Оглавление

1. Донской хронограф. Хронологическая история донского казачества
2. Введение
3. Донской Хронограф 1661 — 1674 год
   1. 1661 год
   2. 1662 год
   3. 1663 год
   4. 1664 год
   5. 1665 год
   6. 1666 год
   7. 1667 год
   8. 1668 год
   9. 1669 год
   10. 1670 год
   11. 1671 год
   12. 1672 год
   13. 1673 г.
   14. 1674 год
4. Донской хронограф 1675 — 1688 г.
   1. 1675 год
   2. 1676 год
   3. 1677 год
   4. 1678 год
   5. 1679 год
   6. 1680 год
   7. 1681 год
   8. 1682 год
   9. 1683 год
   10. 1684 год
   11. 1685 год
   12. 1686 год
   13. 1687 год
   14. 1688 год
5. Донской хронограф. 1689 — 1700 г.
   1. 1689 год
   2. 1690 год
   3. 1691 год
   4. 1692 год
   5. 1693 год
   6. 1694 год
   7. 1695 год
   8. 1696 год
   9. 1697 год
   10. 1698 год
   11. 1699 год

Введение

Вниманию читателей предлагается хронологическая история донских казаков начиная с 1661 по 1699 год. На сколько я знаю, ранее не предпринималось попыток написания такой книги, в которой бы можно было бы проследить год за годом историю Дона, и взаимоотношения донских казаков с Московскими царями, запорожскими казаками, ногаями, крымскими татарами и Турецкой империи в хронологическом порядке. 3 том книги, как и первые два тома состоит из 3 частей. Деление на части Хронографа достаточно условно.

Первая часть хронологической истории Войска Донского относится к периоду с 1661 по 1674 год. Она рассказывает не только о непростых взаимоотношениях донских казаков с Москвой, когда государева «дружба», и всякого рода льготы, очень быстро сменялись опалой и угрозами покарать казаков-воров, но и с новыми соседями — калмыками. Которые очень быстро превратились из верных союзников донских казаков в борьбе с ногаями и крымцами в их врагов. О налаживании непростых взаимоотношений с калмыками после жестокой вражды. В первую часть, так же вошёл период казачьего мятежа Степана Разина, мстившего Москве за смерть своего брата, казнённого по приказу воеводы за самовольный уход из действующей армии. В ней рассказывается о походе донских казаков под предводительством Степана Разина на Каспий, за зипунами, их триумфальном возвращении с огромной добычей, а так же о взятии казаками ряда русских городов по Волге и подавлении мятежа.

Вторая часть хронологической истории Войска Донского относится к периоду с 1675 по 1688 году, когда Россия, постепенно усиливаясь, начинает при помощи казаков утверждаться в Причерноморье. Она рассказывает об обострении отношений донских казаков с калмыками и раскольниками. Когда казаки мстя за разорение своих городков, совершали опустошительные походы за Волгу, громя калмыцкие стойбища. Противоречия и противостояние с раскольниками заканчиваются по сути дела гражданской войной на Дону.

В третьей части Хронографа, относящейся к 1689 — 1699 годам, рассказывается о дальнейших попытках русских царей продвинутся на Юг, и о неоднократных попытках взять турецкую крепость Азов и её взятие русскими Войсками. А так же о продолжившемся противостоянии Войска Донского с раскольниками и разгроме их городков.

«Донской хронограф» написан на основе первоисточников: войсковых отписок Московским царям, царским грамотам на Дон, отписок украинных воевод, русских летописей, мемуаров иностранцев, живших в России 17 века. При работе над «Хронографом использовалась следующая литература: 5 томов «Донских дел», «Акты Донских дел», 12 томов «Дополнений к актам историческим». Отдельные тома «Русской исторической библиотеки» А также книги русских историков: Карамзина, Соловьёва, Ключевского, Сухорукова, Броневского, Королёва, Куца, Гусева и других.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, начиная со школьной скамьи и до лиц преклонного возраста, интересующихся реальной историей донского казачества, а не ура-патриотическими агитками. В книге приводится много не известных читательской аудитории фактов, а также многочисленные отрывки из исторических документов, подкрепляющих позицию автора.

Книга посвящается памяти всех донских казаков, в том числе и моего прадеда Казьмина Севастьяна Даниловича, а также его сыновьям: Казьмину Василию Севостьяновичу, Казьмину Луке Севостьяновичу и Казьмину Ивану Севостьяновичу.

gennady.kazak1@yandex.ru Эл. адрес для отзывов.

Донской Хронограф 1661 — 1674 год

1661 год

Тем временем положение на Дону стало осложняться недостатком продовольствия. Так как купцы и промышленники, из русских украинных городов прекратили его подвоз из-за участившихся набегов крымцов и ногаев, то и дело приступавших к казачьим городкам всё лето и осень. Усиленного государева жалованья хлебными запасами, было крайне мало для всего Войска. Так 3000 четвертей хлеба хватило бы на годовой прокорм 3000 человек, тогда как казаков в Войске, вместе с семьями, было на порядок больше. Оттого казаки, в своей войсковой отписке, присланной 20 декабря прошлого года, писали: «А как де стало на Дону Войско быть и таково де утеснения им ни коли не бывало, что им ныне для промыслов своих ходить никуды нельзя, и многие де без промыслов с Дону от них разбредутся».

Алексей Михайлович внял жалобам донских казаков, вынужденных отказаться от морских походов, из-за постройки в донском гирле турецких крепостей. Поэтому он 2 января, рассмотрев войсковую челобитную, велел отпустить Войску Донскому усиленное жалованье: 7000 рублей медью, 5000 четвертей хлеба, 200 половинок гамбургских сукон, 200 пудов пороха и 100 пудов свинца. Кроме этого, по пути на Дон, на струги было указано взять 300 четвертей хлебных запасов, оставленных в прошлом году в Борщёвском монастыре.

И 10 января Алексей Михайлович отправляет Войску Донскому грамоту, в которой русский самодержец извещал донцов о получении войсковой отписки и своём решении послать на Дон усиленное жалованье. Кроме того, царь призывал казаков, верно ему служить, «борониться» от набегов турок и татар, «… и над крепостьми, которые крепости на Дону и на Колонче ново крымские люди учинили, промысл как мошно учинити; и на наши великого государя украинные городы про походы Крымских людей проведывати и нам, великому государю, ведомо лёхкими станицы чинити».

Государево жалованье было отправлено на Дон «… с елчанином Воином Лазаревым да с станичники ваши, с атаманом с Логином Семёновым с товарыщи». Однако даже такое жалованье, без других промыслов (морских и сухопутных походов, охоты и рыбной ловли), обрекало казаков на нищету и полуголодное существование, ставлю их в полную зависимость от Москвы. Такое положение было нетерпимо и неприемлемо для донцов, и они деятельно искали выход из этого гибельного тупика.

15 февраля царь отправляет на Дон грамоту о посылке жалованья: «И мы, великий государь, вас, атаманов и казаков, пожаловали, указали к вам послати нашего великого государя жалованья с Ельчанином, с Логином Семёновым с товарыщи. … И вы б, атаманы и казаки, видя нашего государя к себе милость, и жалованье, нам великому государю служили».

Кроме этого царь потребовал унять воровских казаков атамана Парфёна Иванова, занимающихся грабежами и разбоями на Каспийском море и Волге. Войсковой круг решил откликнуться на это требование и отправило с Дона на Каспийское (Хвалынское) море и р. Яик, где базировались воровские казаки, казачий отряд атаманов Василия Гладкого и Фрола Минаева. Они должны были найти там отряд «воровских» казаков во главе с Парфеном Ивановым и уговорить их прекратить разбои.

Незадолго до этих событий, в феврале 1661 г. в Черкаск прибыло калмыцкое посольство, для заключения союза с казаками. Владетель калмыков тайша Дайчин и его сын Мончик прислали в Войско своего посла мурзу Баатыршу Янгельдеева с богатыми подарками. Незадолго до этого калмыки прикочевали из-за Волги в поисках убежища в пределах России и Дона. К тому же они считали казаков союзниками и покровителями со времён Ермака, поддержавшего в своё время тайшу Албая в войне с киргизами и защитившего их улусы от татарских набегов. Впрочем, это не мешало многим калмыцким владетелям, прикочевавшим на Дон, совершать набеги на казачьи городки. Баатыр Янгельдеев заявил о готовности калмыков находиться в вечном подданстве у России, и её государя. Кроме этого калмыцкий посол предлагал заключить с Войском Донским мир и союз, чтобы казаки и калмыки друг на друга никаких нападений не делали и обоюдно помогали вооруженной силой в борьбе с их общими врагами — ногаями и крымцами.

Казакам это предложение пришлось по душе, договор был заключён и скреплён присягой. По обычаю, степных народов, калмыки в качестве залога верности своему слову, оставили в Главном Войске двух знатных заложников-аманатов и отбыли в свои кочевья 20 февраля 1661 г. Вместе с калмыцким посольством, войсковой атаман отправил для дальнейших переговоров донское посольство, во главе с атаманами Фёдором Буданом и Степаном Разиным, который недавно вернулся из Ливонского похода. Будущий предводитель крестьянского восстания проявил во время переговоров дипломатические способности, что в значительной мере повлияло на их исход. Прибыв в калмыцкие и едисанские кочевья, войсковые послы были с честью приняты тайшами и родовой знатью. Будан и Разин обратились к калмыкам идти вместе на крымских и нагайских татар войной. Те ответили согласием и тайша Дайчин отправил вместе с ними на Дон 500 всадников, под командой мурзы Чакула.

В Черкасске новых союзников встретили с почётом, все «начальные» люди получили богатые подарки. Соединившись с казаками, под общим командованием Корнилы Яковлева, калмыки двинулись к Азову, на кочевавшие вблизи его нагайские улусы: «И с теми де калмыки ходили из Войска атаман Корнило Яковлев и государевы воеводы, с ратными людьми к Азову на нагайские улусы, и из Азова де азовцы пришли к ногайцам на помочь, и с ними бой у них был, и калмыки де на том бою бились радетельно; и бой де у них лучной, да копейной; и на том де бою нагайских и азовских людей побили больши 500 человек, да взяли в полон с 500 же человек, да отбили русского полону больше 100 человек». Стремясь закрепить дружбу и союз с калмыками, казаки, по общему приговору, передали им, весь захваченный полон. А также всех освобождённых русских пленников, чтобы идущее в Москву калмыцкое посольство передало их, от себя царю, «… чтобы де им (калмыкам) вперёд было повадно на крымские улусы ходить».

Калмыки со своей стороны дали Войску слово, что будут обходиться с освобождёнными россиянами как со своими гостями. С этого времени калмыки стали без опасения кочевать в степях между Волгой и Доном, вытеснив оттуда часть нагаев. Однако вскоре эта дружба была нарушена из-за многочисленных взаимных обид.

Между тем крымские татары, соединившись с нагаями и темрюцкими черкесами, в числе несколько тысяч, внезапно приступили к обнесённому земляным валом лагерю русских воевод Хитрово, в надежде взять его изгоном. Однако, не смотря на беспечность россиян, татарам не удалось сходу ворваться в лагерь. Завязался отчаянный бой. Казаки, бывшие в Черкасском городке, лежавшем в полуверсте от русского стана, услышав шум боя, тотчас выступили на помощь воеводам и в жестокой схватке опрокинули противника и погнали его к Азову, нещадно его истребляя.

Справившись с одной напастью, казакам стало известно о грядущих. Со слов, взятых в плен «языков», турецкий султан Мехмед, весной 1661 г. собирался послать на Дон каторги с янычарами и строителями, для возведения ещё одной крепости в донском гирле. Крымский хан в свою очередь слал гонцов на Кубань к ногаям, призывая их идти на Дон, громить донских казаков. Ногаи, желая отомстить донцам за свои поражения, стали вооружаться и деятельно готовиться к походу.

Тем временем в российских полках воевод Хитрово начался разброд и шатание из-за недостатка продовольствия и топлива. Начавшийся ропот перерос в открытый бунт и неповиновение. Подняв знамёна, часть стрельцов и других ратных людей своевольно покинули лагерь и двинулись в Россию. Однако вскоре они были остановлены казаками и стрельцами, оставшимися верными присяге и возвращены в лагерь. Но и после этого, волнения не прекращались вплоть до весны, когда на Дон прибыли будары с государевым жалованьем и припасами для россиян. А пока служилые люди мелкими партиями продолжали уходить в украинные города, не выдержав тягот службы на Дону. Это продолжалось, несмотря на то, что в украинных городах воеводы нещадно били беглецов батогами.

Для осады Каланчей и Лютика, войску Донскому требовались дополнительные запасы пороха и пушечных ядер. Для их получения в Москву была отправлена ещё одна легковая станица, с челобитной Алексею Михайловичу. В самом Черкаске, и в близлежащих городках ремонтировались и оснащались струги, изготавливались штурмовые лестницы. Мелкие партии донцов продолжали вести усиленную разведку, захватывая языков и изучая подступы к турецким крепостям, высматривая их слабые места.

В марте 1661 г., казаки, съехавшись в Главное Войско и сойдясь в Круг, по общему совету с воеводами Хитрово, решили идти к Донецкой крепости (Лютику) и взять его приступом, до прихода из Крыма хана с ордой. Соединённые силы Войска и русских воевод выступили в поход 9 марта. Однако у осаждавших был явный недостаток в артиллерии и боевых припасах к ней. Так как государево жалованье должно было прибыть в Черкаск только после вскрытия Дона. Кроме того, под крепость нельзя было подвести подкопы из-за близости грунтовых вод. Поэтому приступ начался после недолгой осады и обстрела Лютика.

Казаки и россияне бросились к крепости. Преодолев ров под жестоким огнём турок, они начали взбираться на стены и башни крепости. Забравшись на кровли башен, казаки стали их разламывать, чтобы забраться внутрь. Но здесь произошло непредвиденное: Воевода Иван Хитрово, по невыясненной причине «… велел от того города прочь отступить твоим государевым ратным людем, и те твои государевы ратные люди от того города по его, Ивана Хитрова присылке пошли прочь». Так удачно начатый штурм закончился провалом. Ободрённые отступлением россиян, турки воспряли духом, и сбросили поражённых изменой казаков с башен.

Потеряв 50 (?) человек убитыми и 83 ранеными, Войско Донское отошло в Черкасск. В числе раненых был и атаман Михаил Дмитриев. Принявший участие в походе казаков под «новой ханов городок» в качестве войскового есаула. В ходе штурма Лютика, Дмитриев, проявивший исключительную храбрость, был ранен. Получил ранения и второй войсковой есаул Иван Савельев.

Казаки негодовали на нерешительность и трусость стольника Ивана Хитрово, но ничего поделать не могли. Сидевшие в осаде турки, по некоторым данным потеряли 24 человека убитым и около 100 ранеными. Время для дальнейшей осады Лютика было упущено. Началась весенняя распутица, и большой разлив вешних вод, воспрепятствовавшие казакам в их замыслах. К тому же, сведения, полученные у языков, не внушали донцам оптимизма. К Азову подходили всё новые и новые силы турок и татар, которые должны были якобы прикрывать строительство двух новых крепостей. Одной у верхнего устья Мёртвого Донца, другой в устье реки Темерник.

Подобные планы крайне беспокоили казаков, и в начале апреля в Москву была отправлена легковая станица с отпиской о донских делах, где описывался неудачный поход на Лютик, в печальном исходе которого казаки обвиняли Ивана Хитрово. Писали, что Лютик и Каланчинские башни, взять нет возможности, из-за их низменного расположения и отсутствия тяжёлых осадных пушек. А также сообщали о скором строительстве двух новых крепостей и усиления гарнизонов действующих. Казаки просили Алексея Михайловича прислать новые пушки и дополнительные войска. Так как у воевод Хитрово, из-за их нерадивости и плохого снабжения, в строю осталось 3000 человек.

1 апреля воронежский воевода Иван Солнцев отправил в Войско Донское, на лёгком струге, казака Павла Чекунова с товарищем, с известием о пожаловании донцам государева жалования и о его скорой отправке.

16 апреля 1661 г. Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Дмитрия Свищёва (Афанасьева) и есаула Марка Иванова, с войсковой отпиской. В отписке казаки извещали Алексея Михайловича о совместных неудачных действиях Войска и направленных на Дон царских стольников, воевод Хитрово, под Лютиком: «… А тот де городок (построенный на Донце) и Каланчинские башни стоят на самых низких местах и опричь стенопробитных пушек взять их нельзя. Да им же де на Дону учинилось от выходцев подлинно ведомо, что нынешнею весною крымской хан <…> будет ставить городки выше тех прежних крепостей по Дону на верхнем устье Донца и на устье Темерника, и им де атаманам и казакам без государевых прибавочных ратных конных и пеших людей против ханова большого собранья стоять будет не с кем».

Сообщали они и о присылке калмыцким тайшой Дайчином, сыном его Манчиком, и всеми калмыцкими и едманскими (едисанскими?) мурзами, посольства во главе с мурзой Бахтыром (Баатыром) Янгильдеевым, для переговоров и заключения мирного договора. Как сообщали казаки, мирный договор был заключен, и калмыки дали шерть, верно служить великому государю и принять его подданство. Кроме того, калмыки, в знак верности своему слову, дали казакам двух знатных аманатов. По решению Круга, для подтверждения договора, к тайше Дайчину были отправлены знатные казаки: Фёдор Будан и Степан Разин. Вместе с ними были отпущены и попавшие ранее в плен калмыки.

Писали донцы и о посылке к воровским казакам, бесчинствующим на Волге, двух старшин, Фрола Минаева и Василия Никитина: «… и велели их, воров, уговаривать всякими мерами, чтоб они с моря и с Яику сошли и от воровства своего перестали, и вину б оне свою к тебе великому государю, принесли, и шли б на твою государеву службу к нам на Дон сее весны с нашими посыльщиками вместе». Подробности переговоров войсковых посланцев с воровскими казаками не известны. Известно только то, что с 1661 года до 1667 года грабежи и разбои по Волге и Каспийскому морю совершенно прекратились. В конце войсковой отписки шёл поимённый список казаков, погибших и раненых при неудачном штурме турецкой крепости.

На расспросе в Посольском приказе, атаман Свищёв сообщил, что в марте, на Круг, в Главное Войско, съедутся многие атаманы и казаки со всех городков. Сколько всего соберётся казаков в Черкаске, Свищёв не знал. Сами же донцы, как, впрочем, и русские ратные люди, испытывают недостаток в продовольствии и одежде: «… а хлебными де запасы и платьев в Войске и государевы ратные люди гораздо скудны». Часть служилых людей, из-за этого попыталась уйти в русские украинные города, но были возвращены. По словам атамана, небольшие отряды конных азовцев, неоднократно подступали к Черкасскому городку, не причинив казакам особого вреда. В связи с тем, что в Войске практически не осталось лошадей, донцы не могли преследовать неприятелей.

27 апреля в Москву прибыла вторая легковая казачья станица атамана Парфёна Фёдорова с войсковой отпиской и с взятым в плен крымским татарином Янышем. В отписке казаки сообщали царю, что 2 апреля Войско посылало под крымские улусы сильный отряд казаков, для взятия языков. У урочища Тотьмак донцам удалось взять в плен несколько татар. На расспросе в Кругу они показали, что в мае хан собирается идти в поход на Россию вместе с поляками и украинским гетманом Юрием Хмельницким, по примеру своих предшественников переметнувшихся на сторону врагов России.

28 апреля Алексей Михайлович рассмотрел две войсковых челобитных. Первая челобитная была от войскового атамана Корнея Яковлева и казаков раненых при штурме Донецкого городка (Лютика). В ней атаман, сам раненый на приступе, просил пожаловать их жалованьем за пролитую кровь: «… а за нашо слушбишко, и за кровь, и за раны твоим государевым жалованьем не пожалованы». И вторая челобитная была о посылке на Дон ядер: «Да они ж, атаманы и казаки, бьют челом великому государю, чтоб великий государь пожаловал ко 6 пушкам железным, которые по его великого государя казну присланы к ним на Дон с Тулы, о ядрах весом 7 и в 8, и в 10 гривенок, сколько великий государь пожалует».

Решение по этим челобитным было принято 30 апреля; царь указал приказу Казанского Дворца послать на Дон, «… атаману Корнилу Яковлеву за рану 5 рублёв, а рядовым 82 человекам по 2 рубли человеку… послать 300 ядер против челобитья их весом, по 100 ядер». Деньги раненым казакам должны были дать по «росписи» бывшие на Дону стольники Хитрово.

Станица прибыла в Москву в начале мая 1661 г. Она была благосклонно встречена в Посольском приказе. Получив войсковую отписку, присланную с легковой станицей атамана Д. Свищева, Алексей Михайлович отправил на Дон 3 мая 1660 г., благодарственную грамоту «… с изъявлением похвалы за их службу с воеводой Хитрово и за мир заключённый с калмыцкими тайшами». Далее царь уведомлял казаков о присылке им ядер к пушкам, о которых казаки били челом в своей отписке от 16 апреля: «… велели к вам послать по вашему челобитью 100 ядер весом по семь гривенок, 100 ж ядер по осьми гривенок, 100 ядер по десяти гривенок ядро». Кроме этого, царь призывал Войско Донское и далее промышлять над Крымом, вместе с его стольниками Хитрово, а так же известить его о подтверждении договора калмыцким тайшой. Царская грамота была отправлена на Дон вместе с легковой станицей атамана Дмитрия Свищёва.

Получив войсковую отписку, привезённую атаманом Парфёном Фёдоровым, Алексей Михайлович отправил 14 мая на Дон свою грамоту. В ней он благодарил казаков за присылку в Москву крымских вестей и одного из взятых в плен татар, для расспросов. А также извещал их об отправке на Дон 300 ядер, вместе с легковой станицей атамана Ф. Парфёнова. В конце грамоты он призывал донцов и далее верно ему служить, сообщая о планах и намерения крымского хана, калги и нуредина.

Не смотря на своевременный указ об отправке хлебных запасов на Дон, воеводы, как это часто бывало, вовремя хлеб в Воронеж не доставили. Нам это становится известно из отписки воронежского воеводы Ивана Солнцева от 10 мая: «И по твоему государеву указу, из городов изс Козлова, и ис Тонбова, из Рязского воеводы, из Сокольска, из Доброго Городища князь Никита Дулов хлебных запасов и Иван Романчюков судов ко мне, холопу твоему, на Воронеж апреля по число не присыловали». В этот же день Алексей Михайлович отправил «память» в Разряд, окольничему Ивану Гарвенёву и думным дьякам Заборовскому, Брехову и Зыкову, о посылке грамот воеводам, о скорейшей отправке хлебных запасов в Воронеж.

В этом же 1661 году калмыцкие тайши и весь народ, в присутствии князя Каспулата Черкасского и дьяка Горохова, дали шерть верности и объявили себя подданными русского царя. Калмыцкие тайши, видя благосклонное к себе отношение казачества, приняли самое деятельное участие в войне с нагаями и крымскими татарами. Ходили под Перекоп, громить татарские улусы, отгонять у них лошадей и другой скот. В этих набегах их поддерживали казаки и остатки русских полков воевод Хитрово. Об этом нам становится известно из отписки в Москву: «… слышно было в Войске от бывшего в Астрахани казака, что Дайчин тайша приготовил 6000 калмык и 2000 нагайцев для похода на Дон, для удержания крымских татар от нападений на Черкасский городок и российские войска, расположенные близь оного».

Атаман Корнила Яковлев, довольный успехом заключённого союза с калмыцкой ордой, отправил в Москву легковую станицу с известием об этом, и о готовности калмыков принять русское подданство. Из Посольского приказа на Дон вскоре прибыла похвальная грамота в адрес Войска Донского и Корнилы Яковлева.

В начале мая 1661 года атаман Михаил Самаренин, во главе двадцати казаков и отрядом донских татар, возглавил поход из Войска под Крым. Согласно войсковой отписке, поход был под Перекоп, (с. 154) где было захвачено несколько татарских «языков», давших ценные сведения о планах крымского хана.

31 мая 1661 г. Войско Донское отправило в Москву легковую станицу, во главе со знатным старшиной Михаилом Самарениным, отличившемся в поиске под Перекопом, и есаулом Иваном Григорьевым. Казаки привезли в Москву войсковую отписку, в которой войсковой атаман Яковлев сообщал о походе 15 мая 30 донцов, под командой атамана Самаренина, в Крымскую степь за языками: «В нынешнем, государь, во 169 году майя в 15 день посылали мы, холопи твои, своих Донских казаков и Татар под Крым для языков, … и под Крымом у Перекопу Крымских людей взяли». Взятые в плен татары принадлежали к улусу Сулук мурзы, и искали вместе с ним двух бежавших черкасских полонянок. У Черного Колодезя, на Ржаном поле, татары столкнулись с отрядом атамана Самаренина, где и попали в плен.

На расспросе в Круге, татары подтвердили известия о намерении крымского хана идти летом этого года, после Курбан Байрама, против запорожских казаков, оставшихся верными союзу с Россией. В случае если запорожцы перейдут на сторону гетмана Юрия Хмельницкого, хан собирался с поляками идти в поход на Россию. Для этого хан посылал гонцов к нагайским мурзам с повелением быть готовыми к походу и выступить по первому его зову. Один из взятых в плен, татарин Курман или Курмаш, был отправлен в Москву вместе с легковой станицей атамана Самаренина. Казачья станица прибыла в Москву 17 июня.

16 июня воронежский воевода Иван Солнцев отпустил на Дон суда с государевым жалованьем, сопровождаемые дворянином Воином Лазаревым и зимовой станицей атамана Логвина Семёнова: «… а Ельчанина Воина Лозарева и Донских стоничников, отомана Логвина Семёнова с товарыщи, с твоего великого государя денежною и з зелейною, и з свинцовою казною, и с сукнами, и с полными хлебными зопасы, с Воронежа на Дон отпустил июня в 16 день». Отписка воеводы об отпуске жалованья, была получена в Москве 2 июля.

Впрочем, отпуск государева жалованья мог произойти и раньше, однако многие морские струги, построенные в русских украинных городах, оказались не годными не только для морского плаванья, но и речного. Сделанные кое-как, они не подлежали даже ремонту. Казаки отказались их брать, и воеводе пришлось закупать дощаники, и лёгкие однодревные струги.

Часть ногайских мурз, выполняя повеление хана, переправились со своими улусами через Днепр и стали кочевать у Белых вод, другие у Молочных вод: «А Нагайские де мурзы Уракова родства Исук мурза да Кучюк мурза и иные мурзы с улусными людьми, да Большого Ногаю Тохтанчюк мурза, да Адиль мурза с улусными людьми, перешед Днепр, кочюют на Белых водах, блиско к Белогородцким местам. А Казы мурза Ураков да Слук мурза, и иные мурзы их родства с улусными людьми кочюють на Молочных Водах». Одни татары Казыева улуса, в недавнем прошлом злейшие враги россиян, по словам языка, не только не готовятся к походу на Россию, но и собираются с ней замириться. И аталык Калабузан поехал в русские украинные города, не только для выкупа своих соплеменников, попавших в плен в прошлом году, но и для заключения мира.

На расспросе в Посольском приказе атаман Самаренин сообщил, что их товарищи, посланные к калмыцким тайшам, для подтверждения мира и «… к воровским казаком уговаривать, чтоб те казаки от воровства отстали и шли на Дон», в Войско ещё не вернулись. По словам атамана, после завершения в прошлом году строительства турками крепостей, их флот, возвращаясь в Стамбул, попал в сильнейший шторм: «… и тех де катарг 33 катарги на море совсем потопли, только де в Царь-Город пришло 2 катарги».

В связи с сильным разливом Дона, казаки весной к турецким крепостям более не приступали, ограничиваясь разведкой и взятием языков. В одной из таких вылазок: «… взяли де те посыльщики на рыбной ловле Кафинцев на комягах четырёх человек Татар. И те Татаровя в роспросе в Войске им сказали, что прислано де в Азов ис Крыма Керчинской Мулла ага, а с ним Крымских Татар человек с 400». Хан дал Мулле грамоты к нагайским мурзам и черкесским князьям, с повелением идти для охраны Азова и турецких крепостей. Однако те отказались повиноваться, заявив аге: «… нам де ныне самим до себя» есть дела.

По сведениям верховых казаков, «… Калмыцкие Дайчин тайша з детьми кочуют блиско Астрахани, а к походу де изготовлено у них 6000 человек Калмыков да 2000 Ногайцев. И те де сказывают, что будут к ним на Дон, и хотят вместе з Донскими атаманы и казаки чинить над Крымом промысл». Однако ни каких официальных грамот в Войско, от калмыков или астраханского воеводы не приходило.

Через 10 дней (27 июня), Войско отправляет в Москву ещё одну легковую станицу атамана Ивана Савельева и есаула Якова Васильева, с войсковой отпиской. В ней войсковой атаман Корнила Яковлев сообщал, что: «…Ходили мы, холопы твои, с твоим государевым стольником и воеводою с Иваном Хитрым и с ратными людьми под новой донецкой город, и к тому городу приступали накрепко и с лестницами и на стене были и у башен кровли взломали и твоего государского величества стольник и воевода Иван Хитрой на приступе не был, и стоял от того донецкого города за Донцом верстах в трех и больше, и как мы, холопы твои, с твоими государевыми ратными людьми на том городе на стенах и у башен кровли взломали, и твоего царского величества стольник и воевода Иван Хитрой прислал от себя из табора начальных людей и велел от того города прочь отступить твоим государевым ратным людям, и те твои государевы ратные люди от того города по его Иванове Хитрова присылке прочь пошли».

На расспросе в Кругу, взятые под Азовом татары показали, что крымский хан собирается идти войной на Россию. Для этого он отправил одного из своих сыновей «… в Темрюк, и в Атаман (Тамань), и в Нагаи для ради собранья многих воинских людей, и быть де ему, Крымскому царевичу, и с теми воинскими людьми, под город Азов». В случае, если, прибыв под Азов, он узнает от взятых в плен языков, что русские войска в этом году на Дон не придут, ему было велено идти в поход на Россию.

Казаки сочли полученные от взятых языков сведения весьма важными и отправили одного из взятых в плен татар, Токолая, в Москву вместе со станицей атамана Савельева. Далее казаки, в своей отписке обвиняли воеводу Ивана Хитрово в провале штурма турецкой крепости. Когда он, в разгар успешного приступа, велел вверенным ему войскам отступать, называя казаков изменниками, чем обрёк дело на провал. Донцы выражали по этому поводу своё негодование и писали, что вместе им с Иваном Хитрово не служить.

По совам атамана Савельева, гарнизон Азова был сокращён султаном и составлял всего 1000 янычар и 400 татар. В башнях, как сообщалось ранее, располагалось по 300 человек и в Лютике 500. Турецкие крепости, построенные в болотистом донском гирле, были плохо приспособлены к проживанию. В результате чего, весной, из-за сырости, недостатка продовольствия и чистой воды, в них вспыхнули эпидемии, и умерло несколько сот человек. Так что султану пришлось в мае месяце отправлять для пополнения их гарнизонов 500 янычар.

Весной туркам удалось взять в плен донского казака, который на расспросе показал, что летом к Азову, на помощь казакам подойдут калмыки и астраханские служилые люди. Это вызвало обеспокоенность турок, которые отправили пленника к хану в Бахчисарай. Тот в свою очередь послал к темрюцким черкесам и нагаям своего сына, для отражения россиян.

Получив войсковую отписку, Алексей Михайлович, обеспокоился раздорами между его воеводой и казаками. Так как в предыдущей отписке, присланной со станицей атамана Афанасьева, казаки на воеводу не жаловались. По всей видимости, между ними произошла крупная ссора. И царь, стараясь сгладить разногласия между враждующими сторонами, в своей грамоте от июля 1661 года, призывал донцов служить ему по-прежнему. А сыск по делу произойдёт после возвращения воевод в Россию: «И вам бы, атаманом и казаком, с нашими великого государя стольники и воеводы и с нашими ратными людьми, оставя ссоры, быти в совете».

Кроме этого царь благодарил казаков за заключённый между ними и калмыками союз: «… В нынешнем 169 году, апреля в 16 день, писали к нам, вел. государю, вы, атаманы и казаки, с станичники своими с атаманом Дмитрием Афонасьевым с товарищи, что в нынешнем же 169 году февраля в 20 день присылали на Дон к вам, атаманам и казакам, калмыцкие тайши Дайчин-тайша и сын его Мончик-тайша и все калмыцкие и едисанские мурзы об миру посланцев своих калмыцкого мурзу Баатыршу Янгильдеева с товарищи, и аманатов двух человек они вам на мир дали и шертовали они, калмыцкие посланцы, на своей правде на своей калмыцкой вере за Дайчина-тайшу и сына его Манчика-тайшу и за всех калмыцких и едисанских мурз и за всех воинских людей на том, что им, калмыцким тайшам, служить нам, великому государю, с вами за одно и промысл над крымскими и ногайскими людьми чинить, и никакой хитрости им над нашими, вел. государя, людьми не чинить, а для мирного подкрепления и для подлинных ведомостей послали вы, атаманы и казаки, к калмыцким тайшам с их калмыцкими посланцы своих донских казаков Федора Будана да Степана Разина».

Однако, как говориться: нет дыма без огня. И Алексей Михайлович, предполагая, что доля вины в раздорах с казаками лежит на воеводе Хитрово, отправляет ему 14 июля грамоту с выговором, приказывая действовать совместно с казаками: «И буде так, и то ты делаешь негораздо: по нашему великого государя указу велено вам нашему великого государя делом промышляти заодно и быти в совете… и с атаманы и казаки совете имети о наших великого государя делах безо всякие вражды и ссоры, чтоб в том вашем несоединенье и ссоре наши великого государя воинским делом какие помешки и порухи не учинилось». Эта грамота была отправлена на Дон с атаманом Самарениным.

В своей очередной грамоте от 21 июля 1661 г., царь благодарил казаков за присылку вестей, но тут же делал выговор за возникшие разногласия между ними и воеводами. И призывал казаков не обострять отношений с воеводой Иваном Хитрово, обещая произвести дознание, по возвращении воеводы в Москву. Во второй своей грамоте, датированной 21 июля, Алексей Михайлович извещал казаков о прибытии в Москву калмыцкого посольства во главе с Зайсан Тарханом, привёзшим от тайши Дайчина грамоту. В которой он, и другие тайши подтверждали своё подданство русскому царю: « … они Калмыцкие Дайчин, да Монча, да Солом Сереня тайши з братьями своими, и с племянники, и со всеми улусными людьми прежнее своё подданство подкрепили, и шерть вновь при посланнике нашем Канпулай (Каспулате) мурзе Черкасском и при дьяке Иване Горохове который посылан был к ним от нас, великого государя, учинили на том, что им с нашими великого государя ратными людьми против неприятеля нашего Крымского хана помогать промысл чинить за одно». Царь сообщал, что и призывал донцов действовать совместно с ними.

В тот же день ещё одна грамота с выговором была отправлена и Ивану Хитрово. В случае если воевода и впредь не будет действовать в согласии совместно с казаками, царь грозил ему опалой: «А буде ты и впредь учнёшь так делать, а по-нашему великого государя воинскому делу какая в том твоём непослушанье с ними, з Донскими казаки несовете учинитца поруха, и тебе от нас, великого государя, быти в опале».

Между тем из российских полков воевод Хитрово продолжилось бегство служилых людей и к началу сентября в строю осталось менее 3000 бойцов. Обеспокоенное этим Войско отправляет в Москву легковую станицу с просьбой присылки государевых войск и пушек. В противном же случае, казаки, из-за своего бедственного положения, грозились уйти с Дона в более спокойные места, ибо «… руки наши не в силах уже защищать жилищ наших от многочисленных врагов». Конечно, это заявление было преувеличением, и должно было лишь дипломатическим способом давления на Москву. Однако царь, связанный по рукам и ногам войной с Польшей и Крымом, не мог немедленно отправить на Дон требуемые подкрепления. Алексей Михайлович велел князю Каспулату Черкасскому, с астраханскими и терскими служилыми людьми быть в готовности в Царицыне. Украинскому гетману Брюховецкому и калмыцким тайшам были отправлены грамоты с призывами идти громить крымские улусы, и сковывать силы хана.

Летом 1661 г. крымский хан, видя, что в помощь Войску Донскому не подошли дополнительные русские полки, увёл с Дона всю свою конницу на соединение с польским королём, воевавшим в это время с Россией. Воспользовавшись этим, казаки под командой атамана Яковлева и войскового есаула Терентия Павлова, решили испытать счастье под стенами Каланчей, преграждавших им путь в море, стремясь их разрушить. 2 августа донцы приступили к ним. В полуверсте от башен они разбили лагерь и обнесли его земляным валом. Выйдя из него ночью, казаки построили шанцы в 100 саженях от Каланчей, установили на них пушки и начали обстрел: «… и под теми Каланчинскими башнями поставили шанцы, от башен сажен за сто, а иные и меньше, и под теми крепостьми промысл с твоими ратными людьми чинили вместе… и на одной башне, верхний большой бой из пушек сбили, а среднего, государь, бою те твой государевы пушки не взяли». Пушки, присланные из Москвы на Дон, были малого калибра и с дефектами литья. От интенсивной стрельбы три из них взорвались, убив и перекалечив при этом многих казаков и служилых людей.

Часть турецких пушек, расположенных на верхнем ярусе башен были сбиты, но пушки, установленные в казематах крепостных стен, уцелели, защищённые мощной каменной кладкой. Но, несмотря на это, казаки и ратные люди устремились на штурм башен: «… и на одной башне с лестницами были, и Божиею, государь, волею, тех башен не взяли». Сделать подкопы, для заложения пороховых мин, было невозможно из-за близости грунтовых вод. Казаки были вынуждены отойти в Черкасск. В ходе боевых действий, в числе прочих был ранены войсковые есаулы Тарентий Павлов и Михаил Терской, а также войсковой полковник Федот Прокофьев.

По итогам этих боёв, Войско Донское отправило в Москву легковую станицу с отпиской. Отписка войска Донского, привезенная в Москву 18 сентября 1661 года: «…По твоему, велик. государя, указу пошли мы, холопы твои, под Каланчинские крепости, что поставил вновь крымской хан, и под те крепости пошли, и где нам, холопам твоим, быть, от тех крепостей за полверсты, учинили земляной вал и под теми Каланчинскими земляными башнями поставили шанцы, от башен сажень за сто, а иные и меньше и под теми крепостями промысл с твоими ратными людьми чинили вместе, сколько нам, холопам твоим, милосердый Бог помощи подал, и на одной башне верхней большой бой из пушек сбили, а среднего, государь, бою те твои государевы пушки не взяли… и мы… с твоими ратными людьми… пошли к тем башням с лестницами на приступ и на одной башне на стене с лестницами были и Божиею, государь, волею тех башен не взяли».

В связи с тем, что присылка государева жалованья и обещанных русских войск задерживалась, казаки грозились с Дона разойтись от бескормицы:

«… А если, государь, твоего, в. государя, большого голандского наряду и твоей прибыльной конной и пешой рати к нам, холопам твоим, не будет, и нам, холопам твоим, с твоей государевой плесловучия Дону реки разбрестись будет всем розно, потому что держать нам, холопам твоим, не в мочь и кормитца нечем».

Создавшееся положение казалось безвыходным для Войска Донского. Но потерпев неудачу под Каланчинскими башнями, в сентябре 1661 года предприимчивые казаки нашли способ, как обойти турецкие крепости. Выше Каланчинских башен имелась ещё одна узкая одна узкая мелководная протока, непригодная для прохода в Азовское море. 300 донских казаков с русскими служилыми людьми воеводы Хитрово, под командой уже известного и излечившегося от ран войскового есаула Терентия Павлова выдвинулись к протоке.

Углубив и расширив её, казаки получали свободный доступ к морю. Однако путь по мелководному ерику, который турки и татары могли без труда перекрыть — засыпав его, был ненадёжен и чрезвычайно опасен. Для отвлечения от него неприятелей, казаки, установив пушки, открыли по башням огонь. Ночью пускали вниз по течению тяжёлые дубовые брёвна, рвавшие перетянутые через протоку железные цепи. Засевшие в цитаделях османы, каждую ночь ожидали прорыва казачьих стругов, непрерывно жгли факела, готовые в любую минуту открыть убийственный огонь.

Но донцы вновь обманули своих врагов. Снарядив 20 больших стругов, 1400 казаков вышли в море по вновь прорытому Казачьему ерику. Под урочищем Бело-Сарай донцы встретились с пятью каторгами Сеин паши, вёзших в Азов 500 янычар, для усиления гарнизона. Казаки без колебаний атаковали неприятеля, и вступили с ним в бой: «… встретясь с донским войском которые были на судех, и с ними бились и к кораблям донское войско приступали, и многих из них турских людей побили, и паша с ратными людьми пошёл в Азов». Казакам не удалось захватить хорошо вооружённые каторги противника, однако турки понесли тяжёлые потери, при том, что их практически не оказалось у казаков. Отправив на лодке двух казаков для вестей, судовая рать Войска устремилась к крымским берегам.

В это время, по приказу крымского хана, к Азову подошёл калга с 3000 конницы. Узнав о прорыве казачьего флота в море, он с частью азовского гарнизона подошёл к Казачьему ерику и велел его засыпать камнями и землёй, стремясь не допустить возвращения казаков в Черкасский городок. Засыпав протоку, Калга отвёл свою конницу «… для корму в черкасские места и хотел де на то место опять притти в то время как войско придёт стругами с моря».

Тем временем судовая рать донцов пристала к берегу между Кафой и Судаком, где казаки, сойдя на сушу, пошли в глубь Крыма, где разграбили и сожгли 10 татарских селений. Взяв богатую добычу, они отплыли к родным берегам, но под Арбатком попали в сильнейший шторм. Семь стругов было выброшено на берег и разбито. Однако бывшие на них казаки уцелели и двинулись в Черкаск степью, отбиваясь в течении недели от наседавших татар: «… те казаки пошли в Войско берегом, по крымской стороне и, по той стороне идучи, билися с татарами неделю, и пришли в Войско все здорово ж». Уцелевшие струги благополучно приплыли к засыпанному камнями ерику, где, не мешкая переволокли свои суда в Дон и прибыли в Главное Войско. Калга со своей 3000 конницей так и не успел перехватить отважных донцов. По всей видимости, его дозоры, оставленные у ерика, либо были вырезаны казаками, либо несли свою службу спустя рукава.

В этом же году, летом, 70 донских казаков, на лёгких стругах, ходили в поиск к улусу мурз Урамаметевых, где «… подле де моря взяли Арумбетевы половины кочевых улусных людей с тридцать человек». Другому отряду донцов, в количестве 77 человек, на двух стругах, повезло меньше. Проскользнув мимо турецких и татарских застав в Чёрное море, казаки попали в шторм. Трое суток струги носило по морю. На четвёртые сутки их выбросило на грузинское побережье, где казаки были пленены.

В октябре 1661 г. в Москву Войско Донское отправило казачью станицу во главе с атаманом Терентием Павловым, отличившимся во время походов казаков на крепость Лютик и Казачий ерик. Станица везла государю отписку о донских делах и сообщало о планах турок и крымцов.

Из расспросных речей станичного атамана Терентия Павлова, прибывшего с Дона в Москву 17 октября 1661 года: «…Приходил под Азов крымской царевич с татары, а с ним было татар 3,000 челов., да морем пришли под Азов же на пяти кораблях с турским Сеин-пашою с 500 человек, и пришед со всеми людьми, на Белосарае, встретясь с донским войском, которые были на море в судах, с ними бились и к кораблям донское войско приступало и многих у них турских людей побили, и паша с ратными людьми пошел в Азов, а прислан де он с ратными людьми, в прибавку, сидеть в новые крепости. А донское де войско, которые с теми турскими людьми бились, на 20 стругах пошли за море, на крымские места, и с того де бою прислали в войско на Дон с моря двух человек, и те де казаки в войске им сказали, что у них на море с турскими людьми бой был и турских людей многих нобили, а их де донских казаков, государским счастьем, Бог помиловал, отошли все в целе и пошли за море на крымские места. А которым де местом казаки пошли на море и то де место, Казачий ерик, крымской царевич с азовскими и с новоприбывшими людьми засыпали и закрепили; а закрепя, отступил царевич для корму в черкасские места и хотел де на то место опять прийти в то время, как войско придет стругами с моря».

Кроме этого атаман Павлов рассказал о присылке калмыцкими тайшами на помощь Войску Донскому 500 конных калмыков, и участием их в совместном походе с казаками и русскими служилыми людьми под Азов. Где союзники разгромили ногайские улусы и азовских турок.

«…А как де к ним в войско приехали посыльщики их, атаман Федор Будан да Степан Разин, из калмыков, и в то де время пришли к ним калмыков с 500 челов., и с теми де калмыки ходили из войска, атаман Корнило Яковлев и государевы воеводы с ратными людьми к Азову на ногайские улусы, и из Азова де азовцы пришли к ногайцам на помочь, и с ними бой у них был, и калмыки де на том бою бились радетельно, а бой де у них лучной да копейной, и на том де бою ногайских и азовских людей побили больше 500 человек и взяли в полон с 500 же человек, да отбили русского полону больше 100 челов., и тот де азовской и ногайской полон весь войском отдали калмыкам для того, чтобы де им впредь повадно было на крымские улусы ходить. А русского де полону им в войско калмыки не дали, а сказали, что тот русской полон везут они к тайшам, и тайши де тот полон отошлют к великому государю от себя».

27 ноября Войско Донское отправляет в Москву зимовую станицу атамана Корнилы Яковлева и войскового есаула Михаила Терского с войсковой отпиской. В ней казаки сообщали государю о своём неудачном приступе к Каланчинским башням 2 августа этого, а также о склонении калмыков на сторону России и выдаче им богатых подарков из войсковой казны. Кроме этого, казаки по обычаю просили его прислать им государево жалованье.

«…Поехали де они к великому государю с Дону из войска тому 4-я неделя, и пред их де приездом недели за две их посыльщики, которые были посыланы на море 14 стругов, пришли к ним в войско с моря все здорово, а сказали им: были де те их товарищи <…> на тех стругах под Крымом ниже Кафы, меж Судочка на берегу, и в том де месте сожгли и разгромили деревень с 10-ть, а семь де стругов морем разметало под Арбатком, и которые де казаки были на тех стругах, и те казаки пришли в войско берегом по крымской стороне, и по той де стороне идучи, бились с татары с неделю и пришли в войско все здорово ж».

1 декабря Войско отправило в Москву легковую станицу атамана Фрола Минаева и есаула Потапа Никитина, с войсковой отпиской, и с одним из казаков, бежавшим из Керчи. В ней войсковой атаман Осип Петров сообщал, что 29 ноября в Войско из Керчи пришли судном 15 российских беглецов. На расспросе в Кругу они рассказали, что в Крыму, с частью войска остался один из сыновей хана, а сам хан, со вторым своим сыном ушёл на соединение с польским королём и изменившим России гетманом Юрием Хмельницким. Осенью крымцы собирались уйти в Крым, однако по просьбе польского короля, остались до зимы, чтобы по зимнему пути идти в поход на Россию.

На расспросе в Посольском Приказе, атаман Минаев рассказал, что осенью к ним в Войско, прислал четырёх гонцов, во главе с казаком Мискей, запорожский атаман Иван Брюховецкий. В своей отписке он извещал донцов, что двинулся с 15000 Войском Запорожским под Перекоп, чтобы заставить крымского хана отказаться от похода на Россию. Кроме этого он призывал донских казаков запретить своим союзникам калмыкам приходить на них войной, грабить и разорять: «А они, Войско Запорожское, подданные царского ж величества, и чтоб они, тайши, улусным своим людем заказ учинили, чтоб их улусные люди впредь на Запорожье не приходили и разоренья им не чинили. А как они, Калмыки, на Крымские улусы пойдут, и они б с ними, с Войском Запорожским, ссылались и под Крымскими улусы промысл чинили заодно».

Однако не всё было так просто. Калмыки, зная об измене гетмана Хмельницкого и части украинского казачества, считали всех запорожцев изменниками и врагами русского царя, а потому своей законной добычей. Это подтверждается расспросными речами донского казака, бывшего в Запорогах. Во время похода калмыков в Крым, он был взят в плен вместе с несколькими запорожцами: «И тех де Черкас всех они порубили, а его отпустили для того, что он сказался Донской казак. А про Черкас Калмыки говорят, что они с ними, Черкасы, не в миру, что де они царскому величеству изменники, и впредь де их они воевать учнут».

Приехавший вместе с легковой станицей Фрола Минаева, казак Анисим Фёдоров на расспросе в Посольском приказе рассказал, что попал в плен два года тому назад, во время похода за языками к нагайским улусам. Впоследствии был продан в Керчь Муртозе бею. Летом этого года из Перекопа было получено известие «… что идут к Перекопи Калмыков з десять тысяч, а с ними идут казаки, неведомо Донские, неведомо Запорожские». Для отражения неприятеля Муртоза бей, собрав 1500 человек конницы, двинулся к Перекопу. Воспользовавшись ослаблением охраны, Анисим Фёдоров и ещё 14 россиян и казаков, украв струг бежали. Добравшись до гирла, они бросили струг и пешком добрались до Черкасска.

1662 год

24 февраля 1662 г. Войско Донское отправило под Перекоп конный отряд, «… для языков и подлинных вестей». В одной из схваток с крымскими татарами им удалось взять одного из них в плен: «… у тех наших казаков и татар под Крымом под Перекопом крымскими бой был, и на бою иных татар побили. Да на том же бою взяли те наши похоженя дву татар за великим боем». Один из пленных был тяжело ранен, и его казаки расспросив зарубили, второго же, впоследствии доставили в Москву.

25 февраля, ещё одна партия донских казаков с русскими ратными людьми воеводы Якова Хитрово, совершила поход под Каланчинские башни «… для языков и подлинных вестей». У Казачьего ерика они атаковали татарскую заставу, где взяли в плен одного татарина: «… под теми башними на казачьем ерике на заставной караул били, и многих на бою татар побили, и азовского татарина с коня за великими раны збили». На расспросе татарин рассказал о походе крымского хана на Русь и его возвращении в Крым. Весной же хан собирается идти со всей своей конницей к Азову, куда должны подойти каторги со строителями и стройматериалами, для возведения новых стен у новой крепости: «… и около Каланчинских башен, и около города, который город поставлен на Донце хочет вновь делать иные стены».

Через две недели, 8 марта, казаки ходили под Донецкую крепость (Лютик), где взяли ещё одного языка, напав на татарскую заставу, взяли ещё одного пленного. На расспросе татарин подтвердил намерения крымского хана идти к Азову, для охраны турецких рабочих, которые будут строить новые укрепления.

3 марта царём было рассмотрено челобитье донского казака Сергея Васильева, бежавшего из турецкого плены, и отпущенного Войском «… к Соловецким Чюдотворцом помолитись декабря в 17 день». Интересна судьба этого донского казака, попавшего в плен к туркам во время похода князя Пожарского с казаками под Азов. «И на том бою ево Серёшку крымские люди взяли в полон и отослали в Царьгород к турскому султану. А у султана де ево распрося, отдали на каторгу, и был де он на той катарге16 лет, и с той катарги во Александрее ушол. И был в Иерусалиме, а из Ерусалима был приважен к татарской Меке к Магметеву гробу. А от Мекки ушол на Армены, а из Армен в Кизылбаши. И в Шемахе де слышал он, что был у Великого Государя на Москве их кизылбашский посол отпущен к ним с великою честью и з дары… а из Шемахи он Серёшка вышел на бусе в Астарахань и на Дон.

Царь, рассмотрев челобитную Сергея Васильева, о государевом жалованье за полонное терпение, царь «… пожаловал, велел ему дать за полон и за выход 4 рубли, да сукно доброе и корм на месяц, по 6 денег».

1662 г. 10 марта Алексей Михайлович отправил на Дон свою грамоту «… с изъявлением похвалы казакам за промысл их под Каланчинскими башнями и за приглашение на государеву службу калмыков; с присылкой жалованья; о продолжении действий против крымского хана и о доставлении известий». Царь, вняв прошлогоднему челобитью Войска Донского, сообщал, что посылает на Дон жалованье «… с кашинцом с Олексеем Окороковым, да с станичники вашими, с войсковым атаманом с Корнилом Яковлевым с товарыщи, 8000 рублёв денег, 200 половинок сукон анборских (гамбургских), 100 пуд зелья ручного, 100 пуд — пушечного, 100 пуд свинцу, да хлебных всяких запасов 5000 чети». Кроме этого, Алексей Михайлович писал казакам о посылке на Дон, из Царицына, князя Каспулата Черкасского, «… а с ним воеводам нашим, со многими ратными конными и пешими людьми, и велено им, ссылаясь с нашими воеводы, которые ныне на Дону, с Иваном и с Яковом Хитрово, и с вами атаманы и казаки, над Крымом и над крымскими улусы промысл чинити». А также призывал казаков держать постоянную связь с верными ему запорожскими казаками гетмана Брюховецкого.

Впоследствии, когда казаки узнали из государевой грамоты о том, какое жалование царь им пожаловал, Войско отправило в Москву ещё одну легковую станицу, с челобитной. В ней казаки били государю челом и просили о прибавке жалованья. Алексей Михайлович рассмотрел челобитную и указал отправить на Дон дополнительное жалованье в 2000 рублей. Дополнительное жалованье было послано в Воронеж с донским атаманом Родионом (Осиповым) Калужениным.

11 марта Войско отправляет в Москву легковую станицу во главе с Родионом Осиповым, сыном войскового атамана, состоящую из 12 казаков и 3 донских татар. Кроме войсковой отписки о действиях казаков и воеводы Якова Хитрово под Каланчинскими башнями и Лютиком, в феврале этого года, станица везла в Москву и языка, татарина Батырша.

1 апреля Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Родиона Осипова (Калуженина), с войсковой отпиской и тремя взятыми ими ранее татарами. В отписке казаки сообщали Алексею Михайловичу о своих службах и походах за языками, в феврале — марте этого года. А также били челом государю, с просьбой пожаловать их государевым жалованьем.

24 апреля 1662 г. Алексей Михайлович отправляет на Дон свою грамоту с изъявлением похвалы казакам за их службу и поход с воеводой Яковом Хитрово под Каланчинские башни и взятие ими языков: «… и мы, великий государь, вас, атаманов и казаков за вашу службу жалуем и милостиво похваляем». Жаловал царь, согласно казачьему челобитью, Войско Донское, 2000 рублями, отправленными на Дон, вместе со станицей Родиона Осипова. Кроме того, царь, как и в прошлой своей грамоте от 10 марта 1662 г., призывал казаков идти воевать Крым, вместе с его воеводой Яковом Хитрово, запорожскими казаками гетмана Брюховецкого и калмыцкими тайшами.

Опустошительные рейды татарской конницы на Украине, склоняли чашу весов победы в сторону польско-крымской коалиции. И потому Алексей Михайлович, опасаясь вторжения неприятелей на Левобережную Украину, зимой отправляет на Дон, Войску Донскому грамоту, с призывом идти весной громить Крым, и отвратить тем самым хана от Украины. Сойдясь в Круг, казаки заслушали государеву грамоту: «Соберите все свои силы, ниспровергните твердыни вражеские; победите самую природу и возжгите пламень опустошения в областях крымских; слава поведёт вас на брань, а мои щедроты».

Казаки тотчас откликнулись на этот призыв, и отправили во все донские городки грамоты, извещая об общем сборе в Главном Войске. Получив грамоты, казаки, бывшие в городках по Дону и запольным рекам, оставив часть товарищей для охраны своих жилищ, прибыли весной в Главное Войско, где снарядили 26 морских стругов. Сойдясь в Круг, казаки снова выбрали войсковым атаманом Осипа Петрова, походным атаманом был избран Корнила Яковлев. В морской поиск вышло свыше 1000 донских казаков, к которым присоединилась часть русских служилых людей.

Однако азовские турки узнали от перебежчиков о готовящемся походе и решили перекрыть Казачий ерик, чтобы не допустить казаков в море. Для этого, у ерика, на Казачьем острове, азовцы спешно возвели укрепления: насыпали валы шанцев и установили на них пушки. Рядом вырыли окопы, и засели в них с ружьями: «Крымский царевич калга Иширин бей и визерь с Темрютскими Черкесы и с Нагайцы, и с Азовскими воинскими со многими людьми под Азовым на казачьем ерке поделали шанцы накрепко на верхнем и на нижнем устьях; и на тех шанцах Янычена с огненным боем засели, и бой великий был с утра и до вечера».

Для Войска эти приготовления не остались незамеченными. На общем совете было решено прорываться к морю всеми силами. 17 апреля 1662 г. казачьи струги двинулись к донскому гирлу, вслед за ними, сушей, шло всё казачье и государево войско, для обеспечения безопасного прохода судовой рати. При его приближении к укреплениям, турки открыли огонь. Завязался бой: « =… и в тех государь шанцах, те крымские и азовские люди с огненным боем и пушками сидели, и у нас холопей твоих, с ними бой великий был; и за тем, государь, великим боем милостью Божиею и твоим государевым царёвым и в. князя Алексея Михайловича всея Великие и Малые и Белые России самодержца щастием тех крымских и азовских людей из шанцев выбили, и шанцы их мы, холопи твои, взяли, и в тех, государь шанцах мы сами засели; а в то государь, время мы, холопи твои Казачий ерик раскопали и струги морские, 26 стругов с войском на море пропустили дал Бог здорово». Выбитые из шанцев азовцы и татары пытались воспрепятствовать земляным работам донцов и русских ратников, но всякий раз были с большим уроном отбиты.

Азовский паша, видя, что своими силами не может воспрепятствовать неприятелям, отправил к крымскому хану гонца, с просьбой прислать войска для блокирования гирла и недопущению казаков в Черкасский городок, при их возращении. Получив это известие, хан немедленно отправил к Азову своего сына с 3000 сейменов (постоянное ханское войско), где к ним должны были присоединиться 10000 кубанских нагаев. Однако казаки и русские служилые люди ушли в Главное Войско до прихода татар. Вернувшиеся в Черкаск казаки отправили в Москву легковую станицу с отпиской о донских делах, во главе с атаманом Григорием Кузминым.

Очевидно после всех этих событий Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Григория Кузьмина, с отпиской о произошедших событиях и планах крымского хана.

В войсковой отписке донских казаков, привезенной в Москву 12 мая 1662 года, в числе прочего говорилось: «…Апреля в 17 день, по твоему, великого государя, указу отпустили мы, холопы твои, войска на твою, великого государя, службу, стругами на море на Крым и на крымские улусы, а твой государев стольник и воевода Яков Тимофеевич Хитрово и с твоими государевыми ратными людьми пошел с войском на Крым же, на крымские улусы, вместе, и мы, холопы твои, войско и твоего государева стольника и воеводу Якова Тимофеевича и твоих государевых ратных людей ходили провожать, и уведав, государь, крымские и азовские люди, что войско идет на твою, великого государя, службу на море, шанцы они сделали против Казачьего ерека, на Калачинском острову, на устье, и в тех, государь, шанцах, те крымские и азовские люди с огненным боем и с пушками сидели, и у нас, холопов твоих, с ними бой великий был, и затем, государь, великим боем, милостью Божиею и твоим государевым царевым и великого князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малыя и Белыя России самодержца счастьем, тех крымских и азовских людей из шанцев выбили, и шанцы их мы, холопы твои, взяли, а в то, государь, время, мы, холопы твои, Казачий ерик раскопали и струги морские, 26 стругов, с войском на море пропустили, дал Бог здорово».

31 мая дворянин Окороков, приняв государево жалованье Войску Донскому, был отпущен воеводой Иваном Солнцевым на Дон.

В июне 1662 г. на Дон, в помощь Войску Донскому, пришли российские полки князя Каспулата Черкасского, старого знакомца казаков и думного дворянина Замятни Леонтьева. С их приходом война с турками и крымцами разгорелась с новой силой, оттягивая на Дон значительные силы мусульманских владык. Объединённые силы Войска, русских полков и калмыков, совершили походы на Тамань, под Азов и Перекоп, опустошая земли крымских татар, нагаев и темрюцких черкесов.

Так 700 или 800 донских казаков, под командой атамана Степана Разина, соединившись с калмыками и запорожцами, совершили поход под Перекоп, где погромили многие татарские улусы и отогнали большие стада скота. На обратном пути казаков и калмыков настигла погоня. В завязавшемся бою татары были наголову разбиты и обратились в бегство. В одном из этих сражений был тяжело ранен сам крымский хан.

Не смотря на ожесточённую войну на Украине, переговоры между Москвой и Бахчисараем не прерывались. Крымский хан продолжал требовать от Москвы невозможного, но Алексей Михайлович, был твёрд в отстаивании позиций России. Царь был доволен действиями казачества. Впервые на переговорах с Крымом, Алексей Михайлович, без всяких оговорок и обиняков, признал действия Войска Донского правомерными и обвинил азовцев и крымцов в нарушении мирных договоров и нападении на казачьи городки и русские украины. И только поэтому казаки дают отпор туркам и крымцам.

Крымский хан, бывший вне себя от разбоев и разорений, чинимых казаками и калмыками, обратился к турецкому султану с просьбой прислать строителей и войска, для закладки двух новых крепостей в донском гирле и Миусском лимане. Об этом в Войске стало известно от языков, взятых казаками во время их совместного похода под Азов с русскими полками. Где их объединённые силы разгромили предместья города: «… а в расспросе вам те языки сказали, что крымский хан хочет идти сего лета к вам на Дон полем коньми, а морем каторгами и усть Миуса реки и на казачьем ерике ставить новые крепости, и вас атаманов и казаков с Дону сбить, чтоб реки Дону вас на море теми месты не пропустить».

Но вскоре хан, получивший ранения при отражении стремительного набега донских казаков в июне 1662 г., был вынужден отказаться от этих планов. Отписку об этом поиске под Азовом, Войско отправило 3 мая 1663 г., с легковой станицей атамана Якова Гаврилова. В Москве же подробности этого столкновения, уже были известны со слов перекопского мурзы Карашбея Шагина: « … приходили де под Перекоп калмыков 400 человек, царёвы и нурадиновы шатры сбили и многих в бою татар побили, и взяли на том бою крымского мурзу, а царя и нурадына царевича отстрелили (ранили стрелами), свалясь (спешась) с лошадей пеши семени (сеймены), а только б не семени, и царя калмыки взяли; а за Перекопью взяли на жниве и на сенокосе татар человек с 200 и стада многие конские и животинные отогнали, а у калмыков на бою взяли одного человека».

Несколько позднее, казаки и калмыки, ободрённые успехом своих набегов, вновь появились под Перекопом, погромив улус Карашбея Шагина, и отогнали большие стада скота (коней, коров и овец). Собрав 500 татар мурза Карашбей бросился в погоню и настиг неприятелей, но был наголову разбит. Заманив татар в ловушку, казаки и калмыки вырубили свыше 400 крымцов: «Приходили к Перекопи калмыки с донскими казаками, конные и животинные стада отогнали, а перекопский бей Караш ходил за теми калмыки и за теми донскими казаки с ратными людьми, а ратных людей у него было 500 человек; и у Караша с калмыки, и с казаки был бой, и с того бою Караш прибежал в Перекоп не с большими людми, а ратных людей на том пропало с 400 человек».

Тем временем, судовая рать донцов и россиян во главе с Корнеем Яковлевым и воеводой Яковом Хитрово, предала огню и мечу крымское побережье: взяли и разорили Керчь и близ лежащие селения, где захватили большое число ясыря и освободили многих пленных россиян: «Керчь с уездом разорили, и ясырь многой поимали, и наших в. государя взятых пленных людей многих из плену освободили, да и с теми же своими станичниками прислали к нам, великому государю». У берегов Кафы казаки и россияне захватили большой торговый корабль: «Да они ж де взяли на море корабль, а шол тот корабль ис Кафы в Царь-город со пшеницею и с ясырём… а тою де пшеницею государевы ратные люди и они, Донские казаки, на море и на осаде кормились, варили и ели». Впоследствии об этом говорил в расспросных речах дворянин Окороков: «А казаки были на Керче городок и посад взяли, и выжгли, и вырубили, и многих в полон имали».

Русский же посланник в Крыму Яков Якушин получил известия от мурзы Маметши, о погроме донскими казаками 3 июля крымских берегов у селения Ипельи, где в ходе боя было взято в плен два казака. Они под пыткой показали, что незадолго до этого громили анатолийское побережье Турции, разорив и предав огню множество селений под Трапезундом и Унгой (?).

«…Июля в 5 день посылали посланника к Маметше князю переводчика Кутломаметя, и Маметша князь ему сказывал: донские казаки объявились июля в 3 день, под Игелью, выходили на берег для добычи, и в то время взяли у них двух человек донских казаков, и те казаки в расспросе сказали, были они за морем на Анадольской стороне под Трапизоном, в Унге многие места пожгли».

4 июля 1662 г. на Дон, с государевым жалованьем и грамотой прибыл дворянин Алексей Окороков, сопровождаемый зимовой станицей Корнея Яковлева. Казаки торжественно встретили караван государевых судов: стреляли из пушек и ружей, били в колокола: «И мы, холопи твои, … и принели у тово твоего государева дворянина, у Алексея Окорокова твоево царского денежного жалованьям десеть тысеч рублёв денег, двести половинок сукон анбурских, сто пуд зелья ручново, сто пуд свинцу да хлебных всяких запасов пять тысеч чети, да четыре пушки больших медных, да две пушки вогненки (?), и ядра нарядные, и порог (порох) с великою честью».

Взяв большую добычу, казаки решили вернуться в Черкаск. Однако к этому времени, турки и татары вновь укрепились у Казачьего ерика и его окрестностях. Узнав об этом, Походный атаман Яковлев отправляет на лодках нескольких казаков в Главное Войско, с известием о своём возвращении. Получив эту весть, почти все казаки и русские ратные люди вышли из Черкасска, для оказания помощи своим собратьям. Корнила Яковлев, видя, что турки и татары сильно укрепили свои позиции, не стал рисковать взятой добычей. Оставив на стругах 300 человек во главе с воеводой Хитрово, он приказал им идти в устье Кальмиуса (Миуса), где они будут встречены основными силами Войска.

Остальные казаки сошли на берег, где решили проложить себе дорогу силой оружия. Атакованные с двух сторон азовцы и татары, не выдержав мощного натиска донцов, были разбиты и отступили, понеся потери: « … а донские казаки, которые были на море, покиня струги на Азовском море, пошли на Дон сухим путём, и у калги-царевича и у азовского паши с теми донскими казаки был бой у Свинного протоку и донские казаки большим боем прошли на Дон, а которые донские казаки на том бою взяты, и те казаки в расспросе сказывали, — оставили они в стругах на Азовском море 300 человек и велели идти в Кальмиус (Миус), и дожидаться с Дону, от себя выручки».

Пока в гирле Дона шло сражение, казачьи струги приплыли в устье Миуса и сели в осаду, построив укреплённый городок: «А в Миюсе, государь, речке наши Донские казаки и воевода Яков Хитрово с твоими государевыми ратными людьми в городке сидели недели с четыре и больши у твоих государевых стругов». Вскоре туда подошла сухопутная рать Войска Донского. Затопив суда и перегрузив добычу на телеги и вьючных коней, казаки двинулись к Черкасску степями.

Однако крымцы и азовцы, потерпев поражение у Свинной протоки, решили взять реванш. Узнав от пленных казаков о намерениях их собратьев идти с добычей сухим путём, азовский паша отправил янычар на помощь калге Иширин Гирею. Тот выступил на перехват донцов и настиг их на реке Тузлов. Но для казаков, такой оборот событий не стал неожиданностью. Насыпав вал и вырыв окопы, они устроили земляной городок, из которого в течении 13 дней (по другим данным 11 дней) отражали все приступы татар и турок: «… и сидели они на степи в осаде… окопався 13 дней, и к ним приступали безпрестанно жестокими приступы; и на тех приступах многих Татар они побили». Среди убитых, оказались и многие знатные люди: «… и мурзу у них Асламбека на том бою убили, и бердника Азовского, которой под твои государевы украинные городы и на Тар (Тор?) с Азовцами и с Крымскими людьми хаживал войною, убили ж».

Потерпев неудачу при попытках взять штурмом, укреплённый казачий лагерь, калга решил взять осаждённых измором: «… и хотел их тот царевич калга войско наше в окопе мором выморить». Но казаки везли с собой захваченное на турецком корабле зерно, которое и спасло их от голодной смерти. К сожалению, последующий фрагмент войсковой отписки утрачен, и мы можем лишь предполагать, что казаки и русские ратные люди, внезапно выйдя из укреплённого городка, наголову разбили войска крымского царевича и вернулись в Войско.

По приданию во время этой осады, казаку Ивану Стародубцеву привиделся образ Божьей Матери Одигитрии, с требованием возвращения её иконы в монастырь на реке Вилие, близь Вильны. В случае если донцы не сделают этого, все их предприятия ждут беды и неудачи. Икону казаки в качестве трофея привезли в Черкасский городок в 1656 г. возвратясь из Литвы, где они были в походе вместе с русскими войсками. Это было уже не первое появление образа Божией Матери Одигитрии, но казаки всё медлили, не решаясь расстаться с драгоценной реликвией. Теперь донцы твёрдо решили возвратить икону в монастырь. После своего возвращения в Главное Войско, донцы украсили оклад иконы золотом и драгоценными камнями, и отправили её с легковой станицей в Москву, во главе с атаманом Осипом Галактионовым, с просьбой передать икону в Вильно после заключения мира с Польшей. Произошло это в конце ноября, в начале декабря.

Но всё это было потом, а пока, казаки, дав зарок вернуть икону, измотали противника и нанесли калге большой урон в людях, заставив его отступить. Калга увёл свою поредевшую конницу в Крым, а донцы, отягощённые добычей, вернулись, в Черкасский городок: «… а как мы, холопи твои, шли с моря и сидели, государь, в окопе в осаде на степи на Тузлове реке от крымского царевича калги и от многих воинских людей… и милостию Божьею… твоего государева недруга крымского царевича калгу и многих турских и всяких воинских людей у него побили, а сами, государь, мы, холопи твои до своего Черкаского городка дал Бог сдорово».

Русский посланник в Крыму Яков Якушин, узнав от татар о новых походах донских казаков, сообщал в Москву: «Августа 4-го приезжал к посланникам на стан ближнего человека Сефер-Газы аги язычей Кутлумка… и сказывал: прислан из-под Азова от калги царевича в Крым к царю конычей с вестью, приходили с Дону донские казаки большим собранием, под новые городки (Каланчинские башни) для пропуску с моря донских казаков, которые были на море, и у калги царевича и у азовского паши с донскими казаки был бой, и на том бою урон ратных людей учинился большой на обе стороны».

«Августа 18-го приезжал к посланникам на стан, едучи из под Азова, Батырша мурза Сулеманов и в разговорах посланникам сказывал: калга царевич и карагея, все которые были с калгою царевичем под Азовом, пришли в Крым вместе с ним Батыршею мурзою, а донские казаки, которые на море, пошли на Дон сухим путем, и у калги царевича и у азовского паши с теми донскими казаки был бой, и у Свиного протоку донские казаки большим боем прошли Дон, а которые донские казаки на том бою взяты, и те казаки в расспросе сказывали: оставили они в стругах на Азовском море 300 челов. и велели итти в Калмиус и дожидаться с Дону к себе выручки».

Сразу же после возвращения в сентябре казаков и русских ратных людей из Миусского похода, в Москву была отправлена легковая станица Фёдора Прокофьева и Клима Якимова, с войсковой отпиской. В ней казаки извещали царя «… о благополучном отступлении русских ратных людей от реки Миюса, где они были окружены Крымцами». В российскую столицу донцы прибыли 26 сентября. При отпуске легковой станицы на Дон, атаману и есаулу, кроме обычного жалованья, были выданы соболя: «… атаману пару в четыре рубли, ясаулу пару в три рубли». Рядовым казакам было велено выдать по соболю ценою в один рубль. Впоследствии, 14 октября, царь указал вместо соболей выдать рядовым казакам по одному рублю деньгами.

В сентябре 1662 г., сразу после отправки в Москву легковой станицы Монтия Пушкина, 120 отчаянных казаков, степью пошли к затопленным в июле в Миусском устье стругам. Подняли три из них и тотчас устремились к крымским берегам. Неподалеку от Кафы, казаки перехватили два турецких корабля, с грузом зерна и 100 янычарами, плывшими на замену части турок в Каланчинских башнях. Турки, столкнувшись с казачьим стругами, опешили, ни как, не ожидая с ними встретиться, так как ни каких сведений о выходе казаков в море не было.

Донцы же, сцепившись с вражескими кораблями, взяли их на абордаж, убив при этом 40 турок и взяв в плен 60. Довольные столь богатой добычей, казаки возвратились на Дон: « … послали из Миуса (Кальмиуса) речки Войском на море на крымскую сторону три струга, а в стругу по 40 человек казаков, и на море де блиско Кафы сошлися с ними два корабля с хлебом, а шли с крымской стороны в Азов, да на тех же кораблях со 100 воинских людей янычан, а шли они по обмену к башням; и милостию де Божию… те два корабля взяли и на тех кораблях турских людей янычан живых взяли 60 человек, а достальных побили».

11 октября 1662 г. Войско Донское отправляет в Москву легковую станицу, во главе с атаманом Терентием Павловым. Казаки везли в Москву войсковую отписку, в которой сообщали о своём походе совместно с русскими ратными людьми воеводы Якова Хитрово под Каланчинские башни, состоявшемся 14 сентября. Казаки и россияне погромили турецкие и татарские заставы, взяв при этом в плен одного турка, отосланного впоследствии, с легковой станицей. А также описывали прорыв своего флота через Казачий ерик и морской поиск.

В ответ на войсковую отписку, от 11 октября 1662 года, Алексей Михайлович, отправляет 18 ноября, свою грамоту на Дон: «… с изъявлением похвалы казакам за поход под Каланчинские башни и доставление пленного турчанина; о продолжении действий против Крымского ханства с воеводою Яковом Хитрово и о доставлении сведений с лёгкими станицами».

16 октября 1662 годаАлексей Михайлович отправляет Войску Донскому благодарственную грамоту за военные действия против крымцов:

«… Сентября в 26 день писали к нам, великому государю, вы, атаманы и казаки, с станичники своими с атаманом с Федотом Прокофьевым с товарищи, что посылали с воеводою с Яковом Хитрово и с нашими великого государя ратными людьми донских атаманов и казаков на крымские улусы войною, и милостью Божиею и нашим великого государя и наших государских чад благоверного царевича и великого князя Алексея Михайловича и благоверного царевича и великого князя Феодора Алексеевича