Анна Григорович

НЕОБЫЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ЗАКОЛДОВАННОЕ КОРОЛЕВСТВО

Сказочная повесть для среднего школьного возраста

«Необычная экспедиция в заколдованное королевство» — интереснейшая приключенческая история: главный герой, музыкант Дождь, разыскивает пропавшую подругу детства, похищенную злым колдуном Бунгаром. Преодолеть множество трудностей на этом опасном пути ему помогают верные друзья: гном Древан, крыса Кларисса, жук Лука и светлячок Чок.

Сказочная повесть наполнена романтикой и поэзией, а также глубокими размышлениями о смысле жизни, ценности искренней дружбы, природе истинной любви.

В 2012 году повесть получила литературную премию «Гiлка золотого каштана» в номинации «Твори для дiтей» от Украинской Ассоциации писателей социально-художественной литературы.

Книга прекрасно подойдёт для чтения в уютном семейном кругу.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ДОРОГОМУ МУЖУ РУСЛАНУ

Из серии «Гриандия: мир странствий»

Художник — Наталья Клочкова

Рисунок карты — Юлия Колиснык

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Переполох в Тайной долине

Глава 2. История Дождя

Глава 3. Необычная экспедиция

Глава 4. Непреодолимые препятствия

Глава 5. Каменное королевство

Глава 6. Хроники великой неудачи

Глава 7. «Мы свободны!»

Эпилог

Обращение к взрослым

Об авторе

 

 

ГЛАВА 1. ПЕРЕПОЛОХ В ТАЙНОЙ ДОЛИНЕ

Последний луч солнца исчез за горами, и в долину опустился прохладный вечер. На подёрнутом дымкой озере кувшинки сомкнули жёлтые лепестки, полевые цветы на лугу склонились в дремоте. Затихли птицы, попрятались в норки звери. Даже высокие колючие кусты, подобно стражам окружавшие долину с восточной стороны, казалось, готовились разместить на ветках ночное спокойствие. Только пение лягушек нарушало тишину, да шелестела верхушка огромной сосны, раскинувшей ветви посреди долины.

В эту спокойную летнюю пору по освещённой луной тропинке не спеша прогуливался дядюшка Древан. Его белая борода закрывала морщинистые щёки, а из-под надвинутого на густые брови колпака блестели умные и добрые старческие глазки. Раздвигая посохом заросли клевера, Древан будил семейства маленьких светлячков:

— Просыпайтесь, сони! Настало ваше время.

— Ох, почтенный дядюшка, ты всегда тревожишь нас слишком рано! — и заспанные светлячки, сползая с травяных гамаков и позёвывая, доставали фонарики.

Только малыш Чок, один из самых крохотных светлячков, продолжал сладко посапывать под широким листом. Он лишь перевернулся на другой бок, погрузившись в сон ещё больше. А другие светлячки покидали зелёные жилища, зажигали свои фонарики, расправляли крылья и радостно кружили по лугу. Скоро вся долина засияла весёлыми мерцающими огоньками.

Так случилось, что в этот вечер отсутствия Чока никто не заметил, даже его мама, захлопотанная заботами о многочисленных детях. Эта роковая случайность впоследствии сделала его, «зелёного» малыша, самым знаменитым светлячком Тайной долины. Потому как, проснись Чок ночью со своими собратьями, наутро он свалился бы под листок клевера без задних лапок, как все добропорядочные светлячки. И уж конечно, он не встретил бы усталого странника и не отправился в опасное путе…

Впрочем, не будем торопить события.

Проследив, чтобы все семьи светлячков пробудились, дядюшка Древан дал парочку наставлений Ушастой Сове, присматривавшей по ночам за порядком. Потом он поправил на голове колпак и узенькой тропинкой неспешно зашагал к дальнему берегу озера, где в камышах лягушки уже вовсю выводили трели.

Старик Древан был добрым гномом и уже двести пятьдесят лет являлся Хранителем Тайной долины. Это было заповедное место, куда ещё не ступала нога человека. А населяли его необычные зверьки, насекомые и птицы, которые умели разговаривать.

И дядюшка трудился, не покладая маленьких рук, чтобы поддерживать порядок в своём многочисленном шумном хозяйстве. От восхода солнца и до глубокой ночи он помогал зверюшкам, птенцам, жучкам и разным другим обитателям Тайной долины, а также всем нуждающимся жителям ближайшего леса, несмотря на то, что они были самыми обычными, не говорящими зверями. И только в такие тихие вечера, каким выдался этот вечер, перед сном гному выпадало несколько драгоценных часов для любимого занятия — спокойных размышлений (а о чём любят размышлять гномы в одиночестве, людям понять не дано).

У озера Древан сел на поросший мхом камень, отложил посох в сторону и бережно достал из-за пазухи дудочку, с которой никогда не расставался.

Надо сказать, дудочка у дядюшки была необыкновенной, и как подспорье в его нелёгком труде Хранителя долины была просто незаменима. Стоило гному только заиграть — происходили удивительные вещи.

Если мелодия была весёлой, всех присутствующих охватывала неуёмная радость. Вмиг улетучивалась печаль или плохое настроение, и трудно было удержаться от пляски. Даже самая серьёзная обитательница долины, Ушастая Сова, начинала подпрыгивать и подпевать своим сиплым голосом (очень жаль, что слуха у почтенной дамы не было).

Также дудочка могла издавать звуки, от которых затягивались раны и отступала любая болезнь. Всевозможная живность в любое время суток приходила к порогу гостеприимного домика гнома, волоча свои лапы, хвосты и животы. Птицы приносили выпавших из гнезда птенцов, а звери в зубах — больных детёнышей. И всякий, с надеждой внимавший волшебной музыке, тотчас выздоравливал.

Но в тихое ночное время, когда в застывшей воде дремлющего озера отражались сияющие звёзды, дядюшка Древан любил играть особые мелодии: неторопливые, нежные и древние, как само небо. Эти звуки делали сердце добрым и чистым, и те из жителей долины, кому посчастливилось их услышать, роняли слёзы умиления, прощали обиды и сами просили прощения…

Да, поистине чудесная была дудочка.

Вот и в эту летнюю ночь невыразимо прекрасная музыка устремлялась с мшистого камня прямо в небеса. Она вещала о чём-то добром и вечном, западала в душу и переворачивала в ней всё кувырком, так что хотелось и плакать, и смеяться одновременно. В почтении умолкли лягушки, светлячки перестали резвиться. Время словно остановилось.

Крыса по имени Кларисса, высунувшись из норки, зачарованно слушала, изредка смахивая слезинки кончиком хвоста. Когда стих последний звук, она шумно высморкалась в передник и протараторила:

— Ах, брависсимо! Это просто фатаностично [1], дорогой дядюшка! — следует заметить, Кларисса была не слишком образованна, но зато всегда говорила то, что думала. — Вот так всё роешь, роешь, крысиная моя жизнь, и в гору глянуть некогда… А скажи, мудрый Древан, кто зажигает звёзды — там, наверху?

— Это, крыса, делает великий Правитель, сотворивший всю Вселенную! — и дядюшка значительно поднял палец. — Он вращает землю и посылает на нее солнечный свет, будит ветер и повелевает ему дуть. Он дал жизнь нашей долине, и лесу, и горам… Ты действительно считаешь меня мудрым?

— Конечно! Ведь ты — самый старый на свете! (И это была истинная правда.)

— Да, точно, спасибо, что напомнила, — покряхтывая и посмеиваясь, дядюшка спрятал дудочку. — Только вечный Правитель настолько мудрее меня, насколько звёзды выше, чем вон тот листик чертополоха.

— Ух ты! — только и смогла сказать крыса.

Она вылезла из норки, присела около дядюшки и уставилась наверх. Так на мшистом камне они и просидели рядышком до самого рассвета.

* * *

Прогоняя ночь, по восточному краю небосвода разливался мягкий розовый свет. Звёзды давно погасли, и бледная луна, словно стесняясь своей невзрачности, бочком скатывалась за далёкие горы.

Дядюшка Древан поёжился: было свежо. Он поднял с камня похрапывающую крысу и аккуратно положил её на траву. «Свалится ещё, — подумал он, — мне же потом и лечить».

Подобрав посох, старик бодро зашагал прочь от озера, к западным пределам своей долины. Вскоре усеянный утренней росой луг остался позади, а перед дядюшкой возник каменистый склон близлежащей Холмистой горы.

Конечно, было бы разумней вернуться в уютный домик и вздремнуть часок-другой, ведь впереди дядюшку ждал полный всевозможных хлопот день. Но — что-то неудержимо тянуло его прочь от долины, на горную вершину.

«Путь туда долгий, но удовольствие того стоит, — немного поколебавшись, решил гном. — А если в долине кому понадобится какое лекарство или наставление, Сова и без меня справится».

И дядюшка принялся карабкаться вверх по крутому склону.

Достигнуть цели было не так-то просто. Ловко опираясь на посох, Древан взбирался всё выше и выше по неровной каменистой дороге. Через несколько утомительных часов он, наконец, вздохнул с облегчением. Солнце уже палило во всю, и бороду старика заливал солёный пот. Обтёршись колпаком, он огляделся.

Дальше за вершиной, куда хватало глаз, простирались скалистые горы, за которыми скрывались неизведанные Непроходимые скалы. Отец дядюшки, воинственный гном Бакуня, бывший до него Хранителем долины триста лет, рассказывал о мрачном Каменном королевстве, где уже несколько столетий правил злой колдун Бунгар. Королевство это пряталось где-то на западе, среди Непроходимых скал, преодолеть которые было не под силу не только дядюшке Древану, но, вероятно, ни одной живой душе.

Впрочем, дядюшка уже давным-давно и не пытался заходить дальше знакомой вершины. Гораздо больше, чем далёкие королевства, его заботила родная долина. Вот и сейчас, как всегда, старик затаил дыхание от восторга: столь прекрасное и величественное зрелище открывалось его взору.

Словно прилипшая к подножью Холмистой горы, цветущая долина лежала внизу, как на ладони, напоминая райский сад. Без труда можно было рассмотреть и раскидистую сосну, и купающееся в солнечных лучах лазурное озеро. Защищённая с одной стороны горами, а с другой — живой полукруглой изгородью из массивного колючего кустарника и уходящим за горизонт огромным лесом, Тайная долина умудрялась тысячелетиями оставаться скрытой от окружающего мира (а этот мир странствий под названием Гриандия объединял многие народности и разные страны).

Обступивший долину с востока Дремучий лес, усеянный разноцветными цветущими полянами, походил на живое полотно гениального художника, на котором тот местами намазал, а кое-где накапал свои самые яркие краски.

С высоты дядюшка хорошо видел стаи резвящихся на верхушках деревьев птиц, перелетающих с одного места на другое, и голубые ленточки ручьёв, подобно живительным артериям причудливо прорезающие поляны. Один из таких резвых ручейков, источник которого прятался где-то далеко в чащобах, пробегал между лесом и колючей изгородью Тайной долины, весело плеща по валунам холодной кристально чистой водой.

Неизвестно, как долго ещё, опираясь на посох, любовался бы дядюшка Древан гармонией привычного ему мира, и сколько неторопливых и благородных мыслей обдумала бы его старая голова, если б не странный ветер, неизвестно откуда взявшийся.

Вдруг посреди ясного неба он стремительно примчался на вершину горы, стал трепать одежду гнома и играть его бородой. Это был не порывистый холодный поток, несущий грозу: на небе по-прежнему не появилось ни одной тучки. Ветер был сильным, но тёплым и добрым. Дядюшка словно окунулся в поток спокойствия и радости, исходивший из ветра, и отчётливо услышал слова:

— Древан, сын Бакуни! Доверяешь ли ты мне?

Этот спокойный голос был исполнен такой непререкаемой власти, что у гнома перехватило дыхание. Ноги дядюшки подкосились, и если б не посох, он бы уселся на острые камни.

— Конечно, я доверяю тебе, мой господин, — постепенно обретая дар речи, ответил старик. — Из тысячи голосов я узнал бы твой голос!

— Тогда помоги людям, мой слуга Древан, они нуждаются в твоём даре…

Добрый ветер ещё раз потрепал старику бороду, ободряюще похлопал его по спине и внезапно бесследно исчез. Только необъяснимая радость осталась в дядюшкиной душе.

Гном призадумался. Сомнений не было — только что с ним говорил сам великий Правитель! Но что значили его странные слова — помочь людям? Никогда ещё ни один человек не забредал на волшебную землю, охраняемую дядюшкой. О жестокой расе людей жители долины только слышали легенды.

Древан уже не замечал окружавшей красоты. Его сердце переполнило тревожное, но приятное чувство: предвкушение необыкновенных приключений.

Что-то бормоча себе под нос и пристально смотря под ноги, старик принялся поспешно спускаться с горы. С высоты он не увидал усталого путника, который вышел из леса и двинулся к Тайной долине.

А человек тем временем подбежал к журчащему ручью, сбросил со спины дорожный мешок, снял шляпу и надолго приник к прозрачной плещущейся воде, утоляя жажду и умываясь прямо напротив секретного входа в долину. Это было единственное место, где в непроницаемом двухметровом кустарнике была небольшая щель (старик Древан сам и проделал эту брешь в живой изгороди, чтобы крупные звери из леса, которые нуждались в помощи, могли добраться до его домика). Вдоволь напившись, измождённый путник постелил на траву у ручья плащ, прилёг на него и крепко заснул.

Пронзительный птичий галдёж разбудил его, когда солнце было уже в зените. Человек поднялся, отряхнул колени и повесил мешок на плечо. Защищая глаза от слепящего солнца ладонью, он смерил взглядом простирающуюся далеко на запад необъятную горную гряду. Перепрыгивая с камня на камень, человек ловко перешёл ручей и принялся внимательно осматривать возникшую перед ним густую колючую преграду. Вдруг он заметил в живой изгороди просвет. Раздвинув кусты палкой, путник с удивлением обнаружил за ними зелёный луг, пестревший полевыми цветами. Невдалеке возвышалось дерево, а за ним поблёскивало озерцо, заросшее кувшинками. Прикрыв потёртым плащом лицо и руки, путник решительно протиснулся между колючек, став первым на свете человеком, ступившим на заповедную землю Тайной долины.

Дыша полной грудью и блаженно улыбаясь, он неторопливо зашагал по сочной траве к сосне, тень от которой так и манила прохладой посреди дневной жары.

* * *

В долине уже давно начался новый день, и ничто не предвещало необычных событий. Погода была превосходной, на небе — ни облачка, и местные жители были погружены в будничные заботы.

Весёлый птичий гомон перекликался с шуршаньем в траве: мелкие зверушки наводили порядок в норках, освобождая место для очередной порции зимних запасов. Ушастая Сова, всю ночь присматривавшая за светлячками да лягушками, мирно похрапывала в дупле, спрятанном высоко меж густых ветвей самого заметного дерева долины. Великолепная сосна была такой старой, что, говорили, росла на этом месте со дня создания мира. В её толстом стволе разместились многочисленные домики весёлых белок, а уж сколько среди хвойных веток притаилось всевозможных жучков-паучков, и представить было трудно.

В траве под сосной, как обычно, пронзительно верещала крыса Кларисса:

— Куда роешь, крот слепой, ты что, не видишь — моё зерно здесь сохнет?

— Если крысы не слыхать, знать, зима наступила, — проворчал степенный жук Лука, — мне даже не нужен календарь.

Сам жук запасов не делал, потому что был философом. Наблюдая за всеобщей беготнёй со своего стратегического места на одной из самых низких сосновых веток, он почесал за усами сосновой иголкой и записал ею на дубовом листе: «День пятый после падения старой ольхи у реки. Крыса орёт, птицы пищат, полный беспорядок и беспредел».

Таковые «Хроники» жук пунктуально вёл день за днём. Каждый исписанный листик он аккуратно сворачивал и перевязывал гибкой травинкой. Вся его холостяцкая норка была до отказа забита такими свитками, содержащими подробные описания всяческих событий, свидетелем которых оказывался жук. К великому огорчению писателя, никто особо не интересовался его заумными произведениями.

— Куда катится наша Тайная долина? — иной раз жаловался Лука, сидя за чашечкой вчерашней росы в обществе лавочника Вонючки. — Что нынче за молодёжь? Они почитывают эти дешёвые романчики госпожи Ящерки и совершенно игнорируют классику!

Конечно же, под «классикой» подразумевались свитки дубовых листьев. Вот и сейчас Лука корпел над очередной порцией своей литературы, не замечая, что сверху по ветке бежит к своей норке ловкая белочка. Бежала она на задних лапках, а передними прижимала к пушистой груди пирамиду сосновых шишек. И вдруг верхняя шишка не удержалась и полетела вниз. Бах! — ударилась она о камень и отскочила далеко-далеко — аж в заросли клевера. Изучив причины инцидента, жук записал: «Белка потеряла одну из восьми шишек».

И надо же было такому случиться, что злополучная шишка угодила прямо в тот листок, под которым жил маленький Чок.

— Ой-йой! — закричал светлячок спросонья.

Его гамак так и подкинуло в воздух, а весь клеверный домик заходил ходором.

«Похоже, сегодня вечером дядюшка не в духе», — подумал малыш, убеждённый в том, что старик Древан, как обычно, при свете луны будит светлячков. Нащупав фонарик и убедившись, что он не разбился, сонный Чок вылез из-под листа.

— Ой-йой! — снова крикнул он и нырнул обратно, ведь что-то огромное и яркое больно впилось в его глазки.

И не удивительно: ведь светлячок ещё никогда в жизни не видел солнца и не привык к его лучам, поскольку всегда засыпал до рассвета, а просыпался после заката вместе со своей большой семьёй.

Если бы Чок всю ночь резвился на озере с братьями, сёстрами и друзьями, вряд ли его разбудила бы пусть даже дюжина сосновых шишек. Но именно в этот день малыш оказался весьма выспавшимся. И теперь он сидел в своём укрытии, зажмурившись и в изумлении прислушиваясь к незнакомым звукам, наполняющим луг. Он был совершенно сбит с толку.

Однако то, что малыш слышал, совсем его не пугало: весело пели птицы, кто-то деловито шуршал в кустах. Да и к солнечному свету глазки Чока постепенно привыкли. Окончательно освоившись, он смело покинул клеверный домик, чтобы заглянуть в удивительный дневной мир.

Знакомая при свете луны долина сейчас выглядела совершенно по-новому. Ясное солнышко совсем не походило на большой фонарь, как о нём рассказывала светлячку мама. Вся долина утопала в тёплом сиянии, источая непривычные ароматы. Вдоль и поперёк по траве сновали незнакомые Чоку зверьки и насекомые (ничего удивительного, ведь и они вовремя укладывались спать, только вечером). Разноцветные, а не тёмные бабочки перелетали с цветка на цветок, да и весь мир, как оказалось, мог быть не только сумрачно-серым: деревья и трава пестрели яркой зеленью, а озеро сияло лазурью.

Чок закрепил на поясе фонарик (светлячки никогда с ним не расстаются), выломал длинный прутик и, раздвигая им траву, начал своё необыкновенное путешествие.

То и дело на пути возникали непредвиденные трудности: то проползёт гусеница, то дорогу перегородит муравей с толстым бревном в зубах, не говоря уже о чьих-то огромных носах и хвостах, появлявшихся на мгновение из травы и тут же исчезавших. Подрабатывающие перевозкой пауки мчались во весь опор с пассажирами на спинах, поднимая за собой столбики пыли. Чок быстро понял, что если вовремя не отскочить, можно попасть под их устрашающие лохматые лапы.

Две почтенные божьи коровки, сидя на лепестках полевой ромашки, даже пожалели Чока:

— Бедный молодой человек, вы уже весь вспотели. Сразу видно, прибыли из сельской местности, — сказала одна, прихлёбывая какой-то напиток.

— Да, — поддержала соседку вторая божья коровка, — ритм нашей долины просто бешеный. Дороги уже не вмещают поток транспорта! Кстати, не хотите ли испробовать настойку «золотой корень»? Прекрасный вкус! Правда, корень таки был подгнившим, — обратилась она к подруге.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Чок, — мама говорит, что я ещё мал для крепких напитков.

Неожиданно над головой светлячка раздался крик:

— Чего ты тут лазишь, не видишь, моё зерно здесь сохнет? Ходят всякие, переселенцев развелось. Долинка наша маленькая, самим тут тесно, а они — туда же, цивилизацию им подавай!

Этот шумный зверь в грязном переднике так напугал Чока, что он тут же расправил крылышки и так быстро, как только мог, полетел к стволу большого дерева. Светлячку всегда казалось, что верхушка этой сосны достаёт до самого неба, а значит, на её ветвях уж точно хватит места для всех переселенцев. А крыса тем временем продолжала возмущаться:

— Пошлину с них надо брать, иностранцев развелось!

Опустившись у основания ближайшей толстой ветки, светлячок облегчённо вздохнул:

— Фу-ух, кажется, тут я в безопасности.

— Не обольщайтесь, — раздался сзади вежливый голосок, — живя в этой долине, никогда и ни в чём нельзя быть уверенным. Кстати, я — жук Лука. Писатель, — скромно добавил усатый жук и протянул мохнатую лапку.

— Очень приятно, а я — светлячок Чок, — представился малыш, обменявшись с Лукой крепким «лапкопожатием».

— По-моему, светлячки днём должны спать, а ночью — светить. Хотя… — задумался жук. — В наше дикое время всё вверх дном. Кстати, не советую расслабляться, — добавил он, — здесь могут сновать голодные щеглы. Повадились прилетать из соседнего леса и охотиться на наших граждан. А сами, к слову сказать, даже не умеют разговаривать, только пищат да трещат.

Новые знакомые присели рядом на выпуклый кусочек коры. Жук показался Чоку вполне солидным господином, о чём свидетельствовали его увесистое брюшко в полосатой тельняшке и полуисписанный дубовый лист подмышкой.

— Недавно я был очевидцем одной весьма печальной истории, — продолжал Лука, очень довольный, что нашёл собеседника. — Щегол поймал пожилую гусеницу. Бедняга извивалась и убеждала птицу, что она — вовсе не гусеница, а тоже птичка, её коллега, просто после аварии. Но безуспешно. Эти бессловесные твари даже не понимают нашего языка. Радует только одно: это трагическое событие во всех подробностях было занесено мною в «Хроники». Я же не могу оставить грядущие поколения в неведении о нашей бурной эпохе, вы понимаете?

Чок понимающе кивнул.

— А хотите, я прочту вам пару глав из моих «Хроник»? Весьма назидательно для формирующейся личности!

Но «поназидаться» Чоку так и не пришлось. Внезапно по долине разнёсся пронзительный крик:

— Спасите, помогите! Огромный великан идёт прямо сюда, сейчас он всех нас съест!

Жук и светлячок глянули вниз. Со стороны колючей изгороди по долине мчалась на двух задних лапах уже знакомая Чоку крыса. Её передник съехал на спину, глаза были безумны от страха, а передние лапы растопырились. Она продолжала без умолку вопить:

— Помогите, великан идёт! Спасайся, кто может!..

Мгновенно на лугу начался невероятный переполох.

— К нам проникло чудовище! — раздавалось со всех сторон. — Скрывайтесь, прячьте детей!

Только умница мама-белка не растерялась.

— Куда запропастился дядюшка Древан? Найдите его! Срочно будите Сову! — раздавала она команды птицам, ужасно нервничая, но не теряя самообладания.

— Вот он и наступил, — сухо констатировал жук, поспешно что-то чёркая на листе сосновой иголкой.

— Кто? — прошептал перепуганный Чок.

— Мировой катаклизм, — не отрываясь от своего занятия, ответил Лука. — Падение нравов, неуважение к кла…

И тут все всполошившиеся жители долины онемели от ужаса: ведь они увидели его.

Закрывая собою солнце, к старой сосне медленно приближался великан. Таких огромных существ в Тайной долине ещё никогда не видывали. С этой устрашающей фигурой не могло сравниться даже семейство бурых медведей из соседнего леса.

Кто из зверей не успел спрятаться, залёг в кустах или в густой траве. Насекомые, не добежавшие до норок, попадали на спину и притворились мёртвыми. Небывалая тишина воцарилась на лугу, словно он вымер.

* * *

Дядюшка Древан только-только сошёл с Холмистой горы. На западном краю долины его встретила взбудораженная стайка птиц. Перебивая друг друга, птицы передали гному тревожные вести. Пригинаясь в высокой траве, старичок короткими перебежками добрался до озера и залёг в камышах, откуда было хорошо видно всё, происходящее у сосны.

Не веря глазам, Древан себя ущипнул. Не удивительно, ведь возле дерева стоял настоящий человек! Хотя сам дядюшка никогда ранее не встречал представителей этой расы, гигантская фигура точь-в-точь совпадала с подробными описаниями людей, которые прежний Хранитель, гном Бакуня, оставил своему сыну.

А великан тем временем блаженно вздохнул, опустился на сочную траву и прилёг в тени благоухающих хвойных ветвей, приклонив голову на свёрнутый плащ.

— Как же здесь хорошо и на удивление тихо, — сказал он, похоже, себе самому, — райское место, словно сюда и не ступала нога человека. Эх, остаться бы в этих краях навсегда! Построить домик, где бы весело горел камин, смотреть на огонь и играть на лютне… Но нет, надо двигаться дальше, только вот куда? Неужели снова идти и идти наугад? Не знаю… Знаю только, что скоро я встану и продолжу путь — по безмолвным мрачным горам. Вот только отдохну ещё немного. Почему-то опять спать хочется, глаза слипаются, странно…

Путник прикрыл лицо потрёпанной шляпой, и уже

...