Перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира.
Признать, что оно может прийти именно таким образом, — и с нами, например, завтра случится что-нибудь такое, что превратит всю нашу прежнюю жизнь в бесплодную и бесполезную вещь.
, что в нашей воле, не является совершаемым в настоящее время, воображаемо. Действенная часть воли является действенной непосредственно; ее действенность неотличима от нее самой. Действенная часть воли не является усилием, направленным на будущее. Это — согласие, это «да» невесты. «Да», произносимое в определенный момент, но произносимое как слово вечное, ибо это согласие на союз Христа с вечной частью нашей души.
Наши должники — это все существа, все вещи, весь мир. Мы воображаем, будто держим у себя долговые расписки от всех вещей. Во всех расписках, которые, как нам кажется, у нас есть, сказано лишь о мнимой задолженности прошлого перед будущим. Вот от нее-то нам и следует отказаться.
все те права, которые, как мы считаем, прошлое дает нам на будущее. Прежде всего право на какую-то определенную продолжительность.
Мы не должны просить для себя здешнего хлеба.
Если одна из этих привязанностей проникает в нас достаточно глубоко, вплоть до жизненных корней нашего плотского существования, ее лишение может нас сокрушить и даже умертвить. Это называется: умереть от огорчения. Это все равно что умереть от голода.
Ничтожество человека подтверждается при этом на опыте. Х
Единственное искушение для человека — это быть предоставленным самому себе при контакте со злом.
