Чему она у меня может научиться, я сам еще учусь! – пытался увильнуть я.
– Пусть делает то же, что и ты.
– Трудно будет ей без тренировки курить на лестнице с девяти до шести
Грэм Грин писал, что статистики могут печатать свои отчеты, исчисляя население сотнями тысяч, но для каждого человека город состоит всего из нескольких улиц, нескольких домов, нескольких людей. Уберите этих людей – и города как не бывало, останется только память о перенесенной боли…
– Раз в башке щелкнуло, то валяй. Чтобы потом не жалеть.
Уезжаем обедать – выходит солнце. Возвращаемся – пасмурно. На четвертый решили сделать вид, что едем обедать, а сами спрятались. Но вариант не прошел. Небеса не обманешь.
О личной жизни
Я был женат три раза. На Ирине, на Любе и на Гале. На Гале женился недавно – лет двадцать тому назад.
Я любил, и меня любили.
Я уходил, и от меня уходили.
Это все, что я могу сказать о своей личной жизни.
Многих уже нет. А мой друг Лева Оников, опытный тамада, учил, что когда поднимаешь тост за ушедших, стараться перечислить поименно всех нельзя. Потому что можно кого-то пропустить, и ему Там не нальют. Будет стоять с пустой чашей…
двадцатых годах в Грузии за национализм посадили почти всех ведущих писателей и поэтов. А молодого прозаика К. Г. не посадили. Ему стало обидно, он надел черкеску, папаху, сел на лошадь и стал гарцевать перед окнами здания ЧК.
Из окна выглянул усталый от ночных допросов председатель ЧК:
– Иди домой, Котэ! – сказал он. – Тебя никто за писателя не считает!
Ошибка в предписании! Помощника повара запрашивали мы! Как поняли, прием!
– «Леваневский», я «Новая Сибирь»! На связи начальник станции. Товарищ, который с вами говорил, не курсе, он гидролог. Беннет врет! Тимофееву мы вызывали! Как поняли, прием?
– «Леваневский», я «Айон»! Как слышишь, я «Айон»!
– Слышу тебя, «Айон».
– Соедини с Тимофеевой.
– Что я тебе, телефонистка?
– Тогда срочно сообщи – «Айон» предлагает ей должность помощника повара и фельдшером по совместительству! Как понял, прием!
– «Айон», я «Новая Сибирь». Какого хера ты лезешь! Мы человека вызывали, он к нам едет! Мы ему двойной оклад даем!
– «Леваневский», я Беннет. Скажи Тимофеевой, берем ее шеф-поваром и заместителем начальника станции. С оплатой годичного отпуска
«Новая Сибирь», у нас на борту Тимофеева. Она просит подтвердить условия. Как понял? Прием, – сказал Бородулин.
– Ничего не понял. Какая Тимофеева?
– Лидия Петровна, 41-го года рождения (в то время 21 год), выпускница кулинарного техникума. Следует по вашему запросу к вам на станцию помощником повара. Просит подтвердить двойной оклад, полярные и трехмесячный отпуск. Прием!
– Что-то путаете вы и ваша Тимофеева. Мы никаких запросов никому не посылали. Конец связи.
– И что мы проверили? – спросил я.
– Это только конец первого акта, – сказал Бородулин. – Антракт.
Антракт был недолгим.
– «Леваневский», «Леваневский», я остров Беннет! Как слышите, прием? – заговорила рация.
А Гамлету (сыну милиционера) я выколол на груди орла, несущего голову женщины. Орел смахивал на курицу, но всем нравилось
