Оглавление

1. Пушкинская, 51
2. Вместо пролога
3. Глава 1 Маленькие тайны нашего двора
4. Глава 3 Мама, папа и я.
5. Глава 4 Мои маленькие тайны
   1. Эпилог
6. Рассказы
   1. Старьёвщик
   2. Как я работал дедом Морозом
   3. Как я был кабаном
   4. Цыганская свадьба
   5. Богатырями не рождаются
   6. Мой друг Сашка
   7. Ошибка Петра Малышевского
   8. Выстрел из кустов
   9. Стажировка в Каршах
   10. Экскурсия по Виттенбергу
   11. Чудо на стрельбище
   12. Неуместная шутка
   13. Засада на медведя
   14. Игра в саранчу
   15. Рефлекс Павлова
   16. Как я гадал цыганке
   17. Охота на осла

Вместо пролога

Пушкинская 51, это адрес моего детства. Этот дом, исторической постройки, времён Екатерины II, построенный как арсенал во время основания города в 1743 году, находится фактически в центре города Оренбурга. Он и сейчас там стоит, но только живут в нём совсем другие люди. В нём в 60-х годах прошлого века (пишу, и самому страшно становится — вот оказывается какой я засохший мухомор) в этом доме прошло моё детство. Я любил свой район, тут было всё: летняя эстрада, на которой по вечерам показывали кинофильмы, на которые нас, ввиду позднего времени, и в силу нашего возраста не пускали, но мы с мальчишками быстро нашли выход — вдоль забора эстрады росли высокие деревья, которые служили нам отличными зрительными местами; через дорогу от эстрады был Оренбургский драмтеатр, который в 50-х годах построили пленные немцы.

Позднее, служа в Группе Советских Войск в Германии у меня был знакомый немец, который долго работал на стройках в СССР и знал матерный язык в таком совершенстве, что с лёгкостью переплюнул бы десяток наших сантехников и грузчиков вместе взятых, но это уже другая история.

Напротив драмтеатра, через дорогу находился Оренбургский Краеведческий музей, — место моего постоянного поклонения. Каждый свободный день я приходил туда, видимо от этого моя любовь к истории. Билетёры и экскурсоводы знали меня в лицо, и даже денег с меня за вход не брали, зато с удовольствием отвечали на все мои вопросы. От них я узнал, что наш город посещал А. С. Пушкин, когда писал «Капитанскую дочку» и лично приезжал в Белозерскую крепость, где ещё и лечился кумысом. От них я узнал, что посмертная маска А. С. Пушкина, хранящаяся в музее, подлинная. Всего после смерти поэта осталось четыре маски первого отлива: одна находится в Санкт-Петербурге, одна в Москве, одна в Литве, где крестили арапа, подаренного Петру I, и одна у нас — в Оренбурге. Я и сейчас могу с закрытыми глазами пройтись мысленно по залам музея, останавливаясь напротив каждого экспоната. Я устраивал экскурсии по музею, всем приезжавшим к нам в гости избежать этой участи не мог никто. Не без гордости могу сказать, что фотография автора тоже есть на стендах музея, в зале посвящённом Оренбургскому Высшему Военному Училищу Лётчиков, которое окончил Первый космонавт земли Юрий Алексеевич Гагарин. Моя же скромная фотография оказалась там, потому что я с отличием окончил Школу юных космонавтов имени Ю. А. Гагарина при ОВВАУЛ, проучившись в ней два года, но и это уже другая история.

Наш дом, на Пушкинской 51, имел свой огороженный дворик с воротами и калиткой. У каждой семьи, проживающей в доме был свой сарай, а также небольшой летний садик. Всего в доме проживало три семьи. Семья Володарских, состоявшая из 4-х человек: главы семейства дяди Вилли, его жены тёти Нелли, их старшей дочери Лариски и младшего сына Лёвы, который был старше меня лет на 7. Они проживали в отдельной, самой большой квартире дома, и у них были все удобства: ванна, канализация и туалет. В другой половине дома, квартира была коммунальная, проживали мои мама с папой и я, наша комната была размером всего 9 квадратных метров, но мне в те времена казалось, что наша комната очень большая, а в остальных пяти комнатах квартиры жила семья Никитиных: тётя Лена и двое её детей — Эдик, которому было года 23, но у него было что-то не в порядке с головой, поэтому его даже с воинского учёта списали под чистую и дочь Галина — которая была не замужем и работала учительницей в средней школе, преподавала русский язык и литературу. Она часто гуляла со мной в парке культуры и отдыха «Зауральная роща», каталась там со мной на детской железной дороге, водила на различные аттракционы. Дополняли картину нашей коммуналки общий коридор, в котором стояли кухонные столы и тумбы, на которых стояли примусы, для приготовления еды, запасы керосина. Керосин поставлял старый татарин на лошади и телеге с бочкой. Он раз в неделю останавливался недалеко от нашего двора, и народ из соседних домов, тянулся к нему за керосином, в том числе и ваш покорный слуга, начиная лет с четырёх бегал к нему с алюминиевым бидончиком за керосином. В дополнение к описанию нашей квартиры, нужно добавить общий туалет с титаном, который нужно было топить дровами, и ванной. Вода подавалась из Урала и сильно отдавала хлоркой. Вот каким был дом на Пушкинской 51 в кратком описании.

Глава 1 Маленькие тайны нашего двора

Как я уже писал, главой семьи Володарских был дядя Вилли. В жизни у него было две слабости: «Российская» водка, которую он употреблял только в виде чекушек и голуби, с которыми он мог возиться часами: у Володарских была своя голубятня. Мне дядя Вилли, в силу моих 4 лет, казался великаном. Сейчас я уже знаю, что он был сухощавым человеком среднего роста. В войну, он, наверное, был сапёром, потому что своё достояние — чекушки с «Российской», он умело маскировал по всему двору нашего дома. Помню, как я случайно несколько раз находил его «фугасы» в самых разных местах двора дома, говорил об этом маме, но мама категорически запрещала их трогать, но когда «фугас» находила жена дяди Вилли, вот тут начиналось «ледовое побоище» и дядя Вилли шел «ко дну», так как вес тёти Нелли был сравним с княжеской дружиной и засадным полком, вместе взятыми. Иногда дяде Вилли удавалось избежать физического замечания, и тогда он отсиживался часами на голубятне, где у него, конечно-же была припрятана чекушка на случай «ядерной войны». Их сын Лёва был не только на 7 лет старше меня, но и в несколько раз толще. От него мне частенько доставалось «на орехи», но я никому никогда не жаловался. Вообще я рос довольно терпеливым ребёнком. Помню, я как- то запнувшись упал с крыши сарая, и сильно расшибся, разбил голову и поцарапал в кровь руки и ноги, но больше испугалась мама, а я её успокаивал.

Получилась ну прямо Есенинская картина