Он закрыл глаза, словно узник в ожидании исполнения смертного приговора, но спустя мгновение распахнул их вновь. Хуа Чэн почувствовал, как со спины его обхватили обеими руками и заключили в крепкие объятия. Не говоря ни слова, Се Лянь уткнулся ему в спину.
Они стояли так довольно долго, а затем Хуа Чэн повернулся и, запинаясь, проговорил:
Для меня едино: окружён ты сиянием или повержен в грязь, — значение имеешь только ты сам, — медленно и отчётливо произнёс князь демонов, а затем подмигнул принцу и, приподняв бровь, добавил: — Я чувствую то же самое.
Се Лянь обернулся. Хуа Чэн стоял прямо за ним и уже тянул руки, но принц вдруг решил: «Была не была!» — он подался вперёд, ладонями обхватил лицо князя демонов, приподнялся на цыпочки, закрыл глаза и коснулся губами его губ.
Фэн Синь, Му Цин и Цюань Ичжэнь от удивления потеряли дар речи, а Пэй Мин неожиданно хмыкнул:
— Кого ты называл «золотой ветвью с яшмовыми листьями»? — почти торжественно спросил Се Лянь. Палец Хуа Чэна, обвязанный красной нитью, едва заметно дрогнул. Он долго молчал и наконец с трудом проговорил: — К чему вопросы, если ваше высочество и так всё знает? Се Лянь кивнул: — Вот оно что. Значит, это не клевета, а чистая правда. — Хуа Чэн не спорил, и, выждав немного, принц ровным тоном продолжил: — Ты... Тебе не интересно, что я думаю по этому поводу? Хуа Чэн дёрнул головой, словно хотел обернуться, но всё ещё не осмеливался посмотреть Се Ляню в глаза. Принц заметил две крохотные ссадины на его щеке. — Ваше высочество, не могли бы вы... не говорить этого? — Голос князя демонов стал хриплым. — Извини, но стоит внести ясность в этот вопрос. Хуа Чэну не нужно было дышать, однако он тяжело вздохнул. Бледный как полотно, он выдавил из себя улыбку и с достоинством ответил: — Тоже верно. Так тому и быть. Он закрыл глаза, словно узник в ожидании исполнения смертного приговора, но спустя мгновение распахнул их вновь. Хуа Чэн почувствовал, как со спины его обхватили обеими руками и заключили в крепкие объятия. Не говоря ни слова, Се Лянь уткнулся ему в спину. Они стояли так довольно долго, а затем Хуа Чэн повернулся и, запинаясь, проговорил: — Ваше высочество, вы так меня погубите...
Хуа Чэн покачал головой, покрутил в пальцах коралловую бусину, вплетённую в тонкую косицу, вскинул бровь и пробормотал:
— Конечно, с гэгэ рядом было бы проще. От одной мысли, что ты вновь отправляешься на Небеса и оставляешь меня здесь одного... я сразу падаю духом.
Ши Цинсюань так ничего и не понял — с широкой улыбкой он воскликнул:
— Искатель Цветов под Кровавым Дождём, вы так смешно говорите! Вроде как будете скучать по его высочеству, пока он в небесных чертогах! Словно молодожёны! — Он не удержался и захихикал.
