Сонмониус

Прислужник

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Андрей Ермолаев (ermolaev050385@mail.ru)

© Сонмониус, 2019

© Андрей Ермолаев (ermolaev050385@mail.ru), иллюстрации, 2019

Смерть — не всегда конец, а рай и ад — не единственные варианты существования в посмертии. Что делать человеку, попавшему в такой вот другой, неожиданный вариант, если тот его совсем не устраивает? Как действовать в непонятной ситуации, в которой почему-то никто не спешит объяснять, кто ты теперь вообще такой, где находишься, и как отсюда выбираться? А редкие встречи с твоим тюремщиком, который по какой-то причине называет себя наставником, только рождают новые вопросы.

18+

ISBN 978-5-4496-1548-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Прислужник
2. Аннотация
3. Глава 1
4. Глава 2
5. Глава 3
6. Глава 4
7. Глава 5
8. Глава 6
9. Глава 7
10. Глава 8
11. Глава 9
12. Глава 10
13. Глава 11
14. Глава 12
15. Глава 13
16. Глава 14
17. Глава 15
18. Глава 16
19. Глава 17
20. Глава 18
21. Глава 19
22. Глава 20
23. Глава 21
24. Глава 22
25. Глава 23
26. Глава 24
27. Глава 25
28. Глава 26
29. Глава 27
30. Глава 28
31. Глава 29
32. Глава 30
33. Часть ІІ
    1. Глава 1
    2. Глава 2
    3. Глава 3
    4. Глава 4
    5. Глава 5
    6. Глава 6
    7. Глава 7
    8. Глава 8
    9. Глава 9
    10. Глава 10
    11. Глава 11
    12. Глава 12
    13. Глава 13
    14. Глава 14
    15. Глава 15
    16. Глава 16
    17. Глава 17
    18. Глава 18
    19. Глава 19
    20. Глава 20
    21. Глава 21
    22. Глава 22
    23. Глава 23
    24. Глава 24
    25. Глава 25
    26. Глава 26
    27. Глава 27
    28. Глава 28
    29. Глава 29
    30. Глава 30
    31. Эпилог

Аннотация

Смерть — не всегда конец, а рай или ад — не единственные варианты существования в посмертии. Что делать человеку, попавшему в такой вот другой, неожиданный вариант, если тот его совсем не устраивает? Как действовать в непонятной ситуации, в которой почему-то никто не спешит объяснять, кто ты теперь вообще такой, где находишься, и как отсюда выбираться? А редкие встречи с твоим тюремщиком, который по какой-то причине называет себя наставником, только рождают новые вопросы и никоим образом твое будущее не проясняют.

И ладно бы ты при жизни входил в тот малый процент людей, для которых трудности это не проблема, а вызов, и которые привыкли использовать любые, даже самые неприглядные обстоятельства, чтобы стать сильнее и изменить окружающий мир под себя… Но ты обычный человек, который ничем не отличался от миллиардов других своих сородичей и привык всегда плыть по течению. Что делать тебе? Книга окончена, продолжения не планируется.

Глава 1

Что ждет людей после смерти? Некоторых ждут райские кущи, с ангелами и вечным ощущением счастья. Кого-то — адские котлы с кипящим маслом, и черти тыкающие вилами во всех, кто пытается эти котлы покинуть. А меня вот, как оказалось, ждала непонятная пещера со стенами покрытыми зеленым, тускло светящимся мхом. И данный факт поставил в тупик.

Ангелы отсутствовали, а полумрак пещеры никаких ассоциаций с раем не вызывал. На ад атмосфера тоже не тянет — ни огня, ни чертей, ни котлов. Непонятное место.

За два часа проведенные тут, не удалось найти ничего, что позволяло бы хоть примерно сказать, куда я попал. Более того — все ощущения говорили, что я жив, хотя момент смерти запомнился очень четко. Воспоминания не из приятных, быстро такое не забудешь.

Я чувствовал температуру, дышал и ощущал все то же, что и при жизни. Даже жажду через час почувствовал и вполне успешно смог ее утолить из расположенного тут же, в углу пещеры озерца. Вода оказалась вполне обычной.

Часов через десять, я облазил уже всю пещеру вдоль и поперек, запомнил расположение каждого пятнышка светящегося мха, но… выхода не было. Нырял даже в озеро, которое оказалось не глубоким — в поисках подводного выхода, но не было и его. Лишь в одном месте завал из крупных камней, возможно скрывал проход. Но сдвинуть даже самый легкий из валунов оказалось нереальным.

Примерно через сутки, я начал впадать в отчаяние. Никто не появился чтобы объяснить мою дальнейшую судьбу. Нигде не было выхода. И я совершенно точно не был жив. За прошедшее время, я ни разу не захотел есть. Только пил. И вопреки здравому смыслу справлять нужду желания не возникало, что учитывая замкнутость пещеры, наверное, все же было плюсом.

Измученное неизвестностью и долгим бодрствованьем сознание требовало отдыха, и я заснул, кое-как устроившись на каменном полу под стеной.

Последней мыслью, была — «Что за идиотское посмертие? Надеюсь я все же застрял тут не навсегда, потому что скоро это место начнет напоминать ад…»

***

Не знаю сколько прошло с того момента, когда я перестал хотя бы примерно подсчитывать время пребывания в этой проклятой пещере. Никаких временных ориентиров не было, и сутки пришлось отсчитывать по количеству своих засыпаний. В последний раз, когда я еще считал время, шел десятый день. С тех пор прошло, наверное, уже больше двух недель.

В пещере все оставалось по-прежнему. Абсолютно никаких изменений. Единственным, что менялось в пещере, был я сам. Точнее мое психическое состояние.

Надежда, что меня отсюда вытащат, сменялась отчаянием от осознания, что никто не придет. Похоже, придется гнить тут вечно.

Каждая трещинка была перепроверена, в надежде найти скрытый выход. Я нажимал на любой подозрительный выступ, на мох, свечение которого хоть немного отличалось насыщенностью от остального. Полностью изучил дно озера и подвигал все камни в пещере, которые удалось сдвинуть с места. Все оказалось тщетно.

Тогда я впервые попробовал себя убить.

Но лишь в очередной раз убедился что и так не являюсь живым. Сколько бы я не пытался разбить себе голову, ничего кроме небольшого головокружения не чувствовал. Не осталось даже царапин.

Попытки откусить язык, либо расцарапать себе вены, что бы истечь кровью так же успехом не увенчались. Утопиться не вышло. Мое дыхание оказалось лишь памятью о жизни человеком. Лишившись доступа к кислороду, тело просто перестало дышать, отчего я испытал только легкое неудобство.

Проглоченные острые камешки, которые в теории должны были порезать внутренности, вреда не причинили.

Относительным успехом, наверное, можно назвать только то, что после нескольких попыток мне все же удалось свернуть себе шею. Но такое положение головы оказалось неудобным. Пришлось разворачивать ее обратно. На этом попытки самоубийства прекратились за их полной бесперспективностью.

Тогда отчаяние сменилось жгучей ненавистью к тому, кто заточил меня в этом каменном мешке. А затем ненависть прошла, оставив после себя лишь опустошенность и апатию. Вот уже неизвестно сколько дней я просто сижу опершись о стену, и смотрю в одну точку безо всякой цели.

Только перерывы на сны, в которых я все еще свободен, не дают сознанию окончательно погрузиться в пучину безумия. А жаль. Безумие кажется лучшим выходом из ситуации…

***

То, что в этом сне что-то пошло не так я понял довольно быстро. Слишком яркий, слишком много подробностей, слишком реалистичный, несмотря на весь сюрреализм своего сюжета.

Начиналось все довольно безобидно. Я висел над неизвестной планетой и наслаждался необычным видом, все было хорошо. Потом включились ощущения. В один миг я почувствовал тело, а вместе с ним и холод космоса, который за пару секунд превратил меня в сосульку. При том, что тело стало замороженным куском мяса, с сознанием все было нормально, и я продолжал воспринимать происходящее. Возникло странное двойственное состояние, я был духом, и кружил вокруг своего тела, и при этом я продолжал чувствовать дикую боль от своей замороженной плоти.

Такое состояние сводило с ума и так порядком утомленный разум. В момент, когда казалось, что вот-вот сойду с ума, на тело начала действовать сила притяжения от планеты. Оно сначала медленно и неторопливо, но с каждой секундой все более ускоряясь, начало двигаться к земле. За телом последовал и дух.

От трения о воздух, лед стал довольно быстро таять, но моя радость длилась недолго. Вскоре температура поднялась до такой степени, что из промороженной сосульки, я превратился в пылающий факел. Мой дух орал, испытывая одновременно боль от холода что все еще был внутри тела и от жара снаружи.

Тело полностью прогорело даже не успев коснутся земли, а дух продолжил падение вниз. Сознание не выдержало и наконец-то отключилось.

Глава 2

— Я делаю свои первые шаги. Совсем как большие люди вокруг. Мама с улыбкой смотрит на меня, в глазах отца гордость, но я пока не знаю, что это такое. Мир вокруг стал немного меньше…

— Мне два года. Я уже умею немного говорить, хотя многие слова до сих пор остаются непонятными. Родители хвалят меня, и говорят, что я очень быстро развиваюсь. Я умею считать до пяти, и знаю три руны. Мне нравиться учиться, ведь когда у меня получается, родители начинают улыбаться, а мне нравятся их улыбки…

— Мне шесть. Через год я должен пойти в школу. Там я наконец увижу таких же детей как я. Отец подарил мой первый лук. Он совсем маленький по сравнению с луками взрослых, но я очень рад. Когда я вырасту, тоже стану рейнджером, как папа…

— Мне восемь. Сегодня в школе я подрался с Астэлиэлем. Его отец тоже рейнджер и каждый из нас доказывал, что его отец лучше. Нам сделали выговор, что наше поведение недостойно сумеречных эльфов. Дома мама тоже сделала мне выговор. Отец меня пожурил при маме, но подмигнул когда она отвернулась.

— Десять лет. У меня родилась сестра. Оказывается, дети выглядят очень странно. Сложно представить как из такого мелкого, плаксивого, непропорционального младенца может вырасти взрослый эльф.

— Одинадцать лет. В школе у нас появился новый предмет — фехтование, и в спаррингах мы с Астэлиэлем постоянно выясняем кто сильнее. Мы с ним вообще после той драки постоянно соревнуемся во всем. Пока что у нас ничья.

— Двенадцать лет. Нас начали обучать магии. Пока ничего серьезного нам не преподают, но мы уже поспорили с Астэлиелем, кто выучит боевое заклинание первым.

— Четырнадцать лет. Сегодня меня впервые повели в храм наших богов. Удивительное место. Он находится за пределами поселка и внешне выглядит как огромный дуб. Но это только часть храма.

Внутри дерево пустотелое, со стен свисают лианы, и царит полумрак. Солнечный свет отсюда не виден, и основное освещение дают синеватые светлячки, ползающие по стенам, и лианам. Вверх ведет спиральная лестница, которая иногда прерывается залами-пролетами.

И пролеты, и ступеньки, это специально выращенные из стенки дерева грибы, чей рост в определенный момент был прерван специальным заклинанием и зафиксирован в одном состоянии. Грибы имеют темно-серый цвет, и на них много тонких прожилок, которые слегка фосфоресцируют синим светом.

Каждый пролет — это зал посвященный отдельному божеству. В стволе расположены залы, посвященные нашим основным богам — нейтральным. При этом их нейтральность заключена именно в их силе, а не в том добрые они или злые. Наши боги подобны нам, они могут испытывать радость, горе злость, любовь, ненависть… Они не статичны, как в плане испытуемых эмоций, так и в используемых силах. Одно и то же божество может в один миг благословлять новорожденного, или лечить больного, а в следующий проклясть нашего обидчика, или открыть прорыв в нижние планы, в центре вражеского города. Хотя если хорошо их разозлить, то и в центре нашего открыть могут…

Хотя основная часть народа предпочитает молиться нейтральным богам, запрета на другие религии нет. На самой верхней платформе, там где лестница выходит к кроне, обустроен зал светлых божеств. Их статуи сидят полукругом на своих резных тронах. К каждому из них ведет отдельная арка из переплетенных ветвей, и блики солнца проникающие сквозь листву наполняют пространство рассеянным светом.

Внутри дерева есть проход в подземные пещеры — залы темных богов. Длинный земляной туннель, стены и пол которого покрыты корнями, выводит к каменной пещере. Полом в пещере служит озеро, темные воды которого неподвижны, и отражая свет мха на сталактитах, создают ощущение огромного зеркала. К другому концу зала, через воду ведет каменная тропа, ширина которой достаточна для удобного прохода одного эльфа, но двум в ряд идти будет уже тесно.

К концу тропинки зал сужается, и обзор перекрывает сплошная стена из воды. Это выходит из потолка подземная река. Строители каким-то образом сумели заставить ее падать однородным потоком, не распадаясь на отдельные струйки, а маги позаботились о том, что бы при падении в озеро вода не создавала брызг и шума, что навевало иллюзию, будто из поверхности воды вырастает тонкая, идеально ровная, полупрозрачная стена. Для прохода через водопад служит арка-коридор, по бокам которой безмолвными стражами стоят статуи горгулий.

Арка выводит в новую пещеру, стены которой украшены изображениями битв различных существ, некоторые из которых не существуют в нашем мире. Из этого зала есть двенадцать выходов, которые ведут уже непосредственно в залы богов.

Но хотя часть из нас предпочитают светлых и темных богов, подавляющее большинство выбрало своими покровителями именно нейтральных божеств. Вот на ознакомление с ними и была направлена основная часть этой экскурсии. Меня водили от одной платформы-гриба внутри дерева, к другой рассказывая легенды о каждом запечатленном в статуе боге. При этом большая часть из них никак внешне не походила на эльфов.

Больше всего мне запомнились девушка с кошачьими ушками, сладко свернувшаяся клубком на мягких подушках, и прикрывшая нос хвостом, огромный воин, с бородой по пояс — и это при том, что среди эльфов сложно найти кого-то даже средней комплекции, а растительность на лице в принципе не появляется.

Была тут статуя древоподобного существа, которое вначале я за дерево и принял, лишь позже рассмотрев черты лица на коре, и руки-ветки, с ногами-корнями. Возле статуи шамана троллей, я в недоумении стоял около минуты — наши народы издревле враждуют…

И все же наиболее странным мне показался пустой постамент. Вначале я думал, что таким образом изображен кто-то невидимый, но это было не так. Постамент выглядел ухоженным, возле него лежали ритуальные дары от почитателей, но статуя бога отсутствовала. Ее отсутствие объяснил подошедший служитель:

— Это Нириам. Никто из ныне живущих сумеречных эльфом его не видел, и нет никаких данных о том, как он выглядит. Потому, чтобы не оскорблять его ложным изображением, постамент решили оставить пустым. Будьте осторожны молясь ему. Если другие боги никак не реагируют на глупые молитвы, то этот может наслать череду неудач, если посчитает себя оскорбленным. Однако не смотря на возможные проблемы, не стоит пренебрегать молитвами ему в критических ситуациях. Обычно если он решает помочь, то делает это незамедлительно, в то время как другие, могут принимать решение довольно долго. Правда вам может не понравиться его помощь, но когда на кону жизнь выбирать не приходится.

На этом воспоминания о храме оборвались, и меня опять перебросило в новый кусок воспоминаний.

— Пятнадцать лет. Отец не вернулся из очередного рейда, его нет уже три дня. Мать волнуется, совсем перестала улыбаться. Сестра плачет, скучает по папе. Астелиэль тоже выглядит подавленным, наши отцы служат в одном отряде, и его отец тоже пока не вернулся. По молчаливому уговору мы с ним пока перестали задираться.

— Еще через день привезли тела. Отряд попал в засаду, не выжил никто. Треть нашего класса остались без отцов. Несколько стали полными сиротами, так как в отряде у них служили и матери. В городе царит атмосфера всеобщей подавленности и скорби. Наш дом тоже покинула радость. Мать слишком горда, чтобы плакать, но она совсем перестала улыбаться, и выглядит немного постаревшей. Сестра пока не имеет такого самообладания, и плачет постоянно. Я пока не могу полностью осознать, что папа умер. Для меня он был воплощением силы и постоянства. Казалось, что даже если мир будет рушиться, в нем останется островок стабильности — мой отец. Но он умер, а мир продолжает жить дальше…

— Пятьдесят лет. Подошел момент выпуска из школы. Мы с Астэлиэлем — лучшие в нашей группе. Потеря отцов сблизила нас, и сейчас мы лучшие друзья. Соперничество осталось, но стало менее напряженным. Пока что мы по-прежнему не определились — кто лучше, но эльфы живут долго, так что время есть. После окончания мы решили пойти по стопам наших отцов, и записаться в рейнджеры. Мать пыталась меня отговорить, и я ее понимаю, но моя ненависть к рэрохам за прошедшие годы так и не прошла. Сестра тоже скоро закончит обучение, и тоже хочет стать рейнджером, но надеюсь, к моменту выпуска передумает. А если нет, то к тому времени я уже буду иметь какой-то опыт и постараюсь ее подстраховать.

— Восемьдесят лет. Мы стояли на опушке леса и ждали командира с новичком. Недавно Сэрри, наш следопыт, и просто хороший парень, решил, что трехсот лет в армии с него пока что достаточно, и пора бы попробовать себя в цивильной жизни. Никто не был против. Рано или поздно все, кто жил достаточно долго, уходили из армии на какое-то время, или навсегда. Сложно постоянно заниматься одним делом, когда живешь тысячи лет.

Вместо него обещали прислать замену, и эта замена запаздывала уже на пятнадцать минут, что для отряда рейнджеров было отвратительным показателем.

Наконец на краю опушки появился командир, ведя за собой новичка. По виду о нем нельзя было ничего сказать, кроме того, что это девушка. Лицо скрывал капюшон, фигура была самая обычная как для эльфа. Никаких особых черт видно не было.

Подойдя к нам, командир выдвинул новенькую вперед и сказал:

— Знакомьтесь, наш новый следопыт, а точнее заготовка под него — Эреллин.

— Здравствуйте. Привет Сазеанэль, давно не виделись, — ответила, сняв капюшон, и смотря на меня «заготовка». Мое сердце пропустило удар.

Это оказалась моя младшая сестра. Момент, которого я боялся с начала службы, и надеялся, что он никогда не наступит, все же произошел. И как я и думал, я не успел к нему подготовиться. Не знаю, как она убедила мать отпустить себя на службу рейнджером, но это произошло. И присматривать за ней мне будет сложно, потому что по меркам нашего отряда я и сам еще являюсь новичком.

Пока сестра знакомилась с отрядом, ко мне подошли командир и Астэлиель, с которым мы попали в один отряд. Аст сочувственно похлопал меня по плечу, а капитан пообещал присматривать за Эри, и сказал не переживать на ее счет. Это не успокоило, но я кивнул. Наш отряд состоит из восьми рейнджеров, и сейчас трое из них, включая меня — новички. Лучше нам ближайшие лет пятьдесят не попадать в передряги…

— Восемьдесят два года. Мои опасения по поводу Эри не подтвердились. Сестра ответственно подходила к своей работе, в опасных ситуациях вперед не лезла, и много времени уделяла самообучению. Лет через сто, если не будет лениться, и доживет до этого времени, из нее может выйти довольно хороший рейнджер. Хотя я до сих пор думаю, что ей нечего делать в армии. Только бы в ближайшее время не началась очередная активная фаза войны с рэрохами…

— Восемьдесят пять лет. Отряды обнаружили друг-друга одновременно. Проблема была в том, что наш был меньше, и мы были уставшими после бессонной ночи, а они только снялись со стоянки, и были полны сил. Бежать не имело смысла.

Бой начался обыденно. Не было криков, угроз, переговоров, требований. Просто в какой-то момент, стрела с нашей стороны пробила горло ближайшему рэроху, а в нашу сторону отправился слабый огненный шар. Попал он в кого-то или нет, я уже не видел, потому что дальше события понеслись со скоростью испуганного стиркса* (пугливый зверек похожий на хорька, обладающий огромной скоростью).

Для меня за все время в отряде это был только третий бой. В нашу задачу вообще не входят драки, и если бы не дикая усталость, которая притупила нашу бдительность, наверняка бы мы благополучно прошли мимо и доложили о группе врага ближайшему патрулю. Но увы.

Усталое сознание отказывалось воспринимать информацию полностью, выхватывая лишь отдельные картинки. Передо мной мелькали мечи, стрелы, озлобленные лица, трупы, небо… Тем не менее я не утратил контроль над собой, и вовремя выполнял приказы капитана. Отряд организовано отступал в чащу, а наши противники пытались нас окружить. И к сожалению, у них это получалось.

После того как нас окружили, отряд начал истаивать на глазах. Один за другим, эльфы падали сраженные мечом, стрелой, либо магией. Мы все как могли, старались прикрыть Эреллин, хотя и было ясно что это уже не имеет значения. Худшая участь для эльфийки — попасть в плен к озабоченным улучшением собственного генома рэрохам. Лучшее что ее ждет в таком случае, это быстрая смерть на лабораторном столе. К сожалению поддерживать жизнь в исследуемых экземплярах они умеют хорошо.

Со спины раздался испуганный женский крик и я не задумываясь о последствиях повернулся в ту сторону. Трое рэрохов только что добили капитана и зажимали в клещи прислонившуюся к дереву спиной и выставившую вперед меч Эри, нужно было срочно что-то делать. Из отряда к тому времени остались в живых только она, я, Астелиель, и еще один полуживой рейнджер.

Как только я рванулся на помощь сестре, сбоку раздался крик Астэлиэля, — Саз, сзади! — но отреагировать я уже не успел. Одновременно с криком, из моей груди выскочил кончик вражеской сабли.

Уже падая на землю я видел, что Асти, все же сумел прорваться к Эреллин. Но даже предсмертной агонии, я понимал, что это лишь небольшая отсрочка перед неминуемым поражением, и захватом ее в плен. Мелькнула мысль о матери. Вряд ли она переживет еще и потерю обоих детей.

Тухнущее сознание начало проигрывать в памяти события далекого детства — смеющиеся родители, первый лук, первое заклинание, первая драка с Астелиэлем, поход в храм, первая влюбленность… Храм! На какое-то мгновение сознание снова обрело былую четкость.

Как там говорил жрец — Нириам может быстро ответить на молитву, но если посчитает просьбу несерьёзной, то проклянет на неудачу? Быстрая помощь сейчас будет как раз кстати, а проклятие… покойнику удача не нужна. Поэтому я как мантру начал повторять про себя раз за разом свою просьбу, всем сердцем испытывая отчаянную надежду, — «Нириам, прошу, спаси сестру, Нириам, спаси сестру, пожалуйста, Нириам…».

Глава 3

Астелиэль.

В живых остались только я и Эреллин, а противников было еще семеро. И несмотря на то что им тоже досталось, они все же были в относительно неплохой форме, в то время как меч в моей руке весил, казалось, уже килограмм двадцать.

Сазеанэль лежал мертвый. Он так и не узнал, что мы с Эри встречаемся, и вскоре собирались пожениться. Если бы не эта неудача, то через полгода, я попросил бы у него руку его сестры… Однако судьба распорядилась иначе.

Рэрохи окружили нас, но нападать не спешили. Они и так уже победили, и не хотели потерять кого-то из своего и так теперь уже немногочисленного отряда в последний момент. Нам же с Эреллин их задержка была только на руку, так как давала передышку, и шанс продать жизни подороже. Собственно, если бы не Эреллин, меня бы просто пристрелили издалека, но она стояла за спиной, и рэрохи боялись повредить ценную добычу.

Вперед, опустив меч, вышел розоволосый рэрох. Похоже, они хотят поговорить. Я не против. Чем больше разговоров, тем больше я отдохну, и тем больше шансов прикончить кого-то еще из гадов перед смертью.

Розоволосый заговорил:

— Парень, сдавайся и останешься жив. Для опытов лучше подходят девушки, но и мужчины тоже лишними не будут.

— И сколько я проживу? Месяц, два, полгода? Сколько сейчас ваши ученые поддерживают жизнь в исследуемом «образце»?

— Сколько бы не поддерживали, это лучше чем умереть прямо сейчас.

— Кому как.

Он стоял подыскивая новые аргументы, и найти их не мог. Спустя секунд пять он сплюнул, отошел за спины ближайших бойцов и сказал:

— Девушку брать живой.

Из оставшихся восьми противников четверо отделились и стали обходить нас по кругу. Именно в этот момент, с места, где лежал Сазеанель раздался громкий стон. Главарь не поворачиваясь отдал новый приказ.

— Кито, сходи добей.

Что произошло дальше я не видел, так как следил за приближением своих противников, но спустя пару секунд, с той стороны раздался дикий крик Кито, — Ааа, горю, горю!!

Это было настолько неожиданно, что все остановились и посмотрели в сторону крика, где продолжал орать Кито, пытаясь сбить с себя несуществующее пламя, а над ним стоял истекающий кровью Сазеанель. Вернее уже не совсем он.

Грудь моего друга была разворочена, горло пересекала глубокая рана от меча, но казалось, что он этого не чувствует. Его глаза приобрели золотистый оттенок и слегка светились, и ненависть которую они излучали, испугала даже меня. Кто бы ни управлял его телом, вряд ли для него сейчас есть разница между эльфами и рэрохами…

***

Я*

Чужие воспоминание закончились, и я очнулся. Изображение перед глазами плыло, грудь разрывалась от боли, и я издал стон. Тем не менее, по сравнению с болью от огня при падении, это было лишь мелким неудобством.

Изображение быстро обретало четкость, и я увидел, что ко мне подходит синеволосый человек с мечом. При попытке объяснить ему, что я — не бывший хозяин тела, и мне нет дел до местных разборок, я лишь закашлялся, выплевывая из горла комки крови.

Синеволосый с интересом склонился, и пробормотал, — странно, еще живой… С такими-то повреждениями… — после чего как-то буднично перерезал мне горло, и отвернувшись, отправился к своим приятелям, которые в тот момент начали окружать оставшихся двух эльфов.

Не знаю почему, но я продолжал жить. Мое сознание заволокла ненависть, я хотел убивать. И в этот момент мне все равно было кого именно. Я ненавидел эльфов за то что попал в тело одного из них именно в момент сражения, ненавидел рэрохов, которые вели эту тупую пограничную войну с призрачной целью извлечь ген долголетия из эльфов и привить его себе. Ненавидел то неизвестное создание, что по своей прихоти швыряет меня то в пещеру без выхода, то заставляет одновременно замерзать до состояния льда, и сгорать до пепла.

Но больше всего в этот момент я ненавидел удаляющегося от меня рэроха — первое живое существо, которое я увидел в своей «загробной» жизни, и которое не раздумывая решило меня прикончить. И я безумно хотел, что бы он испытал на себе то, что довелось мне пережить при падении в этот «прекрасный» мир.

С такими мыслями, еще не зная что именно буду делать дальше, я начал подниматься. Видимо я что-то задел пока вставал, потому что синеволосый резко повернулся в мою сторону, и наши глаза оказались на одном уровне. Глядя в его глаза я представлял, как он, а не я, сгорает при падении с орбиты. Внезапно он закричал и начал кататься по земле, крича о том что горит, хотя пламени не было.

На крик обернулись все присутствующие, и на секунду впали в ступор от увиденного. Я и сам замешкался на мгновение от неожиданности, но ненависть все еще требовала выхода, и покрепче сжав меч, я отправился убивать тех, кто был ближе всего…

***

Эррелин*

Не знаю что за тварь завладела телом брата, но это точно не он. И дело даже не в том, что эльфы не живут с развороченной грудной клеткой, и перерезанным горлом. Существо излучало невероятную ненависть ко всему. Эльфы не способны настолько ненавидеть. Наверно…

Движения существа были ломанными, как у куклы-марионетки — видимо оно еще не привыкло к новому телу. Стиль боя напоминал эльфийский, но смотрелось это как жалкая попытка новичка повторить подсмотренные у мастера движения — навыки тела сохранились, но сознательно их применять существо, похоже, не могло. В результате выходила сюрреалистическая картина боя, где часть движений существа были рефлекторными, и выполнялись в идеальной технике, а часть выглядела так, как будто крестьянин взял палку и вообразил себя великим мечником.

Несмотря на такую кривую технику, существо обладало более высокой по сравнению с Сазеанелем скоростью, и напрочь игнорировало повреждения, что делало его опасным противником. Умел бы он еще нормально обращаться с мечом, и на поляне уже не осталось бы живых. А так, трое рэрохов хоть и с трудом, но все же вполне успешно его сдерживали.

Несмотря на то, что мысли о вселении неведомой твари в тело брата, отзывались болью в сердце, ее появление было нам на руку. Один из окружающих нас рэрохов, решил помочь группе, сражающейся с существом, и против нас осталось только трое. К сожалению, в нашем состоянии, достаточно было и этого…

***

Астелиэль*

Оставшиеся трое рэрохов, учитывая обстоятельства, решили побыстрее закончить со мной, и тоже отправиться на помощь своим. Удары посыпались со всех сторон, и даже то, что они старались не ранить Эррелин, помогало слабо.

Эри тоже пыталась помочь, но боец она пока что никакой, так что нас теснили, и бой для меня закончится с секунды на секунду, после чего Эри обезоружат, а тварь изрубят на куски. Эффект неожиданности от ее появления уже прошел, и четыре опытных бойца медленно, но верно превращали существо в решето, игнорируя неумелые, хоть и быстрые атаки.

Один из моих противников неожиданно захрипел, и начал заваливаться на бок. Из его груди, торчал один из парных клинков нашего командира. Как командир остался жив, не знаю. Я видел как он пал. Но сейчас это не имело значения. Воспользовавшись заминкой рэрохов из-за нападения с тыла, я смог подрезать одному из них коленную чашечку, а командир накинулся на второго. Добить раненого рэроха было делом пары секунд, капитан тоже справился со своим довольно быстро.

Я подошел к нему со словами, — спасибо капитан вы вовремя. Только как вы сумели выжить… — окончание фразы застряло у меня в горле. С мертвого лица капитана на меня смотрели довольно прищуренные глаза, со слегка светящимся зеленым зрачком…

***

Астелиэль*

Вопреки моим ожиданиям, я и Эррелин все еще были живы. Новый дух, захвативший тело капитана, не испытывал к эльфам никакой враждебности, и вообще казалось не замечал нас.

После того как добил последнего рэроха атаковавшего меня и Эри, он буркнул в ответ на мою благодарность что-то вроде «Да не за что, сынок…» и отправился добивать атакующих предыдущее существо врагов. Дела у существа были к тому времени совсем аховыми — левая рука до локтя телепалась на кусочке кожи и оголенных сухожилиях, горло и живот распороты, грудь разворочена, икра на правой ноге сожжена фаерболом, а левый глаз вытек. Узнать в этом ходячем куске мяса черты своего друга, я уже мог только с очень большим трудом.

Несмотря на такое состояние, это тело еще кое-как двигалось, и к тому моменту как дух захвативший капитана пришел ему на помощь, даже успело убить одного из рэрохов. Второй дух не в пример первому, явно не чувствовал от пребывания в чужом теле никакого дискомфорта.

Уровню его владения мечом, позавидовали бы лучшие мечники из нашего народа, к которым капитан при жизни не относился. Он за минуту, не напрягаясь, убил двоих и отрубил кисти их командиру, после чего со словами «вяжите языка» толкнул воющего рэроха нам под ноги.

Первый дух видимо не узнал второго, и накинулся на него. «Капитан» играясь уклонялся от неуклюжих атак «Сазеанеля», но спустя две минуты ему это надоело, и он просто сломал первому духу шею, после чего тот больше не смог управлять телом, и только вращал оставшимся глазом, и разевал рот.

После этого, по-прежнему не обращая на нас с Эррелин внимания, тот, кто захватил тело командира, начал чертить прямо в воздухе, параллельно земле на расстоянии примерно десяти сантиметров от нее, пентаграммы, вписанные в двойные круги, с кучей неизвестных мне знаков. В качестве краски он использовал кровь ближайшего к нему рэроха. Пробив ему кулаком грудную клетку, он погружал в образовавшуюся выемку два пальца, после чего рисовал перед собой на невидимом холсте очередной знак. Когда знак был закончен, он уменьшался в размерах и летел к одной из пентаграмм, где занимал свое место, а дух принимался за написание следующего.

Этого зрелища Эри выдержать уже не смогла и отправилась опустошать желудок за ближайшее дерево. Она и так долго продержалась, учитывая обстоятельства. Все же это только первый ее бой, и сразу настолько кровавый.

Тем временем дух закончил чертить пентаграммы, и насвистывая под нос неизвестный мотив начал стаскивать трупы рэрохов в одну пентаграмму, а эльфов в другую. Этого не выдержал уже я. Понимая всю бесперспективность своих действий, я вытянул меч в сторону существа, и крикнул:

— оставь эльфов на месте! Несмотря на то, что ты нам помог, я не могу позволить тебе осквернять их тела грязной магией. Достаточно уже того что вы двое вселились в наших друзей! Оставь тела родственникам для достойного погребения…

Существо вздохнуло, вытянуло руку в мою сторону, и меня парализовало ниже шеи. Сзади раздался вскрик Эреллин.

— Не трогай ее, если тебе нужна жертва для ритуала бери меня! — крикнул я.

— Да сдались вы мне, — скривил дух, лицо командира, — Сидели бы молча, даже парализовывать не стал бы, — и продолжил таскать трупы.

Глядя на него, я думал — зачем он вообще дрался с рэрохами. Имея такие способности в магии, можно было запросто убить их, не прибегая к ближнему бою. И их слабые атакующие и защитные амулеты вряд ли бы им помогли. Мне вот мой не помог, хотя рейнджерам выдавали неплохие амулеты против средств контроля. Не думаю что у рэрохов в этом плане что-то было сильно лучше чем у нас. Похоже, дух просто посчитал устранение противников магией слишком скучным.

А действие на поляне продолжало разворачиваться. «Капитан» воодрузил на гору трупов рэрохов, их пока живого собрата — того который начал по неизвестной причине орать при появлении первого духа. Он все еще кричал, но уже без звука. Голос он сорвал еще в самом начале, и даже хрипом, те звуки, что сейчас выходили из его горла, назвать было нельзя. Это был сип на грани слышимости. Тело рэроха выгнуло дугой от мышечного спазма, и пальцы по той же причине торчали поломанными ветками. Но все же он был жив.

После того, как последний рэрох был небрежно свален в пентаграмму, дух уже более аккуратно разложил в другой тела эльфов. В нее же он отнес и того, кто сейчас занимал тело Сазеанеля. Когда тело друга заняло свое место в пентаграмме, «капитан» склонился над ним и что-то сказал, но из-за расстояния было неслышно что именно.

Затем началось основное действие. Существо в теле капитана, стало в пентаграмму вместе с телами эльфов, и начало читать заклинание. По мере чтения, тела рэрохов начали истлевать, и по поляне разнеслась отвратительная вонь гниющего мяса. Тут уже не выдержал даже я и тоже расстался с содержимым желудка. Хорошо что в этот момент чары, сковывающие меня спали, и я смог согнуться и не запачкать себя.

Одновременно с гниением тел рэрохов, тела эльфов наоборот заживали — закрывались открытые раны, срастались переломы, отрастали отрубленные части тел… К концу заклинания от тел рэрохов не осталось ничего, зато эльфы лежали как живые, и по моему даже дышали. О страшных повреждениях напоминали только порезы на одежде, которые остались на месте ран.

Я никогда до этого не видел подобного раньше, но слышать доводилось. У сумеречных эльфов были некроманты, но как и все эльфы, они стремились к совершенству, а заклинание которое прованивает всю округу запахом мертвечины было противно нашему чувству эстетики. Так что когда требовалось избавить мертвое тело от повреждений, использовались менее «эффектные», хоть и более дорогие в плане энергозатрат способы.

Но среди короткоживущих рас подобное заклинание до сих пор иногда используется. Оно позволяет излечивать тела мертвых, и запускать в них биологические процессы, так что на выходе получается пустой сосуд — живое тело лишенное души, в которое имея хорошего мага целителя и хорошего некроманта, можно переселить другую душу. Плюсом заклинания является то, что энергию оно берет из разлагающейся плоти, и почти не тратит резерв самого мага.

Когда-то смертные додумались использовать его на трупах эльфов, для того что бы получить бессмертие. Это был один из редкий случаев, когда все три ветки эльфов объединились. Мы нашли каждого такого псевдоэльфа, и каждого кто участвовал в его создании, и уничтожили. Тогда рухнуло несколько империй, потому что большая часть их аристократии уже успели продлить свое существование, грабя эльфийские кладбища, и даже специально убивая нас.

Тогда короткоживущим расам был преподан хороший урок, и больше продлить свою жизнь за счет тел моих собратьев они не пытаются. Редкие исключения быстро умирают мучительной смертью.

Ходят слухи, что аристократия по-прежнему пользуется этим способом, для продления своей жизни, только тела берут смертных. Пока это не касается нас, мы не против. И вот спустя века, это заклинание опять используется на эльфах…

На этом, дух своих манипуляций не закончил. Закончив читать одно заклинание, он тут же принялся за другое. Это тоже было мне знакомо по книгам, и вызвало во мне одновременно трепет и благоговение перед неизвестным существом.

Второе заклинание, возвращало души в тела умерших, если прошло менее двух часов с момента смерти, и было невероятно сложным и энергоемким, так что редкий архимаг мог использовать его даже на одном существе, а в магическом круге лежал почти весь наш отряд.

Когда с магией было законченно, дух наклонился над телом Сазеанеля и со словами «Это я пожалуй заберу» вытащил из его тела извивающееся желтое облачко энергии. После этого помахал нам рукой, и тоже покинул тело капитана, оставив его законному хозяину.

Над поляной повисли два светящихся облачка — маленькое желтое, и облачко побольше и поярче — зеленоватое с вкраплениями многих других цветов вплоть до черного. При этом желтое находилось в легкой дымке энергии, отходящей от более сильного собрата, и судя по легким колебаниям, пыталось из нее вырваться.

Повисев так около минуты, облачка с четко слышимым хлопком пропали, и поляну окутала тишина. Времени на то, что бы осмыслить произошедшее у меня с Эри не оказалось — скоро раздался стон со стороны Сазеанеля, и эльфы один за другим начали приходить в себя, пытаться вспомнить что произошло, и разобраться почему они все еще живы.

Глава 4

Приходил в себя я довольно долго. В сознании винигретом перемешались воспоминания из моей земной жизни, из жизни эльфа Сазеанеля и воспоминания о моем вселении в его тело с последующей бойней.

Мое восприятие себя постоянно скакало в зависимости от того, какое из воспоминаний проигрывалось в голове в данный момент, и я постоянно путался, кто же я такой — землянин, эльф Сазеанель, или безымянный злобный дух, который хочет всех убить.

Из этого состояния меня вывел странный, постоянно повторяющийся звук. Неведомые щелчки, повторяющиеся раз за разом с определенной периодичностью, не давали полностью погрузиться в водоворот чужих и своих воспоминаний. Посторонний звук раздражал, сбивал четкость картинки, и постепенно, в голове не осталось ничего, кроме противного щелканья. Это в какой-то степени было похоже на капающий кран, только вместо звука капель было постоянное «Щелк… щелк… щелк…».

Наконец я не выдержал и открыл глаза. Вокруг была все та же пещера, в которой я провел свои последние месяцы. Тот же светящийся мох на голых стенах, те же камни вокруг… но было и одно значительное изменение. У противоположной стены сидел на корточках неизвестный мне парень лет двадцати, и щелкал из пластикового пакета семечки, что и создавало раздражающий звук.

Внешность незнакомца была не особенно примечательной. В меру симпатичен, слегка худой — но не скелет, волосы черные, до плеч. Одет был в серые штаны, и такую же кофту. Единственное, что выбивалось из обычной картины, были странные зеленоватые блики в коричневый зрачках, которые проявлялись иногда на секунду и опять пропадали.

Дав мне время себя осмотреть, он обратился ко мне:

— Нравлюсь?

— Не очень, — ответил я.

— Что ж, это положительный знак, — и неловкое молчание. Я не знал что сказать дальше, а ему, казалось было вообще плевать на разговор и на меня в частности. Бросив мне эту, ничего не значащую фразу он опять занялся семечками.

— Кто ты такой? — спросил я.

— Анар халемтани лехеми — и видя мое недоуменное лицо, зачем-то добавил, — Лугас, — будто это все поясняло

— И кто такие эти «Лугасы»? — в ответ на меня посмотрели как на ненормального.

— Это мы с тобой, — и снова ни слова больше. Разговор все больше походил на беседу двух умалишенных, и я начал закипать, но пока что старался держать себя в руках, и попробовал зайти с другой стороны.

— Как тебя зовут?

— Ларм.

— Очень приятно, а меня… — и тут я завис. Только сейчас я понял, что не помню как меня зовут. Я помнил свою жизнь, помнил имена всех знакомых, но на месте собственного имени зиял провал.

— У тебя пока нет имени. Проводники воли богов получают его в процессе своей службы, от смертных, которым помогли, — наконец сказал что-то более-менее осмысленное Ларм.

— Кстати об этом, в этот раз я тебя подстраховал, и помог спасти твоих подопечных, ради которых тебя и призвали, но в следующий раз, ты уж как-нибудь сам. И не вздумай сам же их убить, а то в этот раз, если бы тебе хватило сил, ты бы положил всех на поляне.

Ларм с печалью посмотрел в пустой пакет из под семечек, и выкинул его в накиданную тут же гору шкурок. Встал, повернулся лицом к стене, оглянулся на меня и добавил.

— И не используй больше так глупо «Взгляд Лугаса». Этой способностью одно свое испытанное ощущение можно передать только один раз. Что бы повторно передать ощущение, тебе его нужно будет испытать заново. Я тебя не для того сначала морозил в открытом космосе, что к слову в настоящем мире происходит совсем не так быстро, а затем сжигал, что бы потом ты все свои неприятные воспоминания потратил на одного слабого рэроха, — И ушел в стену растворившись в ней без следа.

Я же еще несколько секунд просидел в осмыслении услышанного, пока до меня не дошел главный смысл сказанного — существо которое заставило меня сгорать заживо, сидело передо мной.

Взревев раненным зверем, я бросился к стене, в которой только что пропал Ларм. но возле нее остались только шкурки от семечек и пустая упаковка.

Тогда я закричал:

— Я убью тебя, слышишь! Уничтожу, чего бы мне это не стоило!

Ненависть требовала выхода, и я со всей силы ударил кулаком по стене, вложив в этот удар всю свою ярость и желание убивать — и отлетел в сторону от произошедшего взрыва.

Глава 5

Минуту спустя, когда оклемался от взрыва, я стоял и разглядывал отпечаток своего кулака в стене, и отходящие от него трещины. От произошедшего, пропала даже злость, ставшая для меня за последний день привычной.

Этот отпечаток — первое разрушение, которое я смог сделать за два месяца нахождения в этой замкнутой пещере. И оно давало надежду на то, что удастся отсюда выбраться, если получиться повторить эффект.

Вот попытками повторить этот взрыв я и занялся. Но по прошествии трех дней, единственным итогом моих изысканий стали отбитые кулаки, которые к счастью сразу излечивались в пещерном озере. Не помогало даже то, что от долгих неудач, за эти три дня я много раз впадал в ярость, и испытывал эмоции похожие на те, что были в момент взрыва, хоть и слабее. Тогда я занялся тем, что следовало сделать сразу — я сел, и начал думать.

В этом процессе очень помогли воспоминания эльфа, в тело которого я недавно попал. Хотя первый день после того приключения было очень сложно разобраться кто же я такой, — все таки человеком я прожил всего тридцать лет, а эльф Сазеанель к моменту происшествия уже восемьдесят пять, и моя личность на какое-то время просто утонула в его воспоминаниях. Но потом путаница прошла, а чужие воспоминания сохранились. Я помнил все, что помнил он, но эмоции при этих воспоминаниях испытывал свои, и они не всегда совпадали с эмоциями эльфа.

Так копаясь в его воспоминаниях, я нашел некоторые данные о магии, которые могли объяснить недавний взрыв. В эльфийской школе, еще на самом первом занятии, юным эльфам рассказывали о том, что при высоком нервном напряжении у необученного мага, может случиться неконтролируемый выброс силы. Это не обязательно будет именно взрыв — может произойти любое разрушительное явление, будь то увядание растительности вокруг мага, удар молнии, заморозка, либо что-то еще. Может конечно произойти и положительный эффект, но вероятность этого настолько ничтожно мала, что ее можно не рассматривать.

Вот такой вот выброс сырой силы и случился у меня. Пользы мне от этого не было никакой, так как сознательно ввести себя в состояние подобного стресса я не мог. Но копаясь в памяти Сазеанеля, я таки смог найти и полезные для меня вещи.

Сазеанель был по меркам эльфов только начинающим магом, хотя и с перспективой роста выше среднего. Но для меня даже такой, относительно небольшой багаж знаний о магии был огромным, и требующим длительного осмысления. О том, что бы просто использовать заклинания, которые знал эльф, в ближайшее время не шло и речи.

Из того что я смог более-менее разобрать за пару дней, выходило, что для использования даже самых простых магических действий, мне не хватало контроля, и концентрации. А более сложные, вроде заклинаний, были адаптированы под источник магии самого эльфа, и для того, что бы их мог использовать я, нужно было сначала их переделать, что тоже требовало определенных знаний и навыков, которые были у него, но пока отсутствовали у меня.

Знания Сазеанеля были для меня лишь как справочник, но не могли заменить реального опыта. Самое неприятное открытие ждало меня позже. В какой-то момент я понял, что память эльфа начинает тускнеть. Она не стиралась полностью, но как и любые воспоминания забывалась. Пришло понимание того, что изучить то полезное, что было в его воспоминаниях, я не успею.

Тогда я судорожно начал перебирать его воспоминания в поисках хоть чего-то, что можно было быстро освоить. И кое-что таки было найдено. Таким умением стало примитивное напитывание своих конечностей энергией.

Примитивное потому, что в умелых руках, правильно напитанная силой рука пробивала насквозь рыцарские доспехи, и могла порвать металлический щит. В моем же исполнении единственная польза, которую смогло принести это умение — увеличение физической силы.

Но даже на отработку такого использования напитки у меня ушло два месяца по субъективному времени, и куча усилий. Долгие медитации на то, что бы просто почувствовать магию внутри себя, такие же долгие попытки хоть как-то освоить перемещение энергии внутри своего тела, и как апофеоз моих успехов — сломанные в коленях ноги, при попытке переместить большой камень из завала.

Потом недолгое лечение в озере, и новые попытки разобрать завал, которые оканчивались новыми травмами. Как я позже разобрался, это происходило из-за того что руки то я усилил, а остальные части тела как были слабыми, так и остались.

К тому же при перемещении разных камней работали разные группы мышц, что было связано со способом их транспортировки — одни приходилось толкать, вторые катить, третьи переносить, четвертые тащить на себя. Из-за постоянно меняющейся нагрузки, я часто не мог угадать, что именно мне в данном случае усиливать — то ли ноги, то ли руки, то ли спину. И это приводило к новым разрывам мышц, суставов и переломам костей.

К счастью к середине завала я уже лучше представлял как работает мое тело, и что важнее — научился усиливать сразу большую часть мышечных групп, костей и связок, так что травмы почти прекратились, и я даже начал получать удовольствие от предвкушения того, как выберусь из пещеры, и от ожиданий, что ждет меня за ее пределами.

***

Два лугаса — худой, черноволосый парень, и красивая красноволосая девушка, сидели на соседних камнях в пещере, и с интересом смотрели, как человек растаскивает завал из камней, некоторые из которых были по размеру больше чем он сам. Человек регулярно получал травмы, но дела своего не бросал, и каждый раз после лечения в озере, к которому ему порой приходилось ползти, возвращался к прерванному занятию.

— Упорный, — сказала девушка.

— Угу, — ответил парень, — Но тупой и ленивый. Если бы он потратил немного больше времени на изучение памяти эльфа, то нашел бы способ попроще, и не мучился бы сейчас так.

— Ну, он не знал точно, сколько времени у него есть. Так что его выбор в какой-то мере оправдан.

— Ты защищаешь человека? — от удивления парень даже оторвался от зрелища и развернулся к собеседнице.

— А почему нет? — пожала красноволосая плечами, — Ты слишком суров с ним. То, что тебя обучали подобными методами, вовсе не значит, что обучать можно только так.

— Ты не знаешь о чем говоришь, — нахмурил брови лугас.

— Да ну? Объясни тогда. Зачем было оставлять его надолго в замкнутом помещении, а потом ничего не объяснив сначала заставлять чувствовать, как сгорает тело, а потом бросать в бой, к которому он не был готов ни морально, ни по навыкам?

— Стефия, скажи, ты была когда-то в мирах, подобных тем, откуда нас с ним вытащили?

— Была. Обычные техногенные миры. Ничего особенного.

— Я имел ввиду не техногенность, а скорее близость культурной среды и воспитания.

— И что же с ними не так?

— То, что обычный человек из относительно благополучного региона в таких мирах, практически не способен убить себе подобного. И это нужно вытравливать из него первым делом. Сильная боль и большое психическое истощение, вполне подходят для этого. Ты ведь лучше многих знаешь, чем заканчивается нерешительность во время боя — и для того кто не может нанести смертельный удар, и для тех кого он защищает, — Стефия поморщилась. Она не любила вспоминать о том, при каких обстоятельствах стала лугасом.

— Ларм, ты слишком торопишь события. Тех же результатов, можно добиться куда менее радикальными способами.

— Можно. Но это займет больше времени.

Девушка встала, и расправив юкату на коленях сказала.

— Делай что хочешь, но не преврати его в психа. Нам для создания нездоровой атмосферы хватает и твоего учителя.

— Не волнуйся, Стеф, у меня все под контролем.

Девушка тяжело вздохнула и растворилась в воздухе. Она не услышала окончания фразы «…наверное под контролем.», сказанного едва слышно, и предназначенного только для самого Ларма.