Оглавление

Римма Ульчина
Послание небес, или Нереальный детектив

«Послание небес, или Нереальный детектив» — 3 книга авторской серии «Мистические миры».

Главная героиня романа Елена, красивая женщина-адвокат, втянута в расследование преступления против человечества.

В подпольной лаборатории проводят эксперименты по клонированию людей. Елену любят и помогают ей в расследовании трое мужчин. И еще один… Дар или Посланник небес.

Роман Риммы Ульчиной не фантастический детектив или триллер, но философская притча о взаимосвязи Земли с другими планетами Вселенной.

От редактора

Римма Ульчина — член Союза писателей Израиля, член Международной гильдии Писателей (МГП), пресс-секретарь ИНАРН.

Автор известных современных повестей «Жен­ское коварство», «Красные тюльпаны», «Приключения массажистки», «Непредсказуемые романы разведенных женщин», «Брошенная мать» и других, в которых хоро­шо прослеживаются ее индивидуальность и необычность восприятия жизни.

Новый роман Риммы Ульчиной рожден удивительной фантазией писателя. Здесь есть все: инопланетяне и Клоны, погоня и суд, любовь и предательство, желание уничтожить в людях самое светлое и прекрасное и беззаветная самоотверженность. От начала и до конца книги читатель напряженно следит за действиями героев, борьбой добра и зла.

Главная героиня романа Елена, красивая молодая женщина-адвокат, которую любят трое красивых, умных, успешных мужчин. И еще один… Сложные испытания, которые выпали ей на долю, во многом меняют отношение к жизни и взгляды этой интересной и неординарной личности. Ее умение сохранять в любых условиях оптимизм, несомненно, является особой заслугой автора и обязательно придутся по душе каждому, кто откроет эту книгу.

Лариса Чайковская

«И вдруг я почувствовала на своих губах не холодное, как лед, прикосновение „тонюсеньких нитей его рта“… Это был поцелуй молодого, полного сил и желания мужчины. „Он хочет забрать меня с собой или… “, — молнией пронеслось в мозгу. Впервые в жизни я почувствовала животный страх. Стараясь защитить себя от дальнейших посягательств инопланетянина, я со всей силы уперлась руками ему в грудь и — отключилась…»

День первый

У меня выдался свободный день, и я решила пройтись по магазинам, зайти в парикмахерскую, посидеть в уютном кафе за чашечкой ароматного кофе, побаловав себя вкусным пирожным, выбросив из головы бесконечный подсчет съеденных калорий. Остановившись у витрины, я разглядывала заинтересовавшую меня вещицу.

— Елена! Неужели это ты? Сколько лет мы не виделись? Наверное, целую вечность. Ты совсем не изменилась, а еще больше похорошела! И можешь поверить, что я каждый день собиралась тебе позвонить, да все как-то не получалось! Но сегодня явно повезло! Господи, мне столько нужно тебе рассказать! — от обрушившегося на меня словесного потока я даже немного растерялась.

— Я тоже рада тебя видеть! — неуверенно промямлила я, но моя приятельница этого не заметила или не захотела заметить. Мы зашли в кафе.

— Послушай! А ты помнишь Лизу?

— Какую Лизу?

— Как какую? Ну ту, которая училась с нами в университете!

— Лизу. Лизу! — напрягая память, несколько раз повторила я. — Вспомнила! А почему ты о ней заговорила? Лично я ее с тех пор ни разу не видела.

— Я сама о ней забыла. А вчера поехала навестить подругу, попавшую в больницу, и лицом к лицу столкнулась с Лизой. Я бы на нее и внимания не обратила, если бы она не шарахнулась от меня в сторону. Наверное, не хотела, чтобы узнала. Выглядит ужасно. Настоящая старуха! Я попыталась завязать разговор, но она сослалась на головную боль, легла на койку и отвернулась к стене. Но, представь себе, я кое-что о ней разузнала. Говорят, что Лизу и ее красавицу-дочь изнасиловал какой-то сексуальный маньяк! Что стало с девушкой, никто не знает. А Лизу с минуты на минуты должны перевести в психушку! Вот я и подумала: — Может, ты сможешь ей хоть чем-то помочь?!

— Маша! Я не знаю, что с ней случилось и чем я ей могу помочь, но постарайся об этом никому не рассказывать. Сама понимаешь!..

Узнав у Маши название больницы и выяснив, в каком отделении находится Лиза, забыв о своих благих намерениях посвятить этот день себе любимой, я поехала в больницу, купив по дороге миниатюрный вазон с фиалками, хотя после Машиного рассказа сомневалась, что мне удастся с Лизой поговорить.

Мой расчет оказался верным. Увидев милые каждой женщине фиалки, пахнущие весной, молодостью и ностальгией, Лиза разрыдалась. Она рыдала, а я сидела молча, давая ей возможность выплакаться.

— Спасибо за цветы и долготерпение!

Как я и предполагала, в Машином рассказе было много вымысла и мало правды. Но сама правда оказалась не менее ужасной…

— У меня был любовник, с которым я встречалась в течение долгого времени. А в какой-то момент произошло то, от чего можно поехать не только мозгами, но и совершить непоправимое. Как оказалось, он жил не только со мной, но и с моей восемнадцатилетней дочерью. Я с ним встречалась на съемной квартире, а он с моей девочкой в гостинице. Нетрудно догадаться, что такой необыкновенный мужчина без труда вскружил голову неопытной в жизни и в любви девочке, — и Лиза, словно захлебнувшись словами, надолго замолчала. На ее подвижном лице и в широко открытых немигающих глазах отразилась целая гамма противоречивых чувств, которые осиным роем кружились в переполненной тревожными мыслями голове. Это причиняло невыносимую боль исстрадавшейся от собственных обвинений душе.

Я понимала, что в этой душе сейчас творится что-то невообразимое: смерч чувств, тайфун, который может смести и уничтожить все на своем пути… Лиза неимоверным усилием воли подавила желание обрушить на меня поток своих предположений, домыслов и обвинений.

— Он высок и красив. Очень богат, не жаден, обходителен со всеми, а особенно с особами женского пола. Умеет красиво себя подать, быть очень убедительным и бесподобно ухаживать, стараясь предугадать все твои желания. Только бы добиться того, что ему нужно. И делает это так естественно и непринужденно, что его невозможно уличить. Этот красавец владеет крупным бизнесом не только в Израиле и Америке, но и в России. Он умеет делать дорогие подарки, и, что самое главное, при этом быть классным и опытным любовником. С ним я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, хотя знала, что у него есть семья. Но мне это не мешало. Я и представить себе не могла, что он спит с моей дочерью! А дочь, разумеется, не знала, что он — любовник ее мамы. Однажды я заметила, что моя Яночка осунулась и неважно выглядит.

— Девочка! Тебе нездоровится?

— Мамочка, не волнуйся! Я в порядке!

Но я от нее не отставала, так как видела, что моя красавица, певунья и хохотушка ходит, как в воду опущенная.

— Что нового в университете?! Расскажи, поделись с мамой! Вдвоем мы всегда найдем выход из любой, даже самой, как тебе кажется, неразрешимой ситуации!

А мое сердце обливалось кровью, сжимаясь от дурных предчувствий. Через пару дней я вернулась с работы немного раньше обычного и услышала какие-то странные звуки. Войдя в ванную комнату, увидела, что моя дочь стонет от непрекращающейся рвоты.

— Мамочка! Я беременна! Помоги! Мне очень плохо! Что мне делать? — плача приговаривала она в перерывах между спазмами.

— Яночка, солнышко!! Успокойся! Каждая беременная женщина проходит через это! А теперь сделай пару глубоких вдохов и выдохов! Вымой лицо и ложись в постель, а я тебе приготовлю что-то поесть. Сейчас тебе нужно хорошо питаться! — сдерживая волнение и внутреннюю дрожь, я обняла ее за плечи и подвела к кровати. Когда она немного успокоилась, начались расспросы: « Кто он? Женат или холост? Знает ли, что ты беременна? Какие у него намерения? Любишь ли ты его? А он тебя? Хочет ли на тебе жениться? Как его зовут, и как он выглядит?..» Тут моя дочь достает из сумочки фотографию своего кумира, прикладывает ее к еще по-детски пухлым губам и с нежностью целует в губы, глаза, нос.

— Мамуль! Он красив! Красив, как Аполлон, и намного старше меня. Я его очень сильно люблю. Влюбилась с первого взгляда. Он вообще необыкновенный человек: умен, много знает, а в придачу удачливый бизнесмен, — и вдруг, без всякой связи.

— Мам! Как бы я хотела, чтобы и у тебя появился такой друг! Ведь ты у меня такая красивая, умная и молодая! Только, чур, этот мой! — дурачась и по-детски капризно надув губки, сказала дочь.– Вот, полюбуйся! — и прежде чем отдать мне фото, она снова приложила его к своему сияющему от счастья лицу.

Я взглянула на фото. Это был он, Влад! Меня чуть удар не хватил. Не знаю, как мне удалось пригвоздить себя к месту, чтобы не вскочить и не выбежать из комнаты. Усилием воли я сумела сглотнуть и загнать в себя острую боль вместе с рвущимися наружу слезами, криком и уже осознанным ужасом, от которого стыла кровь. Я должна «вывернуться наизнанку», чтобы хоть как-то отдалить зависшую над дочерью беду, которая от любого неосторожно оброненного слова могла навсегда стереть с этого самого дорогого мне лица улыбку счастья.

— Мамочка! Что случилось? Почему ты так побледнела? — засыпала меня вопросами не на шутку встревожившаяся Яна.

— Девочка моя! Со мной все в порядке! Просто я сильно переволновалась. Извини. Я прилягу. А завтра на свежую голову мы с тобой все обсудим. Договорились?

Проплакав всю ночь после разговора с дочерью, я пришла к выводу, что должна обеспечить дочери и ее ребеночку достойное будущее. Утром пошла в парикмахерскую к косметологу и визажисту. Потратила кучу денег, хотя до этого дня я этими изысками не увлекалась…

«Да ей это и ни к чему! Даже сейчас, несмотря на бледность и свалившиеся на голову беды, ее кожа ничуть не пострадала. Сейчас она так же красива, как и в студенческие годы. Как тогда, когда мы с ней случайно встретились по приезде в Израиль. Лиза всегда была самой красивой и сексуальной девушкой не только в университете, но и «в ульпане», — подумала я.

Вооружившись полным арсеналом обаяния и глубоко запрятанной злостью, я позвонила своему любовнику и настояла на незапланированной встрече. Мой план удался! А дальше все пошло как по нотам: шикарный ресторан, изысканная еда, к которой я едва притронулась, только для того чтобы он ничего не заподозрил, так как отсутствием аппетита я никогда не страдала, тем более что хороший аппетит никак не отражался на моей фигуре. Потом, как и полагается, мы поехали в наше «гнездышко», и он набросился на меня так, как будто это было в первый раз. А меня застолбило. Вдруг он отодвинулся от меня на длину вытянутой руки. Его взгляд был полон желания, любви и обожания. Так смотреть умел только он один. На какую-то долю секунды я даже забыла, зачем пришла.

— Дорогая, ты сегодня сногсшибательна! А твоя пассивность заводит со страшной силой! — притянув к себе, он начал, как безумный, целовать меня в шею и одновременно расстегивать пуговки на моей кофточке. Он был уже на пределе, и, повалив меня на кровать, воскликнул: — Я готов, а ты? — осыпая меня поцелуями, осипшим от возбуждения голосом простонал он и перевернулся на спину.

— А я нет!..

Мой возглас немного его отрезвил.

— Вот это да! Ты что, решила сегодня свести меня с ума? Тогда приказывай! Я у твоих ног! — весело воскликнул он.

— Вот и прекрасно! А теперь сядь! Так мне будет удобнее!

Он сел и стал с нарастающим интересом и желанием пожирать меня глазами. А в моей душе поднималась злость, замешанная на ненависти, которая вырвалась наружу такой оплеухой, что он чуть не свалился с кровати. Не давая ему опомниться, я хлестала его по щекам, пока он не пришел в себя и не схватил меня за руки.

— Ты спятила!? — сдавленным шепотом просипел он. — Твое счастье, что я не поднимаю руки на женщин! Истеричка! Одевайся и выметайся вон!

— Это я истеричка? — заорала я, тщетно пытаясь заглушить криком клокотавшую во мне дрожь! Что же ты наделал, мерзавец, подонок, сукин ты сын! Тебе мало было меня и всех тех баб, которых ты перетрахал? Зачем тебе понадобилась моя дочь, моя Яна? Зачем? Зачем ты ее совратил, урод? Отвечай, зачем? Совратил и сделал ей ребенка-а-а? Для чего? Ты же не юнец какой-то? И знаешь эту науку так, как никто другой. И как тебя только земля носит! Я это дело так не оставлю! Я тебя упеку за решетку! Там твое место! Такого красавца, как ты, там только и не хватало! Там таких, как ты, «любят» и даже очень уголовники и убийцы!

Его чуть удар не хватил.

— Что ты несешь! Этого не может быть! Это какое-то наваждение! Это абсурд! Неужели Яна — твоя дочь? Поверь, что я об этом не знал! — вытаращив на меня глаза, воскликнул он.

— Что, испугался? От страха язык проглотил! Куда подевалось все твое красноречие?! — он сидел, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Влад, иди в ванную. Прими душ. Потом поговорим. Теперь вопросы задавать буду я. Понял? — застегивая кофточку, приказала я. — Отвечай, как на духу, где и когда ты познакомился с моей дочкой?

— Мы с ней познакомились на одной вечеринке, которую устроила твоя хорошая знакомая.

— Моя знакомая?

— Да, твоя знакомая.

— А откуда ты это знаешь?

— От Яны! Да не смотри на меня так! Я говорю все как есть! Мне самому нужно знать, кто меня, а возможно, и тебя так подставил. Но сейчас я плохо соображаю для того, чтобы хоть что-то понять!

— Да перестань ты плести несусветную чушь! Познакомили, подставили! А может, и в постель к тебе уложили?

— Лиза! Прошу тебя, прекрати кричать и постарайся взять себя в руки, насколько это возможно. А теперь слушай! Это была обычная ни к чему не обязывающая вечеринка, на которую я попал совершенно случайно. Выпив с досады пару бокалов вина, сославшись на неотложные дела, распрощался и пошел к выходу. В это время входная дверь распахнулась, и в нее влетела молоденькая девушка, которая чуть не сбила меня с ног.

— Извините! Честное слово, не хотела! — потирая ушибленную коленку, по-детски непосредственно выпалила она. — Ведь ты и сама не хуже меня знаешь, как это обычно бывает. Слово за слово. А тут кто-то зажег свечи, выключил свет, включил музыку. Мы танцевали…

— Яна, а как часто ты здесь бываешь? — спросил я.

— Сегодня первый раз! Но хозяйка этой квартиры — давнишняя подруга моей мамы! — мило улыбаясь, пояснила она.

— Значит, и твоя мама здесь?

— Нет! — звонко смеясь, ответила девушка. — Мама отдыхает в Эйлате. А когда вернется, могу вас с ней познакомить. Она у меня красавица!

— Лиза, вспомни! Мы и с тобой познакомились при таких же примерно обстоятельствах, только на пять лет раньше! Помню, что я очень удивился, услышав, что твоей дочке вчера исполнилось тринадцать лет, так как выглядела ты очень молодо.

— Я понимал, что Яна должна как можно скорее оттуда уйти, но она была так обворожительна, юна и мила, что я потерял голову.

— Так ты ее уложил в постель в первый вечер вашего знакомства!? — сжимая от ненависти кулаки, простонала я.

— Ты в своем уме? Я с ней уже полгода знаком, а она стала моей всего полтора месяца назад. Господи! Почему я не догадался об этом раньше? — он вскочил и, как ненормальный, заметался по комнате, выкрикивая одну и ту же фразу: « Почему я не догадался об этом раньше!»

— Влад! Не тяни из меня душу! Если есть что сказать, говори все как есть, хуже уже все равно не будет!

— Лиза! Лиза! Господи, что я наделал! Я же взрослый мужик! Я не мог понять, почему при встрече с Яной мне начинает казаться, что я с ней знаком очень давно. « Это от полноты чувств», — говорил себе я.– И это было правдой! Я твою дочь очень люблю! Только сейчас я понял, почему… Яна напоминала мне тебя!

Мы долго молчали. Умом я понимала, что каждый из нас переживает случившееся по-своему. Я молчала от переполнявших мое сердце боли за дочь и ненависти к человеку, которому отдала пять лет жизни. А ведь я его любила! И чувствовала, нет, я была уверена, что и он меня любит. Меня вполне устраивало положение любовницы, так как я понимала, что он, по крайней мере в ближайшем будущем, порывать со своей семьей не собирается. Так зачем же ломать копья!.. Я красива, образованна, самодостаточна. Меня добивались очень перспективные и свободные от брачных уз мужчины. Поэтому я дала себе слово, что как только моя девочка окончит университет, выйду замуж за мужчину, который будет меня устраивать во всех отношениях. И только в эту минуту осознала, что лгала себе все эти годы, так как люблю этого подлеца больше жизни. Постигшее меня и Яну несчастье обретало реальные черты. Боль за нее, мою девочку, растоптало и подавило мое чувство к этому человеку. Я должна сделать все от меня зависящее, чтобы Яночка никогда не узнала, что ее мать была его любовницей. Она должна быть счастлива, и именно он будет отцом ее ребенка. А о себе можно подумать потом.

— Если ты ко мне охладел, мог бы об этом сказать. Мы бы расстались. Причем красиво и цивилизованно, тем более что ни один из нас не брал на себя никаких обязательств.

— Не мог! В том-то и дело, что не мог, так как очень к тебе привязался! Каждый раз я откладывал этот разговор, потому что ты мне все еще очень дорога, если не больше.

— Не пори ерунды! Ты сам во всем виноват! Ведь Яна, по существу, еще ребенок! У тебя самого дочь одного с ней возраста! Ты ублюдок и подлец! И нет тебе оправдания!

— Лиза! Ты прекрасно знаешь, что я не лгу. Сейчас я, как никогда, честен с тобой и самим собой. Я люблю вас обеих — ее и тебя! И это правда!

Мне хотелось его задушить.

— Я тебя понимаю, — тихо сказал он. — Женщина ты умная и хорошо меня изучила. Ты знаешь, что я говорю правду! Но сейчас речь идет не о нас с тобой, а о Яне… Правда заключается в том, что мы все трое оказались в одной лодке по чьей-то злой воле, из-за чьей-то мести или грязной игры. А самой крайней в этой игре оказалась твоя дочь Яна!

— Влад! Я хочу, чтобы ты знал. Яночка очень тебя любит! Любит искренно и нежно!

— Дорогая! Представь себе, что я тоже ее люблю, только не знаю, кого из вас больше! — добавил он.

— Я для тебя умерла. Понял?

— Разумеется!

Я знала, что он меня не обманет, так же как и он знал, что если он не сдержит своего слова, я его из-под земли достану. Каждый вечер дочь рассказывала мне о том, какой необыкновенный человек ее Влад, какой он красивый и как сильно ее любит. Я думала, что буду страдать, но, глядя как глаза моей девочки сияют от счастья, забывала о себе.

— Мамочка! Как же мне повезло, что ты у меня такая, такая особенная! Ты меня всегда понимаешь. Когда ты рядом, я чувствую себя защищенной.

А через пару дней дочь влетела в дом и со всей силы отвесила мне оплеуху.

— Ты мне не мать! — рыдая, выкрикивала Яна. — Ты низкая и подлая тварь! Проститутка! Я не хочу тебя знать! Ты для меня умерла! Наверное, ты и отцу изменяла! Поэтому он и погиб! — с этими словами она выбежала из дома…

— А при каких обстоятельствах погиб твой муж?

— Мой Сережа погиб в Чечне десять лет тому назад. И можешь поверить, что я ему даже в мыслях не изменяла! Мы любили друг друга и жили с ним душа в душу, — рыдая, рассказывала Лиза.

— Ну а что с дочерью? — тихо спросила я.

— С Яночкой? Она наглоталась таблеток и чуть не умерла. Ребеночка потеряла, а теперь живет неизвестно где.

— А Влад?

— Сначала сильно перепугался. Начал бракоразводный процесс, так как боялся, что эта история будет предана гласности. Когда узнал, что Яна хотела отравиться и из-за этого потеряла ребенка, стал ее искать, нашел, а она его прогнала. Вот тогда он собрал вещички и улетел в Америку.

— Что ты собираешься делать?

— Хотела покончить с собой! Потом решила разыскать дочь и рассказать ей всю правду.

— Какую правду?

— Правду о женском коварстве, которое сломало наши с ней жизни. А потом наказать виновную ее же методом.

«Дай-то Бог, чтобы твои слова о «женском коварстве» и мести, сказанные в гневе, не обернулись для нас с тобой бедой», — почему-то подумала я и зябко поежилась»…

— А как ты сюда-то попала: по направлению врача-психиатра или у тебя случился нервный срыв, переросший в непрекращающуюся истерику, и поэтому тебя привезли в психушку?

— Не знаю кто, когда и почему! Зато знаю самое главное, что я здорова как физически, так и психически, и что кто-то очень постарался, чтобы определить меня именно сюда, в эту психушку!

— Лиза, послушай, что я тебе скажу! О мести — забудь! Ты должна сначала выбраться отсюда, а я, как адвокат, займусь вашими проблемами сама, конечно, с твоего согласия, но на моих условиях: ни во что не вмешиваешься; ни с кем эту проблему не обсуждаешь! А тем более ни с кем не делишься своими мыслями, подозрениями и намерениями!.. Даю тебе честное слово: все, что я узнаю, ты будешь знать первой!

— Господи! Да о чем ты говоришь! Иметь такого адвоката — это великое счастье и залог успеха!

— Перестань меня нахваливать! Все, что мне сейчас нужно, — фамилии, имена, адреса Яночкиных подруг, твоих близких знакомых и ваших с ней родственников.

Попрощавшись с Лизой, я вышла в больничный коридор, и, чтобы хоть немного собраться с мыслями, подошла к окну, из которого хорошо просматривался небольшой уютный сквер, вплотную примыкающий к зданию больницы. Раскидистые ветви деревьев, ухоженные клумбы, на которых красовались «анютины глазки», поражали и радовали глаза жизнеутверждающей палитрой красок. В то же время выкрашенные ядовитой зеленью скамейки, залитые бетоном, напоминали людям о эфемерной иллюзорности красоты. Красоты, проступающей на фоне обшарпанных стен и комнат, где на узких койках ютились душевнобольные люди, существующие в реальной безысходности в своем ирреальном, обманчивом мире, в котором сейчас находится Лиза.

«Именно с этого отделения я и начну свое расследование».

Подойдя к высокой стойке, за которой сидела медсестра, я попросила ее назвать номер кабинета лечащего врача Лизы.

— А кем вы ей приходитесь? — окинув меня с ног до головы изучающим и недоверчивым взглядом, поинтересовалась она.

— Родственницей! — но поняв, что так просто я от нее не отделаюсь, добавила. — Извините. У меня мало времени, так что сообщите врачу, что его ждут!

— Он занят! У него есть всего один час в неделю, чтобы отвечать на вопросы родственников! — со злостью выплюнула она.

— Говорите, занят? А я знаю, что врач свободен и сидит у себя в кабинете!

— Я вас слушаю, — сказал « подруливший» к нам врач. Более подходящего слова, определяющего его походку, невозможно было подыскать. Его «занюханный» вид меня насторожил.

— Я хочу узнать о состоянии здоровья Лизы Вайнштейн.

— А что именно вы хотите знать? — вопросом на вопрос ответил он, злобно сверкнув глазами.

— С несчастными пациентами, как я понимаю, вы разговариваете в такой же недопустимой манере. Они задают вопрос о своем здоровье, а вы отвечаете тем же вопросом, только в несколько иной форме?

Он сразу как-то подобрался, и неохотно провел меня в свой кабинет.

— Так кем вы приходитесь Лизе Вайнштейн?

— Я полагаю, что вам уже доложили.

— Лиза очень больна. В связи с этим я вынужден перевести ее в специализированную клинику!

— И у вас есть для этого серьезные основания?

— А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Доктор! Где вы приобрели такую блестящую квалификацию? После нескольких минут общения с вами можно почувствовать себя стопроцентной дурой. Но со мной этот номер не пройдет. Я имею право знать ее диагноз! Поэтому ставлю вас в известность — у меня есть друзья, обладающие неограниченной властью и возможностью пригласить к Лизе любого самого квалифицированного специалиста для серьезных консультаций и таких же серьезных обследований. Без их компетентного заключения вы ее никуда не переведете! Думаю, этим все сказано!

Он явно струсил.

«Ну, эскулап, теперь держись! Я тебя сразу раскусила».

Выйдя из больницы, я решила ехать домой, так как чувствовала физическую необходимость принять душ, смыть с себя весь больничный негатив и снова обрести если не душевное спокойствие, то хотя бы ясность мысли.

«Странный тип! Не внушает доверия. Нужно рассказать о нем Игорьку. Сдается мне, что этот субъект — по его части».

После того как мы поужинали, муж удобно устроился в кресле напротив телевизора, я присела возле него на корточки и потерлась щекой о его руки. Он тут же наклонился и пересадил меня к себе на колени.

— Котенок! Тебя что-то беспокоит? — целуя меня, участливо спросил муж.

— Сейчас нет! — и я быстро зажмурилась, чтобы он не смог разглядеть в моих глазах искорки желания, которое возникало от одного его прикосновения.

— Милый! Если бы ты знал, как же я тебя люблю!

— А как я тебя! — нежно покусывая мое ушко, на вибрирующих интимных полутонах шепнул он и, подхватив на руки, понес в спальню… В просторном домашнем джакузи, под тихое бульканье пузырьков, я рассказала мужу о Лизе и ее пропавшей дочери. Игорь работает старшим следователем по расследованию сложных криминальных дел в одном из военных ведомств, тесно сотрудничая с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. А я руковожу частной адвокатской конторой « Кристалл». Каждый день приносит с собой новые, непростые и запутанные случаи, которые требуют полной самоотдачи, а некоторые — большого профессионального опыта.

— Любимый, так что ты об этом думаешь?

— Ленок! То, что ты услышала от Лизы, мы можем считать только отправной точкой отсчета, так как личные переживания и в связи с этим, скажем так, несколько гипертрофированное видение случившегося, являются ее субъективным мнением, а не объективным, — это первое. То, что ты начала расследование с Лизиного лечащего врача, я считаю правильно выбранным стратегическим ходом… Теперь предоставь этого господина мне. А ты займись людьми, которые контактировали как с Яной, так и с ее мамой. Ну а как пойдет расследование дальше, я затрудняюсь сказать. Ты и сама не хуже меня знаешь, как это бывает. Если покатит, весь клубок в наших руках. Не повезет, будем искать другие пути, которые приведут нас к конечной цели.

День второй

Весь следующий день я потратила на поиск людей, адреса которых мне дала Лиза. С некоторыми вообще не удалось поговорить, так как они, вежливо извинившись, недвусмысленно указали мне на дверь. Других не застала дома. Третьи уехали отдыхать, а четвертые отмалчивались или уверяли, что ничего не слышали, а о случившемся ничего не знали.

Я решила позвонить мужу. Его автоответчик любезно, голосом Игоря, попросил оставить сообщение. Взглянув на часы, я решила еще раз поговорить с Лизой, так как вчера она была очень взвинчена. Сев в машину, покатила в больницу, где нос к носу столкнулась с ее лечащим врачом. Выглядел он непрезентабельно и очень спешил. Увидев меня, быстро поднес правую руку к лицу, стараясь, как мне показалось, прикрыть ехидную полуулыбку, притаившуюся в уголках его плотно сжатых губ.

«Человек с таким выражением лица не имеет права быть врачом», — направляясь к палате, в которой лежала Лиза, решила я.

Кровать Лизы была пуста. У меня тревожно екнуло сердце. Взяв себя в руки, я приветливо поздоровалась со всеми больными сразу.

— Милые женщины! А куда подевалась моя родственница? Вышла в туалет, или ее вызвали на лечебные процедуры?

В палате стало так тихо, что у меня мороз пробежал по коже.

— Знаешь, а она, о-н-а, как это, забыла,.. ой, ой, я все позабыла, — запинаясь на каждом слове, нервно теребя край своего одеяла, выдавила из себя одна из них…

— А я знаю! Я все знаю! Эта сумасшедшая все врет! Я спала. Услышала — трах-бах-бабах! Открыла глаза, а твоя-то взяла, и-и… тю –тю!

— Не так! Она пошла пописать. Вот!

— Это, это она сначала пошла! — слышались со всех сторон противоречивые возгласы.

Несмотря на многоголосый шум и выкрики возбужденных и спорящих между собой больных женщин, две внушительного роста и телосложения старушки спали лежа на боку, закутавшись в одеяла. Их лиц не было видно.

— А кто из вас видел Лизу последней? — не надеясь на вразумительный ответ, на всякий случай спросила я.

В это время в палату заглянула симпатичная молодая женщина… На ней была застиранная пижама, а сверху накинут проштампованный в нескольких местах больничный халат.

— Ой, ля-ля! Что здесь творится? Драма или камеди! — улыбаясь, выдохнула она, — незаметно мне подмигнула и быстро прикрыла за собой дверь. Я вышла за ней следом и чуть не вскрикнула от удивления. Женщина шла, с трудом переставляя ноги, одной рукой держась за стенку, другой — за живот. Подойдя к туалету, она испуганно вскрикнула, отпрянула назад и… исчезла. Мне показалось, что кто-то с силой втащил ее в туалет. Я бросилась к ней на помощь, и со всей дури налетела на что-то большое и твердое. Удар был настолько сильным, что у меня потемнело в глазах… « Интересно, на что это я налетела?» Оказалось — «ни на что», так как коридор был пуст.

«Господи, да что здесь, в конце-то концов, происходит? Одни исчезают, другие получают болезненные ушибы, причем на ровном месте. Что это — мистика, телепортация или заговоренное кем-то место? Елена, не забивай себе голову всякой ерундой. Думай по существу!.. А если по существу, то все, что здесь происходит, «дурно пахнет». Всего несколько минут назад незнакомка дала мне понять, что просит выйти за нею следом. Выглядела она вполне здоровой и адекватно мыслящей женщиной. А через минуту буквально тащилась — плелась, едва переставляя ноги. Так, так!.. А что, если это только мои домыслы, и ничего страшного не произошло, так как в связи с особой спецификой отделения психически больных людей нельзя оставлять в туалете одних… В таком случае здесь нет никакого произвола, а тем более криминала. Допустим… Тогда как назвать то, что произошло у меня на глазах? Насилием над личностью или вседозволенностью, практикуемой в стенах этой больницы. Так или иначе — преступление налицо… Но преступление, которое нужно еще доказать! Легко! Сейчас я это выясню! А тут и выяснять нечего. Все и так шито белыми нитками.

Начнем с того, что с первой минуты, как я переступила порог этого заведения, у меня возникло ощущение, будто за мной постоянно следят. Появление «больной», пожелавшей со мной встретиться, вызвало у тех, кому это не понравилось, по меньшей мере, шок… Поэтому они решили помешать нашей встрече, затащив женщину в больничный туалет. Ну и… Затащили, и что? Что, что?! В этом что-то есть! А раз есть, тогда ответь, что с ней произошло за те несколько минут, пока ты находилась в палате?.. Хороший вопрос… А что, если они успели вколоть этой несчастной мгновенно действующее вещество, вызывающее острую боль. Именно поэтому медсестра даже пальцем не пошевелила, чтобы оказать ей если не медицинскую, то хотя бы человеческую помощь.

Жаль женщину. Жаль, что наша встреча не состоялась. И еще. Если бы я не налетела на «нечто» и сунулась в туалет следом за ней, то в лучшем случае получила бы чем-то тяжелым по голове, а в худшем?.. А незнакомка все равно бы исчезла, точно так же, как Лиза?

«Интересно, что они придумают на этот раз?» — возвращаясь в палату, где лежала Лиза, подумала я… Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и в палату влетела медицинская сестра, с которой я познакомилась накануне, и которую несколько минут назад встретила в коридоре.

— Что вы здесь делаете? В палате вашей родственницы нет! Она сбежала! Скрылась, так сказать, в неизвестном направлении, и представьте, даже адреса своего не оставила! А впрочем, сдается мне, что ее исчезновение произошло не без вашей помощи! — нагло заявила она.

— Сбежала, когда?

— Перестаньте ломать комедию! Я ни за что не поверю, чтобы эти «психи» ничего такого — этакого вам не рассказали или не наплели! Это же Би-Би-Си местного значения! Если не поймут, то обязательно приврут! А вы здесь находитесь больше десяти минут не просто так! Их россказни, так же как и их ответы, помогли вам придумать для себя правдоподобное алиби! — отчеканила она.

— А знаете, вы правы! Абсолютно правы. Это я, именно я ее и похитила!

— Вы мне зубы не заговаривайте! Теперь я точно знаю, что вы! Так как в том состоянии аффекта, в котором вчера находилась наша пациентка, она и двух шагов не могла бы сделать самостоятельно!

— В каком состоянии? Я с ней вчера разговаривала. И вы это прекрасно знаете! А за то, что из вашей больницы исчезла больная женщина, да еще в таком тяжелом, как вы утверждаете, состоянии, вы ответите по закону!

— Это вы ответите! Сейчас я препровожу вас к главному врачу! Пускай он с вами сам разбирается!

«Спокойно, Лена! Спокойно. Думай, что говоришь!» — приказала себе я.

— Вы правы! Я действительно ее похитила. Звоните в полицию! Чего стоите? Если это не наглая клевета, вы должны немедленно вызвать полицию, а полицейские уже сами будут решать, кто и в чем виноват! В противном случае их вызову я, и выхватив из сумочки сотовый, набрала номер начальника ФСБ — нашего с мужем близкого друга, мысленно умоляя его ответить на звонок.

— Слушаю!

— Я звоню из психиатрической больницы. Нет, нет! Со мной все в порядке! Я не больная! Что там, в смысле здесь, делаю? Пришла навестить свою родственницу. Что произошло? Родственница исчезла… А мне угрожают. Какой номер палаты?.. Двенадцать. Моя фамилия? Савицкая… Мне срочно нужна помощь. Да, да! Большое спасибо!.. Простите, а с кем я разговаривала? — не отводя от медсестры взгляда, спросила я.

Уловив в моем голосе тревожные нотки, он все понял: — Держись! Выезжаю!

Лицо медсестры пошло бордовыми пятнами, украшенными крупными каплями пота. Она развернулась и пулей вылетела из палаты, чуть не сбив с ног заплаканную, с опухшим лицом, женщину, которую, мягко говоря, толкал кулаком в спину рослый санитар.

— За что? Я не больная и не сумасшедшая! — рыдая, приговаривала она.

— Идиот! Ку-д-а-а!? — размахивая руками, выкрикнула медсестра. Ничего не понимающий санитар застыл на месте. А пострадавшая со стоном рухнула на кровать.

— Вам помочь? — наклонившись над ней, спросила я.

— Вытащите меня отсюда пока не поздно! — сквозь стон прошептала она, сунув в руку скомканный клочок бумаги. В палату вбежал санитар, волоча за собой разбитую больничную каталку. Следом — другой. С быстротой и ловкостью фокусников они напялили на несчастную смирительную рубашку. Связали рукавами руки. Простыней ноги. Бросили на каталку и вытолкнули вместе с ней за дверь. Все произошло за считанные секунды.

— Сволочи, убийцы, отпустите меня! — кричала она, а в ее широко распахнутых глазах плескался ужас.

«Виктор! Где же ты? Мне страшно! Здесь происходят ужасные вещи. И никто никого не боится!» И вдруг до меня дошло, что в любую минуту эти же санитары могут вернуться, натянуть на меня смирительную рубашку, записать под другим именем, ну а потом… А что будет потом, лучше не думать…

Дверь распахнулась. В палату вошел Виктор, глядя вслед быстро удаляющейся каталке.

— Кто меня вызывал, и что здесь произошло?

Я глазами показала на каталку, которую только что увезли санитары.

— Витя, задержи их! — прошептала я.

Он бросился за ними следом. Я за ним. Санитаров не было видно. Они успели завернуть за угол очередного коридора. Когда мы туда добежали, санитары сбежали, а незнакомка не подавала признаков жизни. Врача не оказалось на месте. Старшая медсестра только мешала. Виктор вызвал скорую и бригаду оперативников, которые оцепили здание больницы. Приказал переписать всех больных, персонал, сверить полученные данные с книгами записи движения находящихся в отделении больных и, повернувшись ко мне, сказал:

— Уважаемая! Я должен вас задержать, чтобы взять показания. Вы будете проходить у нас в качестве главного свидетеля. Следуйте за мной!

Я шла впереди, он сзади.

— Елена! Сейчас ты сядешь в мою машину. Свою оставишь здесь! И без возражений! — казенным тоном произнес он.

Уже сидя в машине, я вспомнила о докторе.

— Витя! При входе в больницу я столкнулась с лечащим врачом Лизы. Он куда-то очень спешил. Выглядел странно. Зловеще — омерзительная улыбка, которую он не успел стереть с лица, врезалась мне в память. С минуты на минуту доктор должен вернуться назад, так как видел меня сегодня и разговаривал накануне. Не знаю почему, но интуиция подсказывает, что этот человек постарается замести следы от всех содеянных здесь преступлений. Поэтому вывер