Алексей Осетров

Лунный свет на заре. Книга первая

Цикл «Ярость Творца»

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Алексей Осетров, 2018

Гибнущая цивилизация наших предков в далёком космосе срочно нуждается в помощи. Миссия по спасению выпадает элитному отставному морскому пехотинцу Джону Смиту. Он вынужден покинуть Землю, чтобы вести боевые действия в звёздной системе Сириуса.

18+

ISBN 978-5-4493-9050-9 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-9051-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Лунный свет на заре. Книга первая
2. Глава первая
   1. «Тайна отставного морпеха»
3. Глава вторая
   1. «Полуночный ужас»
4. Глава третья
   1. «Искушение»
5. Глава четвертая
   1. «Ураган рептилоидов»
6. Глава пятая
   1. «Игольная гора»
7. Глава шестая
   1. «Мрак заброшенного города»
8. Глава седьмая
   1. «Переправа»
9. Глава восьмая
   1. «Дорога каменных астронавтов»
10. Глава девятая
    1. «Боевая колесница»
11. Глава десятая
    1. «Военачальник Кубу»
12. Глава одиннадцатая
    1. «Встреча с царицей»
13. Глава двенадцатая
    1. «Новые испытания»
14. Глава тринадцатая
    1. «Поединок»
15. Глава четырнадцатая
    1. «Побег из преисподней»
16. Глава пятнадцатая
    1. «Поход в никуда»
17. Глава шестнадцатая
    1. «Подземная страна циклопоида Утумы»
18. Глава семнадцатая
    1. «Из плена в плен»
19. Глава восемнадцатая
    1. «В плену у Киврона»
20. Глава девятнадцатая
    1. «Путь к свободе»
21. Глава двадцатая
    1. «Дворцовый заговор»
22. Глава двадцать первая
    1. «Перед бурей»
23. Глава двадцать вторая
    1. «Начало бури»
24. Глава двадцать третья
    1. «Вылазка Денеба»
25. Глава двадцать четвёртая
    1. «Бой в храме Бога Солнца»
26. Глава двадцать пятая
    1. «В осаде. Тайна звёздной принцессы»
27. Глава двадцать шестая
    1. «Штурм»
28. Глава двадцать седьмая
    1. «Бегство и ответный ход»
29. Глава двадцать восьмая
    1. «Признание Эллен.».
30. Глава двадцать девятая
    1. «Морской бой в заливе Ориона»
31. Глава тридцатая
    1. «Дорога каменных астронавтов»
32. Глава тридцать первая
    1. «Ядерная зима»
33. Глава тридцать вторая
    1. «Скорее вверх!».
34. Глава тридцать третья
    1. «Свадьба Эллен и смерть Денеба»
35. Глава тридцать четвёртая
    1. «Библиотека в храме Четвёртого Солнца»
36. Глава тридцать пятая
    1. «Лунная ночь»
37. Глава тридцать шестая
    1. «На приступ!».
38. Глава тридцать седьмая
    1. «Живая голова»
39. Глава тридцать восьмая
    1. «Крушение звездолёта»
40. Глава тридцать девятая
    1. «Пещера ртутоидов»
41. Глава сороковая
    1. «Завещание Кволи»
42. Глава сорок первая
    1. «Гибель Зойда»
43. Глава сорок вторая
    1. «Месть Зойда»
44. Глава сорок третья
    1. «Планета Ор»
45. Глава сорок четвёртая
    1. «Праздник лун»
46. Глава сорок пятая
    1. «Похищение царицы»
47. Глава сорок шестая
    1. «Погоня в дальнем космосе»
48. Глава сорок седьмая
    1. «Возвращение на Землю»
49. Глава сорок восьмая
    1. «Тебе нужно остановить Землю!»
50. Глава сорок девятая
    1. «Болото ведьм»
51. Глава пятидесятая
    1. «Последний расчёт»
52. Глава пятьдесят первая
    1. «Лунный свет на заре»

Глава первая

«Тайна отставного морпеха»

В тёмно-синем небе догорали остатки утренней зари. Почти рассвело, только яркая точка Венеры ещё едва виднелась, зацепившись за краешек воздушного купола. Далеко-далеко в вышине блекли едва различимые светящиеся точки-звёздочки, которые, то гонялись друг за другом, то осыпали друг друга сполохами искр. Можно подумать в далёком космосе происходило нечто, похожее на космическое сражение. Такое в голову могло прийти, только если ты выпал из окна, наблюдая в полевой бинокль за двумя подругами — лесби в окне напротив, и ударился о канализационный люк, и твои уши откатились под стоящий неподалеку пикап. Тем не менее, всё это светопреставление уже некоторое время спустя имело прямое отношение к событиям, произошедшим со мной.

Ур-р-р, — звук мощного двигателя V8 приличного рабочего объема разорвал тишину воскресного вечера тихой пригородной улочки. Волна утробного рокота, отразившись от деревянных обветренных стен домов, затопила улицу, под капотом взбесились восемьсот лошадиных сил гигантского би-турбо-мотора, заёрзала корма, пытаясь обогнать нос, оставляя дымовую завесу и четыре чёрных следа. Мой новый внедорожник понёс меня вперёд. А нестись и вправду было куда, но об этом поговорим далее.

Удивительное, всё же, изобретение 777D-принтер. Всё, что хочешь на нём можно без проблем изготовить. Только продукты на таком принтере я не готовлю, предпочитаю натуральные, хотя, если нормальные ингредиенты, из смеси огородных культур, то можно иногда и так подкормиться. Ну а автомобиль-то чего же нет, можно и на принтере. А этот джип был моим последним изобретением, над которым я корпел всю последнюю неделю, подправляя в компьютерной программе все возможные недочёты. Всю прошедшую ночь принтер трудился над изделием, натружено сопя и скрипя, к утру выдав, наконец, с кряхтением, плоды моей мозговой деятельности и претворив их в реальность.

Я, не стесняясь, давил на газ и со злорадством наблюдал за завистью своих соплеменников. Злобно рыча прямоточным глушителем и разбрасывая клубы пыли, и мелкие камешки из-под широченных со «злым» грязевым протектором шин, обутых на литые 38-е катки по улице мчался мой здоровенный серебристый джип, увешанный кенгуринами, фарами и прочими атрибутами «крутого» оффроудного образа жизни.

Звуки только сегодня купленной навороченной музыкальной системы, дополненной несколькими сабвуферами, были слышны, казалось, на каждом конце небольшого провинциального городка, больше смахивающего на большую деревню. В принципе, не люблю громкую музыку, просто захотелось чего-то такого…

Из под переднего бампера, украшенного двумя парами могучих светодиодных противотуманок, переделанных из головных фар танка «Абрамс», громко кудахтая и махая крыльями шарахались куры. Хотя не всем удалось избежать попадания под колеса и вот уже с десяток их билось на дороге, а еще собиравшиеся только в гнездо, чтобы снести яйца покидали их прямо на дороге и катились они теперь в сторону канавы.

Собаки-волкодавы, раскиданные в разные стороны хромированным кенгурином, поджав хвосты, мчались к подворотням, как трусливые щенки, но для одной из них щель под воротами оказалась слишком узкой, а для другой слишком высоким оказался забор, обнесенный по всему верху в несколько рядов колючей проволокой.

Первая оставила клочки шерсти и части шкуры спины на нижней кромке ворот, но все-таки прорвалась в ограду с разодранным скальпом и оголённым позвоночником, похожая на собаку Баскервилей, а вторая повисла на колючке на радость мне и назло хозяину. Из распоротого брюха замысловатым украшением свисали вываленные кишки.

Бабки, сидящие на лавочках, и до блевотины перемалывающие мои косточки испуганно крестились. Раздался вопль — одна из них хряснулась без сознания, у другой выпала вставная челюсть, зарывшись сверкающей позолотой в песок, окурки и шелуху от семечек. А на другой скамейке доска не выдержала веса сидящих на ней толстозадых старух и хрустнула как раз посередине. Для острастки я даванул на клаксон и пневматический гудок парохода ввёл в ступор гнездящихся на жёрдочке старух. Одна из них, так и не дойдя до скамейки, опрокинулась во всю спину на коровьи лепёшки, лежавшие кругом, а порыв ветра забросил подол платья ей на голову и надул свежим воздухом рваные панталоны

Бабки посыпались друг на друга как дрова в поленнице, громко матерясь, затрещали раздираемые подолы выцветших платьев, обнажая голые, облезшие, с рыжими волосами задницы. Трещали лбы, орали то ли от боли, то ли от испуга бабки, летели в разные стороны залатанные валенки с драными калошами. Наш городок, когда-то был русским поселением.

Мужики с замиранием сердца и дрожью в коленях смотрели на мой тюнинговый внедорожник — чудо инженерной мысли, обвешенное включенными слепящими фарами со светошоком, и толстенными хромированными дугами из полированной нержавейки, вынырнувшее из облака пыли. Рты у многих раскрылись и не закрывались.

Разглядеть что либо сквозь поднятые тонированные стекла им было совершенно невозможно. У соседской девчонки Мануки с перепугу лопнул пузырь из жвачки и она пятернёй соскабливала его с носа, отковыривая по пути накладные ресницы вперемежку с соплями и жалобно хныкая. Но самое главное, жвачка не отлеплялась от новых очков.

Стоявший у калитки своего домика армян по кличке Ара, весь черный как ниггер и заросший от колен до макушки чёрными кучерявыми волосами, держал руки в дырявых карманах своих шорт и лениво перекатывал яйца. Он выпустил изо рта дымящуюся гавайскую сигару, которая падая, запуталась в волосах ниже пупа и те вдруг вспыхнули до самого верха ярким синим пламенем, подпалив усы и густые брови.

— А-а-а-а, шайтан, мать твою! — неистово завопил Ара и стал яростно хлопать себя по животу и груди, случайно хлопнув себя по члену, отчего его физиономия перекосилась, глаза вылезли из орбит и он яростно зашипел как удав на пачке с дустом. Старый дедовский карамультук, времён войны Севера и Юга, заряженный солью, стоявший стволом вверх у калитки, стал падать и, зацепившись за гвоздик спусковым крючком, внезапно выстрелил. Ара, стоявший к нему задом, резко подпрыгнул, забуксовав в воздухе, потом рванул по грядкам своего огорода злобно вопя. Из его зада валил дым и сквозь решето дырок в шортах мельтешили половинки жирной волосатой задницы, и круто подсоленной сморщенной мошонки.

Я остановил машину у большого двухэтажного дома, выстроенного совсем недавно из оцилиндрованных бревен, еще немного пахнущих пропиткой. Дом был построен каким-то любителем чего-нибудь необычного, но он решил то ли переехать на новое место, то ли построил себе другую дачу. А я этот дом купил буквально три дня назад, и на остатки деньжат, выплаченных мне после увольнения из спецподразделения «морских котиков» купил вышеописанный принтер и еще кое какое снаряжение для активного проведения досуга. А досуга у меня теперь было в избытке потому, что работы в здешних краях ни какой не было, а подметать площадь у районной префектуры было для меня совершенно неинтересным занятием.

Из дома напротив на крыльцо вышел небольшой старичок с лысой головой, от которой веером расходились солнечные лучи-волосы. Седая, кучерявая борода до пояса и неизменная костяная трубка не оставляли сомнения, что это мой дед, а не какой-то заезжий фраер. Открыв от изумления рот, дед сразу начал махать руками, приглашая к себе. Но трубка, выпавшая изо рта, больно ударила его по большому пальцу ноги, дед заохал и отправил выскочившую на помощь бабку по самому короткому адресу, показав ей под подол. Бабка подарила ему ослепительную улыбку из шести зубов и скрылась в доме. Я пообещал обязательно зайти к нему попозже, тем более, что мы и так уже сегодня виделись.

Дом деда был срублен из толстых брёвен ещё лет пятьсот назад. Я всё же решил заскочить к деду, поскольку всё равно накупил в супермаркете в столице штата подарков и уже не мог стерпеть, чтобы их вручить.

Взлетев на крылечко, я обнял деда и закружил.

— Отпусти, окаянный, — заругался дед, но больше для острастки.

Он был уважаемый в этих краях человек, старый фермер, который много занимался благотворительностью. Давал деньги на ремонты дорог, и не было в этой части штата дороги, которая не имела бы частички вложенных средств деда. Уже почти полвека, как он отошёл от дел, а все его помнят и уважают.

В молодости дед был таким же крепким и сильным, как я сейчас, все женщины любили его. Да и сейчас, не смотря на свои 146 лет, ещё регулярно зажимает бабку, и лихо водит свой, первый выпусков, «Виллис», который у него никогда не ломался и всегда был в боевом состоянии. Между прочим, тоже бывший морпех, как и я. Воевал на авианосце «Рональд Рейган», в Персидском заливе во времена второй Иракской кампании. Оттуда он и привёз меня, выловив в море. Поэтому никто не знал ничего о моих родителях и дед с бабкой заменили мне их. Дед заявил, что несёт за меня ответственность, но только пока не проводит в армию, а там уже, чтобы сам решал.

Я, до того как ушел служить в королевскую морскую пехоту, также жил в этой уютной горной деревеньке-городишке на краю огромной песчаной пустыни с одной стороны и горного хребта с вековым снегом на вершинах с другой стороны. Но вот только теперь это кажется таким далеким…

Мой дом был построен на территории некого заброшенного старинного имения, раньше принадлежавшего какому-то графу или лорду. Дом стоял поодаль от узкой извивающейся проезжей части улицы, загаженной собаками, скотом и птицей. Невысокая трава на газонах почти не скрывала выложенные плитняком дорожки. Парадная дверь была увенчана фронтоном, стены увиты плющом и вьюнами. Вокруг дома, подступая совсем близко, росли фруктовые деревья, отчего дом казался несколько тёмным и уединённым. От каких-то построек имевшихся здесь ранее не осталось и следа, за исключением отдельно стоящего в глубине сада флигелька, сделанного из тяжеленных лиственных бревен в два обхвата. Эта конструкция покоилась на толстенном фундаменте из громадных валунов, скрепленных раствором.

Интересно, сколько же сил потребовалось прежнему хозяину, чтобы ворочать большие бревна под самую крышу, хотя, может и не потребовалось, потому что этот самый граф увлекался магией и, похоже, что для строительства также применял имеющиеся познания. Во всяком случае, эффект левитации был для него не в новинку.

Побродив немного по заброшенному саду, подышав воздухом насыщенным сладковатым ароматом цветущих яблонь, я поднялся по ступеням на широкую террасу и, удобно расположившись на диване, дал команду домовому разуму включить телевизор.

Передо мной из пелены полумрака засветилось голографическое изображение. Передавали какую-то очередную марсианскую мыльную оперу. Незаметно для себя я погрузился в сон, а проснулся только около половины одиннадцатого вечера, когда танцевальная дискотека в местном баре, проводившаяся по субботам и воскресеньям, была в полном разгаре.

На небе уже появилась луна и лениво катилась по своему, ей одной известному пути. Я ещё подумал, если бы луна родилась колобком-мальчиком, то катилась бы она, подпрыгивая. Эта мысль развеселила меня, и я стал раздумывать, чем бы таким заняться. Первый раз, после того как закончились хлопоты с обустройством, я решил сходить на танцы, чтобы немного посмотреть на местных девчонок именуемых мною не иначе как «коряжником» и, возможно, немного поразвлечься.

В танцевальном заведении уже знали, что я демобилизовался и Хельга, девчонка, с которой я встречался еще до службы в королевской морской пехоте уже, видимо, замучилась примерять свои лучшие наряды и менять промокшие от влаги трусы с верблюжьей лапкой. Правда после её подлости, совершенной сразу же после того как я завербовался в армию, между нами уже не могло быть теплых прежних отношений, она это прекрасно понимала и, видимо, выжидала.

А все зло заключалось в том, что переметнулась она к здоровенному бугаю по кличке Круча только что вернувшемуся со службы на береговом батальоне обслуживания, где он служил коком на камбузе и наел жирнющую морду. Друзья по электронной почте мне писали, что Хельга уже переехала к Круче и, видимо, дело идет к свадьбе.

Теперь мне всё было совершенно понятно, и я нисколько не сомневался, что, наконец, все встало на свои места.

Пока суть, да дело, стало смеркаться. На темнеющем небе стали поблёскивать светящиеся искорки. Со стороны ближайших горных хребтов потянуло приятной свежестью и медовым запахом луговых трав.

Далеко за горами мелькнула и погасла какая-то не то звезда, не то комета. До нас только донёсся гул, похожий на раскаты грома. Грохотало несколько иначе, но вполне можно было сказать, что это был гром. Никто даже и не обратил какого-либо особого внимания. Обычное дело в наших краях. Даже я, обычно наблюдательный, был занят другими делами и не придал этому сколь-нибудь особого значения.

Постепенно начал накрапывать дождь, погода хмурилась и я не нашёл ничего лучше, как вернуться к себе, и залечь на сеновал. Настолько мне понравился запах свежего сохнущего там сена. Однако меня не покидало чувство какого-то внутреннего беспокойства.

Сначала я услышал нечто, похожее на слабый свист, затем это стало больше походить на приглушённый гул, или рокот. Внезапно, яркая вспышка света озарила всё кругом. Я даже прикрыл глаза. Раздался звук, похожий на взрыв. Я выглянул в слуховое окно и увидел, как на горизонте за горой что-то сверкнуло и погасло. Мне показалось, что на болото, или всего скорее в пустыню приземлился космический корабль! Но ведь это не во сне?

Сон мгновенно пропал, и я буквально скатился с сеновала и бросился к машине, стоящей у дороги.

— Стой! — внезапно появившийся дед был явно чем-то встревожен. — Я не знаю, стоит ли тебе там быть, или нет. Дед моего деда видел его, когда был таким, как ты. Возможно, и тебе пришло время узнать всё и овладеть тем знанием, которым владел дед. Он пришёл, чтобы научить тебя этому, ты будешь оружием в Его руках. Если захочешь.

— Да кто же это — Он? Что ты за чепуху мелешь, дед? — я сделал вид, что мне всё равно, но это мне явно не удавалось.

— Да нет, не чепуху, а правду истинную, — дед загадочно посмотрел на небо.

Я тоже взглянул на небо, поймав взгляд деда, но не увидел кроме звёзд вообще ничего интересного. Где-то в вышине поблёскивал маячками пролетающий космический челнок, везущий на орбиту свежие огурцы и помидоры.

— Будешь слушать меня, то и с тобой всё нормально будет, а нет, то всё испортить можешь. Но, сдаётся мне, видимся в последний раз.

— Ну, и что надо делать?

— Я думаю, твоя машина быстрее моего «Виллиса» бегает. Нам нужно добраться до Пещеры Демонов и забрать Талисман.

Я знал, что дед никогда не верил ни в чёрта, ни в бога. Но сейчас меня поразило, как тот изменился. Глаза деда горели.

— А ещё надо заехать в часовню Святой Елены. В её развалины, вернее. Но всё равно самое главное под ней, а не в ней.

— Да ты что, дед, там же болото!

— Я знаю дорогу и ты теперь знать должен. Тебе ещё много чего узнать придётся, но, я думаю, ты не из хлюпиков. Не таким я тебя растил.

Мы вскочили в мой джип, и дед махнул рукой: — Туда!

Впереди маячила едва заметная, поросшая травой и мелкими деревцами колея. По всей видимости, по ней уже много лет никто не ездил. Она уводила прямиком в болота. Мощные фары «Абрамса» выхватывали из темноты вековые деревья и поросль кустарников, причудливое переплетение которых создавало в темноте различные фигуры сказочных эльфов, великанов, или жутких чудовищ.

Дорога пошла вправо, но дел пальцем ткнул в другую стону: — Заворачивай! Здесь ближе.

Разбрасывая в разные стороны веер земли и пучков травы от болотных кочек, джип стал взбираться на большой холм. Колёса пробуксовывали, но мощности мотора хватало с избытком и я, чтобы не «зарыться», включил «понижайку».

В небольшом распадке дед скомандовал: — Стой! Дальше пойдём пешком, а то утопим машину.

Я заглушил двигатель и поплёлся вслед за удаляющимся в темноту дедом. В свете ущербной луны далеко за холмом, насколько хватало глаз, раскинулась большая равнина, которая была сплошным зелёным болотом. Вдалеке, по правую руку, была видна маленькая часовенка, разрушенная временем. А чуть ближе слева зияла в почти утонувшем в болоте камне большая дыра, больше похожая не на вход в пещеру, а на зубастую пасть дракона.

— Пещера Демонов, — дед остановился и рукавом вытер пот, струившийся по его лицу. — Дальше всё делай, как я скажу.

Дед посмотрел на часы, было без четверти одиннадцать ночи.

— До начала у нас ещё чуть более часа, до полуночи должны успеть.

Я не стал расспрашивать деда, что он имел в виду, решив, что и сам всё увижу. И пошёл за дедом, перепрыгивая с кочки на кочку.

Равнину освещал холодный и, как всегда загадочный, свет Луны, и в её призрачном свете очертания знакомых предметов приобретали жуткие формы. Теперь под ногами уже хлюпала вода от проваливающихся кочек, было ощущение, что далеко внизу огромное подземное озеро, только сверху заросшее бурной растительностью. Идти стало труднее, однако дед шёл уверенно, словно, словно всегда ходил здесь. А между тем, все жители городка обходили эти места. Здесь часто пропадал скот, а иногда и люди. Около тысячи лет назад сюда упал метеорит, однако, поговаривали, что это был межзвёздный корабль какой-то цивилизации, затерянной в глубинах космоса.

Этому ещё способствовали частые появления в этих местах хмурых людей, занимающихся сбором дикоросов. На деле же это были ребята из каких-то спецслужб и института паранормальных явлений, и неопознанных летающих объектов. Таинственные люди собирали образцы грунта и делали пробы воды и воздуха. А дикоросы их интересовали в самую последнюю очередь.

Подобравшись к входу в пещеру, дед сунул руку в расселину и, достав два смоляных факела, чиркнул огнивом. Факелы сразу раздвинули границы темноты на некоторое расстояние, и дед передал один из них мне.

— Держи, будь внимательнее, — дед вошёл первым и жестом пригласил меня следовать за ним.

Везде по стенам стекала липкая слизь, с потолка росли сталактиты, порою доходя до пола. Немного пахло затхлостью и… машинным маслом.

Жирные капли какого-то тягучего вещества стекали со сталагмитов, но пол под ногами был совершенно сухой, усыпанный мелкими разноцветными камешками, искрящимися в свете факелов. Лишь кое-где были редкие лужицы. Пол начал уходить вниз, пещера поворачивала вправо. Создавалось ощущение, что мы опускаемся вглубь какой-то искусственной конструкции под болото по спирали. Теперь лужи слизи на полу словно изменились, из них выходили пузырьки газа, стало заметно теплее. Казалось, что этой пещере не будет конца и края. Стал слышен неясный шум где-то впереди. Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд и резко обернулся, но только неясное светлое пятнышко, нырнувшее в темноту, могло сказать, что это было.

Я не верил в разного рода демонов и почти не сомневался, что это был человек. Но на мой скромный вопрос дед ответил, что людей, кроме нас, здесь нет.

Тем временем слизь, свисавшая клочьями с потолка и стен, словно начала оживать. Она стала гуще и насыщеннее. Она и впрямь была живой. Ткнув пальцем в ближайший сгусток, я почувствовал, как что-то стало тянуть меня к себе. Я хотел отдёрнуть руку, но лишь приложив некоторое усилие, мне удалось освободиться.

Дед оглянулся — Не смей трогать эту мерзость, если жизнь дорога!

— Я уже понял. Но что это?

— Это? Из этой гадости на свет божий появляется всякая нечисть. Поспешим, нам надо успеть, — дед ощутимо ускорился.

Я догнал старика, и мы продолжили путь.

Из слизи показывались различные щупальца, тянувшиеся к нам, однако тех из них, которые пытались схватить нас за одежду, дед тыкал факелом и они, странно деформируясь, ускользали в свои лужи.

Я тоже стал отмахиваться факелом от этой массы, тянувшихся к нам щупалец, похожих на живые щупальца множества маленьких осьминогов.

Внезапно, на очередном витке большой спирали, пещера кончилась, и мы оказались в огромном зале, больше похожем на трюм океанского нефтяного наливника, или сухогруза. А может мы внутри инопланетного звездолёта? Не исключено. Во всяком случае — очень похоже. Я бывал на космодроме Канаверал и знал устройство ракет и челноков.

Посередине зала был бассейн, в котором кипела и бурлила всё та же слизь. Только здесь она издавала какие-то звуки, похожие на звуки моря в раковине моллюска и ещё излучала какое-то голубоватое свечение.

Дед показал на эту массу: — Эта гадость жрёт людей и скот. Каждый раз в полночь в полнолуние она выходит отсюда.

Старик взглянул на часы и потряс бородой: — Без двух четвертей полночь, успеваем.

Он поднял с пола увесистый булыжник, сорвал с шеи платок и завернул в него камень. Вынул из-за голенища нож и схватил меня за рукав.

— Дай руку, — дед, не раздумывая, полосонул лезвием по моей раскрытой ладони.

— Ты что делаешь? — я ошарашено смотрел на старика, наблюдая, как он пропитывает моей кровью платок. Кровь сочилась крупными каплями.

— Я же сказал, делай, что велю! — тут должна быть твоя кровь, теперь ты хранитель места.

Дед показал вглубь зала, дальняя часть которого терялась во мраке, и дал мне камень.

— Бросишь его туда как можно дальше. Потом прыгай в яму, на дне будет сумка. Забираешь её, и убираемся отсюда.

Я размахнулся и зашвырнул камень так далеко, как только смог. Внезапно, вся слизь, находившаяся в бассейне, выплеснулась в ту сторону, где упал камень, и с утробным рёвом растеклась по полу в том направлении. Даже маленькие лужицы стали передвигаться в ту же сторону.

Дед хлопнул меня по плечу: — Давай!

Я увидел на дне опустевшего бассейна, до дна которого было метра четыре, какой-то предмет. Я спрыгнул вниз и, едва коснувшись дна, бросился к центру бассейна. Холщовая сумка, аккуратно завязанная, была не пустой, но я, помня слова деда, просто схватил её и тут же метнулся назад. Разбежавшись, прыгнул, ухватившись за край бассейна, подтянулся и влез на пол. Крепкие руки старика подхватили меня.

— Теперь, ноги в руки и бегом отсюда! — дед бросился к выходу.

Я рванул следом за ним, но вновь уловил краем глаза какую-то фигуру в расселине и опять почувствовал чей-то взгляд. Но смотреть было некогда. Обратная дорога была не очень обременительной.

Вернувшись домой, я увидел, что от пары часов, проведённого с дедом времени я не устал и готов был даже продолжить наше приключение. Шутка ли, прожить столько в этом месте и не знать, что твориться у тебя под ногами. Но дед милостиво разрешил мне продолжить ранее намеченные мною планы, зная, что я собирался в диско-бар. Сам он, тем временем, занялся какими-то одному ему известными делами. Хотя, какие дела в середине ночи?

Глава вторая

«Полуночный ужас»

Подъехав к сверкающему огнями бару, уютно расположившемуся в центре огромного дубового парка, я лихо развернул джип и поставил его под окном, носом в сторону кипарисовой аллеи. В лунном холодном свете глянцевые бока автомобиля загадочно мерцали как гладь реки. На широком крыльце диско-бара стояли уже изрядно «кривые» и «обдолбанные» чуваки, которых я не видел своими глазами вот уже несколько лет.

Выйдя из машины, я поздоровался, начались расспросы, и я на несколько минут утратив контроль над обстановкой очнулся только тогда, когда мимо проплывала компания на двух затрапезных джипах из которых слышались отборные ругательства и обрывки реликтовой музыки. Из окна переднего джипа вылетела пивная банка и покатилась, подпрыгивая по асфальту, радостно дзинькая и подпрыгивая на камешках. Обе машины остановились неподалёку и через секунду из задней выскочил долговязый нескладный мордоворот по кличке Колотун. Направлялся он в мою сторону, причем явно не с дружескими намерениями, несмотря на широкую, от хобота до хвоста квадратную улыбку.

— Слышь, зелёный берет, дай закурить! — он подошел почти вплотную, дыхнув на меня крепким винным перегаром и запахом блевотины. Но я-то знал, что только лишь куревом дело однозначно не ограничится.

— Не курю и тебе не советую! Десять сигарет в день укорачивают твой вонючий облезлый член на дюйм в год — я спокойно смотрел на него, но был готов к любому дальнейшему повороту событий.

— О, да ты крут! Какой гавнюк нашёлся, а это что? — он показал мне на грудь. Когда я посмотрел туда, куда указывал его палец, он попытался схватить меня за нос. Но я оказался быстрее и увернулся, схватив его за кисть руки и завернул её на болевой приём, отчего у того глаза вылезли из орбит. Носок моего берца впился в его жирную задницу, чуть не по колено, и я его отпустил.

— Да я тебя сейчас уделаю, урод, — зарычал Колотун явно свирепея, и, схватив меня за шиворот, начал сближаться. Его пышная задница болела, мясистые булки ломило от знакомства с армейским ботинком, и он немного заприседал на левую ногу.

Пора было показать, кто же теперь настоящий хозяин положения и что три долгих года в спецназе не пропали даром, тем более что разношёрстная банда Кручи здорово мне успела надоесть еще задолго до описываемых событий.

Без лишних слов, резко отпрянув в сторону и крутнувшись на месте, я врезал ему каблуком ботинка в ухо. Что-то глухо хлюпнуло, наверное, это были мозги Колотуна или гамбургеры с сосисками в его желудке. Оторвавшись от крыльца, словно космический челнок Челленджер, и пролетая над ступенями, он прихватил за собой еще пару своих колоритных друзей, которые поднимались к нам для продолжения приятной беседы. Забрякала мелочь, зубы и кастеты — троица кувыркалась по ступеням, растрясая семечки и банки с пивом. Одна из банок с шипеньем взорвалась, обдав пенным шлейфом всех в радиусе двух-трёх метров.

— Джон! — я повернулся к входу — в мою сторону продвигалась Хельга в шикарном вечернем платье, облегающем фигуру, с огромным декольте, через которое, казалось, были видны колени. По крайней мере, под платьем у неё явно ничего небыло. На шее красовалось подаренное мной ещё во времена нашей нежной дружбы шикарное бриллиантовое колье в золотой оправе.

— Джон, миленький! — обняв меня, она даже не смотрела в сторону Кручи — Я так соскучилась по тебе! — Хельга прильнула ко мне и её торчащие соски уперлись мне в область солнечного сплетения. Несомненно, что при другом раскладе я был бы польщен и счастлив таким поворотом дела, но теперь вся любовь перегорела и я был твёрд в своих решениях.

Я медленно сжал и расцепил её руки.

— Иди, тварь, трахайся со своим вонючим, недоношенным ублюдком! Пусть он стучит в темноте своими трухлявыми шариками, когда тыкает в тебя своей маленькой пиписькой!

Я задрал подол её платья, взялся руками за трусики спереди и сзади, пропустив большие пальцы под лямки, и натянул их вверх, что её ноги стали беспомощно бултыхаться в воздухе, а на глазах выступили слёзы. Потом оттолкнул её и бросил взгляд назад, наблюдая, как Хельга вынимает застрявшие между ног трусики из влажных складочек.

Ко мне направлялся сам Круча и был он очень хмур. Толпа расступилась, зная, что Круча подобного рода высказываний в свой адрес не прощает и обидчиков наказывает на месте. В его волосатом кулаке блеснул кривой охотничий нож, похожий на томагавк. Я сделал резкий увод в сторону, и вовремя — нож свистнул в воздухе у моего лица.

Я, перехватив его руку с ножом, ударил изо всех сил локтем и под звон рассыпавшихся золотых зубов из вставной челюсти, и улюлюканье толпы отступил на пару шагов. Удар был сильный, обе его челюсти вдавило вовнутрь, резко изменив очертания лица, но этого оказалось мало — нож вновь по непонятной траектории закружился у моего живота.

Я резко перехватил его руку, наступив одновременно на большой палец его ноги, расплющивая его, чтобы потом удобнее было плавать, шевеля ластой, и не размахиваясь врезал ему в нос ребром ладони, хрящи затрещали, сгустками хлынула кровь и гайморитные сопли. После этого резко вывел его руку в болевое положение и навалился. В суставе что-то хрустнуло, и из рукава его рубашки показались белые обломки кости с острыми неправильными кромками, с которых капала кровь, а между ними трепыхались сухожилия.

Я оттолкнул Кручу и когда тот упал на четвереньки и пополз на своих троих, пнул его в задницу, причём мой ботинок погрузился в неё чуть ли не по самое колено — технология была отработана. Круча, получив от пинка ощутимое ускорение, приподнялся в воздухе на пару дюймов и полетел по крутым ступеням, оставляя на низ куски одежды и мяса, вырванные с колен и локтей.

Я ни на секунду не усомнился, что ломота в его дупле после знакомства с моим ботинком не пройдет еще несколько дней. А проктолог, к которому придётся обращаться, будет необычайно удивлён необычным способом сношения через анальное отверстие, может быть даже напишет докторскую о вреде введения армейского шипованного ботинка, да ещё не смазанного, в непредназначенное для этих целей отверстие.

Вылетев с крыльца, Круча упал на трёх девиц, расположившихся по малой нужде полукругом возле ступеней. Девки заорали благим матом не в силах удержать пивные струйки из разрезов между ног, обоссали друг дружку и рванули в разные стороны, натягивая по пути трусы — стринги. Одна из них сломала длиннющий каблук, подвернула ногу и со всего размаху долбанулась во весь пласт на мощеную дорожку парка, брызнув соплями, и растеряв накладные ногти и ресницы. Контактные линзы, выпавшие из глаз, бодро скакали по асфальту. Две других с перепуга столкнулись между собой на полном ходу и, ударившись лбами, с треском выдираемого гвоздя отлетели в разные стороны. От удара у одной выпала затычка и повисла на лямочке, свешиваясь ниже колен, а другая села в куст крыжовника и новые лайкровые колготки мгновенно пошли «стрелкой» а пятая точка и близлежащие органы покрылись густой порослью острых болючих шипов. Девки, подняли невообразимый вой и, матеря всех на свете, стали медленно вальсировать в сторону дома.

В это время на меня набросились Крыс и Плохиш, спешившие на помощь главарю. Меня нисколько не смутил вид нунчаков внезапно появившихся из рукава Крыса поэтому я, не мешкая, схватил его за плечи и рванул на себя, встретив коленом его небритый квадратный подбородок. Затем швырнул его на панельно-бетонную стенку диско бара и он, на мгновение слившись с ней, стал медленно стекать вниз брызгая соплями и осколками зубов.

Плохиш, в это время уже было занесший над моей головой свои лохматые мозолистые кулаки с обрезком арматуры, также огребся по полной программе. И со сломанными ногами и рукой полз в сторону своей машины, яростно загребая шелуху от семечек, окурки, блевотину и прочую грязь, в изобилии покрывавшую парковые дорожки. Арматурный штырь торчал у него ниже спины, как хвост у скунса.

На данный момент мне уже ничего более не угрожало и я, пару раз глубоко вздохнув, направился в фойе, а оттуда прошел в танцевальный зал. Много новых лиц, однако, и старых не убавилось, просто некоторые очень изменились, и вообще тут все немного изменилось. Ага, вот под отстойную музыку кривляются Лима с Тиной и Аидочкой, три сестренки по кличке «сиськастые», задницы у них еще до сих пор не выросли, а вот сиськи были на удивление здоровенными и упругими. Причём абсолютно без примеси силикона. Такими можно бы играть в баскетбол.

Вот Фаина с Ариной, у первой как верхние, так и нижние губы были на редкость мясистыми, причем последние, при ощупывании, в руку не помещались даже в спокойном состоянии, а у второй…

Тут ход моих воспоминаний прервал хлынувший из зала поток малолеток, оказалось, что ди-джей Сэм, который редко когда бывал не навеселе, а чаще всего уколотый, включил какой-то древний медляк. А у нас, как правило, во время медленных танцев в зале полно места, всего три-четыре пары лениво топчутся от стены к стене, наступая друг другу на растоптанные туфли и не замечая этого. Потому, что все их внимание поглощено тем, как бы плотнее прижаться друг к другу различными выпуклостями и вогнутостями. И лишь иногда ворвется в это секс-томление парочка нетронутых крепкой мужской рукой девиц, мечущихся по залу в свете мельтешащей цветомузыки от ёлочных гирлянд как в задницу ужаленных, совершенно не пытаясь прислушаться к ревущей из динамиков музыке. На орущих динамиках сидят ищущие кайфа девчонки-малолетки. Вибромассаж торцевой части туловища от хрипящих колонок приводит их в неописуемый восторг. Поэтому они специально просят ди-джея подобрать частоту хрипения акустики.

Я не спеша двинулся по залу в сторону сцены и краем глаза успел заметить, что сидевшая в углу Хельга злобно метнула взгляд на меня, ну а мое внимание приковал вид весьма симпатичной, стоявшей напротив девчонки. Она с нескрываемым интересом смотрела в мою сторону из-под длинных пушистых ресниц. А в её как океан голубых бездонных глазах, отражались огни лазерного шоу организованном тут же в зале.

Постепенно танцы подошли к концу, обкуренные толпы стали разбредаться в разные стороны, делясь на небольшие группы. Кто пошел бить стекла витрин ближайших супермаркетов, кто догонялся виски. Многим еще хотелось курнуть травки или уколоться для полного счастья. Несколько парочек разошлись по небольшому скверику, где днём гадят собаки, чтобы потрахаться всласть в подстриженной траве. Причем парочки состояли из особей не только обоих полов, но и одного только сильного пола, слабый в аналогичном составе и за аналогичным занятием можно было застать где-нибудь в более романтическом уголке. Я же, не видя более ничего для себя интересного в происходящем, завел машину, съездил на речку смыть с себя пот и пыль, немного освежился, и, приехав домой, завалился спать.

Времени, было, может часа два ночи, но тут опять припёрся дед.

— Вставай, надо закончить, — старик даже не объяснил, в чём спешка. Однако предупредил, что всё, что будет дальше, вполне закономерно и во всём есть скрытый смысл. Он бегло рассказал, что собирается на свою родную планету, где ему уже готово новое тело, а старое он отдаст мне на утилизацию. Дурдом какой-то, честное слово!

Мы опять знакомой дорогой прорвались по кочкарнику на болото, оставили джип на старом месте, и дед напрямую рванул к разрушенной часовенке, утопая по колено в болотной жиже и не обращая внимания на полное отсутствие освещения. Можно подумать в своей собственной комнате ходил между мебелью. Я ломился следом, прижимая к груди сумку, вручённую мне дедом, с каким-то находящимся в ней предметом.

Внезапно всё вокруг озарилось каким-то таинственным неземным светом. Не останавливаясь, я увидел, как из пещеры, оставшейся сбоку, вываливается наружу какая-то светящаяся изнутри масса. Это была всё та же знакомая мне слизь, только её было так много, что я почувствовал, как холодок пробежал по спине, заглянул в подмышки и затаился под рёбрами. Биомасса какая-то, наподобие человеческого мозга. С такими же извилинами, только живущая некой собственной жизнью.

Я увидел, что впереди всей массы, словно предводитель, шла какая-то фигура. Она, то оступалась в болото по колено, то переходила на бег, то скакала с кочки на кочку. Двигалась она в сторону разрушенной часовенки, словно намереваясь отрезать нам путь. Вдруг дед остановился:

— Дальше пойдёшь один! — старый явно что-то замышлял.

— Сдурел, старый! — я опешил. Впервые я почувствовал, что мне стало не по себе. Если мой старик спасовал перед какой-то блевотиной, то, что могу я, ведь я даже не знаю, что это за гадость. Я готов был нести деда на руках.

— Иди, чую смерть пришла за моей душой, а ты дальше сам разберёшься, что надо делать. Ты заменишь меня. И, это приказ! — старик, казалось, улыбался. Но в это же время он был и суров. Я совсем опешил.

— Хельга — инопланетный робот, — дед задумчиво посмотрел в сторону надвигающейся массы. Даже не знаю, из какой звёздной системы. Много их тут шляется. Хороших и плохих. Но эта особенная, она не стареет, и отравляла жизнь ещё деду моего деда. Машина сил тёмных. Надо бы её уничтожить, да никто из нас до неё так и не добрался, всё жалели. Она хранитель талисмана и преследует того, в чьих руках находится он. И так, пока не сведёт в могилу. Жаль, что я не добил её полста лет назад, когда она попала под электричку и валялась на рельсах с раздавленной колёсными парами головой.

Я, тем временем, развязал сумку и увидел обычный не понятного материала шар на подобие для кегельбана и с отверстиями под пальцы обеих рук. Я взял шар обеими руками и как-то машинально направил в сторону одинокой фигуры, которая неумолимо приближалась. Шар потеплел в руках и стал подавать признаки жизни, передавая в ладони лёгкую вибрацию. В передней части корпус стал прозрачным и похожим на линзу киноаппарата, с помощью которого пару веков назад крутили кино, с различных бобин с плёнкой.

Линза загорелась слабым зеленоватым светом и, когда я направил, сам того не осознавая, шар в сторону приближающейся стены слизи, последовал выстрел.

Вспышка на секунду ослепила меня, шар дёрнулся в руках. Что-то похожее на шаровую молнию, излучая сине-красный свет, прорезало темноту ночи и внедрилось в лавину слизи, превратив в пар всю её переднюю часть.

— Хорош талисман, — я удовлетворённо кивнул головой. Теперь живём!

— Что это было? — спросил дед.

— Так это твой талисман лупит по врагам какой-то гадостью, типа электрического разряда, — я показал деду шар, который так и не выпустил из рук. — Значит, ещё повоюем!

— Я и не знал, что он так может работать, значит, твой генетический код как раз подходит. Теперь ты его хозяин. А все мы — хранители — только жалкая прислуга. Никто из нас не мог им воспользоваться, сколько не пытались. Так, жалкая красивая безделушка.

Кто хранители, дед с какими-то товарищами, или инопланетные роботы, я от деда разъяснений не услышал.

Я опять ничего не понял, но видя, что слизь стала ближе, снова направил шар в сторону надвигающейся стены и вновь новым выстрелом остановил её приближение на пару минут. Затем, рывком схватил деда в охапку, и тот не успел опомниться, как был у меня на спине, а я бегом бросился к часовенке. Я знал, что никогда здесь не был, но и наверняка знал, что это место мне до боли знакомо.

Лавина слизи стремительно нас нагонял, уже наступая на пятки и почти дотрагиваясь своими щупальцами до одежды. Я сделал ещё один выстрел, и фигурка в платье оказалась под кипящей стеной, так и не успев выбраться из небольшого болотца, в которое с ходу ввалилась и погрузилась по грудь.

— Всё, — сказал старик, видевший это действо, — Но это сам Дьявол и он воскреснет.

Я мельком бросил через плечо короткий взгляд и увидел голову и две руки, которые тут же были скрыты волной тёмной, пенящейся массы, перекатывающейся по кочкам.

Добежав до часовенки, я пинком распахнул обитую железом дверь и опустил деда в угол.

— Закрой засов, здесь она нас не возьмёт, тут силовое поле, — дед перевёл дух, и перебрался на лавку. — До утра будет шумно, но нас никто не тронет, так что и ты приляг. А там посмотрим, что будет дальше.

Старик растянулся на лавке, положив под голову кулак. Я последовал его примеру. За дверями слышалось какое то завывание и утробные стоны. Но всё происходило на некотором отдалении. И я, на мгновение, забывшись, погрузился в тревожный сон.

Какое-то время спустя, я почувствовал, как кто-то трясёт меня за плечо и, открыв глаза, увидел деда.

— Просыпайся, пойдём, покажу кое-что, — старик явно должен был мне что-то поведать.

Тряхнув головой и прогнав остатки сна, я поплёлся за дедом. В противоположном углу часовенки было две двери, правая вела вверх, на ныне разрушенную колокольню. А левая вниз, в подземелье. Брошенный в углу факел был немедленно подожжен, и дед стал протискиваться в узкую дверку. Делать нечего, я, прижав к боку сумку-кобуру с шаром, стал пробираться следом.

Лестница заканчивалась в небольшом зале, вырубленном в камне. Слева виднелся ещё маленький зал, больше похожий на грот. Старик направился туда, чадя факелом.

— Вот наша семья роботов-хранителей, — старик развёл руками.

Я пригляделся к темноте и разглядел несколько саркофагов. Последний был пуст.

— Мой, — дед жестом показал на пустой.

Я поморщился.

— А для меня места не найдётся?

Вместо ответа, старик поднёс факел к стене со странным рисунком, высеченном на камне. Из писаницы я уяснил, что должен выполнить какую-то особую миссию и в помощь мне будет дан биоробот женского пола, которого я должен буду где-то отыскать. И о моём упокоении именно в этом склепе речи пока не велось.

— Ну, пойдём, — дед прервал мои размышления.

Выйдя из часовни в свете чуть забрезжившего рассвета, я поначалу ничего не заметил. Болото оставалось болотом, ничего не напоминало о пережитом полуночном кошмаре. Звенели комары. Где-то квакали лягушки, разрывая воздух своими трелями.

Вдруг, тишину утра нарушил лёгкий свист воздуха и я, бросившись на землю, заметил, как над головой пролетел нож, вонзившись в тоненькую берёзку и раздвоив её вершину. Я оглянулся и увидел Хельгу.

— Отдай «антимат».

— Что? — я был готов к очередной выходке с её стороны и немного напрягся.

— То, что у тебя в сумке. Разрушитель. Уничтожитель материи. Антимат — по простому.

— Если хранители тебе его не отдавали столько веков, значит, и от меня ты его точно не получишь.

— Дураки они, хранители твои. Похоже, самой придётся забрать, — она выхватила бластер и, направив в мою сторону, нажала на курок.

Старик в мгновенье возник между мной и раздавшимся выстрелом, но его приподняло попавшим зарядом и отбросило на пару метров назад. Я в доли секунды выхватил шар, вставил в отверстия пальцы и сжал его в руках. Вибрация незамедлительно напомнила мне о готовности, и я, направив шар в сторону Хельги, выстрелил не целясь. Глова робота брызнула в разные стороны веером искусственных микросхем и гидравлической жидкости. Я стёр рукавом несколько капель, попавших мне на щёку, и подбежал к деду. Тот не дышал, но был жив, хотя выстрелом была разворочена вся грудь. Он посмотрел на меня.

— Я всего лишь гумандроид. Робот с душой и мозгом человека. И с его сознанием. Все хранители были такими же, как и я. Но ты другой, и ты последний. Нужно будет вернуть талисман тем, кто его создал. Либо сохранить для других посвящённых. Свою миссию здесь я выполнил, после прошивки сознания мою душу внедрят в новое тело, так что прощай, может, ещё встретимся когда-либо на просторах вечности.

— Так ты мне и не дед вовсе? — я чуть не заорал от обиды и бессилия.

— Ну, как сказать… Во всяком случае я почитал тебя за внука, что ли. Возьми у меня флэш. И возьми флэш у той силиконовой тушки, — дед кивком показал в сторону Хельги, за которой бесновалась слизь, не решаясь перейти в наступление. — Нужно соединить их и передать твоей будущей напарнице. А пока носи как медальон на шее. Со мной знаешь что делать. Старик закрыл глаза и вздохнул, отчего все трубопроводы высокого давления внутри груди выплеснули на песок струи гидравлической жидкости и тело гумандроида затихло.

Я подошёл к обезглавленному телу Хельги, лежащему в луже ртути. Гидронасос-сердце ещё качало жидкость, выталкивая её последние капли сквозь шейные артерии. Между распластавшихся, медленно сдувавшихся, грудей висел медальон, который походил на тот, что дал старик. Я его видел и раньше. Когда до службы в десанте встречался с ней, не зная, с кем имел дело. Сорвал медальон, положил в карман к отданному стариком. Части флэш-медальона самостоятельно сложились и стали единым накопителем.

Я отнёс старика в гробницу, положил в саркофаг и задвинул тяжёлую каменную крышку. Тело второго биоробота — Хельги поволок за ногу к пещере и бросил невдалеке от входа. Всё равно сюда никто не доберётся. После этого отправился домой отдохнуть и прийти в себя, поскольку самые последние события меня здорово умотали.

Лунный свет несколько раз будил меня, но мне лень было задёрнуть шторы, так продолжалось до самой зари, с приходом которой лунный свет, казалось, только усилился, но и сон уже был крепким.

Глава третья

«Искушение»

Как следует выспавшись, я, часов в двенадцать дня отправился на пляж, решив немного позагорать и просто отдохнуть. Перемалывая колесами, песок и мелкий галечник, утопая по ступицы, выбрасывая фонтаны пыли, мой джип на пониженной передаче уверенно продвигался по берегу к краю пятидесятиметрового обрыва, под которым, искрясь струилась полноводная река охватывавшая полукольцом наш городок.

Выйдя из машины, я осмотрелся. Жаркий июльский полдень, сегодня воскресение и можно вволю насладиться свежим воздухом и пряным ароматом трав, который легкий ветерок доносил с живописных лугов на противоположном берегу. Как замечательно понежиться в лучах теплого, ласкового солнца и искупаться в прохладной чистой воде. В речушке плескались девчушки — такой каламбур я придумал, увидев стайку обнажённых девчонок, резвившихся на мелководье. Сказочные нимфы были необычайно красивы. Они поднимали тучи искрящихся на ярком солнце брызг, их нежные налитые титечки подпрыгивали в такт движениям. Соски, от холода речной водицы ставшие упругими, готовы были выстрелить в первого встречного. А мельтешение юных, покрытых нежной растительностью лобков вызывало головокружение и сладкую истому.

Я взглядом выбрал довольно уединенное место для отдыха на противоположном берегу, по крайней мере, в радиусе километра, небыло ни души, а все потому, что сюда было довольно трудно добраться. Крутой спуск, вода захлёстывает лобовое стекло, потом езда по — шею в воде, и вот автомобиль выныривает с другой стороны. Двигатель довольно урчит, засасывая воздух через выведенный на крышу шноркель. Я медленно, на пониженной карабкаюсь на берег и останавливаюсь, вода стекает весёлыми струйками изо всех щелей. Плещутся мелкие рыбёшки, набившиеся в полости кузова, прыгает лягушка, случайно зацепившаяся за бампер.

Мгновенно сбросив с себя одежду, я бросился в теплый песок и раскинул руки и ноги, став похожим на медузу.

По чистому голубому небу проплывают бело-золотистые, кучерявые облака и в них богатое воображение рисует самые неожиданные фигуры. Вон мохномордый шмуль, вон там чешуйчатокрылая какого-то женского органа опять-таки мохнокрылка, вот это чья-то громадная задница, покрытая жирными прыщами и толстыми кучерявыми волосами, словно лысая голова негра с бородой и усами… Странно, ведь у негров вроде бы не бывает бороды и усов… На другом конце неба здоровенный белый бультерьер трахает белого же медведя…

Мои видения прервал скрип песка и, подняв голову, я увидел, что ко мне приближается вчерашняя незнакомка с танцев. Минимум одежды, белая хлопчатобумажная блузка, сквозь которую было видно покачивающиеся зовущие груди с торчащими сосками, к которым тянулась рука, и поднималось настроение. Коротенькая юбочка, которой она подняла фонтан песку, когда уселась радом со мной, обдав меня сладким ароматом возбуждённой женщины.

Первым делом она сняла с себя миниатюрные туфельки, воткнув их носками в песок, а затем через голову стянула с себя блузку, под которой, разумеется ничего небыло. Загорелая нежная кожа, как у младенца, бархатистая на вид и надо думать очень приятная на ощупь. Хрупкие плечи, красивые груди, напоминающие по форме грушу. Соски, набухшие от притока крови и сморщенные темные кружочки — ареолы вокруг них, резко подчеркивающие лакомую картинку. Тело её светилось здоровьем и молодостью. Она прогнулась, как дикая кошка и стала стягивать с себя юбку, оставшись лишь в прозрачных белых трусиках присутствующих на ней как напоминание об одежде. Широкие бедра, округлые ягодицы в которые трусы впились как кошка в рыбу. Сквозь них протискивались завитки черных волос внизу её живота.

Я сделал вид, что мне совершенно всё равно и повернулся на другой бок. Однако впивался взглядом на её отражение на консервной банке, лежавшей прямо перед моим носом, по-видимому, забытой здесь какими-то дикарями из числа местных жителей. Словно какая-то злобная цензура, пятнышки ржавчины, появившиеся от времени и соляных дождей на этом предмете цивилизации скрывали от меня кое какие изгибы и необычности, украшавшие тело этой сказочной нимфы.

Я не выдержал и, перевернувшись на бок, стал с интересом наблюдать за дальнейшим развитием событий. Она подползла ко мне и стала массировать мои плечи, покрывшись потом от напряжения. Я же был совершенно не готов к такому повороту событий. Однако тут же проглотил слова, которые уже были готовы сорваться с моих губ о том, что я вообще-то бывший ветеран Вьетнама и командир ядерной подводной лодки на заслуженном отдыхе. И, кроме того, что запас радиоактивных изотопов на нашей посудине, давно уже, отбил всю охоту к подобного рода авантюрам. Как бы там ни было, я явно показался ей привлекательным.

Не знаю, была ли она массажисткой по роду своих занятий, или просто получала удовольствие оттого, что гладила меня руками и выпускала при этом коготки как дикая кошка. Мой член стал внедряться в горячий прибрежный песок, круто поднимая мой зад вместе с находящейся на нём юной наездницей. Песчинки больно кололи нежную мякоть головки, оставляя на ней здоровенные кратеры. Я уже хотел было взмолиться о пощаде, но спасение пришло само. Она похлопала меня по плечу, видимо ей надо было, чтобы я перевернулся, что я и сделал. Удобно устроившись, я всматривался в её большие глаза, голубые и глубокие как небо. Так и не дождавшись, когда мои глаза и мышцы отреагируют на прикосновения маленьких нежных рук и полунаготу её почти обнаженного тела, она приступила к дальнейшим действиям.

Судя по всему, теперь наступила очередь массировать низ живота и внутреннюю поверхность бедер. До этого она старалась не смотреть на то, что находилось в центре этой замечательной композиции. Её большие глаза раскрылись еще больше, и нижняя губа стала ловить воздух, когда она поняла во что вляпалась, однако она не подала виду. Сжав кулаки она поднесла их для сравнения к тому что увидела внизу моего мускулистого живота, но со вздохом опустила, потому что размер её маленьких кулачков был на порядок меньше. Она закрыла глаза и стала стягивать с себя последний клочок одежды. С нескрываемым удивлением я отметил, что аналогичная деталь моего туалета испарилась значительно раньше, однако я чувствовал только удовлетворение.

Она встала около меня на колени и, взяв в руки уже готовый к натиску член, стала ласкать его ртом, жадно впиваясь губами, и, черт возьми, я бы не сказал, что она не умела этого делать. Интересно, подумал я, неужели она не боится, ведь я запросто сделаю в ней дырку размером с Новый Орлеан. Но девчонка была, видимо, совершенно уверена в своих силах. Она встала с колен и, переступив через меня одной ногой, стала опускаться, стараясь угадать с первого раза. Последнее, что я успел заметить, перед тем как погрузился в нирвану, были алые мягкие губки в расщелине между её ног, покрытые капельками влаги и немного подрагивающие. Она опустилась на меня не до конца, сначала я почувствовал, как во что-то уперся, при этом по её божественному лицу прошла тень, но затем она перевела дух и опустилась до упора. Она вытерла со своего лба пот тыльной стороной ладони и начала плавно и ритмично раскачиваться ни на минуту не оставляя сомнений в том, что своими действиями подбивает меня на более радикальные меры.

Она стала наращивать темп, при этом её груди подпрыгивали вверх-вниз, как два налитых фрукта, а влага, истекавшая из неё, стекала по моему животу и ногам крупными искрящимися каплями и с шипением впитывалась в горячий прибрежный песок. Понятное дело, что стимуляция подобного рода любого приведет в режим торпедной атаки. Не в силах больше бороться с природой, я с рёвом повалил её в песок и бросился сверху. Первый оргазм сотряс её тело и, взорвавшись внизу её живота, волнами прошел вверх, наполнив теплом. Я не останавливался и за первым пришел второй, третий, пятый, после чего она потеряла сознание, закинув голову и разметав по песку длинные русые волосы.

Моя милая незнакомка медленно приходила в себя, пока я наслаждался её красотой. Стройные ноги, тонка талия, длинная шея, волосы в свете полуденного солнца блестящие как золото. Соски, как ошалевшие, торчали в разные стороны, а треугольный холмик внизу живота, покрытый завитками волос, явно не нуждался в каком либо дополнении из одежды. Наконец, её дыхание стало ровным, а взгляд осмысленным.

— Меня зовут Джон, а тебя? — я вопросительно посмотрел на девушку.

— Эллен, — прошептала она и протянула ко мне руки.

— Красивое имя, а ты где живешь? — я взял её руки в свои и прижал к щекам.

— А ты торопишься меня проводить? — она ослепительно улыбнулась.

— Нет, но только ради вас.

— Тогда поговорим?

— А разве мы уже не разговариваем?

— Я вчера видела тебя вечером в диско баре…

— Да, я имел глупость там появиться.

— Нет, не глупость, просто… просто — она замолчала, румянец вспыхнул на её щеках — Я хотела сказать тебе, я… как только увидела тебя поняла… Джон, я хочу тебя, хочу, я сегодня даже спать не могла, хотела увидеть тебя.

— Ну а я спал нормально, но вот видеть тебя постоянно с собою рядом совсем не против.

— Я тоже хотела бы, чтобы так было всегда.

— Думаю, ты права — я приблизил свои губы к её лицу. Она закрыла глаза и обвила руками мою шею, и все слова были нами надолго забыты.

Отдышавшись и придя в себя, я подкатился к брошенному мною впопыхах зонтику и, не вставая, раскрыл его, после чего воткнул в песок, прикрывшись, таким образом, от палящих солнечных лучей.

Можно было ещё немного понежиться. Пока жара не станет совсем уж откровенной и не начнёт припекать так, что в песке можно будет сварить яйца… И свои тоже.

Ещё свежи были в памяти события моей недавней армейской жизни. Лица погибших товарищей, стоны раненых, и отрубленные головы врагов. Разрывы фугасных авиационных боеприпасов постепенно сменились пением птиц, и тарахтение пулемётов всё чаще напоминало стрекотание кузнечиков.

Тут мне вспомнился некий случай, который унёс множество жизней моих верных друзей и навсегда засел в моей памяти. Но не потому, что сама та, тайная операция была настолько кровавой и жестокой. Отнюдь. Все операции, проводимые нашим секретным подразделением, были очень жестокими по своей сути. Реки крови, разорванные тела врагов, падение правящих режимов в различных государствах планеты и в ближнем космосе. Но тут был случай особый.

Вся военная операция проводилась в заброшенных и затопленных городах под ледяным куполом Северного полюса. Командование военно-морского флота с ног сбилось, чтобы добыть хоть какие-то сведения, о засевшем далеко в морской пучине таинственном подводном враге. Но неведомые солдаты то здесь, то там появлялись из пены морской, топили наши конвои и пленили моряков. Все пленные исчезали навсегда, и никто даже не знал, живы ли пропавшие моряки в настоящее время, или нет.

Как и положено, в американской армии, перед боем было торжественное пиршество, на котором виски лилось рекой, бравые моряки разбирали по своим каютам пышнотелых инопланетных барышень со сферическими глазами и занимались межвидовыми безобразиями. Меня тошнило от одного вида яйцеголовых проституток, поэтому я, предпочитая такому дешёвому разнообразию своих землянок, отправился спать и не стал пробовать «палёный» виски, который танкерами везли с подпольных нефтеперегонных заводов из России и Украины. Особенной гадостью был спирт из Чечни и Дагестана, которым наши пилоты чаще протирали крылья самолётов, чем принимали его внутрь.

И вот, в назначенный день и час, наша штурмовая бригада, облачившись в акваланги и разбившись на группы, на мини-подлодках опустилась в холодные воды северного моря у берегов Аляски. Само путешествие было не долгим и заняло менее суток. Мы, насколько могли, приблизились к нашим передовым постам, через несколько миль, впереди которых простирались руины большой подводной страны.

Точнее сказать, страна изначально была не подводной, а вполне — себе материковой. Только серьёзные катаклизмы, произошедшие на планете много тысяч и даже миллионов лет назад, заставили подняться морские воды и поглотить большую площадь суши. Предположительно, под воду опустились одновременно тихоокеанский Му и Атлантида, нашедшая своё упокоение в водах Атлантики. Вытесненные ими воды и поглотили равнинную страну на севере Земли.

Понятно, что сейчас в пустых каменных домах и дворцах могли безраздельно царствовать только различные рыбы и другие обитатели подводного царства. Но нет, там завелись какие-то существа, не похожие на обычных людей, а бывшие, вероятно, какой-то разновидностью космических гуманоидов.

Довольно скоро мы поняли, что в самих городах подводной страны никто и не живёт, зато в подземных тоннелях под поверхностью морского дна как раз и создали свою базу эти враги человечества. Пока ещё они не были столь сильны, и свои набеги строили всего лишь на захвате отдельных судов, избегая военных и захватывая в плен терпящих бедствие моряков и туристов, обрывки снаряжения которых потом выносило волнами на берег.

Постепенно все потайные входы были нами вычислены и там организованы засады. И, в конце концов, нашим товарищам удалось отловить группу гуманоидов, которые отправились в очередной набег.

Яростное подводное сражение, протекавшее без перерыва часа полтора, закончилось поражением вражеской диверсионной группы, которая хотя и дралась отчаянно, но не была достаточно подготовлена к таким операциям. В результате часть гуманоидов мы перебили, а остальные были пленены. В этом бою я впервые увидел, как гибнут мои товарищи, располосованные, словно масло, ударами лучевого оружия. Но тогда я ещё не знал, что мне не раз в дальнейшем придётся столкнуться с загадочными жителями Земли и космоса. И, что в их среде я буду как почётным другом, так и жестоким врагом.

Очередной удар смертоносных лучей, вспенивший мутную воду и отразившийся сполохами от нижней кромки льда, осветил морскую бездну. Гуманоиды наступали неправильным полумесяцем, держа в руках подводные лучемёты. Несколько наших десантников, в экипировке боевых пловцов, были ранены. Нескольких, безжалостные лучи располосовали на куски бекона. Меня отбросило вглубь городских построек и достаточно сильно припечатало о поросшую ракушками монолитную стену какого-то храма, каменную постройку которого было видно издалека.

Сознание возвращалось, однако недостаточно быстро для того, чтобы оказать сопротивление окружившим нас гуманоидам. Меня и ещё одного контуженого капрала гуманоиды сгребли в охапку и потащили куда-то внутрь по флюоресцирующим коридорам подземного лабиринта. Сопротивляться мы не могли и это пугало, но успокаивало то, что раз нас пока не убили, то, возможно, пока они решают, для какой цели мы им пригодимся, нам удастся улизнуть.

Товарищ мой начал понемногу приходить в себя и одними глазами задал мне мучавший и меня тоже вопрос — где мы и что здесь происходит. Так же, одними глазами и выражением лица, я дал понять, что и сам тоже не достаточно ясно представляю нашу дальнейшую судьбу.

Для начала нас начали раздевать трёхпалыми руками, пришедшие из соседнего отсека, разделённого переборкой, гуманоиды, однотипные лица которых не выражали никаких эмоций. Я даже не знаю, каким непостижимым образом я изловчился и практически за секунду до их появления, словно предчувствуя дальнейшее, вынул из-за голенища гидрокостюма армейский нож и вставил его шершавой рукояткой в отверстие прямой кишки, зажав холодное лезвие ягодицами.

Освободив нас от гидрокостюмов, зеленокожие пучеглазики, каждый из которых доходил ростом нам максимум до плеча, повели нас в другой отсек, открыв бесстворчатую диафрагменную дверь. Втолкнув нас в переходной шлюз, двери за нами закрыли и упругие струи тёплой воды, брызнувшие из отверстий в потолке, стали смывать с нас въевшиеся грязь и пот.

После импровизированного душа, который мы оба приняли с благодарностью, нас повели дальше по длинным коридорам куда-то вглубь материковой части городских построек. Понятно, что мои умозаключения были лишь условными, ведь я не мог ориентироваться в этих подводных галереях, а руководствовался, скорее, интуицией. Но достаточно скоро наше пешее путешествие было закончено, поскольку мы притопали, наконец, к большому прозрачному куполу, под гигантскими сводами которого расположилась своего рода серверная.

То есть перед нами был зал, в котором стройными рядами стояли мигающие разноцветными диодами серверы, на верхней платформе которых располагался сосуд с наполнявшим его человеческим мозгом. Тут нам всё стало ясно и не сговариваясь, мы приготовились дать последний бой, прежде, чем наши мозги будут работать на нового хозяина.

Странно, но, похоже, гуманоиды не ожидали от нас сопротивления, готовя наше сознание к вскрытию черепных коробок. Нас никто не связал, просто посчитав, видимо, что по шесть вооружённых охранников на каждого и шаролупый доктор с двумя лаборантами представляют вполне — себе грозную силу.

Когда меня первого подвели к хирургическому столу и доктор стал приспосабливать мне на череп дисковую пилу, я просто наклонил голову, чтобы доктору было удобнее работать. И это движение вызвало положительную реакцию в среде охранников, которые решили, что мы беспрекословно отдадим свои жизни на алтарь инопланетной науки. Во всяком случае, число охраняющих уменьшилось вдвое, поскольку шестёрка конвоиров выскользнула в боковую дверь.

Если бы они были без оружия, да пусть бы даже не уходили те, которые отправились куда-то по своим делам, нам не составило бы труда разделаться с этой шайкой бандитов. Но даже один вооружённый враг — страшен. Да мы и видели, что творит их оружие.

Наконец, доктор нахлобучил на мой череп циркулярку и отправился за ширму, за которой, по всей видимости, располагался пульт управления.

Я кивнул напарнику, и он мгновенно обездвижил двух конвоиров, действуя только руками. Следом удар его ноги отправил в глубокий нокаут пытавшегося выхватить оружие третьего конвоира. Я обоими руками сжал шеи стоящих рядом ассистентов доктора и они хрустнули, словно сухие былинки в поле.

Сорванную с головы циркулярку, я запустил в сторону бросившегося на меня наиболее коренастого охранника, который всей грудью принял сильный удар. И грудная клетка, словно спелый арбуз, лопнувшая под начавшим вращение пильным диском, в один момент окрасилась в зелёно-салатные тона. Зелёный человечек дёрнулся и, отбросив в сторону пилу, упал под хирургический стол.

Циркулярка, отскочив от второго инопланетянина, попала по рукам третьему, отчего кисти его рук, вместе с выхваченным из кобуры лучемётом упали на пол. Удар кулаком в переносицу заставил второго охранника забыть о своих претензиях и, с радужными переливами в миндальных глазах, отправиться на длительный отдых.

Удивлённый зелёный смотрел на свои отрезанные руки, и я увидел, как из культей начинают прорастать кривые костлявые пальцы. Если не принять меры, то чего доброго новыми руками зелёный вновь схватится за оружие, тогда придётся туго.

Напарник бросился к зелёному, пытаясь ухватить за шею. Но тот мгновенно переместился в угол комнаты, отчего мой коллега поймал только воздух, и по инерции ещё на несколько футов проехал вперёд на пятках. Развернувшись, он вновь бросился на зелёного, пока я занялся с доктором.

Доктор выхватил какие-то медицинские инструменты и, зажав их в своих тонюсеньких ручках, принялся ими размахивать у моего носа, за что получил звонкую оплеуху и кубарем откатился в дальний угол, растянувшись на светящихся плитах пола.

Оглянувшись на напарника и бросив косой взгляд на зелёного, я понял, что дело дрянь, зелёный, как кузнечик, так и будет прыгать по серверной, пока его руки не отрастут, и он не сможет держать оружие, либо исхитрится вызвать подмогу.

Я бросился к лучемёту и уже наклонился за ним, как почувствовал жестокий удар в задницу, от которого перелетел через лучемёт лежащий на полу, сомкнув пальцы в фигушку. Сзади, откуда ни возьмись, появился один из ранее исчезнувших охранников. Он, пытаясь отобрать у меня оружие, дал мне ощутимого пинка. Однако когда я наклонялся, клинок ножа, предусмотрительно спрятанный мной в таком удивительном месте, освободился из своих кожаных ножен и впился ему в кость ноги, пробив её насквозь. Охранник покатился по полу, было видно, что ему очень больно.

Я вновь бросился к куцепалому, который уворачивался теперь уже от нас двоих, но, не поймав его, снова наклонился за лучемётом, который в моих руках не сделал ни единого выстрела. В это время, в зал ворвался ещё один конвоир, который с ходу выхватил лучемёт. Но я, напрягшись, выпустил из кишечника газы переработанного горохового супа так, что нож, вылетевший как из пушки, вонзился нападавшему в горло. Я разогнулся и осмотрелся.

Инопланетянин упал и более не подавал признаков жизни. Мой напарник выхватил у него из горла нож и уделал им ещё троих подоспевших конвоиров. А мне, наконец, пришла идея, что мой генетический код не соответствует рабочим характеристикам инопланетного лучемёта, поэтому я подобрал отрубленную кисть и, вставив предварительно её палец в отверстие спускового крючка, нажал на спуск.

Первым выстрелом я от головы до зада разрезал ещё одного нападавшего, выскочившего из дверей, вторым навсегда приговорил зелёного кузнечика. Больше желающих разделаться с нами не нашлось, и мы немного расслабились, собираясь с мыслями. Только тут мой напарник согнулся пополам и я, думая, что он ранен, поспешил на помощь. Но он, молча, показал на пятно под его ногами.

Приглядевшись, я увидел, что с кончика его члена крупными каплями капает какая-то жидкость, образуя на полу липкую субстанцию. Как он предположил, это могли быть последствия бурной ночи с инопланетной красавицей, от которой он подхватил какое-то неизвестное на Земле заболевание. Но эта проблема хоть и доставляла неудобство, однако пока не мешала двигаться.

Ножом я попытался было вскрыть одну из ёмкостей с мозгом на ближайшем сервере, но не смог этого сделать. Дамасская сталь не оставляла даже царапин на прозрачном покрытии сосуда. Зато я увидел, как все сосуды соединяются в некую общую сеть посредством множества трубочек, и все трубочки заканчиваются на общем большом сосуде, наполненном какой-то сладковато пахнущей жижей.

Этот сосуд имел несколько отверстий, заканчивающихся воронками, и, после недолгих размышлений, мы решили, что в нём находится питающая мозг серверов жидкость. Что-то наподобие глюкозы. Теперь нужно было всего лишь мозговые группы серверов лишить питания.

И тут меня посетила как всегда гениальная и, вместе с тем, коварная идея. Схватив со стола стеклянную колбу, я велел напарнику накапать туда как можно больше непонятных выделений, которых становилось всё больше. Он, всё ещё не понимая, что я задумал, постарался выдоить из распухшего члена максимум возможного, и вот уже треть колбы была наполнена слизью.

Опрокинув колбу в ближайшую воронку, я увидел, как слизь в один момент проникла в питающую среду, окрасив её в коричневый цвет. Трубки, за минуту доставили заразу к мозговым ёмкостям, и ближайший сервер лихорадочно затрясся, словно в параличе.

Через две секунды весь зал подбрасывало, словно было землетрясение. Один из сосудов на сервере не выдержал перегрузки и лопнул, обдав ближайшие шкафы кусочками отравленного мозга. Следом прокатилась череда взрывов на других серверах. Решив, что наша миссия окончена, мы помчались обратно по коридору, тем же путём, что и ранее, когда будучи плененными, шли сюда под конвоем зелёных человечков.

Ворвавшись во входной шлюз, мы бегом натянули свои гидрокостюмы, валяющиеся в углу, и, пошипев люками шлюзов, вышли наружу. Напарник плыл первым, держа в руках лучемёт и кусок зелёной руки с тремя пальцами. Я же, как всегда был вооружён своим ножом, навыки владения которым совершенствовал день ото дня.

Вдруг блеснули огни выстрелов, холодная вода закипела и мой товарищ, плывший первым, замер в нелепой позе, не подавая признаков жизни. Однако он успел сделать ответный выстрел, успокоивший навсегда вражеского сторожевого, затаившегося в густых зарослях ламинарии.

Осмотрев напарника, я понял, что он мёртв и что его транспортировка невозможна, поскольку я не выберусь сам. Я забрал у него кислородный баллон, так как своей ёмкости мне бы могло не хватить, и уже через пару часов вынырнул из-под кромки льда сломанного норвежским ледоколом. Моряки подняли меня на борт и вскорости доставили в штаб морского командования.

И вот теперь, вспоминая эту операцию, я почему-то не мог оценить свои нынешние ощущения. Предчувствие чего-то связанного с этим сверлило моё сознание и сидело буквально под рёбрами.

Я быстро собрал зонтик и раскиданные вещи, прыгнул в джип и помчался домой, оставив мурлыкающую девушку нежиться на песочке.

Глава четвертая

«Ураган рептилоидов»

Пока медленно тянулось время, после обеда случилось ещё одно небольшое происшествие, о котором так же стоит упомянуть. С Эллен мы договорились встретиться у меня ближе к вечеру. Я бы даже сказал ближе к ночи. А до этого у меня было ещё целых пол — дня в запасе, чтобы заняться какими-то текущими делами. Я подъехал к дому и вышел из машины, всё ещё переживая происшедшее и мысленно продолжая пережитое. Из-за тени кустов соседнего палисадника, увитого хмелем, вышел какой-то облезлый дебил и схватил меня за рукав.

— Пойдём, отойдём. Дело есть, — он настойчиво тащил меня за собой куда-то за в сторону.

На самом деле у меня ни с кем никаких дел не было, и быть не могло. Тем не менее, разговор пришлось продолжать.

— Отвали, мне не до тебя. Может быть, поговорим, но в другой раз.

Он тут же отпустил рукав и, схватив меня за грудки, потащил было за угол, но мощный удар коленом заставил его перегнуться пополам. Он приподнялся над мостовой, и взревел как Кинг-Конг, выпучив глаза. Следующим действием был поворот противника на сто восемьдесят и внедрение ботинка в ягодицы. Тот, не переводя дыхание, заорал ещё громче, так, что в небо взмыли вспугнутые стаи ворон.

— Надеюсь, теперь ты доволен, малыш. Хотелось бы верить, что тебе было на самом деле приятно, — я знал, что ломота в дупле после такого тёплого общения не проходит достаточно длительное время.

Подбежавшие было на помощь дружки, бросились прочь и лишь один, вынув из кармана нож, смело пошёл на меня. Скорее всего, он тоже не подозревал, что я за плечами имел весьма неплохую десантную подготовку. Резкий увод в сторону, блок, захват. И вот, налётчик с разбитыми челюстями и собственным ножом в мясистой ягодице резко рванул вдоль улицы. Трахавшиеся посреди дороги собаки сцепились в замок и не смогли удрать. Бандит запнулся об них и с размаху навернулся об растресканный асфальтобетон, выплёвывая выбитые зубы.

— Да ты в совсем страх потерял, гавнюк!

Я оглянулся на голос — рожа смотревшая на меня в чём-то смахивала на бегемотскую. Это был Улыбчивый, глава многих уличных банд нашего городка.

— Какая шикарная тачка, — он окинул взглядом мой джип, — Дашь прокатиться?

— Пошёл в жопу, ублюдок, — я наблюдал за ним.

Молнией в его руке блеснула выкидуха и он сделал движение в мою сторону. Однако в следующее мгновение его крепкая башка пробила жестяные ворота соседнего гаража. Он так и остался висеть на дверях с расхвастанными мозгами и, вероятно, муниципалитет устроил ему пышные похороны.

Опасности больше не было и я, немного разогретый, но не уставший, продолжил заниматься своими нехитрыми домашними делами, наводя порядок из хаоса.

А вечером опять были танцы, куда собрались даже люди с соседних ранчо и дальних ферм из предгорий. Кто-то, развалясь на кожаных диванах диско-бара давился сладковатым дымом кальяна, кто-то, топчась по углам, посасывал энергетические коктейли, кто-то в «каптёрке» баловался «травкой». Мне всё это было не интересно, я всегда преследовал здоровый образ жизни. До здания муниципалитета, за которым был танцзал, я вообще решил прогуляться пешочком.

На медленный танец я выдернул из толпы высокую стройную девушку, очень симпатичную, показавшуюся мне знакомой. Пока мы медленно кружились по залу и тёрлись животами, я жадно вдыхал аромат её волос, так же показавшийся мне знакомым. И вдруг я понял — это же та самая красавица, которая подходила ко мне на пляже и подарила кучу острых, незабываемых минут, которые я был не против повторить ещё многократно. Но почему же я не запомнил её лица? Да, недосмотр.

Дискотека давно закончилась, мы вновь вдоволь насладились встречей, которая по предварительной договорённости проходила у меня на фазенде на душистом сене и свежем же воздухе. Я проводил до дому свою новую знакомую, которая оказалась очень неплохой девочкой. Ну, вы меня поняли. Однако, дойдя до калитки, мы, вдруг, передумали, решив вернуться назад ко мне и ещё раз оторваться по — полной, встретив вместе рассвет.

Эллен проводила лето на фазенде у бабушки, оказывая её помощь по хозяйству, кормя кур и выгоняя на лужок коз. Ну а до утра было достаточно далеко и пока козы не нуждались в её присмотре.

К полуночи, вдруг, резко стало холодать, и без того серое небо всё больше хмурилось, стали накрапывать редкие мельчайшие капельки дождя. Поэтому мы поспешили ко мне, чтобы провести время на сеновале, расположенном в крыше моего флигелька.

Звёзды спрятались за седые тучи, по полям и перелескам поплыл вязкий, мрачный туман. Забравшись под крышу, мы немного притоптали свежевысушенное душистое сено и стали гнездиться на ночлег. Постепенно стал капать более сильный дождь, стало совсем зябко, и мы зарылись под огромный кусок парусины, специально припасенный мной на сеновале для этой цели. После чего я забросал ещё её сверху охапками сена.

Вдали, у горизонта, сгущались тучи, поблескивали молнии. Выглянувшая было из-за туч луна, скрылась, словно чего — то напугавшись, и больше не показывалась. Мы смутно уловили неясное беспокойство, охватывавшее нас по мере приближения грозы. Вот уже ясно стал слышен грозный гул ветра. Приближался ураган. И, по моим ощущениям, был он какой-то не совсем обычный. Деревья стали прилегать к земле, и по ним, как по реке покатились волны, вспенивая листики осин, которые неуклонно поворачивались к ветру светлой стороной.

Внезапно раздался страшный треск, все вокруг задрожало. Что-то под ногами гулко ухнуло. Крыша над нами поднялась вверх, причем мы, закрученные в парусину, так же оказались в самой середине урагана. Злобный, холодный ветер трепал волосы Эллен, лицо её перекосилось, я тоже готов был наложить в штаны, но решил сделать это несколько позже, отложив, по — возможности, на завтра.

Однако мы не падали, как это ни странно, а неслись над землей, поднимаясь все выше в небо, озаряемое всполохами молний. Мы посмотрели друг на друга — и без слов было понятно, что мы оба бессильны что–либо сделать. Надо заметить, что летели мы в парусине, и под крышей, но ничем не были связаны с последней. Это означало, что мы можем начать действовать самостоятельно от неё. Я выбрался из парусины, держась за стропила крыши, и попытался дотянуться до Эллен. Когда мне это удалось, я подтянул её к слуховому окну, и мы с удовольствием ощутили в руках подоконник, за который можно было хотя бы держаться. Не ясно было только, как поведёт себя этот необычайный летательный аппарат при посадке. Вероятно, видимся мы в последний раз.

Определить куда нас несет, не представлялось никакой возможности, под ногами мелькали верхушки скалистых гор, покрытые лесом. Да и темно уже стало настолько, что даже и знакомые-то черты местности едва ли могли угадываться. И, постепенно, нас стало убаюкивать плавное покачивание.

Понемногу ветер начал стихать, и стало ясно, что нам не избежать жесткой посадки. Я, с трудом цепляясь за вырванные доски, стал привязывать края парусины к каркасу крыши. Замысел мой был лишен всякого смысла, просто ждать своей гибели не было никакого резона. Мы начали быстро приближаться к земле, и я стал выбрасывать в окно оставшуюся часть парусины. Парус раскрылся за нами как купол парашюта, еще более замедляя наш ход. Ветер совсем стих, и мы уже плавно парили над землей, опускаясь на опушку тёмного и страшного незнакомого леса.

Внезапно наш импровизированный парашют дернулся, будто подстреленный, и, вмиг обессилевший, еще мгновенье назад в какой- то мере подвластный человеку, скомканным бумажным змеем скользнул к земле. Каркас на глазах стал разваливаться на части, и мы совершенно не представляли, что нам делать. Даже испугаться, по-настоящему не получилось.

Казалось, остановилось время, хотя наше замешательство длилось считанные секунды. Не сговариваясь, мы бросились на разные края крыши, обдирая руки, и схватили края парусины каждый со своей стороны, образовав некий парашют. Крыша рухнула в чащу, а мы, подхваченные воздушным потоком, влетели в верхний ярус леса и заскользили по верхушкам деревьев. Парусина запуталась в кроне высокого дерева, нас сорвало с неё и швырнуло в гущу листвы. Внизу было пышное хвойное дерево, цепляясь за ветви которого и барахтаясь в воздухе, мы медленно падали вниз. Наконец, покатились по склону, к счастью не ударившись столь сильно, что не потеряли сознание и не отбили внутренности. Даже руки и ноги были без синяков и ссадин. И это весьма обнадёживало.

Упав в траву и высокий папоротник, мы первым делом набросились друг на друга не чувствуя усталости, видимо сама опасность раскалила в нас жгучую страсть. Мы с Эллен, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, ласкали и жадно обнимали друг друга. Я наслаждался вкусом её сладких губ, целовал их снова и снова. Мою грудь щекотали локоны её длинных шелковистых волос, которые в свете вновь выглянувшей луны рассыпались серебристыми волнами. Я погрузился в эти волны и плыл по ним, вдыхая сладкий аромат, и мои губы нашли нежную кожу её шеи. Она запрокинула голову и закрыла глаза, я же вновь и вновь прикасался губами к горячему упругому телу.

Легкими нежными движениями я расстегиваю пуговицы на её блузке, мои пальцы лишь слегка прикасаются к нежной шелковистой коже её налитых грудей. Я ласково поглаживаю их, беру в ладони и прикасаюсь губами к её соскам, щекочу их языком, а они, словно очнувшись, откликаются на мои ласки, набухают, наливаясь неведомой силой.

Эллен подняла голову и крепко обхватила меня руками, её губы нашли мои, вновь наступило время расслабиться…

***

Отнёсшись к только что случившемуся происшествию, как к страшному сну, мы, притоптав гнездо в папоротнике и закутавшись в куски плотной материи, заснули сном праведников.

Впрочем, моё сознание не хотело отключаться полностью и мне как всегда снились былые сражения, перед лицом вновь и вновь вставали лица боевых товарищей. Мелькали картины боевых походов и уголки дикой, неизведанной природы.

Иногда былые свершения просто прокручивались в соотношении один к одному, без всяких прикрас. Иногда воспалённое сознание пыталось что-то напутать, либо каким-то чудесным образом сгладить некий трагический конец. В этот раз все былые видения промелькнули сказочным калейдоскопом, уложившись в одну серию. А сериал продолжила история из будущего, в котором я ещё ранее не был.

Великое противостояние Сил Тьмы и звёздной Вселенной длилось уже несколько столетий. На Земле за это время выросло и сменилось несколько поколений людей, но никак не удавалось найти некий разумный компромисс с рептилоидными тварями из Магеллановых Облаков. Поэтому решено было дать им последний решительный бой в открытом космосе, желательно в дальнем, чтобы последствия магнитных возмущений не отразились на состоянии орбит планет нашей солнечной системы.

В это время я трудился далеко у Внешнего Кольца, куда мы летали периодически в рабочие командировки вахтовым методом. Военную службу я уже закончил и, выйдя в отставку, устроился простым водителем самого обычного космического грейдера. Иными словами, космического корабля, который своим магнитным полем притягивает и соединяет воедино всякий космический мусор, наподобие кусков разрушенных планет и астероидов. Звездолёт представлял из себя пузатую конструкцию внутри которой располагался мощный генератор, способный дать такую энергию, что этот корабль спокойно мог передвигать в границах солнечных систем среднего размера планеты и менять местами их орбиты.

В этот раз задание было простым и не предвещало чего-то необычного. Группа наших кораблей трудилась как раз над ядром будущей планеты, формируя пещеристый каркас, внутри которого потом должна была вспыхнуть термоядерная реакция, подогревающая мантию. Рабочая смена близилась к концу, и я уже вновь представлял себе скуку металлических переборок своей каюты, в которую предстояло вернуться по окончании работ. Каюты, хоть и были со всеми удобствами и вполне уютными, но настолько надоели, что не терпелось вновь вернуться на Землю и вдохнуть, наконец, ароматный воздух цветущих предгорий нашего городка.

Сквозь запылённое стекло кабины, я увидел, как один из моих напарников вдруг закружился в неком африканском танце. Его космогрейдер начал выделывать такие пируэты, которые и не снились никакому обычному кораблю, предназначенному для строительных работ специфической направленности. Я и сам в строительный космофлот пошёл только потому, что любил различные творческие задачи. А управление пусть и строительным, но настоящим космическим звездолётом вообще несказанно поднимало настроение.

Решив, что мой товарищ явно спятил, либо просто перед концом смены снимает стресс, я тоже заложил крутой вираж, похлеще некоторых истребителей. Как раз, в момент, когда мой корабль сделал резкий рывок и кувырок в окружающем пространстве, я почувствовал, что совсем рядом, буквально на том самом месте, где я только что находился, пронеслось что-то чёрное и, на немыслимой скорости, скрылось где-то в глубине космоса.

Хаотичные движения корабля напарника тоже прекратились, электроника стабилизировала беспорядочные перемещения. Это было видно хотя бы по работе боковых сопел. Но на позывные напарник не отвечал, поэтому я попробовал осторожно подойти поближе. Места для манёвров было более чем предостаточно и я осторожно двинул корабль в сторону напарника, который не подавал признаков жизни и его корабль по показаниям космолокации просто завис на одном месте.

Всё же странно, что могло так лупануть по нам. Похоже, били прицельно со стороны Магеллановых Облаков, но засевшего там снайпера я не заметил, сколько не всматривался в космическую пучину. На экранах навигационной системы тоже было спокойно, и я решил не докладывать о происшествии диспетчеру, тем более что я ничего, собственно, не увидел.

Подойдя вплотную из-за спины корабля напарника, я для начала решил просто посмотреть на коллегу через стёкла капитанской рубки, подплыв с носа. Но увидев на внутренней поверхности стёкол лишь следы стекающей крови, я внутренне напрягся. Происшествие принимало уже нешуточный характер.

По всему видно, что напарника уже нет в живых, о чём говорит произошедший взрыв его тела от разгерметизации рубки управления. Поэтому надо немедленно описать ситуацию диспетчеру. Но что-то не давало радиоволнам пробиться к базе. Я попробовал и на коротких и на ультракоротких. Не получалось. Только в шлемофоне слышалось эхо повторения моего вызова. Обычно такое эхо может быть, когда где-то рядом работает несанкционированная глушилка, попросту гасящая передачу сигнала и забивающая радиоканал. Косвенным подтверждением служила полная изоляция исходящего сигнала на всех без исключения радиоканалах.

Словно почувствовав, что за мной из бездны наблюдает Нечто, я повернул в сторону опасности звездолёт. Получилось, что я и сориентировал корабль рабочим органом, расположенным на брюхе и, одновременно, закрыл собой корабль напарника, так что имел возможность более детально разобраться в ситуации.

Только я успел закрепить стальные манипуляторы своего корабля со стыковочными узлами товарища, как внутреннее чутьё подсказало мне, что надо бы включить защитный экран. И точно, едва в сторону Магеллановых Облаков был выставлен силовой экран, как оттуда прилетел мощный заряд какой-то дряни, отбросивший наши оба звездолёта на несколько миль с места работ.

На несколько долгих секунд стабилизация орбиты была потеряна, и только вмешательство автоматики ускорило этот процесс. Мельтешение в иллюминаторах опять сменилось состоянием покоя и окружающие звёзды и планеты вновь засветились на прежних местах.

Удар был очень мощный, и, если бы не силовые поля кораблей, то мы могли бы быть оба раздавлены в лепёшку, а наши консервные банки-звездолёты, наверняка потом могли бы привлекать космических туристов, или межпланетных жестянщиков, сборщиков металлолома.

Впрочем, напарнику переживать уже не из-за чего, он и так взорвался и где теперь летает его душа, одному лишь Создателю известно. Но кто же мог знать, что здесь, на задворках Вселенной, обыкновенных космических строителей ждёт такая история?

Я, не отпуская из железных рук корабля напарника, медленно повёл наш тандем за только что построенное планетное ядро. Оно было огромных размеров и вполне могло послужить нам укрытием как минимум на первое время. Необходимо было немедленно вызывать помощь и, как мне кажется, вопрос стоял в военной операции ударных крейсеров галактического флота, а не в приходе сторожевого катера охраны объекта.

Вновь повторились удары, которые в этот раз попадали в твёрдые породы ядра, не давая неведомой силе взаимодействовать с нашими кораблями, укрывшимися на противоположной стороне. Ядро засветилось мягким синеватым светом.

Меня посетила коварная и дерзкая идея, которая, без сомнения, была очень опасна и сулила гибель в случае неудачи. Но она была настолько наглой, что могла сработать.

Я высвободил руки-клешни и начал ими освобождать рубку управления корабля напарника от разбитых стёкол.

Проработав достаточно интенсивно минут двадцать, роботизированные руки моего космического грейдера полностью освободили рубку второго корабля от обломков. Останков напарника там не было, все кусочки высосало через образовавшиеся отверстия в открытый космос.

Я нырнул в трюм своего корабля и притащил толстый шлейф проводов, которыми надлежало соединить электронный мозг моего корабля со вторым звездолётом. Облачившись в скафандр, я вышел в открытый космос и, работая дюзами маневровых двигателей скафандра в безвоздушном пространстве, быстро ступил на борт второго корабля.

Открывшаяся картина, которая с борта моего судна, казалась безрадостной, вблизи вообще была ужасающей. Только мокрое место осталось от напарника. Все части его тела словно испарились. И лишь окровавленные органы управления, да не выпавшие осколки иллюминаторов, с пятнами крови, теперь напоминали мне о нём.

Однозначно, если бы я не прошёл такую большую школу десанта, что болталась у меня за спиной нерастраченным багажом опыта, то я бы точно растерялся, но сознание вновь заработало как многие годы назад. Я собрался и сконцентрировался.

Соединив коннекторы пульта, я продел толстый шлейф в гибкую защиту, которую обычно применяют космические подрывники и шахтёры. Кабель не будет перебит, пока не повредится внешняя оболочка.

На всякий случай, завязав узлом конец кабеля на одной из стоек, крепящих командную рубку, я проделал обратный путь, с бухтой кабеля, заведя его в аппаратный шлюз своего корабля. Подсоединил необходимые разъемы и, ещё раз убедившись в правильности выбранной затеи, переместился к переходному шлюзу.

Войдя в корабль, я на всякий случай не стал снимать скафандр, ведь он мог меня спасти в случае внезапной разгерметизации кабины, зато я понимал, что управлять в скафандре будет несколько сложнее.

Сцепив между собой механическими руками оба корабля, я вывел мощности обоих генераторов на каждом корабле на максимальный уровень и был готов каждую секунду захватить в своё поле любое тело или сгусток энергии, пришедшие из глубин космоса.

Тёмная энергия не заставила себя ждать. Как только я вышел из тени ядра, немедленно плотная масса, заряд которой был, может в сотню тонн, немедленно обрушилась на нашу сладкую парочку. Но я уже ждал этого момента и натужно взревевшие генераторы придали тёмному энергопотоку такой импульс и направление, что вся тёмная масса антивещества, или какой другой гадости, немедленно отскочила от совместного силового поля кораблей. И с удесятерённой энергией понеслась в обратную сторону, прихватывая на своём пути осколки метеоритов и другой межпланетный мусор.

Весьма вероятно, что на другом конце такого расклада никто не ожидал. Тёмные облака озарились яркими вспышками, словно высвободившаяся энергия нашла на границах двух миров свои цели и испепелила их. Видимо, так оно и было, поскольку пришедший к нам очередной удар был раза в два слабее. Но я, зарядив его мощным энергопотоком и снабдив компрессированным облаком сильно заряженных электронов, придал максимально возможное ускорение. Система охлаждения генераторов показала перегрузку и кратковременный перегрев. Как результат, второй, отразившийся от нас удар, был ничуть не слабее первого, может даже ещё и сильнее, за счёт начавших беспорядочно делиться проточастиц. Вновь отражённый удар пришёлся в цель, и внешний контур туманности Магеллановых Облаков засветился и переливался яркими всполохами несколько минут. Постепенно всё успокоилось, и ударов больше не последовало. То-то же, не только у вас есть пушка!

Однако мне этого показалось мало и, не располагая никаким другим оружием, кроме собственных гравитационных установок, я, словно клещами, захватил в гравитационное поле звездолётов большую сияющую звезду, размером с два земных Солнца.

Сорвав солнце с орбиты, я со злости зашвырнул его прямо в гущу враждебной туманности, где в пламени звезды тысячами сгорали готовые к нападению на нашу Вселенную звездолёты рептилоидов, укрывшиеся от чужих глаз в скоплениях космической пыли.

Тем временем, как только грандиозный кипишь начался в стане врагов, связь сама собою восстановилась и надиктованное мною сообщение, которое каждую минуту автоматически передавалось по всем каналам, немедленно было запеленговано военным патрулём и также моей базой.

Помощь уже шла и я, не найдя ничего лучше, подтянул кусок облака к своим кораблям, словно набирая в рот воды и, что есть мочи, отпустил назад. Колыхания в туманности ещё долго не стихали, пока туманность принимала прежние очертания. Солнце я убирать пока не стал, чтобы облегчить задачу галактическому конвою, бывшему уже в нескольких парсеках. Иными словами — отвлечь внимание…

***

Свежий утренний ветерок, наполненный запахом сосновой хвои, каких-то душистых трав и цветущих кустарников наполнил лёгкие. Голова была ясная, но сознание ещё не воспринимало до конца произошедшее и если бы мы не находились «здесь и сейчас», то можно было бы предположить, что всё случившееся всего лишь дурной сон.

Голова Эллен лежала на моём плече, буйные локоны упали на лицо и я просто уткнулся носом в эту ароматную копну волос и поднял глаза к небу. В утреннем клубящемся тумане догорала луна, остатки холодного света которой освещали окружающий природный ландшафт. Причудливыми контурами нас обступали горы и девственный вековой лес. Мышцы были расслаблены и сладко ныли, словно после тренировки. Мне казалось, что нет счастливее меня, и я бы ни за что не хотел менять этой суровой стабильности.

Глава пятая

«Игольная гора»

Не знаю, сколько прошло времени но, немного одумавшись и собравшись с мыслями, мы решили осмотреться. Собственно, пока мы собирались с мыслями, утоляя голод ягодами и плодами диких растений, время уже перевалило далеко за полдень. Мы взобрались на ближайший холм и с него обозревали окрестности.

Позади нас, насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя пустыня, чьё горячее дыхание, несмотря на кучерявые облака, закрывающие солнце, доносилось до нас. Впереди виднелась поросшая травой равнина, на которой местами виднелись небольшие рощицы и перелески, а за нею высокие зубчатые вершины гор, во многих местах покрытые снегом. Особенно выделялась одна заснеженная вершина, она напоминала иглы, воткнутые в катушку с нитками, поэтому я мысленно назвал её Игольной горой.

Вообще это были необычные горы, их склоны озарялись ярким пламенем в лучах заходящего солнца. Отблески приближающегося заката отражались в скалах из кристаллических пород дымчатого кварца и слюды, мокрых от только что прошедшего ливня. Многие напоминали хорошо отшлифованные и порядком разрушенные зеркала Кайласа, сквозь которые можно было телепортироваться в иные миры. Скорее даже целую установку из зеркал. Это был, несомненно, некий космический портал в другую галактику, сквозь который пролетали огромные межгалактические звездолёты, посещающие нашу планету в далёком прошлом и увозящие из естественного карьера миллионы тонн золота и других ценных ископаемых.

Вниз устремлялись бурные потоки мутной воды, несущие с собой здоровенные валуны, скачущие по извилистым руслам, словно мячики, а над гребнем хребта повисла огромная радуга, словно ворота, в которые мы могли бы выйти отсюда.

Как я уже упоминал, место нам было совершенно незнакомое, а между тем неумолимо надвигалась ночь, и мы вновь решили заночевать прямо в лесу, сделав из остатков парусины себе убежище на высоком ближайшем дереве. Пока догорал закат, мы до рвоты наелись спелых лесных ягод, потому что голод уже подступал не на шутку, а нам негде было даже заночевать, не говоря о том, чтобы нормально поужинать. И, хотя нас учили питаться с земли, вплоть до употребления различных личинок, я бы лично предпочёл чего-нибудь вполне человеческого. Порцию пельменей, например.

Взобравшись довольно высоко над землёй, мы видели окружающую территорию под собой и далеко вокруг. Узенькая полоска заката становилась всё темнее, зажглись первые звёзды и мы забылись в объятиях друг друга, согревая себя мыслями о скором возвращении.

Ночь прошла относительно спокойно, загоралась заря, но ещё раньше нас разбудил холодный загадочный свет луны, уходившей за высокий горный хребет. Мы, после короткого совещания, решили выбираться через горы, а не через пустыню. Всё же есть шанс раздобыть что-то поесть — попить и найти дров для костра. Благо, что огниво и кремень ни один уважающий себя десантник не снимает с шеи, как и жетон даже в бане и даже лёжа на бабе.

Соорудив из остатков материи подобие плащей и захватив с собой еще несколько лоскутов, мы вразвалочку отправились к далёким горам. По дороге я выломал две мощные крепкие палки, на которые мы смело могли опираться как на посохи.

Высота этой горной гряды и так казалась очень большой, а когда мы к вечеру следующего дня, наконец, достигли её подножия, она показалась нам просто неимоверной. Ну, прямо Кайлас на Тибете, да и только! Нет,… пожалуй, повыше будет… раз в десять.… Тут тебе и зеркала времени на отполированной до блеска скале и порталы в параллельные миры и всё, что угодно, я ещё вчера поймал себя на мыслях об этом. А сегодня только лишний раз убедился.

Но только это были не те горы, которые мы привыкли принимать за самые высокие. Не Эверест и прочие. Те, я много раз видел на фотографиях, на многих бывал сам в составе десантных экспедиций, а эта была абсолютно другой формы. Да и казались они какими-то… сказочными что ли… Тем не менее, весь остаток вечера мы посвятили поискам пути наверх.

Нам встретились и пропасти с отвесными стенами, по которым невозможно было подняться, и разнообразная буйная растительность, сплошь покрытая острыми как бритвы колючками. Я тогда ещё отметил про себя, что растения по большей части мне не знакомы и в целом какие-то необычные.

В глубине горных провалов кишели большущие змеи, поднимая головы и впиваясь в нас немигающим взглядом горящих глаз. Кругом были навалены груды камней, словно их большой рукой рассыпал неведомый великан. Через некоторые завалы приходилось перебираться, с трудом переводя дух. Постоянно попадались змеи длиной двадцать — тридцать и более метров, которых приходилось обходить далеко стороной, поскольку их горящие адским пламенем глаза говорили только об одном — мы для них прекрасный ужин, а если мы выглядели как дичь, то и закусить нами было бы просто замечательно. К наступлению темноты путь наверх был найден, а мы, укрывшись за огромным камнем, покрытым мхом, попытались забыться тревожным сном.

Вновь меня тревожили какие-то вещие сны, в которых я был самым деятельным участником всех происходящих событий.

То я был воином в какой-то богом забытой стране, которая хранила остатки великих древних знаний, но при этом пребывала в некоем первобытном состоянии. То я был участником каких-то космических баталий. То мирная жизнь, то борьба за мир во всём мире. И вся эта мельтешащая архивная киноплёнка без устали атаковала мой мозг, едва только не взрывая его изнутри.

***

В этот раз я увидел себя в секретной древней библиотеке, где за чтением ветхих манускриптов, постигал тайные знания об устройстве мира и Вселенной. Какой только информации не содержали рукописные книги, хранящиеся на окружающих меня стеллажах.

Здесь подробно освещалось устройство Вселенной, создание материи из информации и сворачивание её обратно. Выделение каких-то структур ДНК при формировании разумных живых существ и смена блоков ДНК, в случае совершенствования биологических видов.

Подробно я уяснил суть известных прописных истин о Боге-Отце, Боге-Сыне и Боге-Святом духе. Для себя, я выделил только, что как раз — таки Святой дух и является тем основополагающим материалом, который послужил базой создания подобных себе частиц — человеческих душ. А вот Бог Отец, как и Бог-Сын, были всего лишь членами одной большой семьи высокоразвитых гуманоидов, которые для бестолковых Землян, с их несовершенной техникой и агрессивным миром, как раз и предстали в образе богов.

Но при любом раскладе получалось, что земное человечество, это искусственно выведенный вид, для генерирования высокой энергии и передачи её в тонкие слои. Ведь Бог-Святой Дух, или по-другому — Создатель, всего лишь является мощной энергетической субстанцией положительного направления. И, как и любая энергетическая сущность, нуждается в пополнении своих резервов энергии, путём сбора ментальной энергии нас, специально созданных биологических роботов, созданных по образцу и подобию Бога-отца, понятное дело. Единственное, что меня несколько смутило, это то, что для нормального существования человеческого тела, требуется многомерная сущность-душа, которая тебе даже и не принадлежит. А после смерти физического тела, уходит к своему хозяину.

Немного запутавшись, я отвлёкся, и забылся внутри сна, что и дало мне возможность немного отдохнуть.

***

Наутро, мы начали исследовать найденный нами проход в скалах. В это время послышался подозрительный шорох, и к нам из расселины выползла огромная, чёрная с золотым узором, змея, злобно шипя и раздувая капюшон.

Я изучал биологию в колледже и на картинках видел похожих змеюк, по виду это была кобра, но какая-то кобра-мутант, поскольку размеры её были явно циклопические.

Не особо думая, змея стала подползать, мы, соответственно, пятиться. Так могло продолжаться долго, и нужно было придумывать выход из ситуации. Неожиданно я поскользнулся и зацепился за кусок скалы, который с грохотом, набирая обороты, стал падать вниз.

Камень прихватывал за собой новые и новые валуны, гора задрожала и вот по овражку вдоль тропинки, да и частично по ней самой понеслась река камней. Змея не успела сориентироваться, и камнепад подхватил её извивающееся тело и понёс вниз на острые скалы.

Переведя дух, мы продолжили наше исследование прохода в скале. Это была относительно неширокая расщелина в стене ущелья, плавно поднимающаяся вверх и по ней можно было вполне безопасно передвигаться. Тропа, проходящая по дну этой расщелины, терялась в туманной дымке, но было хорошо заметно, что дальше она расширяется.

По небу плыли облака, а с глубины расселины были видны самые яркие звёзды, расположение которых мне казалось каким-то странноватым. Словно наблюдал я за ними откуда-то не то с другого полушария планеты, не то они смотрели на меня из далёкого прошлого.

Путь отсюда до гребня горы был свободен, правда, стало значительно холоднее, но и сюда время от времени доносилось знойное дыхание пустыни, окатывая нас тёплым дыханием. Я шел впереди, а Эллен отставала от меня на полтора шага, вдруг я услышал шорох и, оглянувшись, увидел, как каменистая насыпь под ногами Эллен пришла в движение и моя спутница с ускорением стала погружаться в камни.

Я бросился к ней и, схватив за полы плаща, потянул на себя. Она очень быстро сообразила, что нужно выбираться и немедленно, цепляясь за камни и отталкиваясь посохом, поползла вперед. Я, в то же время, тянул её изо всех сил. Лавина камней, между тем, достигла края пропасти и ухнула в бездну. Позади нас проносилась вниз каменная река, и я подумал, что это, скорее всего, была какая — то ловушка, а не случайность.

Мы, немного передохнув, продолжили наш путь и, достигнув долгожданной вершины, были поражены открывшейся перед нами картиной. Внизу под горой расстилался огромный город. Мы, разумеется, не знали, чем нам грозит встреча с жителями этого города, но всё равно, перемахнув через гребень, отправились дальше, надеясь получить помощь.

Попытавшись сориентироваться по солнцу, я отметил, что горная цепь простирается примерно с юго-востока на северо-запад. Дальше к северу виднелся подернутый дымкой сплошной лесной массив. Различные непонятные растения, высотой от одноэтажного до десяти — двенадцатиэтажного здания. Всё ярко зеленело и переливалось различными оттенками изумрудов. Прямо перед нами расстилалась обширная равнина, раскрашенная зелеными и коричневыми штрихами, местами на ней виднелись голубые пятна озер.

Каменистая тропа, по которой мы поднялись, и которая как уже отмечалось, напоминала мощеную дорогу, продолжалась и на другой стороне хребта и, опускаясь вниз, уходила за пределы видимости. Затем она периодически появлялась снова, извиваясь, проходила по равнине и терялась в буйной растительности, окружавшей огромные городские стены. Каменные блоки даже издалека давили свое монолитной тяжестью и внушали некоторое беспокойство.

Часть тропы была завалена прошедшим камнепадом, который принёс куски горных пород откуда-то сверху, с самых высоких горных пиков, покрытых снегом. Камни лежали в некотором отдалении друг от друга, так что вначале между ними мы свободно протискивались, а потом пришлось некоторое время карабкаться по ним, пока мы не достигли чистого участка.

Совершенно неожиданно я почувствовал, как сзади меня обняли какие-то мохнатые лапы, и я не смог двинуть ни рукой, ни ногой. Кое-как извернувшись, я увидел то, чего менее всего ожидал увидеть. На меня смотрела какая-то злющая рожа голодного насекомого, объевшегося инсектицида.

Большие фасеточные глаза в своих ячейках отражали каждое наше движение, и я в нескольких из них увидел, как на мою голову опускается тяжёлый конец деревянной палки, вторую сторону которой держали крепкие руки Эллен.

Послышался мощный глухой удар, от которого мгновенно разжались лапки держащего меня насекомого. Понятно, что удар пришёлся не по моей голове, а припечатал хитиновый мозг насекомого, которое раскрыв беззубую пасть, плотоядно ухмыльнулось.

От неожиданности я отлетел в сторону, а Эллен, тем временем, нанесла ещё несколько мощных ударов в одну точку. Причём, лупила она, что называется от всей души и с остервенением загнанного в угол зверька. Она не давала опомниться насекомому, которое было больше её фигурки в три раза. Насекомое расправило крылья, и мы увидели гигантских размеров и небывалой красоты бабочку, которая взмахнула крыльями и поднялась в воздух.

Немедленно с ближайших деревьев к ней стали подлетать ещё и ещё бабочки, которые словно о чём-то совещались, совершая в воздухе какой-то магический танец. Или обряд. В любом случае надо было немедленно прятаться, что мы и сделали, сорвавшись с места и бросившись к ближайшим стволам цветущих кактусов. Я лишь едва успел подхватить свой посох, как за нами с необычайной скоростью кинулось с десяток бабочек, готовых, судя по агрессивному поведению, растащить нас на части и обсосать наши косточки.

Эллен прошмыгнула под спасительные стволы больших кактусов, которые своими колючими руками прикрыли нас от стаи хищных насекомых. Бабочки только подлетели к нам и кружили у края зарослей, пытаясь поймать нас лапками.

Я со всей дури огрел посохом самую надоедливую бабочку, попав прямо в её фасеточный глаз. От неожиданности бабочка сбилась с траектории и влетела в объятия большого кактуса, который, почувствовав на своих шипах добычу, тут же сократился и обхватил насекомого руками-колючками. Бабочка, не в силах вырваться, билась в предсмертной агонии, будучи распята шипами огромного растения. Кактус наклонился к телу бабочки своей цветочной головой и, выпустив присоски-жала, вонзил их в живот насекомого.

Было слышно, как кактус сладко чавкает, высасывая внутренности бабочки, словно свинья, пьющая отходы молока из корыта. И мне стало немного не по — себе. Предупредив Эллен не задевать стволы кактусов, я повернулся к бабочкам спиной и мы осторожно стали пробираться в сторону города под защитой колючих растений. Кактус, закусив бабочкой, сладко потянулся, рыгнул и улыбнулся нам безобразной улыбкой маслянистых наростов, сложившихся в некое подобие лица и губ.

Мы же, несколько поражённые увиденным, продолжили наш путь. Шли молча, так и не задев ни разу ни одного кактуса. Наконец, кактусовый лес закончился, и мы оказались к городу гораздо ближе, чем до входа в колючие джунгли. В нашу сторону прыгнула, было, гигантская саранча, но, когда мой тяжёлый посох опустился ей на спинку, как-то разу передумала и, с перебитыми крыльями, стала отползать на правом боку, загребая сухую траву задними лапками. И почему здесь всё такое большое и страшное? Все хотят тобой закусить…

Отойдя ещё на десяток шагов от кактусового леса, я поднял увесистый камень и, из хулиганских побуждений, запустил камнем прямо в гущу колючих растительных мутантов. Послышалось какое-то бульканье, от центра к краям прокатилась зелёная волна, по поверхности растений, и тут я увидел, как кактусы, считая, что где-то поблизости есть вкуснятина и, не желая ею делиться с сородичами, начали пожирать друг друга.

Присоски тянулись от одного растения к другому, те в ответ больно жалили колючками первых, ядовито-зелёный сок хлестал в разные стороны. Самый большой кактус в центре вдруг впился самыми настоящими зубами в плечо своего соседа и начал жевать оторванную руку, выплёвывая колючки.

Я поморщился и побежал догонять Эллен, ушедшую вперёд на десяток шагов.

Интересно, кто же смог вырастить здесь весь этот зоосад? То, что всё увиденное — творение рук не совсем обычных людей, а высокоразвитых — бесспорный факт. А вот что сулит нам знакомство с такими людьми, это ещё надо подумать. Может нам вообще не стоит встречаться…

Вновь выйдя на тропинку и не видя более опасности, мы постепенно приближались к городу. Но идти было ещё достаточно далеко, потому, что по мере приближения стены только росли на глазах, но не становились от этого значительно ближе.

Понимая, что пути назад уже нет, мы упорно шли к древнему городу, надеясь понять, в какой стране мы оказались и даже, в какой-то степени, предвкушая некоторое необычное приключение. При этом я вполне отдавал себе отчёт, что, не смотря, ни на что, нам всё это не сниться. И, мало того, все главные опасности скорее впереди, чем позади. Поэтому надо собраться по — максимуму и быть готовыми к любому повороту событий. Что, собственно, мы и сделали. Просто стали смотреть во все глаза и крепко сжали в руках свои палки, вот, собственно, и вся подготовка.

В небе кружились стаи диких птиц, которые издали напоминали ворон, но когда они подлетели ближе, я понял, что те существа, которых мы приняли за птиц, на самом деле были какими-то древними летающими ящерами. Обозвав их археоптериксами, я переключил внимание на окружающие ландшафты и дорогу, ведущую нас в сторону города.

Впереди послышалось шуршание травы и на дорогу выскочил облезлый и взъерошенный заяц, который что есть мочи убегал от какого-то неведомого противника. Следом на тропу выскочил варан, большие размеры которого поражали и я готов был поверить, что мы превратились в маленьких злобных карликов, оказавшихся не то в Лилипутии, не то в какой другой стране, где наш рост мог сыграть с нами злую шутку. Но нет, наш рост был прежним, а вот размеры здешних насекомых и животных всё более поражали. Интересно, какие же тут тогда могут быть люди?

Варан одним движением языка поймал зайца, и задние лапки зайчишки только мелькнули в открытой пасти рептилии.

Да, если я и карлик, почему не злобный? И не вооруженный каким-нибудь крупнокалиберным вооружением?

Варан повернул голову в нашу сторону, но когда я замахнулся на него дубиной, сразу же отвернулся и исчез в кустарнике с противоположной стороны дороги.

Подойдя к глубокому провалу в земле, через который был перекинут ветхий каменный мостик, местами разрушенный, мы, проверяя палками его крепость, ступили на замшелые блоки.

Когда больше половины мостка было преодолено, я почувствовал, как блоки зашатались и начали проваливаться. Я оглянулся и увидел подкрадывающегося к нам варана, под тяжестью тела которого мост начал разрушаться и часть каменных блоков рухнула в пропасть. Варан в