Мать жила, словно служила богу, в которого ни секунды не верила. И «крупяная медитация» жирной чертой подчёркивала её добровольное эмоциональное бесправие. Ведь она и в боли умела утешить себя только работой.
Мать жила, словно служила богу, в которого ни секунды не верила. И «крупяная медитация» жирной чертой подчёркивала её добровольное эмоциональное бесправие.
Что ржёшь, как кобыла? – удивилась мать. – У нас в Прялкино тоже не все сисястые. Так ходили на растущем месяце доили чёрную корову, садились к зеркалу, её молоком сиськи обмывали. Снаружи к центру. И слова специальные говорили, но слов не знаю, мне нужды не было.
– Помогало?
– Кому помогало, кому нет. Лушке не помогло. Шуст
Говорят, пока ты недоволен жизнью, она проходит. Я представляюсь вам гербарием, которому достаточно, чтоб им заложили страницы книги. Но, живя рядом, вы сумели скопировать мои худшие стороны, хотя очень молоды, очень цельны и обязаны любить и быть любимы. Так что, пожалуйста, по