Каждое дерево, я полагаю, служит убежищем для духа, и время от времени он покидает свое жилье, принимая облик зверя или человека. Те создания простодушны и добры, они не способны причинить людям вред.
рождает одиночество, а потом они проникают в сердце: для того чтобы в человеке поселилась такая зараза, достаточно лишь долго смотреть на лес в дни, когда дует северный ветер, или наблюдать за кучевыми облаками, или просто пройти по одной из тех заросших, петляющих между деревьями тропок, что бегут на северо-запад.
Это пришли пятеро кошмаров. У первого была голова точно из студня, огромная, бесформенная и дрожащая, которая колыхалась, расплываясь в уродливых гримасах. У второго была телячья голова с содранной шкурой, как в лавке мясника. Лицо третьего кошмара напоминало человеческое, но все исполосовано шрамами и с выражением явного слабоумия. У оставшихся двоих вообще не было голов, они парили в воздухе и каждый миг меняли очертания
Прощай, Бенвенуто, прощай! – еле слышно шелестел Маттео. – Не поминай лихом. Скажу тебе еще вот что: сегодня ночью умер твой дядя Себастьяно, утром его найдут в горах, занесенного снегом, и станут ломать голову, не понимая, что случилось. Но учти, он умер достойно, смертью отважного, благородного человека.
Полковник с отменной выправкой, неподвижно стоял у ели. Неподвижны были его руки и ноги, глаза, рот, даже складки шинели. Сердце у него тоже не билось.
будешь доволен: Бенвенуто… – Дальше Маттео пробубнил что-то непонятное. – Бенвенуто?.. Что случилось? – Сошла лавина… – объяснил чуть погодя ветер, – и его накрыло.
Конечно, теперь он офицер, у него заведутся деньги, и красивые женщины, возможно, будут обращать на него внимание, а все-таки – чувствовал Джованни Дрого – лучшие годы, годы ранней юности, уже не вернешь.
