Александр Ладошин

Реперные точки

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Александр Ладошин, 2017

Настали времена, когда особо значимыми становятся слова детей войны о людях Поколения Победителей. Они богатыри, все, без изъятия и исключения, но… они люди, со всеми пороками и недостатками. А я ребёнок войны, я набрался смелости писать о них, потому, что я их плоть от плоти, я с ними жил, я их знаю. Мне нет нужды фантазировать и воображать, я пропитан их рассказами, их мечтами, их жизнью. В стихах настоящего сборника нет людей не реальных, только некогда жившие и я хочу оставить о них память.

16+

ISBN 978-5-4485-0991-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Реперные точки
2. От автора
   1. Шестнадцать первых лет
   2. Про моего друга
   3. По рязанке есть Ильинка
   4. Пока банан свисает прямо в рот
   5. Музыкант
   6. Сталин
   7. То всех судьба
   8. Земля восстала
   9. Кто я
   10. Инвалиду и аккордеону!
   11. Дружок мой Валентин
   12. Я не певец персонам и не враг
   13. Вчера упал один, сегодня ты
   14. Тоска клещами придавила горло
   15. Что наша жизнь — игра
   16. Я ещё ребята не жила
   17. Ответь суровый обличитель
   18. Мезальянс
   19. Спросил однажды внук
   20. Из ничего не выйдет что-то
   21. Святая Русь жалела каторжан
   22. За кружкой пива собрались
   23. Про героя
   24. Бей подкалиберным браток
   25. Шестьдесят восемь строк о раннем детстве
   26. Братья
   27. Пенсионные размышления
   28. Аккордеон
   29. О депрессии
   30. Года
   31. Люди — хитрованов племя
   32. Распахнутость души сомнительная радость
   33. В совково-позабытые года
   34. Чиновнику

От автора

Болит сердце от того, что подлинных ветеранов, участников войны и тружеников тыла, остались считанные единицы. Раны и возраст выкосили монолитные ряды поколения победителей. Вполне реальна угроза оставления без призора, передаваемой изустно, истории страны, войны и великих тягот человеческих, что выпали на долю наших матерей, отцов и старших братьев. Наметился риск словоблудливых изысканий корыстными историками на истекающем болью материале, на святой памяти вдов и сирот о миллионах павших героев.

Писать о войне, и людях войны, не перестали, только… кто, что и как пишет? Откуда-то налетели ветры книжно-газетно-телевизионных сомнений, летят молнии разоблачения и обличения. Обличения кого — воинов победы, тружеников тыла, павших героев? Они своим воинским и трудовым подвигом на сотню лет вперёд искупили любые свои грехи, если они и были. Им должна быть благодарна страна, за то — что она сохранена, сохранён живущий в стране народ, и живёт не как-либо, а недовольство своё дерзит высказывать.

Горько сознавать, но приходится, что настали времена, когда весомыми и значимыми становятся слова детей войны о людях Поколения Победителей. Они все богатыри, без изъятия, без исключения, все. Но они,… они… только люди, может и с пороками.

Шестнадцать первых лет

Сороковые помнятся лишь краем,

от карточек зависимость отпала.

Подумалось, земля пребудет Раем,

житуха хлебом расцветет и салом.

Отец вернулся, сидор да погоны,

а для меня, так, дядька незнакомый.

Тогда впервые в руки взял патроны,

прочувствовал портянок дух весомый.

Моим мечтам не привелось свершиться,

по выдаче был хлеб, похлебка в плошке.

Для школы мал, чтоб грамоте учиться,

цифирь учил с рисунка на ладошке.

Ах очередь, вот мой толчок к рассказу,

ее понять лишь опытом возможно.

Не мерз кто ночью у дверей лабаза,

про нас судить тот должен осторожно.

И очередь дарила всем с лихвою,

сочувствием совет простой бесценен.

Любой багаж забот тащил с собою,

под грузом тем не можешь быть заменен.

Различный люд под дверью собирался,

не ведая, чем новый день одарит.

С пустой авоськой, было, возвращался,

иль с требухой, с чем мама супчик сварит.

Сороковых закончилась декада,

восторгов нет, но и печаль забыта.

В полсотые теперь шагать мне надо,

в две пятилетки новых дверь открыта.

Передо мною масса ожиданий,

обвал событий, для движенья трасса.

Я старше стал, я приобрел познаний,

начну рассказ от первого «А» класса.

В мужскую школу в срок определили,

ведь пацаны учились без девчонок.

Начать и со второго шансы были,

отец не дал, ишь — белый вороненок.

Пришла весна, умытая слезами,

плачь по стране — ушел людей всех Папа.

Крестила бабка лоб пред образами,

а я ревел, мне было жаль сатрапа.

Мне Сталин был на вроде как Создатель,

в обоих веровал, жизнь заставляла.

Днем сталинских наук приобретатель,

а ввечеру бабуля просвещала.

Постичь не детскую науку парню,

про злых врагов, про дядьку генерала,

не просто. То трубят о них фанфарно,

а-то,