автордың кітабынан сөз тіркестері  Коридор затмений

Татьяна Степанова

ними на патрульной машине прибыл из далекой Шатуры и полковник Гущин.

По тихому Бельскому озеру вдоль безлюдных берегов в темноте скользила лодка. Адам греб на веслах. К заводи он не повернул – поднялся в лодке в полный рост, увидев зажегшийся на первом этаже особняка свет, синие сполохи полицейской мигалки патрульной машины. Он пристально вглядывался в дом соседей – в глухой предрассветный час там, оказывается, не спали. И маленькая девочка Лидочка не могла его встретить, снова доверчиво открыв для него окно ванной комнаты на первом этаже.

Впусти меня…

Нет, не как в гребаной вампирской саге… У Адама на эту майскую ночь имелись совсем иные планы. Однако реализовать их сейчас было невозможно. Взрослые в доме не спали. И Адам… принц Жаба не желал рисковать.

Стоя в лодке, он плавно развернул ее кормой к заводи и поплыл прочь – мимо леса, мимо тропинки в чаще, что вела к его собственному дому с медной крышей, мимо их причала, где он привязывал лодку. Адам опустился на скамью, уселся поудобнее, взял оба весла и сильными гребками погнал лодку в направлении восточного залива.

В заливе, как когда-то совершенно верно вспомнил Клавдий Мамонтов, располагались маленькие острова, заросшие камышом. Когда на Бельском озере появлялись дикие утки, они гнездились на островах, пестуя птенцов.

Адам доплыл до островка, сплошь заросшего камышом и кустарником. Он причалил к топкому берегу и выскочил из лодки. Набросил на кусты веревку. Со дна лодки он достал две канистры с бензином и направился в самый центр островка, продираясь сквозь сплошной колючий кустарник.

Он очутился на небольшой утоптанной поляне, которую сам расчистил с помощью секатора от сухих камышей. Их он сложил кучей в центре поляны, набросал смолистых сосновых веток, что нарубил в лесу на берегу, обложил все валежником, который набрал специально и привез сюда на своей лодке.

Получилось некое подобие кострища.

Наверху возлежал скелет.

Адам спрятал канистры с горючим

– Из ящика ножик взяли, не с собой принесли, да, Федор Матвеевич? – деловито спросил Макар.

Макар смотрел на него и вспоминал, каким этот тип был в Лондоне, когда они очень давно в прошлой жизни встречались на закрытой вечеринке в Челси…

– Из дома взял. У нас таких штук в кладовке тоже

даже упрямая, в хорошем смысле

Мамонтову, включившему видеозвонок

Степень разложения трупа такова, что дальнейшие исследования татуировок уже невозможны.

– А по его зубам? – спросил Гущин.

Ответ снова огорчил – нет, никаких особых примет в области работы дантистов. При таких скудных исходных данных база вообще не выдаст результатов.

– Что дала проверка базы данных пропавших без вести за март-апрель? – Гущин не отступал.

И снова сплошное расстройство – ничего не дала. Пропавших с подобными приметами ни в Москве, ни в области, ни в прилегающих к Подмосковью регионах не было.

– Наш незнакомец на первый взгляд словно невидимка, – заметил Макар. – Однако от клиентов Евгении Лаврентьевой он не таился. Его видели охранники актера. И сам актер, пусть он и в белой горячке находился тогда. Охранник даже предположил, что парень – сожитель шаманки. Возможно, это он привозил Евгению домой к племяннику Алексею.

– Он законченный психопат, Макар, – возразил Клавдий Мамонтов. – Он меня из окна лишь увидел, за кого он там меня принял – дело десятое, но он в момент схватился за ружье. Он оружие пускает в дело не задумываясь, с ходу. Он так мог и нож применить, и дубинку в наших убийствах… Гущин, конечно, не надеется найти в его банях и на болоте нож, которым шаманке горло перерезали, и тот тяжелый предмет. Но он хочет досконально все отработать в этом направлении. А насчет вставных зубов – у Крымского за плечами два срока, в совокупности восемнадцать лет тюряги. Никакие зубы не сохранятся, повыскакивают…

– Ладно, пусть полковник до рассвета пашет в Николино-Расторгуеве. Мартышкин труд. – Макар вздохнул. – Но твое героическое задержание Крымского урода было подвигом почти эпическим, былинным. Клава, ты меня снова восхищаешь. И пользу оно расследованию все же принесло. Знаешь какую?

– Ну, какую? – Клавдий Мамонтов снисходительно усмехнулся. Похвала Макара была ему приятна – а то!

– Со слов Крымского мы теперь точно знаем, что в нашем деле появился кое-кто еще. Кое-кто до этого момента нам не известный. Или… почти не известный.

– О ком ты говоришь?

– О зазнобе. Помнишь, Крымский упомянул, что у Маркиза появилась новая девица – роман тайный, который он от шаманки Евгении скрывал. Крымский нам даже описание ее дал со слов братца – попка, буфера…

– Но он же ее не видел.

– У нас есть человек, который видел эту особу. Клава, ну давай, вспоминай, ты же не утопил память в болоте, а?

Клавдий Мамонтов глянул на него.

– Черт! А я и забыл! Официант в «Лесном»!

– Точно – официант Гриша, столь жадный на деньги. Он заявил, что Маркиз вторично приезжал в ресторан уже с девицей. Мы его тогда по этому вопросу не раскрутили. Так что мы сами без командора дожмем его прямо сейчас. «Лесное» допоздна открыто. А нам как раз по пути.

– Официант хоть и видел «зазнобу», но описал ее хуже, чем Крымский, лаконичнее. Обезличенно.

– Возможно, сейчас он ее опознает, – ответил Макар и свернул с шоссе в сторону отеля-ресторана.

– Что-то темнишь, братан.

– Я рассуждаю. Да, девица может быть совершенно не знакомой нам персоной. Маркиз, судя по его внешности и характеристике братца, слыл заядлым бабником. Мог и по интернету познакомиться с новой пассией. Однако… есть один любопытный момент, на который мы сразу не обратили внимания.

– На какой еще момент? – Клавдий Мамонтов напрягся.

– Ничего здесь не трогай и умолкни, – шепнул ему Клавдий Мамонтов.

Макар лишь усмехнулся. Все происходящее на месте убийства он воспринимал как великое ночное приключение.

Полковник Гущин Макару кивнул – да, нож – орудие убийства, взятое убийцей именно с кухни жертвы. А вот насчет всего остального…

Он передал нож эксперту-криминалисту и снова обернулся к трупу.

Два мандалорца и карапузы