Искусство притворяться отточено человеческой расой как драгоценный алмаз, достойный короны красивейшей из императриц. Каждый из так называемых влюбленных притворяется идеалом другого, а в итоге они создают основанный на лжи союз. Который в конце концов приходит к краху, потому что наступает день, когда тот, чье имя казалось священной мантрой, становится привычным, и уже не так хочется угождать ему, круглосуточно играя принца (или принцессу). Союз, прогнивший изнутри, лопается по швам, и разочарованные влюбленные, зализав раны, отправляются на поиски новых обманщиков.
боваться золотым завитком, обрамляющим чье-то ухо (или четко прорисованными «кубиками» на чьем-то атлетическом торсе). И внушить себе, слабоумному, что обладатель сих божественных черт похож на того, о ком ты неосознанно мечтал с того момента, когда в главных жизненных приоритетах числилась вообще-то не любовь, а ягодный пломбир и карусели в парке. Обладатель завитка, увидев себя божеством в глазах оппонента, тоже очаровывается и легко внушает себе, что счастье – свет, льющийся из конкретно этих, таких восхищенных глаз. И эти двое начинают древнюю игру, в основе которой – притворство.
Искусство притворяться
Женские истерики Марка (наверное, не только его одного, но и большинство мужчин) обезоруживали и на некоторое время лишали способности к логическому осмыслению ситуации. Наверное, потому, что любая женщина хотя бы немного ассоциируется мужчиной с матерью, а когда плачет мама – это почти апокалипсис.
Говоришь, что считаешь тело домом, а дух – жильцом? В таком случае твой дом – само совершенство. Роскошный дворец с колоннами, как у самых богатых королей мира. Но в твоем доме давно нет жильца. Ты мертв, Хунсаг. Ты даже сам не понимаешь, насколько мертв.
У Даши в голове не укладывалось, что такое возможно, что слепая черепашка в инвалидном кресле и гордая принцесса на пожелтевшем фото – один и тот же человек. В сказке чудовища превращаются в прекрасных принцев, а в жизни, выходит, все наоборот – принцессы и принцы рано или поздно закончат жизнь беспомощными страшилищами.
Говорят, рождение ребенка меняет каждую женщину. Священный ритуал «двуспинного чудовища» – и вот к твоей груди доверчиво жмется крошечный человек, чье бархатное темечко пахнет чем-то нездешним. И ты больше никогда не будешь сама по себе, и ты всегда должна быть на солдатском посту материнства, и ты несешь ответ. Да, это лишает тебя легкости, зато дает несоразмерный бонус: ты больше никогда не будешь одна.
Есть еще забавный деликатес – полуразложившаяся больная печень гуся, которого держали связанным и кормили насильно, чтобы печень заболела и разбухла. Потом ее фасуют в нарядные баночки и продают тем, кому нравится гнить не просто так, а задорого…
Священный текст не имеет никакого отношения к чувствам. Он создан для того, чтобы запустить особенные биологические вибрации.
Ты должна понимать, что становишься животным, когда потакаешь желанию насытиться, – добавил мужчина в черном, на которого все в деревне смотрели как на бога. – Ты должна преодолеть круг еды. Этот круг выглядит невиннее прочих, но на самом деле он страшнее и сложнее.
сказке чудовища превращаются в прекрасных принцев, а в жизни, выходит, все наоборот – принцессы и принцы рано или поздно закончат жизнь беспомощными страшилищами.
