись.
Но вот проходит время,
И все они солдаты,
В огне и днем, и ночью,
Такая наша жизнь.
В черном поле, черной ночью встретились они когда-то,
И огонь сразил солдата, солдата, солдата.
Сказка подошла к финалу и, надеюсь, вам понятно —
Нету без огня солдата, солдата, солдата.
Театр кукол
Театр кукол, театр масок,
В улыбке губы, мы в царстве смеха.
Хочу попасть в другое царство,
Но куклы просят: «Зайдите в это».
И не могу я отказать им,
Хотя причина есть на это,
Не знаю плакать, хохотать ли,
Когда на сердце не до смеха.
Но я вхожу и удивляюсь,
Заплаканные видя лица,
Я усмехаюсь, улыбаюсь,
И смехом комната полни’тся.
Театр кукол, но плачут куклы,
Зажаты губы, мы в слёзном гетто.
Я упираюсь: «Зачем так грубо
Из царства смеха, вдруг в царство это?»
Вдруг слышу глупый смех я в зале,
Шипенье змей, и зависть, и лесть,
Заплакал я, не замечают,
Я плачу, что же вы смеётесь?
Бывает так, всё очень просто,
Когда чужие слёзы льются,
Когда другие помощь просят,
Не я, не ты, и все смеются.
Цыганская
Я уйду в степной простор,
За моря и горы,
Будет песни петь костёр
Мне во чистом поле.
Я прошу одно тебя,
Милая отрада:
«Дай мне збрую и коня
Большего не надо»
Не нуждаюсь я в деньгах,
В золоте и в шубах,
Ни в машинах, ни в домах,
Золотых кольчугах.
Мне не надо от тебя
Никакого клада,
Дай мне збрую и коня
Большего не надо.
Я любил одну тебя,
Ты же позабыла,
Как ласкал в тумане я
Кудри золотые.
Я прощаюсь навсегда,
Ты, наверно, рада.
Дай мне збрую и коня
Большего не надо.
Читая А. С. Пушкина
Я зажгу три свечи в ожидание скором,
В забыт`ом кабачке, что за старой Москвой,
В нём вино пенилось, и звучал в нём «Семь сорок»,
И скрипач Либерман был тогда молодой.
Три свечи, как судьба — огоньки еле-еле,
Три свечи — отблеск карт, пораженья слеза.
Тройка — счастья вагон, семь — большие отели,
А потом «дама пик», а играл на туза.
Мой счастливый вагон оказался этапом,
А отелем моим оказался барак,
А когда я пришёл, мне сказали ребята:
«Дама пик, дама пик продала за пятак».
А сегодня я пью, время в минус и сроки,
Счастья много хотел — десять лет получил,
Мне скрипач Либерман снова крутит «Семь сорок»,
Догорает судьба — три свечи, три свечи.
Читая А. П. Чехова
Ты был свидетелем любви, свидетелем разлук,
Ты видел поцелуя миг, дыханье, нежность рук,
Ты видел губы и глаза, ты видел слёзы смех,
Но, к сожалению, когда ты был свидетелем.
Ты был свидетелем боёв, свидетелем побед,
И залп салютов звал вперёд, и падал чей-то герб.
Ты видел кровь, и голова с плеч к звёздам взмыла вверх,
Но, к сожалению, тогда ты был свидетелем.
Не признавал не чьих Богов, не испытал смертей,
Ты был свидетелем врагов, свидетелем друзей.
Не понял ты, в футляр ложась, что нелюбим никем,
Что миг, мечтавший задержать, прожил свидетелем.
Читая Ч. Р. Дарвина
Он ей таскал бананы утром,
Она шутила и смеялась,
И в смехе маленькие губы
Касались щёк его и губ.
И нежно лапки обезьянок,
Как ветви, вдруг, переплетались,
И было солнце, море, радость, —
Ведь рядом был любимый друг.
Он приносил ей ананасы
По вечерам, и в лунном свете
Она была ещё прекрасней,
Ещё прекрасней, чем вчера.
Скрывали крылья пальм от глаз ли
Луны иль моря тайну эту,
Но словно маленькие дети,
Они смеялись до утра.
Давным-давно всё это было,
Когда цвели вокруг лианы,
И ели манго крокодилы,
И шёл, смеясь за веком век
Под ярким солнцем Палестины…
Но разругались обезьяны,
И взяли в руки палки, камни.
Так появился человек.
Ананасы и бананы
Очень любят обезьяны.
Обезьянки очень любят
Шутки, музыку и смех.
Читая Евангелие от Фомы
Распятием распяли и
Раз пнули, жгли раз пять или,
Быть может, просто спятили,
Придумав про распятие.
А звёзды над распятием,
Хотя б один раз снятые
Все падают в объятия
Распятым на распятиях.
И жизнь свою под горкою
Запрятать под Голгофою,
Что б ни нести проклятую
На верхнее распятие.
Что б ни была распятою
Душа ума, растратою,
Растёртою, разбитою,
Пропетою, пропитою.
Что б не было искателей
Красивого распятия!
Ведь нет уже спасателей,
Снимающих с распятия!
Читая Ф. М. Достоевского
Пройдём по Невскому с тобой,
Какой оркестр, какие пары,
Мужчины статные и дамы,
Пролётки и городовой.
В «Асторию» я затащу
Свои сомненья и тревоги,
Извозчик, стой, нам по дороге,
Везёшь ты, ну а я плачу.
Но это сон, прекрасный сон,
Мой проигрыш, посудите сами:
Сегодня счастье рядом с вами,
А было рядышком со мной.
Колода карт, пиджак и трость,
Да трубка, вот и весь багаж,
Но мой дырявый саквояж,
Он видел всех и видел всё.
Столы зелёные, как жизнь,
Он видел деньги и корсеты,
Заряженные пистолеты,
Он видел Вену и Париж.
Но это сон, прекрасный сон,
