Мама всегда говорила, что оптимизм был моей лучшей чертой характера. Крис с Марго заявляли, что он раздражает, на что я отвечала: «Еще никто не умирал, глядя на светлую сторону жизни».
Если любовь подобна одержимости, то, возможно, мои письма – это своеобразный ритуал экзорцизма. Письма словно освобождают меня. Или, по крайней мере, должны бы освободить.
Для меня всегда было очень важно, чтобы я нравилась мамам других людей.
потому что чем больше притворяешься, тем скорее ты сам поверишь.
иногда нужно открыто показывать свои чувства, а иначе они постепенно отравят организм.
полагаю, что в делах сердечных нельзя предсказать, как себя поведет человек.
Если любовь подобна одержимости, то, возможно, мои письма – это своеобразный ритуал экзорцизма.
Такова наша жизнь: в ней нет места для «а что, если бы.».
Существует особенный вид боя, который можно вести только с сестрой, – когда говоришь слова, которые не можешь взять обратно. Ты произносишь их, потому что не можешь удержаться, ты так зол, что они сами прут из горла и из глаз. Ты так зол, что не можешь мыслить ясно. Все, что видишь, – это кровь.
Она не из тех подружек, с которыми можно встречаться каждый вечер или обедать каждый день. Ее можно сравнить с уличной кошкой, которая гуляет сама по себе. Крис нельзя связать с каким-либо местом или человеком.
