На ней было какое-то немыслимое темно-синее платье с большим декольте и колье с крупными сапфирами в обрамлении брильянтов. Она была очень красива. Она ведь красивее Вари, но пустая… холодная и вообще противная, подумал Денис и пошел к ней. При виде его она побледнела, но он лишь на мгновение встретился с ней глазами и прошел мимо. Марьяна перевела дух. Надо же, подумала она, вот молодец этот Воробьев, не сачкует… Неужто Варька и вправду такая чистенькая и спит только со своим Симбирцевым? Наверное, зря я столько бабок выкинула…
В зале рядом со Стасом оказались Шилевичи. Он страшно обрадовался.
– Тетя Надя! Семен Романыч, давно вас не видел.
– Привет, Стас, рад, душевно рад!
– Ты один? – спросила Надежда Михайловна.
– Нет, со школьным другом. Он человек из другой сферы, и ему тут все интересно, крутится где-то.
У него несчастные глаза, подумала Надежда Михайловна. Но как на нем сидят вещи, просто невероятно. До того элегантен…
Церемонию открыл представитель Союза кинематографистов. Сказал несколько подобающих случаю слов и потом возвестил:
– С удовольствием сообщаю, что ведущими первой части сегодняшней церемонии будут народный артист России Дмитрий Бурмистров и не так давно взошедшая на наш небосклон звезда, несравненная Варвара Лакшина!
Как в цирке, поморщился Стас.
И с двух сторон из-за кулис стремительно вышли Варя и Дима. Она была в платье светло-кораллового цвета, которое красиво развевалось при ходьбе.
– Черт, до чего красивая пара! – ахнул Семен Романович.
Она ослепительна, – подумал Стас, которого больно задело слово «пара». Она какая-то другая, победительная, в ней раньше этого не было… Чужая… Он вдруг ухватился за это слово, как утопающий за соломинку. Раньше была родная, с первого взгляда родная, а теперь нет… теперь чужая… Вот и хорошо… Там, в краю далеком, чужая мне не нужна…
Премии награжденным раздавали так называемые «вручанты», знаменитые актеры, режиссеры, операторы. Перемежалось все это концертными номерами. Денис смотрел на Варю буквально со слезами умиления. Надо же, такая красивая, такая талантливая и такая хорошая, порядочная… Он искоса поглядывал на Стаса. У того лицо было каменное. Мучается, что ли? Хотя чего ему мучиться? Разве что совесть гложет, поднять руку на такую лапушку… Вроде Венька говорил, они опять поссорились… Ерунда, милые бранятся, только тешатся.
А он говорит: «У нас, в Индии, считается, что семью и любовь надо строить по кирпичику, у нас пару подбирают с умом: родители, жрецы – словом, люди с опытом. Это, говорит, можно сравнить с горшком. Мы наливаем в горшок холодную воду, ставим на медленный огонь, и со временем вода, то есть любовь, все больше нагревается, понимаешь? А вы хватаете с огня горшок с кипятком, обжигаетесь, а вода между тем остывает…»
что ты обещала! А в таких шмотках я и без твоей помощи пробьюсь! Заметано?
– Конечно
– Опять, что ли, с Варварой поругался?
– А я с ней и не мирился… – И Стас, выпив изрядную порцию виски, вывалил другу все свои сообра
– Варюшка, что-то мне не нравится твой вид, ты себя совсем не бережешь! – огорчилась Анна Никитична.
– Ничего, как-нибудь! Зато у меня столько предложений! Мамочка, я о таком и мечтать не смела!
– Я получил от нее показания и отпустил. Вряд ли вам нужен публичный скандал… А вот, кстати, ее мобильник, здесь есть эсэмэски от вашей супруги. Вот, полюбуйтесь!
– Господи, где были мои глаза, где были мои мозги! – схватился за голову Пирогов.
– Известно где, – усмехнулся Денис.
Тут в две
Там, за белой пылью…
В замети скользя…
Стас почувствовал, что ему не хватает дыхания.
– Матерь божья! – пробормотал Семен Романович.
Дима, уже сидевший в зале, вытаращил глаза. Что она творит!
– Спрашивай скорей, я занята!
– Кать, ты уже окончательно отказала итальяшкам?
– Ты о чем? О Бертольди?
– Ну да.
– Варвара Леонидовна, вы сегодня молодцом! – впервые за время репетиций похвалил ее Маковский. До сих пор он помалкивал, только делал замечания по ходу репетиций, но не давал никакой оценки.
Варя вспы
– Ванечка, скажи, а этот фильм, который собирается снимать Шилевич, тоже ты продюсируешь?
– Да, а что?
– Заче
