Оглавление

Идея написать эту историю принадлежит режиссеру и сценаристу Ольге Ланд. Задумывалось создание такого фильма. Она выбрала время и место действий — последние годы социализма в курортном Сочи. С ней мы обсуждали героев, их поведение, и она сделала много полезных замечаний и предложений. Без Ольги Ланд этой истории просто бы не было. К реальным людям, описанные в романе события и факты, не имеют отношения, всё это от начала до конца вымысел и лишь отражение некоторых сторон жизни того времени.

Поговорка «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» применима далеко не всегда. Нередко за внешним антуражем скрыты совсем другие вещи. Лишь очень проницательные люди способны уловить эту фальшь. Она таится в мелких деталях, нюансах несоответствия формы содержанию вещей. Тогда вступает в силу другая поговорка о том, что по одежке лишь встречают. Бывает, по ней и провожают. И все-же, первое впечатление — «одежка», оно, как любовь с первого взгляда, самое сильное и порой обманчивое.

Глава 1. За нарядным фасадом

В просторную, хорошо обставленную гостиную вошел мужчина средних лет. Стильный галстук, идеально отглаженные брюки и кожаный ремень без малейших потертостей выдавали в нем педанта. Отсутствие пиджака и домашние тапочки вместо туфель подсказывали, что он хозяин квартиры.

Леонид Семенович, так звали мужчину, занимал руководящую должность. Но он не управлял производством чего-то осязаемого, гвоздей или ботинок — партийная деятельность этого не предполагает. Он высказывал мнение, и, как правило, не свое. Секретарь сочинского райкома доносил в массы мнение вышестоящего руководства. Во всех сферах жизни — личной, общественной, забугорной. И, упаси бог, к этому мнению не прислушаться.

А еще он следил за организацией и проведением разного рода мероприятий ко дню Революции, или Победы, или еще чего. На прошедшей неделе, например, отмечали День Советской Армии. Все провели достойно. Теперь идет подготовка к Женскому дню Восьмое марта.

Сегодня у него тоже намечалось мероприятие, но исключительно семейное, домашнее — День рождения младшего сына.

Леонид Семенович подошел к празднично сервированному столу, приподнял установленную по его центру бутылку коньяка, прочел этикетку и поставил бутылку на место. Затем он взял из большого блюда полоску сыра, положил в рот. В сырной нарезке на поверхности тарелки образовалась прогалина. Партийный функционер аккуратно распределил ломтики по краю тарелки, прогалина исчезла, и сырное кружево восстановилось. Из кухни, она примыкала к гостиной, доносились женские голоса. Леонид Семенович прожевал сыр, поправил галстук и направился на кухню.

Когда он вошел, симпатичная девушка и сухонькая женщина в летах вынули из духовки противень с поджаренной до золотистой корочки индейкой. На первый взгляд могло показаться, что бабушка и внучка обсуждают, как им подать приготовленное блюдо. На самом деле девушка была здесь домработницей, а бодрая старушка тещей Леонида Семеновича.

Старушка держала в руке кухонный нож, примеряясь разделать тушку индейки. Ее молоденькая помощница неодобрительно наблюдала за действиями хозяйки.

— Хорошо, хоть ты пришел, — обернулась старушка, — Надя предлагает индейку целиком на блюдо выложить. А по мне так лучше ее разрезать.

— Ну, нет, — прищурил зять глаза, — Конечно, целиком. Зачем такую красоту портить, весь смак пропадает, — мягко улыбнулся он домработнице.

— Вот, Леонид Семенович знает, — твердо урезонила старушку помощница Надя, — кусочками получится обычно, не празднично.

— Делайте, как хотите, — опустила нож старушка.

Получив одобрение хозяина, Надя ловко поддела индейку парой вилок, выложила на блюдо и понесла в гостиную. Шагала она твердо, каблучки ее туфель ритмично цокали — ток-так, ток-так. И походка, и особая стать, с которой держалась девушка, выдавали напористость и силу её характера. Живость глаз не оставляла сомнений, что она не глупа и сообразительна. А еще Бог не поскупился и наградил Надю женской привлекательностью. Она нравилась мужчинам и хорошо знала об этом. На вид ей можно было дать и двадцать лет, и тридцать. Но второе представлялось вероятнее — в ее поведении прослеживался опыт молодой женщины, а не юной девушки.

— Я предложила Наде остаться и посидеть с нами, — произнесла теща, как только девушка вышла.

— Зачем? — удивился Леонид Семенович, — Это лишнее. Кире не понравится.

Зять по многим вопросам не хотел возражать теще, и подавал их как негативное мнение жены Киры. Вот и сейчас он применил этот прием.

— А Надюша и сама не захотела. Отказалась, — хмыкнула старушка, на что мужчина лишь улыбнулся.

— Правильно, что отказалась, — произнес он благодушно, но, сделав паузу, высказался более резко и назидательно:

— Клавдия Ивановна, приглашать за стол домработницу — не лучшая идея. Вам Кира это говорить не станет, а мне потом выскажет.

Резкость зятя Клавдии Ивановне не понравилась, она возбудилась и собралась ему ответить, но он повернулся и вышел из кухни. Сделал он это плавно, вальяжно, как и подобает партийному боссу. Возразить ему у нее не получилось.

Леонид Семенович вернулся в гостиную. Нади там не было: по-видимому, она сразу ушла. На диване сидел старший сын Леонида Семеновича — Виталий. Он включил телевизор и без интереса таращился в экран, постукивая ладонями по коленям. Лишь на секунду он оторвался от этого занятия на шум открывшейся двери гостиной.

В комнату вошел молоденький паренек — младший брат Виталия.

Вслед за ним появилась его мать Кира. В противоположность плавному супругу в её движениях угадывался южный темперамент, живость ума отражались в глазах и улыбке. К сорока годам она не растеряла женской привлекательности. Неяркий макияж в точности подходил её каштановым волосам, уложенным в аккуратную прическу «паж». Одета она была со вкусом не броско. Светлый приталенный пиджак и узкая юбка выдавали в ней деловую женщину.

В дверях они появились одновременно, но мама пропустила сына вперед. На первый взгляд эта деталь поведения представлялась незначительной, в действительности так Кира подчеркнула всем значимость её младшего сына Юры.

— Во! Получили, — воскликнул Юра, вынув из кармана паспорт, — Мама устроила все в момент.

— Ну, а кто бы сомневался! Поздравляю! У нашей мамы по-другому не бывает, — обнял сына Леонид Семенович.

— Покажь, — протянул руку за паспортом Виталий. Но брат не стал отдавать ему паспорт, а только открыл первую страницу.

— Ю-рий Ле-о-ни-до-вич, — прочел по слогам Виталий, — Звучит так себе, — проронил он небрежно, — Тебе сойдет.

— Что значит, «сойдет»? Нормально звучит, — обиделся на старшего брата Юра, на что тот хмыкнул:

— Не, я имел в виду, теперь, если чё, с паспортом можешь сбежать…

— Не мели ерунду, — одернула сына Кира.

— Я пошутил, — безразлично обронил Виталий и перевел взгляд на экран телевизора. Там как раз начались новости. Диктор пафосно рассказывал о новых достижениях народного хозяйства. Его бодрую речь сопровождали кадры строек социализма.

Кира хотела пояснить сыну, что есть шутки, а есть идиотские высказывания и пора бы ему научиться различать, что и когда говорить, но в гостиную вошла Клавдия Ивановна. В одной руке она неумело держала за гриф сверкающую лаком гитару.

Леонид Семенович при появлении тещи скривился, но смог скрыть недовольство и вежливо ей улыбнулся. Клавдия Ивановна не заметила ни его ухмылки, ни улыбки.

— Дорогой Юрочка, это подарок от Вадима Дмитриевича, — передала она гитару внуку, — А это от меня, — вынула Клавдия Ивановна из кармана халата небольшой пакетик.

— «Золотая лиса»! Серебряные струны, — восхищенно произнес Юра, принимая пакетик, — Бабуля, ты где их достала?

Юра по-детски нежно обнял бабушку, от чего наблюдавший за ними вполглаза Виталий уныло улыбнулся.

— Их тоже Вадим принес, но я оплатила, — просто объяснила Клавдия Ивановна происхождение дефицитных струн.

Как бы ничего необычного она не сказала, но от упоминания тещей некоего Вадима Дмитриевича, а она назвала его еще и просто Вадимом, Леонид Семенович нахмурился и скрыть раздражения не смог. Кира подняла на мужа глаза, и он тут же сменил маску недовольства на простодушную улыбку.

Диктор телевидения как раз перешел к докладу о том, как партия и правительство заботятся о здоровье и отдыхе трудящихся. На экране появились красочные виды курортного Сочи и интерьеры гостиницы «Жемчужина». Особо диктор отметил высокий уровень культуры обслуживания отдыхающих. За столиками ресторана гостиницы сидели благообразного вида постояльцы, официант наливал в фужеры знаменитую минералку «Боржоми».

— Кира, в вашей «Жемчужине» лучший ресторан курорта. Хвалят твое заведение, — шутливо выдал жене Леонид Семенович.

Сказал он хорошо поставленным голосом, но, получилось, что произнес он это куда-то в пустоту. Кира на слова мужа не ответила, словно и не слышала их.

— Садимся за стол, — просто распорядилась она и выключила телевизор, прервав диктора на фразе о здоровом досуге постояльцев «Жемчужины».

— Во, а я хотел досмотреть! Может, мне интересно? — обиделся Виталий.

Леонид Семенович пожал плечами, выдвинул стул и устроился за столом. Сыновья последовали его примеру.

Начиналось праздничное застолье по случаю дня рождения младшего сына начальницы сочинского общепита.

А в ресторане гостиницы «Жемчужина» веселье уже набрало нужные обороты.

За столиком ресторана сидели мужчина и ярко одетая девушка.

— Ну что? Пойдем? — пьяно произнес мужичок и потянул через стол руки к сидящей напротив девушке, пытаясь ее схватить.

— Приглашаешь? — игриво отстранилась девушка.

Мужчина расплылся в улыбке, кивнул головой и встал из-за стола. Девушка оценивающе метнула на него быстрый взгляд. Перед ней стоял сбитый грозный мужик. Ворот рубашки плотно обтягивал его бычью шею. Глаза же выдавали в нем добродушного простака.

Девушка задорно щелкнула пальцами, подбадривая скорее себя, чем партнера, и быстро поднялась. Мужчина накинул пиджак, подал ей руку, и они направились к выходу из ресторана.

Через пару минут они брели по коридору гостиницы. Мужчина придерживал девушку за талию.

— Так не пойдет, — остановилась девушка, — Давай строевой, — по-армейски шагнула она вперед, увлекая за собой мужчину.

Он с удовольствием последовал ее примеру, и они зашагали, изображая строй.

Девушка запела: «Я так хочу, чтобы лето не кончалось…»

— Знаешь, чем отличается вахтовый метод от обычного? — оборвал девушку мужчина.

— Нет, и чем? — мотнула головой девушка, продолжая напевать «ла–ла–ла».

— Вот, не знаешь. Будет тебе сюрприз, — остановил её мужчина.

— Какой? — повела плечами красотка в такт своему напеву.

— У вахтовика из Сибири, — мужчина гордо приложил руку к груди, что это он и есть героический вахтовик, — любовь бывает редко, но интенсивно, — рассмеялся он и крепко притянул к себе красотку, так что она буквально вжалась в него.

Вахтовик понизил голос и как бы по секрету произнес:

— У меня двадцать семь.

— Ого. Правда? — девушка дурашливо изобразила удивление.

— Абсолютно, — ответил мужчина, пошарил в кармане и достал ключ с брелоком от номера 227.

Указав на дверь с этим же номером, вахтовик улыбнулся своей шутке, хотя сказанная им двусмысленность тянула, в лучшем случае, на пошлую скабрезность.

Девушка, тем не менее, рассмеялась.

Вахтовик вставил ключ в замок, сделал пару оборотов и распахнул настежь дверь номера.

— Прошу, пани, — галантно пропустил он свою спутницу вперед.

Они вошли в обычный номер советских времен, обставленный такой же обычной мебелью. Стол, пара стульев, тумбочка, кровать. Мужчина запер дверь изнутри.

В узком проходе, напротив двери в ванную, располагалась вешалка для верхней одежды.

Девушка замешкалась, не зная, оставить ли тут сумочку. Разгоряченный мужчина тут же попытался прижать девушку к стене, но она увернулась и проскользнула в комнату. Озорница явно дразнила неуклюжего силача.

Упустив «добычу», он скинул пиджак, будто в этом была главная помеха, прошел в комнату и обомлел.

Болтая стройными ножками, девушка подпрыгивала сидя на кровати.

— Кроватка что надо, — зазывно похлопала она по матрацу.

Сибиряк расплылся в улыбке, но она тут же встала, и требовательно произнесла:

— У тебя есть шампанское?

— Шампанское? — загудел вахтовик, — Н-е-е-т…, Шампанское будет в процессе, шшшш, — распластав руки, изобразил он бурную пену.

На этот раз увернуться девушке не удалось. Мужчина обхватил ее в объятия и сходу расстегнул пару пуговиц на ее кофточке.

— Я сама, — твердо объявила девушка, высвободилась из крепких рук мужчины, сняла кофточку и осталась в кружевном лифчике.

Её красота ошеломила мужчину, но она требовательно скомандовала:

— Не торопи кролика. И сначала в душ!

— Я кролик? Да я лев, — улыбнулся мужчина, намереваясь повалить девушку на кровать, но та выставила перед ними ладони.

— Душ, и только так.

Сибиряк сдался, снял брюки, бросил их на стул. Оставшись в рубашке и трусах, он отправился в душ.

Как только за ним закрылась дверь ванной комнаты, девушка прислушалась. Дождавшись журчания душа, она сняла туфли, юбку, лифчик. Оставшись лишь в трусиках, она пробежала к входной двери номера, отомкнула ее, и выглянула в коридор. Затем вернулась в номер и села на кровать в ожидании развития какого-то хитроумного плана.

Прошла пара секунд, дверь номера открылась и в него вошли двое парней — верзила в форме милиционера и среднего роста кавказец с повязкой дружинника. На груди у кавказца висел расчехленный фотоаппарат.

Парни прошли в номер. Милиционер вопросительно кивнул девушке — где мужик? Она показала пальцем на дверь ванной комнаты.

Общение между девушкой и милиционером происходило без слов — мимикой и жестами, но они вполне понимали друг друга. Движением головы милиционер велел девушке идти к ванной. Она исполнила его указание, прошла и стала там возле двери

Мент оценил ракурс, показал девушке отойти чуть в сторону, и расплывшись в похабной улыбке, толкнул в бок своего напарника — смотри, мол, какая красота. Движением ладони вниз от пояса он велел ей снять трусики.

Это указание девушка сочла унизительным, выполнять его не стала, высунула язык и скрутила менту дулю. В ответ он показал ей средний палец.

Пока девушка и мент вели бессловесную перебранку, журчание воды в ванной прекратилось.

Для мошенников все складывалось удачно. Они ждали появления вахтовика. Если сделать фото женатого партийца рядом с голой девушкой, то можно будет развести его на серьезные деньги в обмен на пленку из фотоаппарата. Но вахтовик на несколько секунд задержался, и законы физики изменили ситуацию.

Мент и дружинник не заперли за собой дверь номера, а лишь прикрыли её. От возникшего сквозняка она распахнулась. Раздетая девушка оказалась у всех на виду перед распахнутой в коридор дверью.

Она бросилась ее замкнуть, момент был упущен, задуманная композиция развалилась. Выйдя из душа, мужчина не увидел девушку. Она в это время закрывала дверь у него за спиной, а он двинулся в комнату. До пояса вахтовик обернулся полотенцем, другой одежды на нем не было.

Мент и дружинник едва успели отпрянуть к стене номера, чтобы он их не заметил.

За пару шагов сибиряк преодолел предбанник и остановился посреди комнаты. Красотки в номере не было.

Он повел глазами. Возле торцевой стены стояли два странных типа. То, что один из них был в милицейской форме, крепкого сибиряка не смутило.

— Вы кто?! — взревел он.

Не ожидавшие такого напора мент и дружинник стушевались. Бицепсы мужчины внушали уважение. «Служители правопорядка» молчали.

Выручила их девушка. Она вбежала в комнату и встала рядом с обернутым в полотенце мужчиной. Её появление придало подельникам уверенности.

— У нас рейд. Ловим проституток, — промямлил армянин-дружинник, Милиционер кивнул в подтверждение его слов.

Спокойный тон дружинника остудил пыл сибиряка. Он сник и в испуге перевел взгляд на девушку.

— А я жена. Мы женаты, — нашлась девушка, взяв мужчину под руку.

— Ну, да…, — неуверенно протянул сибиряк, ощущая скрытый подвох.

Нужная композиция — «голая девушка под руку с раздетым мужиком», снова сложилась, и мошенникам можно было продолжить отработанный спектакль.

В роль вступил милиционер.

— Документик, гражданин предъявите, — строго обратился он к мужчине, — и Вы, гражданочка, — кивнул он девушке.

— Да, сейчас, — повел глазами вахтовик, стащив со стула брюки.

Прыгая с ноги на ногу, он начал их натягивать. Мент толкнул дружинника в бок. Ракурс фото мог ухудшиться в любую секунду, а напарник медлил. Мужчина в брюках, это совсем не то, что без оных.

Девушка, а теперь она вела весь спектакль, метнула на дружинника гневный взгляд — мол, что тянешь, фотографируй.

Для улучшения композиции, она вплотную прижилась к вахтовику, нежно улыбнулась.

Но, то ли это был с ее стороны перебор, то ли, натягивая брюки, мужичок заметил на милиционере вместо туфель кеды. Он на секунду замер и понял, что происходит — дружинник поднял фотоаппарат и сейчас сделает фото.

— Что за херня?! — распрямившись, взревел сибиряк и оттолкнул от себя голую натурщицу.

Силища в нем была такая, что девушка отлетела в дальний угол комнаты.

— Вон! Пошли вон! — рассвирепел бугай, нервно переводя взгляд в поисках подходящего орудия для изгнания непрошеных гостей.

Однако первым такое орудие нашел дылда-мент. Грозный сибиряк разъярил его своим криком. Мент схватил со стола графин с водой, замахнулся им на вахтовика и едва не размозжил ему голову.

От чудовищного удара мужчину спас стул. Он успел защитится им, подняв перед собой. Графин разлетелся вдребезги, и в руках у мента оказалось еще более грозное оружие — обрубок толстого стекла с острыми краями.

Вахтовик мгновенно оценил опасность. Безбашенность озверевшего противника не оставляла сомнений в его решимости.

Мужчина выбежал на балкон, перемахнул через перила, на мгновение завис снаружи балкона и разжал ладони.

Мент с дружинником выбежали за ним, но мужчины уже не было. Они выглянули за перила. Этажом ниже, на крыше ресторана лежал сбежавший вахтовик. По счастью ресторан выходил за фасад гостиницы, и расстояние от его крыши до балкона не превышало пяти метров.

Вахтовик попытался встать и тут же припал на колено. По-видимому, он сломал ногу.

— Улетел парашютист, — язвительно проронил мент, отбросив в сторону обрубок графина.

— Что? Получил быстрее? — замахнулся он кулаком на напарника, но ударить не решился.

Лжеправоохранители вернулись в номер. Их напарница поспешно одевалась. Застегнув блузку, она обшарила карманы пиджака мужчины и нашла там кошелек. Улов оказался небольшой, всего несколько купюр. Девушка сунула их себе в сумочку, и продолжила одеваться.

— Жан, ну чо там? Есть лавэ? — заинтересованно спросил ее верзила-мент.

— Дебилы, вы чё так рано приперлись? — помедлив, выдала вместо ответа девушка.

— Его спроси, — мент снова замахнулся на напарника, — Боялся, мужик тебя чпокнет.

— А ты на что? Мозги не включаешь? — одевая туфли, хлестко упрекнула мента девушка, — или ты только кулаками мастак?

— Не… Ну я.., — промямлил верзила, — А, может, сами тут поищем? Где-то же спрятал этот жлоб свои бабки.

— Ты, Гена, совсем дурак или наполовину, — распрямилась девушка, — Валить от- сюда надо. Срочно. Или ты настоящих ментов будешь дожидаться?

— Жанна права, надо уходить, — поддержал девушку паренек-дружинник.

Он нервничал, говорил отрывисто, и его армянский акцент проявлялся особенно явно.

Гена на удачу открыл прикроватную тумбочку, заглянул под матрац кровати. Денег нигде не было.

Паренек-дружинник открыл входную дверь и остановился, ожидая товарищей. Гена прихватил со стола бутылку коньяка, и гоп-компания покинула номер.

По служебной лестнице они спустились этажом ниже к кабинетам сотрудников гостиницы. Рабочий день давно окончился, паренек-армянин огляделся по сторонам, и, убедившись, что их никто не видит, отомкнул дверь кладовой.

Компания проскользнула внутрь служебного помещения. Согласно дверной табличке это была кладовая, но там имелся и стол, и диван, и даже холодильник.

— Жан, ну так что насчет лавэ? Надо бы поделить, — с порога предложил девушке «мент».

— Поделим. Обмундирование сдавай, — оборвала его напарница, — Или ты так пойдешь? — кивнула она дылде на его ментовский наряд, — Одно слово: баклан. Не мог даже правильные шузы одеть, в кедах приперся. Из-за тебя спалились, — ткнула Гену в грудь Жанна.

— Это не я. Циркач мелкие туфЕли притаранил, пришлось свои кеды оставить, — оправдывался Гена, списав прокол на некоего Циркача.

Жанну такое объяснение не устроило, он хмыкнула и, пока Гена переодевался в обычную одежду, пересчитала украденные у вахтовика деньги.

Решение, как их разделить, она приняла единолично.

— Мне полтинник, Циркачу стольник, а вам с Арой по тридцатке, — вручила она 60 рублей Гене.

От такого распределения добычи Гена аж присвистнул:

— С фига это? Мы работаем, Циркач где-то отсиживается. И тебе почему это больше?

— А потому, — не вдаваясь в объяснения, отрезала Жанна, — Или ты вахтовиков снимать пойдешь? А…?

Гена спорить не стал, сунул скомканные купюры в карман брюк и туда же попытался втиснуть прихваченную им бутылку коньяка, но Жанна вырвала трофей у него из рук.

— Это Циркачу, — водрузила она коньяк в центр стола.

Гена снял со стеллажа коробку и сложил в нее ментовскую форму. Жанна добавила в нее свою часть антуража — туфли на высоченных шпильках, красную кофточку, и браслетик под золото.

Теперь она надела берет, на ноги полусапожки, а поверх бежевой водолазки — неброский плащ. В таком наряде она походила уже не на секси из ресторана, а на скромную студентку.

Гена тоже перевоплотился кардинально: в заношенном свитере и вытянутых на коленях штанах он вернулся в свой привычный образ уличного хулигана.

Парнишка-дружинник снял повязку и свернул её пополам.

— А я что, совсем без денег? — напомнил он о себе.

Сказал он это негромко и не требовательно, как бы напомнил товарищам о допущенной ошибке.

Жанна подняла на Гену глаза. Тот пожал плечами.

— Так он же операцию сорвал! Какие деньги? Все «почеснаку», — Гена дружески похлопал напарника по плечу.

— Ты фотку себе сделай, — улыбнувшись, предложил ему Гена, — Это, Ара, тебе лучше всяких денег будет. Над кроватью повесишь, будешь на голую Жанку любоваться.

Парнишка-армянин на ехидство Гены не отреагировал и ответил ему, как и принято у кавказцев, со спокойным достоинством:

— Я не Ара, я Арам. И фото я не успел, — тихо и без обиды произнес он так же, как и задал перед этим вопрос о своих деньгах.

Жанна же от пошлого предложения Гены взорвалась. Она, выхватив у Арама фотоаппарат, вскрыла его, засветив пленку.

— Фиг вам, а не мою фотку! Давай, Крокодил Гена — быстро Аре десятку!

— Ну идет-идет, — ретировался Гена, достал из кармана скомканные десять рублей и вручил Араму.

Компания покинула кладовую. Первой ушла Жанна, за ней Гена, потом Арам. Он запер дверь, тихо спустился в холл отеля и вышел на улицу.

Пока в гостинице «Жемчужина» развивались бурные события, в доме начальницы общепита Киры поднимали бокалы за её младшего сына.

Первой покинула день рождения Клавдия Ивановна. Она устала и отправилась в свою квартиру. Последней ушла спать Кира. Она до полуночи беседовала с Юрой. На работе Кира предупредила секретаршу, что придет попозже. Хорошо отлаженный механизм общественного питания не требовал постоянного присутствия начальницы. Все, что надо, могли решить ее заместители.

Утром следующего дня один из её помощников — Ашот проводил сверку продуктов на складе пищекомбината. Здесь формировали заказы городских точек питания. Имелась на пищекомбинате и собственная столовая.

В межсезонье она работала в ослабленном режиме. Но, тем не менее, работала. Пара кухонных работниц производили раскладку закусок. Одна из них нарезала лук, вторая вскрыла жестяную банку сельди Иваси. Ее содержимое немало удивило работницу.

— Валюха, смотри, — позвала она напарницу.

Та подошла. Пару секунд работницы в недоумении смотрели на банку. Вместо сельди она была заполнена черной икрой. Валюха взяла икру на кончик ножа, попробовала на вкус.

— Настоящая, — размышляя, произнесла Валюха, зачерпнула из банки вторую порцию икры, передала напарнице.

Та отведала деликатес. Работницы вопросительно посмотрели друг на друга.

— А ну, открой другую, — предложила Валюха.

Напарница вскрыла следующую банку. Там тоже вместо сельди оказалась икра. Валюха прочла на банке этикетку: «Сельдь Астраханская».

— Так… Эти себе возьмем, а я со склада другие принесу, — приняла она решение.

— Спрячь, и никому ни слова, — передала она банки напарнице, поправила чепец и отправилась на склад.

Когда она вошла, Ашот и кладовщик, которого уважительно именовали Степаныч, сидели за письменным столом. Ашот изучал какую-то бумагу, а кладовщик давал ему пояснения.

Валя несмело подошла и остановилась в ожидании паузы для своей просьбы. Наконец кладовщик поднял на нее глаза.

— Ты что, не видишь, я с начальником разговариваю? — укорил он бестолковую работницу.

Умудренный годами работы Степаныч знал правила общения с начальством. Главные из которых: «не лезь поперек батьки в пекло» и «не встревай в разговоры старших». Валя же этих правил не знала, и это сыграло с ней злую шутку.

— Мне только взять сельди, — поспешно выдала она, зачем пришла.

Кладовщик кивнул на полку с банками — бери и уходи, но, что-то сообразив, он изменил свое решение.

— Ты же брала. Если тухлые, будем всю партию менять.

Валя замялась. Присутствие на складе Ашота лишило её уверенности.

— Они не совсем…, — ответила она уклончиво.

Проницательный Ашот сходу заметил странную робость кухонной рабочей.

— Говори прямо, что случилось? — по-свойски спросил он её, как бы желая помочь в проблеме.

— Ничего не случилось, — попыталась уйти от ответа Валя, — Если больше взять нельзя, я пойду.

Ашот ее остановил.

— Не юли. Я все равно узнаю, — с нажимом произнес он, — Домой селедки ты бы и так взяла, без разрешений.

— Там не селедка, — замялась Валя.

— А что там? — начал допрос Ашот.

Не ответить ему или пытаться что-то скрыть стало невозможно.

— Там икра. Черная, — обреченно выдала Валя.

— В банках с сельдью? — заинтересованно уточнил Ашот.

— Вместо нее.

— Во как! — удивился Ашот и встал из-за стола.

— Пойдем, покажешь, — по-хозяйски распорядился он, — Молодец, что сразу пришла.

Ашот и Валя направились на кухню. Степаныч тоже поднялся, но Ашот его остановил:

— Занимайся своими делами.

Ашот с работницей вошли на кухню. Увидев начальника, напарница Вали тут же выставила на столешницу вскрытые банки. Поникший вид Вали без слов объяснял, что произошло.

Ашот отогнул крышку банки, пальцем зачерпнул из нее икры, попробовал на вкус.

— Будем возвращать…, — смакуя икру, объявил он, составил банки одну на другую и вышел с ними из кухни.

— Как же! Возвращать они будут, — в сердцах обронила Валюхе напарница.

Работникам, непосвященным в сложные дела руководителей, представляется, что начальство получает все легко и просто. На самом деле, свои барыши те, как правило, добывают хитроумными способами.

Ашот принес банки на склад, выставил на стол. Степаныч с интересом поджидал босса.

— Икра, — ткнул в банку пальцем Ашот, — надо посмотреть, что в остальных. У тебя их сколько?

— Двадцать банок. Вчера получили, — оглянувшись по сторонам, пояснил кладовщик, встал из-за стола, и они с Ашотом прошли вглубь склада, где поштучно пересчитали упаковки астраханской сельди.

Возле одного из стеллажей Степаныч заметил праздно сидящего рабочего. Нагруженную картофелем тележку он поставил у стеллажей, а сам уселся на пустой ящик.

В обычной ситуации Степаныч не придал бы этому значения, но в присутствии Ашота он проявил служебное рвение.

— Ты чё расселся, — окликнул он рабочего.

— Так «Требование» надо подписать, — встрепенулся работник, быстро поднялся и принес кладовщику стандартный листок.

— Неделю работаешь, а не выучил. «Требования» я подписываю все разом, а не каждую по отдельности. Забыл что ли? — быстро черкнул подпись Степаныч, — Давай, живо вези на кухню.

Работник сунул бумагу в карман халата и удалился. Ашот и кладовщик продолжили стоять у банок с сельдью. Ашот достал складной нож и прорезал крышку банки. В ней была черная икра.

Не говоря ни слова, они с кладовщиком вернулись к столу. Ашот поднял трубку телефона.

— Кире будешь звонить? — залебезил кладовщик.

— Э-э-э.., зачем? Тигран в баре продаст, — беспечно объяснил кладовщику Ашот, подразумевая и его интерес в этом деле.

Умудренный Степаныч кивнул в знак согласия, но решил подстраховать свое участие. Мягко, в виде совета, он повторил свое предложение.

— Кире бы все-таки надо сообщить. Нехорошо может получиться… Начальство!

Ашот понял намек и, уже набирая телефон Тиграна, подтвердил кладовщику его участие в доходе от махинации.

— Степаныч-джан, а я что, тебе не начальство? Сказал, не обижу, — произнес он твердо.

Такой ответ кладовщика не устроил. Он красноречиво кашлянул и, почёсывая затылок, продолжил раздумывать.

— Ладно. Эти возьми, — ткнул в открытые банки Ашот, — У тебя женщина молодой есть, будете кушать. Икра для тонуса хорошо. Поднимает, — подмигнул он Степанычу.

Тот кивнул, что согласен получить свою долю банками, и вопрос разрешился.

Ашот умело решал дела. И не только в системе общепита. За эти способности Кира и держала при себе проворного помощника Ашота.

Должность он занимал неприметную, отвечал за сбыт продукции. Но все знали, что именно он правая рука всесильной начальницы.

А вот Тиграна, своего младшего брата, Ашот устроил на весьма доходное место — директором валютного бара-ресторана. Кира не допускала семейственности в системе управления ее ведомства, но для Ашота сделала такое исключение.

Теперь Ашот вполне обоснованно полагался на Тиграна. В валютном баре несложно провернуть комбинацию по продаже «левой» икры. Денег это сулило немало, могло хватить на подержанный Жигуль.

Ашот рассчитывал, что это будет нехитрая операция, но те, кто как бы по ошибке поставили на склад Пищекомбината банки с икрой вместо сельди, задумали весьма сложную игру.

Пока Ашот и кладовщик обсуждали как им поступить с «левой» икрой, скучавший до этого рабочий склада выкатил тележку за двери, но прикрыл их не до конца, стоял и наблюдал за ними. Намерения Ашота понять было не сложно по его жестикуляции.

Рабочий снял трубку с висевшего на стене телефона, набрал номер и произнес:

— Он клюнул… Помощник начальницы Ашот. У него черная Волга 27—720, выезжать будет с грузового двора.

Не дожидаясь ответа, рабочий повесил трубку и покатил тележку с картошкой в направлении кухни.

Ашот беседовал с братом более обстоятельно. Как только тот ответил, он сразу перешел к делу:

— Слышь, Тигран, купи в магазине двадцать банок селедки по два кг и привези на Пищекомбинат, — выдал он брату указание.

Тигран удивился такому заданию, начал расспрашивать, зачем это надо, но Ашот его остановил. Все объяснения он сделает потом, а сейчас он ждет его с банками.

Тигран снова запротивился, стал канючить, что у него нет пропуска и он не сможет занести на комбинат банки из магазина.

Ашот начал злиться, перешел на армянский, обозвал Тиграна тугодумом.

— Какой пропуск? Я сам к тебе выйду! Давай, одна нога там, другая здесь, — скомандовал он строго и повесил трубку.

— Скоро будет, — перевел он кладовщику с армянского на русский свой разговор с братом, — Давай грузи, — показал он на стеллаж с банками «премиальной сельди», — отвезем банки на проходную, там с Тиграном обменяемся.

Ашот проводил свою шкурную операцию, а сочинский отдел КГБ проводил свою в интересах ведомства. Руководили этой операцией из Москвы.

Звонок работника склада — осведомителя КГБ- запустил её очередной этап.

Неискушенным обывателям представляется, что операции спецслужб сложны и хитроумны. Так бывает. Но чаще они весьма незатейливы. Исполняют их не супергерои, а рядовые сотрудники отделов. А еще в любой громоздкой структуре, коей и являлась госбезопасность, существует длинная цепь подчинения, и проявлять личную инициативу никто не решается. В случае неудачи инициатива наказуема, а в случае успеха награду получит начальник.

Приняв звонок от осведомителя, майор сочинского отдела КГБ отправился с докладом к начальнику. Тот созвонился с кем-то вышестоящим, получил инструкции, и выдал их сотрудникам. Время шло, гебешники совещались, а Ашот свою операцию практически завершил. Степаныч загрузил в тележку банки с икрой, и они с Ашотом привезли их на проходную комбината. Там их дожидался Тигран.

Уложив руки на вертушку турникета, он постукивал по ней ладонями.

— Привез? — спросил его Ашот.

— Ты сказал — я сделал. В машине лежат, — распрямился Тигран.

— Молодец, — похвалил брата Ашот, — Щас обменяем твои банки на наши, — толкнул он вертушку проходной.

Она оказалась закрытой, Ашот заглянул в окошко вахтера.

— А он ушел. Попросил меня тут побыть, — пояснил отсутствие вахтера Тигран.

— Как ушел? Куда? — проявил начальственный гнев Ашот.

— Через дорогу пошел, в магазин. Пивом затариться. Закуска у вас тут есть, а пива нет, — рассмеялся Тигран.

Ашот по-армянски выругался. Не злобно, а так — для придания живости.

— Может и лучше, что его нет, — просунул он пару банок из тележки под турникет.

Степаныч последовал примеру начальника. На стороне Тиграна быстро выросла горка из банок.

— Ашот, чё за цирк ты устроил? Я такие же привез, — сдвинулся в сторону Тигран, освобождая для банок место.

— Нет брат, не такие. Забирай, — продолжил двигать банки по полу Ашот.

Тигран составил из банок стопу и понес её перед собой, как носят на стройке кирпичи. Обратно он принес такую же стопку банок из машины.

Обмен произвели всего за несколько минут, еще до прихода вахтера. Банки с икрой Тигран повез в бар, а купленная им в магазине сельдь заняла место на складе Пищекомбината.

Спустя час Ашот выехал из ворот комбината, проехал метров сто, и его остановил гаишник. Сразу за милицейским авто стоял белая «Волга». Ашот покривился, съехал на обочину и вышел навстречу милиционеру.

— Как-то это неправильно, — промелькнуло у него в голове.

— Капитан Касатонов, — откозырял Ашоту гаишник, — Ваше водительское и техпаспорт.

— Что-то не так? Я лишь выехал, — прощупывая ситуацию, дружелюбно начал Ашот, неспешно вынул и передал гаишнику документы.

Тот взял их и направился к впереди стоящей Волге. Из нее как раз вышли двое в штатском.

Гаишник показал им документы, и штатские подошли к машине Ашота. Один из них, бравой военной выправки, заглянул в салон, второй, постарше, обошел машину.

— Багажник откройте, — подозвал он Ашота.

— Э…, — поднял ладонь Ашот, — Там ничего. Пусто. А вы кто? ОБХСС?

Вопрос Ашота вызвал у того, что постарше, кривую ухмылку.

— Госбезопасность, — предъявил он Ашоту красные корочки и повторил свое требование.

Ашот пожал плечами, отомкнул замок и поднял крышку багажника.

Там ничего кроме запаски не было. Гебешники переглянулись.

— Вы же здесь работаете? — в упор глядя на Ашота, спросил его старший.

— Здесь. А где еще? — простецки отреагировал Ашот, — Есть проблема?

— Проблема? — задумчиво задал самому себе вопрос гебист, пытаясь уловить реакцию Ашота, и, чуть помедлив, продолжил:

— Экскурсию нам проведете? На ваш склад, — с прищуром посмотрел он в глаза Ашоту, но умудренный жизнью армянин лишь улыбнулся, не проявив и йоты волнения.

— А всё. Склад до часу, — постучал пальцем по циферблату часов Ашот, — Никого нет.

— Но мы то с вами есть… Заведующую пригласим, — с долей ненависти произнес старший гебист, документы Ашоту не вернул и кивнул напарнику идти в их машину.

Сотрудники КГБ сели в служебную Волгу. Старший кашлянул, расслабился и снял трубку радиотелефона. Его бравый напарник в ожидании звонка, напротив, напрягся.

— Прокол. Гарантированно выдадут тюлей. Доложим обстановку, получим новые указания, — пояснил ему старший.

Бравый напарник кивнул, что готов к новому указанию, раз предыдущее выполнить им не удалось. Старший усмехнулся.

— Сначала тюлей получим, — поднял он палец.

Гебист созвонился с начальником, кратко объяснил ситуацию и получил новые указания. Временами он отвечал: «так точно», «понял», «обязательно выясним и проверим».

Завершив беседу, он объявил:

— Двигаем с армянином на их склад, хотя, уверен, что там уже пусто. Видишь, как он держится. Главное — найти банки с икрой. Результат нужен сегодня, иначе кердык. Такие дела, — развел он руками, — Враги не дремлют.

Гэбисты вышли из машины и направились к Ашоту.

Изображая безразличие, он расслабленно сидел в своей Волге, и только глаза выдавали напряженную работу мыслей в его голове.

***

Виталий в этот день появился на работе ближе к обеду. Строгого режима работы у него не было, особой ответственности тоже. И хотя должность завхоза не престижна, получить ее в лучшей сочинской гостинице «Жемчужина» совсем не просто. Виталия же взяли и без опыта работы, и без минимального обучения. Приложила к этому руку мать Виталия — Кира. Для нее это не стоило ничего. Достаточно было лишь ее звонка директору гостиницы, и все тут же решилось.

Должность завхоза для сына начальницы Общепита просто придумали. Раньше ее не было. Кладовщица и кастелянша вполне справлялись с этими делами, но Виталию выделили кабинет, и он «маневрировал» между различными службами гостиницы.

То, чем занимался Виталий, было скорее досугом, чем работой. Кира устроила сына на работу вынужденно, при весьма неприятных обстоятельствах.

Виталий относился к детям, о которых говорят — ребенок обоих родителей. Черты лица он получил от отца, такие же мягкие и приятные. Конституцией же пошел в мать — стройный, спортивный. От нее же Виталию передались скрытность и умение манипулировать людьми. Еще он мог проявить жесткость, если не сказать жестокость, как по отношению к другим, так и к самому себе. Окружающие ее не замечали. По крайней мере, сразу. Она маскировалась за присущим Виталию мягким обращением. Это качество он унаследовал тоже от отца.

Еще школьником Виталий сбежал из турпохода, поехал в Ростов и поступил в цирковое училище. Стать цирковым клоуном он мечтал с детства. Когда все это выяснилось, Кира поехала в Ростов и разрушила, как она считала, глупые планы сына. Виталий вернулся домой, окончил десятый класс и поступил в московский вуз.

Замечание младшему брату о возможностях пуститься в бега с паспортом, Виталий сказал неспроста. У него опыт такого побега был.

Поначалу учеба в московском универе у Виталия шла успешно. Он сдал сессию, вернулся домой и решил поработать во время каникул. Многие студенты поступали так: подзаработать собственных денег считалось престижным. Виталию приглянулась работа бармена, и Кира устроила его в ресторан «Жемчужины».

В Москву Виталий уехал лишь в начале октября, а уже в первых числах января вернулся.

— С учебой полный порядок, — объяснил он домочадцам, — экзамены сдал досрочно.

Клавдия Ивановна порадовалась за внука, Леонид Семенович вникать в дела с обучением не стал. Он и в школу-то, где обучались дети, ни разу не заходил. Только Кира с недоверием отнеслась к заверениям Виталия. Она позвонила в университет, и вскрылось истинное положение. Занятия он не посещал, зачетную сессию пропустил, и его не допустили к экзаменам. Теперь исправить что-либо было поздно, дальше отчисление.

Кира не делала упреков в «пустой след», она предпочитала рациональность, и Виталий попросил мать устроить его на работу, снова в «Жемчужину». Теперь он, правда, хотел получить именно должность, а не место в баре. Со своей стороны он обещал взять академ и продолжить учебу в Москве через год.

***

Виталий вошел в холл гостиницы и направился к стойке регистрации. В замшевой куртке, джинсах и светлых туфлях он скорее походил на отдыхающего, чем на сотрудника «Жемчужины».

— Всем привет, — положил он ладони на стойку регистрации.

Хмурая девушка в деловом костюме кивнула Виталию вместо приветствия, и он переключился на её напарницу.

— Как поживает мой Светик–Семицветик? — улыбнулся Виталик юной блондиночке.

— Хорошо. Работаем, — смутилась девушка, и на её щеках проступил легкий румянец — верный признак влюбленности.

Она сняла с крючка ключ и положила перед Виталием.

— Это от кабинета, а от кладовой ты не сдавал.

Виталий похлопал по карманам куртки, на секунду задумался.

— Дома оставил, — произнес он беспечно и повернулся уходить.

Напарница Светы, следившая за их переговорами, незаметно толкнула её в бок — мол, действуй. Света встрепенулась, и, собравшись с духом, окликнула Виталия.

— Я принесу ключ. Ну, забыл, — повернулся он к девушке.

Она замялась, и потом высказала заученную фразу:

— В Юбилейном «Москва слезам не верит» идет. Мне два билета достали…

— Ты что, меня в кино приглашаешь? — мило улыбнулся юной девушке Виталий.

— Да…, Если ты не против… На восемь вечера, — выдала сразу все, что заготовила Света предмету воздыхания и для уверенности вынула из кармана два билета.

— Тогда с меня кофе с шоколадкой. Любишь сладкое? — бросил щеголь на девушку заинтересованный взгляд.

Света кивнула головой, и Виталий улыбнулся ей в ответ.

— Пойдем, у меня есть, — предложил он мягко.

— А работа..? — засомневалась Света, идти ей с Виталиком или нет.

— Я одна справлюсь, — незаметно тронула Свету локтем напарница, что та должна действовать решительнее.

— Ну так что? Идем? — более настойчиво спросил Виталий.

Света вышла из-за стойки.

Они спустились этажом ниже, прошли к двери с табличкой «Кладовая». К той самой, где вчера переодевались Жанна с подельниками после неудачного развода вахтовика.

Виталий отомкнул дверь, пропустил Свету вперед.

— Настоящий кабинет, — осмотрелась по сторонам Света, — только ведь кофе здесь нет.

— А я же шоколадку обещал. Как в кино, — весело произнес Виталик, рассматривая оставленную ему Жанной бутылку коньяка.

Света неуверенно села на краешек дивана и сложила руки на коленях, в ожидании предложений от кавалера. Он откупорил бутылку.

— Коньяк будешь? — взял он со стеллажа стакан.

— Нет. Ты что?! Я на работе, — повела плечами девушка.

— Я тоже не на прогулке, — улыбнулся Виталик, наливая в него до половины коньяк.

— Ну, давай, — вручил он стакан девушке.

Она приняла стакан из его рук, не решаясь как ей поступить дальше.

Виталий оставил её, пошел и запер на ключ входную дверь.

— Чтобы нам не никто не помешал, — пояснил он, вернувшись к Свете. Она так и сидела со стаканом в руке.

— Помочь? — взял он ее руку, направляя стакан ко рту.

— Не надо. Я сама, — высвободила ладонь Света и сделала пару глотков коньяка.

С непривычки она закашлялась.

— А закусить нечем…, — Виталик забрал у девушки стакан с остатками коньяка, поставил на стол и тут же начал ее целовать.

Света сжалась. Хаотичные поцелуи Виталия не вызывали у нее взаимности. Но его это не интересовало, он завалил девушку на диван, запустил руку ей под юбку.

— Не надо, пожалуйста, — без усилия попыталась остановить его девушка. Но превратившийся в мужлана парень потерял над собой контроль, грубо придавил ее к дивану и в момент, с силой порвал на ней колготки и нижнее белье.

— Щас… Будет сладко-сладко.., — Виталий спешно расстегнул джинсы.

Света попыталась вырваться, но он навалился на нее всем телом.

— Ты же хотела, — сделал он резкое движение, девушка вскрикнула.

Спустя четверть часа они молча сидели на диване. Виталий придвинулся к Свете вплотную, но нежности не проявлял. Он положил ладонь на её колено, и по сути удерживал её. Она же едва сдерживала слезы, перебирала пальцами порванные колготки и вздрагивала.

— Свет, ну ты же сама… Я, правда, не знал, что у тебя «кино» в первый раз, — улыбнулся расстроенной девушке наглец, будто речь шла о забавном недоразумении.

Свету его слова не успокоили и не ободрили.

— Я думала… Мы… У нас…, — начала она всхлипывать.

— Ладно, ну все уже, — с нажимом произнес Виталий, подводя итог случившемуся.

— Мне пора, — встав с дивана, вынул он из кошелька 10 рублей, — Это на колготки. Как-то они порвались, — положил он деньги на стол.

— А можно я здесь еще посижу, — подняла на Виталия несчастные глаза Света.

— Посиди. Только недолго. И причешись, — подбадривая девушку, пошевелил он волосы у нее на голове, отстранился и посмотрел на часы.

У Виталика была назначена встреча. На нее он уже опоздал и потому быстро спустился в холл гостиницы.

Напарница Светы подняла на него глаза.

— Светик скоро будет, — упредил её вопрос Виталий и собрался уже уйти, но его заинтересовала необычная картина.

В холле за журнальным столиком расположились милиционер и крепкий мужчина средних лет. Нога у мужчины была в гипсе, рядом с креслом стояли костыли. Крепыш что-то объяснял милиционеру, а тот записывал.

— Эт чё такое? — кивнул девушке на мужчину в гипсе Виталий.

— Это? — поморщилась девушка, — Инцидент вчерашний. Мужик напился, устроил в номере разгром. Стул сломал, графин с водой вдребезги, а потом с балкона сиганул.

— Ну, бывает. А мента зачем вызвали? — как из любопытства продолжил расспросы Виталий.

— А чувак платить не хочет. Он видите ли заслуженный работник, вахтовик.

— За стул что ли вахтовик не может заплатить? — не поверил Виталий.

— Стул — ерунда. От воды из графина паркет в номере поднялся. А это уже не хило получилось. Мы ему счет за ремонт выставили, а он ментов вызвал. Говорит, на него бандиты напали. Такое несет: какая–то девушка из ресторана, а с ней мент. Глюки, короче.

— Ну-ну, бандиты… Пусть платит. Аферист, — Виталий бросил быстрый взгляд на вахтовика и вышел из гостиницы.

Там он пересек площадь и ускорил шаг по дорожке сквера. Навстречу ему шла Жанна, они встретились и остановились напротив друг друга.

— Ты зачем тут? Я же сказал, лишний раз возле «Жемчужины» не светиться, — мягко произнес Виталий, но от этого его хамский упрек только усилился.

— А ты на часы смотришь? — нервно отреагировала на укор в свой адрес Жанна, — Я полчаса тебя прождала. Мы идем в ресторан?

— Да ну? Прождала? Рассказать мне ничего не хочешь? — Виталик пристально посмотрел в глаза Жанне, — Это не твой клиент в гипсе у нас в холле сидит, заяву на тебя пишет?

— Да ты чё? — перепугано отстранилась Жанна, — Я ваще ни при чем. Это Крокодил с Арой упороли.

Жанна хотела объяснить, как все произошло, но Виталий ее оборвал.

— Эта тема закрыта. Приехали. И скажи Араму, пусть ваш ментовский маскарад из кладовки уберет и ключик мне сдаст.

Виталий развернулся и, не попрощавшись, зашагал в обратную сторону. Жанна присела на скамейку сквера.

— Тварь, — глядя под ноги, раздраженно произнесла она.

Открыв сумочку, она бросила туда стольник. Свернутую в трубочку купюру она сжимала в ладони и хотела вручить Виталику его долю в качестве сюрприза.

Жанна и до этого сталкивалась с прохладным отношением к ней Виталия, а теперь это перешло в открытое хамство.

Но в данный момент не это обеспокоило ее.

— Что, если милиция прямо сейчас начнет меня разыскивать? — пронеслось в голове у Жанны, — А в кладовой гостиницы остались мои вещи. Надо их оттуда забрать. В особенности этот дурацкий браслет.

Ценности в нем не было никакой, дешевая подделка под золото. Но он мог стать важной уликой. Этот браслет ей подарил Виталий в начале их знакомства и сделал на нем гравировку: «Лучшей на свете Жанне от Циркача».

Действовать она решила немедленно. Ключ от кладовой лежал у неё в сумочке. Арам уехал на два дня к тетке в Туапсе и оставил его ей.

Жанна планировала вернуть этот ключ Виталию, но тот не дал сказать ей и слова.

Она встала со скамейки и пошла в гостиницу. Попасть туда можно было минуя холл, через служебный вход.

Спустя несколько минут Жанна вставила ключ в дверь кладовой, но он не повернулся. С тем же результатом она сделала повторную попытку и слегка потянула за ручку. Дверь оказалась не заперта. Жанна вошла внутрь.

Там на диване сидела белокурая девушка, а на столе стояла початая бутылка коньяка.

— Вы к завхозу? — встрепенулась девушка.

— Да…, — разглядывая девушку, протяжно ответила Жанна.

Юную блондинку она узнала сразу. Жанна видела ее несколько раз в гостинице за стойкой регистрации. Необычным был только ее вид. Перепуганная девушка сидела без чулок и без обуви. В руках она держала губку и банку с водой, и при появлении Жанны поспешно убрала их за спинку дивана.

Жанна бросила взгляд на диван. Девушка губкой пыталась удалить с него пятно крови, но от воды оно размылось еще больше.

Все было очевидно. Жанна сочувственно посмотрела на белокурую девчушку. Ни ревности, ни злости у Жанны не возникло. Только жалось к этой юной глупышке, и где-то к самой себе.

— Виталий Леонидович будет позже, — вытерла руки о платье блондинка, ожидая, что посетительница уйдет.

— А он нам не нужен, — спонтанно произнесла Жанна, не вкладывая двойного смысла в свои слова, но второй, главный смысл, она не только высказала, но и приняла для себя окончательно.

— Тебя как зовут? — по-свойски спросила она девушку.

— Светлана, — застенчиво представилась блондинка.

— Вот и хорошо. Ты не против, если я посмотрю настольную лампу себе в номер? — пояснила Жанна зачем пришла.

Света возражать не стала. Жанна осмотрела на стеллаже пару настольных ламп, и одновременно успела вытащить из нужной коробки спрятанный там браслет.

Из гостиницы Жанна вышла, как и заходила, через служебный вход. Настроение у нее испортилось окончательно. Она спустилась к морю, вынула из сумочки браслетик, прочла на нем гравировку, и что есть сил забросила в море.

— Козлина, — произнесла она вслед улетевшему подарку.

Браслет, а с ним и все прошлые отношения с Виталием «пошли на дно».

***

В отличие от милиции, где никто не собирался всерьез заниматься заявлением вахтовика — таких «пьяных» дел на курорте случаются сотни, — в сочинском отделе КГБ развернули активную деятельность по поиску черной икры в банках для сельди.

Знай Ашот, куда ведут нити от этих банок, он не подошел бы к ним на пушечный выстрел. Но Ашот этого не знал. Поговорка «знал бы прикуп, жил бы в Сочи» не сработала. Ашот жил в Сочи и знал здесь всё и всех, но в этом деле прокололся. Жадность пересилила интуицию.

Обнаружив в банках из-под сельди икру, Ашот просчитал естественный вариант ее происхождения. Некоторое время назад КГБ разоблачил группу мошенников, промышлявших вывозом черной икры за границу в банках из-под рыбных консервов. Фигуранты этого дела — директор сочинского магазина «Океан» и его подельники — уже сидели. Уголовные дела закрыли.

Ашот решил, что к ним на комбинат попали «заблудившиеся» банки из партии тех давних поставок. Ну, как было не срубить по-легкому денег?

На первом шаге Ашот обошел гебистов и увел икру у них из-под носа. Но госбезопасность устроена так, что в случае ошибки она мобилизует мощнейшие ресурсы. Шансов у Ашота противостоят системе КГБ просто не было.

Он еще ходил с сотрудниками КГБ по складу пищекомбината, а другая группа гебистов уже опрашивала Тиграна.

Они приехали в его бар, попросили показать им складские помещения. Банки тут же нашлись.

Теперь Тигран сидел с одной стороны стола, а гебисты расположились с другой. Двери промышленного холодильника были распахнуты, и на столе стояла вскрытая банка с черной икрой. На полках холодильника лежали такие же.

Один из сотрудников писал текст опроса, зачитывая его Тиграну.

— … данное действие классифицируется как контрабанда.

— Э-э-э, какая контрабанда, — возмутился Тигран, — Я же вам говорю, в магазине купил. Я не рентген, через банку смотреть. Вы открыли, — показал он на вскрытую банку, — теперь вижу.

— И в каком магазине вы их купили? — напористо спросил Тиграна гебист.

— В «Океане». В каком еще? Чек есть. Можете у продавца спросить, — отбил «атаку» Тигран.

— А на Комбинат питания зачем приезжали, — вступил в допрос второй особист, стараясь показать, что им все известно. Но Тигран и на этот вопрос лишь покривился.

— Приезжал, да, — легко согласился он с гебистом, — Просто. К брату. Я весь день туда-сюда. Клянусь. У нас все честно. Замков нет… Надо — можно взять, — обвёл он руками ящики с дефицитным алкоголем, намекая, что для сотрудников КГБ это все доступно и бесплатно.

Гебисты переглянулись, но не для того — брать или нет у Тиграна взятку. Они поняли, что умного армянина просто так не расколоть.

— Придется поехать с нами, — вынес вердикт старший госбезопасник.

— Зачем ехать? Куда? У меня работа, — запротестовал Тигран.

— У нас тоже, — пожал плечами гебист, подразумевая что работа у каждого своя, и она разная.

Глава 2. Многосвязные люди

Кира проводила совещание. По вторникам она собирала расширенный состав сотрудников общепита.

Такие совещания проводят не ради управления. Эффективнее давать указания лично. Главное в общих совещаниях — их публичность. Кира искусно владела этим механизмом. Кого-то из сотрудников она хвалила, и тогда остальные тоже старались проявить себя ради этой «награды». Кого-то ругала. А что может быть хуже публичной «порки»? Этого опасались и старались избежать. Механизм общих совещаний у Киры работал безупречно. Она умела их проводить.

Пока начальница выдавала сотрудникам указания, секретарша Раечка болтала с её водителем Славиком. Улыбчивый парень умел не только водить машину, но был еще и прекрасным собеседником. Тактичный, с чувством юмора, всегда в хорошем настроении, он заражал своим позитивом.

В приемной тихо мурлыкало радио, диктор вещал о встрече Генсека Брежнева с очередной африканской делегацией.

Звякнул телефон, Рая сняла трубку. Абонент хотел поговорить с начальницей. Рая вежливо предложила ему подождать на линии:

— Кира Юрьевна закончила совещание, и скоро сможет ответить.

О том, что совещание завершилось, Рая поняла по шуму двигающихся стульев в кабинете начальницы. Абонент предпочел перезвонить позже. Рая аккуратно уложила трубку на аппарат.

— А у нас зазвонил телефон. Кто говорит? Слон? — шуточно продекламировал Славик детский стишок и по-свойски спросил:

— Эт кто звонил? Из Москвы? Ты прям вытянулась, как сержант по команде смирно, — подмигнул Славик секретарше.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — не стала отвечать Рая, встала из-за стола и направилась в кабинет начальницы. Оттуда как раз стали выходить сотрудники.

В кабинете у Киры оставался директор приморского кафе. Рая вошла и остановилась у двери. Так она поступала, если для начальницы была срочная информация.

Кира подписала директору кафе какой-то документ, и он сразу ушел.

— Начальник УВД звонил. Просил с ним связаться, — коротко доложила Рая, — Набрать его?

— Не надо. Я сама, — подняла ладонь Кира.

Рая кивнула и вышла.

Час спустя Кира подъехала ко входу в парк. Славик остался в машине, а она направилась вглубь парка. Здесь царило умиротворение. Зимние парки очень хороши, безлюдны и молчаливы. Кира замедлила шаг. Не хотелось торопить время покоя и уединения. Предложение начальника УВД встретиться в неформальной обстановке ничего хорошего не сулило. Беседа не будет приятной.

Кира прошла мимо шахматного павильона. Пара пенсионеров играли там в шахматы.

— Просто сидят и убивают время, — бросила она взгляд на статичные фигуры игроков. — А, может, они им как раз наслаждаются?, — переиначила она свою мысль с негатива на позитив.

На этом философские рассуждения у начальницы Общепита закончились, впереди она увидела Николая Сергеевича Ткаченко — начальника УВД. Он сидел на парковой скамейке и поднялся ей навстречу.

Кира подошла, и они поздоровались.

— Прогуляемся, — предложил начальник УВД, — Не хотел приглашать вас в наше заведение. С нами встречаться не любят.

Кира улыбнулась словам Ткаченко, и они неспешно двинулись по аллее.

— Ну, почему же не любят? Я Вам всегда рада, — искренне выразила Кира свое отношение к милицейскому начальнику.

— Да нет, — скрестил руки Николай Сергеевич, — У других в бочке мёда попадается ложка дёгтя, а у нас всё наоборот. Сплошной дёготь, и так…, — показал он пальцами как берут что-то мелкое, — когда-никогда, ложечка мёда.

— Не пугайте, — настороженно произнесла Кира, ожидая услышать плохие известия.

— Я бы рад, но, увы, — вздохнул Ткаченко, — Вам, наверное, еще не доложили о проверке вашего бара?

— Нет, — удивилась Кира, — А когда это было?

— Вот, — показал рукой Ткаченко, что все произошло прямо перед их встречей, — Час назад. Директор бара задержан. Только это не мы, госбезопасность сработала. Нам уже постфактум сообщили.

Начальник УВД рассказал Кире о найденных в баре у Тиграна банках с черной икрой.

— КГБ серьезную статью будет предъявлять. У Вас, Кира Юрьевна, насчет этой икры есть какие-то мысли? — остановился он у парковой скамейки, предлагая поговорить сидя.

— У нас? Икра? — в сомнении произнесла Кира, присаживаясь на скамейку, — Думаю, случайно попала. Перепутали. Помните нашумевшее дело — в «Океан» икру поставляли под видом бычков в томате.

Кира ответила сходу. Она понимала, Ткаченко пригласил ее не для расспросов. Он решил ей помочь, потому и пригласил.

Дружбы, в полном понимании этого слова, между ними не было. Скорее, у них сложились добрые отношения. Начались они, правда, как в поговорке, что добрыми намерениями услана дорога в ад. Не приносят такие дела пользы.

Кира же осуществила по отношению к начальнику УВД обычное злодейство. Но сделала она его умело, и вышло так, что в итоге Ткаченко оказался благодарен Кире «по гроб жизни».

Он тогда занял кресло начальника УВД, а она заведовала сочинским рестораном. Должность заведующей весьма доходная и уважаемая, но Кира хотела двигаться наверх, а для этого нужны были связи. Обрасти ими не просто. Кире же подходили любые средства, и, когда дочь начальника УВД пришла устроиться в ее ресторан официанткой, то она с радостью ее приняла. Девочка, в тайне от отца, хотела подработать во время студенческих каникул.

Спустя пару недель Кира поставила дочь Ткаченко обслужить армянскую свадьбу на четыреста персон. И так вышло, что у неопытной девчушки образовалась недостача на гигантскую сумму в 600 рублей.

Недостачу Кира организовала искусственно, манипулируя позициями основного и дополнительного заказов. По факту растраты принципиальный Ткаченко обязан был возбудить уголовное дело против собственной дочери. Но на помощь пришла спасительница Кира. Она умело покрыла недостачу за счет устроителей свадьбы. Договорилась с ними о дополнительных чаевых по два рубля с персоны.

С тех пор и сложились добрые отношения у Киры с начальником УВД. Сработали эти отношения и сейчас. Николай Сергеевич решил помочь Кире выйти из опасной ситуации или по крайней мере предупредить её.

— Увы, Кира Юрьевна, в случайность с появлением икры в вашем баре я не верю, — постукивая пальцами, высказал ей свое мнение начальник УВД, — Очень уж молниеносно её там нашли. Гебисты по следу двигались, что-то упустили, или кого-то упустили, а вашего Тиграна уже накрыли.

— Вы сможете этот вопрос урегулировать? — прямо спросила Кира.

— Нет. Однозначно нет, — также прямо ответил ей Ткаченко, — Это уровень Первого секретаря Края, но лучше, если вы поговорите с вашими московскими кураторами.

Кира задумалась. Она привыкла решать разного рода проблемы, в том числе и сложные. Главное, правильно в них разобраться.

— Я точно ни при чем. Бред какой-то с этой икрой, — обронила она, глядя перед собой, — А за совет спасибо.

— Благодарить пока не за что. Назревают большие неприятности, — Ткаченко сложил ладони в замок.

Так он поступал, если добавить по делу нечего, все достаточно плохо, а что-то переменить он не берется.

Кира поднялась, Николай Сергеевич за ней.

— Вот и повидались. Так-то с нами встречаться, — впервые улыбнулся милиционер и на прощание добавил, — Со своей стороны я, конечно, сделаю, что смогу. Но Вы все поняли.

Ткаченко направился вглубь парка, а Кира в обратную сторону, к выходу, где ее дожидался водитель Славик.

Опасения начальника УВД были не напрасными. История с икрой в банках из-под сельди имела далеко идущие корни.

Если бы Кира умела видеть на расстоянии, она бы их разглядела в далекой Москве. Но такой возможности у нее не было. А там в кабинет генерала КГБ вошел сотрудник.

— Присаживайся, — указал ему генерал на ближний стул за общим столом.

Сотрудник бесшумно присел в ожидании разноса. Опытный подчиненный всегда знает, чего ожидать от начальства.

— Провалили твои сочинские подопечные задание. Не справились, — в упор посмотрел на него генерал.

— Там хорошие кадры, — попытался оправдаться сотрудник, — Сходу вопрос не решили, но они продвигаются. Предлагают сделать общую проверку всего Общепита. Ворованных денег там море. Наполняют его, правда, «ручейки» червонцев от официантов и поваров. Проблема только время — перелопатить такой материал.

— Времени как раз и нет. Я потому и разрешил операцию с икрой. Название еще такое дали — «Приманка». Умная рыба приманку съест, а наживку заглатывать не станет. Так-то, — недовольно постучал пальцами по столу генерал.

Сотрудник согласно кивнул головой, и генерал продолжил.

— Времени даю месяц. Но, это на всё. Начальницу Общепита под следствие — воровка ведь по всем статьям. Пусть сидит, дает показания. А главное — составить компромат на Секретаря Крайкома — допустил хищения народных денег. Еще лучше — лично способствовал и покрывал начальницу Общепита. По факту, оно так и есть.

Генерал поднял голову на висевший в кабинете портрет Генсека Брежнева.

— Старик сильно сдает, а Секретарь Краснодарского Крайкома у него в фаворе и своего не упустит. Нельзя в такой момент допустить краснодарского делягу в кресло Генсека. Наш человек должен занять главный пост в государстве, — показал рукой наверх генерал, — Такая поставлена задача.

— Так точно. Мы сейчас наших спецов будем подключать, — бодро доложил сотрудник.

— Это с самого начала было понятно. А ты на сочинских понадеялся, — уложив ладони на стол, поучительно обронил генерал.

Этим жестом он выражал, что далее последует наказание.

Так развивалась в Москве большая игра за кресло Генсека. Кира об этом знать не могла. Она допускала разные варианты откуда появились в ее хозяйстве банки с черной икрой, кроме варианта, что это не местное дело, а операция московского КГБ.

Сейчас ее разбирала злость на Тиграна и Ашота. Как они посмели вести дела у нее за спиной? А в том, что Ашот приложил к этому руку, Кира не сомневалась. Тигран на такое бы не решился.

Кира могла немедленно вызвать Ашота и учинить разнос, но это было не продуктивно. Она не действовала на эмоциях, она загоняла их внутрь себя. Что толку, Ашот запросто объяснит, почему так поступил, да еще и в ее интересах. Он знает, что она ему не поверит, и она это знает. Зачем же тратить на все это время? Сейчас ей надо закрыть проблему не внутреннюю, а внешнюю. С Ашотом она решит все потом и в нужный момент. Сейчас важно другое. Пойманный на «горячем» Тигран будет держаться и сумеет объяснить свою непричастность к «левой» икре. Вопрос только, сколько времени он выдержит давление дознавателей? Рассказывая о грядущих неприятностях, Ткаченко имел в виду неприятности не для Тиграна, а для неё — начальницы Общепита.

***

Утром следующего дня Ашот сам явился к Кире. Он приехал заранее и поджидал ее в приемной. Икорное происшествие он объяснил весьма просто: работницы открыли пару банок, а там вместо сельди оказалась икра. Ментов вызывать он не стал. Мало ли как повернется. Дело гнилое. Хотел избавиться от ненужной проблемы. Попросил Тиграна купить таких же банок, а эти, непонятные, от греха подальше, увезти с общепитовского склада.

— Вас, Кира Юрьевна, утром не было. Думал, придете, я все расскажу и решим, что делать. А какой-то чушь получился, — развел руками Ашот, — Тиграна надо только выручить.

— Я уже этим занимаюсь, Тиграном твоим, а ты адвоката подключай. Знаешь кого? — Кира в упор посмотрела на Ашота, но тот легко выдержал её взгляд.

Он ведь сказал начальнице правду, события изложил правильно и слукавил лишь о мотивах. О них он высказался фразой «от греха подальше», без уточнения, чей был грех и в чем он состоял.

— Я Белкину позвонил, — назвал Ашот фамилию адвоката, посетовав, что жена Тиграна второй день плачет.

— Белкин хороший адвокат. Но оформишь его частным образом. Пусть жена Тиграна не ревет, а сделает заявку от себя лично. Общепит в это не впутывай, — строго объяснила Кира.

— Зачем впутывать? Я понимаю, объяснять не надо, — пожал плечами Ашот, — Производство причем? Здесь личный поступок. Хорошо бы как-то с партийной стороны за человека заступиться, — заискивающе посмотрел он на начальницу.

— Это ты потом Тиграну расскажешь, что хорошо, а что плохо, — подвела Кира итог обсуждению дел.

— Конечно, обязательно расскажу. Молодой еще, опыта нет, — удовлетворенно согласился Ашот, вставая из-за стола.

Ответ начальницы его вполне устроил — она подключит нужные связи для спасения Тиграна.

Ашот вышел из кабинета. Адвокат Белкин поджидал его возле входа в Общепит. Сидя на пассажирском сидении Жигулей, он читал газету.

— Всё для тебя договорился, — втиснулся Ашот за руль Жигулей, — Какой надо будет оплата, я сделаю.

— У меня стандартно. Сейчас штуку, — весело отреагировал Белкин, и, заметив удивление Ашота, растягивая слова, уточнил, — Это еще не мне. На текущие расходы. КГБ — не ментовка.

— Штука с собой нет. Ехать надо. Есть половина, а время дорого, — посмотрел на адвоката Ашот.

— Пусть будет половина, — благодушно согласился Белкин.

Ашот выдал ему заготовленную пачку денег. Белкин положил ее в кейс.

— Сейчас главное, Тиграна правильно настроить. Моя работа в чем? — пояснил свою мысль Белкин, — Мы, адвокаты, клиенту говорим: поймали тебя на трупе с ножом в руках, а ты им: шел, споткнулся, схватился за что-то рукой. Встал — труп под ногами, в руке чей-то нож.

Ашот эту шутку слышал от Белкина раз в десятый. Он лишь хмыкнул, завел машину и отъехал от здания.

— Признаваться ни в чем нельзя. Пусть менты все сами доказывают, — пояснил позицию Белкин.

Ашот подвез его к зданию СИЗО, тот поправил галстук и вышел из машины.

Кира же начала действовать еще вчера, сразу после встречи с Ткаченко. Партийная поддержка высокого уровня вполне могла сработать. Сила партийных боссов состояла именно в их поддержке или отсутствия оной. Себе они оставили этот важнейший рычаг управления. Получить даже самую незначительную должность без рекомендации парторганизации было невозможно. Партия или выражала доверие, или нет. К мнению партийного начальства прислушивались все.

Сама Кира не общалась с партийной элитой напрямую, хотя ее там знали. Она действовала через мужа. По долгу службы Леонид Семенович вращался в этих кругах ежедневно, и как раз этим утром он поехал в Краснодар. Там проходило заседание партхозактива — своего рода посиделки краевого начальства. Проводил их Секретарь Крайкома.

Кира попросила мужа обсудить в кулуарах её проблему: мол, КГБ вмешивается в хозяйственные дела сочинского Общепита, а сейчас идет подготовка к курортному сезону. Может пострадать качество обслуживания трудящихся. Да и каким боком кормежка людей относится к госбезопасности?

— Пусть ваши надавят со своей стороны. Подозрениями по факту хищений должна заниматься милиция, а не госбезопасность, — пояснила задание мужу Кира.

— Это понятно, не объясняй, они сами сообразят, что и как, — вопросительно поднял глаза на жену Леонид Семенович, давая понять, что он должен знать сколько она заплатит старшим боссам за помощь?

— Мы хорошо отблагодарим, — коротко объявила Кира, но конкретную сумму взятки называть не стала.

Она никогда не делала это первой, предпочитала услышать цифру от второй стороны. Логика в этом была простой: Если она назовет слишком маленькую сумму — ей откажут. Если чрезмерно большую, то потратит лишние деньги. А еще, когда ей назовут сумму, то это будет уже не её просьба, а тех, кто её озвучил.

Адвокат Белкин в отличие от Киры во всем придерживался «правильных» с его точки зрения расценок. Он за годы работы в гос-структурах приобрел неформальные отношения на разных уровнях. У него были знакомства и в судах, и в прокуратуре, и в милиции. Стоимость таких отношений зависела от должности нужного человека. Как он сам говорил: «к высокой должности на низкой стопке купюр не дотянешься».

Белкин зашел в нужный кабинет Следственного изолятора, подал милиционеру адвокатское удостоверение. Предварительно он «начинил» его сторублевкой.

Милиционер «изучил» удостоверение, выслушал просьбу адвоката и вызвал сопровождающего. Тот проводил посетителя в камеру к Тиграну.

— Привет, мой друг Тигранчик, — Белкин на полсекунды приобнял заспанного Тиграна, и тут же отпустил.

— Да…, вот…, — вместо приветствия поднял плечи Тигран и с надеждой посмотрел на адвоката покрасневшими глазами.

— Знаю. Говори, — перешел на деловой тон защитник.

— Я банки купил. Больше ничего не было. А они: откуда банки, и про Комбинат… А я там не был. Я мимо ехал, хотел зайти, а вертушка вахтер запер. Я что, козел через вертушка прыгать? Постоял, ушел.

Тигран скрестил руки, опустил глаза в пол. Видимо, именно так он вел себя и с дознавателем.

Белкин на несколько секунд задумался, критически осмотрел Тиграна, и выдал ему свою рекомендацию:

— Всё правильно. По существу ты ответил. Ты не воровал, не убивал. У нас твердая позиция. От нее ни влево, ни вправо, ни вперед. Потерпи… Отпустят.

Тигран неестественно сжался. Он ожидал лучшего ответа, более конкретного.

— Я понял… Семья дома… Я здесь, — понуро объяснил он свое состояние.

— Ну…, — подбодрил Тиграна защитник, — от семьи бывает и неплохо отдохнуть. Ты не волнуйся, бить тебя здесь не будут, пытать — тем более. Я договорюсь о передачах, голодать не будешь. Жди и больше ничего. Понял? — добавил строгости в голосе адвокат.

— Понял, — без интереса ответил Тигран, подкрепив свой ответ кивком головы.

— Вот и складно. На сегодня всё, вижу ты в порядке, –– взял в ладони его руку Белкин, потом встал, постучал в дверь.

Охранник её открыл, адвокат улыбнулся ему и покинул камеру.

Если Белкин решал проблемы по различным каналам, то Леонид Семенович действовал проторенной дорогой. Он предпочитал не обращаться с просьбами к боссам более высокого ранга напрямую. Он наладил доверительные отношения с клерками партийной номенклатуры. Именовалась должность этих клерков странным названием — инструктор крайкома по вопросам…, и далее указывалось, каким.

На заседание партхозактива Леонид Семенович приехал заранее и сразу направился в буфет. Там всегда собирались за чашкой чая нужные ему люди.

Осмотревшись, он заметил подходящую кандидатуру. За столиком только что расположился пухлый мужчина. Леонид Семенович дружески помахал ему рукой, мужчина жестом пригласил сочинского товарища присоединяться и съесть по бесплатному бутерброду.

Леонид Семенович взял из общей тарелки канапе с сыром, налил чашку чая, и подсел за столик однопартийца. Тот занимал должность инструктора крайкома по правовым вопросам. Именно с ним и следовало поговорить о возникшей проблеме.

— Сочинским товарищам привет! — прожевывая бутерброд, по-свойски обратился розовощекий толстяк к коллеге по партийной работе, — Какие у вас там погоды? У нас здесь просто мерзопакость. Ветер, утром моросило.

— С погодой нормально. Да и все остальное как бы положительно, — размеренно произнес Леонид Семенович, как в виде вступительного слова перед докладом.

— А почему «как бы»? — вытер салфеткой рот собеседник и продолжил в деловом тоне, — Знаю. Читал в утренней сводке. Задержан директор сочинского ресторана, подопечный вашей супруги.

— Я как раз и хотел с Вами об этом поговорить. А то раздуют бурю на пустом месте, — мягко высказал свою просьбу Леонид Семенович.

— Насчет бури Вы правы. Сейчас особенно, — задумался инструктор крайкома.

Возникла пауза, но Леонид Семенович не стал уточнять свою просьбу. Он ждал. Собеседник уже ищет вариант решения и сейчас даст ответ.

— Мы же с вами работаем лет так дцать, — инструктор пригубил чай, — Поэтому скажу сразу. В данный момент никто ничего предпринимать не станет. Готовимся к приему Генсека. На март запланирован. А после его визита, думаю, всё само по себе разрешится. А если нет, то мы подключимся. Так вашей супруге и передайте.

Леонид Семенович не удовлетворился ответом партийного коллеги, но не высказал это словами. Он продолжил сидеть, не притронувшись ни к канапе, ни к чаю. Толстяк заметил разочарование Леонида Семеновича и выдал ободряющий итог:

— Мы всё отслеживаем и подключимся после визита Главного, — улыбнулся он коллеге.

Деловая часть разговора окончилась, и Леонид Семенович приступил к чаю и канапе. Что сказать Кире, он тоже решил.

В аппарате Первого Секретаря Крайкома не знали о деталях операций КГБ по дискредитации их руководителя, но то, что такая работа ведется, им стало известно с её зарождения. Вступаться в такой ситуации за кого-то из своих означало лишний раз подставить Крайком. Все ожидали приезда Генсека на лечение в Мацесту. А там в доверительной беседе крайкомовский босс выскажет Первому лицу государства о перегибах КГБ в отношении хозяйственников края. Сейчас не 37-й год — «закручивать гайки». Если сможет повлиять на Генсека, то гебешные дела либо «посыпятся», либо их передадут милиции.

Инструктор крайкома не объяснял этих перипетий, но Леонид Семенович их вполне понял. Обращаться к кому-то еще из сотрудников крайкома не имело смысла. Из возникшей ситуации оставалось лишь извлечь выгоду лично для себя.

Пока Леонид Семенович распивал чай в крайкомовском буфете, Белкин успел побывать не только у Тиграна, но еще и в городской прокуратуре, и сейчас беседовал с Кирой в её кабинете.

— Если оценить в целом, то при определенной работе можно всё урегулировать, — туманно начал ей объяснять Белкин положение дел.

От Киры он ожидал вопросов, и сам говорить ей лишнее не планировал. За каждое слова клиент должен оплатить, а любой вопрос потенциально мог повлечь отдельное задание.

Кира такие игры не любила и сразу расставила все по местам. Она выдала Белкину нужный ей результат, перечислив его по пунктам.

— Я не знаю, что у тебя в целом, я хочу знать всё конкретно. Мое задание тебе состоит из двух вещей. Первая — это быстро вытащить Тиграна, пока он не скис. Вторая, что еще важнее — вся эта история с икрой не коснется Общепита. Банки к нам попали случайно.

— Вытащить Тиграна, думаю, мы сможем. Ну, если что-то новое не выплывает за пару недель. А вот со вторым…, — задумался Белкин, — с этим пока не могу сказать. Если в одном из ваших заведений нашли контрабандную икру, могут перевернуть всё и всех. Это месяцами может тянуться. Бухгалтерия, накладные…

Белкин начал перечислять возможные проверки, но Кира его остановила.

— Я поняла. Вытащи мне Тиграна. А будут нас кошмарить, не будут — это бабушка надвое сказала.

— Вот, — согласился Белкин, — за этим я к Вам и пришел. Так сказать, очертить круг задач. Теперь по делу. Ведут его в спешке, как для отчета наверх. Для нас это хорошо. Начни Тигран реализовывать икру, и попал бы с поличным. А так, мячик на нашем поле — предъявить им нечего.

— Для отчета наверх? — отгоняя неприятное ощущение тревоги, проронила Кира.

— Думаю так. Хотели быстро отчитаться о поимке преступников, а отловили только банки, да и те закрытые. Если за десять дней не смогут возбудить Дело, буду подавать жалобу. Прокуратура поддержит. Там я этот момент оговорил, — поднял глаза Белкин.

— Хорошо. Оплата через Ашота, — привычно подвела итог разговору Кира.

Спокойный и рассудительный Белкин придал Кире уверенности, что дело с задержанием Тиграна будет улажено. Настораживал только момент о каком-то давлении сверху. Начальник УВД тоже отметил такую проблему. С чем еще вернется муж из краевой администрации? До завтра он будет в Краснодаре, обещал позвонить и назвать ей просто цифру, но пока не звонит.

Рабочий день закончился, секретарь ушла. В приемной Киру поджидал водитель Славик. Этот улыбчивый парень сопровождал Киру повсеместно, причем делал это с удовольствием.

Такой профессии — личный водитель — не существует. Одного умения хорошо управлять автомобилем здесь недостаточно. Личным водителем может стать только тот, кто готов оказать боссу любую услугу, не считаясь со временем и усилиями. А еще он нередко становится участником или свидетелем интимных дел начальника и потому хранителем его тайн. Если сказать коротко, водитель должен своего босса почитать.

Славик же Киру боготворил. Она была ему и мать, и отец, и старший брат. Одним словом — добрая волшебница Кира. Она могла всё. Благодаря Кире одет водитель Слава был в модный заграничный прикид и не тратил денег на еду. А разве это не волшебство?

Еще, Славик смог прикоснуться к богатой жизни начальницы. Если она обедала со своими знакомыми в ресторане, ему тоже накрывали столик в отдалении. Он носил её сумки с дорогими покупками и на короткое время владел ими. Взять в руки настоящий магнитофон «Сони» стоило дорогого.

Кира вышла в приемную. Славик тут же встал из своего кресла, где всегда поджидал начальницу.

— А ты почему здесь? Я же сказала, меня отвезет Вадим Дмитриевич, — удивленно спросила Кира.

— Пока нет его, — пожал плечами Славик и, как всегда, приветливо улыбнулся.

Вадим Дмитриевич тоже работал водителем в общепите. Но обычным, не персональным. На продуктовой будке Вадим курсировал между городскими точками питания. Кире он приходился дальним родственником по линии ее греческой родни. В запутанных греческих родословных понять степень их родства было непросто.

Родственника жены Леонид Семенович, мягко говоря, недолюбливал. Это от него передала Клавдия Ивановна в подарок Юре гитару на день рождения.

Простодушный грек был прямая противоположность мужу Киры. Вадим располагал к себе. От него исходило ощущение легкости простой жизни. Кира любила греческого простака, но не страстно или нежно, как женщина может полюбить мужчину, хотя и проводила с ним время. Иногда, по настроению, она ужинала с ним в ресторане, потом наслаждалась его силой в постели гостиничного номера. С мужем этого давно не получалось.

Сегодня Кира тоже запланировала для себя такой вечер. Хотелось внести светлых красок в серый негатив рабочего дня. Муж на ночь остался в Краснодаре, и даже не придется смотреть на часы.

Но Вадим отсутствовал. На работе остался персональный водитель.

— Я не знаю, почему он не приехал. Рита всех обзвонила, попросила передать, чтобы он меня подменил, — попытался оправдать недоработку секретарши Славик.

— Теперь-то зачем тебя подменять? Ты здесь, — легко отреагировала Кира на отсутствие сменного водителя Вадима, — Отвезешь меня домой и свободен.

Кира уже подъезжала к дому, а её распоряжение подменить в конце дня Славика, только сейчас дошло к Вадиму. Он сидел в служебной комнате валютного бара и играл в карты с Ашотом. Вадим проиграл ему приличную сумму, и играл под запись в долг. К ним вошел официант бара.

— Ты два часа назад у Киры в кабинете должен быть, — с улыбкой сообщил он Вадиму, наблюдая как тот делает очередную запись долга.

Вадим встрепенулся, отложил карты, и они с официантом отправились к телефону. После безуспешной попытки дозвониться в приемную общепита Вадим положил трубку и выразительно посмотрел официанту в глаза — мол, подтвердишь: я звонил.

Дома Кира никого не застала. Она переоделась, налила себе чашку кофе, включила телевизор. Позвонил муж, едко прошелся по участникам партхозактива, поругал краснодарских поваров гостиничного ресторана и завуалированно назвал сумму взятки для решения вопроса в сочинского КГБ. Кире он произнес цифру без нулей, как оплату за его ужин. Кира ответила, что подумает, супруги обменялись парой фраз и попрощались.

«Совсем они там обалдели. Или Лёня что-то темнит», — положила Кира трубку на рычажки аппарата.

Весь следующий день она выдавала сотрудникам различные поручения. В том числе ей оформили командировку в Москву и привезли билет на самолет. Домой она уехала раньше обычного, вечером предстояло ехать в аэропорт, надо было собраться в дорогу.

Дома опять никого не было, Кира уложила в сумку пару кофточек и легкий свитер. Затем она подставила короткую стремянку к книжному шкафу в гостиной, поднялась на пару ступеней, вынула книгу из верхнего ряда и остановилась. В прихожей раздался шум открывающейся двери. Кира убрала книгу на место, спустилась с лесенки. В гостиной появился Леонид Семенович.

— Куда это ты? — бросил он взгляд на раскрытую сумку жены.

— В Москву. Попробую решить вопрос с учебой Виталия. Может, удастся его восстановить.

Не обращая внимания на мужа, Кира начала укладывать вещи в сумку, поглядывая на него краешком глаза.

— Ну-ну, рассказывай, — потер подбородок Леонид Семенович, — Решила сама, через голову. Имей в виду, в Крае такое не любят.

— А что в Крае любят? — с легкой издевкой произнесла Кира, и, выпрямившись, дополнила уже с раздражением, — День прошел, а никто и не пошевелился. Я за что всех там кормлю?

— Кира, ты мозги-то включи, — покривился на резкость жены Леонид, — Это госбезопасность, там только посадить могут быстро, а всё остальное медленно.

— Не верю. Ты ведь даже ни с кем не говорил. Но в Москву я по делам Виталия.

Кира в упор посмотрела на мужа. Но он легко выдержал ее взгляд. И хотя 10 тысяч рублей он задумал получить у Киры для себя, а совсем не на взятку, ни один мускул не дрогнул у него на лице.

— Виталий взрослый. Пусть сам решает нужен ему этот Патрис Лумумба или нет. Дурацкий университет. Только зря деньги тратить.

— Сам он уже нарешал. И деньги здесь ни при чем. Еще спасибо мне скажет, — Кира прикрыла сумку, давая понять, что разговор окончен.

Леонид понял, что он должен уйти, и уже на ходу добавил:

— Деньги всегда «при чем», — с усмешкой кивнул он на лесенку возле книжного шкафа, — Теперь буду знать где хранятся семейные финансы… А сейчас прилягу. Заболел.

Леонид Семенович повернулся уходить. Но фраза про деньги Киру задела.

— Я зачетку Виталия искала, — бросила она вслед мужу, — И деньгами меня попрекать нечего. По делу я никому из вас не отказываю.

Леонид отвечать жене не стал. Он удалился молча, а Кира подошла к двери, прислушалась. Поняв, что муж зашел в спальню, она поднялась по лесенке, вынула нужную ей книгу с полки и быстро спустилась. Расстегнув сумку, Кира отогнула в книге первый десяток страниц, далее их прорезали, и там лежали пачки денег. Кира вынула пачки и уложила в сумку под свитер. Затем она сняла с полки вторую книгу-муляж. Она была на четверть заполнена золотыми кольцами, серьгами и цепочками. Ее Кира лишь открыла и сразу затолкала в боковой кармашек своего саквояжа.

Вскоре приехал Славик, и она спустилась к машине.

— В Аэропорт? — уточнил Славик, повернув ключ зажигания.

— Сначала на дачу, — коротко ответила Кира.

К разговорам она была не расположена. Славик кивнул, и они поехали молча.

Глава 3. Семейные тайны

Дача была единственным приобретением семейства начальницы общепита. Роскошную пятикомнатную квартиру Леонид Семенович получил от государства. Должность секретаря крайкома позволяла иметь такую площадь. А дачу они с женой построили за свои деньги. В благоустройство участка и хорошо оборудованный дом они вложили немалые средства. Уйма сил ушла у них на обсуждение проекта и подбор мебели.

Тем не менее, Кира приезжала на дачу время от времени, а её муж — городской житель — появлялся там лишь по необходимости. В основном за дачей следила Клавдия Ивановна и нередко там ночевала.

Кира подъехала к даче. Славик остался ждать её в машине, а она забрала сумку и прошла в дом.

Клавдия Ивановна суетилась на кухне. Увидев дочь, она всплеснула руками.

— Кира, вы уже приехали? Что-то рано, я еще не собралась.

— Да нет, мам, я в аэропорт. Заехала по дороге. Славик заберет тебя на обратном пути.

— Вот и хорошо, — засуетилась Клавдия Ивановна, — я как раз кусты малины подрежу, пока они в рост не пошли.

Из ящика стола она взяла секатор и поспешно ушла, а Кира осмотрела кухонные полки. Не найдя там то, что искала, она взяла ключи от подвала. Вход в него был с улицы. Кира обошла дом и спустилась в подвал. Там хранились плоды труда Клавдии Ивановны — банки солений, компотов и варенья. На каждой из них имелась наклейка с указанием даты приготовления.

Кира взяла попавшуюся её под руку банку соленых огурцов, стянула с нее резиновую крышку, и высыпала огурцы в стоявшее на полу ржавое ведро. Она хотела протереть банку тряпкой, но в подвал спустилась Клавдия Ивановна.

— Может, поешь? Дорогая дальняя. Давай разогрею, — остановилась она перед Кирой.

— Не надо. Я из дому, — вернув банку на полку, произнесла Кира, ожидая, что мама уйдет.

— Ну как «не надо»? — подняла на дочь глаза Клавдия Ивановна и, кивнув в сторону полки, с интересом спросила, — А банка тебе зачем?

Кира на секунду замешкалась, и тут мама увидела огурцы в ржавом ведре.

— Ты что наделала?! Огурцы — в ведро! — вскрикнула Клавдия Ивановна.

— Мам, они скисли. У тебя с твоими «наклейками», черт ногу сломит.

Кира взяла банку из-под огурцов и, пытаясь оправдаться за содеянное, начала отдирать с нее бумажку. Но Клавдия Ивановна уже не слушала её. Она подхватила ведро с огурцами и понесла их из подвала. На ходу она лишь повторяла:

— Я их помою… Сумасшедшая. Кто же еду выбрасывает?..

Мама ушла, и Кира довела начатое до конца. Она вынула из сумки книжку-муляж с золотыми украшениями и пересыпала их в пустую банку. Та заполнилась до половины. Затем Кира вытащила из деревянной облицовки стены пару вставленных в неё гвоздей и сняла одну из досок. Там в потайной нише стояла трехлитровая банка, заполненная золотыми украшениями до самого верха. Кира поставила в тайник очередную банку с золотом, закрыла тайник и поднялась наверх.

Когда она вошла в кухню, Клавдия Ивановна мыла в кастрюле огурцы. Не обращая внимания на дочь, она взяла пупырчатый огурчик, откусила и стала его есть. Кира подошла и обняла её за плечи. Мама погрузилась в работу и уже не сердилась.

— Ничего они не кислые. Все тебе не так, — беззлобно обронила она дочери.

— Мам, ну прости, — поцеловала маму в висок Кира, — Конечно, хорошие огурцы. Это мы плохие… Я перепутала. Надписи в подвале отсырели, взяла из одной, а высыпала другую.

В подтверждение, что мамины огурцы хорошие, Кира тоже взяла из кастрюли огурец и начала его есть. Тихое единение с матерью продолжалось несколько секунд, и оборвалось в момент: Кира глянула на часы.

— Всё, мне пора, — заторопилась она, чмокнула маму в щеку, поправила на плече сумку и быстро ушла.

***

В Москве Киру встретил водитель её московской коллеги и отвез в гостиницу, где для Киры был зарезервирован номер.

За день она устала. Дорожная суматоха всегда выматывает. Она бросила сумку на кресло и упала на кровать — хотелось расслабиться в покое и тишине. Но не прошло и минуты, как из соседнего номера раздался громоподобный голос мужчины. Он разговаривал с кем-то по телефону.

— Нет, нет и нет! — орал он в трубку, — Это госзаказ! Не буду я входить в ваше положение, под суд пойдете! Прокурору будете объяснять ваши трудности!

Кира постучала мужчине в стену. Но результат оказался нулевой, телефонная перепалка продолжилась с удвоенной силой, и ей пришлось встать с кровати. Она вышла в коридор и раздраженно стукнула в дверь соседнего номера.

Открыл ей коротко стриженный подтянутый мужчина. Его вид и в особенности выражение глаз выдавали в нем начальника. Людей такого типа Кира хорошо отличала — они окружали ее на работе.

Ожидая услышать, зачем к нему пришла разъяренная женщина, мужчина поправил галстук.

— Вы не могли бы не шуметь, — смерила Кира взглядом мужчину, — Не знаю, кого Вы там под суд отдаете, но делайте это без крика. От Вас вся гостиница содрогается.

От властного тона красивой женщины мужчина смутился.

— Калининград. У них там снег с дождем, а они мое оборудование хотят без контейнера отгрузить, — спокойно объяснил он ей причину своего гнева.

Киру такой способ извинения не устроил.

— Надеюсь, Вы им докричались. Хотелось бы побыть в тишине, — осадила она мужчину и, уже уходя, добавила, — Дикость какая, кричать в телефон.

Мужчина к такому обращению тоже не привык и на секунду замешкался. Ответ норовистой даме он выдал, когда она уже заходила в свой номер.

— Во-первых, я извинился. А грубить, знаете ли…, тоже не признак культуры.

Кира сделала вид, что не услышала замечаний в свой адрес. Не оборачиваясь, она вошла в свой номер. Своего она добилась —