— Привет, Серый пушистик. Чего боишься? Я тебя не съем, — проговорила женщина низким голосом без выражения, чуть потряхивая зверя, сбивая со шкуры падающий снег.
Волк поджал уши, еще раз взглянул на северянку своими золотыми глазами, и завыл еще пуще, и было отчего.
У прекрасной женщины было лицо, будто изваянное из белого мрамора, синие губы и глаза чернее, чем полярная ночь, и что было еще страшнее, она не пахла, как ЖИВАЯ, но и не как Мёртвая.
А достоин ли я? — спросил Ван, усомнившись.
— Для меня — да, — ответила она, посыпав рисунки сухой травой, и перевязав предплечья тряпицей.- Три дня мыть и мочить нельзя, а повязку через седмицу снимешь. Ты мне здесь будешь нужен.