автордың кітабынан сөз тіркестері  Они отвалились

Дмитрий Окрест, Егор Сенников

История повторяется трижды — как трагедия, как фарс и как пост в паблике.

Вот простейшая формула модернизации — не набор ценностей, а геополитический императив: либо у вас будет сталелитейная и судостроительная индустрия с полагающимися им квалифицированными кадрами, либо к вам приплывут те, у кого это уже есть.

ностальгическую моду на девяностые годы, что стало реакцией на официальное позиционирование этого десятилетия как провала, на фоне которого крайне выгодно смотрится последующая эпоха.

Постоянное подчеркивание важности Румынии было обусловлено во многом тем, что румынская партия старалась скрыть свое собственное «нерумынское» происхождение. В ее руководстве было много евреев, немцев, венгров, русскоязычных украинцев, бессарабских евреев, да и русские жены до середины 1960-х были не редкостью среди ответственных работников и руководителей.

Румыния стала фактически единственной страной в социалистическом блоке, в которой «московская партия» не доминировала во внутренней политике. Ее скромная роль позволяла продвигаться на высокие посты людям вроде Чаушеску, который вошел в состав ЦК партии через несколько месяцев после отставки и ареста Анны Паукер.
Во многом именно по этой причине с начала 1960-х при Георгиу-Деже отношения Румынии с Западом постепенно улучшались — курс, который был впоследствии продолжен и развит Чаушеску. Румыния сознательно заняла нейтральную позицию в конфликте СССР с Китаем, стала чем-то вроде медиатора между двумя странами и получала от этого выгоду. На территории Румынии редко проводились учения стран Варшавского договора. Требуя участия в военно-политических решениях ОВД, руководство страны сближалось с Тито.

Ему было 49 лет, он прилетел в ФРГ из теплого Бухареста, в котором как раз зацвели магнолии. В Германию его отправил лично руководитель Румынии Чаушеску — через Иона он отправлял секретное послание канцлеру Германии Гельмуту Шмидту [19].
Но возвращаться обратно — к работе и семье — Пачепа не собирался. Вместо этого он отправился прямиком в посольство США в Бонне и заявил о том, что он генерал Секуритате и просит президента Картера предоставить ему политическое убежище. Вскоре Пачепу тайно вывезли из ФРГ в Америку. Так началась его карьера перебежчика.
«Железный занавес» времен холодной войны вовсе не был таким уж непроницаемым, как может показаться. Шпионы и дипломаты, бизнесмены и политики, диссиденты и журналисты пересекали границу между двумя мирами в ту и другую сторону — то желая продать подороже информацию, то пытаясь заработать как-то иначе, то спасаясь от политического преследования, а то и руководствуясь исключительно тягой к авантюрам и приключениям.

В 1969 году во время ареста надо мной издевался один сотрудник. Я тогда крикнула в сердцах: «Это вам даром не пройдет, это вам аукнется». И вот передо мной сидит тот самый человек, и я напоминаю ему: «Я ведь вам говорила, пан сотрудник». Он не то что узнал, он испугался. Но чего ему бояться? Максимум, что мы могли сделать, — уволить уличенного в злодеяниях из спецслужб и лишить повышенной служебной пенсии.
Раз читала досье сотрудника, который делал обыск в квартире известного диссидента. Он подтверждает, что проводил обыск, и добавляет: «Я его очень-очень уважал». Я присматриваюсь, а он весь дрожит и пот льется с него в три ручья. Но мы не могли бы его расстрелять. Наша комиссия, в отличие от коммунистических времен, даже к аресту не могла приговорить.

Давние границы между владениями Габсбургов, Османов и Романовых поразительным образом проявляются по сей день, равно как и неординарное наследие польской шляхты.
Почему в посткоммунистической Польше фиксируются самые высокие уровни религиозности не только в Европе, но и в мире — в то время как в соседней славянской Чехии они одни из самых низких? Почему в Румынии коммунистический диктатор Николае Чаушеску выстроил себе дворцы и культ по образцам Северной Кореи, а в Венгрии после смерти Яноша Кадара на государственной распродаже инвентаря из его резиденции самым дорогим предметом оказалась картина за 700 евро? Почему Западная Украина такая восточноевропейская, а Восточная и Южная Украина вообще не Европа, а скорее Америка, поселенческое индустриально-аграрное сообщество типа Пенсильвании?

Таким образом, «отвалившись» от одного — распадавшегося — мира, страны попытались влиться в другой, казавшийся более стабильным и прочным, однако речь может идти лишь о вступлении истории на следующий виток, за прохождением которого неминуемо должно последовать и некое новое качество,

Авторы показывают реальные свидетельства того, насколько общества хотели выхода из коммунизма к чему-то новому