Ник увлек меня за собой. Мы закружились, подхваченные вихрем вальса. Рука в руке, глаза в глаза. Одни во всем мире.
Алисия Уэст и Доминик Алард притягивали к себе восторженные взгляды. Такие прекрасные молодые аристократы, утонченные, грациозные!.. И никто не знал, что внутри нас держатся за руки Ди и Пеппи.
Когда соломинка скажет спасибо, когда черное обернется белым, когда спуститься по лестнице будет труднее, чем подняться, когда перышко покажется тяжелее камня, и когда самый далекий станет самым близким, тогда твоя красота вернется к тебе».
Мы собрали ваши вещи, – пискнула Маль. – Хотя… Не знаю, нужны ли вам теперь вещи Пеппи…
Она шмыгнула носом и доверчиво пояснила:
– Скучаю по Пеппи.
– Собрали вещи Пеппи? – грозно спросила я.
Лишь бы не переиграть! На девчонках и так лица нет.
– Это как? Где же я буду жить, по-вашему?
Мальвина и Клара поначалу никак не могли взять в толк, что я имею в виду. Неуверенно переглянулись.
– Выселяете меня? – нахмурила я брови.
А потом не выдержала и с писком притянула к себе сначала Маль, а потом Морковину и Бруно, Доминик обнял нас всех.
– Девочки, это же я! Я! Внутри я всё та же Пеппи!
Я шутливо подтолкнула локтем Клару.
– Тебе очень идет платье!
Поглядела на Маль.
– Замечательная прическа! Ты и мне обещала сделать, помнишь?
Я видела, как они оттаивают на глазах. Они разглядели меня настоящую.
Мы долго не могли наговориться. Мы с Домиником рассказали обо всем, что случилось в подземелье, я похвасталась колечком, выслушав ахи, охи и поздравления. А потом вспомнила об одном важном деле.
– Я отлучусь на минутку, – сказала я и жестом остановила Ника, который собрался меня сопровождать. – Нет, это личное…
Мальвина настороженно поглядела на меня, вспыхнула и потупилась. Я знала, кого она видит: графиню, наследницу древнего рода, девушку слишком красивую, чтобы продолжать дружбу с провинциальными аристократочками. Клара всегда была побойчее, но и она держалась отстраненно.
– Здравствуй, Пеп… Простите, графиня. Мы знаем, что все это время в обличье Пеппилотты скрывалась Алисия Уэст. Хотя трудно теперь в это поверить. И ты, Ди… изменился…
Мои бедные девочки. Они были растеряны и подавлены. Бруно пожал руку Нику и тоже понурился
Доминик распахнул двери, и музыка оглушила, приняла в свои объятия, увлекла за собой. Ник протянул ладонь, чтобы я смогла опереться. Вместе мы шагнули за порог и тут же оказались втянуты в вихрь ярких красок, запахов и звуков.
В центре зала в вальсе кружили пары. Студенты, которые не танцевали, общались, переходя от группы к группе, угощались закусками и потягивали лимонад: вдоль стен стояли накрытые столы. Зал казался просторнее из-за зеркал, надраенных до блеска. А может, кто знает, мэтрисс Звонк использовала магию и на время зимнего бала расширила пространство, чтобы всем желающим хватило места.
Я подняла взгляд и увидела в зеркале вспыхнувшее пламя. У входа в зал кто-то разжег огонь. Его заметила не только я: разговоры смолкали, пары остановили кружение. Все смотрели…
О Солнцеликая, да ведь они смотрели на меня. И вовсе не огонь взвился на досках паркета – это была я. Я в волшебном платье: по ткани переливались алые, багряные, карминовые всполохи. И мои рыжие волосы, рассыпанные по плечам, тоже напоминали языки огня.
– Как же ты прекрасна, моя любимая, – тихо сказал Ник. – Ты горишь, словно пламя.
Я вздрогнула и перевела на него изумленный взгляд. Нет, он ничего не знал о рисунке, найденном в подземелье, о словах отца, просто он видел то же, что когда-то граф Уэст разглядел в юной Амалии.
Доминик распахнул двери, и музыка оглушила, приняла в свои объятия, увлекла за собой. Ник протянул ладонь, чтобы я смогла опереться. Вместе мы шагнули за порог и тут же оказались втянуты в вихрь ярких красок, запахов и звуков.
Мы с Ником пробежали сквозь гулкий темный вестибюль академии и помчались по ступенькам наверх. Мы опаздывали: бал уже начался. Издалека прилетали звуки музыки и гул голосов, похожий на рокот волн, набегающих на берег.
Бежать по ступенькам в длинном платье и накидке было не так уж легко. Ник помог расстегнуть верхнюю одежду, перекинул через локоть, я приподняла подол, и мы снова устремились наверх.
– Лисенок, а зачем мы так торопимся? – недоумевал Доминик, но у меня не было ответа на этот вопрос
