Оглавление

«Человека можно уничтожить,

но его нельзя победить»

Э. Хемингуэй

Глава 1

Ржавые металлические прутья больно оцарапали кожу, когда я, тяжело дыша, судорожно сжала их ладонями.

Как же невыносимо смотреть на то, что происходит в соседней клетке. Чужая боль разрывает сознание, исполосовывая душу на части. Каждая частица разума негодует и восстаёт против несправедливости. Хочется кричать и призывать к великодушию, лишь бы остановить ужас. Но я ничего не могу изменить. Совсем.

В тесной клетке, за отказ подчиниться, два надзирателя жестоко и изощрённо избивали пленника. Они наносили удары тяжёлыми железными палками, глубоко рассекая плоть. На перекошенных злобой лицах я видела торжествующие улыбки — садистов и палачей. Они чувствовали превосходство. Смаковали его. Наслаждались своим величием и беспомощностью жертвы.

Несчастный, по имени Зар, уже не стонал. Он лежал на грязном полу, не сопротивляясь и почти не дыша. И только алая кровь крупными каплями отлетала в стороны, наполняя воздух запахом смерти.

Наверное, именно в этот момент ненависть, спрятанная глубоко внутри, перевесила всё остальное — покорность, безропотность, молчание. Именно сейчас я поняла, что время пришло. Время моих перемен наступило. Нельзя продолжать терпеть всё это. Они не имеют права так поступать. Мы родились свободными. Мы не заслуживаем тьмы.

Руки сильнее вцепились в прутья, а перед глазами появилась белая пелена. Боль в недавно сломанном ребре настойчиво призывала не вмешиваться, но непреодолимое желание разорвать оковы заставило напрячься каждый нерв. В пылающем мозгу возникли картины расправы с надзирателями, если бы я только смогла вырваться отсюда…

— Что смотришь? — послышался рядом глухой голос — Отойди в угол клетки!

Я вздрогнула, очнувшись от сладкого видения. Рядом стояли стражники, злобно сверкая глазами в полумраке.

— Ты что, оглохла?! — рявкнул один из них, делая шаг вперёд — Или тебя заставить?!

Я угрюмо смотрела на двух ненавистных существ — огромных, мерзких, с длинными руками и маленькой лысой головой. Све́рты — беспощадные убийцы на этой планете. Все их желания и мысли сводятся к одному — замучить и уничтожить своих рабов.

Один из них подошёл ко мне вплотную, склонившись. Его зловонное дыхание обожгло кожу, заставив поморщиться.

— Я сказал — отойди в угол клетки! — процедил он сквозь острые зубы.

Здравый смысл подсказывал, что надо подчиниться. Инстинкт самосохранения испуганно шептал, что надо отойти. Но то, что проснулось в глубине души, было сильнее. Это новое чувство заставило смело смотреть в глаза врагу и оставаться на месте.

С громким шипением, перемешанным с руганью, стражники открыли дверь, вбежав внутрь. Один их них резко схватил меня за руку, сорвав с плеча лохмотья одежды и обнажив татуировку с числом.

— Номер двадцать сорок пять! — прохрипел ненавистный голос — Завтра ты работаешь на три часа дольше!!! А сейчас — иди в угол!!!

Я не пошевелилась. Словно в голове выключился механизм осознания опасности, удерживающий раньше от безумств. И лишь кулаки сжались с такой силой, что ногти больно впились в ладони. Драться до конца. До самой смерти. Как на войне.

Это движение не укрылось от палачей. Они не ожидали от меня подобного. Удивлённо переглянувшись, сверты в растерянности смотрели на мою дерзкую попытку протеста, хлопая глазами. Только длилось это недолго. Убийцы опомнились быстрее, чем я бросилась на них. Удары посыпались со всех сторон. Не устояв, я распласталась на полу, почувствовав вкус крови на разбитых губах, боль в раздробленной ноге, а ещё — смерть своей надежды.

Перед угасающим взором промелькнуло небо — яркое, голубое, с россыпью белых облаков. А под ним — бескрайнее поле зелёной травы и весенние цветы. Мой забытый дом. Жаль, что никогда тебя не увижу…

*******

— Эй, ты жива?

Слабый голос доносился откуда-то сверху, дребезжа и неприятно отдаваясь в ушах. Хотелось открыть глаза, но боль в затылке пробегала неровными импульсами, пронзая мозг и сковывая веки. Я попыталась пошевелиться. Что-то невероятно тяжёлое придавливало руки и ноги, не давая возможности двигать ими.

— Ну вот, опять проблемы — недовольно проворчал тот же голос — Почему я постоянно должен спасть жизни этих убогих?

Со второй попытки я всё-таки открыла глаза. Тусклый свет небольшой лампы раскачивался в полутьме. Кажется, я всё ещё была в своей клетке. Лёжа на спине, я не сразу вспомнила, что произошло.

— Очнулась — это хорошо.

Снова этот голос. С трудом повернув голову, я заметила рядом огромную фигуру сверта. Он же, бесстрастно разглядывал меня, слегка прищурившись. Наверное, на моём лице застыло удивление, смешанное со смятением, потому что тонкие губы врага дрогнули в пренебрежительной улыбке.

— Не часто увидишь свертов, которые спасают тебе жизнь, так ведь? Но и такое иногда случается.

Я не могла понять, что это — злая шутка или новая реальность? А когда враг склонился и стал ощупывать мою повреждённую ногу, я растерялась окончательно.

Заметив недоверие на моём лице, сверт медленно произнёс:

— Да, мне велели тебя вылечить. Видишь, как бывает — вначале избивают, потом спасают. Если честно, мне самому это непонятно. Но так или иначе, надо поправить твоё здоровье.

— Я бы предпочла умереть, чем принять от тебя помощь — услышала я, словно со стороны, свой глухой голос.

На чешуйчатом лице сверта не отразилось никаких эмоций, только в больших раскосых глазах промелькнула издёвка.

— Поверь, заниматься спасением твоей жизни мне также неприятно. Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы остался в стороне.

— Так чего же ты ждёшь? — с вызовом бросила я, приподнимаясь на локте — Тебе ничего не стоит сломать мне шею, и заявить о попытке к бегству.

Руки сверта, ощупывающие место травмы, застыли. На миг показалось, что идея ему понравилась, но он тотчас опомнился, и сдержанно произнёс.

— Не выйдет, номер двадцать сорок пять. Не ты устанавливаешь правила. И не я. Так что придётся потерпеть присутствие друг друга.

Его длинные пальцы с острыми когтями снова коснулись моей ноги, и я непроизвольно вскрикнула от боли. Сверт внимательно посмотрел на моё вымученное лицо, заметив, что я не притворяюсь.

— Так я и думал. Ну что же, придётся тебе ненадолго покинуть клетку. Перелом в таких условиях не восстановится. Только даже не думай о побеге. Сейчас я за тебя отвечаю. И поверь, если что-то выкинешь — я церемониться не стану.

— Вы очень добры — язвительно прошептала я, чувствуя, что вновь могу потерять сознание — Только вряд ли я смогу далеко убежать с поломанной ногой.

Мою иронию сверт пропустил мимо ушей.

— Вы, земляне, непредсказуемы. Я слышал, что вы отчаянны и безрассудны. Так что не надейся, что поверю.

Я хотела возразить, но тьма вокруг стала сгущаться. Перед глазами появились чёрные пятна, поглощая остатки тусклого света. Ещё секунду я пыталась удержать взглядом качающуюся лампу под потолком, пока маленькие искры не исчезли во мраке, уносившем меня в пустоту.

*******

Что-то будило меня. Какой-то странный свет пронизывал сознание, призывая очнуться. Яркий, красный, насыщенный, подобно разлитой крови на белом снегу. Как тогда. На войне. Приоткрыв глаза, я несколько минут не могла ничего вспомнить. Туман окутывал мозг, разрушая звенья прошлых событий.

Красный свет проникал сквозь огромные окна, из-за которых создавалось впечатление, что я в прозрачном коконе. Я и забыла, что рядом с этой планетой такая звезда…

Небольшая медицинская комната напоминала хрустальный графин, внутри которого слегка раскачивалась моя подвесная койка. Было странно смотреть на этот мир с большой высоты, ведь раньше меня держали под поверхностью планеты. Последний раз я видела свет чужой звезды так давно, что уже сбилась со счёта времени. Кажется, прошло несколько лет… А впрочем, я могла ошибаться.

Я смотрела на своё отражение в зеркальном потолке. Было непривычно видеть тело чистым. Кто-то обтёр всю грязь и копоть, без которых я себя не узнавала. Уже забыла, что у меня бледная кожа и тёмно-каштановые волосы. Сейчас они были ниже плеч, хотя раньше я носила короткие стрижки. Мешковатая длинная рубашка скрывала худобу, но я знала, что сейчас мой вес совсем небольшой из-за постоянного недоедания и изнурительной работы. Кто бы мог подумать, что в детстве я была упитанной девчонкой…

Я тихо застонала. Всё тело ныло от побоев, но сильнее всего пульсировала рана на ноге.

Стоило мне пошевелиться, как лампочки на прозрачной панели напротив быстро замигали. Наверное, это датчики. В эту же секунду сзади послышались быстрые шаги. И прежде, чем я повернула голову, уже знакомый голос нарушил тишину.

— Как самочувствие?

Сверт, которому поручили возиться со мной, стоял совсем рядом. Я подозрительно рассматривала его, в который раз удивляясь, насколько мы разные. Он был огромного роста, как и все представители своей расы. Всё тело покрывали мелкие пластинки, похожие на рыбью чешую. Маленькая голова непропорционально смотрелась на мощной шее, создавая впечатление убогого, неразумного создания. Даже не вверилось, что это существо могло быть настолько умным. Да, именно этому заблуждению поддались мы, когда сверты впервые прилетели на Землю. Только было это давно.

— Ты что, потеряла дар речи? — насмешливо вымолвил враг, не дождавшись ответа.

Я немного смутилась, поспешно оторвавшись от изучения неприятной фигуры.

— Уже лучше. Нога немного болит.

Сверт быстро склонился ко мне. Холодные пальцы ловко пробежались по коже, а большие глаза внимательно впились в оставшийся на месте раны шрам.

— Заживление идёт, как надо. Сейчас проверю отчёты приборов и снимки твоей кости.

Он повернулся к прозрачной панели, уставившись на её поверхность. Мне было странно наблюдать за непонятными символами, которые замелькали с невероятной скоростью.

— Это больница? — снова осматривая комнатку, тихо спросила я.

— Типа того.

— И как долго я буду здесь?

Сверт резко обернулся, слегка наклонив голову набок.

— Не терпится вернуться к работе? Надо будет сказать, что номер двадцать сорок пять проявляет рвение к труду.

Эти слова неприятно обожгли сердце, напомнив, кто я. Гордость, спрятанная внутри и приглушённая побоями, вдруг встрепенулась в душе.

— Меня зовут Дэ́йри — чеканя каждое слово, дерзко вымолвила я.

Конечно, это была глупость так разговаривать с тем, от кого зависела жизнь. Но я устала молчать. И было уже всё равно, накажут меня за это или нет.

К удивлению, тонкие губы сверта скривились в презрительной улыбке.

— Да мне всё равно, как тебя зовут. В документах ты числишься, как раб номер двадцать сорок пять. Если забыла — подтверждение на твоём плече.

Я вздрогнула, вспомнив эту унизительную татуировку. Позорное клеймо. Хорошо, что не на лбу.

— Меня зовут Дэйри — упрямо повторила я, чувствуя, как в глазах загорается скрытый огонь бунта.

Похоже, это заметил мой враг. Его лицо стало серьёзным, и он быстро подошёл ко мне, рассматривая с высоты огромного роста. Я напряглась, ожидая гнева. Ведь ему ничего не стоило убить меня прямо сейчас. И его никто бы не осудил, потому что рабу не позволено перечить хозяину. Несколько долгих секунд он пристально изучал моё лицо, словно пытаясь прочитать мысли. Но вдруг, резко отвернувшись, уставился в окно. Этого я не ожидала. Показалось, что в его тёмной, жестокой душе промелькнуло сочувствие. И следующие слова совершенно сбили меня с толку.

— Хочу предупредить, чтобы ты была осторожнее с высказываниями. Если на моём месте окажется надзиратель, о твоей жизни больше не придётся беспокоиться.

Я изумлённо хлопала глазами, не веря, что слышу от свирепого существа предостережение. Он же невозмутимо продолжал разрушать моё равновесие.

— Ненавистные законы. Знаешь, я не завидую твоей судьбе. Одно дело — смерть на поле боя, в честной схватке, и совсем другое — рабство.

Он круто повернулся, а я судорожно сглотнула подступивший к горлу комок — настолько разительной была перемена на его мрачном лице.

— Сколько тебе лет? — медленно, о чём-то размышляя, спросил он.

И впервые мне не захотелось съязвить, что все мои данные есть в деле под номером двадцать сорок пять.

— Кажется, двадцать три — тихо ответила я.

— Насколько я знаю, по земному времяисчислению — это немного. А во время Великой войны, тебе, выходит, было двадцать?

— Да.

Сверт замолчал. Странно, я раньше думала, что все они на одно лицо. И вдруг поняла — этот был совсем другой. Его чёрные раскосые глаза казались задумчивыми и грустными. Хотя, может это моё воображение — плод нашего странного, нереального разговора.

Мой враг ещё несколько минут молчаливо стоял напротив, погрузившись в мысли, и вдруг, словно опомнившись, развернулся и быстро пошёл к двери. Уже около порога, он остановился. Я не сводила глаз с высокой фигуры, не зная, что ещё ожидать от странного существа.

— Ты здесь будешь ещё четыре дня — раздался его низкий голос, в котором улавливалась скрытая горечь — Выздоравливай, Дэйри.

Глава 2

Настали совершенно безрадостные дни. Впервые за долгое время я не работала по двадцать два часа в сутки. Я просто лежала, рассматривая незамысловатый горный пейзаж чужой планеты в свете красной звезды. Наверное, многим бы это показалось раем по сравнению с тем ужасом, который был внизу. Но для меня это бездействие оказалось мучительней всего. Здесь, я вспомнила, что потеряла. Здесь я вспомнила, что была человеком, а не рабом. Я имела право на жизнь, надежду, свободу. Я не обязана была подчиняться свирепым тварям, которые поработили нас, как бесправных существ. Но кому я могла заявить об этом?

Ещё недавно мы, земляне, думали, что являемся хозяевами космоса. Мы верили в своё превосходство, строили планы на покорение ближайших планет, упивались своим величием. И что? Кто мы сейчас? Да, у судьбы есть чувство юмора — своеобразное, жестокое, болезненное.

Всё пошло не так слишком быстро. Мы не были готовы к визиту инопланетных гостей. Но мне кажется, что катастрофа нашего общества случилась намного раньше.

Когда мы потеряли свободу? Когда перестали понимать, что значит, быть свободными? Может, когда камеры видеонаблюдения стали фиксировать каждый наш шаг? В транспорте, на улице, в метро — нигде мы не могли скрыться от всевидящих механизмов. А дома были компьютеры, гаджеты, телефоны. Мы стали зависимы от новых технологий, которые вошли в нашу жизнь и полностью заполнили её. Они изменили её до неузнаваемости, переделали всё, что было привычно. И самое интересное, мы знали, что слежка везде, но не были особо против. Мы быстро привыкли к контролю, о котором старались не думать.

Да, прогресс не стоит на месте. Мы понимали это, радовались открытиям, но не осознавали всей опасности и коварной ловушки.

Особенно мы возгордились, когда появились роботы. Да, мы давно мечтали об их создании и вначале ликовали, когда удалось сделать прорыв в технологиях. Искусственный интеллект — что может быть лучше и безопасней для человека? Помощник, охранник, друг. Любая функция могла быть задана и вложена в железный мозг. И главное — всё безопасно, как утверждали разработчики. Наглая, откровенная ложь…

В обществе всё чаще стали появляться новости о существовании внеземной жизни. Кто-то видел инопланетян, кому-то удалось снять на камеру их корабли, кто-то вступал с ними в контакт.

Это было похоже на снежный ком — накручивалось, обрастало новой информацией и деталями, пока не приобрело чёткие контуры, похожие на правду. В конце концов, почти не осталось тех, кто думал, что мы во Вселенной одни. Мы поверили, что скоро встретимся с внеземными существами. И даже ждали этой встречи. Но не были готовы к последствиям.

Вначале прилетели сверты. Мы встретили их воодушевлённо и радостно — вот доказательство всех тех, кто верил в разумную Вселенную. Мы обменивались технологиями, наивно рассказывали о себе, пытаясь выказать дружелюбие и широту души. Мы относились к ним, как к братьям, полагая, что вызываем похожие чувства. Когда сверты улетели, мы наивно мечтали наладить с ними сотрудничество в пределах нашей галактики. Какое заблуждение.

А потом на нас напали — внезапно и подло. Они называли себя ми́ргами. Правильно говорят — беда приходит, когда её совсем не ждёшь. Так случилось и тогда. Но бо́льшая подлость подстерегала нас совсем в другом месте. Она была внутри нас, внутри нашего общества, и нам не удалось вовремя распознать предательство. Мы рассчитывали на помощь, а получили удар в спину. Роботы, на которых мы возлагали большие надежды, перестали нам подчиняться. Они увидели угрозу своего существования в пришельцах и не могли допустить своей смерти. Созданный нами искусственный интеллект малодушно бросил нас. Вся компьютерная мощь вышла из строя. Мы остались одни.

Роботы, распознав истинную силу наших врагов, быстро приняли их сторону. Искусственный интеллект просчитал варианты развития событий, и вычислил, что у человечества нет будущего. Какой смысл отчаянно сражаться, если это не принесёт победы? Конечно, так мог поступить только робот — холодный, бездушный организм, созданный нами, но не наученный делать выбор ради спасения жизней других людей. Даже если выбор — всего лишь попытка.

Затем началась война. Великая война для нашей цивилизации. Только закончилась она очень быстро и болезненно. За несколько часов погибли сотни миллионов человек. Те же, кто остался жив, успели спрятаться под землёй. Среди них была я, некоторые друзья детства и мой отец.

Мы чувствовали себя дикарями, загнанными в угол. У нас не осталось ничего, кроме одного, единственного желания — отомстить. Заберите у человека свободу, и вы увидите, на что он способен. Так рассуждали мы, сидя в полутьме, дрожа от холода, голодая, но всё ещё надеясь прогнать захватчиков с нашей планеты.

Мы создали армию сопротивления, и однажды зимой, когда снежное покрывало накрыло наш разрушенный мир, сделали последний рывок. Как сейчас помню этот ужас. Мы бежали плечом к плечу по мёрзлой земле, сжимая в руках то оружие, которое смогли достать. Рядом со мной были мои друзья, мой горячо любимый отец. Их горящие глаза мне не забыть никогда — так светится отчаянный, пылающий взгляд перед смертью. А потом была кровь. Кругом, где только мог охватить глаз, расстилалось алое поле. Остановившись и тяжело дыша, я смотрела на распростёртые тела, с трудом соображая, что это конец. И когда острая боль пронзила мою грудь, я тоже упала на белый снег. Последнее, что я помнила перед тьмой — голубое небо моей убитой планеты.

Очнулась я на космическом корабле. Нас, как животных загнали в клетки. Хрипы и стоны раненых перемешивались с плачем тех, кто сломался. Не знаю, сколько всего человек забрали с Земли. В моей тесной клетке с трудом помещалось сорок несчастных. Но я слышала, что таких клеток было много.

Нас везли, как скот, чтобы продать другой инопланетной расе — свертам. Мы были товаром — бесправным, вымученным, чуть живым.

Дальше всё было похоже на сон. Мы оказались на неизвестной планете, которая медленно вертелась возле красной звезды. Свирепые твари с чешуйчатой кожей — совсем не такие, как мирги, но не менее ужасные, устроили настоящий торг за каждого из нас.

Меня и ещё несколько сотен землян отобрали для работы под поверхностью планеты. Каждому поставили клеймо на плече, как вечный знак нашей решённой участи. С тех пор Дэйри умерла. Появился раб номер двадцать сорок пять.

А потом наступила жизнь на рудниках. Мы добывали какие-то минералы из-под грунта их планеты. Внутри было неимоверно жарко, и среди людей начался мор. Мы недоедали, сходили с ума от жары, нас постоянно избивали за малейшую провинность, заставляя работать по двадцать два часа в сутки, и давая отдыхать всего шесть. Мы медленно умирали, так и не найдя ответа — за что они так с нами? Ведь мы не сделали свертам ничего плохого и встретили их очень радушно на Земле. А теперь мы стали рабами этой расы — молчаливыми, покорными и жалкими.

Так когда именно мы потеряли свободу?

*******

И снова быстрые шаги оборвали цепочку моих воспоминаний. Тот же сверт пришёл проверить, как скоро раб сможет занять своё место на рудниках. Он приходил каждый день, и вот, на третий, явился снова. Конечно, заходили и другие. В основном это был младший медицинский персонал, который приносил еду и воду. А ещё мне давали какие-то лекарства, от которых кружилась голова. Но я не жаловалась. Эти три дня отдыха были подобны глотку свежего воздуха. Единственное, чего я не понимала — зачем они возятся со мной? С другими рабами не церемонились. Если кто-то умирал — это никого не беспокоило. Что же касается меня, я не знала, кому обязана лечением.

— Как самочувствие?

Это вопрос сверт задавал каждый раз, когда приходил. Иногда казалось, что его это действительно беспокоит.

— Спасибо, нормально. Чувствую себя намного лучше, чем в первый день лечения.

Сверт быстро подошёл к панели, проверяя отчёт медицинских приборов.

— Я вижу. Это хорошо, Дэйри.

Он больше не называл меня номер двадцать сорок пять, а обращался ко мне по имени. И это добавляло ещё больше странностей в его поведении.

— Нога болит?

— Почти нет. Я уже встаю и могу медленно ходить по комнате.

В подтверждении своих слов, я осторожно встала с кровати, сделав вперёд несколько шагов.

Сверт задумчиво смотрел на мою чуть шаткую походку.

— Молодец. А сейчас садись, я осмотрю рану.

Я послушно села на край кровати, позволив этому странному существу прощупать длинными пальцами место перелома.

— Всё в порядке — закончив осмотр и выпрямившись, вымолвил он — Думаю, завтра ты вернёшься вниз.

Меня передёрнуло. Воспоминание о том, что меня ждёт, обожгло душу. Снова в этот ад. Во мрак, грязь и копоть. Иногда я жалела, что не умерла. Вновь испытывать эти унижения и побои, а ещё нещадный, изнурительный труд. Я не знала, как долго смогу выдержать. Порой казалось, что я на грани срыва. Не сломаться в таких условиях было невозможно. Это только вопрос времени.

— Ну конечно — глухо выдавила я, чувствуя, как внутри закипает ярость — Быть рабом свертов — большая честь. Зачем ты спас меня? Чтобы снова обречь на муки? Это такая изощрённая пытка? Вначале напали на нас, а потом издеваетесь? Я ненавижу всё это…

Я сжала зубы, понимая, что не сдержалась и сказала слишком много. Несколько секунд сверт удивлённо рассматривал меня, очевидно, не ожидая резкого выпада. Я ждала взрыва его негодования, но он лишь спокойно произнёс:

— Не мы напали на вас, и ты это знаешь. Почему ты срываешь злость на мне, Дэйри?

Но меня это не успокоило. Хотелось высказать всё, что накипело в душе за время моего рабства. А может, я сознательно провоцировала его, чтобы он не выдержал и избавил меня от предстоящих мук. Ведь всего один всплеск его злости — и моя жизнь оборвётся. Наверное, сейчас я этого хотела.

— Потому что сверты были заодно с миргами — хрипло добавила я — Да, не вы напали на нас. Но вы охотно купили нас, чтобы сделать рабами!

Сверт медленно прошёлся по комнате, остановившись напротив. Я не знала, что творилось в его душе, но очень хотела верить, что там просыпается ненависть.

— Странно слышать это от землянина — к моему удивлению, сдержанно вымолвил он — Не вы ли действовали точно так же? Только более изощрённо. Ведь у вас самих были рабы — свои же люди, лишь с другим цветом кожи. Тебе напомнить о рабстве, которое распространилось на Земле не так много веков назад?

— Это было давно — выдавила я.

— И что? Это было — и это главное. Так почему ты винишь моих соотечественников за то, что они используют рабов? Содержать технику дорого, а вы, представители другой расы, малообразованны и очень выносливы. Нам нужны такие. Почему мы не можем использовать вас в своих целях?

Я задыхалась от негодования.

— Потому что это несправедливо! Это неправильно!

Сверт сделал ко мне несколько шагов, оказавшись очень близко. Его лицо вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки, и я невольно сжалась от лихорадочного блеска чёрных глаз. Такая резкая перемена спокойствия на явную злобу поразила, заставив напрячься каждый нерв.

— Да что ты знаешь о несправедливости? — сквозь зубы пробормотал мой враг, с трудом сдерживая ярость — Ты понятия не имеешь, что пришлось вынести свертам, чтобы стать теми, кто мы есть. Ты видишь в нас лишь поработителей и палачей. Но это не так. Я, как никто другой знаю, что такое несправедливость. Так что не тебе судить нас.

Я, не мигая, смотрела в его глаза, чувствуя глухие удары своего сердца. Что-то непонятное, мелькнувшее в словах, словно отрезвило. Что-то дрогнуло внутри, указав на поспешность суждений. Ведь я на самом деле ничего не знала о них. Ничего не знала о нём.

— Прости — внезапно вымолвила я, опустив глаза. Стало стыдно за свой ребяческий гнев. Ведь он возился со мной, лечил. Он не сделал мне ничего плохого.

Сверт выпрямился. Его лицо вновь стало бесстрастным, и только в глазах появилась уже знакомая грусть.

Я ожидала, что он ответит, но он молчал. Тихо вздохнув, сверт направился к двери. А я смотрела на его удаляющуюся фигуру и вдруг поняла, что не хочу, чтобы он уходил. Это было странно, но я чувствовала к этому существу нечто другое, чем должна была чувствовать к врагу.

— Как тебя зовут? — внезапно спросила я, невероятно сильно желая услышать ответ.

Сверт остановился. Не знаю, о чём он думал в этот момент, но я сомневалась, что назовёт своё имя. Ведь я никто. Обычный раб.

— Мэйр — тихо вымолвил сверт, не оборачиваясь.

И прежде, чем я успела осознать, что произошло невероятное, он быстро вышел, закрыв за собою дверь.

Глава 3

Утром четвёртого дня я ждала надзирателей. Я была уверена, что они придут, чтобы отвести меня в шахту. Конечно, куда же ещё? Только к месту моих страданий. Такова участь раба.

Пытаясь морально приготовиться, я уныло сидела на койке, опустив голову на грудь. Ещё немного — и я вернусь к своим друзьям по несчастью, чтобы плечом к плечу разбивать твёрдую руду.

Дверь беззвучно открылась. Я почувствовала это затылком. А может, лёгкий ветерок, который робко проник в комнату, сказал мне об этом. Я напряглась, ожидая крика надзирателей. Сейчас… ещё немного… последние секунды покоя…

— Идём — раздался негромкий голос.

Я удивлённо повернулась на звук. На пороге стоял Мэйр, испытывающе меня рассматривая. Что-то было не так.

«Почему он решил отвести меня?» — пронеслось в мыслях. Всё было довольно странным, но я понимала, что должна подчиниться. Нехотя встав с кровати, я медленно пошла к выходу. Мэйр молча развернулся, направившись вперёд по длинному, ярко освещённому коридору. Я неуверенно шла за ним, поражаясь, почему нет никакой охраны. Неужели, сверты пренебрегают правилами безопасности? Или считают, что я не представляю угрозы? Но как знать. Человек, доведённый до отчаяния, способен на многое. Даже на невозможное.

Я удивлённо рассматривала коридор, по которому мы шли. Он петлял и извивался, словно часть гигантского организма, который должен поглотить меня навсегда.

Тёмно-серые стены слегка дрожали. Какой странный материал. Я осторожно дотронулась до одной из них кончиками пальцев, ощутив сильный холод. Казалось, что это лёд — живой и вздрагивающий от прикосновения, но, тем не менее, очень прочный и плотный.

Мэйр шёл, не оборачиваясь. Откуда он знал, что я иду следом? Ведь пленников всегда пропускали вперёд, чтобы следить за каждым их шагом и манёвром. Отчего же этот сверт думает, что я не попытаюсь сбежать или напасть на него? Самоуверенность? Или осознание того, что любая моя попытка бунта потерпит неудачу в самом начале?

Остановившись возле большой двери с кривыми, словно обломанными краями, Мэйр замер. Приложив руку к датчику, он выждал, пока система считает код и уверенно зашёл внутрь, едва раздвинулись три части, скрывающие вход в комнату. Я удивлённо рассматривала необычную дверь, застыв на пороге.

— Чего ждёшь? — нетерпеливо вымолвил сверт, повернувшись — Заходи.

Стоило переступить невидимую границу, как дверь бесшумно сомкнулась за моей спиной.

Я оказалась в просторной пятиугольной комнате с большими окнами и причудливой мебелью. Изогнутые диваны, обтянутые то ли тканью, то ли кожей, глубокие кресла, странные ассиметричные и яркие столы по периметру. Всё это было подобно разноцветным вкраплениям на фоне светлых стен и огромных окон.

— Ты здесь живёшь? — спросила я, продолжая осматриваться. Почему-то именно это предположение показалось самым логичным.

— Да. Я же врач. Живу рядом с лечебными помещениями.

Я смотрела на сверта, ожидая пояснений. Заметив немой вопрос в моём взгляде, Мэйр решил не ходить вокруг да около.

— Вижу твоё удивление. Конечно, оно вполне объяснимо. Зачем сверту приводить к себе землянина? Многим это покажется странным.

Замолчав, и смахнув невидимую пылинку с коричневого костюма, Мэйр продолжил.

— Так вот. Мне нужен слуга. Или служанка. Не важно. А тебе необходимо время для окончательной реабилитации, потому что сейчас возвращаться в шахту опасно для твоего здоровья. Так что, наши интересы совпадают.

Что-то не сходилось в моей голове. Какая-то странная причина, какой-то подозрительный, нелепый повод.

— Я не совсем понимаю…

— Что именно? Мне разрешили использовать тебя в целях прислуги. Не навсегда, конечно, но некоторое время у нас есть. Только не думай, что будешь здесь мало работать. Просто труд будет немного другого рода. Так что не забывай — ты всё равно остаёшься рабом.

Меня передёрнуло. Недавняя надежда разбилась так же быстро, как и возникла.

— Спасибо, что напомнил — глухо выдавила я сквозь зубы — А то я уже стала забывать, где моё место.

На тонких губах Мэйра появилась ироничная ухмылка.

— Ты забавная, Дэйри. Вместо того, чтобы сказать спасибо, что я избавил тебя от работы на рудниках ещё на время, ты недовольна.

Он замолчал, а я прикусила губу от неловкости. Да, он прав. Но как же бесило, когда меня называли рабом!

— Спасибо — чуть мягче вымолвила я — Только не пойму, зачем ты это делаешь?

Мэйр вдруг стал серьёзен. Я ещё не могла привыкнуть к резким переменам его настроения — когда ирония чередовалась с гневом, грустью или задумчивостью.

Сверт медленно подошёл к окну, уставившись на унылый пейзаж. Несколько минут он просто стоял, словно о чём-то размышляя, а потом неспеша повернулся.

— Считай, это мой каприз. И хватит лишних вопросов. Привыкай поменьше их задавать, если хочешь служить мне, а не возиться с рудой.

Язвительные слова вертелись на языке, но я промолчала. Хорошо. Пусть так. В целом, я согласна, что здесь лучше, чем в шахте.

Не услышав моих пререканий, Мэйр довольно улыбнулся. Думаю, мои глаза сказали многое о мыслях, и то, что я не проронила ни звука, вызвало удовольствие моего нового хозяина.

— Это мои апартаменты — небрежно махнув рукой, произнёс сверт — Твоя комната будет вон там, за углом. Она небольшая, но тебе хватит. Выходить отсюда тебе запрещено. Да ты и не сможешь. Код знаю только я.

Я молча кивнула.

— Можно вопрос? — стараясь вжиться в новую роль, спросила я — Как мне к тебе обращаться? Я должна знать правила поведения раба в обществе свертов.

Мэйр довольно уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Странная земная привычка была и у этого существа. Медленно постукивая длинными пальцами по колену, он изучающе меня рассматривал.

— А как обращались рабы к хозяевам на Земле? Ты должна знать об этом, ведь относишься к светлокожей расе. А насколько я знаю, прислуживали именно вам.

Я стушевалась. Всё это было непривычно и странно.

— Ну… я не помню… Называли мой господин… Кажется.

— Хм… Мой господин? А что, мне нравится. Ну вот, так и обращайся ко мне.

Я попыталась унять негодование. Каждое упоминание о рабстве на Земле, которое настойчиво использовал Мэйр, меня выводило из равновесия.

— Мой господин один живёт здесь? — устремив на него пронзительный взгляд, как можно спокойнее вымолвила я.

— Да. Совершенно один. Так что не беспокойся, прислуживать надо будет только мне. Ну, и моим посетителям, если они заявятся. Теперь по распорядку дня. Утром я ухожу в лечебные комнаты, возвращаюсь к обеду. Потом снова ухожу. Появляюсь поздно и сразу ложусь спать. Твои обязанности заключаются в соблюдении чистоты помещения, приготовлении еды, ну и в исполнении моих распоряжений. В основном, ты будешь здесь одна. Так что, терпеть моё присутствие придётся недолго.

Последняя фраза прозвучало особенно резко и непонятно. Опять эта ирония. Только на этот раз показалось, что сарказм полон скрытой грусти. Что происходит в душе этого странного существа? Иногда казалось, что ему важно моё мнение о нём. Впрочем, я могла ошибаться.

*******

Дверь в мою комнату открывалась автоматически. Стоило подойти к ней, как она любезно отъезжала в сторону, приглашая войти. Совсем не новая технология. Странно, что сверты её использовали до сих пор.

Помещение, предназначенное для меня, было не больше кладовки. Наверное, именно так его и использовали раньше. Но сейчас там стояла узкая кровать и маленькая тумба, в которой была одежда для меня. Всё. Не было также ни единого окна или дополнительного выхода. Одна дверь. Три стены. Больше ничего. Но для меня это было много по сравнению с тесной клеткой. И снова настойчивый вопрос — зачем Мэйр возится со мной, стал пульсировать в мыслях. Я не верила в его бескорыстный порыв. Не доверяла ему. За всем этим был странный, непонятный смысл. И я чувствовала себя некомфортно, зная, что являюсь частью какого-то плана.

Устало сев на кровать, я обхватила голову руками, пытаясь во всём разобраться. Но сколько не думала об этом, ничего не получалось. Что-то ускользало от понимания, как недостающий фрагмент цельной картины. И оставалось только ждать, когда добавится что-то ещё, чтобы воссоздать недостающую часть.

Мэйр уходил, как по расписанию. Всё так, как и предупреждал. Казалось, он словно точный механизм, который работает по заданному ритму.

Утром короткий завтрак, потом возвращение к обеду. Затем снова отсутствие. Я не могла понять, почему она так много работает, ведь он был не единственным врачом, да и сверты болели не часто. Появились догадки, что он работает над новыми лекарствами, занимаясь исследовательской деятельностью.

Моя жизнь в этом плену проходила размеренно. Целый день, а он на этой планете был 23 часа, я занималась хозяйством и имела возможность отдыхать. Сутки длились 28 часов, так что спать я приучилась всего пять. Уборка не занимала много времени, приготовление еды ещё меньше. Сверты ели какие-то синие растения, которые надо было мелко нарезать и смешать со странной жижей. Я не очень понимала, почему их еда имеет такой странный вид и цвет, но, если честно, не хотела в этом разбираться. Мне хватало, что моя похлёбка была вполне съедобной. Я отдельно готовила себе, хотя, конечно, эта еда сильно отличалась от земной.

Мэйр приходил очень поздно, сразу укладываясь спать. Он выглядел уставшим и измученным — я научилась определять это. Чешуйчатая кожа становилась более тёмной, высохшей. Было видно, что он держится из последних сил, стараясь как можно быстрее отправиться на покой. Я не мешала ему, стараясь не путаться под ногами. Вот и получалось, что мы с ним виделись очень мало.

Правда иногда, перед самым сном, Мэйр усаживался в одно из глубоких кресел, и приглашал меня сесть рядом. Ему хотелось поговорить, отчего я сделала вывод, что он весьма одинок и необщителен с другими свертами. И эти минуты были для меня ценнее всего. Нет, не потому, что мне нравилось слушать его болтовню. Я получала информацию — ту, в которой так остро нуждалась. Ведь я ничего не знала о месте, где нахожусь. Мне было неизвестно, как далеко эта планета от Земли, сколько рабов-землян находится здесь и что будет с нами дальше. Мэйр же приоткрывал завесу этих тайн — ненавязчиво, вкрадчиво, осторожно. И тогда я жадно ловила каждое слово.

Эта планета называлась Я́рти. Она вращалась вокруг красной звезды несколько миллионов лет. Жили на ней только сверты. Я узнала, что сверты не всегда были агрессивны к землянам. Они и не знали о существовании нашей планеты, пока им не рассказали. Мирги — вот, кто стоял за всем этим — за войной на Земле, за нашим порабощением… Эти подлые, лицемерные твари убедили свертов, что мы опасны. Будто мы готовим нападение на них, и чтобы избежать атаки, надо уничтожить всех раньше — покорить, сломить дух, превратить в рабов. Я ещё до конца не понимала, каким образом, но сверты зависели от миргов. Правители Ярти беспрекословно слушались более сильную и могущественную расу. Они доверяли им, как страшим товарищам, которые желают добра. Только я не верила в добродушие миргов. Вероломство — вот, из чего они состоят.

Хорошо помню, как во время войны мы, измученные и уставшие, прятались под землёй, а мирги предложили сделку. Они обещали оставить нас в живых, если мы будет служить им. Конечно, они называли это сотрудничеством. Мы называли — подчинением. Мало кто согласился, но были и такие. И вот, когда часть наших соотечественников решилась принять предложение, их попросту убили. Всех, до одного, предварительно подвергнув самым жестоким и изощрённым пыткам, которые только может придумать безжалостное воображение. Особенно свирепствовал один мирг. Его звали Мефт, будто сокращенно от слова «Мефистофель»… Он был самым главным из той группы пришельцев, с которыми мы пытались сражаться. Это он предложил сделку. И он убил всех, кто согласился. Никогда не забуду выражение злорадства и удовлетворения на его сморщенном лице, похожем на маску. А ещё — безумный блеск ярко-жёлтых глаз…

Когда начался наш последний бой, и все, кто прятался под поверхностью несчастной планеты, выступили против захватчиков, мой отец пытался убить Мефта. Помню, как сжимая старый, ржавый меч, найденный в одной из пещер, он бросился на негодяя. Тогда я застыла, надеясь перед смертью увидеть, как ужасное существо упадёт замертво. Но этого не случилось. Замертво упал мой отец. Почти сразу удар в грудь получила и я. Вот только меня вылечили и продали в рабство.

— Что скажешь, Дэйри? — голос Мэйра вывел меня из путешествия по прошлому.

Я немного смутилась, совершенно не помня, что он говорил.

— Прости… я… немного задумалась. Что спрашивал мой господин?

Сверт лениво потянулся в кресле, подперев голову рукой.

— Ты сегодня странная — задумчиво протянул он — Что случилось?

— Ничего. Просто отвлеклась. Извини.

— Я хотел узнать, как ты относишься к миргам.

Я удивлённо уставилась на него.

— Рабу не стоит обсуждать друзей хозяина. На Земле за такое могли выпороть.

— Да? — Мэйр расхохотался, правда, это было больше похоже на кашель — Интересные обычаи! Да ладно, мы же не на Земле, можешь не беспокоиться!

— Зато я в рабстве — отчеканила я, устремив на него твёрдый взгляд.

Сверт заёрзал на кресле, перестав смеяться.

— Я не могу этого изменить — задумчиво вымолвил он — А если бы мог — зачем тебе свобода? Что бы ты сделала, став свободной?

Я растерянно отвела взгляд, потупившись. Весь этот разговор был необычным. Странным.

— Не знаю… Вернулась бы на Землю.

— И всё? — резко встав и широкими шагами начав перемещаться по комнате, воскликнул Мэйр — То есть все эти годы, проведённые в рабстве для тебя не унизительны? Ты готова забыть всё это?

Я окончательно растерялась. Что его так завело?

— А что я могу сделать? — раздраженно спросила я, тоже вставая — Вызвать миргов на дуэль? Или мстить свертам? Что я должна делать?

Мэйр остановился. Он тяжело дышал, словно речь шла о его собственной судьбе.

— Ну я бы точно этого так не оставил! Странно, я думал, ты смелее! И хотя бы в мечтах допускаешь возможность расправы!

Несколько секунд я пристально смотрела на него, и вдруг — мне всё стало ясно! Он проверял меня! Хотел выведать, не собираюсь ли я организовать мятеж! Коварный, отчаянный план! Эта мнимая забота сводилась только к одному — узнать настроение строптивого раба!

На какой-то момент у меня потемнело в глазах от гнева. Я сжала кулаки, собираясь высказать всё, что творилось в душе. Не знаю, как удалось сдержаться и успокоиться. Я решила прикинуться, что ничего не поняла и подыграть хозяину.

— Ты ошибся во мне — спокойно вымолвила я, небрежно усаживаясь в кресло — Если бы я стала свободной, то вернулась домой, на Землю. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на месть.

Мэйр внимательно всматривался в моё лицо, пытаясь прочитать, что я думаю на самом деле. Но моя бесстрастная маска могла ввести в заблуждение кого угодно.

— Ну что же — чуть мягче произнёс он, располагаясь в кресле напротив — Возможно, ты права. Не знаю, как бы я поступил на твоём месте. Наверное, решил отомстить. Ведь согласись — те, кто забрали у тебя всё, что дорого — дом, родных, часть жизни, заслуживают возмездия. И месть станет смыслом жизни — она будет бередить душу до тех пор, пока не получит полного удовлетворения, не насытится победой и чувством восстановленной справедливости.

Он хорошо вжился в роль. Играл на тонких нитях моей души — на самом больном и мучительном.

— Говоришь так, словно действительно хочешь отомстить кому-то.

Мэйр поспешно отвернулся, устремив взгляд в окно.

— Нет, я всего лишь поставил себя на твоё место. Но мы разных рас, и можем думать по-иному. Наверное, твоя позиция оставить всё без возмездия, не так уж плоха. Но я бы так не смог. Никогда.

Он снова встал, устало проведя рукой по лбу.

— Ладно, уже поздно. Мне завтра рано вставать. Идём спать.

И прежде, чем я смогла осознать и проанализировать весь наш непростой разговор, сверт быстро скрылся за одной из дверей, оставив меня в полном замешательстве.

Глава 4

Всю ночь я не могла заснуть. Слова сверта пульсировали в ушах, отдаваясь гулкой болью. Сам того не желая, Мэйр посеял в моей бунтующей душе зерно мести. А что, если он прав? Странно, ведь я никогда раньше не задумывалась, как поступлю, если получу свободу. Казалось, я навеки замурована здесь, на этой планете. До конца своих дней. А если, мне повезёт? Вдруг, случится невероятное, и я смогу выбраться отсюда? Какой-то счастливый случай или роковое стечение обстоятельств поможет стать свободной? Что бы я сделала тогда? Лететь на Землю? Да, Ярти от неё не так далеко, теперь я это знала. А что дальше? Ведь мирги не оставили мою планету в покое, я это понимала. Сражаться за независимость? Нелепость… Нам никогда их не победить…

Я с тихим стоном перевернулась на бок, вымученно открыв глаза. Чем больше я об этом думала, тем логичнее звучали слова Мэйра в моей голове. В них был смысл. И доля истины. Впрочем, маловероятно, что я смогу получить свободу. Скоро меня вернут в шахту, а там невозможно долго жить. В тех немыслимых условиях все рабы обречены.

Я снова закрыла глаза, пытаясь уснуть. Нет, надо отогнать от себя напрасную надежду. Мне никогда не выбраться отсюда. Это всё бесполезно.

*******

Всё утро я ходила, как сонная муха. Ничего не хотелось делать. Каждодневные дела я выполняла, словно робот, мыслями находясь далеко от этого места. Я вспоминала Землю, свою счастливую жизнь до войны. И даже о предательстве, с которым столкнулась в семнадцать лет, я думала без боли. Всё, что было связано с прошлым, со свободной жизнью, сейчас мне казалось самым заветным и родным.

А ещё я вспоминала, как бесконечно долго могла смотреть на багровеющее небо перед закатом. Когда я была маленькой, мне казалось, что закат — это искры Земли. Огонь солнца расплавляет поверхность планеты, и она, нагреваясь, выбрасывает в небо ослепительные искры. Они поднимаются вверх, озаряя небосвод огненными вспышками. И облака тлеют под горячим напором, рассыпаясь на мелкие, яркие острова.

Наверное, именно память об этом не давала сойти с ума в часы мрака и отчаянья, когда жизнь теряла всякий смысл и хотелось только одного — стать такой же искрой Земли, чтобы навсегда раствориться в темнеющем небе…

Около обеда я обессилено подошла к окну, уставившись на однообразный пейзаж. Неровные, рваные края скал виднелись на фоне тёмного грунта, утопая в дымке розовых облаков. Интересно, вся планета выглядит так уныло? Или где-то есть красочные картины природы, наполненные жизненной энергией, а не тоской?

Сзади послышался тихий звук открывающейся двери. Мэйр сегодня рано, значит, вечером вернётся за полночь. Грустно вздохнув, я повернулась, чтобы встретить своего хозяина, но вдруг, остолбенела. Ноги словно приросли к полу, не давая возможности сделать ни шагу. Сердце остановилось на мгновение или упало на дно души. Я судорожно схватилась за край стола, чтобы не упасть. В горле пересохло. Воздуха не хватало и хотелось кричать.

Передо мной стоял мирг. Его высокая фигура зловеще выделялась на фоне стены. На крупной голове, немного вытянутой сзади, массивно выступала вперёд нижняя челюсть. На макушке виднелись редкие светлые волосы, больше похожие на шерсть. Сморщенное лицо было без носа, а уголки рта, напоминающие узкую щель, уныло смотрели вниз. Но что поражало больше всего — безумный блеск ярко-жёлтых круглых глаз.

Но это было не всё. Если бы передо мной стоял обычный мирг, я не ощутила такую панику.

— С приветом из прошлого — сквозь звон в ушах услышала я ненавистный голос.

Что-то невероятное творилось в моей голове — картины последнего боя рывками стали вспыхивать в памяти, затмевая собою реальность. Я словно перенеслась назад, на Землю, где вот так же неотрывно смотрела на своего врага — мирга по имени Мефт.

Тот же, невозмутимо прошёлся по комнате, словно не удивляясь моему присутствию.

— Не ожидала меня здесь увидеть?

Я молча проглотила застрявший в горле комок. Язык не слушался. Я не могла ничего сказать.

Между тем, Мефт остановился напротив. Его ярко-жёлтые глаза были совсем рядом. Я видела в них позабытый огонь, словно языки пламени вздрагивали в тёмных зрачках. Понадобилась вся смелость, чтобы не отвести взгляд от этих бездонных глубин ада.

— Не ожидала — выдавила я, с трудом переводя дыхание.

На морщинистом лице расползлось подобие ироничной ухмылки.

— Ещё бы. Вижу, ты помнишь наш последний бой. Признаться, и я его не забыл. Столько отваги тогда было в ваших обречённых сердцах. Никогда не думал, что земляне бросят нам вызов. Я был удивлён.

Напоминание о войне подействовало отрезвляюще. Беспомощность вдруг прошла, напомнив об убитых друзьях. Об отце. Я почувствовала такой огромный прилив злости, что с силой сжала кулаки. Это не укрылось от моего врага, и он удивлённо скрестил на груди руки.

— Надеюсь, ты не собираешься вступать со мной в рукопашный бой? — явно забавляясь, спросил он.

— Нет — глухо пробормотала я — Мне не удасться убить тебя сейчас. Но когда-нибудь мы встретимся в схватке, и правда будет на моей стороне.

— Правда? Какая глупость! Открою тебе маленький секрет — правда всегда на стороне силы. Хотя откуда тебе это знать. Вы, земляне, слишком самоуверенны. И были такими всегда. Именно поэтому мы вас и захватили.

Слова болезненной иглой вонзились в сердце. Это ужасное порабощение. Это унизительное рабство. И всё из-за расы миргов.

— Но это не значит, что мы сдались! — громко произнесла я — Верю, что на Земле о