Как говорится: praemonitus – praemunitus[17].
шевельнулся Брюхов, тут же отреагировал Кирилл
илису Тимофеевну с сожалений о «
По крайней мере в той части, что касалась минимизации потерь, – с сарказмом в голосе проговорил Скуратов. – Да, старшей ветви больше нет, но лишенные боярского звания родственники уже приняты детьми в младшую, получившую теперь старшинство. То есть для них почти ничего не изменилось. Пострадали только двое. Исидор, лишившийся главенства в роду, и сам Евгений… сейчас, насколько мне известно, наслаждающийся должностью смотрителя дальневосточных владений рода. Минусом можно назвать разве что лишение вотчинных земель старшей ветви рода, уменьшение боярской дружины до номинально разрешенного количества да потерю нескольких жалованных государем привилегий. Но нынешний боярин Разумовский готов закрыть на это глаза. Лучше восемьсот человек в дружине и полноценный боярский титул, чем двести бойцов и статус главы младшей ветви рода. Ну а конфискованные капиталы старшей ветви ему и без того были недоступны.
– То есть боярин в прибыли и потому зла не держит и готов быть моим секундантом? – уточнил я.
– Именно, – подтвердил дед и неожиданно заговорил совсем о другом. – А знаешь, я тебе должен, наверное, спасибо сказать…
– За что? – не понял я.
– Переговорщик, которого я отправил к Бельскому от твоего имени, вполне мог быть спущен с лестницы, если бы не видео с фиксаторов и жетоны. Было бы неприятно не сдержать данного тебе обещания.
– Какое видео, какие жетоны?
– Запись рядка безголовых тел во внутреннем дворе твоего дома и их жетоны дружинников, – пояснил Скуратов. – Переговорщик сказал, что до тех пор, пока он не продемонстрировал и то и другое, Бельский с ним даже говорить не желал. И я его даже в чем-то понимаю. Согласись, трудно воспринимать всерьез пятнадцатилетнего мальчишку… даже ес
Если гора не идет… значит, было мало травы
А здесь – чуть отличающиеся по цвету, явно замененные плашки паркета… Стол, шкаф, тумбочка… ну, тут ничего нового. Огонь их пощадил, так что стоят себе, как стояли… Мысли медленно ворочались в голове, сонно, неторопливо. Я зевнул и, бросив взгляд на часы, висящие над дверью в ванную, скривился. Половина третьего!
Это да, огорчает. А смерть? Пока мы есть, ее еще нет, когда мы умираем, ее уже нет… Так что она всего лишь миг…
А смерть? Пока мы есть, ее еще нет, когда мы умираем, ее уже нет… Так что она всего лишь миг…
тянул мой родственник. И прозвучало это довольно угрожающе. Кажется, у кого-то сегодня будут неприятности. Ставим плюсик. Тут Федор Георгиевич вынырнул из своих явно не радужных мыслей и, чуть рассеянно глянув на меня, вздохнул. – Ладно, Кирилл. У тебя есть еще какие-то вопросы или прось
стремятся обнародовать свой настоящий статус. Вон хоть боярина Громова взять. А уж эфирники…
– А чего тут такого? Зачем им скрываться
