Пока я занимался постройкой плавсредства, домовой тоже времени даром не терял – отправился посетить своих лесных родственников, собрав рюкзачок с подарками. Я выделил из своих запасов конфет, шоколада, обожаемых Когоршей бульонных кубиков, «змеиных» супчиков и «бомжпакетов»[155]. Теперь понятно, для чего мохнатый так тщательно трупы «лосей» потрошил – не для себя, выходит, мародерил, а презенты готовил, вот оно как! Глядя, как он складывает в рюкзак фонарики на брелоках, часы, перочинные ножики, зажигалки и прочую подобную мелочь, я не удержался и спросил:
– А фонарики и электронные часы-то зачем? Они же не работают?
– Лешакам сменяем, они всякие красивые штучки любят.
Насколько я знал из рассказов Когорши, лешаки к лешему – Хозяину леса – отношения не имели, а были какой-то отдаленной, диковатой и дремучей родней домового племени.
– Тогда понятно. А своих ты сюда зови. Тебе зараз все не утащить, а я им еще трофейного сухпая подкину. Заодно, что тут происходило, порасспрошу.
– Хорошо, приглашу.
С этими словами домовой взвалил на плечо здоровенный мешок с гостинцами и, тяжело переваливаясь, скрылся в лесу. А «кедр» он так и не снял – понтежник!
Когда я, пришвартовав к берегу готовый плот, вернулся в лагерь, делегация от домовых была уже тут как тут. Похоже, та же пятерка, которую я видел в прошлом году. Хотя могу и ошибаться: домовые – кроме Когорши – для меня на одно лицо, только расцветка меха и спасает.
Мы вежливо раскланялись, я предложил гостям чая и сладости, а потом начал задавать вопросы. Единственное неудобство, что иногда вопросы плохо понимали, а я, в свою очередь, периодически не врубался, что мне отвечают. Пришлось толмачить пообтесавшемуся за время общения со мной и хлебнувшему цивилизации Когорше.
Многого домовые не знали, потому как опасались отираться возле зимовья, пока там находились варлоки – подглядывали издали. Но кое-что мне выяснить все же удалось…
Пожить в домашних условиях у мохнатых не сложилось.
