она ни за что не хотела взрослеть, потому что боялась мира взрослых. Для нее взрослый был толстопузым забиякой со злобно кривящимся ртом, который затаптывал ее садики, прежде чем они успевали разрастись.
«Нет, — решила Сван, — я хочу оставаться такой, какая есть, и никто не затопчет меня, а если попытается, то весь исколется о шипы».
Насекомые, птицы, даже трава — у всех есть свои способы общаться и узнавать что-то. Все дело только в том, можешь ли ты их понимать, — говорила она.
«Хочу снова стать ребенком, — подумал он, в то время как люди за столом смотрели на него. — Боже милостивый, я больше не хочу ни за что отвечать».
, с огнем надо бороться огнем, — сказал Расти. — Так говорила моя мама: «Борись с огнем с помощью огня». Может быть, во всем этом есть одна хорошая вещь: все сбросили свои бомбы, расстреляли все боеприпасы, и больше их не осталось. Оружие просто довело борьбу до конца, а старый мир по-прежнему вот он.
Ни один человек никогда не гордился своей дочерью так, как я горжусь тобой,
Сестра была права: найти того, кого любишь, того, кто любит тебя, — это значит выиграть половину битвы.
Я всегда считал, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Я готов на это — вот мой выбор.
Вам не следует плакать. Господи, нет! Если вы станете плакать, кто же будет сильным?
Она скучала по звездам. Небо без них было мертво. И как загадывать желания — без звезд?
Он вспомнил таракана в сарае: тот выжил, вопреки всем попыткам уничтожить его ядами, несмотря на сапоги и ядерную катастрофу. Если уж у таракана есть желание жить, то у него, черт возьми, и подавно.
