Это и есть потрясающий российский феномен, когда мы готовы посочувствовать любому забулдыге, распоследнему пьянице и уголовнику, но только не своему брату интеллигенту.
Володя (скрестив руки на груди, иронически наблюдает). Павел, одевайся. Коротко и ясно. (Паша останавливается.) Одевайся, одевайся, баба. (Тихонько смеется.) Какая же ты после этого баба!
Елена Сергеевна, извините. Я вам починю... Права не имеете... обыскивать... извините... Я вас люблю, Елена Сергеевна... Вы моя любимая учительница... с детства. У вас такие чудные глаза... как два озера... в них можно ловить... рыбу...
сейчас? Ну! Ляля (кричит). Да, да, да! Как же мне тебя не любить, когда ты такой влюбленный, такой послушный, такой благополучный, с такой кооперативной квартирой?!
Да, я расчетлива. Я вынуждена рассчитывать каждый свой шаг, чтобы не повторить судьбу собственной матери. Я даже девственность свою не теряю из расчета. В надежде выгодно ее продать. Тому, кто подороже заплатит!