Он
Он был точно чья-то душа, что призраком по лезвию
ножа
Скользит, не нарушая тревожного сна на краю миража;
Его взгляд, как мерцание светлячка на расстоянии
шага
От вытянутой руки, что жаждет тепла, но остаётся дрожать,
Не сумев дотянуться до звёзд, оборвавшись на пике
времён.
И отравляющей плазмой сквозь — растворяется естество
его
В вечном сумраке павших грёз под космическим серным
дождём,
Оставляя пену озёрную — вместо себя, уже мёртвого.
Он был слишком многоэтажен среди невысоких прочих
башен,
Плотным кольцом его окружавших. Но крепко засовы
держали
От срывов опасных, дней вчерашних и того, что стало
неважным…
Лишь памяти тени в такт музыке пляшут, сыгравшей
однажды
На полную громкость, без фальши. Все ставни в тот
миг нараспашку
Рванул он бесстрашно. Вдыхая её, он не мог
надышаться…
О шансе молил настоящем на стыке реальности и
простраций,
Попытавшись сберечь искры счастья в кулаках, нервно
сжатых.
Он был словно беспечный фристайл — снаружи. И
Дугласский лагерь —
Изнутри. Тот жёсткий deadline, что рак на последней
стадии,
Где нет уже веры в случайно отыгранный у Бога тайм…
А просто докуриваешь разом себя до золы и «Goodbye!»
