Френсис, сладенький, ты бы читал поменьше бульварных романчиков. Тебя послушать, так мы как раз в такой дерьмовой книжице. И ваш чёрный властелин типа: «Позвольте же окунуть моё перо в вашу чернильницу!» А я ему: «Нет, нет и нет, старый приставала!» А он такой: «Вы разбиваете мое крохотное ледяное сердце, Вильгельмина!» И я такая: «Охальник, не для вас моя роза цвела!..»
Самозабвенно ржущий Френсис вдруг резко притих; Найджел же, напротив, закусил губу и старался не рассмеяться. Билли протяжно выдохнула.
— Серьезно, парни? Чёрный властелин у меня за спиной, да?
— В самую точку, Вильгельмина, — послышался за спиной вкрадчивый низкий голос. Ещё и ударение на дурацком имени сделал, зараза. — И твоя роза слегка подвяла за те два часа, на которые ты опоздала. А ждать я не люблю.
— Потому что я люблю тебя. И хочу тебя. Прямо сейчас, Билли. — И где логика? — Никакой логики. Какая логика может быть в том, что все твои мысли занимает грёбаная лиса, без которой ты попросту жить не можешь? Правильно — никакой. И что самое страшное, Макса это полностью устраивает
— Детка, ты ведь понимаешь, что мы сейчас никуда не пойдем? — просто для проформы уточнил Макс, отгибая злополучный ворот. Под ним на светлой коже чернел тонкий ошейник — точно как и мечталось каждый раз, когда клятая шельма находила очередные неприятности на свой шикарный хвост. — Хм, нет, — возразила Билли, высвободиться, впрочем, не пытаясь. — Потому что мы пойдём. Я должна познакомиться с будущими родственниками! — Не должна. — Почему это?
— Что конкретно? — уточнил Макс, стараясь, чтобы в голосе звучало как можно меньше заинтересованности. Билли пожала плечами — ничего, мол, особенного, — и, поправив высокий ворот, отогнула его как бы невзначай. Ненадолго, но Максу этой пары секунд хватило с лихвой, чтобы разглядеть, что под ним скрывается. Вот ведь… лисья шуба! — Ты издеваешься? — очень спокойно поинтересовался он. — Что тебе не нравится? — тёмно-серые глаза распахнулись в притворном удивлении — и тут же шкодливо блеснули янтарём. — Наша цель — угодить клиенту. Ну, Макс, пошли уже, там папа меня заждался! И эта невозможная, невыносимая, непотребная девица спокойненько так прошествовала мимо него.
— Ты что, заболела? — С чего это ты взял? — невозмутимо переспросила Билли, набросив поверх свитера тёмно-синий пиджак. — Ну как же, — хмыкнул Макс чуть ехидно, — ты в таком виде даже на работу не пошла бы. А тут свитерок. Точно не заболела? — Оставь мой свитерок в покое, — в тон ему отозвалась Билли. — Тебя вообще-то должно больше заинтересовать то, что под ним.
Много чего изменилось с весны. И вместе с тем — не так уж много. Хоган, например, всё так же строчила про них чуть ли не любовные романы, иногда даже забавные. Билли нравилось — мол, когда ещё про меня напишут книжку, тем более с картинками! Макс же поначалу злился, но махнул рукой на назойливую писаку — у Управления больше не дежурила, а на всё остальное времени как не было, так и нет.
Действительно — зачем? Однако же, едва отойдя от событий безумной весны, Макс понял: в той нервной шуточке была лишь небольшая доля шутки. Не так, чтобы всерьёз настаивать на нерушимом союзе, однако же он и впрямь хотел. Билли ведь его, со всеми заскоками и лисьей шкурой, и хрена с два Макс её кому-нибудь отдаст в ближайшее столетие. А то, что та… сомнительно согласна, так кого бы это волновало? Учитывая, что весь его дом, которому пришлось пережить ремонт, теперь больше напоминал прибежище шебутной заклинательницы, но никак не степенного коммандера некроотдела. Хотя какая уж тут степенность, когда с тобой живет такая девушка?
Макс повертел в пальцах портсигар, пустой вот уже полгода — он хоть и не без труда, но всё же распрощался с этой привычкой. Ради Билли, конечно же, чей лисий нос табачного дыма не выносил. Жаль, но чего ни сделаешь ради той, с кем собираешься пожениться уже через несколько месяцев? («Боги, ну вот зачем тебе это, Эгертон?!» — тут же прозвучало в голове.)
Справедливости ради, страдать приходилось только последние несколько лет — после того, как Эва вышла замуж за Виктора и перестала доводить его папашу до инфаркта одним своим присутствием. Калеб пытался, но увы… будучи светлым магом, ещё и огневиком, прямо как Льюелл, он не производил такого искромётного впечатления на почтенное и до зубной боли порядочное семейство Эгертонов. Разве что фамилией Эвы бесил, не уставая напоминать, что он — Гордон. Но разве шло это в какое-то сравнение с аэльбранскими шуточками про бордели, деньги и шафрийских мамаш?
