Оглавление

1. Оружие
2. Оружие
   1. Пролог
3. Часть I
   1. Глава 1
   2. Глава 2
   3. Глава 3
   4. Глава 4
   5. Глава 5
   6. Глава 6
   7. Глава 7
   8. Глава 8
   9. Глава 9
   10. Глава 10
   11. Глава 11
4. Часть II
5. Часть III
   1. Глава 1
   2. Глава 2
   3. Глава 3
   4. Глава 4
   5. Глава 5
   6. Глава 6
   7. Глава 7
   8. Глава 8
   9. Глава 9
   10. Глава 10
   11. Глава 11
   12. Глава 12
   13. Глава 13
   14. Глава 14
   15. Глава 15
   16. Глава 16
   17. Глава 17
   18. Глава 18
   19. Глава 19
   20. Глава 20
   21. Глава 21
   22. Глава 22
   23. Глава 23
   24. Глава 24
   25. Глава 25
   26. Глава 26
   27. Глава 27
   28. Глава 28
   29. Глава 28
       1. Эпилог

Оружие

Пролог

— Второе десятилетие компания «Новые Военные Технологии» работает на рынке вооружения. На данный момент компания является одним из самых успешных производителей стрелкового оружия и защитной экипировки. Девиз компании: «Максимальный результат с минимальными потерями». Следуя этому принципу, работники компании предпринимают все возможное для создания условий, в которых каждый солдат превращается в многофункциональную боевую единицу, способную действовать, как в одиночку, так и в составе группы. Основной упор делается на то, что каждая боевая единица должна быть одинаково эффективна, как при непосредственном столкновении с противником, так и при участии в террористических и разведывательных акциях в его тылу. За последние три года «Новые Военные Технологии» представила ряд новейших разработок, внедрение которых позволило коренным образом изменить ситуацию, приведя силы противоборствующих сторон на большинстве участков к равновесию, а на некоторых — к перевесу в нашу пользу. Сейчас я хочу предоставить слово президенту компании «Новые Военные Технологии» Соломатину Валентину Сергеевичу.

Сказав это, журналист исчез с экрана телевизора и за кадром подшагнул к Соломатину — человеку лет сорока пяти, среднего роста и плотного телосложения. В это время зрители получили возможность оценить шикарный чёрный Форд «Мустанг», стоящий на парковке у выставочного комплекса. Оператор взял машину крупным планом и представил в таком выгодном ракурсе, что любая другая на её фоне показалась бы телегой. На капоте «Мустанга» изящно алело «НВТ».

Заполучив в руки микрофон, Валентин Сергеевич внутренне подобрался. Перед тем как попасть в поле зрения камеры, он придал лицу выражение лёгкой скорби и, наконец, встретившись взглядом с объективом, заговорил:

— Господа!.. Товарищи! Братья и сестры! Я, как и любой патриот своей отчизны с тяжелым сердцем наблюдаю, как героические защитники нашей Родины проливают кровь, стараясь любой ценой сдержать врага, снаряжение которого по совокупности своих показателей превосходит снаряжение наших солдат. И вот, наступил момент, когда я с твердой уверенностью могу заявить о том, что этому превосходству в ближайшем времени будет положен конец! — Тут лицо Валентина Сергеевича просияло. — Компания «Новые Военные Технологии» рада представить комплект личного вооружения бойца, зарегистрированный под названием «Универсальный солдат». Данный комплект представляет собой модернизированный вариант общевойскового защитного костюма, принятого на вооружение год назад, но по совокупности боевых показателей значительно превосходит его! Сотрудниками нашей компании была выполнена колоссальная работа, проведены множественные испытания, показавшие отличные результаты. Но не будем вдаваться в сложные технические подробности! Сейчас вам продемонстрируют уникальный видеоролик, в котором представлены возможности данного комплекта.

На экране появился боец, одетый в защитного цвета объёмный и узловатый в сочленениях комбинезон. Дополнял его массивный гермошлем. В этой экипировке боец выглядел настолько неуклюже, что даже неспециалист не дал бы ему и одного шанса на победу в бою. Камера повела объективом слева направо, а потом назад. На экране промелькнули с десяток манекенов в чёрных бронежилетах и зелёных касках. Затем перед зрителями снова предстал боец в комбинезоне. Спустя секунду он подхватил с пола автомат, резко передернул затвор и, перекувыркнувшись через голову, дал короткую очередь, сбив с головы одного из манекенов каску. Дальше боец начал перемещаться с такой невообразимой легкостью и скоростью, что камера с трудом поспевала за ним. Перемещаясь, он расстреливал манекены, даже когда оказывался в самом не подходящем для стрельбы положении. Камера крупным планом выхватывала попадания — все исключительно в голову. В то же время по бойцу велся шквальный огонь со всех сторон, но он не обращал на это никакого внимания, пули отскакивали от комбинезона, как горох.

Огромный, в полстены кабинета, плоский экран потух. Президент Российской Федерации положил пульт на край стола, зло взглянул на умолкший телевизор и с нескрываемым раздражением заговорил:

— Нет, ну, надо же так бессовестно врать! Конец, видите ли, он положит! С чего вдруг? Вот ведь придумщик какой, гений местного разлива, модернизатор хренов! Интересно, сколько этот лис заплатил шпионам, чтобы вытащить все эти чудеса из-под носа дядюшки Сэма?

Вопрос предназначался присутствующему тут же министру обороны.

— Некоторая информация у меня есть, — спешно сообщил министр, — судя по ней, сумма огромная. Правда, оно того стоит! Замечательный костюмчик вышел! Это же не человек, а робот какой-то получается! Угол обзора поля боя 360 градусов обеспечивается вмонтированными в шлем камерами. Встроенные системы жизнеобеспечения позволяют бойцу функционировать в условиях радиационного заражения. Активная защита обеспечивает практически полную неуязвимость от стрелкового оружия. Развитая система искусственного интеллекта оценивает ситуацию и дает рекомендации по поражению целей. Обладая такими возможностями, боец способен действовать, как в одиночку, так и в составе группы под руководством командного центра.

— Впечатляет! — вставил реплику президент.

­­– Но, как говорится, есть одно «но»… — министр помедлил, морща лоб, и продолжил: — По своим каналам я установил, что противник еще две недели назад запустил в производство комплект специального обмундирования, по всем показателям превосходящий Соломатинский. Так что превосходства не ожидается, удержать бы равновесие.

Часть I

Глава 1

Капитан российских ВВС Алекс Сохранов появился на свет в семье пусть не потомственных, но всё-таки интеллигентов. Окончив ВУЗ, где особой тягой к знаниям не отличался, но и не слыл откровенным лоботрясом, стал работать по специальности. Через два месяца после трудоустройства женился на белокурой коллеге по имени Светлана, а ещё через шесть — развелся. Детей от брака, да и вообще, не имел. Армии после университета избежал не потому что «косил», а потому, что так получилось: его не звали, он не шел, ну а позвали бы — не упирался. Всё же военная кафедра за плечами — не рядовым лямку тянуть. И хотя воинственным нравом не отличался, но с юности был у Алекса обостренный интерес ко всему, что связано с войной. Нет, не желание стрелять и убивать, даже не желание доказать себе, что он — мужчина, а скорее потребность на собственной шкуре испытать, что чувствует человек в бою, что это такое — знать, что в любую секунду можешь расстаться с жизнью. А потому, когда объявили о неожиданном и вероломном (так писали в газетах, твердили по радио и ТВ) нападении Соединенных Штатов Америки на Россию, уже успевший устать и от семейной, и от холостой жизни Сашка, недолго думая, завербовался в армию. И после всяческих проверок и комиссий был направлен в летное училище.

Было ли нападение Штатов вероломным? Желающему получить ответ на этот вопрос пришлось бы с головой зарыться в архивы и с их помощью вернуться в прошлое: к моменту, когда Россия, наконец, вернула себе, утерянную после распада СССР, военную мощь и способность воздействовать на мировую политику. Вследствие чего между ней и Штатами завязалась напряженная борьба за влияние на Европу, которая, как неваляшка, склонялась то на одну, то на другую сторону. В итоге первенство оказалось за Россией, сумевшей продвинуть в правительства большинства европейских стран нужных людей. Такое положение дел не замедлило сказаться на Соединенных Штатах. Очень скоро они получили в Европе отставку и требование в кратчайшие сроки свести военное присутствие к нулю. Это был удар ниже пояса. Сдавать позиции Штаты не собирались и, конечно же, не бросились тотчас выполнять чьи-либо распоряжения. А наоборот — принялись спешно наращивать численность воинских гарнизонов в Европе и раздули их до баснословных размеров, что естественным образом вызвало негативную реакцию Российского руководства. Начался длительный период дипломатических встреч, обменов мнениями и заверениями в благих намерениях. Игравшая роль камня преткновения Европа напряженно наблюдала за тем, как представители мощнейших держав натянуто улыбаются друг другу, пожимают руки, а после очередного «успешного» раунда переговоров с еще большим ожесточением принимаются «точить ножи». Так продолжалось около года, и при определенном раскладе могло бы тянуться ещё сколь угодно долго, но в России случились выборы президента. Европа замерла. Новый избранник представал для Запада темной лошадкой. Некоторое время он медлил, вникал в ситуацию, а потом с рвением взялся за ее разрешение: вынес на рассмотрение ряд вроде бы дельных предложений. Начались совещания и множественные закрытые встречи, после которых стороны, если и хмурились, то совсем немного. Европа готовилась облегченно вздохнуть — опасность, кажется, миновала. Именно в этот момент и произошло «вероломное нападение». Вот собственно и всё, что можно найти в открытых источниках. Ну а было ли нападение вероломным — этим вопросом тогда задавались не многие. Да и что толку? Не разобраться простому смертному, даже перелопатив кучу бумаг, кто кого обманул: то ли Штаты выносили, наконец, коварный план устранения соперника, то ли Россия, заподозрив неладное, постаралась нанести упреждающий удар. В совсем узких кругах посвященных даже поговаривали, что вся заваруха началась из-за какой-то нелепости, недомолвки или упущения, а может и вовсе… Но про то, что «вовсе» обычно не договаривали, а ограничивались подмигиванием и другими понятными в узких кругах ужимками.

Всё это в узких кругах. У остальных же времени на разговоры, диспуты и ужимки не оставалось. Ведь когда некто вламывается в твой дом и по всему видно — затевает что-то недоброе, вопрос «а какого собственно чёрта?» сам собой уходит на второй план, а на первом возникает желание поскорее схватиться за молоток, топор или крупнокалиберный пулемет, если такой имеется под рукой. И того, и другого, и третьего было в достатке. Но хуже всего — под рукой оказалось оружие ядерное, нейтронное или, проще говоря, массового поражения. Давно уже мировое сообщество уверовало в то, что вряд ли кто-то когда-то осмелится применить его. Каждый из обладателей этой грозной беспощадной силы заверял, что осознаёт всю ответственность. Военные доктрины ядерных держав не отрицали возможность её применения, но с таким количеством оговорок, что вероятность переступить через завалы «если» и «только в том случае» неумолимо стремилась к нулю. Ноль этот казался таким твердым и жирным, что сомнения не оставалось — катастрофы не произойдет. И всё же она случилась. Что подстегнуло такое развитие событий? Массированные ли бомбардировки Российских приграничных районов американскими ВВС, массированные ли атаки танковых корпусов, с трудом отражаемые русскими войсками, или их стремительные контратаки, заставляющие противника вдоволь умыться кровью и осознать, что схватка будет тяжелейшей, а исход ее предугадать невозможно? Оперируя одними только открытыми документами не установить, почему случилось так, что почти одновременно по обе стороны океана несколько десятков ракет вырвались из шахт и взмыли в небо навстречу друг другу.

Система противоракетной обороны Америки сработала почти безукоризненно. Центральные районы страны не пострадали, но четверть восточного побережья перестала существовать. Но и русская ПРО встретила американских визитёров во всеоружии. Всего три ракеты достигли цели. Две накрыли с десяток поселений у самой границы, оставив на их месте выжженную пустыню, третья прорвалась к Новосибирску, и город превратился в груды камней, расплавленного асфальта и искореженного металла, вперемешку с останками человеческих тел.

И в этот момент противники не на шутку испугались, осознали, что ввязываются в нечто ужасное. На смену боевым действиям пришло тяжелое затишье. Россия и Штаты зализывали раны и безуспешно ломали головы над вопросом: что же делать дальше? Когда же страх, наконец, отступил, проблема разделения власти так и осталась не решённой. Не сумев да, в общем-то, и не пожелав договориться, противники возобновили боевые действия, принявшие вскоре затяжной позиционный характер. Оружие массового поражения больше не применялось. Бои то затихали, когда враждующие в который раз, вдруг, брались за ум и приступали к заранее обреченным на провал переговорам, то возобновлялись с удвоенной силой. Естественно, каждая сторона уверяла всех и вся, а еще пуще — самою себя, что она не виновна ни в творящейся планетарного масштаба трагедии, ни в регулярных срывах перемирий. Но легче от этого никому не становилось. Попытки договориться предпринимались всё реже. Раз уж война началась — старательно убеждали себя Россия и Штаты — то кто-то должен победить, а кто-то стать побежденным — таковы правила.

Прошло три с половиной года. За это время война для одних стала черной дырой, затянувшей все радости и надежды, для других — смыслом жизни, для третьих — ее финалом. А Александр Сохранов дослужился до звания капитана, успел многое повидать и через многое пройти. Стал хорошим, а некоторые и вовсе считали, что очень хорошим летчиком-истребителем. С момента выпуска из училища внешность его претерпела существенные изменения. Он на спор обрился наголо и с тех пор неизменно носил на голове коротенький «ёжик». В пьяной потасовке с танкистами на тему «чей род войск главнее» заработал тоненький в ниточку шрам вдоль правой скулы и потерял зуб, на месте которого вскоре засияла золотая фикса.

К званиям и наградам Алекс специально не стремился, но и отказываться не собирался. В воздушных боях не праздновал труса, но и на рожон без нужды не лез. Дважды ему довелось быть сбитым и по лесам и болотам выходить к своим. В общем, ему повезло больше, чем многим погибшим товарищам.

И всё бы хорошо, но стал капитан Сохранов уставать. Как ни странно, усталость являлась к нему не в боевых вылетах на прекрасно оборудованных самолетах КБ Микояна, а в минуты раздумий, когда пытался постичь смысл происходящего вокруг. Видимо, так устроены некоторые люди: как только исчезает страх (вернее, притупляется, становится чувством обыденным), а потом пропадает азарт, и уничтожение вражеского самолета из головоломки превращается в автоматическую работу, сразу же возникает пустота, которую надо чем-то заполнить. А вот то, чем ее заполнить, Алекс никак не мог найти. И потому сомненья терзали его беспрестанно. Зачем нужно всё это? Сбиваешь один самолет, завтра на его месте другой, сбивают тебя — и тебе найдётся замена. С учетом того, что обе стороны с охотой и без особого разбора вербуют всех желающих и того, что технические уровни сторон практически равны, противостояние превращается в бессмысленную бойню. Возможно, кому-то она необходима, а пилоту Сохранову — навряд ли. Но война есть война, а приказ есть приказ и никуда от этого не деться… Ну, не дезертировать же, в самом деле? За это по законам военного времени без суда и следствия… если конечно поймают. Да только, если и не поймают, куда бежать, к кому, где скрываться? Не к родителям же! Подставлять стариков он ни за что бы не стал. Вот такие не очень патриотичные мысли одолевали порой командира звена сверхдальних истребителей-бомбардировщиков.

Но не об этом думал теперь Алекс, лежа на жёсткой кровати в комнате офицерской общаги. Упёршись взглядом в грязно-серую в разводах и потёках побелку потолка, вспоминал он недавний вылет, из которого не вернулся Женька Куликов — не то, чтобы друг, так, приятель, добрый жизнерадостный парень, балагур и весельчак. В тот злополучный день звено капитана Сохранова сопровождало транспортники с грузом. Все шло хорошо до тех пор, пока из-за облаков не выскочила группа американских истребителей F-240. Капитан отдал приказ перейти в боевой режим, и завязался воздушный бой, как всегда быстротечный и страшный: маневрируешь, пытаешься стряхнуть с хвоста противника, сам заходишь в хвост и стреляешь, стреляешь, стреляешь… Но, если честно, большинство работы по маневрированию, отслеживанию и выбору первоочередных целей выполняет система искусственного интеллекта, прозванная разработчиками «мозгом». А пилот наблюдает, ждет, контролирует систему, ибо, каким бы «умным» ни был искусственный разум, заключенный в коробку бортового компьютера, какими бы внимательными ни были его цифровые глаза-камеры, но и он может ошибиться. И тогда в дело вступает человек: отдаёт системе необходимые приказы, корректирует ее работу, а иногда даже переходит на ручное управление. В такие моменты он должен быть зорче, умнее и быстрее в принятии решений, чем его электронный напарник. Именно на обучение быстрому анализу боевых ситуаций и скоростному принятию решений делается акцент в летных училищах, от этих навыков зависит — вернется пилот из вылета или нет. И Женька не вернулся. Краем глаза Алекс заметил, как МиГ Куликова бросился наперерез Эф-ке, атакующей транспорт, а спустя какие-то доли секунды к Женьке в хвост пристроился звездно-полосатый. И не успел Алекс выйти из маневра, чтобы прийти на помощь, а только крикнул в эфир: «Женя! Сзади!!!"… А потом шлейф черного дыма и тусклая вспышка далеко внизу. И непонятно, что же произошло: то ли система ошиблась, не засекла врага, не предупредила вовремя пилота, то ли самонадеянный Женька не прислушался, решил, что успеет выкрутиться и не подтвердил смену цели. А может вообще шел на ручном и с заблокированным «мозгом»? Про него такое поговаривали. Не доверял он системе, считал, что только сам может всё оценить и продумать, а не какая-то железяка. Вообще, полностью отключить «мозг» нельзя. Можно заставить его замолчать, чтоб не раздражал надоедливыми предупреждениями и советами наглеца, решившего поиграть со смертью, запретить ему коррекцию курса, выбор и смену целей, но он всё равно продолжает «жить» своей жизнью, заниматься своими задачами. Среди пилотов даже ходят легенды о том, как частично заблокированный «мозг» после ранения пилота саморазблокировался, дотянул до аэродрома, посадил самолет, а потом снова отключился, будто ничего и не было. Может быть, вранье… даже наверняка вранье… Хотя, по рассказам, сам летчик не помнил, как включал и выключал систему интеллекта, да и врачи говорили, что не мог он этого сделать с разбитым в кашу лицом, висящей на лоскутах кожи челюстью и перебитыми руками. Да, сложная штука этот «мозг»… И то ли ещё будет? Может быть, в скором будущем вовсе отпадет необходимость присутствия человека в машине, всё будет делать «разумный» электронный пилот? Эх, Женя, Женя!

Четыре часа утра, хоть весна и перевалила за половину, но еще темно. Алексу не спалось. Отчаявшись побороть бессонницу, он вышел на улицу покурить. Курил расхаживая у крыльца, жадно глотал дым дешевых крепких сигарет. Заполнив им легкие, выгонял наружу через широко раздувающиеся ноздри некрупного с чуть заметной горбинкой носа. Изредка меланхолично сплевывал под ноги. Вдали, за высоким, опутанным «колючкой» забором, шумел густой белорусский лес. На верхушках деревьев медленно угасала луна.

Утренняя прохлада убила последнюю надежду уснуть. Алекс бросил окурок в проржавевшую урну и вернулся в общагу. На вахте потрепался с дежурным, ловя себя на мысли, что всё больше «окает» на местный манер. Когда трёп надоел, ушел в комнату и до половины седьмого провалялся на кровати, пытаясь ни о чем не думать. Потом умылся, оделся и собирался уже идти на общее построение, но тут по личному устройству связи — портативному коммуникатору — сообщили, что через десять минут капитана Сохранова ждет в своем кабинете командир эскадрильи полковник Звягинцев.

Звягинцев Николай Степанович — военный по призванию. Волевой и решительный, порой он бывал беспощадным и жестким, можно даже сказать, жестоким по отношению к подчиненным. Но то была не бессмысленная агрессия начальника-самодура. Жестокость Звягинцева не раз спасала людей из неразрешимых, на первый взгляд, ситуаций. Он пользовался непререкаемым авторитетом не только у подчиненных, но и у вышестоящего начальства, к нему прислушивались, с ним советовались, и, как правило, он оказывался прав.

В крохотном кабинетике комэска, как обычно, царил разгул беспорядка: по краям стола и на полу толстенные папки с бумагами, в центре стола — карта, исчерканная разноцветными карандашами. За столом над картой склонился сам Звягинцев.

— Товарищ полковник, капитан…

— Присаживайся, — перебил полковник, надписывая что-то в углу карты.

Отставив церемонии, Алекс сел на неизменный скрипучий стул, который после взбучки один незадачливый лейтенант в шутку прозвал электрическим. Звягинцев щелчком вогнал карандаш в металлическую трубку-пеннал и из-под сросшихся бровей зыркнул на капитана оценивающе. Прокуренным баритоном прохрипел:

— Что это ты затемно у общаги шатался? Нервишки шалят, совесть мучает или удумал чего? Смотри, Сохранов, не будешь спать ночами, отстраню от полетов к такой-то матери, посажу «на хозяйство»! Как раз завхоза нет, будешь у меня картошку считать.

Алекс сдержанно улыбнулся — командир явно в хорошем настроении. Но ведь не шутки шутить он его вызвал, интересно зачем? Вроде бы никаких операций не намечалось.

— Ну да ладно, картошка потом, сейчас дело другое, — похлопав по карманам, полковник отыскал пачку сигарет, протянул Алексу. — Кури, капитан, разговор будет долгим и обстоятельным, или бросил? А может, ты и пить бросил, а?

Улыбка снова скользнула по губам капитана. Он взял сигарету и не спеша прикурил.

— Ну, так вот, — начал Звягинцев, — намечается одно дельце. В общем, ничего особенного, всё почти как обычно…

— Опять сопроводиловка? — уныло вставил Алекс.

— Не перебивай, Сохранов! Что же это такое, распустились совсем! — попытался рявкнуть полковник, но напускная строгость не удалась.

Он, то ли раздосадовано, а то ли просто для вида махнул рукой и продолжил:

— Да, сопроводиловка, но не совсем обычная. Нужно организовать доставку одной важной персоны. Группа сопровождения будет состоять из четырех самолетов. Вылет завтра в 18:00.

— И всё? — снова перебил Алекс.

Откровенно говоря, он недоумевал, зачем полковник вытащил его в кабинет? Ради того, чтобы поставить очередную задачу по сопровождению? Ну, так можно было и без личного общения обойтись, как обычно. А обычно задача ставилась из диспетчерской через «мозг». Пилот просто получал сигнал на вылет, занимал место в боевой машине, и система выдавала ему всю необходимую информацию. Только при планировании самых важных операций имели место личные беседы командиров звеньев с командиром эскадрильи.

— Нет, не всё! Стал бы я тебя звать из-за обычной сопроводиловки?! Заняться мне больше нечем?!

— А что тогда? Неужто же, эта персона собирается в самое «Логово Зверя». Спешит на званый ужин в каком-нибудь вашингтонском ресторанчике, а мы у нее как бы такси? Шеф, плачу два счетчика, да? — попытался съехидничать Алекс.

— В самую точку, капитан!

Глаза Алекса начали округляться.

— Шутите, товарищ полковник? — поспешил уточнить он.

— Никак нет, Саша, даже не пытаюсь. В Вашингтон, конечно, не полетите. Но то, что в логово — факт! Точное место назначения мне пока неизвестно, о нём по прибытию сообщит эта самая персона,

— Николай Степанович! Товарищ полковник, да ведь нас перещелкают, как уток по осени! Одно прохождение через системы ПВО чего стоит!

Звягинцев хмыкнул.

— Не надо нервничать, капитан! — изрек он и витиевато пояснил: — Между теми, кому надо, там, где надо, установлена договоренность. Понятно?

Алекс с кислой миной на лице кивнул.

— Вас и пальцем не тронут! — продолжил увещевать Звягинцев. — Будет выделен специальный коридор, его карту получите позже. Нужные люди на той и на этой стороне поставлены в известность. Небо для вас будет спокойным! Так что, дел на копейку — слетать туда-обратно. Не вылет, а мечта! Ну, еще плюс пару суток на той стороне посидите. Виски, девочки, как тебе такой расклад, капитан? — Звягинцев заговорщицки подмигнул.

Алекс немного помолчал, раздумывая о такой перспективе.

— А вот интересно, товарищ полковник, как на той стороне дали разрешение на сопровождение самолета группой боевых машин? — поинтересовался он. — Один мой МиГ может преподнести такой сюрприз, что мало не покажется. Собьюсь случайно с курса, и маленькая нейтронная бомба возьмет да упадет на какой-нибудь Нью-Йорк…

Звягинцев нахмурился, одарил подчиненного таким взглядом смоляно-чёрных глаз, каким смотрел бы в перекрестье прицела. Сменив дружеский тон на командирский, произнес:

— Надеюсь, вы не собираетесь этого делать, капитан? Давайте оставим детские фантазии! Сопровождение чисто формальное, скорее для солидности, чем для безопасности, никаких инцидентов быть не должно! Конечно, и на старуху бывает проруха… Только, если эту проруху спровоцирует кто-то из группы сопровождения, я лично сниму голову и с вас, и с него! Всё ясно?

Алекс вскочил и вытянулся по струнке.

— Так точно!

— Отбор пилотов поручаю вам. Действуйте на свое усмотрение. Советую выбрать людей опытных и рассудительных! Горячие головы тут не нужны. Как говорится, береженого Бог бережет! А то мало ли кто навроде вас размечтается. Карта маршрута с грифом «Совершенно секретно» после взлета будет передана вам на борт из сопровождаемого самолета. О задании не распространяться, а по возвращении о нём лучше вообще забыть, будто ничего и не было! Жду вас завтра в 10:00 с докладом о готовности к вылету. И ещё, если вдруг, повторяю, вдруг, вас или кого-то из вашей группы собьют над территорией противника, надеяться на помощь можете. Скорее всего, удастся договориться о спасательной операции, но будьте готовы и к тому, что выкручиваться придется самим! Надеюсь, все обойдется без неприятностей! Можете быть свободны!

Правая ладонь Алекса отработанным движением взлетела к виску. Капитан круто развернулся на месте и громко протопал из кабинета. Интересное дельце, — думал он, шагая по коридору, — всегда мечтал побывать за границей, но чтоб таким образом! Да и какая к черту заграница, что можно будет увидеть? Просидим под надзором на какой-нибудь авиабазе. Какие там девочки? Да и выпить вряд ли получится. А вообще, забавно было бы опрокинуть стаканчик-другой с американским пилотом, поговорить «за жизнь». Сидишь, пьешь и знаешь, что следующая встреча, скорее всего, произойдёт в воздухе. А там или он тебя, или ты его… к праотцам.

Весь день был посвящен отбору пилотов и подготовке самолетов к экскурсии «на ту сторону».

Сверхдальний истребитель-бомбардировщик «МиГ-СД» — отличная машина, предназначенная для применения по воздушным, наземным, морским и надводным целям днём и ночью в простых и сложных метеоусловиях. По штату самолет вооружается двумя скорострельными пушками и шестью самонаводящимися ракетами. Может нести до трёх тонн бомб, защищен сверхпрочной, но в то же время очень легкой броней. Долгое время сверхдальний являлся предметом зависти американцев. Они хоть и кичились «Эфками» и «Ночными охотниками», но понимали, что при встрече с МиГом один на один их детища не имеют сколь либо значимых шансов на благоприятный исход боя. Так продолжалось бы и дальше, но один из сотрудников КБ, неустанно работающего над совершенствованием МиГа, обиделся то ли низкую зарплату, то ли на медленный карьерный рост, а то ли на что-то ещё. Не долго думая, он выкрал засекреченные чертежи и передал их в руки американского посла. Когда это вскрылось, получился огромный скандал. Обиженный сотрудник КБ оказался обижен еще сильнее и повесился в камере следственного изолятора, но если бы таким образом можно было исправить ситуацию… Через полгода с конвейеров авиационных заводов США начали сходить модернизированные «Эфки» и «Ночные охотники».

С подготовкой самолетов дела обстояли проще, чем с поиском тех, кто на них полетит. Вне условий секретности, можно было бы вызывать личный состав по очереди и беседовать, но сейчас Алексу приходилось осторожничать. Нельзя, чтобы информацию о задании получили те, кто в нем не будет задействован. То есть нужно назначить добровольцев. Немного подумав, Алекс справился и с этим. Как советовал Звягинцев, подобрал ребят не раз проверенных в бою. Вечером собрал их и рассказал о поставленной задаче. Нельзя сказать, что парни прыгали от восторга, но откровенного недовольства не выказали. Да и понимали пилоты, что раз уж есть просьба забыть о выполненном задании, то лучше его сначала выполнить, а потом забыть, а то мало ли что.

Глава 2

Массивный, сияющий белизной обшивки, «Туполев» неспешно и для опытного глаза чересчур осторожно заходил на посадку. Излишнюю осторожность экипажу диктовало наличие на борту той важной персоны, о которой поведал Алексу Звягинцев. Персона эта по только ей известной причине собралась посетить одну из американских авиабаз. Впрочем, о причине знал не только президент компании «Новые Военные Технологии», но и президенты, и министры обороны России и Штатов. Ну, и ещё немногие. Но кому бы и что ни говорил, чем бы ни прикрывался Валентин Сергеевич Соломатин, на самом же деле основной целью затеянного им рискованного мероприятия была встреча со старым его знакомым — Ли Цыном.

Господин Ли Цын происходил из китайской семьи, перебравшейся в Штаты ещё в пору первых переселенцев. Он и сам уже ощущал себя скорее американцем, носящим китайское имя, чем китайцем. А если учесть, что прабабка его — австриячка, а мать — шведка, то и колорит восточной внешности в значительной степени потеснили европейские тона. После окончания колледжа Ли некоторое время работал в фирме, где торговал электронным оборудованием. Потом по знакомству устроился в банк. Там смышленому молодому человеку удалось провести аферу с подлогом платежных документов и завладеть крупной суммой денег. Подлог он выполнил настолько виртуозно, что полицейские и банковские ищейки лишь разводили руками и стенали, тщась выйти на след преступника. Позже, войдя в общество и обзаведясь выгодными знакомствами, Цын организовал собственную фирму, весьма скоро превратившуюся под его умелым руководством в крупную компанию.

Свели двух бизнесменов случай и увлечение охотой. Первая встреча состоялась в один из довоенных визитов Ли в Россию. Два дня он выслеживал в тайге лося. Матёрый сохатый не подпускал человека не то что на расстояние прицельного выстрела, но даже не позволял взглянуть на себя. Лишь цепочка следов на глубоком снегу выдавала его присутствие. К вечеру поднялся ветер, а с неба посыпались крупные белые хлопья. Начало мести. За снежной завесой Цын сумел-таки подобраться к зверю. Вскинул ружье, тщательно прицелился, затаил дыхание и плавно нажал на спуск. Сухо треснул выстрел. Бурое пятно на мушке дёрнулось, рванулось в сторону и исчезло. Промах! И тут же невесть откуда раздалась брань. Только по счастливой случайности выпущенная Цыном пуля не размозжила голову охотнику, что заходил к зверю с другой стороны. Высокую меховую шапку Соломатина пригвоздило к вековой сосне. Рассыпавшись в извинениях в ответ на крепкий мат, Цын предложил смягчить вину глотком хорошего виски, что и было незамедлительно сделано. Оказалось, пути Господни действительно неисповедимы! В непринужденной беседе выяснилось, что компания Цына занимается ровно тем же, чем и компания его нового знакомого, а именно, разработкой и модернизацией оружия.

Так началось сотрудничество «Новых Военных Технологий» и «Arms Industries Group». Оно включило обмен «открытыми» знаниями, совместные семинары, а так же своеобразное неофициальное соревнование, в котором одна компания старалась превзойти другую, придумать нечто более изощренное, разгадать «закрытые» технологии соперника. Не обходилось без взаимного шпионажа и подкупа должностных лиц. Но всё это лишь подогревало азарт технологов, конструкторов, программистов, а также самих президентов. Продуктивное взаимодействие позволило совершить колоссальный прорыв в изобретении и освоении новых вариантов вооружения и оснащения боевой техники. С подачи компаний были разработаны, а вскоре и приняты на вооружение твердотопливные двигатели для тяжелой военной техники, что позволило увеличить радиус её действия до невиданных ранее расстояний. Но апогеем сотрудничества стало создание системы искусственного интеллекта «Мilitary special-purpose intelligence system», в просторечии «мозг». Система превзошла все ожидания и вскоре поступила на вооружение в армии большинства стран.

Официально сотрудничество прекратилось с началом военных действий, но на самом деле, хоть и в меньшем объеме, компании продолжали обмениваться информацией о перспективных разработках. Кому-то это покажется странным. «Зачем рассказывать врагу об особенностях своего оружия?» — удивится он. Но если для одного война — это кровь и смерть, то для другого — источник большого стабильного дохода. Как это может выглядеть? Например, «Новые Военные Технологии» разрабатывает сверхпрочную броню для танка, и, естественно, получает за это солидное вознаграждение. В американской армии начинается переполох, потому что подбить такой танк имеющимися средствами практически невозможно. Что делать, не атомную же бомбу на него сбрасывать? Министерство обороны Штатов трубит тревогу, обещает золотые горы, и в скором времени «Arms Industries Group» придумывает решение этой задачи (не без тихой подсказки той же «НВТ») и получает многомиллионный заказ от государства. И наоборот. Все счастливы и довольны. Как говорится, кому война, а кому мать родна. И всё бы так и шло, но месяц назад, после очередного обмена информацией, в результате которого «НВТ» выпустила комплект «Универсальный солдат», канал связи оборвался. Все попытки восстановить его потерпели фиаско. Пунктуальные и обязательные контактёры Цына, как в воду канули. Сперва Соломатин ждал, потом ждал, но с трудом, а затем принялся, как говориться, рвать и метать, не зная кого и в чём винить: то ли своих, то ли чужих; то ли в разгильдяйстве, а то ли в предательстве. Валентин Сергеевич уже почти решился на крайние меры в виде увольнений для приближённых и непомерных штрафов для тех, кто подальше, когда получил уведомление о прекращении всяческих отношений между «НВТ» и «AIG». Сказать, что он испытал шок — ничего не сказать. Шок — полбеды, накатило и прошло. Настоящий ужас был в том, что Соломатин не мог понять поведения Ли. А когда не можешь понять, то не знаешь что делать, руки и ноги начинают дрожать, голова будто забивается ватой, так и хочется, чтобы тебя хоть кто-нибудь пожалел. Почему Цын решил прекратить во всех отношениях выгодное взаимодействие? — гадал Соломатин. Может «НВТ» обошли какие-то периодически появляющиеся конкуренты-однодневки? Но, что они могли предложить, чем завлекли прагматичного и практичного китайца?

Неимоверными усилиями Соломатину удалось-таки связаться с одним из посредников Цына. Суля золотые горы, кисельные берега и небо в алмазах, Валентин Сергеевич упросил его выйти на хозяина и убедить того в необходимости прояснить ситуацию. Спустя неделю согласие Цына было получено. Но разве можно решать такие вопросы по телефону и прочим средствам связи? Слишком опасно! Пришлось напрячься, чтобы организовать личную встречу. Соломатин вертелся, как белка в колесе, придумывал поводы и причины, изыскивал возможности. Но в итоге всё опять решил случай.

Война есть война, и нечего удивляться тому, что американский снаряд пробил броню русского танка, так неудачно подставившего под удар свой борт. В боевом отделении детонировал боекомплект, и подполковник бронетанковых войск Валерий Сергеевич Соломатин вылетел из машины вместе с оторванной башней. Только по счастливой случайности он, получив сильнейшую контузию, множество осколочных ранений и потеряв руку, остался жив. Истекающего кровью, подполковника подобрал американский спецназ. Как старшего офицера, остро нуждающегося в медицинском уходе, его доставили в Штаты. А там — в один из военных госпиталей.

Итак, официально президент НВТ летел в Штаты с целью обмена плененного подполковника Российской армии на американского бригадного генерала. К счастью, а может наоборот, но пленный подполковник являлся Соломатину сводным братом. На данный момент он всё еще находился в тяжелом состоянии и считался нетранспортабельным. Поэтому, когда встал вопрос об обмене, американская сторона предложила русским самим забрать его, чтобы избежать ответственности за возможный летальный исход при транспортировке. Подполковника на генерала — размен не равноценный, но разве нельзя войти в положение добропорядочного богатого налогоплательщика, в котором заговорили родственные чувства? Вошли. Как ни странно, но за время войны состоялось всего лишь шесть операций по обмену военнопленными, и каждый из меняемых имел высокое воинское звание. Пешками обмениваться не собирались, что вызывало недовольство, как среди мирного населения, так и у рядового состава обоих армий. Именно потому каждый обмен и проходил в режиме строгой секретности.

Надежда на благоприятное разрешение ситуации у Соломатина оставалась. Ну неужели опытный и рассудительный Ли Цын не внемлет голосу разума и не согласится, что гораздо удобнее и спокойнее вести дела с проверенными надежными людьми, чем с какими-нибудь выскочками? Выскочат, сорвут куш и в кусты. Хорошо, если только так, а то и подставят. И вертись потом, как на кол посаженный! О-хо-хо… А если не конкуренты перехватили Цына, то что тогда? Тогда придется разгребать проблемы, как говорится, по мере поступления. С такими невеселыми мыслями преуспевающий бизнесмен сходил по трапу самолета. На земле его встретил Звягинцев. После короткого и абсолютно формального обмена приветствиями полковник отвез гостя в офицерскую столовую. Поздно пообедав или рано поужинав, Валентин Сергеевич совершил обзорную экскурсию по расположению эскадрильи и вернулся к самолёту. За это время Алекс успел еще раз проверить готовность машин к вылету, передал свои позывные экипажу Соломатина и провел последний инструктаж пилотов. Теперь он находился в кабине МиГа и ожидал команды на взлет.

Команда поступила в 18:00. Через несколько минут, позволив «Тушке» набрать необходимую высоту, в небо поднялись четыре истребителя сопровождения и взяли ее в кольцо.

— Получена информация о сопровождаемом объекте, курсе и месте назначения, — раздалось в наушниках, — это исполнительный «мозг» сообщил пилоту о том, что наконец-то стало известно, куда им предстоит отправиться. — Огласить?

— Да, — разрешил Алекс.

— Цель полета — сопровождение объекта с позывными «Посланник»; место назначения, исходя из полученных координат — авиабаза ВВС США под кодовым названием «Дельта», рекомендуемая высота полета — десять тысяч метров, расчетное время полёта — семь часов. — Одновременно на экране дисплея — в самом центре приборной панели — отобразилась карта маршрута. — Принять данные?

— Да. Передать информацию объектам с позывными «Эскорт-2», «Эскорт-3», «Эскорт-4».

Радиощупальца «мозга» зашарили в забортном пространстве в поисках указанных объектов. Найдя, запросили связь и провели опознание «свой-чужой», но этим дело не ограничилось. В бортовые компьютеры «Эскортов» шифрованные данные попали лишь после тщательной проверки дозволенного уровня секретности.

— Выполнено.

— Автопилотирование!

— Выполнено.

Когда самолеты легли на заданный курс, Алекс принялся перебирать в уме всё, что известно ему о месте назначения. Навскидку «Дельта» — одна из многочисленных штатовских авиабаз. Построена еще до войны. Если не врут разведданные, проводят там испытания новых образцов авиационной техники. По периметру вышки с пулеметами, куда без них? На территории куча ангаров и топливных хранилищ, пара-тройка административных корпусов и несколько подземных бункеров. В общем, база так себе — ничего особенного — кусок пустыни за бетоном и «колючкой». А посему ближайшая перспектива — дня два в пыльной душегубке американской пустыни в компании заносчивых янки.

Но всё это впереди, а пока капитан Сохранов смотрел в чистое голубое небо, отдаваясь полету. Полету в «спокойном» небе. До летного училища он ни разу не был на борту самолета, ни разу не поднимался в воздух. Сколько новых ощущений открылось ему в том первом вылете! Пусть рядом сидел опытный инструктор, но, даже не обладая полной властью над машиной, Алекс испытал подлинный восторг — небо сверху, снизу, небо со всех сторон! Оно поглотило его, заключило в ласковые объятья, подарив умиротворенность и ощущение отрешенности от земной суеты. Это было подлинное ни с чем не сравнимое спокойствие. Ни за какие деньги новоиспеченный пилот не отказался бы от возможности снова и снова принимать эту ласку. Так было до первого боя. Тогда Алекс узнал, что ласка эта сиюминутна, а умиротворенность в любую секунду может быть нарушена сигналом тревоги и легким электрический разрядом — на случай, если пилот слишком уж поддался ложному спокойствию. Частенько первый боевой вылет вспоминался Алексу во всех деталях. Звено подняли ночью на перехват группы бомбардировщиков — в каждом две тонны бомб. Две тонны железа — на военный завод где-то в глуши, а может, на город или поселок, на спящих? Куда именно — не угадать. Шли бомбовозы, конечно же, не одни. Ночные охотники всегда рядом, всегда ведут до цели и обратно… Резкий звук сирены и голос в наушниках: «Обнаружена группа целей, удаление тысяча метров, перейти в боевой режим?». И началось… Численный перевес был на стороне противника. Пользуясь им, нападали американцы подло, хотя то, что в мирное время называется подлостью, для войны — естественная вещь. Двое отвлекали маневрами, третий заходил в хвост. И догорать бы Алексу вместе с зарывшимся в землю самолетом, если бы не подстраховал опытный товарищ, не снял с хвоста хитрого «полосатика». Обошлось.

Голос «мозга» отвлек Алекса от созерцания неба:

— Запрос сеанса связи со стороны сопровождаемого объекта. Принять?

— Да.

— Выполнено.

— Капитан Сохранов, с вами будет говорить господин Соломатин.

После небольшой паузы Алекс услышал:

— Александр Константинович, здравствуйте. На связи Валентин Сергеевич Соломатин. С этого момента вы полностью переходите в мое распоряжение, если хотите, можете запросить подтверждение у начальства. Вам придется выполнять мои приказы, и, в случае необходимости, оказывать возможное содействие. Договорились?

— Так точно, — ответил Алекс. Про себя же подумал, что не хватало еще подчиняться дурацким приказам штатского!

— Вот и славно. Считаю необходимым сообщить, что целью полета является обмен военнопленными. На борту моего самолета находится генерал американской армии. Так что, смею заверить, бояться нападения не стоит. Не та это птица, чтобы янки ей жертвовали. После обмена некоторое время проведём в расположении «Дельты». Дня два, я думаю, подождем, пока организуют безопасный воздушный коридор. Войну ведь никто не отменял? Ха-ха! — Соломатин рассмеялся своим словам, будто хорошей шутке. — А потом полетим мы с вами, как говорится, в родной дом белыми лебедями. Вам всё ясно?

— Всё.

— Тогда до связи, — сказал Соломатин и отключился.

— Настроить постоянный сеанс связи с объектами «Эскорт-2», «Эскорт-3», «Эскорт-4» на выделенном канале, включить шифрование! — приказал Алекс, желая ускорить общение с подчиненными. Но «Посланнику» такой привилегии не дал, чтобы на его борту не смогли прослушать, о чем говорят истребители.

— Выполнено, — отрапортовал «мозг».

Начало темнеть. И откуда только взялся этот белый лебедь на мою голову, — недовольно думал Алекс, лишь краем сознания контролируя работу системы. Зачем все подробности выложил, на кой мне знать про обмен? Махнулись бы без свидетелей и по домам. А вообще, вот ведь сволочи! Наверное, не на рядового Ваньку генерала менять будут, на «шишку» какую-нибудь. А рядовой что? Пушечное мясо, нуль без палочки. Бабы еще нарожают. Ну, подумаешь, что у него семья, дети, мать старушка больная. Не припомню я, чтобы хоть одного рядового или лейтёху выменяли. Сплошь стратегов да тактиков. Хоть и тайком меняются, но шила в мешке не утаишь. Свинство, конечно. Но, может, действительно иначе никак? Командовать грамотно некому, вот и выменивают?

Постепенно небо заволокла ночная мгла. Зажглись звезды. Тихо потрескивая, они холодно взирали с недоступной высоты на земную суету: на рождение и смерть; на признания в любви и измены; на клятвы в верности и последующую череду предательств. Они не порицали и не одобряли ничего из земной тщеты, а просто наблюдали и ждали. Ждали чего-то лишь одним им известного. Возможно, зарождения на них самих еще неведомых Вселенной форм жизни — тех, что будут разумнее и гуманнее человека или же наоборот превзойдут его в безумстве? А, может быть, грядущей гибели своих ныне существующих детищ, вышедших за рамки дозволенного? И они дождутся, непременно дождутся, ведь впереди у них вечность.

Заработали приборы ночного видения, и группа перешла на режим ночного полета, требующий от человека большего внимания, чем дневной. Правда, и тут можно отдать всё на откуп «мозга», скрупулезно отслеживающего курс и окружающую обстановку, но не многие на такое решаются. Как говорил один знакомый Алекса: на Аллаха надейся, а ишака привязывай. А иначе на войне нельзя, если, конечно, хочешь попытаться дожить до ее конца.

Полет проходил спокойно. Лишь раз глазастый «мозг» сообщил о появлении на солидном расстоянии самолетов противника. Четыре Эф-ки на меньшей высоте проследовали по своим делам, не обратив на группу Алекса ни малейшего внимания.

— Шугануть бы их, а, капитан? — выдал «Эскорт-2».

— Отставить! Ты что, белены объелся?! — выпалил Алекс. Такой выходки от «Второго» капитан ну никак не ожидал, хорошо, что канал закрытый. Действительно и на старуху… — «Второй», еще одна такая реплика, и ты сгниешь на гауптвахте!

— Командир, не серчай, скукотища, чуть не засыпаю.

— Ладно, проехали, но чтобы больше никаких намеков на самодеятельность.

В других условиях перелет занял бы меньше времени, но максимальная скорость пассажирского лайнера гораздо меньше скорости МиГа и приходилось равняться на нее. До самого рассвета ничто не потревожило группу. Когда за бортом занялся день, Алекс увидел далеко внизу океан. На спокойной водной поверхности даже невооруженным глазом удалось различить разбросанные то тут, то там точки — корабли ВМС США.

Чем ближе становилась береговая линия Штатов, тем чаще система беспокоила пилота сообщениями об активности американцев в воздушном пространстве. К счастью, как и было обещано, активность эта происходила на значительном удалении.

— Обнаружение системой ПВО, — предупредил электронный напарник, когда берег открылся под ними.

Алекса тряхнула нервная дрожь. Он тут же представил себе, как где-то внизу раздается сигнал тревоги, ракеты наводятся на цель, а на ближайшем аэродроме пилоты занимают места в истребителях, чтобы выполнить перехват, если оплошают ракетчики. Всё по стандартной схеме. И никто не узнает, где могилка моя, подумал он. Если бы не чёртов «Ту», то в принципе ничего страшного, прорвались бы как-нибудь, да и назад развернуться можно. А так, если, не дай Бог, внизу с перепуга что-то напутают или забудут, или окажется, что по обычной безалаберности кого-то не предупредили, дела наши выеденного яйца не стоят.

— Расчетное время до запуска ракет — три минуты.

— Установить связь с сопровождаемым объектом! — скомандовал Алекс.

Спустя несколько секунд из динамика раздалось:

— «Посланник» на связи.

— Мы обнаружены системой ПВО противника, через три минуты возможен запуск ракет, наши дальнейшие действия?

— «Эскорт-1», держитесь указанного курса. Связь с землёй установлена, разрешение на полет над территорией Соединённых Штатов по известному вам маршруту получено. Всё в порядке.

Ну и почему сразу не сообщили, что всё нормально?! — мысленно возмутился Алекс. Если бы не спросил, никто так и не соизволил бы поставить в известность? Мол, пусть дурачки подергаются, подумаешь, ПВО какое-то!

— «Посланник», прошу в следующий раз немедленно сообщать мне все подробности, касающиеся безопасности полета, — раздраженно процедил он в эфир. — Мы тут не в игрушки играем!

После этой «содержательной» беседы Алекс связался с пилотами «Эскортов». Весть о том, что можно не опасаться стать мишенью для какой-нибудь американской новинки, принесла им существенное облегчение.

И всё же дальше они летели в постоянном нервном напряжении. Каждый из лётчиков прямо-таки шкурой ощущал, как его поочередно «ведут» станции наблюдения, и ощущения эти подтверждались сообщениями систем интеллекта. Каждый понимал, что сейчас на земле такие же как он солдаты небесного воинства не покидают боевых постов. От одного лишь смутного предчувствия боя кусают губы в кровь, до хруста сжимают кулаки. При малейшем признаке опасности готовы они сбросить с небосклона родины группку вражеских самолетов. Наверняка, именно на этот случай маршрут над Штатами прокладывали в обход густонаселенных районов. Чтоб уж если сбрасывать, то на пустырь…

— Расстояние до места назначения сто километров, начинаю снижение, — доложил «мозг», и Алекс облегченно выдохнул: — Кажется, обошлось…

От перепада высоты слегка заложило уши.

«Тушка» первой коснулась земли. Тяжело вибрируя, массивный лайнер пронесся по бетону взлетной полосы и остановился у самого ее края. Подоспевший тягач осторожно отбуксировал его на специально подготовленную стоянку. Истребители приземлились следом. Как только сопла МиГов перестали извергать струи пламени, самолеты оцепили вооружённые люди в военной форме.

— Запрос сеанса связи со стороны сопровождаемого объекта, — услышал Алекс. — Принять?

— Да.

— Выполнено.

— Александр Константинович, приказываю до моего распоряжения не покидать самолеты, — зазвучал голос Соломатина. — Вы меня поняли?

— Так точно.

— Не поддавайтесь ни на какие провокации, ждите. До связи!

Алекс передал приказ остальным и приготовился ждать. Солнце палило немилосердно, но система климатического контроля неплохо справлялась с обязанностями. Только вот от яркого света резало глаза.

— Включить затемнение на 50 процентов! — скомандовал Алекс.

— Выполнено, — отрапортовал «мозг».

Бронестекло тут же приобрело кремово-матовый оттенок, и в кабине воцарился полумрак. Интересно, какие могут быть провокации, — рассуждал Алекс, наблюдая за обстановкой за бортом. Шасси что ли начнут откручивать? Ну, а уж если убивать вы друг друга будете, так это пожалуйста, нам бы только взлететь. А там пусть попробуют догнать. А догонят, узнают, на что способны русские летчики-истребители, если еще не успели ознакомиться с перечнем предоставляемых услуг.

Поначалу за бортом ничего не происходило. Скорее всего, стороны обсуждали какие-то детали по радиосвязи. Затем к «Посланнику» подвезли трап, а следом подъехал массивный «Хаммер» в пустынном камуфляже и с открытым верхом. Из «Хаммера» выскочил поджарый высокий, как каланча, военный, по знакам различия — полковник ВВС США.

Первым на трап ступил Соломатин. Пристально посмотрел вдоль ступеней, словно ища какое-нибудь препятствие на пути вниз, затем переложил из руки в руку чёрный кожаный дипломат и с улыбкой во всё лицо, точно прибыл в гости к хорошим друзьям, начал спускаться. Следом, стараясь не отстать, поспешили двое плечистых парней в штатском. У подножия трапа состоялся короткий обмен приветствиями, и вся компания погрузилась в «Хаммер».

Оцепление тут же поредело. Солдаты выстроились в шеренгу по двое и куда-то потопали вслед за молодцеватым капралом. Охранять самолеты остались семеро. Один из них принялся расхаживать от истребителя к истребителю, при этом гладил каждую машину по обшивке и пинал колёса шасси, словно пробуя их на прочность. Ничего страшного в этом, конечно же, не было, но Алексу отчего-то стало неприятно. Стараясь быть как можно более дипломатичным, по громкой связи он сообщил бездельнику маршрут, которым тому необходимо проследовать во избежание неожиданных неприятностей. Английский Алекса был не без рязанского, как говорится, акцента, но всё же весьма неплох — не зря учил в универе, а потом и на ускоренных офицерских курсах. Солдат скорчил презрительную гримасу, но все же отошел к своим.

Глава 3

Пятнистый «Хаммер» лихо катил по территории базы, оставляя за собой пыльный шлейф. На стыках плит машина легонько подергивалась и погромыхивала. Ехали молча. Мимо проносились металлические коробки ангаров и бетонные холмики, выдающие наличие подземной инфраструктуры. Соломатин с интересом озирался, парни в штатском как роботы синхронизировали с ним направления взглядов, дублировали даже едва заметные повороты его головы. Со стороны это выглядело столь комично, что армейская выдержка полковника дала сбой: по губам американца скользнула едва заметная улыбка. Вскоре машина остановилась у двухэтажного здания администрации. Полковник приказал водителю ожидать и предложил гостям следовать за собой. Часовой на входе отдал честь и открыл дверь.

После мучительной уличной духоты на них повеяло бодрящей прохладой — кондиционеры работали на совесть. В воздухе ощущался солоноватый запах, точно на морском побережье. Неплохо они тут устроились, подумал Валентин Сергеевич, взбегая вслед за полковником на второй этаж. Парни в штатском размеренно дышали ему в спину, постукивая каблуками по деревянным ступеням. Процессия преодолела лестницу, миновала ярко освещенный коридор и оказалась в небольшой комнате, со вкусом и совсем не по-армейски обставленной. Парни в штатском каменными глыбами застыли у двери, а Валентин Сергеевич наскоро осмотрелся: на низком потолке небольшая бронзовая люстра с лампами-свечами, на полу ковер, в центре — два кресла, у западной стены письменный стол — на вид массивный, но скорее всего, лёгкий пластик под дерево, слева от стола в углу напольные часы с огромным циферблатом и золоченым маятником. В общем, обстановка под старину.

Тем временем полковник прошел к столу.

— Располагайтесь, — предложил он. — Виски, джин, кофе?

— Пожалуй, кофе, — выбрал Валентин Сергеевич и ладонью попробовал на мягкость глубокое кресло. В нос прокрался запах настоящей, добротно выделанной кожи.

Полковник нажал кнопочку, примостившуюся у края стола, и через несколько секунд в комнате появился молодой сержант-ординарец.

— Эндрю, распорядитесь на счет кофе для гостя.

— Есть, сэр!

— Господин Гаррисон, когда мы можем начать? — осведомился Соломатин.

— Прямо сейчас. Ваш соотечественник уже на базе. Если не ошибаюсь, — полковник Гаррисон бросил взгляд на часы, — в данный момент его осматривает врач. Так что никаких препятствий.

— Великолепно! Позвольте предложить вам ознакомиться с документами?

— С удовольствием, — ответил полковник, хотя тон и вид его особого удовольствия не выражали. — И у меня для вас есть кое-какие бумажки, — добавил он.

После обмена папками Гаррисон устроился за столом и принялся внимательно изучать испещренные мелкой машинописью листы. Валентин Сергеевич знакомился с документами бегло. Гораздо сильнее его занимал вопрос: как устроить встречу с Цыном? Может быть, стоит переговорить с полковником? Наверное. Но не на пустом же месте начинать разговор?

Через несколько минут к звуку шуршащей бумаги в комнате прибавилось негромкое позвякивание металла о фарфор. На пороге с подносом в руках появился ординарец.

— Кофе, господин полковник! — звонко сообщил он.

— У нас готовят отличный кофе, впрочем, как и всё остальное! — отрекомендовал Гаррисон Соломатину. — Прошу!

Кофе действительно оказался хорошим и помог Валентину Сергеевичу взбодриться.

— Кажется, с бумагами всё в порядке, не так ли, господин полковник? — осведомился Соломатин, отставив опустевшую чашку.

— Думаю, да, — согласился Гаррисон. Рука его поднялась к голове, широкая ладонь скользнула по коротко стриженым волосам и опустилась на загривок. Размяв его серией интенсивных нажатий, полковник спросил: — Надеюсь, теперь генерал Уотерхил может покинуть самолет?

Соломатин кивнул, извлек из внутреннего кармана пиджака миниатюрную рацию и что-то отрывисто зашептал в неё. Дошептав, сообщил:

— Посылайте людей, полковник, генерал ваш.

Гаррисон, не медля, позвонил по телефону и громко, не таясь, отдал необходимые распоряжения.

— Как скоро после завершения всех формальностей мы сможем отбыть домой? — поинтересовался Валентин Сергеевич.

— Этот вопрос сейчас решается. Завтра в три часа дня у меня будет связь с командованием. Надеюсь, всё станет известно.

Такой ответ Соломатина вполне устраивал. Но как всё-таки выйти на Цына? — думал он. Желательно, чтобы это выглядело, как случайная встреча, но кто даст мне болтаться по территории, чтобы «случайно» его встретить? Можно, конечно, попросить помощи у кого-то из пилотов, например, у Сохранова, но только в крайнем случае. Сначала надо попробовать выйти на Ли через полковника. Что ж, будем искать точки соприкосновения.

— А не подскажете ли, господин полковник, есть на вашей базе какое-нибудь заведение, где можно приятно провести время?

— Приятно? Смотря, что вы хотите… — усмехнулся Гаррисон. — Есть кинотеатр, но думаю, вас не заинтересует армейская пропаганда или какой-нибудь боевик?

Соломатин кисло поморщился.

— Тогда рекомендую бар. Без изысков, но выпивка неплохая.

— Составите компанию?

— К сожалению, нет. Дела. Как-нибудь в другой раз.

— После войны? — улыбнулся Валентин Сергеевич.

— Если останемся живы, почему бы и нет? Политика политикой, а два нормальных человека всегда найдут, о чем поговорить за стаканчиком. Не так ли?

— Конечно! — с готовностью согласился Соломатин.

— Пусть эти чертовы политиканы передушат друг друга, меньше крови прольется… — вздохнул Гаррисон.

Валентина Сергеевича покоробило. Всё-таки, какое-никакое, а отношение к политике он имел. По крайней мере, на его собственный взгляд.

— Ну-у-у… — протянул он, — наверное… — и тут же с явным ехидством добавил: — Слушайте, а вы ведь не станете отрицать, что служите этим самым политиканам?

Подполковник вздернул подбородок, сжал ладони в кулаки и отчеканил:

— Господин Соломатин, я солдат! Я служу своей Родине! Мой долг — защищать Родину!

— Защищать тогда, когда прикажут? Защищать того, кого прикажут?

Соломатин с трудом удержался от того, чтобы добавить к каждому вопросу «эти чёртовы политиканы».

— Я солдат! — рявкнул Гаррисон так, что Валентин Сергеевич поневоле поежился. — Да, я подчиняюсь приказу! Но! В первую очередь, я защищаю Родину! Мне очень жаль, — говорил полковник взволнованно, — что способы ее защиты, как и причины, вызывающие необходимость ее защищать, определяю не я. Мне очень жаль, — повторил он и едва слышно добавил: — Вся эта грязь не на моей совести.

В комнате надолго установилось тяжелое молчание. Всё это время Валентин Сергеевич оставался недвижим, как статуя, а Гаррисон покачивал головой и выразительно шевелил губами. Наконец, он подозрительно уставился на Соломатина и произнёс:

— Кажется, я уже где-то видел вас. Мы не были знакомы раньше?

Только этого мне и не хватало, с досадой подумал Валентин Сергеевич. Совершенно незачем ему меня узнавать. Вот ведь проклятое телевидение! И до этой Тмутаракани добралось. А, может, и на руку? Почему бы не воспользоваться такой «популярностью»?

— Вряд ли, — отмахнулся он с открытой улыбкой на лице. — Во всяком случае, я не припомню. Хотя… — спохватился он с артистизмом, достойным любых подмостков: — Ах да! Вы могли видеть меня до войны по какому-нибудь спутниковому каналу.

— Вот как? — удивился полковник. — Вы знаменитость?

— Нет, ну что вы, просто по роду деятельности мне иногда приходится давать интервью.

— Политика?

— Ну, не то чтобы… — неуверенно отозвался Соломатин.

— Журналист?

Соломатин покачал головой, подыгрывая полковнику, как ребенку в игре «угадай-ка».

— Ну, уж на военного вы совсем не похожи! У меня глаз наметан!

— Никогда не был военным. Не буду вас больше мучить. Я президент крупной компании.

На лбу полковника прорезались морщины, брови сдвинулись к переносице, а глаза словно заволокло туманом.

— Ага… Ну как же! — произнес он спустя несколько секунд. — Если не ошибаюсь, вы занимаетесь разработкой оружия?

— В яблочко! Превосходная, однако, у вас память!

— Точно, я видел вас по телевизору! Ну, значит вы такая же марионетка политиков, как и я. Вы тоже получаете деньги за чужую кровь.

Валентин Сергеевич счел за благо промолчать, чтобы не ввязываться в ненужный спор.

— Наверное, не стоит спрашивать о том, какие сюрпризы вы готовите нашим парням? — рассмеялся Гаррисон. — Знаете, а ведь сегодня к нам должен прибыть ваш коллега!

Соломатин приподнялся в кресле, слегка округлил глаза и приоткрыл рот, в общем, как мог, изобразил крайнее удивление.

— Что вы говорите?! — воскликнул он, а про себя подумал, что как-то уж очень быстро проговорился полковник.

— Да, так оно и есть, — подтвердил Гаррисон.

— И кто же это?

— О, это очень известный человек. Ли Цын. Слыхали, наверное?

— Еще бы! Не только слыхал, но даже лично знаком! С удовольствием бы повидал старину Ли!

— Бывают же такие совпадения, — улыбнулся полковник и, кажется, подмигнул.

Валентин Сергеевич опешил. Это что еще за мимика? Или показалось?..

— Возможно, господин Цын захочет составить вам компанию при посещении бара? -предположил полковник. Странно как-то предположил, вроде бы с усмешкой.

Соломатин сглотнул вдруг ставшую вязкой и произнёс:

— Буду очень признателен.

— Договорились. А теперь я вас ненадолго покину, — сообщил Гаррисон. — Служба, — добавил он и спешно вышел из комнаты.

Неужели посредник Цына? — гадал Валентин Сергеевич, развалившись в кресле. Ай да Ли, ну и хват! Хотя, чему я удивляюсь? Ли Цын любого окрутит, если захочет! Знал бы этот полковник, какой вопрос помогает решить! Марионетка в руках политиков?! Ох, уж мне эта философия палача. Видите ли, не виноватый он, долг его такой, а то, что руки по локоть в крови, так не по своей воле, а значит, не грех? Нет уж, дорогой мой, ты убийца, а я бизнесмен. А что оружие делаю, так что с того? Не я вас друг в друга стрелять заставляю! Политиканы? И они не заставляют! Всего лишь лапшу на уши вешают, окучивают со всех сторон, а вам извилинами пошевелить лень, вот и воюете. И вот, что странно: взять каждого такого «гаррисона» в отдельности — всяк философ, понимающий смысл бытия и тому подобное, а в кучу собрать — тупое стадо баранов, готовое идти за любым пастухом к призрачным заливным лугам. Только по дороге часть отары сожрут пастух с подпасками, часть вырежут волки, а еще часть подохнет от истощения и прочей заразы. А пастух-то дойдет целым и невредимым… Валентин Сергеевич улыбнулся придуманной аналогии. Интересно, кто в таком случае я, — продолжил размышлять он. Подпасок или баран, которому выпала судьба остаться в живых? Нет уж! Лис! Лис в овечьей шкуре! Когда надо поблею, а если что, так и зубки покажу.

В этом месте мысли Валентина Сергеевича прервал Гаррисон. Он вошел в комнату, прошел в её центр и встал напротив Соломатина. Долго и пристально полковник разглядывал гостя, словно видел в первый раз, а потом ни с того, ни с сего спросил:

— Господин Соломатин, а почему именно вы, штатский человек, задействованы в этой операции?

Сохранить внешнее спокойствие оказалось не просто, но президент «НВТ» справился. А тебе-то какая разница?! — мысленно выпалил он. — Простое любопытство? Оно конечно не порок, но зачем лезть, куда не просят? Получи своего генерала и успокойся!

Вслух доверительным тоном Валентин Сергеевич произнес:

— Да уж какой тут секрет? Тот, на кого вы меняете Уотерхила, мой сводный брат. Когда я узнал, что Валера попал в беду, поспешил сделать все возможное для его освобождения.

— Родственные чувства?

— Конечно. У нас с Валерием когда-то было много общего. Детство и юность — ни на шаг друг от друга. А потом жизнь завертела, разбежались кто куда. Брат всегда мечтал стать военным. Вот и стал… А это очень неспокойная жизнь, частая перемена мест. Я даже не могу вспомнить, когда мы виделись в последний раз. Да, что я вам рассказываю?! — Соломатин хлопнул себя ладонью по лбу. — Вы же сами военный! Только прошу вас не распространяться об этом. Ладно?

Гаррисон кивнул и произнес мягко:

— Похвально, что вы решились прийти на помощь брату. Не сомневаюсь, это было непросто…

Полковник запнулся и, помолчав немного, с горечью в голосе продолжил:

— Жаль, что не у всех есть возможность спасти родных. Мой сын пропал без вести, я даже не знаю, что с ним.

Такой откровенности Соломатин не ожидал и искренне удивился: неужели полковник хочет просить помощи в поисках сына? Что ж теперь, бросить всё и заняться розыском и обменом военнопленных? Если делать это неофициально, рискуешь получить кучу неприятностей. Но… — Валентин Сергеевич внутренне встрепенулся. Ведь можно попробовать развернуть широкую компанию, обратиться к народным массам за поддержкой, — как молния сверкнула в голове интересная идейка. И непременно найдутся сторонники и меценаты. Можно подзаработать!

— Может быть, навести справки? — предложил Соломатин. — В принципе это возможно уже сейчас, с борта моего самолета.

Гаррисон отшатнулся и, как показалось Соломатину, безвольно опустился в соседнее кресло. Правая бровь полковника задёргалась, на скулах вздулись и заходили ходуном желваки. Но вот лицо его приняло беспристрастное выражение.

— Спасибо за предложение… не стоит, — тихо ответил он.

На столе призывно затренькало. Полковник вздрогнул и подскочил к телефону. Соломатина будто ветром обдало. Сдёрнув с аппарата трубку, полковник выпалил в неё:

— Гаррисон слушает!

Взгляд Соломатина уперся полковнику в спину. Почему он отказался от помощи, — мысленно спросил себя Валентин Сергеевич. Как человек гордый и самолюбивый, не хочет оказаться обязанным кому-то или боится за последствия? Наверняка боится, ведь понимает, что никаких гарантий конфиденциальности я не дам. Вдруг растреплю и тогда крест на карьере? Если о его закулисных играх узнаю «наверху», ему точно не поздоровится. За самоуправство не погладят…

Секунд через тридцать Гаррисон водворил трубку на место и через плечо сообщил:

— Готовьтесь к встрече с братом.

В дверь постучали.

— Войдите, — разрешил полковник, и на пороге возник молодой бритый наголо лейтенант. Он подошел вплотную к Гаррисону, выпятил квадратный подбородок и отрапортовал:

— Пленный доставлен.

— Давайте его сюда.

Двое солдат с красными крестами на касках осторожно вкатили носилки. На них, прикрытый до подбородка простыней, лежал Валерий. Сердце Валентина Сергеевича сжалось. Он подошел к носилкам, ладонь его осторожно опустилась на плечо брата.

— Здравствуй, Валера, — произнёс он тихо.

Валерий вздрогнул, медленно приоткрыл глаза и несколько секунд щурился, привыкая к яркому освещению. Его бледное, заросшее густой щетиной лицо принимало всё более удивленное выражение.

— Валя?.. Какими судьбами? — сухим надтреснутым голосом спросил он.

— Прилетел забрать тебя домой. Или ты не рад меня видеть?

— Еще как рад! — ответил Валерий и попытался приподняться. — Сто лет не виделись! Правду говорят люди, не бывает худа без добра! Если бы не плен, еще сто лет не увиделись бы!

Уж лучше не видеться вовсе, чем при таких обстоятельствах, вздохнул про себя Валентин Сергеевич и легко пожал братское плечо.