– Этот придурок сожрал подозрительное печенье с подноса в храме, и у него снесло крышу. – Неправда! Нормально я себя вел. – Думаешь? – усмехнулась Власта. – Когда по переговорнику с нами связался декан, ты упал на колени с криком: «Я слышу глас Господа Бога нашего».
«Этот мир жесток, и отыщется куча способов расстроить твою женщину, поэтому постарайся сделать так, чтобы хотя бы ты, ее самый близкий человек, не делал глупостей…»
Я крайне редко плачу, так как не верю, что вместе со слезами уходит боль, но в ситуациях, подобной этой, начинаю опасаться, что способна выплакать не боль, а всю себя.
Бездумно гоняя овощи по тарелке, я на полную катушку использовала навык периферического зрения, который отрабатывала на занятии, то есть одним глазом косила на стол северян. Кристен сосредоточенно хрустел морковкой с таким видом, будто планировал массовое убийство за кусок отбивной. А судя по тому, как Астрид льнула к его плечу, она явно не так трактовала слово «воздержание».
– Гр-р-р! Р-р! Ры-ы! – рычала она. Что переводилось как: «Да где это я нечистая, если лапы помыла? На! Понюхай, как вкусно пахнут мылом! А ты, такой весь из себя нехороший, пройти на кухню не даешь. А мне только одним глазом посмотреть. Честно-честно!» Но чистота лап и помыслов не сломили сомнения Танцующего. Повар грудью встал на защиту кухни, перегородив вход собственным давно мертвым телом.
На этаже должен быть туалет, но где и успею ли я до него добежать? Может, просто залезть на подоконник и сделать невинную мордашку в духе Бестии: «Кто подслушивал? Я подслушивала?! Нет, уважаемый Кристен Арктанхау, вы меня с кем-то спутали»
