автордың кітабынан сөз тіркестері  Гибель Хагена

Александр Михалин

И Фолькер с Хильдебрандом сыграли безумно красивую, невероятно стремительную, бесконечно короткую мелодию боя. Зрители, они же слушатели, почти ничего не увидели и очень мало услышали. И ничего не поняли бы, если бы сами не были воинами и не узнавали бы тысячи раз музыку смерти.

Королю Гюнтеру Рюдигер подарил ту лучшую кольчугу, что сияла, одетая на дубовом болване сразу напротив входа в оружейную, вызывая всеобщее удивление и восторг. Вещь уникальную и редкую. Кольчуга имела серебристо-чешуйчатый блеск и невероятную для своей тонкости работы крепость: для стрел была совершенно неуязвима. Граф добыл эту кольчугу в бою у какого-то разбойника-барона, славянина, а где тот её взял — узнать уже было невозможно.
— Говорят, эту кольчугу сковали гномы-волшебники, — сказал Рюдигер.
— В самом деле? Уж не Нибелунги ли? — усмехнулся Хаген.

В тот же самый миг и Хаген достиг своей цели, завершил свой прыжок и нанёс свой главный удар, закрыв глаза, не в силах увидеть то, что сделает с Ортлибом, и крикнув:
— Умри, дьявольское отродье!
Хаген открыл глаза только когда отвернулся, а потому не видел, как детская головка упала на колени отца-Аттилы, а детская кровь забрызгала лицо матери-Кримхильды. И глаза Хагена были пусты и яростны, будто смотрели в жуткую бесконечность. Большой чертог только что наполненный страшным шумом и выкриками смерти враз проглотил весь свой гул и подавился неожиданным мигом тишины

Сделано то, что я обязан был сделать. Но я очень боюсь, что сделанного — недостаточно, мало, поздно. Разрушение уже ворвалось в наш мир. Культура, накопленная за тысячи лет великими цивилизациями становится пеплом, уносится ветром. Посмотрите, господин Фолькер, на то поколение, которое идёт за нами — им не нужна культура. В их глазах горит только жажда денег. Только денег. Побольше. Не заработать, так украсть. Проклятие золота Нибелунгов перешло на нас. Теперь и мы — проклятые Нибелунги. Всё бургундское так называемое высшие общество. И не только высшее.
Ничего не остаётся. Ни веры, ни любви, ни патриотизма. Потому что у золота не может быть ни правды, ни привязанности, ни родины. У золота может быть только золото.

Хаген ударил точно в то место меж лопаток, где прилепившийся когда-то листок липы оставил брешь в неуязвимости, дарованной омыванием в крови дракона. Пусть вся эта история про дракона — лишь сказка, слух, пусть этот убитый Сигуртом Фафнир в действительности был только саксонским лесным колдуном, идолопоклонником, язычником, а никаким не драконом, пусть — но Хаген не мог рисковать. Уязвимое место на теле Сигурта подразумевалось тайной, но верная жена Кримхильда давно всё разболтала братьям и кое-кому ещё. Так что Хаген бил наверняка.