Тот, кто не любит сладкое, никогда не увидит в отказе от торта ничего героического, а тому, у кого дома есть собака, не понять того, кто нашел в себе мужество погладить бездомного пса. Люди вообще редко ставят себя на место других.
– Нет. С ведьмами у меня разговор простой – инквизиторский. Двухлитровая клизма со святой водой и розги.
– Нет. С ведьмами у меня разговор простой – инквизиторский. Двухлитровая клизма со святой водой и розги.
Я опоздала. Поезд набирает ход, и я, сжав кулаки и кусая губу, бесцельно считаю вагоны. По щекам текут слезы, разочарование оглушает и валит с ног.
Последний вагон скрывается за бетонными стенами складов, повисает тишина, на всем белом свете остаюсь только я и высокий красивый парень в сером пальто, будто сошедший с кадра корейской дорамы. Переводя сбившееся дыхание, он провожает взглядом поезд, безучастно и рассеянно смотрит на меня и, прищурившись, замирает.
Я тоже впадаю в ступор, не в силах поверить своим глазам.
– Ты же помнишь, что рыбы связаны такой прочной нитью, что не могут потеряться даже в космосе? – кричит он на весь перрон.
Сердце ухает в пятки, подпрыгивает и взрывается, разлетевшись на миллионы сияющих звезд. Я узнаю широченную улыбку и пристальный взгляд, паникую, хватаю ртом воздух, глупо моргаю и… улыбаюсь.
Сорвавшись с места, парень бежит ко мне.
– И пусть я не верю в гороскопы… – Он тормозит в одном шаге и широко раскрывает объятия. – Но это, кажется, действительно работает.
Теперь длины руки достаточно, чтобы, протянув ее, убедиться, что Глеб действительно существует. И в следующее мгновение я кидаюсь к нему, крепко обхватываю и прижимаюсь так, как все это время мечтала. Он здесь, он рядом, он именно такой, каким я его себе представляла! И что бы потом ни случилось, сейчас я знаю точно, что звезды сделаны из нас.
– Я нашел ее, – не без гордости сообщаю я. – Можешь расслабиться и идти пить дальше.
– Да? – Он с удивлением останавливается передо мной. – И где же она?
– В Москву рванула, прикинь. Я к ней, а она ко мне.
Курьер в зеленом прикиде вручает мне огромное ведро попкорна и хрустящий пакет и, вежливо попрощавшись, сбегает по лестнице вниз.
Обнимаю ведро, как старого друга, вдыхаю аромат карамельного попкорна, заглядываю в пакет и обнаруживаю в нем бутылку колы и милого плюшевого котенка. Хватаюсь за хвосты разбежавшихся мыслей и шиплю от подкативших к горлу слез. Это подарок от Глеба. Вещественное доказательство, что он настоящий.
Я расправляю спину и, ликуя, выхожу под проливной дождь.
Холодные струи бьют по затылку, затекают за шиворот и в глаза, но только еще больше раззадоривают: да, я ведьма, вся в черном, гуляю под осенним ливнем, и мне норм. У меня есть друг – сумасшедший, красивый, крутой и понимающий. Черта с два вы меня остановите!
Глеб мне нравится. Окончательно и бесповоротно.
Однако утверждение Глеба, что «другой» – не значит «слабый», придало сил.
Итак, я больше не буду подражать всяким эгоистичным стервам, копируя их стиль.
Найду в себе сильные стороны и прокачаю их.
Перестану бурно реагировать на неудачи, тем самым отдавая все козыри в руки противника, и уж конечно, никогда не стану злобной и жестокой.
Все же парень-друг – очень полезное приобретение.
И тут внезапно я ловлю себя на мысли, что все это – все, что я сегодня натворил, произошло с ее подачи и ради нее. Теперь нам точно есть что обсудить и над чем посмеяться.
В кои-то веки кто-то готов обсуждать со мной меня и мою жизнь, а это вполне стоит маленького безумия и риска.
