Морриган снова поморщилась. Это слово нагоняло на нее скуку. Она предпочитала не иметь собственного дома, не знать, где окажется неделю спустя и будет ли у нее работа и крыша над головой. Как в омут с головой бросаться в сомнительные авантюры.
Свет, как всегда, победил.
Усмехнувшись этой мысли – довольно наивной и спорной, надо сказать
Морриган порой казалась шквальным ветром. Ее не удержать.
– Чтоб ты знал, своим лицом я целиком и полностью довольна, – с достоинством ответила Морриган.
Дэмьен какое-то время поизучал ее и вынес вердикт:
– Ну да, нормальное лицо.
Морриган утомленно вздохнула.
– Просто я человек действия, – защищаясь, сказала она. Скользнув взглядом по словарю древнескандинавского языка в руках Дэмьена, добавила: – А ты исследователь.
– Разве одно как-то мешает другому? По мне, так это навешивание ярлыков – лишь попытка оправдать собственное невежество. Нежелание выбраться за пределы своего маленького, уютного, изученного вдоль и поперек мирка.
Ты не слабая. Просто иногда наши матери гораздо сильнее нас. Особенно когда мы еще дети.
Казалось бы, когда ты успел стать живой – условно говоря – легендой, и тебе больше сотни лет, пора избавиться от комплексов, но… каждый имеет право на уязвимость.
– Чтоб ты знал, своим лицом я целиком и полностью довольна, – с достоинством ответила Морриган.
Дэмьен какое-то время поизучал ее и вынес вердикт:
– Ну да, нормальное лицо.
Алая помада, подведенные темным глаза. Как и прежде, Морриган отвергала естественность и скромность, будто ежечасно бросая вызов окружающему миру, желая одним своим появлением стереть его безликость, взорвать серость и пустоту.
Жизнь – это чудо и самый драгоценный дар. Нельзя разбрасываться им понапрасну.
