Колдунья вышла, и в подвале воцарилась кромешная тьма. Преодолевая слабость, Юля села на узкий топчан. Цепь на ноге громыхнула. Гарри, ее бывшего мужа, в темнице не было, — сумел сбежать по дороге?.. Наверняка. Ведь ее избивали, чтобы вырвать у Гарри признание о местонахождении драгоценностей. О его сказочной любви к Юле ходили легенды, он должен был сломаться! Но теперь ее никто не бьет… Бандиты, вероятно, кинулись за Гарри в погоню, а Юлю оставили на попечение Колдуньи, опаивавшей ее дурманным зельем… На соседнем лежаке, — она успела заметить, пока горела свеча, — находился какой-то мужчина… Кто он? Почему он здесь, в темнице, рядом с ней? Юля не представляла…. Тем временем, частный детектив Алексей Кисанов пробирался по подземному ходу, продирался через лес и болото, гнал на машинах, — чтобы найти, чтобы успеть, чтобы спасти всех тех, кто пропал, кто исчез в этот странный день, полный тревог и невзгод…
Короче говоря, я рассудил так: если бы на этой даче держали пленников, то ни детей бы там не оказалось, ни женщин, ни обслуживающего персонала: распустили бы.
Зато вот эта нудьба, которой он теперь донимал молодого опера, она ему хуже горькой редьки! Пусть он сейчас мысленно чертыхается и матерится, посылая вредного детектива куда подальше, зато в следующий раз он поостережется сделать неверный шаг! Не столько из осторожности, которой только-только начинает учиться, а именно ради того, чтобы потом старшие не нудили, не выговаривали ему часами. Средство действенное, проверенное
– То, о чем ты тут п…шь, – это не доброта и иже с ней, а врожденная мягкотелость! Такой «добренький» просто не выносит противостояния, не умеет дать отпор, – ему дешевле быть добреньким, во всем уступать, чем сказать «нет»! Инфузория-туфелька эта твоя доброта! На уровне примитивных рефлексов! А вот потрудился бы ты решать каждый раз, быть тебе добрым или не быть, – мозгами решать, а не одноклеточной реакций, – вот тогда бы я тебя уважал