Роман Яны Верзун «Зависимые» — попытка осмыслить природу созависимости, психологических травм и саморазрушения через привычные сюжеты современной российской прозы — алкоголь, пустота, попытки найти себя на дне бокала или в чужих объятиях. На уровне замысла это вполне достойное направление: автору явно небезразличны темы зависимости, психологического насилия и внутреннего кризиса. Однако исполнение оставляет ощущение поспешности, недосказанности и некоторой писательской наивности, что делает книгу больше похожей на затянувшуюся социальную брошюру, чем на художественное высказывание.
Главная героиня — молодая женщина, застрявшая между любовной зависимостью и алкогольной, между желанием быть нужной и страхом остаться одной. Это типичная героиня «новой женской прозы» — немного уставшая, но отчаянно ищущая смысл. Верзун будто пытается провести читателя по всем стадиям деградации личности под влиянием зависимостей, однако делает это слишком прямолинейно, в духе плакатов из наркодиспансера: “Сначала ты выбираешь вино, потом вино выбирает тебя”.
Эпизоды сменяют друг друга без внутренней логики: сцена в баре, ретроспектива детства, внезапное признание любовника, философское рассуждение о пустоте жизни. Так называемые переходы скорее напоминают монтаж сериалов начала 2000-х — внезапный срез, обрыв фразы, и мы уже в другой временной плоскости. Это могло бы работать как художественный прием — отражение внутренней нестабильности, — но выглядит скорее как неумение удержать внимание.
Многие сюжетные узлы не получают разрешения. Второстепенные персонажи — подруги, любовники, коллеги — как один зависимые — появляются и исчезают без следа, не оставляя ни развития, ни катарсиса. Конфликт с матерью упоминается несколько раз, но каждый раз отбрасывается как нечто побочное. В итоге складывается впечатление, что автор не знает, куда ведет собственную историю.
Яна Верзун явно стремится писать «по-современному»: короткие, нервные фразы, разговорная лексика, нарочитая простота. Однако эта простота оборачивается графоманским флером. Предложения звучат неестественно — будто записанные с диктофона внутреннего монолога без редактуры.
Наивность повествования проявляется не только в языке, но и в том, как Верзун трактует проблему зависимости. Почти все герои, столкнувшись с болью, бегут к бутылке — и книга не столько исследует причины этого бегства, сколько фиксирует сам факт. Да, Верзун пытается заговорить о внутренней пустоте, детских травмах, о невозможности быть услышанным, но эти темы лишь мелькают. Они обозначены, но не прожиты. Поэтому от текста остается ощущение буклета о вреде алкоголя — с благими намерениями, но без литературной силы.
Можно заметить влияние школы Оксаны Васякиной — прежде всего в стремлении писать честно, исповедально, без украшений. Однако между честностью и художественным высказыванием пролегает пропасть. У Васякиной боль обретает поэтичность, а исповедь превращается в искусство. У Верзун боль остается болью — необработанной, прямолинейной, бытовой. Ее тексту не хватает метафорического измерения, умения превращать личное в универсальное.
В результате «Зависимые» производят странное впечатление гибрида. С одной стороны, — автобиографизм, травма, тело, честность. С другой вайб писателей нулевых: смесь Минаева с Робски, только глянец чуть другой и показного цинизма чуть меньше. Есть ощущение, что Верзун пытается совместить социальную остроту с «городской прозой о чувствах», но баланс не удается.
Тем не менее, у книги есть потенциал. В ней чувствуется искренность. Верзун явно пишет о том, что знает. Возможно, поэтому роман читается быстро, несмотря на все его шероховатости. Однако литература требует не только искренности, но и умения структурировать боль, превращать личное в художественное.
Это книга, написанная без должной литературной выучки. Скорее эмоциональный монолог, чем роман.
