о сейчас? Савватий, Архангельский Собор, куль, каменный гроб… И ничего друго быть не могло, кроме как тайные похороны брата, Петруши… Вот как значит, всё приключилось, уходили бояре и сынка Натальи Кирилловны… Сначала брата Ивана, а затем и нго… И что думать? Делать надо, но тайно. А сначала, надо самой проведать, что, да как…
— Но могилы Бориса Годунова здесь нет… А вот и местечко для Петра Алексеевича, — и отец Савватий указал место.
Священник долго крестился и читал молитву, пока немые установили саркофаг. Затем сам отец Савватий привёл в порядок тело Петра Алексеевича, по его знаку умершего уложили в последнее, каменное пристанище и закрыли крышкой. Известковая плита закрыла юного царя.
— Так что же теперь? — спросил священник.
— Завтра поутру двинет на Запад Великое Посольство. Уже и слух пустили, что Царь поедёт в Голландию, но тайно, неузнанным. Так уж Дума Боярская порешила. Хватит с нас Смут да резни.
— Поумнее сделаем… Объявим, дескать, уезжает Пётр Алексеевич… Верно? Месяца два скрывать сможем, что царь умер…
Борис Алексеевич кивнул, понимая куда клонит Ромодановский. Да Андрей Иванович улыбнулся нехорошо, и поглядел на царскую постель. Но, Борис схватил Андрея за руку, и зашептал на самое ухо:
— Войдёт Алексей Петрович в силу, всё его станется… И женим его на принцессе добрых кровей!
Ромодановский смотрел спокойно и твёрдо. И вправду, хорошо, что Строгановых нет в Москве… И слава Богу. А то, что бы захотели они сделать норовистее да яростнее… И выйти так ведь может, как казаки хотели сделать при освобождении Москвы
— Худое творится, бояре… Худое… И на кого подумать можно? Уж не князь ли Фёдор Ромодановский причастен? — посмотрел на других и Андрей Иванович Голицын, дворцовый воевода.
— И год назад царь Иван Алексеевич преставился, оставив вдову да дочерей… — начал Ромодановский, — видно, Милославские да родня их смогла дотянуться до Петра Алексеевича. А мы не доглядели.
— Так, Иван же болен был? — опять встрял Лев Нарышкин.
— Да не недужнее тебя, князь — батюшка! — совсем озлился боярин Бутурлин, — тоже верно, грибков покушал, да преставился…
Он схватил за волосы боцмана, бросил того на колени, и отрубил голову. Да проделал всё так, что струя крови из тела несчастного окатила остальных англичан. Они пытались вскочить, испуганные и ошарашенные. но упали на палубу, под ударами страшных кулаков пирата.
— Ты не посмеешь!
— Да ещё как посмею!
Тут следующим лишился своей головы младший офицер «Чайки». И его голову Питер в ярости выбросил за борт. Он стоял перед тремя несчастными, а кровь с лезвия топора всё капала на палубу.
