вался для описания отнюдь не безобидных политических практик, для выявления аутсайдеров и козлов отпущения, для моральных призывов в поддержку действий, которые наносили вред другим группам и индивидам, или к участию в этих действиях; кроме того, это понятие функционировало в качестве одного из механизмов власти и ее реализации в процессе формирования наций (Anderson 1991 / Андерсон 2016). В политическом смысле оно может подразумевать целостность и гомогенность в ущерб открытости изменениям и разнообразию. Академическая история этого термина слишком легко предполагает целостность и гомогенность в том смысле, которые не вполне соответствуют современному миру мобильностей и разнообразия.
Проблема, связанная с понятием сообщества, заключается в том, что оно всегда имеет политический характер — оно всегда в значительной степени связано с властью, — но ни в критических урбанистических исследованиях, ни в таких же работах более конформистского, а то и консервативного толка оно по определению не имеет политической прописки. Лишь потому, что в социальных дисциплинах изначальный подход к идее сообщества связывал ее с «органическими» и естественными характеристиками, это понятие, похоже, «неизбежно… принадлежит в большей степени социальному порядку прошлого» и отождествляется с «ситуациями стабильности и устойчивости», так что вся дискуссия уклоняется в консервативную сторону (Day 2006: 6), а «изменение стало конструироваться в качестве его недруга» (ibid.: 8).
«сообщество», похоже, вызывает у них отвращение. Это слово, мол, вышло из моды — более того, оно не просто старомодно, а может быть, и консервативно. Напротив, новая терминология урбанистики связана с сопричастностью, домом, привязанностью к месту и идентичностью.
Посредством ностальгии фрагментированные сообщества могут представляться целостными и едиными: ностальгия «становится способом создания связей» (Savage et al. 2010: 117) и формирует сюжеты о принадлежности, в основе которых лежит конкретное место. Так что, на мой взгляд, изложенные выше истории восточных берлинцев, италоамериканцев или роттердамцев — это не просто ностальгические сетования по утраченному сообществу.
способ порождения и понимания воспоминаний о прошлом у тех или иных социальных групп напрямую указывает на то, как они понимают свое положение в настоящем
Необходимые подмостки для этого обеспечивают городские пространства (ibid.: 283), и в этой небольшой книге будет рассмотрена концепция сообщества как городской практики.
