если изучить презрительные клички, которыми православные и католики награждают друг друга, то можно заметить, что они связаны с крупными богословскими диспутами византийских и римских теологов, которые велись в ХI веке. Православные называют католиков «улиточниками» и «трупоедами». Православный канон запрещал христианину употреблять рыбу и мясо животных, из которых не истекла кровь, а это улитки, лягушки, неубитые рыбы и животные.
емецкая молодежь вдохновила появление аналогичных явлений среди югославянской молодежи, в равной мере у сербской и хорватской. Она верила в прометеевские жертвы ради будущего общего блага. Деятельная, творческая жизнь под вулканами, как предсказывалось в философии Ницше, являлась духовной основой для обеих сторон. Южнославянская молодежь отличалась от немецкой до 1914 года тем, что больше внимания уделяла социальной революции. Ницше с красным флагом был бы ее истинным символом. Прежде чем героически перебить друг друга в 1914 году, немецкая и сербская молодежь и правда много пили из одной бочки. Историк Эмилио Джентиле назвал это общеевропейское увлечение войной как чистилищем «апокалипсисом модернизации». Не существовало единого общего центра, вокруг которого бы эти разрозненные щепки молодежи снова собрались в одно полено. Центр медленно формируется, когда Люба Йованович (Чупа) в 1903 году основывает в Белграде журнал «Славянский юг». Наряду с «Сербским литературным вестником» позднее его страницы будут максимально внимательно читать австро-венгерские полицейские в попытках обнаружить между строк какое-либо тайное общество. Агенты Габсбургов выявили первые тайные организации в 1905 году в окружении боснийского писателя Петара Кочича [15]. В 1907 году в Белграде была создана Южнославянская революционная организация. В 1907 году из Хорватии в Белград переехал офицер Милан Прибичевич [16]. За основу она взяла Устав Революционной организации южных славян. В противовес этим «левым» тайным объединениям католическая церковь основывает публичные общественные организации, получившие название «Католическое действие». Первым этим занялся епископ Махнич [17] в 1905 году со студенческим обществом «Домагой». Под тем же названием после 1918 года будет развиваться более широкая и влиятельная сеть «Католического действия». У них тоже была своя молодежь. Сюда же добавляются попытки сербских офицеров найти себе место в этом движении. Еще до того, как они назовутся «Черной» и «Белой рукой», эти два течения будут восприниматься как противоположные.
Такая ориентация сербских партий на сотрудничество с хорватскими партиями не была ни случайной, ни временной. Идеолог Радикальной партии в Сербии, одно время считавшийся самым умным и образованным сербским деятелем, Милован Милованович [8] опубликовал в 1894 и 1895 годах в партийном журнале «Дело» несколько рассуждений, которые по смыслу следует считать новой сербской доктриной. Они имели такое же значение, что и первая сербская национальная программа Gravamina et postulata (1790) или «Начертание» (1844) Илии Гарашанина. Милованович исходил из того, что ближайшее и дальнейшее будущее сербов будет определяться отношением великих держав к Восточному вопросу. Все, чего к тому моменту добилась Сербия, — разумная оценка и воплощение той выгоды, которую приносила ей опора на Россию. В этих рассуждениях («Восточный вопрос», «Сербы и хорваты») он исходит из того, что русская политика по Восточному вопросу, который, возможно, вступал в последнюю историческую фазу, была пламенем, которым сербы умели обогреться, но старались и не обжечься.
Еще с 1880 года Штроссмайер с радостью отмечал, что черногорский правитель очень благосклонно относится к католической церкви. Недавно появившаяся в Белграде газета «Славянский юг» («Словенски југ»), бывшая тогда вестником радикального сербского национального движения, 2 апреля 1906 года написала: «В Черногории определенное число нечестных людей стремятся, чтобы Черногория разорвала с Сербией все экономические, политические и даже духовные связи. Они пытаются создать среди тамошнего сербского народа новую черногорскую национальность!» Однако такая национальность не была провозглашена, а первыми, кто о ней объявил 1 мая 1945 года, были югославские коммунисты. Это вопрос рациональности: можно ли половину населения общей численностью около полумиллиона человек объявить отдельной нацией? Демократизация захватила все провинции Австро-Венгерской империи. После 1903 года в Хорватии проходят народные волнения, что приводит к изменениям и введению «нового курса». В это время наследник престола Франц Фердинанд пытался преобразовать федерацию дуалистическую в триалистическую. В результате венгры потеряли бы привилегию второго правящего народа, потому что вокруг Хорватии было бы создано югославянское федеральное образование. Помимо триализма императорского двора, существовал еще «триализм снизу». Католические священники пытались превратить беспорядки 1903 года в подобное движение триализма со стороны простых людей. Положение сербов в хорватских провинциях коренным образом изменилось, когда в 1881 году прекратила существование территория Военная граница. Введению Сербского закона 1887 года, по которому сербы получили церковную автономию, хотя в нем православную церковь называли «греко-восточной», предшествовала долгая подготовка. Было узаконено и использование кириллицы. Хотя сербы не получили политических свобод, это был первый случай, когда сербское наименование вошло в закон. Католические евхаристические конгрессы транслировали католическую политическую идеологию всему обществу, в основном с германских территорий. Копировалось движение христианского социализма и антисемитская идеология бургомистра Вены Карла Люгера. Словенцы были единственным народом в мире, имевшим антисемитские партии и идеологию, но не имевшим своих евреев. Политические организации сербов в Австро-Венгрии появляются после 1884 года. В 1881 году создана Сербская независимая партия в Руме. В 1884 году учреждают газету «Србобран». В Далмации основой для такого объединения, прежде всего в краевом парламенте, стало разделение бывшей Народной партии на хорватское и сербское крыло. В Далмации все еще существовало сильное движение сербов-католиков. Сербская народная партия в Приморье разделилась на два крыла, и оба имели национальную направ
Сербы в хорватских провинциях сгладили все свои разногласия, объединившись с хорватскими партиями, за исключением Хорватской партии права. Их главным союзником была партия, борющаяся за независимость Венгрии. Хорватские партии создали коалицию, приняв в 1905 году Риекскую резолюцию, а сербские партии присоединились к ним, подписав год спустя Задарскую резолюцию. Помимо совместного сопротивления германской политике проникновения на восток, сербские и хорватские партии разделили сферы своих интересов. В публичных документах этого не было, но австрийская полиция сообщила, что существовало соглашение, в котором освобождение Боснии и Герцеговины объявлялось делом сербов, а внутреннее урегулирование в хорватских провинциях — хорватов и сербов. В смешанных общинах присутствовали оба флага, но первый определялся в соответствии с большинством населения. Однако постоянная угроза исходила от духа религиозной нетерпимости, который не ослабевал. В 1891 году главная газета Партии права в Загребе «Хрватска» («Хорватия») писала, что сербы «созрели для топора», что они «заговорщики и преступники, которых следует истребить». Василие Крестич (1983) цитирует историка Перо Гавранича (1895), что между сербами и хорватами идет «коварная, тайная, отвратительная борьба одного существования против другого» и при некоторых других обстоятельствах она может перерасти в вооруженные столкновения. Этот крайний хорватский национализм был институционализирован в 1906 году, когда появилась Чистая партия права под руководством Йосипа Франка — еврея, принявшего католическую веру. Ее главной опорой в обществе была католическая церковь, а политически она следовала устремлениям клерикальных кругов во главе с наследником престола Францем Фердинандом. Такая ориентация сербских партий на сотрудничество с хорватскими партиями не была ни случайной, ни временной. Идеолог Радикальной партии в Сербии, одно время считавшийся самым умным и образованным сербским деятелем, Милован Милованович [8] опубликовал в 1894 и 1895 годах в партийном журнале «Дело» несколько рассуждений, которые по смыслу следует считать новой сербской доктриной. Они имели такое же значение, что и первая сербская национальная программа Gravamina et postulata (1790) или «Начертание» (1844) Илии Гарашанина. Милованович исходил из того, что ближайшее и дальнейшее будущее сербов будет определяться отношением великих держав к Восточному вопросу. Все, чего к тому моменту добилась Сербия, — разумная оценка и воплощение той выгоды, которую приносила ей опора на Россию. В этих рассуждениях («Восточный вопрос», «Сербы и хорваты») он исходит из того, что русская политика по Восточному вопросу, который, возможно, вступал в последнюю историческую фазу, была пламенем, которым сербы умели обогреться, но старались и не обжечься. Милованович считал крайне необходимым создать границу,
Основой сербского благосостояния были серебро и другие редкие и драгоценные металлы. По данным 1422 года, из Боснии только через Дубровник вывозилось в год 5,67 тонны серебра. Рудники Сербии накануне османского завоевания давали 20–25% всего серебра Западной и Центральной Европы.
сновой сербского благосостояния были серебро и другие редкие и драгоценные металлы. По данным 1422 года, из Боснии только через Дубровник вывозилось в год 5,67 тонны серебра. Рудники Сербии накануне османского завоевания давали 20–25% всего серебра Западной и Центральной Европы.
